***
Драко не планировал действовать так радикально. Когда Тинки выдернула его прямо с собрания в лагере, он собирался просто припугнуть Беллу. Обезоружить. Напомнить, что на его территории она не имела права творить что вздумается. Однако от вида скрючившейся на полу Грейнджер им овладела обезумевшая злость. Впервые Малфой не жалел о том, что отпустил контроль и позволил скверне породить свою тварь. Животный ужас Беллатрисы, который он прямо в этот момент чуял всем своим нутром, стоил того. Парень точно распотрошил бы ее, не задумываясь о родственных связях, сделай Беллатриса что посерьезней. Вспорол бы живот с помощью разреза, если бы не увидел сразу, что Грейнджер жива и даже слабо сопротивляется, а это оказалось не так уж просто из-за красной пелены ярости на глазах. Всего одна лишняя секунда — и тетка бы уже не дышала. Драко не стал сразу отзывать теневого солдата, рассчитывая, что одного духа мерзости вполне достаточно, чтобы у Беллы тряслись поджилки. Заслужила, сука. Однако женщина взирала на нависшую над ней ничегою со смесью восхищения и благоговения. Ее глаза сияли лихорадочным огнем, а вся она подрагивала не от страха, а от болезненного возбуждения. Малфоя почти передернуло от этого зрелища. Она вдруг коротко фыркнула, разрывая повисшую между ними тишину, а после и вовсе расхохоталась в голос, повернув голову в сторону племянника. — Ты удивил меня, негодник, — как-то игриво вздернула брови Беллатриса. Создавалось впечатление, будто согнутая рука вовсе не беспокоила ее, хотя даже выглядела она болезненно. — Не только не побрезговал мараться о грязнокровку, но и явился ее защищать. Я поражена! Женщина снова хохотнула, и Драко решил, что еще раз — и он точно разнесет ей голову. — Я знаю, на что ты способна, когда слетишь с катушек, — как можно обыденнее произнес парень, и отчасти это было правдой. Он казался даже чуточку отстраненным, но подавленная злость камнем застряла в горле. — О, не стоит оправдываться, — небрежно бросила Белла. Она облизала краешек губ, прежде чем растянуть их в жутковато-довольной улыбке. — Более того — меня вполне устраивает, если ты все же перестанешь ходить вокруг да около и залезешь ей в трусы. Малфою внезапно стало смешно, и он тоже усмехнулся. Он сбросил напряжение, позволив тьме собраться в ничегою, и поэтому вполне мог держать себя в руках. А мог и не держать, если тетушка Белла продолжит вести себя, как бешеная сука. — Вот как? — вздернул бровь Драко. — Присунуть грязнокровке — такие приказы нынче раздает Темный Лорд? — Не язви. И отзови наконец эту штуку, нам нужно поговорить. — Она протянула руку вперед, чтобы призвать палочку, и что-то неразборчиво промычала, когда плечо полоснуло током. Вероятно, боль заставила ее разозлиться. Или упоминание Хозяина в ироничном тоне? — Мне не понять твое желание изваляться в дерьме, — прошипела женщина, кривясь в гримасе то ли омерзения, то ли страдания. Скорее первое. — Однако оно меня мало волнует, пока ты делаешь то, что должен. Если для того, чтобы девчонка была послушной, а ты был боеспособным, тебе нужно ее трахать, это не имеет значения. Мне нужно, чтобы ты привязал ее к себе. — За этим ты явилась сюда? Чтобы выдать эту херню? — холодно спросил Малфой, позволяя ничегое раствориться в тенях по углам хижины. — С Грейнджер я в состоянии разобраться самостоятельно, — взгляд парня полнился угрозой, которую он не пытался скрыть. Даже подольше задержал в зрачках, чтобы последнее отпечаталось на самом подкорке Беллатрисы. — Однажды Малфои уже подвели Темного Лорда, скрыв заклинательницу света, — язвительно напомнила она и вскрикнула, когда племянник невербальным Эпиксеи вправил кость