***
Малфой ощущал себя куском мяса, с которого сняли кожу, и он, еще живой, дергается и мечется, пытаясь найти выход там, где его не существует. Парня накрыла злость. Злость оттого, что ведется на поводу у Волдеморта. Злость оттого, что никак не может это изменить. Злость оттого, что Уэйбридж нарушил привычное течение жизни. Скверна могла царапать его кости, разрывать органы на мелкие кусочки и поливать их концентрированной кислотой, но она должна подчиняться ему. Должна подчиняться. Реддл наверняка был бы вне себя от радости, узнай он, что схватили сразу двух важнейших орденовцев. Эта мысль возникла на поверхности сознания, но тут же исчезла. Драко все еще был слишком оторван от той реальности, где это имело значение. Его воспаленный разум пестрел картинками произошедшего. Парень на автомате прокручивал их в голове, не в силах ни на чем сосредоточиться. Сильнее всего на черно-красном фоне бойни выделялось белое лицо, которое не думало оставлять его в покое. Грейнджер прошла через его Тьму и выжила. Когда-то давно Малфой провел несколько дней, изучая книги и записи, которые дала ему старуха. Он чувствовал себя полным кретином, читая детские сказки и пытаясь найти в них хоть какой-то смысл. Простенькая мораль, облепленная витиеватыми метафорами, повторялась из раза в раз, и только одна из историй смогла заставить его прочесть ее полностью, а не просто просмотреть, как все предыдущие. Она была о волшебнике, который зашел в своих экспериментах с темной магией слишком далеко и в итоге погиб, превысив предел своих возможностей. Вместо красивых историй Драко предпочитал правду. Скверна даровала ощущение всемогущества, не соизмеримое ни с чем. Малфой мог по щелчку пальцев создавать кровожадных монстров, которые вводили в ужас любого, а после — так же легко их уничтожить. Он был способен на это. На творение. Первое время это разрывало сознание в клочья. Однако, кроме теневой части созидания, существовала светлая, и они должны находиться в равновесии. За каждого созданного солдата Драко платил кровью. Удовольствие — пытка. Цена непомерно высока. Поэтому, когда первая эйфория улеглась, Драко осознал, что настоящее могущество состоит не в самой силе, а в способности ее контролировать. Он не привык быть слабым и привыкать к слабости не собирался, а в том, чтобы поддаться внутреннему чудищу и умереть от этого, ничего сильного не было. Малфой приспособился к боли и внутреннему жару, который не отпускал ни на мгновение, принуждал поддаться. Он наловчился балансировать на канате между здравым смыслом и над бездной, манившей сделать шаг в пустоту и неизвестность. Организм смог адаптироваться и научиться существовать с чем-то, что покрывало его органы черной мутью. Драко должно было радовать появление заклинательницы, природного противовеса его силе, и все же одна только мысль о том, что ничегоя отметила именно Грейнджер, вызывала отвращение. Парня хлестнуло током боли, и он на секунду потерял возможность дышать. Сжал скованные болезненным спазмом пальцы в кулаки и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он не сдохнет от скверны — оправится, как десятки раз до этого. Эта хрень не сильнее его. Как только приступ пошел на убыль, Малфой окинул мутным взглядом ванную комнату в поисках какой-нибудь одежды. Ничего подходящего не нашлось. Его мышцы все еще помнили чудовищную боль — ее отголоски были почти осязаемы, но парень, преодолевая слабость, обвязал бедра полотенцем и вышел в коридор. Он решил принять какое-нибудь зелье, хотя знал, что оно принесет пользы не больше, чем глоток воды — страждущему в пустыне. На кухне Драко направился прямиком к подвесной полке, в которой Тео хранил медикаменты. Их было очень много: флаконы, сосуды и склянки из разноцветного стекла. Малфой давно воевал с Ноттом из-за того, что большинство зелий даже не было подписано, и одному Мерлину известно, как он сам их различал. Особенно Драко бушевал в такие моменты, как сейчас, когда ему было очень паршиво, но приходилось открывать и нюхать каждую емкость, чтобы не выпить что-нибудь вроде Уидосороса. Парень услышал, как в гостиной сработал камин, но это не заставило его насторожиться. Малфой собственноручно накладывал на этот дом защитные заклинания