Источник света

— Что здесь происходит? — раздался громкий голос Люциуса, однако в следующую секунду он стал звучать ошеломленно и как-то потерянно — вероятно, увидел жену: — Нарцисса? Она подняла голову и встретилась с невообразимой паникой в его взгляде. Попыталась подняться, ища опору в запястьях подоспевшей Багры, однако тело все еще помнило буравящую боль от Круциатуса. — Молчи, — предупредила чародейка на грани слышимости, и Нарцисса послушно сжала губы в тонкую линию, едва заметно кивнув. Она и сама осознавала, что не стоит дразнить зверя неосторожным словом или действием, но Люциус бросился к ней, отстранил Багру и помог встать. Женщина постоянно чувствовала прожигающий взгляд змеиных глаз и понимала, что их судьба зависит от случайности: мимолетная вспышка гнева — и Волдеморт убьет их. Он редко впадал в безумство, но, когда это случалось, уничтожал неугодных без разбора. А что-то определенно случилось, и связано это с Драко. Нарциссу ужасало то, во что они превратились. Как так вышло, что Люциус давно разучился видеть в людях людей, а она сама стала с вежливой улыбкой приветствовать в своем доме убийц? Миссис Малфой всегда ощущала себя послушной куклой, но ее устраивала некоторая доля предопределенности в жизни. В отличие от старшей сестры Андромеды, сбежавшей с этим проблемным Тедом Тонксом, ей повезло полюбить правильного человека. Все были ею довольны. Но Нарциссе и самой искренне нравилась ее судьба. Возможно, ей повезло не узнать тех бурь, которые творятся в людях, ищущих свое место в мире, но в конечном итоге она так закостенела в привычном мирке, что не заметила, как стала его пленницей и из коллекционной фарфоровой куклы стала марионеткой, которую дергали за ниточки. Она доверилась Люциусу, как доверилась бы любая правильная чистокровная жена; с ее молчаливого одобрения он использовал сына в качестве разменной монеты в борьбе за влияние, которого так жаждал. Драко приходилось существовать с чем-то настолько темным внутри, что Нарцисса даже не могла вообразить природу этой магии, и это наполняло ее материнское сердце невообразимой мукой. Все, что ей оставалось — наблюдать за агонией своего ребенка со стороны. Она не просто жила с весом вины перед ним, а умирала каждую секунду его страданий. А потом воскресала из пепла. Собирала себя по песчинкам. Бесконечно. Снова и снова. Все потому, что знала наверняка: их смерть не облегчит жизнь Драко. При всех ужасающих ошибках, которые они с Люциусом совершили, он любил их. Именно по этой причине пережить этот день было меньшим, что Нарцисса могла сделать для него. Она расправила плечи, преодолевая боль и дрожь в теле, попыталась заглянуть мужу в лицо, предостеречь от необдуманного поведения, передав сообщение взглядом: «возьми себя в руки». Но он не отрывал глаз от Темного Лорда. На Нарциссу вообще не смотрел, только придерживал за плечо. Самообладание возвращалось к ней, подогреваемое желанием защитить семью. Всем известно, что Волдеморт не терпит сантиментов, считая их проявлением слабости, поэтому женщина предприняла попытку отстраниться, но осталась на месте, когда Люциус, решив, что она теряет равновесие, усилил хватку. Все осторожные манипуляции жены остались незамеченными мистером Малфоем, разум которого затмило беспокойство за нее. — Мой Лорд, при всем уважении, — начал Люциус вибрирующим от напряжения голосом, но запнулся на середине фразы. Он словно никак не мог сопоставить реальность, которую видел перед собой, с картинкой в голове — давно