Гермиона распахнула глаза, жадно захватила ртом воздух и в то же мгновение окунулась в какофонию звуков реальности — невнятных, неразборчивых, будто уши залиты водой. Ледяные щупальца страха сжали горло, когда она поняла, что ничего не видит. Склеры залило чем-то темным и вязким.
С содроганием вспомнился Уэйбридж и ничегоя, забравшая ее во тьму, то, как давилась мороком до тех пор, пока не потеряла сознание..
От воспоминаний накрыла паника. Тело будто стало чуждым, непослушным, какая-то неподъемная тяжесть вдавила его в матрас, не давая двинуться, и зашипела прямо в ухо: «Ты снова в этом кошмаре. Одна. Совсем одна. И никто к тебе не придет. Никто тебя не спасет».
Внутри Грейнджер кричала. Кричала так страшно и истошно, что хотелось заткнуть уши и не слышать. Но в реальности вопль замер на потрескавшихся губах.
А потом все резко закончилось.
Зрение прояснилось спустя всего несколько секунд, но они показались вечностью. Гермиона часто заморгала, вновь осознавая себя в пространстве. Она сглотнула вязкую слюну с привкусом пепла и приложила руку к груди, словно это могло унять исступленно бившееся сердце.
В изножье кровати Багра негромко, но, судя по интонациям, раздраженно переговаривалась с человеком в темной мантии. Только то, что истерика длилась считаные мгновения и не перешла из разума в реальность, не позволило им узнать о ее пробуждении. Мужчина стоял неподвижно, широко расправив плечи, и отвечал размеренным тоном, припорошенным легким презрением, который наравне с черно-серыми погонами свидетельствовал о высоком положении в армии Пожирателей.
Этот голос..
Гермиона нахмурилась. Он будто чиркал по ее памяти, оставляя едва заметные следы, как серная головка о спичечный коробок, и рождая тревожное ощущение в теле. По дну пустого желудка начал перекатываться небольшой, но очень тяжелый стальной шарик.
Туда.
Обратно.
Туда-обратно.
— Люциус вернулся, — сообщила чародейка. Даже не видя ее лицо, девушка могла себе вообразить, как хмурятся тонкие брови и кривятся губы, явственнее обозначая кисетные морщины вокруг рта. — Мы больше не можем позволить себе медлить. Скоро Тинки заявится, увидит тебя и побежит доносить. Не к Люциусу, а прямиком к мальчишке. Упаси нас Мерлин узнать, что начнется потом.
— Она не сможет. Страна закрыта, — небрежно бросил Пожиратель.
Багра мрачно фыркнула.
— Уверена, Драко позаботился о том, чтобы иметь связь с мэнором. Он маниакально контролирует все, что связано с ней.
Одно только упоминание имени Малфоя ощущалось как удар под дых. В сочетании со словом «контроль» оно и вовсе сжигало весь воздух в легких. Это проявлялось, как хронический невроз. Она будто теряла возможность управлять собой, своими мыслями, здравомыслие выключалось. Грейнджер сжала кулаки и потерла пальцы о ладони в попытке сбросить с себя напряжение, но оно было под кожей — текло по венам, нетерпеливо пощипывало, дразнило.
Произошедшие события все еще были свежи в памяти, — Хогвартс, смерть Гарри, ее срыв, — однако отошли на второй план, оставляя место для.. чего-то. Чего-то, что предпочтительнее, чем скорбь, в которой она заблудится, как в лабиринте, выход в который завалило камнями.
Говорят, после такого кошмара наяву не выживают? Но Гермиона вполне жива. Ее всего-то рвало на части, словно кто-то сунул палочку прямо в рот и шепнул: «Редукто».
Девушка понятия не имела, сколько ее продержали в бессознательном состоянии, но, по ощущениям, минули годы. Малфой казался запредельно далеким. Между ними словно выросла огромная неподвижная стена, которую ни один великан не сдвинул бы ни на дюйм. Но от «разреза» любое препятствие порвется так же легко, как листок бумаги.
«Он заслуживает мести», — яростно пульсировало в сознании Грейнджер, однако в тени скрывалось отчаянное: «Разве от этого мне не станет легче?»
Эти мысли были самым разрушительным ядом из существующих в мире, но она сама тянула руку к флакону в надежде утопиться в нем и отыскать успокоение. Казалось, если выпить отраву, не придется чувствовать боль, которая, точно кровожадный орел из прочитанного в детстве греческого мифа, ежедневно прилетающий поклевать печень, сделает страдания вечными. Однако кому, как не Гермионе Грейнджер, целительнице Сопротивления, знать, что седативные, притупляя ощущения, превращают происходящее в сон.
Сон, который вполне может обернуться кошмаром.
— Прикажете тащить ее в бессознательном состоянии? Я дал противоядие, скоро должна прийти в себя. — Помолчав, мужчина цокнул языком, и в его исполнении это прозвучало будто треск льда: — Те количества усыпляющего, что вы ей давали, могли вырубить и тролля.
Гермиону будто хлыстом стегнуло узнавание. Этот ядовитый, словно слизь флоббер-червя, тон голоса. Святой Мерлин, неужели..
— А что мне оставалось, Северус? — взвилась Багра. — Ты не видел, в каком девчонка была состоянии. Настоящая мегера. Я бы ни за что не смогла удержать ее взаперти до сегодняшнего дня. Клянусь, она не оставила бы камня на камне от поместья. И домовичка прекрасно осознавала это, поэтому как миленькая направилась за зельем к тебе, а теперь постоянно вьется поблизости. Даже мне не доверяет.
— Станет мешать — избавимся от нее, — с равнодушным спокойствием, от которого Грейнджер передернуло, проговорил Снейп.
Чародейка хоть и казалась жесткой, как старый матрас, набитый соломой, но не отличалась кровожадностью. На слова Пожирателя женщина недовольно повела плечом, но промолчала — возразить, судя по всему, было нечего.
— Когда девчонка очнется? — резковато спросила она.
— Уже очнулась, — вдруг сказал он, заставив Гермиону вздрогнуть, а Багру — цокнуть языком и оглянуться через плечо.
Девушка и не подозревала, что все это время Снейп наблюдал за ней. «У него что, глаза на затылке?» — пронеслось в сознании, но тут же растворилось в вязкости мыслей. На мгновение Грейнджер стиснула в пальцах одеяло, борясь с желанием вскочить на ноги и.. Что? Что она сделает? Запертый за реберной дугой, будто в клетке, в груди клокотал гнев, горло распирало от густого кома невысказанных обвинений.
«Станет мешать — избавимся от нее?» Вот такой вы человек,
профессор?
Гермиону накрыло в тот момент, когда она остановила взор на его бесстрастном лице. В ушах замер гул крови, словно красная жидкость закристаллизовалась, о грудь изнутри бились камни. Зубы исказились в подобии оскала. Она окинула мужчину взглядом, полным отвращения. Черные волосы, черные глаза, как у грифа, прилетевшего отведать падали, впившиеся в нее подобно клещам, черная форма и черное истлевшее нутро.
При виде Снейпа ее будто отбросило в другую реальность. В ней бывший профессор провел Пожирателей в школу; в ней его рука не дрогнула убить Дамблдора, человека, безмерно доверявшего ему; в ней он нанес сокрушительный удар по Сопротивлению своим предательством; в ней она еще была свободна. Перед воспаленным мозгом Грейнджер он предстал первопричиной всех бед. Хуже любого Пожирателя, подлее Реддла, который хотя бы не скрывал своих мотивов. Воплощение чистого зла. Перебежчик, врун, двуличная тварь..
— Вставай, девочка, — скрипнула поблизости Багра, протягивая к ней свою высохшую руку. — Нужно собираться.
Но Гермиона даже не вслушивалась, сосредоточив остервенелый взгляд на Снейпе, в то время как тот просто ждал от нее чего-то — молчаливо и угрюмо. От отсутствия какой-либо реакции с его стороны внутри диковинной птицей заскреблось непонятное чувство.
— Предатель, — выплюнула девушка, желая сунуть его позор ему под нос, чтобы почувствовал, как отвратительно тот смердит.
Пожиратель окинул ее матовыми глазами — настолько темными, что, казалось, их никогда не касался солнечный свет, — и скривил тонкие губы:
— Вы действительно намерены устраивать этот цирк, мисс Грейнджер?
Словно они до сих пор на уроке, а она его студентка, несправедливо требующая повысить оценку с «Выше ожидаемого» на «Превосходно».
— Конченый ублюдок, — возвысила голос Гермиона, где-то на задворках сознания смутно осознавая степень своего отчаяния, раз опустилась до подобного.
— Когда вы закончите с претензиями, дайте знать, и мы перейдем к конструктивному диалогу.
Грейнджер резко замолкла, подавившись возмущением. Она смутно осознавала, что с ней происходит. Агония. Ведь глубоко внутри она клеймила предательницей именно себя. Пожирала чувством вины за то, что прельстилась на обманчивое малфоевское тепло, оказавшееся не чем иным, как холодным отражением ее собственного, за то, что пошла на сделку с совестью, лишь бы приспособиться к обстоятельствам.
«Я просто хотела выжить!», — вопило что-то внутри, захлебываясь слезами и криком. «Это ничего не меняет», — жестко и безжалостно отрезала Гермиона.
Однако вместо того, чтобы найти силы публично осудить себя, обвинила в этом грехе другого.
Жалкая. И не найдя в Снейпе ни следа глубокого раскаяния, которое терзало ее саму, пришла в бешенство.
Слабачка.
Котел с варевом из чувства вины, страха, отвращения к себе самой, томившийся долго-долго, наконец забурлил, опаляя паром. Внутри клокотало. Энергия ее эмоций превращалась в тепло силы и, повинуясь какому-то первобытному инстинкту, Гермиона направила этот жар к ладоням. Мягкий хлопок в сведенных судорогой пальцах задымился.
Она не хотела проклясть Снейпа. Она желала оставить от него горстку пепла, а после плюнуть в нее.
Нечто уродливое проснулось в Грейнджер. Раньше она и в беспросветной мгле могла отыскать светящиеся точки, способные дать опору — друзей. Даже не находясь рядом, они жили где-то в ней, отгоняли от души мрак, отпугивали боль и давали силы держаться. Но теперь Гарри умер. Рон наверняка умер давно, а Джинни все равно умрет, если ее уже не убили.
«Теперь я и правда совсем одна».
Эти мысли подпитывали зародившуюся червоточину, которая множилась внутри и отступала по сосудам прямо в сердце, заставляя его скукоживаться до размеров перечного зернышка. Свет заметался внутри, но не прогоняя Тьму, а иссушая Гермиону.
Девушка ощутила себя эпицентром взрыва, послушного ее воле. Эти бессчетные вселенные со всей их энергией и километры мерцающего звездного света всегда были заключены в ней? Или это окружающий мир полон Силой, а она просто наконец-то перестала бороться и приняла свою природу? Грейнджер жадно тянула свет ото всех источников, как обезвоженный путник в пустыне, добравшись до источника.
Она подняла руку, создавая сферу мерцающей энергии.