такого уровня сложности, что сюда не смогла бы проскользнуть даже тень, принадлежащая кому-то чужому. Прислушиваясь к шагам в коридоре, он нашел взглядом флакон, наполненный жидкостью насыщенного фиолетового оттенка. Откупорил крышку. В нос ударил характерный запах маринованных щупалец растопырника. Драко чуть поморщился. Мерзость. — Ты ведь в курсе, что все равно не поможет? Только зелье мне переводишь, — услышал он ворчание Тео раньше, чем тот вошел в кухню. Полуобернувшись, парень окинул друга недовольным взглядом, а затем одним движением демонстративно опрокинул в себя весь флакон. Тот только закатил глаза на подобное ребячество. — Хреново выглядишь, кстати, — заметил Нотт, снимая с себя мантию. Малфой приподнял брови, как бы спрашивая: «Ты серьезно?» После той мясорубки, через которую он прошел, он не мог выглядеть иначе, чем ходячий мертвец. Парень тяжело опустился на стул и одну руку закинул за спинку, а пальцами другой сжал воспаленные глазные яблоки, таким образом пытаясь ослабить давление в них. — Сколько времени прошло? — спросил Драко. — Три дня. На этот раз твой организм справляется гораздо лучше, — похвалил Тео, для которого подобные случаи уже стали обыденностью. — Замечательно. Хотя Малфой все еще был способен только на односложные ответы, его тон сочился ядом, демонстрируя истинное отношение. — Могло быть хуже, — пожал плечами Нотт, привычно сканируя его тело с помощью палочки. Он нахмурился, глядя на скачущие показатели, указывающие на многочисленные внутренние поражения. — И давно ты таскаешься по дому? Если судить по секреции адреналина, ты только что голыми руками вырубил дракона. — Почти. Я сходил в душ. Тео раздраженно цокнул языком и призвал к себе несколько склянок с полки и чистый стакан. Драко видел, что он злится. Нотт всегда делал так — приводил его в удовлетворительное состояние, но при этом бурчал, как чертов старик. Целитель взмахом палочки откупорил один из флаконов и переместил содержимое в стакан. Из-за резкости движений несколько капель угодило на скатерть. — Что это было в Уэйбридже? — спросил он. — Сдохнуть решил? — Я не планировал этого, ясно? — ощетинился Малфой. Вспышка раздражения тут же отдалась болью в висках. Он хотел сказать что-то вроде «все вышло из-под контроля», но слова просто встали поперек горла. Драко лучше вскроет себе аорту собственной палочкой, чем признает это вслух. Тео благоразумно смолчал, не желая попадать под горячую руку. Он добавил в стакан немного изумрудной жидкости из другого флакона, зелье мгновенно приняло тот же оттенок, и только после этого посмотрел на Малфоя, который придерживал раскалывающуюся голову рукой. — Когда я появился, вокруг были одни руины и трупы, но ищейки отца все равно смогли отыскать пленников. Я, честно, удивился, что они были. Думал, после того представления, что ты устроил, выживших не будет вообще, — он подтолкнул к парню общеукрепляющее зелье, которое в теории должно было усилить сопротивление его тела чужеродной магии. — Слабоумие и отвага Ордена вышли на новый уровень, — Нотт принялся возвращать склянки по местам. — Они вообще слышали что-нибудь о стратегии? Отправить в бой одновременно столько ключевых фигур.. Кстати, ты снес антиаппарационный щит. Малфой дернул плечом, как будто отмахиваясь от длинной речи друга, и сделал большой глоток. Язык приятно холодил терпко-освежающий привкус сушеных листьев эвкалипта. От него даже в висках перестало пульсировать так сильно. — Так кого удалось взять? — небрежно спросил он. Какая-то часть Драко хотела верить, что Грейнджер на поле боя ему просто привиделась, но другая жаждала возможности получить зацепку, чтобы наконец-то выйти из себя. Карт-бланш на злость. Малфой имел на нее право. Он чувствовал на своей скуле цепкий взгляд Нотта, который, конечно, придурок, но точно не идиот. Наверняка для него не составило труда обнаружить причинно-следственные связи еще в Уэйбридже. Однако Тео знал его достаточно, чтобы понимать: лучше дать Драко возможность самому завести неприятную тему. — Грейнджер, — наконец ответил он, и Малфой буквально услышал внутри себя щелчок, с которым самообладание покинуло его тело. Он сжал пальцы на стакане с такой силой, что тот просто лопнул в его руках — и зеленая жидкость потекла по ладони прямо на скатерть. Заклинание не успело толком сформироваться у него в голове, как зелье мгновенно испарилось, а восстановленный стакан опустился на стол. Тео только фыркнул, ничуть не удивленный подобной реакцией. — Я надеялся, что она откинулась, — честно признался Драко. — Ты серьезно думал, что я позволю ей умереть? — вскинул брови целитель. — Поверь, я достал бы ее с того света, даже если бы существовала хотя бы десятая доля вероятности, что она та, кто тебе нужен. А сейчас я практически уверен в этом, — сделал акцент он, глядя прямо в глаза Малфоя. — Ничегоя укусила ее. — После такого не выживают, — уверенно заявил тот, как будто расслабленно откинувшись на спинку стула, однако взгляд выдавал напряжение. — Но она жива. Регенерация происходит даже быстрее, чем я ожидал. В памяти мгновенно всплыл фрагмент воспоминаний, в котором Грейнджер истекала кровью. Лучше бы, блять, истекла. Почему судьба подкидывала Драко под ноги грабли, которые нельзя обойти, не наступив на них? Ему это все нахер не сдалось. Он этого не хотел! Не хотел. Все те стены, на которых вот уже несколько лет велась непрекращающаяся оборона, пошатнулись оттого, что грязнокровка посмела не сдохнуть. Малфой был скован по рукам и ногам и понятия не имел, что с этим делать. — Твоя магия отравляет ее организм, — продолжал рассказывать Нотт как ни в чем не бывало. — Примерно то же самое, что происходит с тобой после использования творения, но в ее случае тьма будто заперта в теле. Так что быстрое заживление тканей скорее минус, чем плюс. Драко шумно вдохнул и повел подбородком вбок, мысленно взывая к своей выдержке, которая в данный момент трещала по швам. — И чем это может закончиться? — Без понятия. Ты бы видел это зрелище, у нее по сосудам будто течет сурьма. Вот здесь, — парень обозначил свое правое плечо, часть грудной клетки и ключицы, — и оно распространяется. Быстро. — Она очнулась? — Еще на вторые сутки, но я дал ей зелье сна без сновидений, — ответил Тео и после паузы хмуро посмотрел на друга: — Нам нужно решить, что делать дальше. Она не может остаться в лагере. Нужно отвести ее к Багре, Драко. Малфой подавил желание огрызнуться и выплюнуть, что грязнокровка Поттера не является его проблемой. Он на секунду прикрыл глаза, борясь с желанием заехать Тео кулаком в челюсть, чтобы хоть немного снять напряжение, ведь тот говорил дельные вещи. Драко и сам прекрасно знал, что в лагере Грейнджер уничтожат. Она не была рядовым членом Ордена, о существовании которого можно просто забыть. Нет, девчонку ждал красочный и показательный слом. Внезапно предплечье будто опалило огнем. Он распахнул глаза и опустил голову. Змея мерно скользила из пасти черепа туда и обратно, давая понять, что Реддл желает видеть своего самого сильного солдата. — Вот же сука, — выругался Малфой, не имея в виду ничего конкретного и одновременно все и сразу. Нотт понимающе хмыкнул.***
— А что здесь делает щенок Малфоя? — спросил Макнейр намеренно громко — так, чтобы Драко наверняка расслышал. Малфой едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Приближаясь к залу собраний, он слышал, как они переговаривались в ожидании начала, но, стоило ему переступить порог, атмосфера тут же изменилась, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Драко редко появлялся на общих встречах Пожирателей — это было ни к чему, — но каждый из них осведомлен о его особом положении. Малфой не был на одной ступени иерархии с высшими чинами, не занимался вопросами политики и не участвовал в обычных операциях. Он был выше их всех и словно бы в стороне. — Этот щенок может вспороть тебе живот одним движением руки, — почти по-дружески предупредил Драко, даже не взглянув в его сторону и зная, что его пренебрежение наверняка заденет мужчину. Каждому присутствующему был ненавистен сам факт того, что они обязаны считаться с сопляком, который и не думал подкармливать их раздутое самомнение. Макнейр заскрежетал зубами от бессильной ярости, и внутри Малфоя разлилась волна злорадного удовлетворения. Он ведь не думал, что Драко просто оставит его выпад без внимания? Малфой мог расслышать, как шестеренки в голове Пожирателя вертятся с огромной скоростью, пытаясь