Источник света

Гермиона вскрикнула от неожиданности, когда щеки и ладони обожгло колким холодом. Она приземлилась прямо в сугроб — снег смягчил падение, однако сила инерции заставила девушку прокатиться вниз по склону. Грейнджер с трудом поднялась на ноги, отряхнула одежду и нашла взглядом Малфоя. Он стоял неподалеку, наблюдая за ней с непроницаемым выражением лица. — Где мы? — спросила она, беспокойно осматриваясь. Вдалеке виднелись три величественные горные вершины, покрытые снежными шапками. Они темнели на фоне ясного голубого неба каменными исполинами. Малфой и Гермиона находились посередине широкого ущелья — оно уходило вдаль, сужаясь к горизонту. Долина оказалась усеяна одиночными деревьями, растущими на приличном расстоянии друг от друга, и огромными камнями. Пару поваленных бурей столетних елей безобразной темной грудой выделялись на фоне снежных просторов. В воздухе, холодившем разгоряченные щеки, чувствовалась свежесть. Грейнджер вдохнула полной грудью и тут же ощутила легкое головокружение. — Выпей это, — скомандовал Малфой, протягивая флакончик из мутного стекла. Заметив на ее лице опасливое сомнение, он закатил глаза: — Расслабься. Мне не нужно тащить тебя на другой конец Европы, чтобы отравить. Девушка раздраженно выхватила склянку, стараясь не коснуться при этом даже миллиметра кожи Малфоя, и неловко откупорила крышку — заледеневшие пальцы слушались плохо. Она поднесла зелье к лицу и принюхалась: в ноздри ударил приятный терпкий аромат лирного корня. — Оно против горной болезни? — на всякий случай уточнила Гермиона. Хотя местность в долине была скорее холмистой, а склоны гор, отграничивающих ее, — покатыми, один только снежный покров в сентябре давал понять, что они находились довольно высоко над уровнем моря. — Да, — коротко подтвердил парень, но, поняв, что она не успокоится, пока не выбьет из него ответ, едко добавил: — Мы находимся на высоте около двух тысяч метров. Если хочешь ощутить все прелести недостатка кислорода в крови, можешь не пить. Мне плевать. Но тащить тебя я не собираюсь. Не дожидаясь ее реакции, Малфой опрокинул в себя точно такой же пузырек и тронулся в путь, зная, что девушке ничего не останется, как пойти следом. Потратив еще мгновение на раздумья, Грейнджер все же последовала его примеру. Знакомый горько-терпкий привкус аира обыкновенного подействовал успокаивающе. Малфой не соврал. Она несколько раз моргнула, уставившись на пустой флакон в своей руке, и, не зная, что с ним делать, в итоге просто бросила в снег. — Куда мы идем? — спросила Гермиона, натягивая капюшон и догоняя парня. Тот обернулся и посмотрел не неё через плечо. Грейнджер не смогла распознать, почему по телу пробежали мурашки — то ли от холода, то ли из-за мрачного взгляда парня, — но повела плечами, стремясь избавиться от дрожи. — Мы обогнем Эйгер с севера и северо-востока, — сказал Малфой. — В этом районе находится магическая деревня — нам нужно туда. — Зачем? — нахмурилась она, пытаясь шагать с ним в ногу и противостоять горно-долинному ветру. — Разве мы здесь не ради дракона? Парень недовольно поджал губы, демонстрируя свое невысокое мнение о вопросах Гермионы, но той было плевать. Она хотела знать как можно больше о том, что ей предстоит. — Я не знаю, где он, — словно нехотя признался Малфой. — Жители Драккенкрафта веками поклоняются дракону, который обитает в этих горах и, по их поверьям, — выделил он пренебрежительной интонацией, — защищает деревню от бурь и лавин. В древности люди так оправдывали смерти от природных катастроф — обычная практика для подобных мест. Они называют его Суртуром. — Но ведь он может быть просто легендой, — с сомнением проговорила Грейнджер. — Ты волшебница, Грейнджер, — холодно напомнил парень. Одна эта фраза, сказанная им, будто окатила ее помоями, и девушка недовольно поджала губы. — За годы в магическом мире стоило бы привыкнуть, что за большинством вещей, которые люди считают чудесами, — продолжая говорить, он переступил через узкий ручей, покрытый коркой льда — настолько тонкой, что сквозь нее можно было разглядеть поток воды, — всегда стоит какое-нибудь проклятие или древний артефакт. — Да, но часть таких вещей действительно осталась в прошлом. Суртура могли уничтожить много веков назад. Или кто-то все же добрался до него и сотворил усилитель, — упрямо сказала она, чувствуя необходимость хоть немного сбить с Малфоя спесь и запнулась, замерев на плоском камне и прикидывая, как лучше пересечь крошечную горную речушку. Гермиона не отличалась высоким ростом и вряд ли смогла бы перемахнуть ее одним шагом, как это сделал Малфой. Она