в сустав. Специально не предупредил. Хмуря брови, она сжала плечо, разминая его. — Теперь никто не станет верить вам на слово.. — Надеялась найти что-то о крестражах в воспоминаниях Грейнджер, — перебил ее Драко, озвучив истинную цель визита. Пожирателей готовили к нападению на банк. Пусть это были лишь слухи, но они не рождаются из воздуха. — Как и ты, — недовольно заметила Белла, имея в виду последний разговор с Грейнджер, который произошел в ее комнате. Женщина наконец призвала с пола палочку и нервным жестом заправила волосы за уши, выглядя при этом хотя и слегка неряшливо, но совсем не как человек, который только что побывал на волосок от смерти. Ей вовсе не пришлась по душе резкая смена ролей. — Снова действуешь самовольно. Хозяину это не понравится, — поджала губы она. — Так ли ему необходимо об это знать? — Крестражи — не твоя забота. Не лезь куда не просят, — взгляд женщины в ответ на его слова стал острым и колючим. — Но ты прав. Я не стану сообщать ему об этом, потому что твои шашни с грязнокровкой тоже не имеют значения, — почти пропела она и неприятно усмехнулась. — Ничто не имеет значения, пока ты послушный щеночек, который подчиняется командам. Малфой протяжно выдохнул, явственно ощущая, как наливаются чернью капилляры в его глазах. Она специально выводила его или просто не могла иначе? Судя по виду тетки, она была весьма довольна тем, как играла с его терпением. — Если я убью тебя, никто ничего мне не скажет, — сказал он очевидную вещь. Драко — лучший боец. А Волдеморт, ее обожаемый идол, ценит только силу, и ничего больше. Беллатриса и сама должна понимать, что парень, по сути, неприкасаем, пока его сила дарит Темному Лорду могущество. — Тебя кидает из крайности в крайность, — фыркнула Белла, ничуть не испугавшись столь очевидного проявления гнева. Только смотрела как-то особенно, словно бы даже с гордостью. Малфой всерьез опасался, что она тронулась умом. — Что за «все или ничего»? Ты можешь заставить меня молчать и другими способами. В конце концов, я твоя тетя, родная кровь. Имей уважение. — Ты который раз пересекаешь черту, но я — так и быть — пропущу это мимо ушей и дам тебе шанс рассказать мне, что Ордену нужно в «Гринготтсе», — безжалостно отчеканил Драко. Когда-то давно глядя на мать, он думал, что все девушки — хрупкие и ранимые существа. Однако спустя годы войны Малфоя уже не волновало, на кого направлять палочку, будь то женщины, старики или дети. Мораль? Что это такое? Отмерла за ненадобностью. Беллатриса была похожа на сестру внешне, однако Нарцисса, обладая внутренним стержнем, оставалась мягкой, как набегающая морская пена, а Белла целиком выкована из стали. Качественная подделка. Если бы парень собственными глазами не видел ее в деле, никогда не подумал бы, что эта нежная особа могла творить собственными руками столько насилия. Она без сожаления дарила смерть вместо жизни противникам человека, которого избрала своим хозяином (просто, как оказалось, любая, даже самая дикая кошка нуждалась в похвале и теплом прикосновении). Драко тоже не собирался жалеть ее, потому что знал: стоит ему оступиться, она и его заклеймит «врагом». — Ты ведь знаешь ответ, — услышал он у самого уха настойчивый шепот, когда женщина подошла вплотную. Она отодвинулась и заглянула в лицо своего племянника, который следил за каждым ее действием с опаской, и посерьезнела: — Мы работаем на великого человека, Драко. Ужасающего в своем величии. Не смей оступаться, иначе от тебя избавятся так же, как от всех, кто не угоден. Тебе кажется, что ты на шаг впереди? — она чуть склонила голову к плечу, отчего прядь кудрявых волос, прежде заправленная за ухо, упала на лоб. — Тебе только кажется, глупый ребенок.***