ставшей привычной и казавшейся настоящей, — это мой дом, моя жена, а не ваш солдат и.. Она даже не принимала метку, — он будто сам не верил в то, что ему приходится это произносить. — Вы не имеете права пытать ее. — Ты будешь указывать мне, на что я имею право, а на что — нет? — прошипел Волдеморт. Холодные глаза налились ярко-красной яростью, и в следующее мгновение с кончика палочки Лорда сорвался луч такого же оттенка. Люциус пошатнулся, и Нарцисса затылком ощутила, как сбилось его дыхание, а пальцы впились в нее в поисках опоры. Однако мужчина устоял на ногах. Миссис Малфой умоляла себя оставаться на месте; все ее тело было напряжено до предела. Пытка прекратилась так же быстро, как началась, — это было лишь предупреждающим щелчком кнута от дрессировщика. Волдеморт явно не хотел нанести ему смертельные увечья даже несмотря на то, что Малфои вывели его из себя. Нарцисса выдохнула, только когда Люциус снова выпрямился, восстанавливая дыхание. — На Хогвартс напали, а я узнаю, что твоего мальчишки нет в стране в тот самый момент, когда он должен быть здесь и зачищать школу от орденовских тварей! Тебе ли не знать, насколько это важно? — рявкнул Темный Лорд, и его голос эхом отразился от высоких потолков мэнора. — А твоя жена покрывала дезертирство. Могу ли я надеяться на то, что и тебе не было об этом известно? Молчание мистера Малфоя звучало слишком громко и свидетельствовало о многом. Темный Лорд скривил губы в отвращении. — Мой Лорд, — начал Люциус, выступив вперед и почтительно склонив голову. Жест выглядел естественным, но явно был сделан, чтобы прикрыть Нарциссу. — Гарнизона моего лагеря вполне достаточно, чтобы отразить любую атаку Ордена. После разгрома в Уэйбридже они не посылают крупные отряды, опасаясь, — он сделал паузу, — Драко. Он продолжал говорить, вернее, оправдываться, в то время как по разуму Нарциссы будто прошлись канифолью, очищая от всех ошибочных предположений. Волдеморт с самого начала знал о Грейнджер, но не воспринимал ее как угрозу. Он и не должен был, учитывая, что появление девушки обещало сделать его главную силу еще более могущественной и смертоносной. Для Волдеморта существовал всего один левиафан, и имя ему — смерть. Чтобы ее избежать, он создал крестражи, которые сегодня были без защиты, что равносильно тому, что был открыт и он сам, потому что его личный Цербер оказался вне зоны досягаемости. Ярость Темного Лорда объяснялась страхом. Вот только от осознания этого ничуть не легче. Миссис Малфой наполнилась ужасом до краев, рисуя в голове картинки того, что он сделает с Драко, когда тот появится. Даже Багра не могла сказать, как именно изменится характер его силы. Оставалось только надеяться, что второй усилитель повысит сопротивляемость ее сына и он сможет пережить пытки, которым подвергнет его Волдеморт. — В последнее время ты слишком много на себя берешь, Люциус. Кажется, несколько плодотворных лет в качестве главы самого крупного лагеря заставили тебя думать, будто ты незаменим, — мужчина сделал паузу и тяжестью следующей фразы будто припечатал их к земле: — Ты ошибаешься. Темный Лорд резким жестом вскинул палочку. Малфой успел оттолкнуть Нарциссу в последний момент, опасаясь, что удар коснется и ее, а следом раздалось его надсадное хрипение. — Нет! — испуганно выкрикнула женщина, дергаясь вперед, но Багра клещами вцепилась в ее запястье. — Нарцисса, во имя всех святых! Где-то на задворках сознания миссис Малфой понимала, что это правильно и ей стоит молча наблюдать, чтобы не