подняла голову, встречаясь с ним взглядом: — Ты не можешь следовать за легендами и надеяться, что они приведут тебя в нужное место. — Правда? — нарочито безразлично спросил он, наблюдая за тем, как Грейнджер примерялась, высчитывая, в каком месте лучше перейти ручей. — Ты сам сказал: люди могут верить в вымысел для успокоения. Им легче жить, думая, что над ними есть какая-то древняя сущность, способная отвести беду. В горах это непогода. Вполне логично, что подобные истории продолжают передаваться из уст в уста. Произнеся это, она, вполне удовлетворенная своими аргументами, сделала шаг вперед, однако уже в процессе поняла, что просчиталась и переоценила себя — следовало взять разгон и перепрыгнуть. Гермиона коротко взвизгнула, взмахнула руками в воздухе, но Малфой успел схватить ее за запястье и буквально затащить на противоположный берег. Как только ноги Грейнджер коснулись земли, он тут же разжал пальцы, словно девушка была заразной, и припечатал ее к месту недовольным взглядом. — Ответь, Грейнджер, только в твоем мозгу отсутствует участок, отвечающий за причинно-следственные связи, или эта черта присуща всему Сопротивлению? Гермиона вспыхнула от ярости и смущения. Малфой не казался злым, он скорее был раздражен и задавался вопросом, за что ему все это. Какое совпадение: девушка думала о том же. За что это ей? — А какая общая черта у последователей Волдеморта? Склонность к звериной жестокости? — сощурилась Грейнджер, вскинув подбородок, чтобы придать себе смелости. — Хотя, пожалуй, подобное сравнение оскорбительно по отношению к животным. Она была готова к чему угодно, но не к тому, что Малфой фыркнет. Словно презрение в ее голосе искренне развеселило его. — Как минимум все мы здраво оцениваем свои возможности, — небрежно бросил он и добавил, тем самым дав понять, что имеет в виду миссию в Уэйбридже, а не неуклюжесть Гермионы: — Довольно ценный навык на войне. — Тогда почему ты так уверен, что это то самое место? — спросила она, внутренне торжествуя от того, что смогла обнаружить неувязку в словах парня. Малфой раздраженно выдохнул и неожиданно признался: — Потому что мои силы здесь не работают. Грейнджер округлила глаза, думая, что ослышалась. Он резко развернулся на пятках и продолжил путь, не дожидаясь, пока девушка сформулирует новый вопрос. Она вздохнула и быстро последовала за ним, буравя взглядом фигуру в черном кафтане с серыми вставками, которая решительно двигалась вперед, оставляя глубокие рытвины от обуви на мерзлом снегу. Малфою не нужно было прилагать дополнительных усилий, чтобы транслировать опасность, — он просто был, а воздух вокруг будто вибрировал от напряжения и сдерживаемой силы. «Однако сейчас он безоружен, — напомнила себе Гермиона, но тут же со скепсисом возразила сама себе: — По крайней мере в теории он уязвим». Грейнджер понятия не имела, каков магический потенциал Малфоя, умелый ли он дуэлянт, однако подозревала, что мало что смогла бы противопоставить в открытом бою опытному солдату, даже если бы у нее в руках оказалась палочка. И все же впервые с момента заключения девушка оказывалась настолько близка к возможности напасть. В защите, казавшейся совершенной, показалась крошечная, но брешь. — Но как такое возможно? — осторожно спросила Грейнджер, поравнявшись с Малфоем. — Разве сила может просто исчезнуть? — Каждый имеет право отстоять свою жизнь в бою, — непонятно для нее проговорил Малфой, глядя строго перед собой, и Грейнджер нахмурилась. Девушке хотелось напомнить о тысячах людей, запертых в лагерях, но она сдержалась. Происходящее в магическом мире сейчас — дело рук людей. Возможно, существа, сотворившие мир, были более благородны, чем те, кто имел наглость пользоваться их силой. — Сила не исчезла, она просто.. на паузе, — вдруг добавил парень, хотя Гермиона не рассчитывала на более подробные объяснения. — Потом последует откат. Грейнджер не решилась задавать новые вопросы. Она просто шла рядом с Малфоем, позволяя своему мозгу придумывать план побега — излюбленное развлечение в последний месяц. Он сильно превосходил ее физически, особенно теперь, когда Гермиона стала такой тощей. Взгляд зацепился за руки в перчатках без пальцев. Они двигались в такт шагам, ладони были пусты. Это одновременно радовало и расстраивало. Малфой не проявил должной осторожности, словно вообще не рассматривал ее как угрозу. Грейнджер сжала губы и отвернулась, рыская по местности глазами. Она могла бы найти подходящий по форме камень: небольшой, чтобы уверенно лег в ладонь, но достаточно увесистый — и огреть им Малфоя по затылку. Если вложить в удар достаточно сил, то