От этого крошечного проявления могущества тело заполнило удовольствием, облегчением и счастьем. Разум заволокло пеленой эйфории. Но даже сквозь нее на передний план проталкивалось различимое и четкое: «Убей». И Гермиона восприняла. Зафиксировала.
Убей.
— Он на нашей стороне, идиотка! — Багра схватила ее за руку, подавляя, что было похоже на попытку затушить вулкан, вылив стакан холодной воды в его жерло.
Однако это сработало.
Девушку будто ошпарило током, и статика разрядилась. Внутри воцарилась мертвая тишина. Она медленно опустила взгляд и посмотрела на свои подрагивающие ладони так, словно они вдруг превратились в полчища жирных белых опарышей и распадались прямо на глазах.
Это были
ее мысли?
Грейнджер резко побелела, сливаясь оттенком с пододеяльником — до того, как прожгла в нем безобразную дыру. Понадобилось некоторое время, чтобы совладать с горячей волной отвращения, мерзко облизавшей живот.
Малфой постарался, чтобы перечеркнуть собой все двадцать лет ее жизни. Да что там — саму Гермиону. Это всегда казалось чем-то праведным, как только они оказывались наедине, — извечная война света и тьмы. Если Грейнджер и суждено было стать чьим-то ночным кошмаром, то этим человеком непременно должен был стать он. Он, но не Снейп. Пусть предатель, пусть ужасный человек и лгун, но сколько еще подобных ему повстречается на жизненном пути?
Болело.. что-то болело. То ли запястье, в которое вцепилась Багра, то ли душа, оплакивая себя. Неужели теперь она будет испытывать такую жгучую ненависть к каждому? В этот раз Гермиона смогла остановиться. Но что если никого не окажется рядом? Что случится тогда?
В голове происходила перестановка. Проводки нервных волокон разъединились и соединились вновь, прокладывая новые пути нервной системе. Вот бы они замкнулись, и она отключилась. Навсегда.
Отвратительный человек. Никчемная подруга. Ужасная целительница, которая даже себе помочь не может..
А теперь еще и монстр. Такой же, как Малфой.
— О какой стороне вы говорите? — столь неожиданно взорвалась криком Гермиона, что Багра вздрогнула и растерянно заморгала, чем девушка тут же воспользовалась, попытавшись разжать цепкие пальцы. Чародейка вовремя спохватилась и ударила посохом по ее запястью, от чего Грейнджер окончательно рассвирепела. Но руку все-таки пришлось убрать. Она сжала ее в кулак и с силой впечатала его в одеяло: — Никто в этом доме не на моей стороне! Ни вы, ни тем более он, — указав подбородком в сторону Снейпа, девушка внезапно и резко дернула плечом — так, что Багра повалилась на кровать: — Вам всем плевать на меня! Вы просто хотите мной воспользоваться, но я вам не позволю, — с безумным видом пообещала она. — Отпустите! Иначе я..
— Да что ты сделаешь, дурында? — вышла из себя и женщина, с силой тряхнув Гермиону, так, что ее зубы громко клацнули друг о друга. Она хоть и была более хилой телом, но неравенство сполна компенсировала упрямством. — Я это ради тебя делаю! Все, что я делала, ради тебя!
— Ради меня? Ради меня? — она неискренне рассмеялась, но смех завершился так же быстро и неожиданно, как начался. — Вы лжете. Все ради равновесия, — прошипела, приблизившись вплотную к лицу Багры, в то время как ее собственное исказила гримаса злости. — Ненавижу, ненавижу вас!
Боковое зрение уловило всполох заглушающего, однако Грейнджер слишком глубоко погрузилась в свою ярость, чтобы задуматься об этом. Она явилась громоподобным гласом оскорбленного человеческого достоинства, которое то дразнили, то подавляли в течение многих месяцев, результатом множественных потрясений и недомолвок — неминуемым, но настолько неожиданным, что даже Багра растерялась. Она непроизвольно отпрянула, тем не менее продолжая удерживать брыкающуюся Гермиону, и громко выругалась.
— Северус!
— Ненавижу-ненавижу-ненавижу! — истерично вопила Грейнджер. — Тебя ненавижу, Багра, со всеми твоими силами, и тебя, гребаный предатель! Надеюсь, вы все сгорите в адском пламени преисподней! Ненавижу вас всех! Все это со мной случилось по вашей вине! И Гарри умер из-за вас!
Одеяло скрутилось вокруг ног, усложняя задачу. Девушка переместилась на противоположный край кровати, лягаясь и дергалась, отбросила его пяткой и обнаружила себя стоящей на коленях, тяжело дыша и пытаясь стряхнуть с себя назойливую старуху. В процессе возни Багра лишилась своего посоха, но ничуть не озаботилась потерей — важнее было не дать Гермионе доступа к свету.
В какой-то момент она кубарем скатилась на пол, но не успела даже задуматься о том, чтобы что-нибудь предпринять. Вскочив, Грейнджер увидела надвигающегося Снейпа. Угроза, которую источала вся его фигура, заставила вскинуть ладони в защитном жесте. На пальцах заплясало электричество, уши заполнил стрекот разрядов, однако мужчина оказался проворнее:
— Брахидобиндо!
С его палочки сорвалось красное свечение, и запястья оказались крепко прижаты друг к другу магической веревкой. Со связанными руками Гермиона была абсолютно беспомощна. Пожиратель возвышался над ней, словно палач, готовый занести топор над головой.
Снова проиграла.
Багра подобрала посох и встала рядом с ним. Однако вместо того, чтобы огреть ученицу своей палкой, просто занесла ее над головой — и створки платяного шкафа с грохотом отворились, заставив Грейнджер против воли вздрогнуть и обернуться. По воздуху к ней заскользила мантия.
Девушка стиснула зубы, когда ткань легла на плечи, а пуговица у горловины сама собой вделась в петлю.
— Вставай, девочка, — скомандовала чародейка, словно вспышка Гермионы не произвела на нее ни малейшего впечатления: за долгую жизнь видала вещи и похлеще. — Всем нам отведены роли, и чтобы продолжить играть свою, ты должна сменить декорации.
— Я никуда не пойду! — запальчиво выпалила девушка, вновь заводясь, но ее оборвал спокойный голос Снейпа:
— А тебя не просят, тебе приказывают.
Грейнджер резво повернулась к нему всем корпусом, словно что-то ужалило ее в поясницу, и рявкнула, яростно сверкая глазами:
— Я не позволю направить меня против Ордена!
Просто слова. Ведь она полностью в их власти. Однако на мгновение в глазах мужчины отразилось замешательство.
Гермиона успела поймать его на эмоции, казавшейся абсолютно чуждой этому человеку, только потому, что смотрела слишком пристально. Наблюдая, она невольно отметила, что время не изменило лицо зельевара, разве что виски тронула седина. Его внешность производила все такое же странное и отталкивающее впечатление, как и несколько лет назад. Словосочетание «подозрительный тип» отлично описывало его наружность.
Пожиратель прищурился и склонил голову в оценивающем жесте. Раздумывал, как лучше с ней поступить: взять под Империус или вырубить? Второй вариант мог оказаться более хлопотным.
«Зачем он вообще явился?» — не понимала Грейнджер, буравя его тяжелым взглядом. Она — пленница Малфоя. И ни разу не выходила за пределы мэнора без него. Если Снейп здесь, значит, приказ поступил от того, кому не мог отказать даже Малфой. Волдеморт решил пустить ее в ход? От мыслей об этом кожу на скулах будто стянуло.
— Никто не.. — начала Багра, но ее быстро оборвали:
— Дерево не чувствует себя оскверненным, когда его срубают, чтобы сотворить палочку, — медленно проговорил мужчина, не сводя с Гермионы немигающего взора.
И этих его слов вполне достаточно, чтобы удостовериться, что ее опасения не беспочвенны.
— Палочка может как спасти, так и уничтожить.
Откровенная угроза с ее стороны.
Грейнджер могла завопить, но Пожиратели не услышат ее из-за заглушающего. Оставалось надеяться на себя. На свои силы. Ощущение ликования успело свернуться в клубок и замерло в животе, но девушка до сих пор ощущала его присутствие. Она не одна. И у нее есть защита. Огонь лизнул пальцы, как дрессированный пес, послушный приказу хозяина, и по телу прошла жаркая волна.
Прикоснувшись к скверне, Гермиона ужаснулась, как Малфой может выдерживать подобное давление и не сходить с ума. Она и без того избегала своей силы, отрицала по идейным и этическим соображениям, а столкнувшись с его, пришла в ужас, настолько токсичной она оказалась. Но природа света противоположна, об этом Багра твердила постоянно, поэтому другой страх сдерживал еще сильнее — страх перед тем, кем могла стать, если бы почувствовала власть над такой мощью, перед тем, как это изменило бы ее.
Грейнджер убедилась, что ощущение могущества пробуждает худшие человеческие черты. Однако ему можно противиться. Войдя в бурный поток своей силы, она прошла его насквозь и сделала шаг на другой берег. Багра просто направила в нужную сторону, но остановила Гермиона себя сама. В ней находился внутренний переключатель с надписью «стоп», и осознание этого давало столь необходимую точку опоры.
Один раз получилось, так почему не выйдет в другой?
Да, в ней теперь Тьма. Грейнджер чувствовала ее тяжесть прямо на своих костях. Но света все еще было больше. Холодный разум всегда был ее главным союзником, и именно он спасет сейчас. Следует просто почаще напоминать себе, кто она есть.
«Я — Гермиона Грейнджер. Целительница Сопротивления. Член Ордена Феникса. Друг для своих друзей. Враг для своих врагов. А еще я — человек. Человек, у которого есть выбор. И я выбираю не становиться монстром».
Гермиона решительно вскинула руки. Плечи напряглись, локти разошлись в стороны, отчего мантия отворилась и стала видна красная нить, пульсирующая чужой магией.
Подумать только, еще пару дней назад она дорого заплатила бы за возможность выбраться из мэнора, но теперь сознательно делала выбор с пользу опостылевшей тюрьмы. Даже если Гарри больше нет, были другие, кто продолжал яростно сражаться против режима Волдеморта, и Грейнджер не собиралась усложнять им задачу. Она и так опустилась ниже некуда, но падать дальше не намерена. У всего есть предел. У нее тоже.
Гермиона никогда не пойдет против Ордена.
— Что если я скажу, что твой Гарри живой? — вышла вперед Багра, словно прочувствовав ее решительное настроение.
— Салазар, ну кто вас просил лезть? — осадил ее Снейп, на что женщина ответила негодующим взглядом.
Произнесенные слова врезали по Грейнджер ничуть не слабее, чем новость о его смерти. Ее доверху заполнила каша из недоверия, нестерпимого волнения и жалкой надежды. И от последней девушка отшатнулась как ошпаренная и, игнорируя ноющую боль под ребрами,
выкрикнула:
— Никто не может выжить после Авады!
Однако глаза, влажно поблескивающие и непонятно робкие, молили: «Скажи, что я ошибаюсь. Скажи это, скажи, прошу».