сделать хуже, но вид мужа, ногтями раздирающего себе глотку в попытке вдохнуть немного воздуха, стал последней каплей. Она ненавидела их всех. Так искренне, что это придало сил, и Нарцисса с легкостью оттолкнула старуху и бросилась к Люциусу, лицо которого уже приобрело синюшный оттенок из-за асфиксии. На шее медленно проступала странгуляционная борозда — тонкая и бордовая, однако четко контрастирующая с кожей. Словно его душили невидимой удавкой. Нарцисса никогда не видела подобного. Ее накрыла душащая паника. — Пожалуйста, хватит! — взмолилась она, пытаясь прикоснуться к мужчине, однако магия Волдеморта не давала этого сделать. — Он же сейчас задохнется! — Вы трое покрывали зарвавшегося засранца, полагая, что моя милость безгранична! — взревел Волдеморт, вкладывая в заклинание еще больше своего гнева. — Вы первыми должны были прийти и доложить мне о его планах. Налившиеся кровью глаза мистера Малфоя вылезли из орбит; раздался тошнотворный хруст — и вместо звуков изо рта Люциуса стало прорываться лишь надсадное сипение. Нарцисса закричала, ощущая, как по щекам полились слезы от ужаса. Однако Лорд будто не слышал ее отчаянных воплей. — Даже ты, старуха, — он повернулся к Багре и мазнул по морщинистому лицу ненавидящим взглядом. — Разве ты не говорила мне, что должна выполнять свое предназначение? Я оставил тебя в живых только поэтому. Та вовсе не казалась испуганной или удивленной. Она бесстрастно смотрела в лицо Лорду, адсорбируя его эмоции своим шокирующим, учитывая происходящее, спокойствием. — Я этим и занимаюсь. Ты, наверное, забыл, что я служу вовсе не тебе, — отозвалась Багра, приводя волшебника в еще большее бешенство. — Не делай вид, что это для тебя новость. Его концентрация на заклинании снизилась, и Люциус рухнул на колени, отчаянно кашляя до рвотных позывов. Нарцисса бросилась к нему и принялась судорожно расстегивать верхние пуговицы рубашки, словно это могло облегчить доступ воздуха в легкие. Его дрожь передавалась ее пальцам, хотя, возможно, это Нарцисса тряслась от пережитого ужаса. Это, наверное, станет еще одним ее ночным кошмаром — бордовое лицо и белки глаз, полностью красные от полопавшихся сосудов. Одним из многих. — Мерлин, ты.. в порядке? Мужчина едва кивнул, но осмысленность в его взгляде успокоила миссис Малфой. — Чертова карга, — процедил Волдеморт, медленно опуская палочку. Нарцисса оставалась на полу, стараясь не навлечь на себя новую вспышку ярости Лорда. От усталости у нее двоилось в глазах и не было сил даже двинуть рукой. Со своего места женщина прекрасно видела Багру: та стояла с идеально ровной спиной, вцепившись в трость до побелевших пальцев, и смотрела прямо на Темного Лорда. Она действительно ощущалась.. иначе. Словно не принадлежала этому миру в полной мере. Впрочем, так оно и было. — Почему я не смог призвать его? — Полагаю, они достигли цели. Или находятся очень близко. Волдеморт стиснул обескровленные губы в тонкую линию. Темный Лорд, как и все люди, охваченные жаждой чего-либо, превращался в оголенный нерв, когда дело касалось его обсессии. Ради нее он закрывал глаза на то, что Драко, добыв чешую, получит больший контроль над собой; единственным, что волновало Волдеморта, была смертоносность оружия, которое, как он думал, полностью ему подконтрольно. Однако ему швырнули в лицо факт, который он пытался игнорировать, — это не так. Драко уже действовал за спиной Темного Лорда, и он не сможет доверять ее сыну в полной мере. Одному Мерлину известно, как он теперь поступит.