из этого может что-то выйти. Его палочка должна быть при нем, но Гермиона не была уверена, что она станет слушаться ее. Послышался слабый смешок. — Тебе не хватит сил. И смелости. — Что? — встрепенулась девушка. Он застал ее врасплох, однако через секунду пришло понимание: — Ты что, читаешь мои мысли? Грейнджер могла изобразить непонимание, но, с другой стороны.. какой в этом смысл? Ее мысли — это всего лишь мысли. И она не собиралась претворять их в жизнь, просто размышления об этом успокаивали. — Просто в следующий раз, планируя мое убийство, убедись, что я не нахожусь поблизости. Гермиона недовольно насупилась. Она была довольно слабым окклюментом, но все равно попыталась защитить сознание, что было почти нелепо с ее стороны, учитывая уровень ментальной магии Малфоя. Словно пытаться противостоять тайфуну, укрывшись в доме из рисовой бумаги. Хотелось бы верить, что Малфой хотя бы не ощущал ее смехотворные попытки закрыть от него разум.

***

— Все готово? — взвинченно спросила Нарцисса. Она критически осмотрела гостевую комнату, стоя в проеме двустворчатых дверей. Помещение было выполнено в кремово-коричневой гамме — достаточно светлой в сравнении с остальным интерьером мэнора. Все вокруг дышало свежестью и только что не блестело от чистоты: домовые эльфы миссис Малфой были прекрасно обучены домашнему хозяйству. — Да, госпожа. Винки сделала все, как вы просили, — проговорила эльфийка, смахивая с прикроватной тумбочки несуществующую пыль. — Винки разожгла камин и подготовила достаточно поленьев на случай, если гостье будет прохладно. Женщина машинально кивнула, соглашаясь, однако в следующий момент нахмурилась, скользнув глазами по каминной полке. Массивные серебряные канделябры стояли по обоим ее краям, а ровно посередине между ними располагалась хрустальная ваза, наполненная свежими цветами. — Не уверена, что флоксы — это хороший выбор, — Нарцисса подошла к камину и принялась поправлять букет. На самом деле она просто нуждалась в том, чтобы занять чем-нибудь руки в ожидании особенной гостьи. — Винки заменит, — тут же засеменила к ней эльфийка, отложив в сторону метелку для смахивания пыли. — Флоксы зацвели только вчера, и Винки решила. Миссис Малфой подняла руку, обрывая ее речь. — Просто замени их на розы. В оранжерее должно найтись что-нибудь подходящее. — Да, хозяйка. Винки поклонилась так низко, что едва не коснулась макушкой пола. Именно в этот момент в комнате резко стало темно. Эльфийка мгновенно вернулась в вертикальное положение, испуганно оглядываясь. Жаккардовые занавески задвинулись почти бесшумно, их полы все еще колыхались из-за резкого перемещения, когда Нарцисса покосилась в ту сторону. — Здесь слишком светло и прохладно, — ворчливо протянула Багра, источая недовольство. Чародейка застыла в проходе величавой тенью, обрамленная светом из коридора, и осматривала помещение так же внимательно, как миссис Малфой несколько минут назад. Драко предупредил Нарциссу об особом пристрастии старухи к темным и тихим местам, и поэтому та сделала выбор в пользу восточного крыла поместья — оно освещалось хуже всего в течение дня. Однако Багре, судя по ее поджатым губам, пришелся бы по душе хорошо натопленный подвал. — Дрова не успели прогореть, скоро станет лучше, — спокойно проговорила миссис Малфой и отдала новое распоряжение Винки: — Принеси свечи. Много свечей. Как только эльфийка аппарировала, гостья вплыла в помещение и направилась к креслу у камина. Нарцисса тяжело вздохнула, ощущая огромный дискомфорт в присутствии чародейки: крошечная пожилая женщина будто заполнила собой все пространство и поглощала свет своей сухой невысокой фигуркой. Заметив, что изучает гостью чересчур внимательно, миссис Малфой отвела взгляд, попутно задаваясь вопросом, зачем той вообще нужна трость. Багра ни разу не коснулась ею пола, пока шла, и смотрелась так, будто переживет любого в этом доме. Однако уже в следующий момент она получила емкий ответ: женщина жестом призвала ее сесть напротив, некультурно тыча во второе кресло своей жуткой палкой. — Сядь, Нарцисса. Нам есть что обсудить, — ее голос был жестким, как и выражение лица. — Знаю, — вздохнула Нарцисса, занимая место напротив чародейки. — Я хотела поблагодарить вас за то, что согласились. — Не стоит, — резко оборвала ее речь Багра, и в черных глазах мелькнули отсветы пламени камина. — За свою долгую жизнь мне приходилось видеть комнаты гораздо хуже. Не беспокойся на этот счет. — Замечательно, — процедила миссис Малфой, с ощутимым трудом удерживая на лице вежливую улыбку. Им приходилось встречаться несколько раз, и каждый из них