сгенерировать достойный ответ, но его попросту не существовало. Ведь Малфой действительно мог. Драко чувствовал себя почти хорошо благодаря тем зельям, что влил в него Тео перед уходом, но они купировали симптоматику ненадолго. Совсем скоро тьма растворит все целебные вещества, и она вернется. — Почему Хозяин призвал нас так внезапно? — послышался чей-то голос с противоположной стороны длинного стола. — Полагаю, наше сегодняшнее собрание может быть связано с миссией в уэйбриджском лагере, во время которой землю окропила кровь двух десятков наших братьев по оружию, — надменно ответил Пиритс, этот престарелый позер в неизменных белых перчатках. — Двадцати трех, если быть точным. — Провальной миссией, ты хотел сказать? — подхватил Макнейр, намеренно выделив первое слово. Малфой был готов аплодировать себе за выдержку. Ему снова удалось не закатить глаза на эту клоунаду. — Весь гарнизон моего лагеря мертв, — подал голос Флинт, сидевший к парню ближе всех. — Не выжил никто. Когда Драко посмотрел на него через стол, Маркус ответил уверенным взглядом. Совсем не так, как было в Уэйбридже. Здесь он ощущал поддержку большинства, и это была единственная возможность чем-то ответить на то унижение, что он испытал на собственной территории. Флинт намеренно не обратился к Малфою напрямую, ведь понимал, что тот ему не по зубам, — предпочел исподтишка облить помоями, как чертова крыса. Именно это заставило его отреагировать. — Не мои проблемы, что ты никчемный командир, — пренебрежительно бросил Драко. — Ты перебил их всех — и своих, и чужих без разбора. Что это, если не провальная миссия? — гневно сощурился Пожиратель, чьи глаза оскорбленно пылали. Он не рассчитывал снова оказаться зажатым в угол. — Даже животные не убивают своих.. — В наших руках грязнокровка и предатель крови — это ты называешь провалом? — казалось, шипение Волдеморта раздалось еще раньше, чем он сам появился в гостиной. Все разговоры мгновенно смолкли. Появление Темного Лорда пробуждало инстинктивное желание ментально закрыться и покинуть его общество как можно быстрее. В помещении стало настолько тихо, что можно было услышать, как ветер завывает за стеной поместья. В кодле Реддла всегда было ветрено: усадьба стояла на отшибе Литтл-Хэнглтона, на невысоком холме, продуваемая со всех сторон. — Хозяин, — выпалил Флинт и поспешно склонил голову, словно бы почтительно, но Малфой знал, что все дело в давящей на затылок темной магии, побуждавшей повиноваться. — Я лишь имел в виду, что наши потери слишком велики и это недопустимо. — Вот как? — вкрадчиво уточнил Волдеморт, и парень опасливо посмотрел исподлобья, почувствовав в этом угрозу. Драко был знаком этот взгляд: загнанный зверь перед лицом смертельной опасности, которая ощущается на уровне инстинктов. Однако Макнейр, в отличие от Флинта, оказался слишком туп, чтобы не уловить подтекст, или слишком хотел пустить пыль в глаза Малфою. — Я согласен с Флинтом. Нам стоит внимательнее относиться к нашим ресурсам, — проговорил он, смерив Драко многозначительным взглядом, который никем не остался незамеченным. — Ты спятил? — громкий шепот Пиритса, когда он одернул товарища, поверившего в себя, вибрировал от паники, только повышая градус напряжения. — Замолчи! Макнейр непонимающе нахмурился. — Но я думал.. Его оборвало появление Беллатрисы, которая возникла в гостиной с характерным хлопком. — Твое дело — не думать, а выполнять приказы, — голос женщины был бы довольно приятным, если бы не визгливые нотки в нем. Белла перевела взор, ставший из жесткого благоговейным, на Волдеморта и уважительно склонила голову: — Мой Лорд, позвольте мне проучить его. Никто не смеет ставить под сомнение приказы Темного Лорда, — сощурилась она, обращаясь уже персонально к Макнейру, который знатно побелел. — Я н-ни в коем случае.. — залепетал мужчина. — Заткнись! — взвизгнула Лестрейндж, опасно направив на него палочку. — Ты, чертов предатель, заслуживаешь того, чтобы быть вздернутым на пике в одном из лагерей! Слишком много экспрессии, по мнению Драко, но ему нравилось смотреть на то, как лицо Макнейра искажается от ужаса. Это приятно разбавляло приевшуюся атмосферу лизоблюдства. Да и попросту выглядело забавно. Темный Лорд жестом заставил