Собственническая природа дракона

Утрата лояльности Чайлда по отношению к Царице вовсе не была следствием нарушения контрактов со стороны Чжун Ли. Чайльд сам вломился в его комнату без разрешения. Поэтому теперь, после ухода Чайльда, Чжун Ли последовал за ним спустя несколько минут, чтобы тот его не заметил. Они не заключали контракт, котрый бы запрещал Чжун Ли присматривать за Фатуи — а все время оставаться в одной постели или путешествовать вместе они, конечно же, не могли. Ему не нравилось выпускать свою беременную пару из поля зрения, но он знал, что Чайльд — сильный и грозный противник, и способен выстоять против большинства Фатуи, населяющих Ли Юэ, несмотря на своё положение. Чжун Ли сбивал с толку тот факт, что его собственнические порывы, похоже, не ослабли после пометки и оплодотворения Чайльда. Он предположил, что это естественно для Адептов. Единственная пара, где адепт связался со смертным, к счастью, никогда не разлучалась даже после откладывания единственного яйца. Они расстались только в тот момент, когда ушли из этого мира. Чжун Ли и в голову не приходило, что Чайльд сейчас уйдёт, пока он не увидел, как этот негодяй спустился с его окна и завернул за угол в темноте. И когда это произошло… Чжун Ли вздохнул про себя. Он беспокоился за него. Чайльд поклялся сохранить всё так, как есть, заключил контракт, но Чжун Ли не мог удержаться, чтобы не проследить за ним… вернее, чтобы не прогуляться по улицам, хотя время и было позднее. Чжун Ли очень плохо справлялся с тем, чтобы убедить себя, что это просто прогулка, когда на запирал за собой дверь дома. После наступления темноты миллелиты старались, по большей части, держаться определенных улиц, и Чжун Ли обладал достаточно хорошей памятью, чтобы знать, каких именно. Было легко проскользнуть мимо них, следуя за Чайльдом на достаточном расстоянии. Один стражник действительно удивил Чжун Ли тем, что медленно шёл по главной дороге, миновав мост, ведущий на другой конец города, и задержался прямо на пути к банку Северного королевства. Потребовалось бы больше времени, чтобы объяснить, почему Чжун Ли находиться на улице так поздно, чем обогнуть здание похоронного бюро Ваншэн напротив и выбрать более нетрадиционный путь по крышам, вдали любопытных глаз. Действительно, неспешная прогулка. Поэтому Чжун Ли проскользнул мимо, сделав всего один шаг, когда охранник повернулся в другую сторону. Вздохнув, Чжун Ли взобрался на каменную стену. Доки сияли огнями внизу. Он обогнул узкий выступ, собираясь найти хороший карниз, чтобы подняться на балкон наверху. Но тут его внимание привлек слабый отблеск красного в оранжевом свете фонаря на фоне мягкой синевы гавани под стеной. У Чжун Ли было слишком острое зрение, чтобы даже в такой темноте пропустить знакомую фигуру в алом шарфе, который развевался на прибрежном ветру. Чайльда сопровождали на корабль в Снежную. Не успел Чжун Ли сделать и вздоха, как корабль поднял паруса. Сердце в груди забилось быстрее в новом приступе паники. Чжун Ли мельком поблагодарил Путешественника за планер, оставленный в шаге от двери похоронного бюро Ваншэн, и бросился туда так быстро, как только смог. Расправив ткань крыльев, он спрыгнул с крутого искусственного утёса на окраине города и понесся к водам за его пределами. Корабль уходил всё дальше в море, пока Чжун Ли старался маневрировать над доками и двумя башнями-близнецами, украшающими воды гавани. Он то разворачивал, то вынужден был немного опускать золотистые крылья, переходящие в янтарный к низу. Деревянный балкон заскрипел, когда Чжун Ли второпях на него приземлился, а потом чем бросился к другой его стороне и перегнулся через перила, оценивая, как далеко ушёл корабль. Слишком далеко. Даже с крыши не получилось бы долететь на планере, какие бы благословения ни даровал ему ветер. Если бежать вдоль берега, он слишком бы отстал. Попытка догнать вплавь привела бы только к тому, что он застрянет посреди воды, не в силах плыть дальше. Но на том корабле был Чайльд. И курс был направлен прямиком в самое худшее из возможных мест, куда только могла отправиться его пара, в Снежную. Чжун Ли не почувствовал, как под его трясущимися руками раскололись деревянные перила, он сосредоточился исключительно на запоминании всех возможных примет корабля, уходящего к горизонту. Екатерина покинула доки, скорее всего, чтобы вернуться в банк Северного королевства. Она должна была знать курс и пункт назначения корабля или могла быть в курсе, у кого спросить об этом. В любом случае Чжун Ли эту информацию достанет. Ему нужна была помощь Путешественника, чтобы в обмен на мору зафрахтовать судно. На тех лодках, которыми он бы смог управлять в одиночку, море не пересечь… У Чжун Ли и в мыслях не было, что Чайльд покинет Ли Юэ. Не сейчас. Не с их яйцами. Они должны быть рядом с Заоблачным пределом, когда вылупятся. В Снежной Чайльд не сможет удержать их, чтобы они не сбежали к сильным артериям земли где-то в замёрзшей стране и не потерялись. Там нет Адепта, способного им помочь. Но Чжун Ли и не подумал объяснять это Чайльду. Он никак не ожидал, что Чайльд уйдёт, не сказав ни слова. И Чайльд сказал бы ему. Значит, он не уехал добровольно. В таком случае, решил Чжун Ли, бывший Архонт вышел на тропу войны. И направился в туже сторону, что и Екатерина, прежде чем та успела достаточно близко подойти к стражам. —— Снежинки начали нежно ложиться на нос и ресницы еще задолго до того, как на горизонте показались замёрзшие земли Снежной. Их серебристо-белый покров никогда не таял, даже под палящими лучами летнего солнца. Грозный климат для грозной страны. Мороз, казалось, давил на легкие изнутри, когда корабль Фатуи прошёл через холодные моря и вошёл в промышленные доки. Они были далеко от маленькой прибрежной деревушки Морепесок, ближе к ледяному жилищу самой Царицы, Заполярному дворцу. Это был ближайший док к резиденции Её Величества, поэтому он использовался Фатуи в основном как военный. Чайльд переоделся в красно-чёрную меховую форму, как только льдины показались за бортом, на поверхности океана. Он не привык носить её, но у него не было времени захватить свои личные вещи по дороге из Ли Юэ. Прошло слишком много времени с тех пор, как холод в последний раз кусал его щёки. Он поймал себя на том, что глубже натягивает меховой капюшон на рыжую голову, защищаясь как от ветра, так и от пристальных взглядов. Их судно скользнуло мимо длинных военных кораблей и причалило. Он не снимал маску при посторонних, так что обычно мог спокойно разгуливать без надзора приближённых Царицы. Большинство простых людей среди военных Фатуи не решались напрямую беспокоить Предвестников. Толпа расступилась перед ним со смешанными выражением лиц — вид его маски внушал не только почтение. Одиннадцатый Предвестник Фатуи сошел в порт, не став дожидаться своего эскорта. Его репутация опережала его в городах, расположенных вблизи резиденции Царицы, несмотря на то, что он проводил огромное количество времени вдали от знакомых белоснежных земель, от берегов и скал своей родины, похожих на гигантские обледенелые остовы. Некоторые восхищались им. Некоторые справедливо насторожились и отступили назад. Чайльд проигнорировал их всех. Он стремился подальше от огней промышленного города к замёрзшему тихому лесу, за которым уединенно располагался дворец. Густые тёмные деревья возвышались над головой — вскоре Чайльд добрался до окраины селения, где местность переходила из промышленной сельской в дикую, а под ботинками скрипел толстый слой снега. Царица держала большую дистанцию между собой и простым народом, между ними не осталось любви. Предвестнику не нужен был эскорт, нетрудно было и так понять, где его ждут. Несколько голосов призывали его подождать, но Чайльду не хотелось входить во дворец с кинжалами, прижатыми к спине. К счастью, когда он все-таки запыхался от усилий проделать такой долгий путь пешком, его уже давно не было видно от сельских дворов. Это случилось раньше, чем Чайльду бы хотелось, и он потратил все силы. Он всё ещё не полностью оправился от секса с полу-драконьей формой Чжун Ли, и, вдобавок, что-то тянуло из него энергию. Остаться на корабле в одиночестве было сложно. Кроме того, они отправились с последней стоянки после полудня, чтобы прибыть в Снежную до темноты, несмотря на неспокойное море — так что у Чайльда не было времени и на отдых. Он придерживался своего обычного поведения даже в лесу, пока внезапно не споткнулся, застигнутый врасплох резким теплом за левым глазом. Чайльд шёл по широкой горной тропе, ставшей местной дорогой. Жгучая боль в первую секунду была похожа на уголёк от мерцающего пламени, упавший на радужку, а затем под маску хлынуло успокаивающее тепло, резко контрастируя с морозным воздухом. Он сошёл с дороги в укрытый снегом подлесок, осторожно проверяя, что он один, и скрылся за деревьями. Хотя лес кишел медведями и волками, Чайльд стремился спастись от более суровых хищников. Золотая задняя сторона медного компаса оказалась достаточно гладкой, чтобы послужить зеркалом. Предвестник прислонился к толстому тёмному стволу дерева, отвернувшись от дороги вдалеке и сжавшись, надеясь, что даже если сопровождающие каким-то образом и догонят его, то не заметят, пока он исследует тепло под маской. Чайльд снял ее впервые с тех пор, как ушёл от Чжун Ли в Ли Юэ. Он смог хорошо рассмотреть глаз в отражающей поверхности компаса. Он сухо сглотнул. Вид был такой, словно Чжун Ли пристально смотрел на него. Янтарное кольцо и яркий зрачок теперь расцвели по всей его радужке, заметные