старуха вытаскивала Драко почти с того света. Да, поводов для благодарности у Нарциссы было предостаточно, поэтому она в состоянии справиться с собой и пропустить мимо ушей любое хамство, даже если подобное поведение претит ее натуре. Однако это совершенно не означало, что терпение давалось женщине легко. — Скажи, как долго твой сын планирует скрывать тот факт, что он человек, а не кровожадное чудовище? — грозным тоном спросила чародейка. — О чем вы говорите? — растерялась ее собеседница, ощущая, как в груди поднимается раздражение и типичное желание любой матери — встать на защиту своего ребенка. — Та девочка, — Багра поморщилась, — Мерлин, как ее?.. — Гермиона Грейнджер, — прохладным тоном подсказала Нарцисса. — Гермиона, — задумчиво протянула женщина, а после ее хищный взгляд прошелся по лицу хозяйки мэнора. — Если вы задались целью вырастить из нее овощ для салата, то, несомненно, движетесь в правильном направлении, держа ее взаперти. Если же нет — к чему бы вы ни стремились, — выходит плохо. — Насколько мне известно, личный эльф моего сына заботится о ней, — в голосе Нарциссы послышались властные нотки. Она прибегала к ним для отвода глаз, тонкой вуалью скрывая ненужные эмоции — в данном случае негодование, которое являлось защитной реакцией на резкость Багры. Обычно это заставляло всех вытянуться по стойке смирно и выполнить любое ее повеление. Но чародейке было плевать на все условности. — Полагаю, ты не до конца отдаешь себе отчет в том, насколько Драко зависим от нее, — бросила Багра тоном, сочившимся ядом. — Девчонка совсем юная и толком не осознает, с чем столкнулась. Она напугана и даже не подозревает, какая сила попала к ней в руки, — она сделала паузу, чтобы ее мысль дошла до Нарциссы, и многозначительно продолжила: — Однако скоро она догадается. Девочка неглупая. И когда это произойдет, видит Мерлин, лучше бы она оказалась на вашей стороне. Ты понимаешь, о чем я толкую? Миссис Малфой глубоко втянула носом воздух, чтобы перебороть страх, разбуженный прямолинейными словами сидящей напротив волшебницы. — Да, — коротко ответила она. Женщины встретилась глазами, и Нарцисса заговорила сбивчиво, совсем нетипично для себя: — Она ненавидит всех нас, Багра. И я даже не могу винить ее за это. Драко рассказал мне обо всем, и, учитывая, что сын всегда хочет оградить меня от многих вещей, — Нарцисса не закончила, покачала головой и провела пальцами по переносице, подбирая слова. — Она видела только то, как он убивает. — Он отвратителен в этом, — согласилась женщина. — Поэтому вы должны обращаться с ней хорошо. — Знаю. Складывалось ощущение, что привычный мир миссис Малфой с появлением двух новых обитательниц мэнора закачался, и вряд ли ей удастся восстановить прежнее равновесие (пусть и оно было хрупким), какие цветы ни подбирай. Точка невозврата была пройдена еще в тот момент, когда Драко получил метку. С их молчаливого согласия — ее собственного и Люциуса — Волдеморт обрек их мальчика на вечные страдания. Она надеялась все как-то исправить. Замолить. По-матерински забрать себе часть его боли. Сделать хоть что-то. Однако оставалось только наблюдать, как ее прекрасный, честолюбивый, умный, порой ужасно раздражающий ребенок сгорает в агонии. И гореть вместе с ним. Ненавидела ли она себя? Искренне. Слова Багры всколыхнули в Нарциссе те вещи, которые она прятала ото всех и прежде всего — от самой себя. Это было жутко, но правильно — снова чувствовать, как муки совести подтачивают изнутри. Горло сковало спазмом. Накрыло простое человеческое желание — выплакать ту боль, что сковала сердце стальными клешнями, однако женщина протяжно выдохнула, пытаясь взять себя в руки. Нарцисса умела воспринимать удары судьбы молча и с присущей ей невозмутимостью. — Драко. Не каждый выдержит подобное, — зачем-то сказала миссис Малфой. Лицо Багры казалось непроницаемой маской, однако ее глаза не были пусты. Черная бездна до краев наполнилась сочувствием и пониманием. Хотя, возможно, это были всего лишь отсветы пламени камина. — Драко слишком занят ненавистью к себе и не замечает ничего вокруг, — каждое слово больно било по сознанию, однако эта женщина никогда не подбирала выражений. — Эта девочка, — она сокрушенно покачала головой, — он не заметит, как сломает ее, Нарцисса. — Я понимаю, — кивнула та, стиснув в пальцах шелковую ткань своей юбки. — Ты должна быть мудрой. Воспринимай это как свое искупление, если угодно, — голос Багры звучал устало — она словно наконец стала выглядеть на свой возраст, сгорбившись в кресле под весом прожитых лет. — Не только твой сын находится в безвыходном положении.