Нарцисса, почувствовав на себе беспокойный взгляд Пэнси, которая одними глазами вопрошала «что происходит?», едва заметно дернула плечами, давая понять, что ответа у нее самой нет. — Что ты здесь делаешь? — от неожиданности прямо спросила она, не размениваясь на приветствия. Нервозность миссис Малфой сестру явно забавляла, и на лице той пышным цветком распустилась самодовольная ухмылка. — И где моя эльфийка? — недовольно сощурилась женщина, вспомнив вдруг, что о прибытии внезапной гостьи их никто не предупредил. — Не рада меня видеть, Цисси? — театрально вскинула брови старшая из сестер Блэк, исказив лицо в притворной обиде. Белла намеренно проигнорировала вопрос о Минки, желая напустить тумана. Однако Беллатриса умела быть убедительной со своим арсеналом средств запугивания, поэтому само существование Минки в этом мире теперь находилось под большим вопросом. Это не просто напрягало — злило. Злило, что сестра вечно поступала, как ей вздумается, не обращая ни на кого внимания. — Очень рада, — чуть напряженно улыбнулась Нарцисса, глядя сестре в глаза так пристально, словно пыталась прочесть по ним ее намерения. Из той фонтаном била лихорадочная энергия, однако выглядела она измотанной. Женщина осознавала, что вовсе не сентиментальные чувства привели Беллу в мэнор. Ни Люциуса, ни Драко в поместье не было, и миссис Малфой не имела ни малейшего понятия, как вести себя, если та пришла по душу Грейнджер. Она не могла позволить навредить девчонке, но и выступить против приказа Темного Лорда, по которому сестра явилась сюда, также не имела права. Малфои занимали место на самой вершине пищевой цепи магического мира, но над ними существовал более кровожадный хищник, о котором нельзя было забывать. Глаза Нарциссы врезались в сестру, и она сомкнула губы в тонкую линию. Жаль, Пэнси здесь. При ней нельзя рассчитывать на прямые ответы. — Здравствуй, Пэнси. Не знала, что ты тоже здесь, — повернулась Белла в сторону девушки, невзначай втягивая ту в разговор. Она приближалась к ним скользящей походкой, перебирая в пальцах палочку. Своим внешним видом и подачей сестра умела сбить с толку — так сразу и не скажешь, что перед тобой опытный солдат армии Волдеморта. — Добрый вечер, миссис Лестрейндж, — кивнула она, выпрямившись и как-то подобравшись. — У нас с миссис Малфой с недавних пор появилась традиция пятничного чаепития. Будем рады, если вы присоединитесь. Беллатриса явно внушала бедняжке трепет, что не укрылось от той. Миссис Малфой неосознанно напряглась в ожидании худшего. Что планирует выкинуть эта неугомонная женщина? — Конечно, милая, — мягкий тон голоса резко диссонировал с тем, что она говорила, — только больше не называй меня так, хорошо? Просто Белла. Не хочу лишний раз вспоминать, что имею какое-либо отношение к семье недоумков. — Ты не с солдатами в казарме, Беллатриса, — укоризненно вздохнула Нарцисса, кожей ощущая растерянность невесты Драко. Белла дернула уголки губ в довольной ухмылке, притягивая к себе чайную пару, возникшую из воздуха специально для нее. Перед ними на столе стояли вазочки с джемом и сливочным маслом, а также тарелка с хрустящими тостами — все необходимое для вечернего чаепития. — А что не так я сказала? — как ни в чем не бывало пожала плечами женщина и посмотрела на Пэнси, смущая ту прямотой своего взгляда. — Мне хотелось кривиться от отвращения всякий раз, когда этот олух трогал меня своими потными лапами. А уж когда он, пыхтя, забирался сверху, я едва могла удержать в себе ужин. — Белла! — возмутилась миссис Малфой. — Мерлин, мне так жаль, — сказала Пэнси с искренним сочувствием. — Сейчас все в