— Только если этот «никто» не является крестражем, — отозвался вместо наставницы мужчина.
Все в Грейнджер поднялось на дыбы («Да как он вообще смеет говорить об этом?»), но, несмотря на это, мозг клещами вцепился в сказанное. «Для создания крестража требуется жертва. Мама Гарри защитила его, пожертвовав собой, — лихорадочно размышляла девушка, но тут же возразила сама себе: — Разве можно поместить осколок души в существо, уже обладающее душой?»
Гермиона не слышала ни о чем подобном.
Но также ни разу не слышала, что нельзя.
— Я вам не верю, — продолжала упрямиться она, хотя вертевшиеся в голове шестеренки твердили об обратном. — Это просто невозможно!
Пожиратель цокнул языком.
— Я же говорил, нужно просто выкрасть ее.
— Разве то, что вы делаете, называется как-то иначе? — вскинулась на него девушка.
— Послушай, Гермиона. Я хоть раз поступила с тобой дурно? Бесчестно? Плохо? — Багра предприняла еще одну попытку достучаться. — Каждое мое действие было тебе во благо. Доверься мне. Поверь сейчас, и позже получишь ответы на каждый свой вопрос.
— Когда «позже»? — требовательно спросила она.
— Когда окажемся на месте.
— На каком месте?
— Скоро узнаешь.
Пространные ответы выводили из себя.
С каждой секундой Грейнджер все меньше понимала происходящее. Ее почти трясло от непонимания. Она думала, что Снейп явился по приказу свыше, но он как будто действовал тайно. В пользу этой теории просто кричал тот факт, что они с Багрой не хотели, чтобы Малфои узнали о его визите. Раньше Гермиона была слишком взбудоражена, чтобы сложить эти вещи между собой, но теперь находила между ними очевидную связь.
«Но куда? Куда они собираются отвести меня?» — запаниковала она, когда на палочке Снейпа начал разгораться красный огонек оглушающего.
— Вы хотите, чтобы я поверила, будто Гарри жив, а вы выведете меня просто так? Не для того, чтобы направить против Сопротивления? — дергано спросила Грейнджер и с облегчением отметила, что рука Пожирателя опустилась.
Он позволял ей узнать больше, и это говорило о.. о чем-то. Она понятия не имела, о чем.
— Ты даже с нами справиться не можешь, что ты сделаешь Ордену? — издевательски фыркнула Багра. — Тебе еще тренироваться и тренироваться направлять силу.
Это было неприятно.
— Тогда что за игры вы ведете? — сощурилась Гермиона, повернувшись к ней. — Я прекрасно помню, как вы говорили Волдеморту, что не принимаете ничью сторону. Думаете, я поверю, что вы освободите меня от
него? — с нажимом спросила она, имея в виду Малфоя, а потом быстро, словно подгоняли в спину, указала подбородком на Снейпа и задала следующий вопрос: — Что вас связывает?
Чародейка окинула ученицу проницательными темными глазами. Теперь, имея возможность сравнивать, Грейнджер видела, что ее чернота — многослойная, потертая, с потрепанными, как страницы старого фолианта, краями — сильно отличалась от стерильной пустоты взгляда Пожирателя.
— Я не смогу освободить тебя от Драко. Это верно. Как бы сильно мне этого ни хотелось, — согласилась Багра через некоторое время, что удивительно, поскольку обычно городила все, что взбредет в голову, не подбирая выражения и не задумываясь, кто перед ней находится. — Но я не просто так рассказывала тебе о Драконе. Ты помнишь? Думаешь, я просто пичкала тебя детскими сказками? Останешься здесь — и его тьма пожрет вас обоих. Это та причина, по которой я на одной стороне с этим, — она кивнула на мужчину и с нескрываемой неприязнью добавила: — Мне он нравится не больше твоего.
— У этого человека нет никакой стороны, — прыснула ядом Гермиона.
— Так ли это важно, если благодаря мне ты вернешься в Орден? — спросил Снейп, позволив ядовитой насмешке просочиться в свой голос, и это послужило подножкой всем ее мыслям, которые, спотыкаясь друг о друга, кубарем покатились куда-то под ноги.
Грейнджер открыла рот, но тут же его захлопнула. Так много новой информации свалилось на ее голову всего-то за считаные минуты, что связно думать и адекватно размышлять стало нереально. Возможности, о которых она отказывалась даже мечтать, внезапно оказались так близко. Руку протяни — и они окажутся у нее.
Однако разум отказывался в них верить.
— Не вы ли говорили, что если я уйду, то всему конец?
— Он тебя найдет, — честно призналась женщина. — Будет рыть землю, жечь леса, не спать ночами, но найдет.
— Конечно, найдет! — воскликнула Гермиона, вспомнив свой последний неудавшийся побег. — Гончие..
— Эти существа идут на свет, а ты больше не чистая, — заявила Багра безапелляционным тоном.
— Что вы имеете в виду?
— Ты убила человека. В поместье Реддла, помнишь? — ее глаза тускло блеснули. — Гончие больше тебя не тронут. Чтобы найти тебя, Драко потребуется время.
— Вы продумали все заранее, — внезапно осознала Грейнджер. У открытия был горьковатый привкус, но она проглотила и его, не жуя.
Багра ничего не ответила. То ли пропустила мимо ушей, то ли усердно их обдумывала. Возможно, тоже вспоминала?
Идея убить Маркуса Флинта и таким образом прекратить то, что Волдеморт творил с Малфоем в своем поместье, выйдя из себя из-за его неповиновения, зародилась не сама собой. Если подумать, она была полным бредом, но он сработал. «Убей его. Убей мальчишку», — твердила память тоном Багры. Беспомощная, напуганная и обессиленная Гермиона, одна среди ревущих ничегой и клубящихся чернил тьмы, вцепилась в уверенный голос, как в последнюю возможность удержаться на поверхности бушующего океана. Девушка даже толком не помнила, что происходило. В тот момент она точно не желала Малфою смерти, но и рисковать перенести гнев Волдеморта на себя.. Нет, это ни за что не пришло бы ей в голову.
Грейнджер мысленно вернулась в тот день, когда они с чародейкой впервые встретились. Что она сказала тогда? Ответ не замедлил явиться откуда-то из глубин подсознания, будто только того и ждал, что его поманят: «Мне жаль, девочка. Правда жаль. Ты будешь первой, кто примет на себя удар. Все удары». И сказанное ею сегодня: «Я это ради тебя делаю! Все, что я делала, ради тебя!»
Если подумать, Багра никогда не уходила от ответов на вопросы, хотя и не скрывала, что придерживает часть правды, преподнося ее порциями, которые Гермиона будет в состоянии переварить. Подбадривала в своей оскорбительной манере, когда она падала духом. Большую часть времени, проведенного с чародейкой, девушка испытывала острое моральное унижение, когда та критиковала ее способности ко всему, и раздражение из-за этого, но ни разу чародейка не пыталась добиться от нее чего-либо через страх. Багра была единственным живым существом в нынешнем окружении Грейнджер, который не пытался ее продавить.
Кроме, разве что, Тинки. И, возможно, Нотта.
Она по-новому взглянула на наставницу. Искренна ли она, и если да..
Насколько же многослоен ее план?
— Просто верь мне, — заверила Багра, сохраняя между ними зрительный контакт, но потом, бросив короткий взгляд на дверь, признала: — Потому что если не пойдешь добровольно, действительно придется оглушить тебя.
Намек на сожаление, прозвучавший в голосе женщины, послужил ледяным компрессом для воспаленных инстинктов Гермионы, корчившихся в горячке. Впервые за долгое время ее не тащили, ничего не объясняя, не избегали, как прокаженную, сутками напролет, не дергали за ниточки, а проявляли.. гуманность. Это не могло не затронуть что-то в ее глупом сердце, которое так хотело верить в то, что этот мир не так плох, как кажется.
— Мне нужно обуться, — наконец решилась Грейнджер и протянула обе руки перед собой.
Если ради того, чтобы вернуться в Орден, нужно довериться предателю, что ж..
С ней случались и худшие вещи.
Снейп несколько секунд изучал ее, словно решал, заслуживает ли Гермиона доверия. Она ответила вызывающим, заточенным взглядом, и уловила презрительный смешок со стороны Багры, наблюдавшей эту молчаливую битву. Но, кажется, единственным выходом для всех них было идти на компромиссы.
Всего через мгновение девушка уже шнуровала ботинки. Ее осведомленность все еще походила на решето, пестревшее сквозными дырами, однако их количество впервые за долгое время сокращалось, а не увеличивалось. Закончив, она распрямилась и внимательно посмотрела на Снейпа, который с помощью Гоменум Ревилио проверял, свободен ли путь.
«А он какие цели преследует?» — пыталась размышлять Грейнджер, хотя разум вопил другое. «Гарри жив! Меня вернут в Орден!», — не прекращало крутиться в голове, пока она послушно следовала за Пожирателем, которого еще десять минут назад ненавидела всей душой. Но теперь эта душа разрывалась от счастья. Гарри жив! Жив! Обо всем остальном можно подумать позднее.
Процессия передвигалась от одного настенного светильника к другому. Их свет был слегка притушен в предрассветное время, ему словно приходилось пробиваться сквозь туманную дымку. Все вокруг казалось бледнее, чем обычно, мэнор выглядел каким-то тусклым, нежилым, но Гермиона, регулярно совершавшая вылазки в ночное время, знала, что это впечатление обманчиво. Эльфы в кухне наверняка уже начали готовиться к новому дню, а Пожиратели, высматривая ее в коридорах, рыскали по поместью круглые сутки.
Чудилось, будто железная сова, выкованная на светильнике на лестничной площадке, мимо которой девушка проходила сотни раз, пробираясь в библиотеку, приобрела более проницательный и осмысленный вид. Даже картины, вернее, люди, изображенные на них, словно оценивали их исподтишка, задумчиво ощупывали взглядами спины, словно что-то подозревали.
А еще впервые с момента своего пробуждения Грейнджер всерьез озаботилась, что Тинки может проверить ее. Она ухаживала за ней, как за домашним питомцем, была ласкова и внимательна, но хранила верность хозяину. У них не будет ни единого шанса убраться, если Малфой вздумает помешать.
«А где он вообще?» — вдруг задалась Гермиона вопросом, но тут же разозлилась на себя.
Любые размышления о Малфое хотелось сковырнуть с тех областей разума, где они возникали, и выбросить в ближайшую урну. А после помыть руки. С мылом. Или вовсе содрать верхний слой кожи жесткой губкой. Пусть негодование по отношению к нему теперь чувствовалось как-то иначе, оно никуда не делось.
Периодически Снейп останавливался, вслушиваясь во что-то, ведомое лишь ему, и вместе с ним замирали, едва дыша, его спутницы, однако каждый раз тревога оказывалась ложной. Багра всегда была на шаг впереди, удерживая Грейнджер от излишней спешки за предплечье, но девушка не возражала. Все-таки палочки у нее не было, а с силой удавалось совладать через раз — тут чародейка права.