***

У них ушло два часа на то, чтобы обнаружить горную деревушку, расположенную в низовьях Эйгера. Гермиона смотрела на нее, скрытая тенями хвойного леса, который раскинулся в некотором отдалении от поселения. С такого расстояния она видела лишь хаотично расположенные, словно альпийские фавелы, дома и расчищенное от снега место, напоминающее главную площадь. Все здания были выкрашены синим, зеленым и серым — довольно мрачно, но контрастно по отношению к окружающим белым просторам. Над дымоходами курился пар, однако больше ничего не выдавало присутствия человека. Улицы оказались пусты, хотя день был в самом разгаре. — Нас заметят издалека, и это может стать проблемой. Место не похоже на туристическое, поэтому вряд ли чужаков примут с распростертыми объятиями, — озвучила очевидное Грейнджер, окинув скептическим взглядом заснеженный пустырь, который им предстояло преодолеть, чтобы достигнуть деревни. «Магической деревни, — мысленно добавила она, испытывая по этому поводу самые противоречивые эмоции. — Это принципиально важно». У жителей были палочки, и каждый беззастенчиво направит свою на незваных гостей, как только узнает о цели их визита. Это волей-неволей пробуждало инстинкт самосохранения. Малфой, вероятно, думал примерно о том же, потому что уже в следующую секунду Гермиона ощутила, как ее окутала теплая волна волшебства. Коротко вздрогнув, опустила глаза и увидела, что слилась с окружающим пространством. Девушка пошевелила рукой, наблюдая за тем, как вместе с этим меняется текстура маскировки — снег, хвойная ветка, снова снег. Она словно стала прозрачной, и только легкая рябь пространства при передвижениях давала ощущение телесности. Грейнджер приоткрыла рот, чтобы сообщить, что план далеко не идеален, и привести несколько доводов, почему это так, но, повернув голову, никого рядом с собой не обнаружила. — Пошевеливайся, — послышался суровый голос Малфоя, в то время как он сам был скрыт дезиллюминационными чарами. Гермиона прищурилась, до боли в глазах всматриваясь в заснеженные просторы перед собой. Дорожка из шагов, быстро увеличивающаяся в размерах по мере того, как парень отдалялся, выдавали его. Как она и предполагала. И все же Малфой создавал впечатление человека, который отдает отчет своим действиям, поэтому Грейнджер поджала губы и молча двинулась следом. Она старалась ступать строго по его следам, чтобы не увязнуть в сугробах и не сделать их еще более очевидными. Они держали путь в сторону южной окраины деревни, а именно к дому на ее отшибе. Симпатичное двухэтажное строение, выкрашенное в глубокий синий цвет, существенно ничем не отличалось от остальных зданий поселения, но из-за своего обособленного расположения казалось оторванным и вызывало ассоциации с жилищем какой-нибудь жуткой ведьмы. Гермиона постоянно ощущала себя под прицелом, хотя вокруг не было видно ни души. Она была не из пугливых. Старалась всегда руководствоваться логикой. Так было раньше. Но теперь из равновесия ее выводило решительно все — даже то, что калитка оказалась не заперта. В голове тут же завертелись мысли о засаде, и, чтобы не впасть в панику, Грейнджер поспешила найти объяснение: хозяин наверняка даже вообразить себе не мог, что так глубоко в горах кому-то взбредет в голову забраться в его дом. Но, черт возьми, именно этим они и занимались. Как только Гермиона и Малфой вошли во двор, он снял с них скрывающие чары. Заклинание мгновенно рассеялось, и девушка тихо ойкнула от неожиданности, выцепив взглядом песочный оттенок своей походной мантии, однако тут же прикрыла себе рот ладонью. Малфой среагировал мгновенно. Он обернулся на шум и окатил ее недовольным взглядом. Мозг Грейнджер мгновенно отринул вариант, в котором парень растерял концентрацию и не смог удержать такие примитивные чары. Нет, он явно действовал осознанно. Однако Гермиона все равно инстинктивно замерла и сжалась, как маленький зверек в ожидании нападения, следя за тем, как Малфой преспокойно направляется к крыльцу. Вскоре впереди вспыхнуло синим отпирающее заклинание. Он нажал на ручку и через мгновение скрылся в дверном проеме. Когда прошло несколько секунд, но никто так и не показался на пороге, Грейнджер отмерла и поспешила к дому, все