***

Грейнджер вскрикнула и машинально отшатнулась, когда Драко едва не сбил ее с ног. Он сцепил зубы, возвращая себя в вертикальное положение, и почти расслышал короткий щелчок внутри головы, после которого его самообладание сдохло в конвульсиях. Они вернулись в мэнор с помощью порт-ключа, но Малфой будто не почувствовал переброса в другую страну. Что-то пошло не так сразу же, как только воронка портала закрыла путь на гору. Темная магия окружала Драко постоянно; она разрушала его организм с течением времени, но парень почти привык к постоянному давлению внутри. В этот же раз его тело вовсе сошло с ума — ощущение до боли привычное, только в тысячу раз мощнее. Все вокруг словно погрязло в вязком тумане, грудь разрывало от воздуха, тошнота накатывала волнами.. и только мерное, мощное биение силы заставляло выплыть из темного, тихого небытия, затягивающего Малфоя в свои пучины. Сегодня Тьма не была пустой, она полнилась голодом и жаждой крови. Он пробовал сопротивляться, испытывая отвращение к себе до желания содрать кожу, но сознание гасло, отдавая контроль внутренним демонам. — Малфой? — Драко слышал захлебывающийся паникой голос Грейнджер будто сквозь толщу воды. Он заставил себя повернуть голову и посмотреть на нее. — Мерлин, твои глаза.. От ее кожи будто исходил свет, не имеющий источника и видимый только ему. Только ему. Преодолевая резь в глазах, Малфой смотрел на Грейнджер, которая была близка к истерике, но выглядела вполне.. нормально. Он чувствовал себя обманутым, словно ему что-то обещали. Сейчас, когда девушка получила свой усилитель, почему ему не стало легче? Почему все в сотни раз хуже? — Малфой? — она говорила шепотом, стараясь скрыть дрожь в голосе. Драко знал, что Грейнджер испугана, но это было чем-то на уровне инстинктов, а не сознания. Он просто понимал это. Малфой и сам не заметил, как до боли стиснул ее руку. Кожа девушки была холодной и гладкой. Парень не знал, что именно она видела, однако по ощущениям это походило на его первые дни с мерзостью внутри — Тьма, ползущая по сосудам и отпечатывающаяся на коже затейливым рисунком из молний. Он помнил, насколько отвратительно это выглядело. Не удивительно, что ей страшно. Ему и самому страшно. Когда Грейнджер попыталась призвать силу, рокот в голове стал оглушающим, рвущим мозг на куски. Свет собирался у поверхности кожи девушки — теплый, яркий, манящий — и не находил выхода. Она испуганно вскрикнула, когда тело обдало жаром, и хотела вырвать руку, но Малфой ни за что не разжал бы пальцы. Глаза слезились из-за режущей боли, образы потеряли четкость — все вокруг будто покрылось темной пеленой. Все, кроме испуганного лица Грейнджер, переливающегося, как первый снег под лунным светом. Красиво. Призывно. Драко будто сквозь линзу видел неясные очертания подрагивающих губ и влажных от недавних слез глаз и с трудом осознавал абсурдность своих мыслей. Мягкое свечение ощущалось как обещание. Поддайся Тьме. Разрушь, уничтожь, обрати в пепел все вокруг. Отпусти морок, а я буду рядом. Тебе не будет больно. Малфой медленно моргнул, стараясь стабилизировать плывущее изображение. Очередной взрыв внутри, которому Малфой был почти благодарен — боль побуждала организм сопротивляться мерзости, грызущей кости. От осознания себя оставалась лишь крошечная искра, тонувшая во мраке. Действительность будто подрагивала, грозя схлопнуться окончательно и вывести на передний план сиюминутное желание насытить вопящих демонов. Как же он хотел поддаться им. — Х-хозяин! Хозяин! — раздался взволнованный возглас, который перешел в испуганный писк: — Святой Мерлин.. — Тинки, что происходит? Такое уже было? — встрепенулась Грейнджер, обернувшись к ней. — Мне больно, Малфой! Но домовик не ответила; судя по ее виду, она хотела только одного: забиться под верхний слой почвы и никогда больше не высовывать оттуда носа. Вид обезумевшей от страха эльфийки неожиданно разозлил Малфоя. Морок зашевелился на кончиках пальцев, и парень опустил глаза — его пальцы почернели и выглядели