* * *
В конюшне пахло сеном и лошадьми, что стояли в стойлах. Животные, утомленные долгой дорогой, лениво жевали овес и шумно вздыхали, словно сетуя на тяжелую жизнь. Сумерки наполнили деревянную постройку, и теперь здесь казалось уютнее, чем днем. Тристан выплюнул соломинку и, проверив деревянную лестницу, ведущую на чердак, на прочность, полез наверх. Его глаза пристально вглядывались в небольшой закуток, заваленный сеном. Кажется, место было занято и там кто-то лежал. – Галахад? Что ты здесь делаешь? – хрипло спросил сармат, узнавая мужчину. – То же, что и ты. Прячусь от шума и суеты. Залазь, места хватит. Тристан усмехнулся и прилег рядом. – Вольная греет душу? – вдруг спросил Галахад. Он смотрел в потолок, в котором от ливней и града образовалась небольшая дыра. Сейчас в нее виднелись звезды, тусклые, словно светящие из последних сил. – Да, – Тристан улыбнулся и посмотрел на друга. – Неужели тебе не хочется домой? – Саксы близко. – Это не наше дело. – Артура. Мы не можем оставить его. Сарматы посмотрели друг на друга и замолчали, обдумывая дальнейшую жизнь. Тристан убрал косички с глаз и внимательно посмотрел в темные глаза Галахада. Тот был настроен решительно. – А потом? – спросил Тристан. – Потом? Семья и куча маленьких детей. – Ферма и скучная жизнь землекопа. – Ты перегибаешь. – Нисколько, – мужчина улыбнулся и посмотрела в потолок. – Если я умру в битве с саксами, назови кого-нибудь в мою честь. – Не смей говорить так! – Галахад возмущенно толкнул друга локтем, но тут же был прижат тяжелым телом. Доспехи Тристана больно впивались в грудь, но он не замечал этого, глядя в черные глубокие глаза. – Обещай! – прошептал Тристан. – Не хочу умереть и исчезнуть бесследно. – Только попробуй умереть! – выдохнул Галахад. – Назову в твою честь не ребенка, а собаку! Тристан-недотепа, иди возьми косточку! Сармат зарычал и, схватив пальцами лицо Галахада, грубо поцеловал его, ожидая сопротивления. «Вот и дружбе конец!» – подумал он, осознавая, что он только что сделал. Мужская дружба – это одно, а вот любовь... отклонение, которое нужно истреблять. Тристан зажмурился, готовый выслушать все, что Галахад ему наговорит, но друг и не думал вырываться. Он схватил Тристана за волосы и ответил на поцелуй, кусая и без того раненые губы. Их доспехи поскрипывали, когда мужчины пытались прижаться ближе, а дыхание, смешанное и возбужденное, стало громче фырканья усталых лошадей. – Тристан! Галахад! – Борс заглянул в конюшню и пробежался глазами по стойлам. Сарматы замерли, глядя друг на друга, боясь пошевелиться и выдать себя. Их сердца отчаянно колотились, и, если бы не доспехи, наверное, их было бы слышно на всю округу. – Их здесь нет, – раздалось снизу. Хлопнула тонкая деревянная дверь, и конюшня погрузилась в темноту, лишенная скудного лунного света. Тристан скатился с Галахада и широко улыбнулся, с облегчением глядя на друга. – Ничего не говори, – прошептал он, касаясь распухших губ, испачканных кровью. – У меня губа треснула... Галахад прикрыл глаза и открыл рот, чтобы что-то ответить, но Тристан решительно закрыл ему рот поцелуем¹. * * * Ганнибалу на секунду почудился запах сена, и он остановился, принюхиваясь. – Что с тобой? – шепотом спросил Грэм и посмотрел на него. – Все хорошо? – Я вдруг вспомнил... наш первый поцелуй. – Ну, это трудно назвать поцелуем, – улыбнулся Уилл, – скорее ты хотел, чтобы меня считали геем мои друзья. – Я не об этом. – Да? Лектер вдруг взял парня за руку, и они сплели пальцы, принимая тепло друг друга. – Кого ты назвал в мою честь, Галахад? – Я умер, Ганнибал. Умер, не зачав сына... * * * Галахад еще долго стоял над могилой Тристана, позволяя соленой влаге застилать глаза. Сейчас он был один и мог дать волю слезам, пусть это и казалось слабостью. – Если бы у нас был второй шанс ... – прошептал сармат. – Если бы мы могли... Неожиданно небеса разверзлись, и холодный ливень обрушился на Галахада, смывая слезы отчаяния и боли. Мужчина посмотрел на небо и зло выкрикнул: – Ты! Ты создал нас ради своего тщеславия! Смотришь, как мы истребляем друг друга, и радуешься смертям! Ты! Папай²! Докажи, что ты всемогущ, и верни мне Тристана! Галахад бухнулся на колени и вонзил пальцы в мокрую землю. – Дай мне шанс спасти его! Кердик! Как жаль, что ты пал не от моей руки!