даже на фоне собственного золотого блеска импровизированного зеркала. Первоначальная синева почти исчезла, остались лишь ее слабые следы на краю левого глаза. Двухцветный взгляд подходил Чайльду, как он предполагал, но ощущение тепла за глазом было странным на фоне яростного холода. Оно не обжигало и не было неприятным после того, как распространилось, но оно напоминало об элементальной энергии, скапливающейся внутри тела Чайльда около пупка. Это не выглядело, как живот во время беременности, но всё равно оставалось заметным. Несмотря на весь свой опыт, Чжун Ли не мог предугадать каждую мелочь из широкого списка последствий их попытки быть вместе. Чайльд просто надеялся, что это не затронет оба глаза. У него был запасной план зачесать чёлку так, чтобы скрыть один глаз, если ему потребуется снять маску — для подстраховки и в качестве последней попытки. Но это станет невозможно, если обе радужки поменяют цвет целиком. Приезд в Снежную был ошибкой. Чайльд сделал то, что у него получалось лучше всего, — выбрал самую большую угрозу для себя, лучшую оппозицию, а затем бросил слишком прямой вызов. Он был в центре конфликта даже сейчас. Он не сможет скрыть дальнейшие изменения, если они будут такими заметными. С помощью элементального зрения или без него, он мог слишком легко оступиться и выдать влияние Гео в себе. — Лорд Тарталья! Голоса, доносившиеся с дороги и отдающиеся эхом от толстой коры припорошённых снегом деревьев, были теми же, что и у его сопровождающих на корабле. Они раздавались до тех пор, пока Чайльд не заметил одного из солдат, приставленных к его охране, появившегося с Пиро винтовкой. Солдат сжимал ее в руках с большим напряжением, чем если бы высматривал волка или медведя, прячущихся в лесу. — …У Предвестников есть шестое чувство, говорю вам. Он знал, что что-то происходит… Вскоре из-за деревьев показался второй застрельщик, говорящий с другим приглушённым тоном, пока они пробирались глубже в лес. Чайльд не мог разобрать слов, но он слышал треск ветвей вдалеке, доказывающий, что эти двое не одни. Очевидно, Чайльд упустил из виду, насколько хорошо вооружён его эскорт. Их зафрахтованное судно было небольшим, но еще до отплытия из Ли Юэ он видел, как несколько солдат выстроились в ряд на свободном пространстве палубы, экипированные, но не вооружённые до зубов. Они хорошо скрывали свою враждебность всю дорогу сюда, будучи до сих пор уважительными и отстранёнными. Чайльд во время поездки подслушал, как один солдат говорил, что дома его ждёт дочь, поэтому ошибочно расслабился. Надо признать, его отвлекли мысли, будет ли у них с Чжун Ли дочь. Затем, когда они причалили, появились ещё солдаты, но Чайльд в тот момент уже пробирался сквозь толпу, ведь его начали всерьёз преследовать. Шорох в замёрзшем подлеске рядом с Чайльдом был встречен оружейным огнём. Маленькое лесное существо, делающее всё возможное, чтобы выжить в окружающей их тайге, приняло на себя основную мощь взрыва. Оно дымилось на фоне тающего снега, плоть обуглилась до черноты. Один из солдат Фатуи выругался на языке Снежной и поклялся, что его следующей целью будет Предвестник. Что ж, значит, они охотились за ним. Как забавно, что он снова попал в руки Царицы. Забавнее то, что Чайльд не мог точно сказать, какая именно информация в конце концов вывела из себя Крио Богиню. Это точно не был обычный «дружеский» отчёт, в котором Екатерина позаботилась, чтобы он немедленно покинул Ли Юэ. Но Чайльд признавал, что не ожидал, что с самого начала плавания находился под замаскированным тюремным конвоем. Поднимать шумиху было призванием Чайльда, но теперь всё свидетельствовало о том, что он слишком далеко зашёл с Фатуи и, самое главное, с Царицей. Возможно, сейчас было самое подходящее время для его заявления об отставке. Тоне понравилось бы в Ли Юэ. Он был уверен, что его родители отнесутся более снисходительно к переезду после того, как его осудят за государственную измену. Тевкр не простит его, если у него не будет хорошей отмазки, почему они больше не смогут жить в Снежной. Или они смогут остаться и его навещать… Сосульки на низких ветвях тёмного дерева, за которое Чайльд цеплялся, затряслись, когда он ударился об него головой, поражаясь тому, каким же тупым он был. Надо было перебить Фатуи в Гавани Ли Юэ вместо того, чтобы взойти на корабль. Вооружённая свита, увеличившаяся в военном порту, означала, что вернуться назад будет почти невозможно. И всё же они пока что не нашли его. Чайльд осторожно надел маску на лицо, выскочил из своего укрытия и без колебаний бросился с дерева на дерево. Он знал общее направление дороги отсюда, даже не видя ее из леса. Предвестник помнил обратный путь в порт и доки достаточно хорошо, чтобы он мог тайно проскользнуть на уходящий корабль. Это заняло бы всего… Звук выстрела из винтовки позади него отчётливо разнёсся в холодном воздухе как раз в тот момент, когда его бедро обожгло болью из-за слишком большой нагрузки. Чайльд упал. Предупредительного выстрела не было. Обжигающе горячий металл пронзил внутреннюю часть его бедра, когда он слишком поздно уворачивался от снаряда с пиро инфузией. Его рывок закончился тем, что Чайльд закричал сквозь стиснутые зубы, уткнувшись в него лицом в холодный белый снег. Рука сама опустилась к ране, пока он хватал ртом воздух от боли, вызванной жаром, лишь частично прижигающим плоть. Пуля только задела его, но поранила достаточно глубоко, чтобы повредить артерию: кровь свободно текла, пачкая неповреждённую кожу. Это была совершенно иная боль, чем просто от кровотечения, и его перчатка слишком быстро промокла насквозь, став такой же тёмной, как и снег под его бедром. Этот выстрел был намеренно пущен, чтобы ослабить его. Через несколько минут Чайльду понадобится врач. Фатуи знали это. Чайльд знал это. Но когда массивная рука схватила его за плечо, чтобы перевернуть, Чайльд всё равно призвал водяной клинок в свободную руку. Ударить более крупного мужчину было просто. Когда тот вытащил Предвестника из снега, водяное лезвие легко разрезало ткань и плоть, став острее благодаря льду, прилипшему к влажным краям. Чистый холод обжёг горячую кожу Чайльда. Прохладная голубая вода быстро окрасилась в красный цвет, погрузившись в нежную плоть, смешиваясь с кровью. Чайльд не остановился на одном ударе, он вытащил свой клинок и нанес рану от живота до основания шеи единым малиновым взмахом, парящим в воздухе. Ещё один Фатуи схватил его, когда первый упал. Чайльд почувствовал, как его мир накренился — у него резко защемило нервы в левой руке из-за укуса Чжун Ли недавней ночью, от чего владеть клинком стало больно. Он боролся с шоком от обожжённого бедра, вырываясь из цепких рук и заставляя онемевшие ноги выпрямиться, чтобы выдержать его вес, пока он целился в горло и связки. Его встретили оружием. Белый, как кости, снег окрасился в багровый цвет, когда Предвестник боролся с шоком, бешено колотящимся сердцем, кровоточащей ногой и солдатами Фатуи, надвигающимися на него волнами. Словно весь порт вызвали, чтобы схватить его, когда он повернул назад. Чайльд словно сошёл с ума в попытке избежать захвата, вспарывая водяным лезвием любое тело в пределах досягаемости и жестоко убивая по несколько Фатуи почти разом. Чжун Ли, вероятно, нахмурился бы из-за его небрежности к такому потоку смертей и боли, которые он причинил, но Чайльд загладит свою вину позже. Нога мёртвым грузом тащилась за ним, когда он бросился вперед, не в состоянии двигаться как обычно, но когда Чайльда такое останавливало? Позади него было уже как минимум двадцать трупов, и ещё много кто скоро умрет. Он медленно хромал дальше от места бойни, а его разум слишком затуманился от потери крови и агонии, чтобы сказать, идёт ли он в сторону города. Вся армия Фатуи, казалось, окружила его, его местоположение было давно раскрыто. Бедро всё ещё горело, и это было единственное ощущение, на котором он мог сосредоточиться. Чайльд знал, что не выиграет этот бой в Снежной, где враги превосходят его числом. Прислонившись к другому дереву, усеянному замёрзшей росой, Чайльд тяжело дышал, чувствуя, как пот и кровь от очередного «удачного» удара в лицо стекают по лбу. Он пытался это игнорировать. Лёгкие горели так сильно, что его маниакальный смех умер три убийства назад. Возможность поражения всё увеличивалась. Энергия водной стихии больше не подчинялась к нему, истощённая чрезмерным использованием в его нынешнем состоянии. У него остались только стрелы, вонзаемые в слабые места преследующих его Фатуи, пока одна из дрожащих рук прижималась к рванной ране так хорошо, насколько это было возможно. Ноги Чайльда не сдвинулись ни на дюйм дальше с того момента, как он остановился под деревом, холодный и неподвижный как лёд. Мёртвый груз, на котором он обычно стоял, онемел, и теперь ствол поддерживал большую часть его веса. Меховое пальто казалось теперь вдвое тяжелее. Чайльд действительно мог разглядеть сельские дома, когда его взгляд фокусировался. Не то, чтобы это имело значение, но… Застрельщик, шедший по опушке леса, приблизился к нему. Чайльд смутно осознал, что в своём одурманенном состоянии подошёл слишком близко к дороге, но крупный мужчина, уверенно поднявший молот, отвлёк его от этой мысли. Чайльд вздохнул, увидев, как напряглись нечёткие мышцы, а затем с его губ сорвался расстроенный смех как раз в тот момент, когда этот наэлектризованный молот врезался в голову Чайльда. Это с силой впечатало его в кору дерева. Приятный треск прорезал холодный воздух. Предвестник рухнул слишком легко, словно марионетка