еще ощущая колотящееся в груди сердце. С ее телом явно что-то произошло за время заточения. Еще никогда девушка не ощущала свои эмоции настолько остро, всем организмом, а не только разумом, как привыкла. Теперь они правили ей, а не она — ими. И с этим нужно было что-то делать. Гермиона взбежала по ступенькам, желая как можно скорее оказаться в полутьме прихожей. — Постарайся не запутаться в собственных ногах и иди за мной, — процедил Малфой после того, как она закрыла дверь, тяжело дыша. Ничто в доме не указывало на присутствие человека, однако он буквально дышал магией: на стене громко тикали волшебные часы, в соседней комнате что-то жужжало, пыхтело и звякало. Зачарованная метелка орудовала на лестнице, подметая ковровое покрытие, которым были устланы ступени. Она не остановилась даже тогда, когда Гермиона и Малфой стали подниматься мимо нее на второй этаж. Это создавало пугающее впечатление. Возможно, дело было в ее восприятии. Оказавшись в длинном коридоре со стенами, выкрашенными краской, напоминающей по цвету лимонный курд, парень заглянул в несколько дверей, прежде чем скрылся в одной из комнат. Помещение, в которое Грейнджер вошла следом за ним, оказалось кабинетом — это было очевидно по массивному дубовому столу, заваленному пергаментами, и расположенным вдоль стен книжным шкафам. На полках, плотно прилегая друг к другу, громоздились фолианты с разноцветными корешками, нижние ярусы ломились от папок и деревянных ящиков всевозможных размеров. Пробежав взглядом по довольно скудному убранству, Гермиона отметила его общую захламленность, морщась от запаха пыли, однако уже в следующий момент перевела глаза на темный силуэт, склонившийся над столешницей. Малфой методично вскрывал полки письменного стола — судя по звуку, отпирал замки на каждом с помощью заклинания — и бегло оценивал их содержимое. — Что это за дом? — спросила она, с опаской пересекая порог и проходя вглубь комнаты. — Он принадлежит человеку по имени Воинот Майер, — проговорил парень, сосредоточенный на своем занятии. — Он кто-то вроде жреца в этой деревне. Я выяснил это во время своего прошлого визита, — пояснил прежде, чем соответствующий вопрос успел сорваться с уст Грейнджер. Он поднял голову и многозначительно посмотрел на нее: — Сейчас старик на службе. Это объясняло поведение Малфоя во дворе. Ну конечно, не будь он уверен, что их никто не увидит, не был бы так беспечен. — Поэтому улицы такие пустынные, — кивнула Гермиона. Позади парня, между двумя панорамными окнами, на стене висела картина, показавшаяся ей знакомой. Нахмурившись, она обошла его, чтобы рассмотреть изображение детальнее. — Да. У нас мало времени, — бросил Малфой и опустил на стол тяжелую стопку блокнотов из нижней полки. Грейнджер подняла взгляд на полотно. Две вершины, кое-где покрытые ледниками, и серебряный дракон, под острыми когтями которого крошилась горная порода. При виде хищных глаз существа в голове что-то щелкнуло, и смутные догадки пришли в согласие с механизмом зрительной памяти. Она удивленно вскинула брови. — Разве не такая же картина была в хижине Багры? Пораженная своим открытием Гермиона обернулась через плечо и наткнулась на испытующий взгляд. Настолько пристальный, что под ним хотелось поежиться, но она сдержалась. Судя по всему, ее находка ничуть не поразила Малфоя. Более того — он даже мимолетно не взглянул на картину. Вместо этого, бездумно пролистав блокнот, который все еще был разложен перед ним на столешнице, взял его и неожиданно вручил девушке. — Мы ищем какую-то фразу. Или слово. Может быть целое предложение, — Малфой поморщился, будто и сам не был доволен своими пространными объяснениями. — Вообще-то я понятия не имею, что именно, но дракона нужно призвать. Он не летает в небе просто так, как чертова сова. — Но здесь так много всего. Мы потратим на изучение кучу времени, — растерялась Грейнджер, немного оглушенная тем фактом, что ей наконец доверили нечто кроме роли молчаливого ослика, едва поспевающего за своим хозяином. Открыв первую страницу и опустив на нее глаза, она нехотя призналась: — И я не знаю немецкий. Малфой цокнул языком, забрал журнал и кивнул на книжные полки: — Часть из них написана латиницей. С ними