¹ * * * – Кажется, я знаю, кто возвращается вместе с нами, – прошептал Уилл. Они остановились у картины «Ангел откровения», и люди посторонились, словно чувствуя напряжение, окружавшее их. Ганнибал рассматривал золотые волосы ангела, не забывая краем глаза наблюдать за другими посетителями. – Почему красный? – Уилл обернулся и осмотрел зал. – Он сакс... их символ – белый дракон. – Есть легенда. Король Вортингерн построил крепость на спящих драконах, но возведенные за день стены каждую ночь разрушались. Чтобы избавиться от злых чар, королю посоветовали принести в жертву мальчика. Мальчик же сказал королю, что причиной неудач строительства на самом деле является подземное озеро, где погребены два воинственных дракона. Когда по приказу короля земля была раскопана, оттуда действительно вырвались два ящера, которые тут же начали драться, и красный дракон победил белого. Мальчик сказал: подземное озеро олицетворяет образ мира, где красный дракон — люди Вортигерна, а белый — народ, захвативший в Британии множество областей и подчинивший себе множество обитающих в ней народов, в данном случае — саксы. – Белый дракон повержен. Саксы повержены. – Но не Кердик, – Ганнибал повернулся лицом к Уиллу. – А раз он не повержен, он взял себе имя Красный дракон. – Он всегда был им. Это моя вина. – Нет. – На твоей могиле я плакал о твоей смерти и том, что не я убил Кердика. Вокруг них стали собираться недовольные люди, им тоже хотелось посмотреть на «Ангела откровения», и мужчинам пришлось отойти. Они не расцепили рук, словно боялись отпустить друг друга. – Теперь я понял, – прошептал Ганнибал, – что с ним бесполезно будет говорить. Он здесь по велению Папая и с единственной целью! Меняет обличье в каждой жизни, чтобы не быть узнанным. – Остановить его могу только я. – Мы убили дракона в прошлой жизни! – И что я сделал потом?! Ганнибал посмотрел поверх голов посетителей и вдруг встретился с парой глаз, внимательно следивших за ними. Высокий стройный мужчина резко развернулся и кинулся к выходу, расталкивая людей. – Это он! Лектер бросился следом, вызывая возмущенные выкрики и ругательства. Он видел перед собой только спину, обтянутую черной кожаной курткой, и коротко стриженный затылок, который вскоре скрылся в толпе. Выбежав на улицу, Ганнибал успел увидеть «Форд Фокус», шлифующий покрышки об асфальт. Водитель газовал, торопясь выехать с парковки. – Вот же идиот, – сказал проходящий мимо мужчина и улыбнулся Ганнибалу. Лектер кивнул и обернулся. Уилл стоял за его спиной и держал в руках бумажку с адресом, принадлежащим хозяину черного «Форда».* * *
Уилл разглядывал небольшой одноэтажный коттедж, выкрашенный в грязно-белый цвет. Шторы плотно задернуты, словно хозяин прячется от кого-то. Чахлые петунии грустно склонили головы на небольшой клумбе у самого крыльца. Растения явно нуждались в поливе, которого, по всей видимости, не было давным-давно. – Игнасио. Его зовут Игнасио, – сказал Грэм и посмотрел на Ганнибала. Тот крепко сжимал руль, напряженно пытаясь разглядеть что-то через лобовое окно. – Ганнибал? – Машины нет. – Да, я вижу. – Трава на подъездной дорожке не примята. Здесь давно никто не парковался. – Может... может он ее ставит в другом месте? Например, чтобы мы не нашли. – Слишком все просто. Грэм вздохнул и посмотрела на доктора. Лектер наконец отпустил руль и взял руки Уилла в свои, большими пальцами выводя круги на его запястьях. От этих простых прикосновений маленькие волоски у него встали дыбом, и парень улыбнулся, понимая, что Ганнибал знает об этом. – Идем? – шепотом спросил Грэм. Лектер кивнул и, отпустив Уилла, выбрался из машины. Подойдя к дому, Ганнибал нажал кнопку дверного звонка, который издал громкую мелодичную трель. Шаги послышались сразу, и дверь распахнулась, выпуская на улицу запах пиццы и пива. На пороге стояла толстая мексиканка, держащая в зубах такую же толстую сигару. Она оглядела гостей и громко крикнула: – Игнасио, придурок! К тебе опять из полиции! – Мама! – раздалось из глубины дома. – Я давно завязал! За спиной дородной женщины показался невысокий щуплый парень, держащий в руках недоеденный кусок пиццы. Его белая майка была испачкана кетчупом, а в длинных сальных волосах застрял тонкий кружок пеперони – было похоже, что Игнасио проспал с этой пиццей всю ночь. – Вы нашли мою машину? – спросил Игнасио, оглядывая Ганнибала и Уилла. – Нет, – ответил Грэм. – Ее угнали? – Ты шутишь, hijo de puta³? Мою малышку угнал какой-то maricon de mierda⁴! И где она? Где моя девочка? А? А вам что надо? – Меня сбили на твоей машине, Игнасио, – Грэм показал на ноги и добавил: – И скрылись. – Вы думаете, это я?! Мама, ты слышишь? – Проваливайте отсюда, – отчеканила мексиканка, выпуская серое облачко дыма. Кончик сигары подмигнул красным огоньком и потух, женщина вынула ее изо рта. Ганнибал усмехнулся и, взяв Уилла за плечо, повел его за собой. – De puta madre⁵, – воскликнул Игнасио и скрылся в доме. * * * Ганнибал завел двигатель и посмотрел на Грэма, молча разглядывающего свои ладони. Доктор взял его руку и поднес к губам, целуя каждый палец. – Что теперь? – прошептал Уилл. – Все будет хорошо, – уверенно ответил мужчина. – Но я хочу, чтобы ты жил у меня. – А Уинстон? – Разумеется, и он тоже. – Надеюсь, – усмехнулся Грэм, – Фредерик будет рад новым соседям. – С Фредериком я договорюсь. Лектер засмеялся, но глубоко внутри он почувствовал страх. Впервые за долгое время. ¹ Фандом тристад по фильму «Король Артур». ² Бог скифов. ³ Сукин сын. ⁴ Сраный пидорас. ⁵ Охуительно.