замолчать обоих, и Беллатриса покорно смежила губы, хотя, судя по ее сверкающему взгляду, вовсе не была с этим согласна, однако повиновение Хозяину давно вошло в число ее безусловных рефлексов. Женщина быстро пересекла комнату и села напротив племянника, при этом покосившись на него оценивающе. Она была одной из немногих, кто был в курсе всех подробностей. Малфой в ответ приподнял бровь, как бы спрашивая, что ей нужно, хотя и так знал: тетка удостоверилась, что он жив и не выглядит так, будто умрет прямо здесь. Забота. — Мой Лорд, простите, я просто.. — снова начал лететь Макнейр. — Спокойствие, Макнейр, — ровным голосом прервал Волдеморт и перевел взгляд с него на Флинта, который напрасно надеялся, что о нем забыли. — У вас обоих еще будет шанс доказать преданность мне. Малфой увидел смесь облегчения и поклонения в глазах Макнейра и едва удержался от того, чтобы не скривиться. Идиот. Они уже попали в черный список, но пока вписаны графитом. Макнейр — за свой длинный язык, а Флинт — за Уэйбридж. Волдеморт прощал только в одном случае: когда человек был нужен для его целей. И эти цели редко предполагали дальнейшую счастливую или хотя бы полноценную жизнь. Сейчас он просто продемонстрировал великодушие. Темный Лорд умело жонглировал словами, манипулировал ради своей выгоды, не стеснялся отступать, когда требовала ситуация, чтобы после нанести смертельный удар исподтишка. Являясь умелым стратегом, Волдеморт к тому же был рационален от кончиков пальцев до кончика носа, если бы он был. Именно поэтому он сделал своим поместьем дом Реддлов, а не Мраксов, который обветшал настолько, что почти распадался в труху. Просто расчет. Он повернулся, взмахнув полами черной мантии, и прошел во главу стола. Встал, немного наклонив корпус вперед и опершись костлявыми руками на стул. Мозг Малфоя неосознанно отметил схожесть с лапами ничегои. — Как я уже сказал, у нас в руках два очень важных пленника, — сказал он, и отовсюду послышался несмелый, но одобрительный рокот. Вот теперь они реагировали правильно. Безопасно. — К сожалению, Поттер снова ускользнул. Прискорбно. Но, по моим данным, Трэверс очень сильно подпортил ему жизнь своим режущим заклинанием, — он перевел взгляд на упомянутого Пожирателя. Тот, польщенный тем, что Хозяин оценил его заслуги по достоинству, склонил голову. — Для меня честь служить вам. — Что вы собираетесь делать с ними? — спросил Пиритс, осознав, что опасность для него пока миновала, и изо всех сил стараясь выслужиться. Драко ненавидел себя за то, что начал прислушиваться. — Предатели должны умереть, — решительно кинул Гойл-старший, и часть людей за столом одобрительно загудела. — Они посмели пойти против вашей воли, мой Лорд, и подбили на это.. некоторое количество людей, — произнес отец Винсента, намеренно не акцентируя внимание на числе и преданно глядя в глаза своему повелителю. — Поэтому заслуживают высшей меры наказания. — Они могут принести куда больше пользы, оставшись в живых, по крайней мере пока, — презрительно фыркнула Белла, обрывая никудышных советчиков, а после посмотрела на Волдеморта горящими глазами и заговорила совершенно другим, елейным тоном: — Я права, мой Лорд? Он окинул ее лицо благосклонным взглядом, выдерживая эффектную паузу, прежде чем продолжить. — В словах каждого из вас есть определенная логика. Я прекрасно понимаю, насколько вам хочется наказать изменников, — сказал мужчина. Он, несомненно, был гением по части чередования кнута и пряника в натаскивании своих шавок. — Но разве мы должны поддаваться столь низменным эмоциям, как обычная месть? — Я полагал, что Грейнджер и Уизли заслуживают куда более жестокой участи, — нахмурился Гойл, мировоззрение которого в силу низкого интеллекта могло быть только радикальным. — Они друзья Гарри Поттера. — Мы создали наши лагеря для того, чтобы перевоспитывать всех без исключения, — терпеливо объяснял Волдеморт. — Мы должны быть снисходительны к стаду, которое глупо бредет, куда поманят, — присутствующие обменялись понимающими ухмылками, — но не к распространенным в нем идеям о равенстве. Им невдомек, что именно в иерархии путь к порядку. Лагеря нужны для того, чтобы очистить тронутые порчей сознания и донести истину до тех, кто не способен