Они прибыли к месту назначения быстрее, чем Гермиона рассчитывала, поэтому она вздрогнула от неожиданности, когда они внезапно остановились перед обычной дверью. Она удивленно воззрилась на Багру и только собралась напомнить, что главная гостиная, куда они, по ее мнению, должны держать путь, в другой стороне, как та шикнула.
Снейп небрежно, не таясь, словно не они только что крались, как воры, отворил дверь. Сделав всего шаг внутрь комнаты, он остановился, будто натолкнувшись на преграду.
«Все было слишком хорошо, чтобы таковым и оставаться», — это незыблемое правило преследовало Грейнджер так давно, что она воспринимала его как данность. Заглянув в помещение из-за его плеча, она не сдержала удивленного возгласа.
И именно этот звук, показавшийся оглушительным в предутренней тишине, переменил ход событий.
Тео, дремавший в кресле в обнимку с какой-то девушкой, резко подорвался на ноги, почти столкнув ее с себя. Он замешкался всего на мгновение, но этого хватило, чтобы Пожиратель смог направить палочку на его грудную клетку. Выглядел целитель сонно и неопрятно, однако рефлексы оказались сильнее усталости. Древко его палочки тоже указывало точно на Снейпа, а взгляд метался по его спутницам. Брови Нотта слегка дернулись вверх, когда он увидел Гермиону, но в следующий момент сошлись на переносице.
Секунды утекали сквозь пальцы, но никто ничего не предпринимал. Девушка сжала губы, скрывая дискомфорт. Наконец, Пожиратель прошел в комнату, продолжая удерживать Тео на прицеле. Багра подтолкнула застывшую Грейнджер в спину, и дверь за ними захлопнулась, обдав порывом ветра, который взволновал подолы мантий.
— Что.. что здесь происходит?
Смятение девушки, при ближайшем рассмотрении оказавшейся Дафной Гринграсс, казалось настоящим. Она опасалась подниматься, поскольку устрашающий посох указывал прямо на нее, однако, прилипнув к его кончику взглядом, потихоньку смещалась за кресло, словно оно не разлетится в щепки от простейшего боевого заклинания и сможет послужить защитой. Нотт выступил чуть вперед, прикрывая ее маневры, и явно оценивал свои шансы выйти сухим из воды, которые, как ни подсчитывай, были не велики.
Гермиона вспомнила слова Снейпа о том, что станет с Тинки, если та встанет у них на пути. Он явно не рассчитывал встретить здесь кого-либо, однако не спешил начинать дуэль. Даже Дафну никак не осадил. Отчасти Грейнджер понимала причины. Все это точно повлечет появление солдат, которыми кишел мэнор.
Но что-то же он должен предпринять?
— Мы заберем Пэнси и уйдем, — разрезал тишину размеренный голос Пожирателя.
— Вы.. что сделаете? — переспросил парень совершенно недружелюбно, мечась бешеным взглядом с бывшего профессора на Гермиону, которая после услышанного начала непонимающе озираться.
Присмотревшись к человеку, спящему на кровати, она действительно узнала Паркинсон. В памяти Грейнджер Пэнси отпечаталась пятном язвительности с тошнотворно-сладким голоском, но теперь невеста Малфоя даже не шевельнулась, не говоря о том, чтобы прокомментировать происходящее, из чего Гермиона сделала вывод, что девушка опоена зельями. Причем сильными, вроде тех, которые давали ей.
«Он хочет похитить ее и тоже использовать как наживку?» — пыталась понять логику девушка. В поисках ответов она посмотрела на Багру, и та, уловив движение сбоку от себя, на мгновение отвлеклась. В этот момент все снова перевернулось: Дафна, этот карликовый пушистик в человеческом обличии, вскинула невесть откуда взявшуюся палочку и направила на Пэнси. На красивом и ухоженном лице застыло решительное выражение, однако вся она мелко подрагивала.
«Но ведь они подруги?» — до крайности удивилась Грейнджер. Создавалось впечатление, будто в своих рассуждениях девушка что-то упускала. Но что?
Чародейка раздраженно цыкнула. Не давая себе времени на раздумья, Гермиона вскинула руку, и на ладони возникла вспышка — короткая, но очень мощная, она на мгновение ослепила Дафну и Тео. Они вскрикнули, жмурясь от яркого света, и тут же, после произнесенного хором «Экспеллиармус!», лишились палочек.
Грейнджер наблюдала за этим со смешанными эмоциями: она все еще не была уверена, куда заведет эта дорожка, но уже ступила на нее, а значит, назад пути не было. И все-таки это было.. странно. Да, подходящее слово.
— Вы собираетесь забрать ее отсюда? Какого черта? Разве вы всегда не помогали Драко? — даже будучи загнанным в угол, Нотт сыпал вопросами, одновременно пытаясь проморгаться. Его глаза покраснели и слезились.
— Просто блеф, — расслабленно пожал плечами Снейп и прямо спросил: — Ты ведь в курсе, что я веду двойную игру, верно? Решил воспользоваться ситуацией. Драко нет в стране.
— С чего вы взяли, что он вас не сдал? — прошипел Тео.
— Это не в его интересах, — расслабленно отозвался мужчина. — К тому же, я все еще жив.
Гермиона вполне понимала, в чем заключался его план — выяснить, что именно им известно. Снейп осторожно пальпировал разум Нотта, прощупывая для себя моменты, которые следует вырезать из памяти, прежде чем они уйдут.
Теперь, оглядываясь назад, казалось вполне очевидным, что это он работал легиллиментом в Ордене. «Выходит, Грюм доверял ему настолько, что допускал к нашим мозгам», — отметила про себя она. Просто в голове не укладывалось.
Судя по всему, Тео размышлял примерно в том же ключе.
— Зачем вы забираете Грейнджер, если это все равно что натравить Драко на Орден? — требовательно спросил парень, не обращая ровным счетом никакого внимания на направленную на него палочку бывшего декана. — Вы ведь все равно сотрете мне память, как тем солдатам из Брокенхерста или Рону Уизли, верно? Так почему бы не ответить?
Он делал ровно то же самое, что Снейп, но крайне неумело. Вытягивание информации явно не было сильной стороной Нотта. Гермиона не думала, что Пожиратель станет возиться с ним и дальше, но внезапно он ответил:
— Именно для того, чтобы он пришел.
В комнате воцарилось молчание. Угрюмое и какое-то.. смущенное.
Грейнджер утешало только то, что ей обещали ответы, потому что сложить все части головоломки и понять все самостоятельно она была просто не в состоянии.
Малфой явится в Орден с единственной целью: забрать ее. А потом сравняет его с землей. Это точно то, на что рассчитывает Снейп?
Она перевела глаза на Тео, на лице которого ожидала увидеть ярость или, может, безысходность, но обнаружила холодный расчет. Он с таким же видом записывал результаты их опытов с зельем против мерзости. Полная сосредоточенность. Будто почувствовав ее взгляд, парень посмотрел в ответ.
Они не были незнакомцами. Несмотря на то, что всегда находились по разные стороны, еще с первой встречи Гермиона чувствовала в нем какое-то родство. Нотт отличался от них всех. Или, возможно, ей просто очень хотелось, чтобы отличался.
Девушка помнила их разговор после того, как он забрал ее из леса после неудавшегося побега. Тео не сказал прямо, скрыв сарказмом, но дал понять, что его движущей силой являются привязанности. Если на противоположных чашах весов окажутся Грейнджер и Малфой, Нотт не задумываясь переступит через свое расположение к ней. Но и она поступит так же. Поэтому заранее испытывала нечто похожее на чувство вины.
— Возьмите нас с собой, — внезапно выдал парень, и глаза Гермионы буквально полезли на лоб. Что он только что сказал? — Уверен, Ордену нужны целители. Да и информация не помешает. Я знаю много такого, за что они не задумываясь полезли бы в самое пекло, — на этих словах он коротко посмотрел на нее.
Зелье против мерзости.
Грейнджер могла бы восстановить его самостоятельно, в результате длительных экспериментов, но совместно они справились бы за считаные дни. Какая-то часть нее пришла в восторг от подобной перспективы. Обеспечить Орден защитой до того, как Малфой нападет! Это зелье запросто могло стать тем, что переломит ход войны в пользу Сопротивления.
— Мне известен состав зелья. Да и другая информация, которую ты можешь предоставить, вряд ли может быть более ценной, чем та, которой располагаю я, — размеренно сказал Снейп, а Тео стиснул челюсти так, что заходили желваки. — Есть ли еще какая-нибудь причина, по которой я должен вас пощадить?
И в какой момент риторика приобрела такой жесткий тон?
Девушка искоса взглянула на Пожирателя, пытаясь прочесть его мысли, однако он выглядел так, точно находился в кладовой подземелий, проводя инвентаризацию ингредиентов для зелий. Другими словами, абсолютно обыденное лицо.
— Я целитель, — напомнил Нотт. Он буквально торговался за жизнь, но предлагал крупную ставку, поскольку во время войны колдомедики являлись первыми по важности людьми в тылу, и поэтому его голос начал звучать саркастично: — Уверен, моя помощь придется как нельзя кстати.
— Верно, — легко согласился мужчина. — Но с чего вдруг ты решил переметнуться? Разве ты не друг Драко?
Лицо Тео скривилось. На этот раз, обращенное к нему самому, обвинение стянуло язык, поэтому отозвался он с явным трудом:
— У меня есть причины, — а после процедил так, будто слова приходилось выталкивать из горла: — Можете заглянуть в мою голову.
К удивлению всех присутствующих, рука Снейпа в то же мгновение начертила в воздухе нужную руну, словно он только этого и ждал. Вероятно, так оно и было. Было бы досадно растрачивать такой ценный ресурс. Несколько минут он дотошно и скрупулезно изучал разум Нотта, а закончив, просто опустил палочку.
Гермиону поражало, как быстро он выключал и включал подозрительность по своему желанию.
— Сегодня в Стоунхейвене произойдет побег, — внезапно сказал зельевар.
Он настолько доверял своему чутью, что сказал об этом при Тео и.. при ней?
— Инфекция в башнях как-то связана с этим? — быстро спросил парень, протягивая руку Дафне. Гринграсс старалась держаться прямо возле него, прикипев к лицу парня взглядом, требующим ответов, но тот, в свою очередь, не отводил глаз от Снейпа.
— Связана, — последовал ответ.
— Они должны были оказаться в лазарете, чтобы миновать защиту башен, — вслух рассуждал Нотт.
— Верно.
— Почему вы рассказываете мне об этом? — задался он тем же вопросом, что и Грейнджер.
— Ты хорошо знаешь лагерь, — невозмутимо отозвался мужчина. — Хотелось бы услышать твое мнение.
Изо рта парня вырвался несдержанный смешок.
— Это самоубийство, — отрезал Тео. — Даже с недостающим гарнизоном они выстоят против кучки изможденных заключенных. Можете быть уверены: я знаю, о чем говорю, — добавил он, акцентируя слово «знаю». — Они едва могли поднять руку от слабости, когда их доставили в лазарет.
