Что-то кончается, что-то начинается

      Юля сдерживается изо всех сил, чтобы не заставить кровь этого оболтуса вскипеть. Спасает его только недавно обретённая хрустящая корочка. Шериф такими мелочами даже не заморачивается и костерит Игоря на чем стоит свет.       – Ты чем думал, обормот? Законы для кого писаны?       Очень недальновидно, если спросить её. Срываясь вот так, перед вышестоящими, показывая, что не может контролировать собственное дитя, шериф обличает себя в некомпетентности. А князь тоже здесь – хмуро оглядывает их компанию. В этом мордобое пострадало только его самолюбие, и немного имидж, но это и самое главное: добравшиеся до вершины не любят, когда из спускают кубарём вниз, выставляя полными придурками. Игорю лучше бы иметь хорошее объяснение, чтобы она пошевелила хоть пальцем в попытках его выгородить.       Игорь роется в карманах, доставая оттуда чудом не сгоревший листок и протягивает им.       – У меня есть доказательства связей Каменного с Первым Светом. Вот, глядите.       Юля наклоняется чуть вперёд. Это что, распечатка фото с экрана компьютера?       – Вот это ты нарыл, – просто кивает князь. – Молодец.       – Что там? – севшим голосом спрашивает Дима.       Выглядит он, конечно, жалко. Да и понятно, с должности хранителя его теперь наверняка попросят. Юля чувствует лёгкое раздражение. Димины приёмы всегда были… изящными. Каменный отдаёт распечатку шерифу.       – Смета расходов на одно невзрачное предприятие. Ничего такого, если не знать, кто за ними стоит.       – Но мы-то с Вами знаем, правда? – Игорь ликует. – Князь Каменный, за такое полагается казнить.       Да что такого на этом листочке? Юля продвигается ближе к Прокопенко в попытках рассмотреть содержимое.       – Щенок. Тебя уже стоит прихлопнуть за твоё презрение к статусу. Надо было созвать суд, чтобы ты там при всех посыпался, а не нянчиться с тобой сейчас. Ты ради этой бумажки носом землю пропахал, а своей дурной башкой воспользоваться не додумался.       – По мне так выглядит довольно однозначно.       Пока все отвлечены на Игоря, Юля незаметно делает снимок документа в руках шерифа. Хвала цивилизации.       Князь шагает ближе, почти вплотную, полностью расслаблен. Его выдают ладони, сложенные на уровне груди и взгляд, гуляющий от лица к ярёмной впадине. Игорь, упрямец, остаётся на месте, смотрит угрюмо сверху вниз, и Юля запоздало понимает, какой он высокий.       – Я их контролирую. Убери с дороги меня – и всех моих гулей заодно, замени все должности – думаешь, они ничего не заподозрят? Первый Свет отзовёт этих агентов, пришлёт новых – и мы будем перед ними безоружны.       – То есть… вы наших не сдавали?       – Сдавал. Каитиффов, преступников, анархов. Мелких сошек и отбросов, чтобы остальные были в безопасности.       Игорю не нравится. Юля понимает: для него даже такие вынужденные меры – всё равно предательство, всё равно преступление. Пока он не успел высказать это прямо в лицо князю, она мягко втискивается между ними.       – Мы понимаем, князь. И мы благодарны за Вашу защиту.       Князь едва замечает её. Очень зря. Если он полагает, что её запятнанная союзом с Громом репутация не позволит при случае воспользоваться полученными сегодня знаниями, протирать штаны в своём Главном штабе Коле осталось недолго.       – А теперь скажи мне, дитя. Ты нарушил закон. Ты усомнился в князе. Что ты предложишь за сохранение своей жалкой не-жизни?       Треск раздираемой бумаги заставляет их всех обернуться к шерифу. Прокопенко методично рвёт злосчастную распечатку пополам, и затем опять и опять. Протягивая клочки князю, он говорит:       – Он станет вашим бичом.       