Источник света

— Нарцисса, это не обсуждается, — твердо сказал Люциус и тихо чертыхнулся, неуклюже пытаясь вдеть запонку в тугую петлю. Он ненавидел опаздывать, особенно на собрания с подчиненными, однако сам завел разговор об отъезде жены и теперь уже выглядел так, будто жалел об этом. Вероятно, за время ее долгого отсутствия Малфой слишком отвык от ее крутого нрава. Нарцисса редко демонстрировала характер, но, если это происходило, могла вывести его из себя за считаные мгновения. Вот и теперь Люциус назвал ее полным именем, а это верный признак того, что он раздражен. Что же, ему придется как-то с этим жить, потому что она собиралась стоять на своем до последнего. — В моем доме поселилась нестабильная девчонка, а сын делит тело с полчищем демонов, которые только и жаждут момента пролить чью-нибудь кровь, — возмутилась женщина, поправляя воротник форменной рубашки мужа, пока тот справлялся с запонками невербальным заклинанием, и, закончив, но так и не отняв руки, подняла взгляд на его хмурое лицо: — И я не говорю об эксцентричной старухе, превратившей целое крыло нашего поместья в склеп. На фоне всего остального это кажется пустяком. — Я в состоянии справиться с этим, — бросил мистер Малфой, накидывая на плечи черный камзол. Он по привычке поднял руки, чтобы вытянуть волосы из-за ворота, но тут же опустил их и угрюмо посмотрел на Нарциссу. Прошло пять лет с тех пор, как Люциус коротко постригся, однако он так и не оставил старых замашек. — Я не уеду, — упрямо повторила она, следя взглядом за его перемещениями по комнате. — Багра не доставила тебе хлопот? — спросил мужчина, сделав вид, что не услышал ее. Он часто использовал этот прием — сбивал собеседника с толку уточняющими вопросами до тех пор, пока тот в какой-то момент не обнаруживал себя бесконечно далеко от неугодной темы и не мог понять, как это случилось. Нарцисса поджала губы, наблюдая за тем, как он призвал с вешалки мантию, а после спрятал палочку в кожаный чехол на поясе. Она слишком хорошо знала эти уловки и не планировала поддаваться им, но от своих собственных отказываться не собиралась. Подойдя к застывшему напротив зеркала, вделанного в шкаф с внутренней стороны двери, мужу со спины, она смахнула с его плеч несуществующие пылинки. — Разве не ты говорил мне, что в Великобритании вы заняли сильную позицию и положение Темного Лорда как никогда прочное? — зашла с другой стороны Нарцисса. Хотя голос звучал незаинтересованно и ровно, шелковой нитью в него был вплетен упрек. Едва заметный, но он присутствовал. Люциус обернулся и взглянул на нее через плечо. — Новый режим подчинил политическую сферу, но тревогу все еще объявляют каждый день, — нехотя признал он и, к неудовольствию жены, направился в сторону двери, не собираясь задерживаться. Люциус всегда дистанцировался от нее физически во время споров, потому что близость Нарциссы неизменно притупляла его бдительность. «Не в этот раз», — подумала она. — Правда? — удивилась она с притворством, которое не осталось незамеченным, судя по тому, как мужчина нахмурился, и взяла его под локоть, намереваясь покинуть комнату вместе. — В «Пророке» об этом пишут не так много. Получается, вы вводите людей в заблуждение, не рассказывая об истинном положении дел? — Не стоит зря волновать общественность, — с убийственным спокойствием сказал мистер Малфой, делая вид, что не понимает, к чему она клонит. — Чистокровные волшебники веками сохраняли за собой высокое положение, пока грязнокровки не стали поражать магическое сообщество своим духом, как заразная болезнь, захватывая все его сферы, — он скривился, будто даже говорить об этом было унизительно, и открыл дверь, намереваясь пропустить жену вперед. — Но совсем скоро мы подавим последние очаги протеста и все станет так, как должно быть. Нарцисса в который раз слушала одно и то же, продолжая убеждать себя: Люциус знает, что делает. Наверное, так было проще — притворяться, будто жизнь идет по сценарию в его голове; это немного притупляло ощущение безнадежности происходящего. Но врать себе становилось все тяжелее с каждым днем войны. — Сейчас в Италии спокойнее, — продолжал тем временем он, ожидая, пока она выйдет в коридор. — Пока туда не пришли войска, — с нескрываемой издевкой возразила Нарцисса, замерев прямо на пороге, от чего Люциусу невольно приходилось оставаться в комнате. Миссис Малфой услышала, как муж недовольно