порядке, милая. Этот ублюдок кормит собой червей, — сверкнула глазами сестра и попробовала апельсиновый конфитюр на самом кончике чайной ложки. Ее щеки стали еще более впалыми, Белла снова похудела. Нарцисса, на грани слышимости цыкнув языком, придвинула ближе к ней тарелку с тостами. — Замечательно! — сказала она то ли о джеме, то ли о реакции Пэнси, то ли вообще о молчаливой заботе сестры, и с хрустом отломила кусочек хлеба, как того требовал этикет. — Я перегнула палку и испугала тебя? — голос был полон фальшивой жалости. Почему фальшивой? Беллатриса не испытывала подобных эмоций ни к кому. Даже к себе. — Я в порядке, — возразила Пэнси, но по ее виду было очевидно, что это неправда. Миссис Малфой прекрасно понимала этот предсвадебный мандраж, поэтому слегка сжала руку невестки в поддерживающем жесте. — Чудно, — самодовольно улыбнулась Белла, намазывая конфитюром тост. — Просто хочу, чтобы ты понимала, насколько тебе повезло с нашим Драко и была хорошей девочкой. Слава Мерлину, он удался не в своего бесхребетного папочку, — добавила она вкрадчиво, с вызовом посмотрев на сестру. — Было бы очень грустно, окажись он таким же хлюпиком. Миссис Малфой протяжно выдохнула, привычная к вечной агрессии по отношению к мужу. Беллатриса всегда недолюбливала Люциуса, потому что верила в превосходство грубой силы и считала, что настоящий мужчина должен подавлять и доминировать. Ее муж действовал хитро и продуманно, и подобного Белла не понимала и не хотела понимать. Попадало ему и за мягкотелость, которой и вовсе не было. Просто сестра ненавидела любые проявления слабости. Нарцисса же своего мужа слабым не считала, она считала его.. человеком. Любой человек имел право быть человеком, в ином случае он превращался в монстра наподобие Волдеморта. Он не идеален. И брак их отнюдь не образец для подражания. Однако вся суть в том, что отношения Малфоев — это личное дело Малфоев и никто со стороны не должен был совать в них нос. Белла всегда брала на себя слишком много и пыталась командовать сестрой, но та, несмотря на внешнюю покорность, всегда поступала по-своему. Чистокровное воспитание держало миссис Малфой в строгих рамках, однако в их пределах она была настолько своенравна, насколько это возможно. Именно поэтому звон фарфора в тот момент, когда Нарцисса вернула чашку на блюдце, прозвучал несколько громче, чем следовало, демонстрируя ее раздражение. — Не считаешь, что оскорблять владельца дома, в котором тебя приняли со всеми почестями, — верх неприличия? — вопросила она, сохраняя на лице нейтральное выражение и сражаясь с внезапно проснувшимся желанием оттаскать сестру за ухо, прямо как в детстве. Порой Нарцисса думала, что Белла просто энергетический вампир и питается чужим раздражением. — Оставь свои нравоучения для тех, кто в них действительно нуждается, — отмахнулась Беллатриса, сунула в рот кусочек хлеба и принялась жевать, запивая ароматным чаем. — Ты не переносишь Люциуса, потому что я не возненавидела его, как ты Родольфуса. Однако единственной проблемой их обоих является то, что они не такие, какими ты хотела бы их видеть, — поморщилась миссис Малфой, считая нужным оставить точку в этом вопросе за собой. — Ты права, дорогая сестра. Это сугубо их проблема, — подчеркнула та. — Не моя. — Разве твой муж был так уж ужасен? — Нарцисса сделала вид, что задумалась. — Не припомню, чтобы он хоть в чем-то тебя ограничивал. — Слабый, никчемный заморыш, — с отвращением фыркнула она, обращаясь к Пэнси, словно Нарциссы и вовсе не было рядом. — Только что богат и знатен, поэтому я его и терпела. — В каждом человеке можно найти положительные качества, за которые его можно.. — Полюбить? — издевательски