Говоря это, Нотт все время бросал недоверчивые взгляды на Гермиону, которая жадно ловила каждое произнесенное слово. При ней он привык фильтровать свою речь и явно испытывал дискомфорт.
— У них будут палочки.
Это меняло дело, но..
— Все равно, — покачал головой целитель, тем самым выразив и ее мысли.
— Сначала рассматривался вариант пробиться к камину в кабинете главы лагеря, но в итоге решили попробовать осуществить бескровный побег, — начал рассказ Снейп. Подобного еще не случалось. Обычно заключенных вызволяли либо в результате нападений, либо им по одиночку удавалось сбежать во время исправительных работ. Третьего не дано. Затраченные усилия не стоили полученных результатов. — Как ты заметил, выбраться из лазарета гораздо проще, чем из башен. Под скрывающими чарами они подойдут к выходу, возьмут дежурного под Империус и выйдут за пределы лагеря, когда он откроет ворота для утренней смены караулов. Там их будут ждать. Если все пройдет гладко, когда хватятся, они будут уже на подходе к аппарационной зоне.
Из его уст план звучал не дурно. Возможно, дело было в авторитете говорившего, который, как ни крути, был велик, но, даже несмотря на него, на лицах каждого из присутствующих застыла печать сомнения.
— Рон жив? — не выдержала Гермиона, воспользовавшись паузой. Теперь она имела полное право задать этот вопрос. Тео кивнул, правда, после небольшой заминки, тем самым признавая за ней это право. Тогда девушка продолжила: — Джинни? — Он снова кивнул, и только тогда Грейнджер позволила себе облегченно выдохнуть.
Живы! Все трое живы!
— Поговорите об этом позже. Сколько можно копаться? — вступила в разговор Багра со всей присущей ей резкостью.
— Отправитесь вперед нас, — начал отдавать распоряжения Снейп. — У тебя есть безопасное место, где можно переждать несколько дней?
Судя по всему, он доверял им, но не настолько, чтобы привести прямо в Орден. Какое облегчение.
— Моя квартира. О ней знают считаные люди. И этим людям нужно закрыть доступ в первую очередь, — задумчиво проговорил Нотт, глядя в пространство. На пару секунд он погрузился в свои мысли, а после моргнул, посмотрел на Гермиону и сказал каким-то нездешним, колеблющимся тоном, заходя очень издалека: — В Уэйбридже Драко снес щит.
О Мерлин..
— Нет, — резко обрубила зарождающуюся идею Багра, не дав девушке и слова вставить.
Крохотная молния раздражения кольнула ее изнутри, заставив резко, будто обжегшись, развернуться к чародейке и заявить:
— Я сделаю это.
— Тебя нужно доставить в убежище!
— Если я могу помочь, то помогу, — твердо заявила Гермиона, хотя вовсе не была уверена, что ей достанет умений убрать огромный щит, и вопросительно посмотрела на Снейпа, как на человека, принимавшего решения (пусть это ей и претило до зубного скрежета).
— Весь план полетит к черту, — заметил он, однако было видно, что всерьез задумался.
— Никакого плана не понадобится, если щита не будет.
— Упрямая, как горный мул, — цокнула языком Багра, вознеся взор к потолку. — Я отправлюсь с ней. Без меня эта дурища разве что волосы себе способна подпалить.
Гермиона немного нервно, но благодарно улыбнулась, мимолетно сжав свою ладонь вокруг ее, напряженно сомкнутой вокруг посоха, на что женщина только поджала губы, стряхнула ее руку и демонстративно отвернулась в другую сторону.
— Что требуется для того, чтобы разрушить щит? — задал вопрос Пожиратель, невольно погружаясь в эту идею и продумывая детали.
— Открытое пространство, — нехотя ответила Багра, ни на кого не глядя. — Крыша подойдет.
— А дозорная башня? — предложил Тео.
Гермиона помнила ее. Башня отличалась цветом кирпичной кладки от основного здания лагеря, потому как была возведена специально, чтобы следить за мужской и женской башнями, и, опоясывая его угол, возвышалась над последним этажом. И велика вероятность, что ударная волна снесет островерхую крышу, разрушит стены и попутно захватит верхний этаж поместья. Расписывая эти перспективы, чародейка смаковала подробности, словно заранее готовилась к тому, что в конце подытожит все фразой «ну я же говорила, что не нужно было этого делать». Снейп заверил, что у них будет возможность укрыться на винтовой лестнице и с нее аппарировать, на что женщина мрачно возразила: «Если пожар не перекроет ее». В ее словах была доля истины. Будет большой удачей, если их не расщепит.
— Но кто сообщит ребятам, что путь свободен? — заволновалась Грейнджер, не желавшая допустить в таком деле даже малейшую оплошность.
— Я могу отправиться с вами, — протянул Нотт, хмуря брови.
— Плохая идея. Тебе нужно подготовиться, чтобы Блейз и Драко не могли нас найти, — не согласилась с ним Дафна, удивив всех присутствующих тем, что вообще подала голос. Она продемонстрировала палочки, которые успела подобрать, а после выпалила со стремительностью и безрассудностью человека, который понятия не имеет, во что ввязывается: — Я могу.
— Исключено, — мгновенно оборвал ее Тео, который явно не был настроен отпускать девушку в место, где с ее светлой головки мог слететь хоть один волосок, но их зарождающийся спор потонул в жестком окрике, моментально заставившем всех подобраться:
— Во имя всех святых, у нас есть задачи поважнее, чем ваши идиотские споры! Кто идет? — гаркнула Багра и отмахнулась от Гермионы, которая открыла было рот, чтобы отозваться: — С тобой и так все ясно. Кто еще?
— С вами отправится Тео, а я заберу Пэнси и Дафну и перенесу в одно из убежищ Ордена, — переиграл все Снейп. Если дом не пуст, ему нужно было переговорить с его обитателями, чтобы девушек приняли.
По лицу Нотта было видно, что подобное развитие событий не слишком его радовало.
— А если он сдаст нас? — не удержалась Грейнджер, и целитель одарил ее враждебным взглядом.
— А если вас сдам я? — Пожиратель повернулся к ней, неожиданно плеснув желчью, и девушка насупилась. — Не сдаст. Как мистер Нотт нам любезно сообщил, у него есть весомые причины. Я в них убедился. И сейчас крайне неподходящее время для перестраховок. С этим вы согласитесь, мисс Грейнджер? — завершил он тираду едким вопросом.
Настороженная тишина протянулась между ними, но лопнула, как подпаленная нитка, когда Гермиона кивнула, соглашаясь. Она не понимала мотивов Снейпа, понятия не имела, что на уме у Тео, но умела анализировать факты. Сейчас все они находились в одной лодке.
Багра вновь тактично, как умела только она одна, напомнила, чтобы они поторапливались, и Нотт поднял Пэнси на руки, предварительно обернув в одеяло, как в кокон. Дафна нервно перебирала в пальцах палочку, не отступая от него ни на шаг. Со свистом выдохнув скопившийся в легких воздух, парень первым направился к выходу.
И снова бесконечная череда коридоров, развилок и арок. Они мелькали мимо Гермионы, которая ни на чем не могла сосредоточиться и смотрела строго вперед, словно, если она не будет отвлекаться, это каким-то образом могло сократить путь. При переходе в главную часть поместья они едва не наткнулись на сонного Пожирателя, однако Снейп вовремя наложил на него чары, и парень преспокойно направился в противоположную сторону и вскоре исчез за поворотом.
Кроме того, девушке все время чудилось, что их нагоняет тонкий голосок Тинки.
— Мисс Гермиона? — пищала эльфийка в ее мыслях. — Что вы здесь делаете? Немедленно вернитесь к себе, иначе хозяин разозлится!
«Пусть твой хозяин катится ко всем чертям», — со злостью думала она, морщась, словно на язык попало несколько капель концентрированного раствора полыни.
Грейнджер понимала, что месяцы в мэноре поменяли ее. Она заражена порчей из ненависти, подозрения и страха, которую ничем не вывести. Однако впервые вернулось чувство, что еще не все потеряно. Ее мысли.. они были такими живыми. Подвижными. Гибкими. После долгого перерыва разум Гермионы будто охватила лихорадка.
Подумать только, они находились на острие ножа, но она наслаждалась каждым моментом, потому что он вел к освобождению. От мысли, что кто-либо вновь может попытаться отобрать у нее этот шанс, покуситься на свободу, призрак которой уже приятно холодил пальцы, руки сами собой сжимались в кулаки.
Сегодняшнее утро решит все.
Поскрипывание подошв сапог, когда процессия ступила на каменные плиты главной лестницы, било по ушам. Во всех остальных частях мэнора пол устилали ковры, которые скрадывали шаги, но центральная часть была слишком помпезной и торжественной для них, и именно здесь риск столкнуться с кем-нибудь из прислуги был выше всего. Однако им повезло — до главной гостиной добрались без сопровождения.
Камин был таким огромным, что в нем с легкостью уместились бы все они и еще осталось бы место. Снейп перехватил Пэнси из рук Тео, отдал последние распоряжения и Дафна, удрученная и в подавленном настроении, бросила под ноги горсть летучего пороха, назвав адрес одного из штабов Ордена в Сассексе.
Беспокойство немного отпустило Гермиону, когда она услышала действительно знакомое название. Она бывала там однажды. Это как будто делало происходящее еще более реальным.
В отличие от нее, Тео, который до последнего внушал Дафне взглядом уверенность, стоило ей исчезнуть в зеленом пламени камина, будто выдохся. Сгорбился, словно на плечи надавила непомерная тяжесть. Грейнджер понятия не имела, что за отношения их связывают, но понимала, что отпустить Гринграсс в Орден, где каждый человек был для нее врагом, для него было ничем не лучше приставленной к горлу палочки. Однако иного выбора у него не было.
Наблюдая за ними, Гермиона невольно сравнивала увиденное с тем, что привнес в ее жизнь Малфой своим появлением. Контроль, давление и постоянные игры разума. Все это не только было ему выгодно, нет. Это его раззадоривало. Порочные эмоции слоями укладывались в его зрачках, настолько плотно, что сам парень всегда оставался недосягаем. Грейнджер думала, что видит его, но это было ее собственное отражение. Она приписывала Малфою свои потребности, а он не спорил с этим до тех пор, пока это соответствовало его планам и желаниям.
Потом случился «Гринготтс», после которого их жизненные парадигмы нашли друг на друга, словно литосферные плиты, столкнувшиеся на верхнем подвижном слое мантии. Они всего-то обточили края, обронили каменные щепки размером с валун, но накопившееся напряжение так велико, что однажды подобная стычка выльется в землетрясение, которое может разрушить весь мир.
Малфой каждый раз ранил Гермиону, чтобы спастись самому. Она это прекрасно понимала. Но разве одно только понимание способно на что-то повлиять?
Всего через пару минут пламя высветило темную фигуру Снейпа. Выйдя из камина, он поманил их рукой и начал объяснять на ходу:
— Если в кабинете Люциуса кто-нибудь окажется, вам придется позаботиться о том, чтобы он не поднял тревогу, — говорил мужчина, слишком очевидно подразумевая под этим «устранить». — Я же останусь здесь и..