так, словно он прикоснулся к пламени голыми руками. Парень посмотрел вперед. Тинки коротко вскрикнула и мелко задрожала, ощутив на себе чудовищное давление темной магии. — Т-там.. — эльфийка задыхалась от эмоций, не отрывая взгляда от его лица, но все равно пыталась что-то сказать. Тинки судорожно вдохнула, и из уголка ее рта потекла струйка крови, мешая дышать и душа ее, а глаза медленно закатились. Тьма оседала на ее органах, отравляя их, как самый ужасный из всех известных ядов, против которого нельзя было использовать противоядие — оставалось только уповать на возможности иммунной системы. — Что ты делаешь? — в ужасе закричала Грейнджер, тщетно пытаясь разжать его пальцы. Девушка впилась в него ногтями и одновременно ударила его по голени, но Драко не сдвинулся с места. — Прекрати, ты убьешь ее! — Замолчи, — процедил Малфой, задним числом осознавая, насколько озлобленно звучит его голос. — Ты просто.. Парня перебил странный булькающий звук, похожий на всхлип. Малфой не хотел этого. Не хотел. Он изо всех сил сдерживал сокрушительную мощь темной магии, но это было так больно.. так адски больно просто существовать. Часть Драко хотела освободиться, избавиться от ощущения в теле, будто его рвут пополам, но другая не могла допустить, чтобы тень легла на свечение, исходящее от Грейнджер. Это было важно. Важнее даже того, чтобы дать нечисти насытиться. Девушка резко взмахнула палочкой, которая все еще оставалась в ее руках, и над Тинки засияли сложные диагностические чары. — Дай мне ей помочь! — рявкнула она в бессильной злости, оглядывая скачущие показатели. Гермиона на мгновение прижала ладонь к виску, поддаваясь панике, но быстро собралась и попыталась наложить на эльфийку общеукрепляющие заклинания, побуждая бороться с отравляющей организм темной магией. Драко не отрываясь смотрел на скованное судорогой существо, свернувшееся на полу. Искра чего-то человеческого в нем просто погасла, как крошечный огонек на кончике спички потух после того, как прогорела вся сера. Топливо кончилось. Малфой забыл, ради чего нужно истязать себя борьбой. А затем снова прозвучал приказ.

***

Малфой бросил на Грейнджер мимолетный взгляд — наверное, чтобы убедиться, что ее не расщепило во время аппарации. Переливающиеся серебром зрачки скользнули по ее лицу на короткое мгновение, но его хватило, чтобы девушка поймала в его глазах подобие осмысленности. Его белки все еще были черными из-за лопнувших капилляров, но пелена в радужках исчезла, будто Малфоя поставили на паузу. Наконец он разжал свои чертовы пальцы, и девушка сразу же сделала несколько шагов назад, одновременно осматриваясь. Она никогда не была в этом месте раньше: огромная сводчатая комната, пол и стены которой выложены темным камнем, своей пустотой и размерами внушала жуть. Но куда большее ее испугал ледяной взгляд Волдеморта, застывшего около окна статуей из черного кварца. Ее мозг сработал таким образом, что в первую очередь оценил угрозу и только потом вспомнил обо всем произошедшем. Гермиону окатила горячая волна. Малфой убил Тинки. Или почти убил. Судя по показателям, она была близка к своему пределу, и, если Нотт не поможет ей своей чертовой мазью, вряд ли тщедушное тельце сможет справиться с темной магией самостоятельно. Багра появилась будто из ниоткуда и вцепилась в запястье Грейнджер, рассматривая кольцо со всех сторон. Бесполезный кусок трансфигурированного металла, с ненавистью подумала девушка. Усилитель ничуть не помог ей, когда Гермиона попыталась призвать свет. Она с содроганием вспоминала, как лишила жизни древнее существо, но куда больше ранила мысль, что все было зря. Все. Было. Зря. — Это оно? — раздался властный, полный нетерпения голос Темного Лорда. — Оно, — после короткой паузы ответила женщина, внимательно вглядываясь в черты Грейнджер, словно надеялась найти в них что-то, чего не видела ранее. Гермиона вскинула подбородок и сжала губы, силясь придать себе уверенности, но была белее полотна. Она неосознанно окинула взглядом Малфоя, желая