с отрезанными верёвками упала на замёрзшую землю. Чувствовался привкус меди. Потом всё стало чёрным. Чайльда позабавило, что секс с драконом убил его разными способами: одновременно и разозлил Царицу, и ослабил его настолько, что солдаты, которых он убивал дюжинами всего на прошлой неделе, вырубили его молотом. Он ни капли не жалел, что трахнул дракона. Чайльд просто жалел, что ему не удалось сохранить это в тайне в течение пяти недель. Или что он не вернётся в Ли Юэ. Или просто что он был недостаточно сильным… —— Лёгкие в груди сначала казались тяжёлыми, а затем начали бороться за кислород. Когда сознание вернулось к Чайльду во второй раз, ему показалось, словно он был под водой, пытаясь ухватить кислород, которого не было. Бездонные океанские глубины поглощали его всё сильнее с каждым вздохом. Его конечности не сопротивлялись холодной хватке тёмного океана, они были словно балласт, тянущий вниз. Только лёгкие и рот лихорадочно сопротивлялись спокойствию вод, пока он тонул. Было страшно тонуть в собственной стихии. С этим, казалось, невозможно бороться. Затем чья-то рука схватила его за подбородок — жест слишком деликатный, чтобы остановить его падение так внезапно. И все же, это помогло. Воздух. Легкие разрывались между судорожными вдохами и предыдущими попытками успокоиться навсегда. Чайльд справился с этим, но горло саднило, когда он собрал силы, чтобы преодолеть боль и почувствовать нечто большее, чем спазмы и хрип. Ему наконец удалось нормально дышать. Перед лицом плыли тонкие пальцы и знакомая мозолистая ладонь, которая слишком часто сжимала копьё, но сейчас эти пальцы развернули его голову. Причем нежно, ладонь с любовью скользила по щеке, даже когда Чайльд услышал приглушенное бормотание в темноте за его веками. Затем резкий рывок, вызванный этим мягким прикосновением, вырвал его из океана тьмы, хотя и всё так же нежно. Вода хлынула в стороны, и Чайльд почувствовал, как его глаза резко открылись, и увидел искаженную равнину чистого белого цвета. Это был не лес в Снежной. Это даже не было похоже на Тейват или бездну. Не было ничего, кроме заснеженной земли и чистого неба, которое жгло ему глаза. Боль надломила его голос, Чайльд почувствовал, как из него вырвался крик, его горящая рана болела теперь по-иному. Выскабливание. Как будто кто-то его чистил. Зашивал. Хотя, когда глаза цвета океана посмотрели на рану, она все еще свободно кровоточила на фоне холодного снега под чистым небом. — …айлд! Чайльд! Аякс! Знакомый, привлекательный тон голоса был напряжен, когда звал его по имени. Звучало грубо, почти так, как если бы источник повторял его имя снова и снова. Чайльд почувствовал, как рука в перчатке вернула его в вертикальное положение, несмотря на то, что он рванулся в сторону. Его слишком легко откинуло назад, он ощутил, как мышцы по всему телу рефлекторно расслабились. Теплые руки подхватили прежде, чем он смог сделать что-то большее, чем просто упасть. В печальных янтарных глазах мелькнуло облегчение при виде осознанности в голубизне взгляда Чайльда. — Где ты? Где именно? — быстро спросил Чжун Ли, большим пальцем вытирая что-то с его щеки. Это окрасило черную кожу в красный цвет. Бывший архонт был одет не по погоде, подумал Чайльд, и боль усилилась так, что он снова начал задыхаться от нее. Вопросы сбили Предвестника с толку, поскольку он чувствовал, что лежит в объятиях Чжун Ли. Почему Чжун Ли тогда спрашивает, где он находится? Но он ответил сквозь стиснутые зубы, как мог, и, тем не менее, толчки агонии пробежали по его бедру. — Заполярный Дворец… Лес… Я ниже… Чайльд пожелал почувствовать зазубренные драконьи когти в том месте, где чистый скальпель полоснул еще раз, и где тонкая игла начала сшивать. Он слишком хорошо осознал вдруг, что это делает не его любимый, и как сильно эти ощущения отличаются от привычной небрежной боли. Чайльд начал понимать, что на самом деле Чжун Ли здесь нет, он только привел его в слабое сознание во время операции. Хирургия. Никакой целебной магии или масел, используемых при боли или травмах. Слишком грубо, слишком неэффективно, слишком безлично. Фатуи схватили его. Им нужна была рана, не смертельная, но изнуряющая. Чайльд всегда задавался вопросом, что они сделают с Предвестником, ставшим изгоем. Его позабавило, что он сам ответил на свой же вопрос, став предателем в глазах Царицы. Без сомнения, ей нужно было допросить его, и она восприняла его возвращение обратно в порт как отказ от сотрудничества. Если операция затянется надолго, то Чайльд опасался худшего, чем просто некрасивой раны вдобавок к тому, что она может начать гноиться. Ее ведь не обработали нормально, а только остановили кровотечение и зашили. Даже он смягчился бы, если бы это не означало смерти от раны, которую он получил, сражаясь, вдобавок к первоначальному ранению от огня. — Останься в живых, — это было не доброе напутствие, а приказ этого отчаянного и сердитого тона, который искажал грани глубокого голоса Чжун Ли. — Чжун Ли, прос… — Чайльд начал извиняться, зная, что облажался, приехав в Снежную, слишком уверенный, что сможет обмануть саму Царицу на ее же территории, но Чжун Ли навис над ним и заговорил снова, сжимая руки и все еще цепляясь за Чайльда, хотя уже помог ему сесть:  — Останься в живых. Пожалуйста, — мягкая мольба поразила Чайльда. Чайльд знал, что для Адепта он был как фейерверк. Слишком быстро угасал на фоне бессмертной жизни, но Чжун Ли хотел от него детей. Постоянный след в песках времени, если встреча с Гань Юй дала Чайльду правильное представление о том, как будет стареть их потомство. Даже если Чайльд был смертным, он не собирался позволять Чжун Ли, Архонту, одинокому на протяжении тысячелетий, скажем, без кровных родственников, прожить остаток существования Тейвата, ожидая только прощания с теми, кто входит в его жизнь. И пусть Селестия замерзнет, прежде чем Чайльд позволит Чжун Ли забыть его. Это ещё не конец. — Конечно. Да. Я обещаю. Игла и скальпель исчезли. Его бедро мучительно пульсировало, но Чайльд смог сосредоточиться достаточно, чтобы дотянуться окровавленной рукой до щеки Чжун Ли. Красное размазалось по бледной коже, когда пальцы в перчатках соприкоснулись с ней. Янтарные глаза, нежно подведенные малиновым, казались такими взволнованными, что Чайльд не мог этого вынести. — Ты не избавишься от меня так легко. Я не позволю забыть меня даже через тысячу лет, так что пока что не считай меня мертвым. — Как я смогу тебя забыть? — Чжун Ли произнес эти слова, не подразумевая какие-либо клише — искренний вопрос, который прозвучал почти болезненно. Чайльд ухмыльнулся, пытаясь утешить его, несмотря на то, как сильно от этих слов сердце сжалось от сильных горечи и сладости. Он поклялся проверить, сможет ли он исправить это, если не проиграет смерти прямо сейчас. Уголки его рта опустились слишком быстро. Скальпель вернулся с резким ударом по кристаллизованной коже, превратившейся в символ. Чайльд обхватил ладонями лицо Чжун Ли, когда океанские глаза полностью прояснились, и осознание вернулось к нему, как удар топора Митачурла. В Заполярном дворце было мало врачей, и его вдруг осенило, кто мог так опрометчиво и нетерпеливо зашивать его. Рана также была на внутренней стороне бедра, и пришлось бы снять большую часть его зимней формы, чтобы вылечить её медицинским, а не магическим путем. Не было никакого способа сделать это так, чтобы знак не увидели. — Чжун Ли, ты можешь меня разбудить?! — второй удар, судя по углу, рассчитанный лучше. Пролилась кровь. Чайльд приложил руку к метке, выругавшись на языке Снежной. Казалось, что стихийная энергия обжигала его в отместку за попытки вырезать драгоценный камень. — Они знают! Я должен проснуться. Сейчас же! Чжун Ли не колебался. —— Чайльд проснулся и увидел высокие белые колонны, видневшиеся сквозь прорези маски, все ещё находящейся на его лице. Куполообразное окно высоко наверху было единственным источником света, кроме свечей, отражавшихся горящим зеленым оттенком в мраморных стенах. Вдоль них стояли полки с исследовательским оборудованием, книгами по алхимии и редкими трофеями, оставшимися от побежденных стражей руин. Холод пронизал Чайльда: все тело покрылось испариной, и его пробирало до костей, а тошнота подкатила к горлу. Наяву боль была еще сильнее, обжигая нервные окончания так, что Чайльд был уверен — именно из-за этого беспамятство захватило его смертный разум. Стремительное накопление элементальной энергии от поддельного символа разорвало живот, как будто дикие твари пытались вырваться из него. Но он попросил Чжун Ли заставить его проснуться, и теперь ему предстояло принять вызов лицом к лицу. Он пообещал защитить яйца Чжун Ли и не собирался отступать, несмотря ни на что. Чайльд вздрогнул, когда до него донесся знакомый голос, от которого его челюсти сжались. — …в Ли Юэ только два Гео Адепта. Я не знаю, что выглядело бы более тревожным: ты под оленем или драконом… Отвратительно. — Дотторе что-то сердито бормотал себе под нос, отвлекшись. В этом был смысл, в конце концов, Чайльд должен был быть практически полумертвым. Так что Чайльд не терял времени даром, уже знакомый с потолками этой конкретной комнаты во дворце Царицы. Было очевидно, что ему уже пора уходить. Учитывая, что он даже оказался жив, было ясно, что прошло немного времени с тех пор, как его втащили во дворец. Рана уже была обработана достаточно хорошо, чтобы остановить кровотечение. Но, естественно, излечивать его до конца здесь никто не собирался. Казалось, Царица уже полностью отдала его сумасшедшему доктору