справишься? — спросил он, издевательски вскинув бровь. — Те, что на немецком, оставляй в таком виде. — Под действием невербальной магии один из корешков мягко выехал вперед на несколько сантиметров. — Я сам разберусь с ними. И еще, — начал парень, но замолчал и дождался, пока Гермиона повернется к нему: — Обращай внимание на то, что выделено курсивом. Как правило, это самое важное. — Отличная тактика, — едко отреагировала она. Следующие полчаса они потратили на изучение всего, что попадалось под руку. Главным плюсом для Малфоя было то, что Грейнджер действительно была скрупулезным и въедливым исследователем. Ее палец внимательно следовал за движением взгляда по строкам каждой книги, которая оказывалась в руках девушки. В качестве минуса он мог назвать постоянные попытки вытянуть его на разговор. В большей части фолиантов нашлась информация о белом (или серебряном, в зависимости от источника) драконе. Его называли по-разному, но имя собственное встречались только одно — Суртур. Владыка огня и пепла. В историях древнее существо то отгоняло своими крыльями бурю от деревни, то являлось заблудшим и истощенным путникам в виде миражей, придавая сил, то, раскрыв гигантские крылья, накрывало долину своей тенью, защищая посевы от размывания. И пусть часть упоминаний казались навеянными чужой фантазией, частота упоминаний Суртура поражала и заставляла отринуть мысли о том, что он был всего лишь выдумкой. «Не может столько людей верить в то, чего не существует в природе», — размышляла Гермиона, вчитываясь в очередное витиеватое предание. Пара досужих пересудов — случайность, но в случае с драконом наблюдалась закономерность, выстроенная веками. — Здесь часто повторяется одна фраза. Surtur altimum verbum, — медленно проговорила она, старательно имитируя латинское произношение. — Если я не ошибаюсь, это значит «последнее слово Суртура». Но что это за слово? — Полагаю, это именно то, что мы ищем. Иначе его просто написали бы, нет? Грейнджер в задумчивости закусила губу и машинально кивнула, водя взглядом по страницам. Боковым зрением девушка видела, как Малфой, закончив ревизию письменного стола и стеллажа у окна, приближается к полкам, которыми занималась она. — Каким может быть последнее слово дракона? Я не знаю. Огонь? — вслух предположила Гермиона. — Оригинально. Почему не пепел? — он даже не пытался замаскировать сарказм в своем голосе. Малфой некоторое время молча листал потрепанный том, а потом начал зачитывать вслух: — «По словам жителя этих мест, совершавшего восхождение на юго-западной стороне Эйгера, на середине пути с горы сошла лавина. Если бы не глубокое ущелье, в которое он упал, снежные массы мгновенно погребли бы несчастного под своим весом. — Грейнджер заинтересованно вскинулась в ожидании продолжения. — Путник должен был умереть от обморожения еще раньше, чем от холода, однако явился Суртур — владыка огня и пепла. Снег растаял под его пламенем — горячим, как само солнце, и лазурным, как чистейшее горное озеро». — Неужели нет ничего более конкретного, чем все эти сказки? — вздохнула она. — Придется вернуться обратно и миновать перевал к Юнгфрау — это самый безопасный путь, ведущий к северной стороне Эйгера, — Малфой кивнул в сторону картины. — Это Юнгфрау и Менх. Когда окажемся в нужном месте, нам откроется такой же вид. — То есть ты изначально знал, куда нам нужно? — прищурилась Гермиона, вспомнив, что они шли в деревню по пологому склону, в то время как тот, что был изображен на картине и о котором шла речь в большинстве свидетельств, был более крутым. — Я должен был убедиться, — парень швырнул на полку фолиант, с которым только что закончил. Он сделал это до того небрежно, что Грейнджер неосознанно нахмурилась. Оставалось разве что потоптаться на нем. — И я все еще понятия не имею, как выманить его, — Малфой раздраженно повел плечом и направился к столу. — А как ты нашел оленя? — спросила Гермиона, возвращая стеллажу первозданный вид. Малфой застыл над пергаментом, который выудил из стопки с чистой бумагой, и поднял на нее такой взгляд, что девушка мгновенно пожалела о вопросе. Будто помоями окатил. А она стояла и обтекала, хлопая глазами. — Его нашел не я, — процедил он и, окунув перо в