убедиться, что он все еще сохраняет рассудок. Темная магия пропитала воздух вокруг парня и все еще ощущалась как нечто, от чего кровь стыла в жилах. Она еще раз отметила расширенные сосуды на шее Малфоя и подумала, что, скорее всего, они опутывали все его тело. Ни один человек не способен выдержать подобное — чистый кошмар в кровяном русле, циркулирующий по организму вместе с лейкоцитами. Но они могли. Это и пугало, и вызывало в ней отвращение одновременно. Но хуже всего было то, о чем она предпочитала не думать, что отгоняла от своего сознания всеми силами. Нечто, находившееся в области вечного и подсознательного, а не на поверхности. Ликование и восхищение. — Как ощущения, Драко? — голос Реддла окутал радиоактивным облаком. — Полагаю, ноша оказалась непосильна для слабого мальчишки, — сказал он с явной издевкой. Стоящий у камина Пожиратель, в котором Гермиона после секундной заминки узнала Флинта, мерзко ухмыльнулся, словно присутствовал здесь только для того, чтобы стенографировать на своем лице эмоции повелителя. — Мой Лорд, позвольте мне проучить его. Однажды Малфой уже не удержал контроль, и из-за этого пострадали наши солдаты, — начал Маркус умасливающим и в той же мере полным скрытого самодовольства тоном, но был перебит. — Инициатива наказуема, Флинт, — Реддл даже не взглянул на него, говоря это, — или ты слишком глуп, чтобы это осознать на примере Малфоя? Глаза Пожирателя высокомерно блеснули, и он, почтительно склонив голову, сделал шаг назад, явно довольный собой. Грейнджер поразило, насколько же его окрылял тот факт, что Малфой провинился. Девушка попыталась отыскать внутри себя радостные эмоции по этому поводу, но обнаружила только страх, покрывший все органы изморозью. Мерлин, она будто попала в зазеркалье, где реальность искажена и представлена в худших красках. — Ты ослушался моего приказа и слишком много на себя взял, — продолжил Темный Лорд, впившись красными глазами в маску равнодушия на лице Малфоя. — Но явно переоценил мое доверие к себе, если решил, что это сойдет тебе с рук, — он сделал паузу и обратился уже к Багре: — Я хочу, чтобы девчонка продемонстрировала, на что способна, — прозвучал приказ. Гермиона запаниковала, когда старуха снова схватила ее за руку и потянула вперед; сила рывка получилась такой, что девушка едва не споткнулась о собственные ноги. Она ощущала, как сила отзывается на прикосновение чародейки, изнутри поглаживая ее ребра теплом. Флинт сделал несколько шагов им навстречу и, вскинув палочку, направил ее кончик прямо Грейнджер в грудь. Какого черта? — Только без истерик, Гермиона, — девушка настолько удивилась своему имени из уст Багры, что на секунду повернула голову в ее сторону: — Во имя всех святых, без истерик. — Ч-что.. — Я знал, что рано или поздно твое честолюбие поднимет голову.. Так какова она на вкус? — вкрадчиво спросил Волдеморт. С каждым его словом тьма вокруг Малфоя сгущалась, становилась плотнее. Даже воздух будто стал тяжелым и насыщенным электрическими разрядами, как перед грозой. — Та сила, что ты себе присвоил? Парень вдруг глухо хмыкнул, и Гермиона похолодела. Температура в комнате упала сразу до нуля по Кельвину: время будто остановилось и застыло в пугающей своей нелепостью позе. — Жаль, вам не доведется узнать, — медленно проговорил он, глядя прямо в глаза Темного Лорда. — А хотелось бы, правда? Лицо Волдеморта почти не поменялось, и только то место, где должны были располагаться брови, натянулось, словно он не мог поверить в услышанное. Внешне ничего не происходило, казалось, целую вечность. Грейнджер сжала руку в кулак и до крови впилась ногтями в ладонь, чувствуя непривычную прохладу усилителя. Неизвестность пугала. А потом Реддл расхохотался — громко и зло. — Глупый сопляк, — пренебрежительно бросил он. — Думаешь, хоть что-то здесь контролируешь, кроме степени своей язвительности? Смелости набрался, найдя девчонку? Не впечатлило, — Волдеморт замолчал, и в этот момент напускное веселье будто смыло с его лица. — Хочешь расскажу тебе