на опыты. Возможно, она все-таки слышала о его связи с Чжун Ли. Меховая куртка скользнула по полированному медицинскому столу, когда он вскочил, схватив руку со скальпелем, которым теперь резали прямо по символу Гео. Лезвие вошло на всю длину в плоть, прежде чем Чайльд в отместку со всей силой схватил и скрутил чужое запястье вслепую, пытаясь вывихнуть ему пальцы. Удовлетворительный треск и резкие проклятия на снежном языке, выкрикиваемые неоднократно, гарантировали, что по крайней мере один палец сломался. — Ты невыносимое отродье! — плевался Дотторе, руки и скальпель отдернулись в сторону. Чайльд узнал вечно скрывающегося Предвестника по этому оскорблению. Он заставил себя подняться, дико хватаясь руками за мех и ткань под собой, чтобы подтянуть свое тело вверх для новой схватки. Вспышка темно-синего цвета мелькнула в уголке глаза Чайльда, когда Дотторе отпрянул от неожиданной боли. Его взгляд остановился на столе рядом с его ногами, где были разложены скальпели и марля, сбрызнутые запекшейся кровью. Тм лежал его Глаз Бога. Чайльд проигнорировал натянутые швы на ноге, яростно разрывающие его нервы, и бросился к столу Даже когда он схватился за острые металлические края, скрывающие драгоценный камень, его клинки не появились. Вода вообще не отозвалась. Вместо этого Чайльд почувствовал, что мир странно накренился. Его затошнило, лаборатория вокруг него закружилась. Но один элемент все же отозвался. Чайльд сделал мысленную пометку себе попросить Чжун Ли полностью выпотрошить его за то, что он осмелился использовать свой Глаз Порчи, пока носит в себе их яйца. Если тот этого не сделает, Чайльд сделает это сам через пять недель после того, как узнает, что это больше не повлияет на их детей. Искры сияющего пурпура вспыхнули в ослепительном всплеске молнии. Воздух затрещал, когда Чайльд прорезал его по широкой дуге. Дотторе едва увернулся от взрыва обжигающей силы, явно шокированный и взбешенный тем, что Чайльд вообще был в сознании в данный момент. Хотя это уже начинало казаться Чайльду трудным. Но он снова попытался наброситься на Дотторе, умудрившись заметить, как тот вздрогнул под маской, когда искры прошли мимо него достаточно близко, чтобы шокировать. Одиннадцатый Предвестник смог, наконец, оценить свое положение, когда Дотторе отступил от хирургического стола, чтобы увеличить дистанцию между ними. Чайльд соскользнул на пол, чтобы заставить свои ноги стоять, опираясь на стол. Его правая нога одновременно онемела и горела огнем, пытаясь полностью поглотить его внимание. Чайльд знал, что в данный момент держится только на чистой силе воли. Он не смог бы даже физически выйти из Заполярного дворца, не говоря уже о том, чтобы сражаться, но он умирал от желания попробовать. Чайльд, к сожалению, оказался еще и голым. Одежда, разорванная по швам, валялась на столе и рядом с ним, и теперь между его кожей и металлом чужого оружия были только обрывки окровавленной ткани. В лаборатории Дотторе было очень холодно, и это одновременно облегчало и усиливало боль в ране, поскольку он слишком рано потревожил ее. Чайльд выглядел безумным. Избитый до полусмерти, с синяками, набухающими везде, с кровью, стекающей по лицу из раны где-то под волосами, он весь был в полном беспорядке. Бледная кожа казалась серой от холода и кровопотери, а темные уродливые отметины крови и ран покрывали почти ее каждый дюйм. В его левом ухе стоял непрекращающийся звон. Единственным «доктором» в Заполярном дворце, которому Царица позволила бы осмотреть его в этой ситуации, был бы другой Предвестник, сейчас прижимающий к груди собственные сломанные пальцы, пятящийся от него — Дотторе. Целая рука все еще сжимала скальпель, дрожа от сдерживаемого желания яростно вонзить его в плоть, во имя возмездия. Но вместо этого по обе стороны от плеч Дотторе появились две огромных иглы, наполненные силой анемо, которые, как знал Чайльд, были смертоносным оружием дальнего боя. — Ну, теперь, когда ты каким-то образом проснулся, возможно, ты потрудишься объяснить, почему Царица чувствовала себя так, словно ты сосал член Гео Адепта перед Ее троном, — злобно пробормотал Дотторе, сузив глаза под маской. — Это был олень или дракон? В любом случае ты вызываешь у меня такое же отвращение, как и то, что ты не самый лучший инкубатор для моих новых подопытных. Резкий порыв ветра ударил Чайльда в лицо, когда он выпрямился со злой улыбкой, чтобы отомстить другому Предвестнику, желая его убить. Порыв ветра сорвал красно-золотую маску с его лица, и она упала на пол, отполированный достаточно хорошо, чтобы видеть в нем ее отражение. От второго удара маска Чайльда разлетелась вдребезги, а красные осколки были подхвачены ветром, достаточно сильным, чтобы разбить и их в мерцающем зеленом свете свечей. — Ты не сможешь победить меня. Ты выглядишь как труп, которым и должен быть. Ложись обратно. — Ни за что… я справлюсь, — голос Чайльда потрескивал, воздух, как наждачная бумага, царапал голосовые связки. Еще один порыв ветра пронзил плоть под его левым глазом вдоль изгиба века. Свежая кровь запятнала янтарную радужку в насмешливо знакомом образе, несмотря на то, что она теряла свой блеск на фоне многих других ран. Стоять прямо сейчас было подвигом само по себе, но Чайльд пополз бы, чтобы ударить Дотторе, если бы ему понадобилось. — Я полагаю, это все-таки был дракон, не так ли, шлюха? — саркастично заметил Дотторе, поправляя маску на лице, а затем вздрогнул и тихо зашипел, вправляя палец. Чайльд пожалел, что сломал только один, поэтому поклялся сломать еще. Поскольку его ноги отказывались двигаться, тряслись и ослабли от сильной потери крови, он даже не мог достаточно сосредоточиться, чтобы придумать что-нибудь колкое в ответ. Искры, близкие к тому, чтобы сформировать копьё Чайльда, в третий раз погасли на полпути. Чайльд снова прижал руки к металлическому столу позади себя для опоры, когда его ноги попытались подогнуться под его весом. Даже простой удар, нанесенный с помощью Глаза Порчи, казался более истощающим, более всепоглощающим, чем до того, как он стал вынашивать яйца. Выигранное время истекло, и Дотторе мог убить его по своему желанию. Чайльд не смог бы даже вызвать стену воды против взрывов анемо Дотторе, даже если бы поставил на это свои последние вздохи. Чайльд не мог выбрать, какое именно ругательство на языке снежной он хотел бы употребить. — Я не думаю, что тебе нужна голова, чтобы я срезал этот знак с тела, — Дотторе усмехнулся, явно огорченный своими неожиданными травмами — он все еще держался за сломанные пальцы. — Я готов рискнуть ею. Энергия Анемо потянулась к кончику одной из игл, осветив загроможденную лабораторию бирюзово-зеленым светом, прежде чем невидимая пуля обжигающего ветра выстрелила прямо в Чайльда. Он и так изо всех сил пытался удержаться на ногах, и уворачиваться было бы сложнее, чем просто позволить себе упасть. Но следующий выстрел настигнет его, если он сейчас упадет в обморок. Прежде чем Чайльд успел что-то предпринять, последовал воздушный выстрел. Но он и глазом моргнуть не успел, когда вспышка резко сверкнула на фоне сияющего золотого щита. Гео щита. Его глаза расширились. Оглушительный вой энергии анемо заглушил скрежет и треск дверей лаборатории, распахнувшихся от точного удара ноги. Петли полностью оторвались от стены и вылетели. Один из дворцовых охранников Царицы был небрежно выброшен в комнату, окровавленный и полуокамневший — он явно был мертв. Чжун Ли… нет, тот, кто вошел в лабораторию, обладал такой же аурой, как и огромный древний дракон, который возвышался над Чайльдом и пожирал его во сне. Тем не менее, облик его был человеческим. Воздух стал плотным, насыщенным гео энергией. Она обжигала легкие, скребла по ним наждачной бумагой, даже сквозь собственный мощный щит Чжун Ли. Знакомое янтарное свечение странным образом пробивалось сквозь официальную одежду, которую носил консультант похоронного бюро, перебивая немного свет замысловатых алмазных татуировок на руках и теле. На его лице не было ни царапинки, но его волосы растрепались по плечам, словно были взъерошены в бою, а резинки с кор ляписом нигде не было видно. Чжун Ли выглядел как дикий дракон, который взял Чайльда несколько ночей назад, за исключением того, что теперь он нес в себе беззастенчивую ярость и презрение Архонта. Это была более темная, более жестокая форма, почти царственная, которую он мог призвать из архаичной силы и без своего Сердца Бога. Темная обсидиановая драконья чешуя покрывала веснушчатую бледную кожу, янтарные глаза переливались, волосы светились — все это были следы проявления сущности очень гневного и злого Моракса. — Я сморю, архонт пришел за своим питомцем… Дотторе не успел вымолвить больше и слова, так как из-под его ног вырвался нефритовый столб, без особых усилий пробивший фундамент и отполированный пол. Красные глаза его расширились. Столб врезался в него под углом, пригвоздив к книжной полке прямо за спиной. Книги и банки с запекшейся кровью разлетелись в стороны острыми осколками. Нефритовый столб упирался в Предвестника ровно так, чтобы ребра и осколки пробили нежное легкое, кровь хлынула изо рта Дотторе внезапным потоком. — У меня нет времени на твои шутки, — практически прорычал Чжун Ли, показав клыки, и направившился к Чайльду. От бывшего Архонта во всем его величии не исходило ни малейшего колебания, даже когда он шагал прямо по территории Её Величества Царицы. Чайльд бы как-то прокомментировал его появление, если бы все было менее серьезно, и он не соскальзывал на пол. Его ноги и