вздохнул. Ему не хуже нее было известно, что относительное спокойствие в других странах Европы не более чем мыльный пузырь. Вопрос времени, когда он лопнет и длинные руки Волдеморта вцепятся в горло местным чиновникам. Лицо мужчины ожесточилось, и некоторое время он молчал, однако Нарцисса знала, что ему нечего противопоставить ее аргументам. Так и вышло. Она почувствовала, как напряженная рука Люциуса будто обмякла, и сжала ее, выражая немую поддержку и понимание. — Я беспокоюсь за тебя, — наконец искренне сказал он, что бывало с ним довольно редко, посмотрев на нее. — А я беспокоюсь за Драко, — тут же отреагировала Нарцисса, не удержавшись. — Это все? — устало спросил он. Подобные упреки, сказанные и прямо, и косвенно, ему приходилось слышать уже много-много раз. — Разве недостаточно? Мужчина тяжело вздохнул, то ли из-за ее упрямства, то ли смиряясь со своей участью. — В Хогвартс проник лазутчик, — внезапно сказал он, и Нарцисса вся обратилась в слух: муж редко рассказывал о работе, считая, что реальность может ее шокировать. Словно она сама была слепа и не видела, что происходит за стенами поместья. — Всего один человек, разведчик. Его обезвредили почти у границы антиаппарационной зоны и допросили. — Неужели они знают о.. — начала миссис Малфой и запнулась на середине фразы. Ей не хотелось произносить слово «крестраж» вслух — от него веяло выворачивающим запахом металла и гниения. Но Люциус и без того понял и отрицательно качнул головой. — Не думаю. Он должен был узнать что-нибудь о местном гарнизоне: количество солдат и их подготовка, уровень защитных заклинаний.. Белла смотрела его воспоминания, — пояснил он, успокоив ее, но следующими словами взволновал снова и гораздо сильнее: — Если слишком усердно что-то прятать, это обязательно привлечет внимание. Школа слишком долго стоит закрытой. Нарциссе стоило бы промолчать, чтобы выведать больше информации, но ее материнский разум уже начал просчитывать наихудшие варианты развития событий, в которых ее ребенок мог пострадать еще сильнее, чем уже страдал. — В следующий раз они могут послать не одного человека, а целый отряд. И что тогда? — дребезжащим от накрывшего ее волнения голосом спросила она, в красках вообразив дальнейшее развитие событий. — Они ищут. Целенаправленно. Рано или поздно орденовцы обнаружат.. И что тогда? Нарциссу пугало не получение стороной света преимущества в войне, а наказание, которое за этим последует. Волдеморт будет искать виновных, если ещё один его крестраж будет уничтожен, и она знала, на кого первым делом падет его гнев. На ее семью. На Драко. — И это еще один аргумент в пользу того, что тебе нужно уехать, — Люциус подался назад и бросил короткий взгляд на часы на каминной полке, тем самым ставя точку в их разговоре. — Цисси, я правда спешу. Будь готова к вечеру.. — Я не сдвинусь с места, пока Драко не вернется. И даже когда вернется.. — она набрала в легкие побольше воздуха для спора, когда мужчина мягко, но настойчиво потянул ее из спальни. — Люциус! Ты обещал мне защитить его! — вспыхнула Нарцисса, однако замерла на полуслове, заметив, как замер и он и обернулся к ней с таким видом, будто она запустила ему в спину Авадой. Всего одна фраза, полная искреннего, горького упрека, — и невозмутимость слетела с его лица, но он быстро взял себя в руки. Она застыла, ощущая, как тревожно бьется сердце. В их отношениях с мужем всегда было целое море непонимания, но прошлое, внезапно жалящее воспоминаниями о совершенных ошибках, они делили на двоих. Нарцисса знала, что Люциус тоже терзается ими, никогда не винила его, по крайней мере старалась, и, более того, делила это бремя с ним поровну, но так сильно хотела быть услышанной, что невольно задела его за живое. Ей тут же захотелось объясниться, сказать, что она хотела только, чтобы они поняли друг друга и попытались все исправить. Вместе. Но застывшему маской равнодушия по лицу Люциуса было видно, что ее слова никогда его не достигнут, и от этого душа Нарциссы болела. — Тогда позволь мне защитить хотя бы тебя, — сказал он убийственно спокойным тоном. — Мне пора. Дела не ждут. Стоило мужу произнести это, как что-то внутри нее рухнуло. Нарцисса всматривалась в него, стремясь отыскать в жестких чертах отголоски истинных эмоций.. Но их не было. Люциус полностью закрылся. Она медленно убрала руку от его локтя, и он ушел, оставив ее наедине с чувством вины.