— Что здесь происходит? — ударился в спину Грейнджер, которая как раз занесла ногу, чтобы переступить через решетку, голос, от которого волосы у нее на загривке встали дыбом. Девушка запаниковала и хотела посмотреть назад, но Багра втолкнула ее в камин.
Гермиона едва удержалась на ногах. Она закашлялась, когда легкие заполнила сажа, не успевшая осесть после предыдущего перемещения. Чародейка ступила следом за подоспевшим с летучим порохом Ноттом и снова оказалась немного впереди, в то время как Грейнджер вжалась лопатками в неровную поверхность кладки, ощущая пляшущие на ладонях разряды.
Если придется сражаться, она была готова.
— Что за чертовщина, Северус? — спросил мистер Малфой, стремительно приближаясь. — Куда ты ведешь девчонку?
— Это приказ Темного Лорда, — скупо ответил зельевар.
В случае Малфоя слова «приказ Темного Лорда» — это нечто вроде удара кнута, обозначающего зону, ступать за которую категорически запрещено.
— И куда он просил ее доставить? А главное — с какой целью? Почему вас сопровождает Нотт?
— Этого я сказать не могу.
Мужчины перебрасывались репликами негромко и спокойно, без излишней жестикуляции, но плечи обоих были напряжены. На лице Люциуса отражалось недоверие, но с выводами он не спешил.
Гермиона гадала, проснулся он по своей воле и оказался здесь по чистой случайности или же его разбудила Тинки.
Судя по тому, что она помнила о Малфое-старшем еще со времен школы, он был человеком тяжелым. Проявления его надменного характера и изъеденных молью взглядов нередко сказывались на работе мозга, но отец Драко не был глуп. Грейнджер был знаком этот тип людей. Они способны пойти на сделку с совестью ради того, чтобы сохранить условные границы своей собственной свободы как можно более широкими, даже если для этого требуется облачиться в саван пропитанной кровью идеологии, и ставят свою правоту выше милосердия, или жалости, или даже истины.
— Драко в курсе? — продолжил гнуть свою линию Люциус, пытаясь разглядеть сгорбленную фигуру Гермионы за чужими спинами.
— А как иначе? — процедил Снейп, едва заметно повернув голову. — Девчонка его собственность. Взять вещь без спроса значит своровать.
«Он намеренно его задерживает», — внезапно догадалась Грейнджер и нетерпеливо дернула Нотта за рукав. Мерлин, да он давал им фору, чтобы уйти! Что здесь будет потом, ее не касалось, да и не волновало.
Их копошение не осталось незамеченным Малфоем. Его плечи по-прежнему были гордо расправлены, посадка головы полна уверенности, но взгляд стал более ярким, словно в него втолкнули язычок пламени. Не тот огонек, защищенный матовым стеклом, в настенных лампах по всему мэнору. Цепочка бесперебойных сомнений, легко читающихся в серых глазах мужчины, родила эту искру — отчаянную и живучую. Так вспыхивает небо, прежде чем взорваться молнией.
Мистер Малфой не сказал больше ни слова. Он просто рванул вперед.
Снейп не успел начертить ни одной руны, когда мужчина сбил его с ног. Он споткнулся о низкую решетку и спиной повалился на Багру, которая по инерции выставила руки вперед и только поэтому мужчина удержался на ногах. Первые частички пороха осели на дно камина, когда он, толком не поднявшись на ноги, швырнул в Люциуса заклинанием Вердимиллиус, однако тот умело отбил зеленые всполохи и забился в пространство камина. Все происходящее заняло какие-то считаные секунды, но именно в этот момент Нотт договорил место назначения.
Пространство еще не пришло в движение, однако, наполнившись ожиданием, стало каким-то нереальным. Грейнджер моргнула с какой-то невероятной медлительностью, поймала взгляд блеклых серых глаз, так похожих на глаза Драко. От него внутренности покрылись блестящей ледяной коркой. Люциус собирался схватить ее и силой втянуть обратно в гостиную, но у него не вышло даже дотянуться. Их завертело в путях.
Гермиона едва осознавала себя, выработанной годами привычкой стараясь держать руки прижатыми строго по бокам. Она словно застыла по шею в плотном желе, не в силах пошевелиться. Под веками вспыхивали огни, голова кружилась даже с закрытыми глазами, но она старалась сосредоточиться на том, чтобы накопить в ладонях достаточно энергии для внезапного удара, как только они окажутся в лагере.
Эхо каминной сети усиливало звуки продолжающейся борьбы, подогревая панику. Грейнджер не выдержала: открыла глаза. Глазные яблоки мгновенно высушило от перенапряжения.
Сначала перед девушкой открылась привычная картина — дымоходы, проносящиеся мимо с бешеной скоростью, сливались в разноцветное пятно. Она с трудом оторвала взгляд от стены. Происходящее походило на отдельные кадры фильма, которые кто-то переключал на проекторе. Момент, когда Снейп с усилием отвел руку мистера Малфоя с зажатой в ней палочкой, направленной ему в глаз. Момент, когда он зарычал сквозь стиснутые зубы, поскольку преодоление сопротивление на такой скорости требовало невероятных усилий. Момент, когда рывком прижал Люциуса локтем за горло к стене.
Лицо Гермионы накрыло каплями крови, будто мелкой моросью. Пожиратель с усилием вытолкнул изуродованное тело за пределы действия центробежной силы, несущей их в лагерь, и оно исчезло в дымоходе. Она завопила от ужаса, глотая каминную пыль, резь пронзила легкие.
А потом их вытолкнуло наружу.
***
Гермионе доводилось видеть множество ужасных смертей от проклятий и от их последствий, но смерть Люциуса Малфоя, несомненно, была худшей из всех.
Она понимала, почему Снейп пошел на это. Если бы мистер Малфой поднял тревогу по прибытии, все рассыпалось бы прахом, и последствия затронули бы не только их, но и Орден в целом, а главное — тех, кто рисковал жизнями прямо в эту секунду, пытаясь добраться до ворот лагеря.
«Он поступил, как должно», — убеждала себя она, однако запекающаяся кровь постепенно стягивала кожу на лице и пахла так ярко, что кружилась голова и органы совершали кульбиты, подбираясь к горлу.
— Ну будет тебе, — скривилась Багра, когда девушка, опираясь ладонями о колени, с трудом распрямилась, справившись с дурнотой. — Там и видно-то ничего не было.
Практичность и хладнокровность чародейки удивляла, но только до тех пор, пока не становилось заметно смятение в ее глазах, повидавших на своем веку многое, но не такое.
Грейнджер и правда не успела что-либо рассмотреть, но самого факта произошедшего было вполне достаточно. Скорее всего, даже если бы ей просто пересказали это, она не смогла бы пользоваться каминной сетью без внутреннего содрогания, а являясь свидетелем, вряд ли когда-либо вновь выберет этот способ перемещения.
— О, это все меняет, — раздраженно отозвалась она и машинально вскинула руки, но женщина оказалась проворнее.
Очищающее слизало кровь, но не избавило от ощущения загрязненной кожи. Гермиона будто запачкала не только одежду, волосы и открытые руки, но и что-то внутри.
— По крайней мере тело никто никогда не найдет, — примирительно отозвался Тео, только усугубив ситуацию.
Девушка поежилась. Она чувствовала, как подрагивали губы, но не от жалости или сочувствия, а от шока. Никто не заслуживал такой кончины. Хотелось влепить себе пощечину. Нельзя расклеиваться! Только не сейчас.
Снейп уже рыскал в голове Пожирателя, который при их появлении успел только вскочить на ноги и мгновенно рухнул обратно на стул, в котором до этого дремал, оглушенный. Мужчина работал быстро и грубо, судя по тому, как рядовой морщился от боли и скулил, и очень скоро оставил его в покое. В заключение он отобрал у парня палочку и перебросил ее Грейнджер.
— Ты пойдешь в лазарет, — велел Снейп целителю. — Проверь «котловину» и иди к главному входу, по ходу проверяя чужое присутствие. Где-то в этом районе ты их обнаружишь. Но прежде проведи их к башне, — он кивнул на замершую в неловкой позе Гермиону и нахохлившуюся, как огромная ворона, Багру.
Внутренняя дверь открывалась только с помощью Черной метки. Подобная защита часто использовалась Пожирателями.
— А вы? — спросил Нотт, вздернув бровь.
— Если для меня есть возможность не светиться сегодня в лагере, лучше ею воспользоваться, — спокойно, словно не убил только что самым жестоким образом человека, ответил Снейп. — Есть еще множество вещей, которые я мог бы сделать, сохранив свое настоящее положение.
Грейнджер не была против, чтобы он ушел. Вообще-то только за. Она хотела бы оказаться как можно дальше от этого человека, даже если придется бродить в одиночку по Стоунхейвену, где по коридорам рыскают другие Пожиратели. Все они просто дети на его фоне. Снейп пугал. Ужасно не хотелось признавать, но это так. Он напоминал оружие, одинаково смертоносное вне зависимости от того, в чьих руках оказывалось.
Мужчина исчез в пламени камина.
Гермиона разжала пальцы и выдохнула, только сейчас осознав, как сильно сжимала древко палочки.
***
Рон четко осознавал, что Сириус, хотя и бодрился, не выстоит и пяти минут интенсивного боя с Лестрейндж. Они не просто так называли его «сутулым псом», желая побесить, потому что, черт возьми, так оно и было. Годы заключения в Азкабане и двенадцать месяцев в лагере не прошли для него бесследно, и никакие энергетические пилюли Помфри здесь не помогут.
Блэк умен, хитер и изворотлив, а еще живуч, как таракан, но Беллатриса находилась на пике своей силы. Уизли не был уверен, что он сам имел бы против нее большие шансы, но они, во всяком случае, были. Парень не сомневался, что Сириус поборется. Но закончится это очень быстро и печально для него.
«И зачем он только вышел?» — думал Рон, разрываясь между отчаянием и злостью.
— Взгляни на себя, предательское отродье, — издевательски посмеиваясь, женщина наворачивала круги вокруг Блэка. Она брезгливо рассматривала сгорбленную фигуру со всех сторон, удерживая его на прицеле. — Жалкий, оборванный, старый пес. Это то, к чему ты стремился? — спросила она и тут же ответила: — Нет, это то, что ты заслужил.
— А ты все такая же, Белла. Все такая же ненормальная сука. Забыла выпить свои зелья? — любезно поинтересовался Сириус с улыбкой, напоминающей оскал.
Губы Лестрейндж растянулись похожим образом, но во взгляде копошилось помешательство. Положение руки, шаг, слова ее были тверды, как гранит, в то время как мужчина громко шаркал ногами, пытаясь поспеть за дерганной походкой двоюродной сестры, и настороженно посматривал на нее исподлобья.
— Долго планируешь танцевать? Мы что, на гребанном балу? — подначивал он, боднув воздух головой.
— Роль шута всегда подходила тебе лучше всего, — скривилась Беллатриса.