дойти до нее самостоятельно. Темный Лорд смотрел на всех сверху вниз своими пугающими глазами красного цвета, которые в тусклом свете блестели ярче сердоликов. Его расслабленная и слегка вальяжная поза не являлась гарантией того, что сегодня никто не умрет, но атмосфера в комнате значительно разрядилась. — Насколько я знаю, существует возможность забирать пленных в качестве личных слуг, — подал голос Сивый, который до этого молчал, — на перевоспитание, конечно же, — он не сдержался и коротко ухмыльнулся, потому что орденовцы становились кем угодно, но точно не слугами. Скорее домашними зверюшками. Об этом не говорили вслух, но знали все без исключения. — Это помогло бы избежать неприятных неожиданностей, которые могут преподнести дружки Поттера. Малфой взглянул в его сторону и едва не поморщился от низменной похоти, которой сияли его глаза. Отвратительно. Наверняка в своем сознании Сивый уже вспорол Грейнджер шею тупым ножом и трахал ее труп — о его предпочтениях ходили отвратительные слухи, только часть из которых была просто слухами. Драко почувствовал желчь на языке, когда в сознании возникла картинка со всеми подробностями в виде истекающей кровью девчонки и сопящего над ней похотливого животного. — Что же, в этом есть смысл, — задумчиво протянул Волдеморт, и его лицо прорезало нечто, что можно было идентифицировать как одобрительную ухмылку. Но потом он вздохнул как будто печально: — Мы не должны обманываться — друзья Поттера действительно требуют особого внимания и контроля. Они сильнее всех заражены его ложными идеями. Со всех сторон послышались смешки. Лицемерие в политике Волдеморта было одним из направляющих векторов. В любой политике. Драко сжал челюсти и опустил взгляд на свою левую руку. Запястье опоясывал браслет, выполненный из крепкого материала. С первого взгляда не разберешь, из чего сотворены его оковы, но это оленьи рога. Воспоминания перенесли парня на три года назад, когда у него не получилось убить животное собственноручно, как настоятельно велела Багра. Он не доверял странной старухе и вечно с ней спорил (с того времени не так много поменялось), потому она командовала, а Драко считал, что он умнее всех. Он был горд, самонадеян и жаждал одобрения. Он был глуп и совсем не готов к тому пути, по которому так отчаянно желал пойти. Когда Малфой неумело пронзил брюхо оленя режущим заклинанием, на животе зверя осталась только глубокая рана, из которой тут же хлынула кровь. Глубокая, но не смертельная. Драко трясло, как в лихорадке, он ловил загнанный взгляд животного, жизнь из которого вытекала с той же скоростью, что и кровь из раны в боку. Не впервые он творил насилие, но первый раз по отношению к невинному существу, а не к солдату, который мог ответить тем же. Волдеморт одним резким движением завершил мучения оленя, попутно назвав его никчемным мальчишкой. Малфой и был им — мальчишкой, с нетерпением принявшим силу, которая была для него слишком велика. Тогда он вскинул на Темного Лорда горящий взгляд, оскорбленный до глубины души, однако ничего не сказал. Боялся, что голос подведет. Но запомнил тот день навсегда, прямо на подкорке записал, чтобы больше подобной слабости не допускать. В тот момент Драко не предполагал, что браслет, в который превратились рога после того, как он их спилил с коченеющего тела зверя, станет наручниками, и понятия не имел, что единственным шансом освободиться может стать гребаная грязнокровка. Все внутри противилось этому: сознание упиралось так, что, казалось, обрети оно материальное тело, оставило бы глубокие борозды — следы борьбы. Су-ка. Малфой понимал, что это точка невозврата. Точка, где он должен сделать выбор. Выбор, которого и не было. В нем горела конкретная и ясная установка: не упустить. Парень поднял голову и встретился с внимательным взглядом Темного Лорда. — Тогда займусь Грейнджер, — сказал он, и все разговоры мгновенно смолкли, оборвавшись на высокой ноте. На лицах Пожирателей читалось удивление. Всем была известна жестокая натура Малфоя, его рвение на поле боя, но обычно он не опускался до подобных вещей. Сивый недовольно скрипнул зубами, и Драко повернул голову на звук, придавив его к земле своим мрачным взглядом, и процедил: — Она моя пленница.