кое-что о той ночи, когда ты стал моим самым преданным слугой? А, Малфой? Я давал тебе шанс самому убить оленя и быть свободным. Помнишь? Но ты его упустил. Гермиона ловила каждое слово, ощущавшееся глухими ударами по затылку чем-то тяжелым — внезапными, болезненными, возникающими будто из ниоткуда. В памяти всплыла фраза, сказанная Малфоем перед убийством Суртура. «Это должна сделать ты, если не хочешь, чтобы я смог управлять тобой». Годрик, неужели.. — Вероятно, ты думаешь, что я проявил тогда поистине королевское великодушие по отношению к тебе, — продолжал издеваться Реддл, каждым своим словом подтверждая догадки девушки. Малфой застыл каменным изваянием, однако ярости в его взгляде хватило бы спалить это поместье дотла. — Однако это не так. Я знал, что ты струсишь, Драко. Я знал это с самого начала, просто хотел убедиться в том, как несправедлив мир, наделивший сильнейшим магическим отпечатком такое ничтожество, как ты. Грейнджер не понимала, что произошло, но в следующий момент лицо Малфоя исказилось, и он закричал. Нет, больше всего это походило на вой, почти звериный, полный боли. А потом по стенам гостиной заплясали тени, формируясь в силуэты ничегой. Целая дюжина теневых солдат, и их становилось все больше. Существа быстро заполняли собой все пространство, повсюду слышался рокот и гул. — Подавись своей силой, — свирепый голос Волдеморта не успел осесть в ушных перепонках, как потонул в воплях рождающихся чудовищ. Глаза Грейнджер словно приклеились к ужасающей реальности, чтобы позже воспроизводить ее в кошмарах. Морок застилал все вокруг, и темная магия ощущалась на языке, как железо, — металлический привкус беспробудного страха. Гермиона видела, как Малфой с трудом повернул голову в ее сторону, пытаясь отыскать сквозь пелену черного дымом; она на мгновение встретилась со слепыми, наполненными смогом глазами. Слишком человеческими для монстра. Он судорожно выдохнул, и его хрип будто подсказал, что делать дальше. Ее тело действовало быстрее, чем разум успевал что-либо осознать. Серебряный всполох сорвался с кончика палочки, но девушку обезоружили раньше, чем она успела сделать что-либо еще. Ее концентрация была на нуле, поэтому заклинание мгновенно развеялось в воздухе, так и не достигнув Волдеморта. Осознание, что она хотела помочь Малфою, ударило обухом по голове, давая Флинту возможность опутать ее веревками и толчком прижать спиной к стене. — Ты попутала, грязнокровка? — завопил он, приближаясь и прошивая ее тело Круцио. Довольно слабо по сравнению с тем, которым ее мучили в лагере, и девушка закричала скорее от неожиданности. — Не смей даже думать, что твоя особенность позволит тебе избежать гнева Темного Лорда! На задворках сознания мелькнуло удивление тем фактом, что Пожирателю было известно, для чего ее забрали из лагеря на самом деле, но оно тут же исчезло. Реальной была только боль, заставляющая ее царапать бездушный камень до обломанных ногтей. — Остановись! — услышала она крик Багры, и в следующий момент пытка оборвалась. Грейнджер судорожно хватала ртом воздух, чтобы прийти в себя. — Не смей вредить девчонке, — судя по резкой, прерывающейся речи, она нападала на Пожирателя. — Твой Хозяин не давал приказа.. — Она посмела поднять палочку на Темного Лорда.. Импедимента! — рявкнул Маркус. Сквозь пелену в глазах Гермиона видела, как он надвигается на чародейку и теснит ее в сторону облака тьмы, окутавшей теневых воинов. — Вы все ответите за свое непослушание. — Протего! Экспульсо! — Авада Ке.. Зеленый луч не успел сорваться с его палочки. Смертельное заклинание затронуло что-то внутри, и вот она — злость, такого масштаба, что хотелось закричать во всю мощь легких, лишь бы ослабить давление. И Грейнджер закричала, ощущая, как золотые нити опутывают ее внутри и снаружи. Они хотя и были горячими, но не приносили ей вреда: крошечные лучики света танцевали на пальцах, прожигая магическую бечевку; черный дым взвился в воздух в тех местах, где она касалась голой кожи. Ничегои вокруг них