***

Грейнджер зажимала себе рот ладонью, пытаясь подавить всхлипы, и все ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Слезы залили лицо, но вряд ли она их замечала, плачем разгоняя охвативший ее ужас. Драко стискивал зубы и впервые за всю свою жизнь не знал, что сказать. Девушка все продолжала жалобно всхлипывать, и это отчего-то так раздражало, что хотелось рявкнуть на нее, чтобы заткнулась. Он злился и из-за этого скулежа, и потому, что из-за ее жалкого вида на кончиках пальцев потрескивали электрические разряды, будто побуждающие прикоснуться в утешающем жесте. Голос в голове, звучавший как его собственный, нашептывал слова, которые Малфой мог бы произнести, но все они были до нелепого неуместны, а грубое «не вой», вертевшееся на языке, едва ли сработает успокаивающе. — Грейнджер, — хрипло позвал парень. Она дернулась, как от удара током, и отчаянно замотала головой, хотя он не сказал больше ни слова. Драко попытался рассмотреть что-то осознанное в пустом, полубезумном взгляде, но тщетно. Парень не был уверен, связано это с воздействием шока или что-то происходило с силой внутри нее, но точно знал, что хочет прекратить это. Он почему-то не хотел знать Грейнджер такой — нервной, напряженной, терзающейся и напуганной. Было отвратительно наблюдать, как она перестала светиться. «Давай же, блять. Ори на меня, умничай, задавай вопросы, на которые я не собираюсь отвечать, — мысленно подначивал Малфой. — Что угодно, только не будь такой». — Возьми себя в руки, — угрожающе процедил он сквозь стиснутые зубы скорее от растерянности, чем от злости. — Нужно вырезать несколько чешуек и.. — О Мерлин.. Нет. Ни за что, — замотала головой она. — Грейнджер, — очередная попытка достучаться. Вероятно, она что-то расслышала в его тоне, потому что оторвала взгляд от Суртура и повернула голову в его сторону. Малфой ожидал встретиться с волной ненависти, в которой он смог бы с чистой совестью захлебнуться. С этим он хотя бы знал, что делать. Но Грейнджер посмотрела иначе. С горечью, отчаянием, тоской. И в Драко против воли что-то отзывалось. — Я не хочу этого делать, — сдавленным голосом сказала она. — Пожалуйста, Малфой, не заставляй меня.. Грейнджер не сказала больше ни слова, но парень понимал, о чем она просит, так ясно, будто хотел этого сам. Ее приводила в ужас перспектива прикоснуться к дракону, она хотела, чтобы он сделал это вместо нее. Грейнджер зарылась руками в снег и стала перебирать ногами, отодвигаясь. Малфой молча наблюдал. Она и не подумала воспользоваться палочкой, которая все еще была зажата в ее ладони. Дура. Конечности плохо подчинялись ей, движения выходили резкими и неуклюжими, и в какой-то момент Грейнджер сдалась и просто сжалась под его взглядом, со страхом ожидая, что он заставит ее сделать по-своему силой. Он ведь действительно мог. Но продолжал молча смотреть в ее лицо, искаженное страхом и мольбой о помощи, что-то взвешивая в уме. Да о чем здесь вообще размышлять? Стоило бы просто взять Грейнджер под Империо и не тратить зря время. В конце концов, добродетель в Малфое давно сдохла, да и альтруистическими наклонностями он никогда не мог похвастаться, чтобы возиться с ней. В этот момент Драко не мог не вспомнить тот день, когда Волдеморт заковал его в кандалы из рогов оленя и сделал вместилищем для мерзости. Ему пришлось самому добывать себе усилитель. Малфой до сих пор помнил подкатывающую к горлу тошноту, которую ощущал, пока до онемения в пальцах пилил оказавшийся крайне прочным костный нарост. Он на мгновение возвел глаза к небу и отрывисто выдохнул. Драко испытывал ярость и ужас от самого себя. Кинжал гоблинской работы материализовался раньше, чем он успел всерьез о нем подумать, словно только и ждал своего