руки, отчаянно цепляющиеся за медицинский стол, стали такими же твердыми, как слизь слайма. Полированный пол стал ближе, чтобы резко поприветствовать Чайльда, когда тот довольно неприлично упал. Холод мраморных плит пробрал до глубины души, Глаз Бога со звоном упал недалеко от него, как только мертвая хватка Чайльда слегка ослабла. Всего несколько мгновений назад он был бесполезен, Электро тоже бросил его прямо перед тем, как Чжун Ли спас его жизнь. Но Чайльд, как ему самому казалось, все равно мог бы что-нибудь сделать. Хватило всего одного взгляда на наготу Чайльда и бесполезную одежду на столе, и Чжун Ли расстегнул пиджак и жилет, сбросил их, а потом ослабил галстук и распахнул свою форменную рубашку одним плавным отработанным движением. Чайльд обнаружил, что сухо сглатывает, даже когда изо всех сил пытался сесть, чтобы не упасть мертвым грузом на холодный пол. Это заняло несколько попыток, пока он не использовал, наконец, ножки металлического стола в качестве поддержки, но зато Чайльд теперь мог наблюдать, как Чжун Ли раздевается. Это, конечно, отвлекло его от чувства вины. Темные обсидиановые чешуйки покрывали кожу Чжун Ли по бокам, спине и сглаживали рельеф натренированных мышц. Похожая на драгоценный камень кожа излучала гео энергию волнами, которые гасили гнетущую ауру Архонта, когда он приближался к Чайльду. Из трещин между чешуйками, как лава, изливалась сила, даже когда он успокаивался. Густыми янтарными переливами она скапливалась вокруг его рук, и его запястья практически могли бы осветить небольшую комнату. Чжун Ли и не снимал перчаток, которые, по мнению Чайльда, прятали запястья, более яркие, чем самый лучший кор ляпис. Они напомнили ему о золотых когтях того дикого огромного дракона, который пожирал Чайльда в его снах, и тогда стало любопытно, будет ли больно прижиматься к чешуе из драгоценного камня. Пресс оставался гладким, бледная кожа местами покрылась веснушками, а впадины вдоль мышц живота возле брюк выдавали, что обсидиановые чешуйки и сияние татуировок, похожих на драгоценные камни, спускались еще ниже. Чайльд никогда бы не признался, что падал в обморок, но потеря крови, смешанная с усталостью от попытки бегства, определенно заставила его почувствовать… легкую слабость. Чжун Ли не показывал эту форму кому попало, и, о боже, Чайльду не терпелось увидеть, насколько сильно его смогут прижать к земле эти руки, излучающие чистую энергию гео. Он задавался вопросом, сколько различных форм Чжун Ли позволит ему исследовать. Возможно, однажды он покажется в слишком жутком виде, который Чайльд не сможет выдержать, но осознание, что он может даже попробовать что-нибудь дважды, было немного ужасающим. Полумертвый и все еще пораженный Архонтом Войны, Чайльд действительно чувствовал себя плохо. Но он велел себе сосредоточиться, или можно умереть и никогда не увидеть, что еще у Чжун Ли может светиться. Возможно, боль, его смертельная удача в этот день и Чжун Ли, раздевающийся перед ним в новой форме, которую он хотел исследовать, наконец-то сломали хрупкую грань, которую Чайльд мысленно переступил. Он нисколечко не сопротивлялся, когда Чжун Ли завернул его в свою одежду, позаботившись о том, чтобы застегнуть все пуговицы и застёжки на бессильном теле явно когтистыми пальцами, все еще спрятанными под прочной кожей пречаток. Чайльд наблюдал за расстроенными янтарными глазами Чжун Ли, когда тот нежно протягивал его руки через шелк рубашки и кожаные рукава пиджака, чтобы одеть. Одежда неплохо села, хотя его плечи были чуть уже, чем у Чжун Ли. Три слоя ткани не прикрывали Чайльда полностью, но они хранили тепло, и он оценил это, сравнив с холодом, царившим в комнате. Когда он снова пошатнулся, сильная рука Чжун Ли легла ему на плечо, чтобы не дать упасть. Другая слегка сдвинула онемевшую ногу, чтобы осмотреть швы и раненое бедро. Рана была небрежно зашита, скорее всего, из-за того, что Дотторе не ожидал, что Чайльд проснется, но не был уверен, что смерть не погасит светящуюся метку. Бывший архонт подавил гнев из-за кровоточащих порезов вокруг знака из драгоценного камня, пока одевал Чайльда. — Тебе нужен целитель. Есть ли он в какой-нибудь местной деревне? — Чжун Ли было трудно говорить, не сжимая зубов от ярости, которая потребовалась, чтобы пройти через дворец. — Никто не станет… Чжун Ли взмахнул рукой, не моргнув и глазом и не отворачиваясь от Чайльда. Вспышка гео энергии на долю секунды осветила призрачное изображение размашистых рогов на голове Чжун Ли. Раздался еще один крик боли, прерванный щелчком запястья, и Дотторе снова затих. Стоическое выражение лица Чжун Ли не изменилось, когда он убрал нефритовую колонну только для того, чтобы снова разбить ее о тело доктора. — Царица будет в ярости, если ты убьешь его… — Чайльд усмехнулся, прерывистый звук на мгновение отвлек Чжун Ли от беспокойства, прежде чем Чайльд снова поморщился и сильно надавил рукой на символ через слои одежды. Рубашка Чжун Ли определенно испачкается. — Мне это сделать? Вопрос был задан так искренне. Чайльд был почти уверен, что сейчас у него заметно встал, и с такой скоростью возбуждение убьет его. Кроме того, он вроде как хотел позволить Чжун Ли сокрушить Дотторе. Архонты знали, безумный доктор заслужил это, но Чайльд все еще истекал кровью и тянул время. Он не был точно уверен, когда пик сознания, данный ему Чжун Ли, исчезнет, и океанская бездна снова поглотит его целиком. — Прекрати флиртовать со мной и помоги выбраться отсюда, Чжун Ли, — Чайльд прочистил горло, которое всё ещё казалось ободранным, и протянул тому руку, чтобы помочь подняться на ноги, но Чжун Ли проигнорировал её. Встав, бывший Архонт подхватил его ноги под коленями и мускулистую спину, поднимая на руки без усилий с холодного отполированного пола. В этой форме он был размером со смертный сосуд Чжун Ли, но все еще был силен как Адепт. Бывший архонт осторожно обернул полы пальто вокруг обессиленных ног, пока прижимал Чайльда к своей теплой, усеянной чешуей груди. Тот слегка покачнулся, чтобы удержаться, когда мир устремился вверх, и внезапно его понесли, как невесту бывшего Архонта. — Я могу ходить… — Чайльду удалось обнять Чжун Ли за плечи для опоры, мир вокруг не переставал вращаться. — Можешь? — спросил Чжун Ли, глядя на раненую дрожащую ногу. Чайльд признал, что заговорить об этом его заставила гордость. Он вздохнул, а затем рассмеялся и покачал головой. Чжун Ли вынес его из лаборатории безумного доктора. Белые колонны выстроились вдоль знакомых коридоров, достигая высоких потолков с разноцветными куполами-луковками, усеивающими крышу дворца. Дотторе был слишком сильно ранен, чтобы остановить их. В итоге голова Чайльда упала на горячую обсидиановую чешую на плече Чжун Ли, и он то тут, то там слегка подталкивал его, чтобы не сползал. — Прости… — Чайльд собрался с силами после того, как в третий раз почти потерял сознание, пока они петляли по длинным коридорам. Трупы стражников лежали то тут, то там, независимо от того, в какую сторону они поворачивали. Кровь сделала холодные цвета Заполярного дворца теплее, наполовину окаменевшие солдаты в брызгах красного неистовствовали — их убили так быстро и жестоко, как только возможно. Было ясно, что тот, кто не был мертв, бежал, если мог, от небрежного побоища. Чжун Ли, кажется, был зол сильнее, чем показывал. — Если ты извинишься еще раз, я, возможно, начну наконец подозревать, что ты сделал это намеренно, а не неправильно истолковал намерения Царицы. — Я использовал Глаз Порчи… — продолжил Чайльд. — …И если бы ты предпочел умереть вместо этого, я был бы в еще большей ярости, чем сейчас, — Чжун Ли остановился, встретившись горящими янтарными глазами с двухцветными глазами Чайльда. Он, наконец, смог подавить рычание в собственном голосе, когда увидел напоминание, с каким трудом его пара боролась: синяки и кровь на лице. Чайльд улыбался дрожащими уголками губ. И было видно, как он был поразительно напуган под этой колеблющейся маской уверенности. Инстинкт самосохранения маниакально вопил от страха перед смертью, но Чайльд не простил бы ему, если бы Чжун Ли обратил на это хоть какое-то внимание. — Я просто хочу, чтобы ты вернулся со мной в Ли Юэ. Живым. Чайльд кивнул после паузы, его голова все еще покоилась на теплой чешуе, свежий воздух кусал за кожу. Чжун Ли снова зашагал вперед. Они свернули в главный зал, когда, наконец, прошли через извилистый лабиринт дворца к ближайшему выходу. Приемная для аудиенций Царицы находилась в самом конце огромной комнаты, напротив той двери, куда повернул Чжун Ли. Чайльд смог поднять голову и увидеть ее. За высоким троном, в отдалении, стоял силуэт, темный на фоне яркого снежного мира. Пейзаж за громадным окном в форме звезды, служащим одним из немногих естественных источников света, отражался в полированных каменных стенах зала. Царица была закутана в плащ и смотрела на неподвижный вид, который теперь украшал зал для аудиенций, казалось бы, без особого интереса к тому, что Чайльда, ее Одиннадцатого Предвестника, уносил сам Предводитель Адептов, Моракс. Копья из нефрита и льда усеивали пол и главный зал. Пока Чжун Ли шел, все больше потоков Гео и Крио энергии цеплялись за стены, осыпались с потолка и блокировали части зала рядом с упавшими колоннами, ткани горели зеленым пламенем, дорогие меха обугливались в неукротимом и бесстрастном огне. — Я пропустил участие в битве двух архонтов? — Чайльд чувствовал, что его оскорбили и оградили от настоящей опасности. Его бесило, что его не было рядом, чтобы помочь Чжун Ли преодолеть свои старые