чернила, начал писать письмо. Грейнджер понятия не имела, что это должно значить, но развивать тему просто побоялась. Она снова приблизилась к масляному изображению Суртура, попутно размышляя над тем, что только что произошло. Неужели Люциус преподнес оленьи рога любимому сыночку, прямо как новый «Нимбус-2001» на втором курсе Хогвартса, и его самолюбие снова было задето ею? Тогда Гермиона сказала, что таким образом отец покупает ему место в команде, и Малфой стал плеваться ядом. В этот раз реакция не была столь бурной, но похожей. Словно она ступила на запретную территорию. Девушка не могла оторвать зачарованного взгляда от горящих первобытной яростью глаз дракона. Она словно пыталась отыскать в них ответы на свои вопросы. Однако это все еще была обычная калька — реалистичная, полная деталей, но копия. Гермиону охватило мерзкое и липкое чувство неизбежности. Нервное напряжение застряло в районе горла вязким комом, мешая дышать. Она предчувствовала очередное испытание для своей человечности. Грейнджер не могла стать той, кто обнаружит заклинание, которое приведет их к Суртуру. Не желала иметь ничего общего с убийством, если уж предотвратить его не в ее власти. Она привыкла спасать, а не уничтожать. Особенно когда речь шла о невинном существе, не подозревающем об опасности. Однако все эти нравственные терзания не имели никакого значения, ведь Малфой мешкать не станет. — Старик скоро вернется. Мы уходим, — отрывисто проговорил Малфой. Судя по его резким движениям, он был зол. Взмахнул палочкой, возвращая книги на полки. Раздалось несколько глухих щелчков — вскрытые замки снова заперли чужие секреты. Дверь в кабинет приоткрылась с тихим скрипом, и один из многочисленных спазмов, сковывающих сердце Гермионы, отпустил ее. Пусть временная, но отсрочка. — У тебя есть план? — Обшарим каждый метр чертовой горы, каждую трещинку, и лучше бы этому ублюдку оказаться там, — бросил Малфой и покинул комнату, уверенный, что Грейнджер последует за ним. Как будто у нее был выбор. Девушка немного замешкалась, бросив прощальный взгляд на картину. Она вышла за дверь и чуть не налетела на спину Малфоя, который остановился слишком внезапно. — Святой Мерлин, — неосознанно вырвалось у Гермионы при виде светловолосого мальчика, стоящего посреди прохода и с интересом взиравшего на них. С виду ему было не больше пяти, хотя она не могла сказать наверняка. Она не слишком разбиралась в детях. На самом деле Грейнджер даже не задумалась бы об этом, если бы не тот факт, что сегодняшний день мог стать для ребенка последним. От ужаса у нее пересохло во рту. Взгляд метнулся к Малфою, но тот стоял молча, сцепив зубы, и смотрел на мальчишку. — Вам нельзя здесь находиться, — серьезно сообщил тот, сверкнув серыми глазами. Он казался вполне спокойным, несмотря на то, что атмосферу, повисшую в коридоре, сложно было назвать дружелюбной. — Нельзя, — спокойно согласился парень. Гермиона едва могла слышать что-либо за шумом крови в ушах. Мозг лихорадочно пытался отыскать выход из ситуации. Она опасалась того, что мог сделать Малфой. Он дал понять, что не планирует вступать в бой с жителями селения, но что если у него на пути встанет один-единственный мальчик, который не имеет при себе даже палочки? Никто и никогда не узнает, даже если парень навредит ему, потому что совсем скоро они исчезнут без следа и никто даже не узнает, что они посещали деревню. Грейнджер ощущала острую необходимость защитить ребенка. Она видела много жестокости в своей жизни, однако наблюдать самое ужасное ее проявление в виде убийства маленького человека, который еще толком не начал жить, Гермиона не желала. Мрачная решимость вытесняла страх. Она могла наброситься на Малфоя со спины и тем самым отвлечь его, пока мальчишка зовет на помощь. Или метнуться вперед и закрыть собой.. У Гермионы было несколько вариантов, однако она выбрала самый глупый, но в то же время самый неожиданный: — Малфой, — предупреждающе произнесла девушка, схватив его за руку и покрываясь мурашками жути от своего действия. Словно так могла удержать его, реши парень избавиться от невольного свидетельства их вторжения. Малфой мучительно медленно оторвал взгляд от мальчика и посмотрел на их сцепленные ладони.