Расчет был прост: соперник, потерявший контроль, становится легкой мишенью. Это могло дать преимущество с любым другим человеком, но сумасшествие Лестрейндж являлось ее главным оружием. Рон не мог взять в толк, на что Блэк, черт возьми, рассчитывал, распаляя ее?
Пожирательница резко остановилась, и улыбку стерло с ее лица. Красивые черты исказились, делая ее уродливой в своем безумии, и она вкрадчиво сообщила:
— Сначала я солью всю твою кровь до последней капли, чтобы искупить позор, который ты обрушил на наши головы, связавшись с предателями, а потом, — не договорив, женщина, внезапно сорвавшись на истеричный визг, бросила застывшему дозорному: — Что ты уши греешь, олух? Думаешь, он один вышел прогуляться, а палочку из сучка вырезал, чтобы ты с него посмеялся? Поднимай тревогу, кретин!
У Уизли было не так много времени, чтобы оценить обстановку и продумать план действий, поэтому он сделал то, что показалось наиболее рациональным решением, которое поможет выбраться из этой передряги:
— Авада Кедавра.
Тело Пожирателя рухнуло на пол, как подкошенное, чему Лестрейндж ничуть не удивилась. На ее лице проявилась знающая ухмылка, когда парень сбросил с себя мантию-невидимку, и он запоздало осознал, что глупо попался на уловку.
— Святой Мерлин, ну и придурок, — выругался Сириус и начал пятиться спиной назад, продолжая удерживать сестру в поле зрения.
Рон разгадал затею Блэка. Выглядело так, словно мужчина собирался защитить нерадивого товарища, но он целенаправленно вел их к стене, тем самым уменьшая угол возможной атаки. Поскольку у них не было сил для полноценного боя, защита была лучшей тактикой.
С палочки парня одно за другим слетали заклинания, но ни одно так и не настигло Беллатрису врасплох, — она играючи парировала все и неумолимо теснила их в нужном направлении. Остановившись, когда обе ее жертвы уперлись в камень стены, Лестрейндж игриво сдула упавшую на лоб прядь:
— По-вашему, что-то изменится, будете вы двигаться или стоять на месте? Ну хорошо. Если вы так хотите, немного поиграем.
Сказав это, она высоко вскинула руку, и с кончика палочки вылетел сияющий магический хлыст. Женщина с таким треском рассекла им пространство между ними, что Уизли ощутил ветер на своей правой скуле. Все в Ордене знали, что Беллатриса напрочь слетала с катушек, когда дело касалось подобных игр, поэтому он не сомневался, что ее слова не просто способ психологического давления.
Лестрейндж с хохотом прошлась тончайшей леской по ногам Сириуса, оказавшегося ближе к ней, и тот взвыл сквозь стиснутые зубы.
— Всего-то небольшая царапина. Чего так орать? — наигранно удивилась она. — Скоро сюда явятся солдатики, поэтому нам нужно спешить. Если вы меня не разочаруете и громко покричите, я не стану вас мучить слишком долго.
Рон переступил с ноги на ногу и бросил взгляд на двойные двери, словно бы в поисках пути к бегству, но на самом деле оценивая обстановку. Тем временем женщина начертила в воздухе несколько рун, сложнее которых он в жизни не видел, и в их сторону двинулась стена пламени, на мгновение закрыв обзор на женщину. Уизли скользнул за ближайшую колонну, потянув Блэка за собой, однако тот споткнулся о прохудившуюся обувь и оказался на коленях. Он едва успел выставить щит.
— Локомотор Мортис! — вскричала она, выскочив, как Джек из коробки, справа, и ноги замешкавшегося мужчины сковало магией. Ко всему прочему он остался без палочки, выронив ее во время падения.
Рон бросился на Лестрейндж, выкрикнув смертельное заклинание, но поток ее магии, сильный и упругий, отбросил его обратно, и зеленый луч отрикошетил в потолок. Затылок опалило тупой болью, от которой рот мгновенно заполнился железом, когда он со всего размаху влетел в колонну и ударился затылком. Кажется, прокусил язык. Палочка вылетела из рук под действием обезоруживающего. Уизли заскрипел зубами от досады. Удар был не слишком сильным, но существенным, поэтому он ненадолго потерял ориентацию пространстве.
Блэк попытался подняться, но со связанными ногами это было невозможно. По этой причине он вернулся к своей прошлой тактике расшатывания самообладания, на этот раз с целью вызвать весь огонь на себя.
— Плохо..
— Что ты там лепечешь? — чуть склонила голову Беллатриса в сторону ползающего на четвереньках мужчины, одновременно призывая их палочки с помощью Акцио.
«Вне зоны досягаемости», — с досадой осознал Уизли. Раньше он молился, чтобы остальные вернулись в лазарет, но теперь думал, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь из них напал на Лестрейндж со спины.
— Говорю, плохо твой господин тебя трахает, раз тебе приходится сублимировать подобным образом, — он упрямо растягивал плохо слушавшиеся губы в издевательской ухмылке.
Однако уже в следующий момент он давился хрипами от Круциатуса, скрючившись на полу. Когда женщина отвела палочку, с уголка его рта стекала тонкая струйка слюны, смешанной с кровью. Сириус сплюнул.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — добродушным тоном заметила женщина. — Я даже не старалась.
Зрение Рона все еще немного расплывалось, и все-таки желтый дымок Империуса, окутавший Блэка, едва ли можно было с чем-то спутать.
— Ты думал, можешь тягаться со мной? Ты просто червяк, копошащийся под камнем, — внезапно завопила Беллатриса, перейдя в маниакальную фазу, и пнула мужчину ботинком по ребрам. — Ты, помнится, хотел сплясать? А ну вставай на ноги, слизняк! Вставай! Я приказываю!
Противостояние Империусу требовало чудовищной силы воли, и Сириус ею, безусловно, обладал, но сейчас.. Сейчас он был ничем не защищен от ментальной атаки своей двоюродной сестры. Мужчина чудовищно покраснел от натуги. Рону казалось, что его глаза сейчас вылезут из орбит, как у некачественной шарнирной куклы, но это все, что выдавало его сопротивление.
Лестрейндж дергала за ниточки — Сириус шевелился. С трудом он встал и принял от нее палочку, после чего женщина демонстративно вытерла ладонь о юбку, морщась от отвращения.
— Обращайся в дворнягу, коей ты и являешься от рождения, Сириус Блэк, — визгливо приказала она. — Я бы посмотрела, как ты гоняешься за своим хвостом, но лучше заставлю тебя сожрать кишки этого рыжего ублюдка. Вспорю ему живот, а ты на это посмотришь. Как тебе такое, а? Что молчишь, братец? Голос!
Сириус в облике пса злобно зарычал, чем Беллатриса явно осталась недовольна. Рон бросился на нее с голыми руками, на задворках сознания осознавая бессмысленность этой затеи, но по велению ее магии его швырнуло обратно к колонне. Руки взметнулись над головой, как если бы где-то сверху были кандалы. Парня ничто не держало, однако тело в позе распятия будто примагнитило к стене.
Напрягшись, Уизли попытался преодолеть силу незнакомого заклинания, но ничего не вышло. Краем уха он услышал, как Блэк заскулил от усилившегося давления на разум.
В этот момент откуда-то сбоку мелькнула красная вспышка. Беллатриса отклонила корпус и с легкостью увернулась от обезоруживающего, даже не сдвинувшись с места, но на ее лице читалось замешательство.
Рон бешено завертел глазами, поскольку шея была обездвижена, ожидая увидеть Фреда, но коридор, откуда должно было прилететь заклинание, все еще зиял темнотой, которая едва рассеивалась слабым светом факелов.
Оно пришло с лестницы.
— Тео? — по-настоящему удивилась Лестрейндж при виде лагерного целителя. — Это еще что такое?
Судя по всему, именно в этот момент в ее чарах возникла брешь. Уизли тоже ощутил это мгновение, когда сковывающее его заклинание будто мигнуло, но Сириус воспользовался этим и разорвал свои узы, словно когтями. Упруго подпрыгнув, он бросился на женщину.
Блэк никогда не упускал свой шанс.
Беллатриса обернулась на шум, и пес опрокинул ее на спину. Голова с каким-то ужасающим глухим звуком столкнулась с камнем. Она отчаянно завопила от боли, и сразу за этим раздался оглушительный хруст перегрызенного хребта. Сириус вцепился острыми клыками в горло, с легкостью перекусывая хрупкие кости и разрывая податливые сухожилия. Тело женщины выгнулось дугой в последнем нечеловеческом усилии, крик перешел в булькающий звук, но очень быстро воцарилась тишина. Она еще несколько раз конвульсивно дернулась, и все закончилось.
Рон со свистом вытолкнул воздух из легких. Все это время он вообще не дышал. Он бросил взгляд на раскуроченную глотку Лестрейндж, в которой среди красного мяса белели позвонки шейного отдела. Перевел его на закатившиеся глаза. Рот, раскрытый неестественно широко. Вывалившийся язык. И испытал чувство удовлетворения.
Сириус обратился и быстро, насколько это было возможно, и направился к Нотту, позабыв, что его палочка все еще сжата одеревеневшими пальцами Беллатрисы. В его походке сохранилось что-то стремительное и животное, несмотря на хромоту. Уизли поспешил наперерез.
— Кто ты такой? — зарычал Блэк, прожигая парня бешеным взглядом.
— Тот, кому ты обязан жизнью, — спокойно отозвался тот. — Но можешь не благодарить.
— Ах ты сукин..
— Рон! — с усилившимся от волнения акцентом крикнула Габриэль и выбежала из коридора.
Уизли машинально прикрыл ее собой, буравя Пожирателя пристальным взглядом, но тот едва обратил внимание на происходящее вокруг. Нотт скучающие взглядом смотрел на распалившегося Сириуса, с которым вкус человеческой крови сотворил что-то странное. Брызжа слюной, он выспрашивал подробности лающим тоном:
— Кто тебя послал?
— Нам ничего не сообщали о тебе. Что если это ловушка? — послышался голос Фреда, который за предплечье оттянул Блэка от целителя и теперь стоял впереди всех.
«Когда они успели переговорить? — удивился Рон, чувствуя, как Габриэль, случайно бросившую взгляд в сторону распластавшегося тела Беллатрисы, затрясло, и машинально сжав ее руку в успокаивающем жесте. — Это из-за него никто не бросился на помощь?» Теперь Уизли был рад, что так вышло. Кто-то мог попасть под горячую руку, а сейчас все они живы. Слава Мерлину.
Заключенные были вооружены, однако Нотт не спешил поднимать на них палочку. Это ли не говорило о том, что его слова — правда?
— Вы можете верить или нет, мне плевать, — безразлично сказал он. — Я здесь только для того, чтобы сообщить, что скоро антиаппарационный щит будет снесен. Ждите сигнал. Все остальное — не моя забота.
— Какой сигнал? — нахмурился Рон.
— Вы его не пропустите.