джентльменские манеры настолько, чтобы убить Богиню. — Я просто поинтересовался твоим местонахождением, — Чжун Ли быстро распахнул высокие беломраморные двери, ведущие из длинного главного зала в холодные дебри Снежной. — Возможно, все слегка… обострилось. Чайльд легко усмехнулся выбору слов, оглянувшись на фигуру Царицы, стоявшую вдали в свете витражного окна. Очевидно, его статус Предвестника утрачен. Было бы невозможно придерживаться выбранного им пути и продолжать отношения с Чжун Ли после всего этого — и служить ей, не с характером, которым обладала Богиня Крио. Но Чайльд достаточно скоро собирался вернуться, и с другой стороны, Царица обычно ожидала его появления. Он задавался вопросом, сможет ли направить Путешественника к подлой Богине, чтобы убить её вместе в будущем. Он не собирался отпускать ее за то, что она чуть не отобрала у него яйца Чжун Ли. — Она не причинит вреда твоей семье. Я позаботился об этом, — Чайльд почувствовал, что некоторое напряжение ослабло. Но он беспокоился, успеют ли они добраться до Морепеска до того, как солдаты Фатуи узнают и о битве Архонтов, и о его жалком состоянии. А всепоглощающие искры Электро все еще пели в венах его рук после того, как сила покинула его, и Чайльда это тревожило. Ветер ударил резким холодом, когда они вышли во двор. Чжун Ли, казалось, даже не заметил этого, но Чайльд задрожал слишком сильно и слишком резко. — Нужно ли нам рисковать и идти в порт или ты знаешь другой город поблизости? — мягко спросил Чжун Ли, касаясь губами уха Чайльда, чтобы его было слышно сквозь свист ветра. Чайльд хотел бы повернуться и поцеловать его, но он не хотел отвлекать Адепта от их побега на случай, если Царица передумает не преследовать его. — Ага, — Чайльд хмыкнул, когда снова выпрямился на его руках достаточно, чтобы сориентироваться. Они уходили все дальше и дальше от Заполярного дворца. Чайльд лишь время от времени приезжал в эти края, но он знал о маленькой деревне, где жила отставная целительница с Гидро Глазом Бога. Солдаты Фатуи всегда покупали мондштадтское вино у этой бабушки, так что можно было с уверенностью сказать, что она не была полностью под влиянием элитарности, порожденной Фатуи, имея связи за границами Снежной. И благодаря щедрости Путешественника, которого сбила с толку настойчивость Чжун Ли отправиться в Снежную глубокой ночью, им не нужно было полагаться на доступ Чайльда к сбережениям Фатуи. Путешественник оплатил дорожные расходы в дополнение к фрахтованию корабля для Чжун Ли. Им нужно будет остановиться в гостинице достаточно надолго, чтобы Чайльд выздоровел, прежде чем они отправятся обратно в Ли Юэ. Только когда в поле зрения появилась группа из нескольких бревенчатых хижин, Чжун Ли остановился и воспользовался моментом, чтобы снова полностью собраться с мыслями. Чайльд скучал по теплу и неземному виду Адепта, когда теплая бледная кожа сменила горячую чешую, вернув его в полностью смертный сосуд. Чайльд мог бы подразнить его в попытках уговорить его остаться в привлекательной мощной форме, но все его силы уходили на то, чтобы не заснуть. Два стука в дверь, и их направили и в гостиницу, и к целительнице — как раз вовремя, чтобы Чайльд, наконец, нырнул обратно в бездонный океан. Его глаза закрылись сами по себе. У него не было сил бороться, как бы этого ни хотелось. —— Чайльд проснулся, ощущая себя в воде, отличной от удушающего бездонного океана. Нежные волны уносили боль, кровь устремлялась туда, где ей было место, в вены и тело, а не под кожу, как по команде. Рану на внутренней стороне бедра зашили, пока он был без сознания, масло и целебная вода залечили все, что могли, но жгучие всплески постоянной боли или холодное онемение теперь превратились в тупую пульсацию. Толстые одеяла и чистая местная одежда спасали от холода, пробиравшего до костей. Открыв глаза, Чайльд заметил, что находится в незнакомой комнате, и что звон в его левом ухе наконец-то прошел. Целительница уже ушла и, очевидно, вернётся только на следующий день. Боль охватила все его тело. У него болела голова, но это было лучше, чем предыдущее сотрясение мозга. Правая нога протестовала даже при мысли о движении, но Чайльду не нужно было далеко ходить, чтобы найти Чжун Ли. Он свернулся калачиком на другой стороне двуспальной кровати, теплый свет свечей все еще отбрасывал тени на стены, поскольку солнце снаружи уже уступило место звездной ночи. Теплые тонкие пальцы осторожно перебирали волосы Чайльда вокруг повязки, убирая челку с янтарно-океанических глаз. — Ты проснулся, — Чжун Ли сел так, чтобы Чайльд мог видеть его, не сильно меняя своего положения на кровати. — Дай мне знать, если что-нибудь болит, я приведу госпожу Ирину из другой комнаты. Чайльд проигнорировал это, протянув дрожащую руку, чтобы схватить ладонь, с любовью расчесывающую его спутанные, но вымытые волосы. У него не было сил, но Чжун Ли позволил ему направить свою руку под толстое одеяло и рубашку к пупку. Марля защищала горячие руки от скрытого свечения гео символа. — Я не хочу слышать плохие новости, — Чайльд крепче сжал запястье Чжун Ли, решив не позволить тому отстраниться, даже если он действительно попытается сделать это. Хватка оказалась гораздо слабее, чем ему хотелось. — Я причинил им боль? Глаза Чжун Ли переместились туда, где лежал спрятанный знак, и он молчал дольше, чем в те несколько раз, когда проверял их яйца раньше. В этот момент его лицо было слишком сосредоточенным, чтобы понравиться Чайльду. — Перестань просто сидеть. Скажи мне. — Терпение, — тихо заговорил Чжун Ли, протягивая руку над перевязанным символом дальше, глаза сосредоточенно смотрели мимо Чайльда. — Я потратил сегодня много энергии, как и ты. Это может занять некоторое время. Чайльд почувствовал, что пытается сжать хватку еще сильнее, но он ждал. Если он совершил такую серьезную ошибку, приехав на родину, он не был уверен, что сможет простить себя. Забудьте о «Гневе Камня», Чайльд сам бы не допустил, если бы что-то сделал с их яйцами, во имя своего выживания или нет. Чжун Ли доверил ему своих детей. — Ты очень встревожен. Через марлю трудно смотреть… — Конечно, я волнуюсь! В конце концов я не смог вытянуть из себя никакой элементальной энергии. Я мог бы убить их… — тон Чайльда был настолько ровным, насколько он мог, но сердце упало, когда слова, наконец, повисли в воздухе. Обычно убийство было занятием, в котором он не знал равных, но сейчас он действительно хотел вдохнуть жизнь в этот мир для Чжун Ли. Если он не сможет… — Они все там, — Чжун Ли прервал кружащиеся по спирали мысли, терзавшие сознание Чайльда. Он повторился. — Они там. Один из них немного ослабел, но, учитывая, насколько ты был близок к смерти, ты сохранил их лучше, чем можно было ожидать. Чайльд чувствовал себя так, словно тело стало ватным. Напряжение от беспокойства, что он испортил их кладку, было единственным, что удерживало его от нервного срыва. Истощение сейчас давило на него сильнее, чем даже мерзкое Наследие после трансформации. Его дыхание замедлилось из-за начавшейся гипервентиляции. Чайльд прикрыл лицо рукой от облегчения. — Тебе нужно отдохнуть, — Чжун Ли осторожно провел большим пальцем по нежной коже над краем повязки. Чайльд не проигнорировал дрожь, пробежавшую по его спине от прикосновения, хотя и знал, что Чжун Ли не стал бы потакать ему в таком состоянии. — Царица не хочет, чтобы Властелин Камня и дальше вмешивался в планы Фатуи, поэтому ты можешь спокойно возвращаться в Ли Юэ. Для наших детей будет лучше, если после всего этого ты будешь ближе к сильным артериям земли в Заоблачном пределе. Другой рукой Чжун Ли обхватил его щеку и наклонился, чтобы оставить на губах Чайльда слишком быстрый поцелуй, вызвавший больше огорчения, чем удовольствия. Он попытался опереться, оттолкнуться вверх быстрее и сильнее. Несколько дней сдерживаемого сексуального напряжения явно не помешали бы тому, чтобы выбить из Чайльда всю дурь. Не помогал и долгий страх разлучиться с Чжун Ли, причинить боль их детям, никогда не прикоснуться к телу воина, о котором он мечтал, прежде чем снова ступить на земли Ли Юэ. Чайльду хотелось, чтобы Чжун Ли разозлился на него, чтобы они поссорились, и он смог бы забыть о приезде в Снежную. Возможно, он все еще чувствовал себя виноватым. Но Чжун Ли сохранил поцелуй нежным и простым, отстранившись прежде, чем Чайльд смог начать приставать, чтобы тот проник ему под кожу и за пояс. Ярость старейшего Бога Войны, бесчинствующего в Заполярном дворце, не принадлежала тому, кто так тепло смотрел на него сейчас, хотя Чжун Ли еще предстояло пройти долгий путь, чтобы полностью избавиться от сосредоточенного и спокойного выражения лица, которое он носил на протяжении тысячелетий. — Я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Отдохни немного, Аякс, — и следом за этим медово-сладким голосом, не оставляющим места для споров, тепло Чжун Ли исчезло. Чайльд даже не думал скрыть свой стон, только улыбнулся, когда тот был встречен глубоким приятным смешком. —— — Это не отдых, Аякс… — голос Чжун Ли был низким, с намеком на веселье, пробивающимся сквозь хриплые нотки, хотя было ясно, что он пытался уговорить Чайльда заботиться о своем здоровье. Это было первое, что услышал Чайльд, когда туманные грани осознанного погружения в сон исчезли. Его двухцветные глаза распахнулись, чтобы увидеть возвышающегося над ним прекрасного Бога. Переливающиеся янтарные глаза наблюдали за Чайльдом, полуприкрытые от возбуждения. Призрачные рога из мягко пульсирующего золота восхитительно, великолепно дополняли