верещали, неуклюже пытаясь убраться подальше от жара. Гермиона рухнула на пол, потеряв точку опоры, когда ее путы разошлись. Она все еще конвульсивно подергивалась от пережитой пытки и сдерживаемой силы и сквозь кружащиеся вихри тьмы едва рассмотрела сосредоточенное лицо Багры и озадаченное и испуганное — Флинта. — Убей его. Убей мальчишку, — скомандовала женщина, приблизившись к ней и грубо потянув за предплечье. — Он здесь именно для этого. Быстрее, идиотка, перетяни внимание на себя, иначе умрете оба, и я вместе с вами. Убить? Мерлин, что она несет? Однако что-то внутри нее приняло команду. Девушка в панике оглянулась в поисках своей палочки, понимая, что Пожиратель не остановится, но не могла ничего рассмотреть — свет, исходящий от ее тела во все стороны, резал глаза. Гермиона попробовала закрыться от него рукой, но стало только хуже. Маркус что-то выкрикнул и бросился вперед, продолжая сыпать проклятиями, но разноцветные всполохи гасли, едва настигая скрывающий Грейнджер купол из чистого света. — Знай свое место, щенок! — заорал Волдеморт, и в следующий момент Малфой болезненно застонал: от него отделилась очередная ничегоя. Мозг пытался осознать происходящее, но все менялось слишком быстро. Она посмотрела на сгорбившуюся под гнетом скверны фигуру парня и возвышающегося над ним Реддла, чьи черты были искажены безумством. Почему бы не дать Малфою умереть, ведь.. он этого заслуживает? Скорее всего, она умрет вместе с ним, но тогда мир будет избавлен от опасности. Тогда Ордену будет легче держать оборону. Гермиона ощутила, как сила концентрируется в левом плече, обдавая его нестерпимым жаром, а после растекается по костям и сухожилиям, заставляя все тело светиться. У нее не было палочки, но девушка четко понимала, что не нуждается в ней. В сознании было странно пусто, словно психика отключила все мыслительные процессы, оставляя одни инстинкты, вшитые в сети генов. Иначе Грейнджер никогда не поступила бы так. Никогда. Глаза Флинта расширились от удивления, когда она направила руки в его сторону. — Какого.. — она не услышала, но прочитала по губам начало фразы. Свет прицельно сорвался с ее рук, прошивая тело Пожирателя, и под короткий истошный вопль боли он начал гореть. Она рада бы не видеть, но видела, как лопаются от температуры глаза, а кожа сворачивается и темнеет, как простой лист пергамента. Кровь стучала в висках, в глазах жгло то ли от слез, то ли из-за адового пекла, развернувшегося вокруг. Грейнджер несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от пелены. Годрик. Она убила человека. Она убила человека. Она убила человека. За шумом в голове она упустила момент, когда в комнате повисла тишина, прерываемая только мерным стрекотом армии чудовищ. Медленно подняв голову, девушка встретилась с ликующей улыбкой и искренним интересом в красных радужках. Тьма бушевала вокруг них, удерживаемая на расстоянии только мерцанием, бесконтрольно срывающимся с рук Гермионы, а Темный Лорд вдруг рассмеялся — обычным, человеческим, искренним смехом. А оттого по-настоящему жутким. Его не ужасало то, что она сделала. Скорее всего, подобные вещи были для него в порядке вещей. Ему было важно лишь доказательство того, что Грейнджер смогла выдержать вторую часть силы, и не важно, каким способом он его получил. Цена его мало интересовала. — Это даже лучше, чем я ожидал, — медленно проговорил он, смакуя каждое слово. Гермиона почувствовала ком в горле: ей вмиг стало так плохо и противно от происходящего. Даже сейчас, когда помешательство во взгляде Реддла улеглось и уступило место любопытству, она боялась его, на уровне рефлексов усвоив, что по щелчку пальцев Волдеморта все снова может выйти из-под контроля. Девушка не знала, мог ли волшебник внушить что-нибудь ей, не используя Империус, но для Малфоя его влияние было абсолютным. И он это знал. На лице Темного Лорда зазмеилась жуткая ухмылка, когда он снова перевел взгляд на парня. — А теперь самое время напомнить тебе, кто ты есть, — он почти прошептал это. — Фас.