хохотнула Белла. — Уважать, — холодно возразила миссис Малфой. Беллатриса смерила сестру насмешливым взглядом и вновь вернула внимание Пэнси: — Любовь — это выдумка для бедных, — заявила она. — У вас с Драко есть кое-что получше. Вы дружите с детства, и это невероятное везение. Связь между вами — крепкая и осознанная. За годы вашего знакомства ты уже увидела достаточно, чтобы понять, с кем имеешь дело, и, — она сделала паузу, — смириться. — Не думаю, что в Драко есть что-либо, чего я не смогла бы принять, — напряженно проговорила девушка, явно ощущая себя уязвимой в зрительном контакте. Белла — тяжелый человек. Общаться с ней то же самое, что постоянно находиться под прицелом палочки со зреющим на ее кончике смертельным заклинанием. Она давила своей аурой непрестанно, и это было ужасно утомительно. Поэтому Нарцисса поспешила вмешаться. — Скажи на милость, чего ты добиваешься? — не выдержала она. — Ни за что не поверю, что заглянула выпить чаю и посплетничать. Это совсем на тебя не похоже. Беллатриса фыркнула словно бы довольно: давно ожидала, когда сестра сорвется и выйдет за рамки приличий. — Ты права, я была здесь по делу, но с ним закончила, — с намеком вскинула брови она. — Проводишь? — добавила слишком уж многозначительно, давая понять каждой из присутствующих, что хочет переговорить приватно. Женщина дождалась кивка сестры и поднялась на ноги. Она была затянута в кожаный корсет, делавший ее талию невероятно тонкой и приподнимавший грудь так, что та вульгарно виднелась в вырезе платья со свободными рукавами. Нарцисса в который раз поймала себя на мысли, что ее сестра была самым настоящим парадоксом: в одну секунду являя собой эталон женственной игривости, уже в следующую она могла спускаться в подземелья лагеря и, не меняясь в лице, выбивать информацию из мужчин вдвое больше и сильнее ее самой. — Что ты делала с девчонкой? — спросила миссис Малфой совершенно другим тоном, как только они отошли достаточно далеко от ее будуара, и она уверилась в том, что Пэнси не услышит. — Ты ведь из-за нее была здесь? — Беспокоишься? — губы Беллы тронула улыбка, однако взгляд, который она бросила на сестру, был холодным и внимательным. — Привязалась к грязнокровке? С тебя станется, Цисси, — она скривилась и даже передернула плечами. — Эта твоя вечная жалость к убогим.. Нарцисса невольно закатила глаза. — А может быть, дело в твоей склонности к драме? — ответно уколола она. — Отнюдь. Я прекрасно помню, как ты тайком тащила домой всяких блохастых тварей и заставляла эльфов лечить их, своим поведением доводя нашу матушку — земля ей пухом — до истерики, — фыркнула Беллатриса, направляясь прямиком к лестнице. — А учитывая, что ты заперта в четырех стенах и тебе совершенно нечем заняться, я боюсь представить, что творится в твоей голове. Нарцисса действительно испытывала порой желание лезть на стену от недостатка досуга, но решила об этом умолчать. — Я говорила с ней от силы пару раз, и не сказать, что эти беседы были приятны, — хмуро сказала она вместо этого. — А вот твой сын явно находит удовольствие в общении с грязнокровкой, — загадочно бросила Белла, входя в главную гостиную, где находился единственный работающий камин. Через него она и прибыла в мэнор. — Ты о чем? — слегка нервно уточнила женщина, по пятам следуя за сестрой. — Драко творит все, что вздумается. — Миссис Малфой открыла рот, хотя толком не понимала, что хочет сказать. Оправдаться? Огрызнуться? Но Белла без паузы продолжила: — И это нравится мне в нем. Но только до тех пор, пока он не пересекает границ допустимого. — Зачем ты устроила этот спектакль с Пэнси? — сквозь зубы спросила Нарцисса, с