янтарную чешую, усеивающую бледную кожу Бога Войны. То же яркое свечение исходило от замысловатых геометрических рисунков, от драгоценных камней с острыми краями, лилось из-под обсидиановых чешуек и между ними, словно освещая темную, безлунную ночь. Бог предстал перед Чайльдом в переходной форме между Чжун Ли и Мораксом, которая спасла его в Заполярном дворце. Чайльд широко расставил ноги для Архонта. Подсознание допустило грубую художественную вольность, сделав его вдвое больше, чем был на самом деле, когда Адепт выносили его из смертельной ловушки, того же размера, что и тогда, когда он откладывал в него яйца. У Чайльда не было никаких оправданий, кроме того, что физическая травма в реальности мешала ему снимать стресс так, как он хотел: дракой и сексом. По знакомому небу, усеянному галактиками, и янтарному сиянию вокруг них, не исходящему от самого Архонта, Чайльд мог догадаться, что они снова на вершине склона Уван. Это был его любимый вид, который ассоциировался у Чайльда с могуществом дракона. Дракона, который предъявил на него права, который спарился и оплодотворил его, наполнив своими все еще растущими детьми. Чайльд прижался бедрами к крупному телу, которое Моракс имел в его снах. У них был слишком долгий перерыв, по мнению Чайльда, и он намеревался это изменить. Мощные руки, сильнее, чем неподвижные горы, вытянулись; горячие ладони ярко горели гео волнами, которые причиняли боль, сильно пульсируя на обнаженной коже. Такие тёплые. Поглощающие. Похожие на драгоценный камень, они не имели права так чудесно скользить гладким теплом по его пульсу. Обсидиановые чешуйки поднимались вверх по сильным мускулистым предплечьям, и Чайльд был захвачен контрастом между ними и ладонями: края чешуи были достаточно грубыми, чтобы резать человеческую плоть, словно хорошо заточенное лезвие. И все же драгоценный камень на ладонях был шелковистым, как самая нежная кожа. И тверже, чем любой материал, к которому когда-либо прикасался Чайльд. Отполированный. Выдержанный тысячелетиями сражений и использования. Теплее, чем обожженные летним солнцем скалы на пляжах Ли Юэ. Легендарная сила, стоявшая за ними, была невероятной. Никаких перчаток, чтобы скрыть янтарные когти, рассекающие его тело. Никакой сдержанности. Просто грубое смертельное прикосновение самого Властелина Камня к его горлу, душащее его божественно и безжалостно. Золотые когти окунулись в красное, с интересом наблюдая, как Чайльд истекает кровью. Жжение в легких было восхитительным. Это был не просто след на венах от прекрасных потусторонних рук, а полноценная попытка заставить Предвестника замолчать навсегда. Второй, элегантно одетый Чжун Ли, нависало над ним, и с точки зрения Чайльда казался перевернутым. Он лежал, запрокинув голову, на холодном мокром камне под внушающим благоговейный трепет новым обликом, которым Архонт Войны благословил его сон. Голая спина Чайльда резко терлась о землю, когда он извивался от хватки — но только чтобы почувствовать, как гладкая ладонь скользит по коже. Его окровавленные руки дернулись в попытке обхватить блестящие запястья из живого камня и удержать на месте, а не вырваться из них. Взъерошенные рыжие волосы красиво контрастировали с холодным валуном, к которому Чайльда прижимали. Острые когтистые пальцы надавили на нежную плоть под его челюстью, заставляя голову наклониться к новому наблюдателю, и тот заговорил. Настоящий Чжун Ли, наблюдающий за его снами, мог наступить на него с того места, где стоял. Изящные туфли были всего в нескольких дюймах от его лица, и Чжун Ли не потрудился наклониться, только посмотрел на него сверху вниз. Чайльду понравился ракурс. Это подходило архаичному Богу, которым когда-то был этот человек. После чего он задумался, встал ли Чжун Ли именно там намеренно, чтобы увидеть, как Чайльд облизнул пересохшие губы при виде него. Не то чтобы он когда-нибудь жаловался или разочаровывал. Чайльд даже не добрался до той части своего сна, где двойник Моракса срывал бы с него одежду и трахал до смерти, словно в гоне, достойный при этом доминирующего и ослепительного образа, которым он был наделен. Но Чжун Ли только мягко улыбнулся, а затем покачал головой, наблюдая, как похотливо Чайльд относится к его получеловеческой форме. Это заставило Чайльда сильнее сжать бедра и прижать твердый член к талии Моракса из сна в попытке ускорить их секс. — Это выглядит, как если бы ты пытался заставить меня сказать, что ты неисправим, хотя ты сам об этом знаешь. Мгновение — и Чайльд в одиночестве хватал ртом воздух на земле, а полубожественная огромная форма Чжун Ли исчезла. Чайльду нравилось думать, что за этим кроется небольшая ревность, но он был уверен, что только что подал Чжун Ли несколько идей. Он надеялся, что подал. Чайльд снова жаждал почувствовать, как эти сильные руки могут удержать его. Чтобы заговорить, потребовалось больше времени, чем ему хотелось бы, но он бы не упустил и шанса получить любое ощущение, которое Чжун Ли дал ему действительно почувствовать, а не вообразить, хоть и на миг. — Ты мог бы трахать меня, пока я не превращусь в труп, а потом продолжать, и мне бы это понравилось, — его голос был грубым. Чайльд потер горло, дразня, чувствуя, как какой-то кристаллизованный камень осыпается с бледной кожи, а на пальцах остаются красные пятна красные от золотых когтей. Он сел, повернувшись, чтобы положить руку на приподнятое колено и посмотреть на Чжун Ли снизу вверх. На нем была одежда из Ли Юэ, а не та тёплая из Снежной, которую им одолжила добрая целительница в гостинице. Чайльд обнаружил, что очень скучает по чужой стране. — Я могу принять удушение, Чайльд, но я надеюсь, ты не считаешь, что я сделаю со своей парой нечто подобное, — Чжун Ли на мгновение выглядел искренне оскорбленным. Чайльд понял, что такую неуважительную шутку не воспринимают легкомысленно в работники похоронного бюро. Или, может быть, дело в том, что Чжун Ли был Адептом или из Ли Юэ, но это не меняло того, что чувствовал Чайльд. — Я знаю. Я просто очень хочу, чтобы ты делал со мной всё, что хочешь, — у них был контракт, про который Чайльд хотел напомнить Чжун Ли, и, прямо скажем, он просто хотел угодить ему, чтобы компенсировать всё, что произошло за этот день. Хотя, зная Чайльда, это было не в последний раз. Ему повезло, что Чжун Ли был тем, кто он есть. — Все, что ты захочешь. Давай, назови это действительно хреновым способом помочь мне пережить то, что случилось. Чжун Ли протянул руку вниз, расцепив руки за спиной, и провел пальцами по рыжим волосам, когда Чайльд опустился перед ним на колени. Щека игриво прижалась к бедру Чжун Ли, язык щедро обрисовал контур большого мягкого члена, который приятно дернулся от явного поддразнивания. Горячее дыхание и рот согревали ткань, в то время как руки неуверенно двигались, чтобы схватить великолепную задницу Чжун Ли, и тот не останавливал его. Он не прерывал зрительного контакта с блестящими янтарными глазами, готовый на все, лишь бы, наконец, получить более пристальное внимание от бывшего Архонта. Яйца и изменения, происходящие внутри Чайльда, вызывали похотливую боль, которую слишком долго игнорировали ради его же здоровья. Но он не мог отрицать, что что-то в мозгу постоянно дергалось в присутствии Чжун Ли, утверждая, что нужно, чтобы его трахнули и наполнили семенем прямо сейчас. Что-то теплое шевельнулось в его животе болезненно приятным образом при этой мысли. Чайльда немного беспокоило то, как быстро он мог отбросить рациональность, но, честно говоря, у него мало что осталось от нее в их сексуальной жизни. — Не думаю, что смогу пройти мимо, чтобы ты не сделал со мной что-нибудь мерзкое, — Чайльд застонал, когда почувствовал, как элегантная туфля приподнялась и прижалась подошвой его твёрдому члену, заставляя его перестать целовать растущую эрекцию Чжун Ли, скрытую под брюками. Его голос все еще был хриплым. — Я действительно умираю от желания, чтобы ты грязно меня трахнул. Янтарные глаза похотливо блестели, и в его всегда ровном дыхании послышалась заминка, хотя заметить это было бы невозможно, если не изучать невозмутимого Чжун Ли так, как это делал Чайльд. Он пил его, как умирающий от жажды человек. Эти яркие зрачки на мгновение метнулись в сторону, многое выдавая. Чайльд уловил нерешительность в смягчающихся глазах Чжун Ли, и ухватился за нее, когда их взгляды встретились снова. — Что-то есть, да? — Чайльд придал своему голосу страстный оттенок. Кожа под одеждой была слишком горячей, руки чесались снять ее. — Возможно. Кое-что в прошлый раз, кажется… вызвало у меня интерес, на который обычно мы бы не обратили внимание, — чужое дыхание стало немного тяжелее. — …Но мы можем воплотить это здесь. Скажи мне, мистер Чжун Ли, что ты хочешь со мной сделать? — Чайльд был восхитительно хорош в подстегивании дикой стороны своего возлюбленного. Давя своим членом в эту элегантную туфлю с каждым новым словом. Он был намерен продолжать. Каждый дюйм, который ему уступали, был победой. Чжун Ли, казалось, боялся переступить через грань из-за, без сомнения, травм Чайльда, но он хотел этого. Возможно, Чайльд был слишком хорош в поддразнивании. — Хочешь отложить в меня еще больше яиц? Смотреть, как это делает кто-то другой? Разорвать меня на части своим членом? Затрахать меня до смерти? — Я хочу выследить тебя и поглотить, любовь моя, — голос Чжун Ли проник прямо в уши Чайльда, как сироп, темный и сладкий. Он почувствовал, что все дразнящие слова, которые он планировал, исчезли. И замер. Ему показалось, что эти сильные янтарные руки слишком грубо