Уже почти начавший возражать Игорь прикусывает язык. Он определённо не в восторге, хорошо хоть догадался замолчать. Конечно, ему не нравится, но думать надо было раньше. Игорь, горячая ты голова, ты бы посоветовался хоть с кем-то, с ней, с шерифом, да или с Димой, в конце концов. Расхлёбывай теперь. Юля отходит от них подальше – они уже сами разберутся, и присаживается на край сцены, совсем рядом с пожарищем. Это – принудительное заклание несчастных – лучше, чем окончательная смерть. Всё лучше, чем окончательная смерть, потому что только её – не обратить. Ей вдруг становится понятно, почему шериф позволил себе вспылить на глазах у князя.       Она смотрит на то, как Каменный упрямится некоторое время, но Петербург не тот город, в котором можно было бы воротить нос от потенциальных бичей, да и общество сородичей слишком любит иронию, а это – соразмерное наказание для того, кто воспротивился чистке рядов. Когда они наконец приходят к консенсусу, а князь собирается уходить, его отлавливает Дима и что-то вполголоса ему говорит; князь только кивает и, пожав ему на прощание руку, удаляется. Дима большой мальчик, думается Юле, но она всё равно отмечает себе на будущее поговорить с ним о случившемся.       Чудом избежавший казни подопечного шериф ищет, куда бы излить негодование. На Игоря не получится – ему и так досталось. Дима и Сергей виноваты в происходящем не больше случайных очевидцев, поэтому свою фрустрацию он направляет на единственную подходящую кандидатуру.       – Юленька, как ты-то это допустила?       Юля не спешит с ответом. Она мысленно проверяет осанку, меняет положение скрещенных ног, и только тогда бросает взгляд на шерифа.       – С кем поведёшься, – просто говорит она.       Прокопенко не находится с ответом. Сжав зубы, он отмахивается и уходит. «Балаган,» – бормочет он себе под нос. Вместо него вдруг рядом оказывается Игорь.       – Юль, спасибо, – говорит он.       – За что?       – Что спасла. Ты сама загореться могла, а ты… вот.       Юля даже не помнит, отчего вдруг она кинулась помогать. В её голове просто возникла цепочка «Игорь горит – Игоря нужно тушить». Юля думает, будь она ещё жива, она бы покраснела. Если так подумать, самоубийственная самоотверженность. Действительно, могла бы легко сгореть на пару с Игорем. Что за пустая трата бессмертия.       – Двум смертям не бывать, – подумав, отвечает она.       – Одной не миновать. Ага, я про то же.       Она легонько бьёт его кулаком в грудь.       – Давай, топай лучше извиняться перед Димой с Серёжей.       – Так точно.       Игорь улыбается. Разворачивается, подмигнув и отдавая честь, будто не его судьба решалась тут, пару минут назад, и направляется к Диме, беспокойно мерящему шагами зал.       Но Дима только отмахивается, «потом, Игорь». Тот смущённо пожимает плечами, оглядываясь на Юлю. С каких пор она стала надзирателем в этом детском саду? Закатив глаза, она кивком головы указывает на Сергея, рассевшегося прямо посреди сцены. В разборки он даже не попытался лезть, предпочтя не попадать под раздачу. Умное решение. При правильно разыгранных картах, случившееся только поднимет его рейтинг среди сородичей. Известности ему уже прибавилось.       Игорь забирается на сцену, непроизвольно морщась – сгоревшие мышцы ещё не полностью восстановлены и реагируют кое-как, и подходит к нему. Рядом с Сергеем – Олег, всё ещё в форме волка, положил голову ему на колени, пока Сергей рассеяно чешет его за ухом. Кого из них двоих это успокаивает больше, Юля не решается предположить.       – Ты злишься на меня, – присев рядом, начинает Игорь.       – Немного. Нет, на самом деле много. Ты ведь опоздал, потому что искал, где сделать распечатку со смартфона в час ночи?       Смартфон – самая большая ошибка, которую они допустили в попытке цивилизовать Игоря. Он неловко посмеивается.       – Получается так.       – Господи, Игорь.       – Давай ты повторишь мне на бис?       Не отрываясь от своего занятия, Сергей тоже тихонько смеётся.       – Хорошо. Только не здесь, тут проводка сгорела.