трудом сохраняя самообладание. — Просто хотела убедиться, что вы не принимаете в семью идиотку. Уж прости, но внешне она выглядит недалекой куклой, — дернула плечом Белла, остановившись около камина. — Твоя эльфийка, кстати, ужасно болтлива, избавься от нее. Выдала мне все секреты и водила по поместью за твоей спиной, стоило мне только пригрозить подвесить ее к люстре за уши, — добавила она словно бы между прочим, а после как ни в чем не бывало вернулась к персоне невесты Драко: — Если девчонка включит гордыню и начнет устраивать прилюдно сцены ревности — я сверну ей шею своими руками, — пообещала Беллатриса и с улыбкой потрепала сестру по щеке, как делала в детстве, желая вывести ее из себя. А после, не дав ей и слова вставить, юркнула в камин и растворилась в пламени, оставив миссис Малфой недовольно поджимать губы. Снова пронеслась разрушительным ураганом и просто исчезла.***
Драко сомневался всего мгновение, а потом просто переместился в комнату Грейнджер. Просто знал: секунда промедления, и он мог начать думать, а это в данном случае лишнее. Малфой хотел убедиться, что она не при смерти. Кто знает, какое проклятие наслал извращенный мозг его тетки? Вряд ли парень вообще должен был утруждаться и думать об этом. Тинки наверняка вылечила девушку, она испытывала к ней явную симпатию, а один лишь вид Драко отключит все способности ее организма к восстановлению. Да даже его имя вселяло в нее тошноту и тревогу. Плюс одна причина в список, состоящий из двух пунктов, почему он должен был прийти к ней; и выглядела она не так убого, как «потому что захотел» под первым номером. Очень даже убедительно выглядела. Это походило на запрет передвижений по школе после отбоя, о котором Малфой не помышлял до того момента, как его ткнули носом в табличку «нельзя». Нельзя? Но ему можно. Ему все можно, если дело касалось Грейнджер. Девушка одними глазами приколотила его к полу, не давая сделать следующий шаг по ее территории. Глаза эти просто кричали, чтобы Малфой убирался и оставил ее в покое, и поэтому он остался. Драко наглый, эгоистичный и заносчивый — плевал с он высокой колокольни на этот ее свирепый взгляд, который его ничуть не трогал. Смотреть противно.. нет, просто смешно. До нелепого смешно. Малфой опустил взгляд ниже и увидел, как она прячет поврежденную руку за спину, словно ожидая, что он оттяпает ее окончательно. Он недовольно нахмурился, приблизился к ней, игнорируя все запреты, и поманил пальцами. — Покажи. — Тинки позаботилась обо мне, — попыталась отнекиваться Грейнджер, только раздражая своим глупым упрямством. Она с ногами забралась на кровать, бросая взгляды на противоположную сторону: парень подошел слишком близко и мешал подняться, а она явно чувствовала себя некомфортно, смотря на него снизу вверх. — Я сказал покажи, — угрожающе процедил Драко и, не оставляя пространства для споров, сел на покрывало и попытался дотянуться до ее руки. Малфой действительно проявлял заботу таким извращенным способом, но Гермиона подобного не понимала. Вечная грубость, насмешливость и колкие замечания явно не были тем, что она могла оценить. Грейнджер могла бы попытаться, но за этот эксперимент не получить что-либо, кроме «тролля». Она просто нервничала и не понимала его. Себя с трудом могла понять, а его и подавно. От этого своего непонимания Гермиона защищалась: собственными руками ограждения ставила и из-за них шипела, как разъяренная кошка, чтобы не смел приближаться. И Малфой тоже вел себя как умел: отмахивался от нее самой и стены ее рушил просто потому, что мог, совершенно не принимая во внимание тот факт, что больше всего на свете Грейнджер не выносила, когда с ней не