***
Они переступили порог дозорной башни, когда поднялась тревога. В небо взмыло первое сигнальное заклинание, а за ним, судя по взрывам, еще несколько, но их Гермиона уже не видела, поскольку они поднялись в воздух откуда-то с другой стороны поместья. Окна наблюдательного поста, похожие на бойницы, узкие и высокие, почти во всю стену, выходили прямиком на мужскую и женскую башню. Было странно смотреть на них сверху и при этом помнить, как они выглядят внутри.
— Скорее всего дозорные обнаружили кого-то в лесу, — предположила она, прищуренными глазами всматриваясь в даль. В лесу за башнями было темно, как в бочке, но именно на контрасте были хорошо видны слабые вспыхивающие и гаснущие разноцветные всполохи заклинаний, которые давали понять, что битва уже началась.
Багра подошла ближе к проемам в стене и выглянула наружу. В окнах не было стекол (вероятно, на случай, если придется нападать сверху), и пространство было открыто всем ветрам, но они словно обтекали пристройку. Наверное, из-за чар.
С такой высоты территория, на которой обитали пленники, оказывалась как на ладони.
Но сейчас там было пусто.
Грейнджер бросила взгляд в угол, в котором сидел, привалившись к стене и свесив голову на грудь, обездвиженный и связанный Инкарцеро дозорный. Без сознания. Чародейка поначалу собиралась стереть ему память, чтобы оставить как можно меньше следов, но, когда началась тревога, решила не возиться.
Гермиона вслух высказала беспокойство, что он всего один. Обычно в караул шли по трое, и это минимум. Багра сначала отмахнулась, но потом все-таки наложила на дверь несколько дополнительных запирающих заклинаний. Девушка могла сделать это самостоятельно, однако она даже не задумалась об этом. Палочка в руках стала чем-то чуждым. Пробыв без нее столь долго, Грейнджер отвыкла от обычной магии.
— Приступай, — велела она, обернувшись через плечо, и подбодрила в своей манере: — И не смей позорить меня.
— Багра, — начала девушка, но та протянула руку и, поманив пальцами, крепко сжала ее ладонь своей сухой, с кожей сухой, как у какой-то древней рептилии. Она вовсе не чувствовала себя готовой и желала.. наверное, немного ободрения.
— Не ной. Ты ведь все поняла правильно, так? — спросила наставница. — Используй силу слишком часто и слишком вольно — и тебе, не дай Мерлин, понравится. А этот путь приведет в никуда, потому что рано или поздно ты черпнешь больше, чем то, с чем способна справиться. И на этом все для тебя закончится. Но сегодня с тобой я, а я не дам тебе напортачить.
— Почему вы просто не рассказали мне все? — немного обиженно спросила Гермиона. — Я же не..
— Не идиотка? Это так. Ты умная девочка, но в тебе много категоричности, которая не позволяет быть объективной,— повела плечом женщина, как будто отмахиваясь, потому что считала этот разговор несвоевременным, но понимала, что от нее не отстанут. — Из-за своего характера ты должна была самостоятельно прийти к некоторым умозаключениям, — она искоса взглянула на ученицу. — Думаю, встреча с носатым пошла тебе на пользу. Больше не злишься?
— Он предатель, — нахмурилась девушка.
— Так и есть. Однако порой бывает полезно отделить человека от его греха. Можно узнать его с неожиданной стороны. Это тебе совет от старой женщины, — тон голоса Багры было пропитан иронией, но каждое слово содержало в себе намек — слишком очевидный, чтобы пропустить его мимо ушей.
Грейнджер не хотела думать об этом, особенно сейчас. Не время и не место. А уж говорить вслух — тем более. Но вышло как-то само собой.
— Я пыталась оправдывать его, и к чему это привело? Он все равно разочаровал меня, — сказала она, впервые позволяя искренним чувствам просочиться наружу и подразумевая вовсе не Снейпа.
До девушки вдруг дошло, что Багра смотрит на нее темными и внимательными, как у птицы, глазами, ничуть не удивленная внезапной сменой предмета разговора.
— Еще больше он разочаровывает себя. Каждый день, — Гермиона набрала в легкие побольше воздуха, чтобы возразить, сказав, что это не имеет значения, но женщина продолжила свою мысль: — Все то зло, что он совершил с тобой и другими, — это не то, что следует оправдывать. Оно заслуживает порицания. И, возможно, наказания. Но и руки помощи.
— Это не..
Чародейка поморщилась, словно девушка собиралась сморозить какую-то глупость, и прервала ее позор:
— Это так, и ты об этом знаешь.
— То есть я должна его жалеть, потому что когда-то он свернул не туда? Это оправдание для ребенка, а Малфой давно не ребенок, — вспыхнула Грейнджер. Она говорила очень быстро, понимая, что каждая секунда промедления стоит слишком дорого, но не могла остановиться: — Он мог не понимать, на что идет, принимая метку, или даже надевая усилитель, но это не имеет значения сейчас — после всего, что он натворил. У любых решений есть свои последствия, и их придется принимать. Это называется ответственность. Почему ответственность за него должна нести я? Это несправедливо!
— Ты можешь сколько угодно задаваться вопросом «Почему я?», если тебе нравится роль страдалицы. Это тоже про ответственность, тебе не кажется? — едко отозвалась Багра, ткнув носом в несоответствие. — Ответ есть, просто ты не хочешь его признавать.
— Какой ответ? — повысила голос Гермиона, выходя из себя.
— Почему ты? Это просто. Потому что никто другой не справился бы. Никто не смог бы простить его.
Грейнджер истерично рассмеялась, качая головой. Большего бреда из уст Багры ей еще не доводилось слышать. Ей казалось, что чародейка по своей природе объективна, однако это.. Может, какое-то расстройство восприятия, связанное с возрастом?
Простить Малфоя?
Да никогда.
Не только из-за Гарри и всех тех, кого он уничтожил, но из-за себя.
Вина должна лежать на плечах виновных. Точка. Если этого не будет, мир разрушится. Он и так давно пошел трещинами и шатается только потому, что слишком много людей нарушают это правило. Она в их число не войдет.
Малфой придет. Таковы обстоятельства, с которыми Гермиона не в силах справиться. Разница в том, что больше она не станет опускать глаза. Вот за что она действительно может взять ответственность. За себя.
Однако та ее часть, которая требовала оставаться честной, скрипя зубами признавала: Драко рядом с ней менялся. Этим изменениям он противился, поддавался им тяжело и болезненно, делал всего шаг вперед и пять назад, но на месте не стоял. Просто этого недостаточно. Это только в детстве детей утешают и гладят по головке за старания, а в реальной жизни этого мало.
Грейнджер посмотрела на небо. Блеклое зимнее солнце показалось из-за горизонта, осветив верхушки деревьев там, где продолжалась битва. Свет заполнил и Гермиону, обжигающий свет солнца, и все стало каким-то нереалистичным. Она будто притягивала к себе все цветное, оставляя миру только черно-белые контуры, жадно впитывала в себя весь жар, весь свет. Багра, крепко державшая ее за руку, удерживала на земле, как якорь, и расширяла границы, помогая вобрать больше, больше..
Больше.
Она была резервуаром для Света.
Грейнджер развела руки в стороны и вытолкнула его из себя усиленным стократно. Окружающий мир мигнул, земля и небо содрогнулись и на мгновение поменялись местами, раздался невообразимый грохот. Щит на миг стал видимым, но в следующий момент лопнул, как мыльный пузырь. Просто растворился в воздухе, будто его и не было никогда.
Силой удара Гермиону отбросило назад, больно швырнув спиной о каменный выступ. Она чудом успела сгруппироваться и уберечь голову, однако локоть пронзило болью. Сквозь грохот ветра в ушах она едва различала крик Багры. Холодно было настолько, что ныли кости. Девушка даже не пыталась подняться, поскольку безжалостные потоки буквально впечатывали тело в каменный пол. Она дрожала.
Как чародейка и предсказывала, стены башни просто снесло взрывом, взметнув фонтан каменных осколков, а по краям оставшейся зияющей дыры на деревянных перекрытиях занялся пожар, раздуваемый в сторону основного здания. Ни следа дозорного видно не было. Скорее всего он разбился о землю, если не сгорел во время удара.
Грейнджер поползла к дверному проему, откуда до нее пыталась докричаться Багра, или, вернее, тому, что от него осталось. Языки пламени облизывали обломки каменных стен и вспыхивали в густом черном дыму за ее спиной. Пыль, раздуваемая ветром, застилала глаза. Вдыхать через нос не получалось, поэтому она задышала ртом, от чего во в нем тут же пересохло. Палочка была крепко сжата в окоченевших пальцах, жар от пожара опалял щеки.
— Наколдуй щит, идиотка! — гаркнула женщина.
Гермиона, у которой в голове только-только прояснилось, мысленно хлопнула себя по лбу. И правда, идиотка! Теперь ясно, как Багра так быстро оказалась на лестнице. Она стояла, низко пригнувшись, стараясь держаться ниже дыма. Вскинув палочку, Грейнджер прикрыла себя щитом, и ветер, обтекая его, завизжал громче и пронзительнее.
— Я иду! — крикнула она, поднимаясь на ноги, но вряд ли была услышала.
Наставница не смотрела на нее. В проходе виднелась только ее сгорбленная спина, сплошная завеса пламени с левой стороны, наиболее поврежденной взрывом, а потом появились разноцветные всполохи магии на фоне черного.
Гермиона ведь говорила, что дозорных должно быть больше!
Она рванула вперед, понимая, что вступить в бой сможет не раньше, чем окажется в помещении. Однако Багра, сражаясь сразу с двумя Пожирателями, снова появилась на пятачке, оставшемся от дозорной башни, двигаясь спиной вперед и открытая всем ветрам. Она коротко взглянула на Грейнджер, замершую со вскинутой палочкой с правой, более безопасной стороны. Они были в нескольких метрах друг от друга, которые на таком безжалостном ветру превратились в трудно непреодолимое расстояние.
Один из Пожирателей повернулся к девушке, собираясь переключиться на нее, однако чародейка и бросила ему громогласное:
— Стой где стоишь, сопляк! — а потом на мгновение посмотрела на Гермиону: — Не позорь меня, девочка! Помни об этом! Аппарируй!
Девушка не успела даже задуматься, в чем заключался план наставницы. Далее все происходящее заняло считанные секунды. Безо всякого предупреждения Багра вскинула свой посох. Поток ветра резко поменял направление и прежде, чем Грейнджер успела вмешаться, она исчезла за краем, потянув за собой Пожирателей.
Девушка ошарашенно смотрела на одинокие руины дозорной башни. Только ревущий ветер и она. Больше никого. Крик застрял в горле, но Гермиона сглотнула его. С трудом вспомнив, что от нее требуется, девушка на негнущихся ногах миновала пролом. Ветер стих за ее спиной, однако вместо него в лицо дохнуло жаром пожара.
В голове была пустота. И единственное, за что Грейнджер могла уцепиться, это набатом звучавшее в сознании хриплым голосом: «Аппарируй!». Она вскинула палочку, смутно слыша приближающиеся крики и топот ног, и переместилась на Гриммо, 12.