часа. Малфой пропустил через металл поток магии, делая еще смертоноснее, и тот мерно засветился, разгоняя ночную тьму. «Крошечная уступка, чтобы она прекратила так раздражающе рыдать», — убеждал себя он, с мерзким чавкающим звуком вырезая несколько переливающихся перламутром чешуек. Они были довольно мелкими для такого огромного тела, но очень, очень твердыми. Однако Драко почти не чувствовал сопротивления, плоть легко поддавалась магическому клинку. Если бы не звук.. Малфой бросил короткий взгляд на Грейнджер — она выглядела так, словно он нанес раны ей лично. Ее вид на мгновение разозлил его, но очень скоро перестал иметь значение. Тьма наполнила Драко, но это не приносило дискомфорт, как обычно. Чувство было до отвращения приятным, перехватывающим дыхание, но в хорошем смысле — как полет на метле. Мерзость словно пресмыкалась, умоляя его продолжать. Звуки реальности прерывались звериными воплями ликования в сознании, пока чешуя каменела и закольцовывалась без каких-либо усилий с его стороны. Грейнджер смотрела на кольцо с немым страхом во взгляде. Левитируя его к ней, Малфой затаил дыхание от болезненного предвкушения, которое усилилось и окончательно захватило его. Он не подозревал, что хотел этого так сильно. Все его естество замерло в ожидании. На мгновение, когда усилитель впервые соприкоснулся с кожей девушки, сердце пропустило удар, и это было иначе, чем когда от Драко отделялись ничегои. Весь его мир будто пошатнулся. Кольцо вспыхнуло, принимая форму пальца Грейнджер. И мир с грохотом встал на место.

***

— Это действительно необходимо? — трость с раздражающим стуком опустилась на пол, когда Багра встала; она волком взглянула на Нарциссу — впрочем, ничего нового — и проскрипела: — Я хотела бы свести контакты с внешним миром к минимуму и трапезничать в своей комнате. Миссис Малфой едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Изображать из себя радушную хозяйку оказалось сложнее, чем она думала. — Я хочу познакомить вас с поместьем, — сказала женщина с напряженной улыбкой, стоя на пороге комнаты и не решаясь войти без приглашения. — В мэноре бесчисленное количество гостиных, столовых, коридоров и переходов, и я полагала, что разумнее будет провести небольшую экскурсию. Причина визита звучала пристойно и, что немаловажно, соответствовала правилам приема гостей, но правда состояла в том, что Нарцисса не могла найти себе места от беспокойства и ощущала, что если еще хотя бы минуту проведет наедине с собой, то сойдет с ума. Даже общество Багры с ее острым как бритва языком казалось не худшим вариантом. Правда, судя по выражению лица, она не сочла предложение хоть сколько-нибудь заманчивым. — К тому же Тинки уже накрыла для нас завтрак, — поспешила добавить Нарцисса — мягко, но неумолимо отрезав все пути к отступлению. — Составите мне компанию? Багра поджала тонкие морщинистые губы, но все же направилась к ней. — Избавь меня от своих приличий, Нарцисса. Я слишком стара, чтобы тратить на них время. Если ты хотела о чем-то меня спросить — так говори прямо, — велела она. Очередной приступ прямоты с ее стороны миссис Малфой восприняла уже почти как должное. Можно сказать со смирением. Багра находилась в мэноре меньше суток, но тревожное ожидание связало женщин крепкими узами гораздо быстрее, чем это могло бы произойти при обычных обстоятельствах и, возможно, чем им бы того хотелось. Это было чем-то инстинктивным, заложенным в человека самой природой, — сбиваться в группы при наличии внешней угрозы. Наверняка в любой другой ситуации чародейка послала бы ее к черту и замуровала себя в своей комнате, не впуская туда никого, кроме личного эльфа, но, видимо, не одной Нарциссе тяжело давалось нахождение наедине со своими мыслями. — Драко