считались. Он уже решил для себя, что нахрен снесет все в гребаном мире, если кто-то посмеет хоть пальцем ее коснуться, а тем более сделать ей больно. Она же в который раз напомнила себе, что больше никогда не позволит ему коснуться себя. Значило ли это, что их цели схожи? — Мне больно, — вскрикнула Гермиона и попыталась вскочить на ноги, воспользовавшись тем, что парень уже не закрывает собой проход, и невольно скривилась от своего высокого плаксивого тона. Она не думала, что ее самообладания окажется достаточно, чтобы находиться к нему так близко. — Сама виновата, я хотел по-хорошему. — Грейнджер упрямо поджала губы, вперив взгляд в ключичную впадинку Малфоя, которая виднелась над воротом майки и этим привлекла ее внимание. Тот молча всматривался в позорное «грязнокровка» с нечитаемым выражением на лице, обводя слегка липкую и пахнущую травами кожу по периметру большим пальцем. — За версту несет темной магией. Вот же сука, — внезапно выругался он, сжав запястье девушки чуть сильнее. — Не думаю, что шрамы когда-нибудь исчезнут, да и затягиваться будут дольше обычных. — Без тебя в курсе, — привычно огрызнулась она, нервно выдергивая свою руку из его хватки и скрывая надпись рукавом. Гермиона окинула парня прищуренным взглядом и процедила сквозь губы: — Смотри на эту надпись почаще, Малфой. Готова тыкать ею тебе в лицо каждый раз, когда в твоем воспаленном мозгу рождается идея лезть ко мне. — О, ты переоцениваешь мою разборчивость, — издевательски ухмыльнулся Малфой, взглянув на девушку. Его серые глаза всегда держали ее в напряжении. Впрочем, как и он сам. — Где же твои принципы? — едко уточнила Гермиона в попытке перебороть это чувство, и парень цыкнул и закатил глаза. — Там же, где были твои, когда ты позволяла вылизывать.. — Такого не было! — возмутилась Грейнджер, краснея щеками, ушами и шеей и не желая дослушивать, что она там позволяла вылизывать. Она все же оказалась на ногах, потому что сидеть рядом было выше ее сил. — Мерлин, ты мерзкий. Судя по ухмылке Малфоя, он явно хотел брякнуть, что она тоже там была, а значит, тоже мерзкая, но решил придержать свое мнение при себе, что было для него совсем не свойственно. — Я имел в виду губы, — сказал он и поморщился: — Да сядь ты уже. — Сяду, если ты заткнешься, — огрызнулась она, тяжело дыша через нос и зная, что в озвученных условиях на кровати больше не окажется. По крайней мере, пока парень не покинет комнату. Однако у Малфоя, как обычно, были свои планы, в которых мнение Гермионы роли не играло. Она упиралась пятками, когда он потянул ее на себя, отчего ковер морщился, и боролась с детским желанием беспорядочно лупить парня по плечам и рукам (вряд ли он оценил бы подобное поведение). Однако, в отличие от Грейнджер, Малфой предпочитал побеждать, а не играть честно. Он сделал подсечку и тут же поймал потерявшую равновесие девушку, после чего усадил рядом с собой и убрал руки. Свобода оказалась настолько неожиданной, что она едва не завалилась на него снова. — Не зли меня, — неожиданно попросил Малфой, прекратив их возню и глядя прямо в глаза застывшей от его слов Гермионе. — Я правда пытаюсь относиться к тебе по-человечески, но ты.. мешаешь. Грейнджер скептично вскинула брови, как бы спрашивая: «Серьезно?» Ей было странно, что еще несколько месяцев назад они были готовы перегрызть друг другу глотки, а теперь сидели рядом и говорили так.. откровенно. Настолько, что становилось жутко. И все же недостаточно, потому что множество неозвученных вещей отдавали горечью на корне ее языка. Гермиона, рассуждая над этим, могла прийти к выводу, что общее горе сближает. Малфой бы заспорил — «какое, к черту, горе?» — ведь совсем не выглядел во всем этом несчастным. Но она знала, что он врет. Или думала, что знает. Грейнджер не была уверена, что все, что она видит и чувствует, — не игра ее воображения и не последствия огромного желания почувствовать себя нужной и значимой, рожденного ее изоляцией. Она вообще ни в чем не была уверена. Знала только, что они ходят по очень тонкому льду и что это очень выматывало. — Ложись, — приказал Малфой в своей обычной манере и наконец-то встал, освобождая от себя ее личное пространство. Грейнджер понимала, что это наилучший совет, который он мог ей дать. Глаза и правда слипались, а в мышцах поселилась усталость. Она кивнула, перебирая ногами и таким образом отодвигая от себя покрывало, после чего юркнула под одеяло. Девушка подняла голову, чтобы убедиться, что осталась одна, но увидела, как Малфой, подцепив пальцами край обычной черной майки, стянул ее через голову и бросил прямо на пол. — Какого черта? — спросила, нет, пискнула Гермиона, потому что ни силы, ни уверенности в ее голосе не было не было ни на грамм, только один сплошной шок. Парень обогнул кровать (и когда только успел снять обувь?) и взялся за краешек одеяла. Грейнджер на мгновение замерла, ошарашенная такой наглостью, но тут же встрепенулась и, сжав зубы, потянула его обратно. — Выметайся! — возмутилась она. Но это все и правда было за гранью. Она успела обратить внимание, что штаны он постыдился снимать, но это все равно было слишком. — Что ты себе позволяешь? — Собираюсь спать, а что? — вздернул бровь Малфой, ложась рядом. Гермиона хватала воздух, как рыба, и пятилась, но парень тут же поймал и притянул обратно. — Не дури, я ничего тебе не сделаю, — заверил он и тут же зашипел, когда Грейнджер зарядила ему пяткой по голени. — Я не собираюсь с тобой спать, — озвучила очевидное, пытаясь вывернуться и посмотреть, что за выражение лица должно быть у Малфоя при том, что он творил. В своей возне она коснулась ногой его ступни и тут же отдернула ее, словно обжегшись. — У тебя ноги ледяные, — ответил таким же очевидным, слегка морщась. — Спи. Гермиона зажмурилась, отвернулась и сжалась в руках парня, притянув колени к животу. Сквозь тонкую ткань пижамы она ощущала уже знакомое тепло ладоней. Сердце билось рвано и часто, и наверняка Малфой мог это ощущать.. Было стыдно. И так горько-волнительно, что дух захватывало. Парень не давал отстраниться ни на миллиметр, крепко прижимая к своей груди одной рукой, а другую протиснул между шеей Грейнджер и подушкой, не давая и шанса на спасение. Она больше не дергалась, понимая, что это бесполезно, но и расслабиться не могла. Просто застыла, как неодушевленный предмет, стараясь дышать не слишком часто, но чувствуя, как дыхание Малфоя обдает жаром кожу на загривке. Ей совсем не было комфортно, но и страшно не было. Просто.. смирилась. Гермиона стиснула в пальцах одеяло, ощущая, как те неконтролируемо подрагивают. Внутри нее все так же дрожало от этих вынужденных объятий. Как ей с этим мириться? Как выдержать сердцу, заходившемуся в панике? Пусть сопротивляться физически не имело смысла, но ментально Малфою до нее никогда и ни за что не добраться. Она прикрыла глаза, пытаясь представить себя в другом месте. Но чужие руки держали в реальности слишком крепко, чтобы получилось. — Мне не по себе, — озвучила она, потому что тишина слишком сильно давила на ушные перепонки. — Это нормально, — уверил парень. — У тебя сердце сейчас выскочит. Успокойся. — Не могу. Хочу, чтобы ты ушел, — несчастным тоном призналась Гермиона и тут же почувствовала, как грудная клетка Малфоя прижалась к ней еще плотнее, когда он протяжно и как-то очень устало вздохнул. — Не уйду.