нет уже целые сутки, я беспокоюсь, — сказала женщина, методом проб и ошибок пришедшая к выводу, что честность — это лучший выбор при общении с Багрой. — Что я должна, по-твоему, с этим делать? — недовольно проворчала чародейка, но все-таки вышла из комнаты. — Мальчишка должен справиться. Вообще-то, у него нет выбора. И в конце концов, кто в него будет верить, если не родная мать? Нарцисса нахмурилась, ощутив укол раздражения, и задалась вопросом, не помутился ли ее рассудок, когда в голове зародилась эта идея. На что только не решаются люди в крайней степени отчаяния! Они успели пересечь несколько коридоров и начали спускаться по главной лестнице на первый этаж. Миссис Малфой успела отвыкнуть от масштабов мэнора, который казался монолитным и отчужденным, словно бы лишенным всякой динамики. По поместью хотелось передвигаться беззвучно, а разговаривать негромко, чтобы не нарушать его микроклимат, сложенный веками. Здесь все будто находилось на своих насиженных местах, а от того собственное одиночество чувствовалось особенно остро. «Нет, все-таки приятно чувствовать рядом другого человека», — подумала Нарцисса и пообещала себе быть терпеливой. — К чему такая помпезность? — поморщилась Багра, как только они переступили порог столовой, которая казалась излишне торжественной для раннего утра. Она осмотрела вычурный интерьер и полностью сервированный к завтраку стол с таким недовольством и даже презрением, что даже столовое серебро, начищенное старательными эльфами, померкло под этим взглядом. — Ничего особенного, — сказала Нарцисса, для которой подобное было в порядке вещей. Она чуть сместилась, пропуская Багру вперед, и та неопределенно хмыкнула. Как только чародейка села, рядом тут же материализовался чумазый эльф с огромными ушами, которого она притащила с собой. Миссис Малфой свела брови на переносице, вспоминая его имя. Вейди? Вильям? Виксен? — Хозяйка желает кофе? — спросил он после короткого поспешного поклона. — Да. Домовик принялся хлопотать вокруг старухи, а она то и дело подгоняла его своим ворчанием. Создавалось впечатление, что, если Багра не побудет хмурой хотя бы секунды своей жизни, ее разорвет на клочки. Эльф спешно исполнял поручения, преследуемый ко всему прочему еще и недовольным взглядом Тинки, которой он по большей части только мешал прислуживать за столом. — Мисс?.. — эльфийка вопросительно посмотрела на свою хозяйку, держа в руках заварник. Миссис Малфой с легким отвращением взглянула на кашу перед собой, но кивнула и тем самы позволила Тинки налить себе чаю. Она сделала глоток, ощущая, как раскрывается на языке вкус липы и чабреца. Нарцисса опустила глаза, рассматривая переливы янтаря в чашке, и подумала о том, через что уже пришлось пройти Драко. Честолюбие отца передалось ему по наследству, и оно же оказалось корнем всех проблем, настигших их семью. Первые победы ослепили Люциуса, и они просто отдали своего сына, тогда еще совсем мальчика, на растерзание Волдеморту. Если бы только тогда, три года назад, они могли предположить, чем обернется предложение Темного Лорда провести ритуал.. Вряд ли когда-нибудь она будет вспоминать об этом без чувства ненависти к себе. Женщина не притронулась к еде, но Багра, в отличие от нее, не страдала отсутствием аппетита. Когда молчание между ними стало слишком тягостным, она, расщедрившись, рассказала немного об усилителях, и, хотя Нарцисса уже многое слышала от Драко, рассказ оброс подробностями. Это немного успокаивало. Все как будто шло по плану, начертанному очень и очень давно. И все равно — каждая минута ожидания все сильнее сдавливала грудную клетку стальным кольцом. — Х-хозяйка, — взгляд Тинки был полон бесконечного ужаса, когда она снова материализовалась посреди комнаты. Домовичка мелко подрагивала всем телом, как и ее голос. — Темный Лорд в мэноре. Ее слова будто зависли в воздухе, заменяя атомы кислорода на свинец. Миссис Малфой повернула голову и наткнулась на жесткий взгляд Багры. Она судорожно вздохнула, пытаясь подавить панику, и вскочила на ноги. — Найди Люциуса, — приказала она Тинки. — Скажи ему.. Но не успела закончить фразу, как воздух словно стал влажным и затхлым на вкус; но дышать было трудно не из-за него, а из-за выворачивающей внутренности жути. Мозг едва успел осознать происходящее, как вдруг мелькнула красная вспышка: женщина встретилась глазами с Реддлом, и он ворвался в ее разум. Скованная чужой волей, Нарцисса не смогла сдержать вскрика. Она ощутила импульс, побуждающий до боли стиснуть виски, будто физическое воздействие могло вытолкнуть Волдеморта из сознания, но на деле едва смогла двинуть пальцем. Каким-то чудом женщина расслышала голос Багры и поразилась тому, как свирепо и строго он звучит. Варианта было всего два: либо это игры агонизирующего разума Нарциссы, либо старуха была смертницей. В любом случае ответ Темного Лорда Нарцисса не расслышала. Она, как сторонний зритель, с бессильной злостью наблюдала, как воспоминания последних дней мелькают перед мысленным взором. Женщина собирала свою магию по крупицам, выстраивая в сознании путанные лабиринты и направляя Волдеморта по ложному следу. Она заставляла себя думать об эльфах, последней прочитанной книге и сортах чая. Что угодно, только не разговор с Драко. Любой из них. Однако ее трепыхания только разозлили Темного Лорда, и его ярость снесла ментальные заслоны Нарциссы, как игрушечные. Вторжение в разум стало походить на жестокую пытку, которой не было конца. Нарцисса едва не вопила в голос от режущей боли в висках, но по-настоящему захлебнулась криком, только когда Волдеморт покинул ее воспоминания. Она чувствовала теплую влагу на лице — то ли слезы, то ли кровь. Кажется, размозжила висок, падая на пол, однако боль от ушиба была пустышкой по сравнению со взрывами Круциатуса по всему телу. — Вы думали скрыть от меня грязнокровку? — вдруг прошипел ей в ухо голос Волдеморта, пропитанный злобой и ядом. Что-то схватило Нарциссу за волосы, заставляя поднять голову и взглянуть ему в лицо. Однако сам Лорд стоял на некотором расстоянии — физическое воздействие было ниже его достоинства. Женщина захлебываламь сухими и жестокими рыданиями, не в силах отвести взгляд от уродливого лица, искаженного яростью. — Я не.. — Прекрати! — попыталась воззвать к его разуму Багра; ее тень мелькнула где-то сбоку, приближаясь. — Она ни в чем не виновата. Если кого и следует наказать, так это мальчишку за его упрямство. — Я целый месяц позволял вам трепыхаться, наблюдая со стороны, — взревел Темный Лорд. — Я выжидал, гадая, насколько же хватит вашей наглости. Однако она оказалась безгранична. Миссис Малфой ощутила, как давление его магии резко исчезло, и безвольно упала на пол. Ее накрыло понимание, которое было еще более болезненным, чем все предыдущие мучения: он знал. Все это время он знал о Гермионе Грейнджер. Нарцисса пыталась восстановить дыхание и подняться на ноги, но ее слишком сильно трясло. — Что произошло? — напряженно спросила Багра, с опаской косясь в ее сторону, но не пытаясь помочь. — Где Драко Малфой? — четко, по слогам спросил Реддл, проигнорировав чародейку и глядя только на Нарциссу. Его вопрос прошелся скребком по оголенным нервам. «Драко.. Должна защитить.. — билось в голове вместе с пульсацией крови. — Не имею права подвести..» Миссис Малфой старалась собрать разбегающиеся мысли воедино, но из-за страха они разбегались по сознанию, как крысы по трюму тонущего корабля. Именно поэтому она не расслышала звук сработавшего камина.