схватили его сердце. Ни один из них еще не использовал такое обращение, несмотря ни на что, и вот Чжун Ли произнес это так, словно оно всегда было готово сорваться с его губ во время разговора с Чайльдом. — Начиная с твоего грязного языка. Чжун Ли прочистил горло, чтобы проглотить рычание, спрятанное за его последними словами. Чайльд был немного ошеломлен собственным возбуждением, чтобы остановить того от смены темы. Нога, слегка наступавшая на его теперь уже пульсирующую эрекцию, исчезла. Чайльду хотелось ударить кого-нибудь, чтобы он мог сосредоточиться на ощущении чего-то другого, кроме своего истекающего члена, все еще запертого в его невероятно узких штанах, и этой безупречной задницы, все еще находящейся под его руками. — Я также с удовольствием бы продолжил запоминать всего тебя, — грубость в голосе Чжун Ли не исчезла полностью. — У нас достаточно времени, чтобы ты запомнил меня, — простонал Чайльд. Он скучал по трению внизу и слишком страстно желал вцепиться в Чжун Ли и скакать на этом огромном члене до тех пор, пока не сможет пошевелиться, а потом умолять продолжать. Чжун Ли заставил бы его часами задыхаться от мучительных прикосновений и пристального взгляда прекрасных янтарных глаз, если бы он решил запомнить его сейчас. Он хотел — нет — нуждался в том, чтобы поддразнивания поскорее закончились. Растущее тепло под символом жаждало большего, и Чайльд искренне был с этим согласен. — И все же после нашего первого блуда ты переплыл море и попал в руки очень разгневанного архонта, который считал тебя предателем, — Чжун Ли произнес это как факт, ровным и небрежным тоном, но эти слова слегка охладили приятное тепло внутри Чайльда. — Я… имею привычку быть в центре хаоса… Так что да… я совершил глупую ошибку, уехав… — он задавался вопросом, может ли снова извиниться за нарушение их контракта, чтобы сохранить все, но на этот раз Чжун Ли, казалось, был слишком непреклонен, чтобы можно было до него достучаться. Ведь Чжун Ли знал и предупреждал, что с самого начала будет бороться и за поддержание мира с Фатуи и за их отношения. — И я прощаю тебя. Это то, что ты хотел услышать? — Чжун Ли снова поднес руку в перчатке к чужому лицу, тонкие пальцы убрали челку с глаз Чайльда, прежде чем деликатно взять за подбородок. — Я должен был настоять на том, чтобы подготовиться появлению наших яиц и остаться вместе, а не позволить тебе вернуться к Фатуи. Я беру на себя вину за это и за безопасность наших детей. Чайльду не понравилось это бесконфликтное принятие. Это казалось неправильным. Чжун Ли должен был позволить себе негодование. Тысячи лет зрелости и принятия должны быть слишком тяжелым бременем для одного существа, Чайльд не хотел добавлять к этому свой вклад. — Как насчет того, чтобы сразиться и выпустить пар, а не винить себя? — Чайльд сжимал в руках идеальную плоть, вылепленную в ожесточенных боях, задаваясь вопросом, почему на статуях с такой небесной задницей, которой обладал бывший Гео Архонт, он изображён сидящим. — Мне понравилась идея охоты на меня. Где мой «Гнев Камня» в отместку за нарушение контрактов? Я хочу этого. — Возможно, в другой раз. Изматывать тебя дальше было бы опасно… — Чжун Ли, я так возбужден, что не успокоюсь, пока ты не трахнешь меня, как трахал других Богов в войне Архонтов, — Чайльд опасно ухмыльнулся на секунду после того, как порылся в том, что, как он надеялся, было небольшими больными местами, как ямки чуть выше задницы бывшего Архонта, только в воспоминаниях. Он был на полувздохе от того, чтобы снова окунуться в физическую борьбу с новой волной желания, сжигающей его. Это было уже слишком. — Или ты разрываешь наше соглашение из-за того, что помогаешь мне со снами, ухудшающими мое здоровье? Я не ожидал, что Бог Контрактов окажется таким… лживым. Все мягкое в выражении лица Чжун Ли исчезло при слове о том, он нарушит заключенный договор, и на секунду Чайльд почувствовал, как его дразнящая ухмылка и уверенность поколебались. Возможно, это зашло слишком далеко. — Чжун Ли… — Чайльд не смог сдержать головокружительного маниакального смеха, вырвавшегося после при виде великолепных прищуренных янтарных глаз. Красные полосы под ними были сродни боевой раскраске с таким выражением на лице. Возможно, он, наконец, исчерпал тысячелетнее отточенное терпение во второй раз. Настоящий подвиг, на самом деле. Чайльд хотел сделать это привычкой, даже несмотря на то, что его сердце сильно колотилось в груди от изменения атмосферы. Чжун Ли все еще был консультантом похоронного бюро, но в воздухе висело что-то такое, что казалось таким же ужасным, как монстры, которыми Бездна мучила мальчика из Снежной, находившегося в когтях ее жестокого царства. Сила, исходящая от бывшего архонта, была бескомпромиссной в своей мощи, точно так же, как огромные горы, которыми он мог командовать по своему желанию. Это было так опьяняюще, что Чайльд едва не пропустил следующие слова. — У тебя есть две минуты. Доберись до гавани Ли Юэ… Я не проявлю милосердия, если поймаю тебя, — Чжун Ли отпустил его, что было более чем опасно из-за того, насколько серьезным был его тон. Чайльд широко заулыбался, не уверенный, от чего у него сжалось горло — от страха, адреналина или возбуждения. Чжун Ли был слишком добр к нему. А затем донеслось рычание глубоко в горле Адепта. Чайльд почувствовал сильную вибрацию в своей груди. Звук был не громче шепота, но почему-то от него заболели уши. — Беги. Мох на камне взметнулся вверх, когда Чайльд вскочил на ноги и без колебаний бросился с края скалы. Этот склон он хорошо знал, они когда-то исследовали его вместе с Путешественником. С небольшой помощью Гидро Глаза Бога, во сне было легко соскользнуть по наименее крутому спуску к подножию горы. Чайльд знал, что далеко он не уйдет, а битва с обликом древнего Бога Войны и завоевателя закончится в считанные минуты. Но он не мог дождаться, чтобы убедить Чжун Ли сделать это еще раз, по-настоящему, когда его нога заживет. Однако… Блядь, блядь, блядь, блядь… Им овладел сильный инстинктивный страх. Не поймите неправильно, за ним стояло нечто большее, чем ожидание убийства глубоко в гнезде дракона, но Чайльд очень хорошо знал, что дал древнему, невероятно могущественному существу полную власть над каждым чувствительным нервом в своем теле, находясь в состоянии сна. И он, наконец, убедил вечно доброго Бога отказаться от милосердия. Он сглотнул, тяжело дыша и остановившись лишь для того, чтобы перевести дух на узком природном уступе на полпути вниз с высокой горы. У него было чувство, что это будет ошибкой, о которой он не пожалеет. Однако Чайльд возможно, почти хотел, чтобы всё зашло настолько далеко, чтобы он передумал. Чжун Ли был почти сверхъестественным монстром, бессмертным Богом, древним воином, существом, настолько хорошо разбирающимся в пытках и боли. И теперь Бог злился на него, доведенный до крайности настойчивостью Чайльда, чтобы они выпустили свои эмоции и «помирились». Чжун Ли был явно расстроен тем, что Чайльд все еще винил себя, но тот пообещал исправить свою ошибку после того, как Чжун Ли сначала выместит свое дикое разочарование на его заднице. Чайльд не хотел, чтобы Чжун Ли просто отвергал чувства, которые он, возможно, испытывал сначала из-за уступки в спаривании, а затем из-за того, что едва не позволил Чайльду исчезнуть. Очень повезло, что он снова был здесь, с Чжун Ли, а не нарезан в пробирках в лаборатории Дотторе. Если бы тот не последовал за ним из похоронного бюро Ваншэн и не увидел его в доках, Чайльд оказался бы мертв в прежде, чем Чжун Ли смог зафрахтовать корабль. Но возлюбленный хорошо его знал. Чайльд был эпицентром неприятностей и был уверен, что Чжун Ли наслаждался его неуравновешенной хаотичной натурой больше, чем его джентльменское поведение позволило бы ему когда-либо показать. Хотя, если бы Чайльд спросил достаточно настойчиво, он был уверен, что Чжун Ли потратил бы часы дня и ночи, просто перечисляя каждую деталь на ухо Чайльду своим хриплым знойным голосом, пока тот не кончил бы от одних только слов. Трава затрепетала в потоке воды, когда Чайльд приземлился у подножия горы. Он не колебался, пробираясь сквозь деревья и темные зловещие руины так быстро, как только могли бежать его ноги во сне. Его преимущество было почти на исходе. За исключением того, что теперь чужое теплое дыхание касалось его шеи, следуя за каждым его движением, смесь адреналина и возбуждения от этого вызывала зависимость. И все же никого не было рядом, когда он наносил удары своими кинжалами и копьём. — Ты собираешься драться со мной? — за мрачной глубиной голоса Чжун Ли таилось веселье. Он грохотал отовсюду и ниоткуда одновременно. Тошнотворная тревога начала подниматься из живота Чайльда. Чжун Ли наслаждался, наблюдая, как он размахивает руками в отместку. — Ты можешь попробовать, любовь моя. Чжун Ли намеренно играл грязно. Горячие руки, источающие гео энергию, будто мёд, без предупреждения скользнули вверх под рубашку Чайльда, обводя его бока сильным устойчивым захватом. Они оставляли за собой пульсирующее давление, словно нефритовые щиты стиснули тело и не собирались исчезать. Яркие когти проложили себе путь вверх, не представляя пока угрозы. Этих хриплых, неземных интонаций за знакомым приятным голосом, шепчущим слова опасной привязанности, было достаточно, чтобы у Чайльда подогнулись колени. В маленькой Снежной деревушке должен был найтись ювелир, который продал бы ему кольцо. Если нет, Чайльд часами рубил бы руду луком и стрелами, пока не вылепил бы его сам, будь прокляты травмы. Если бы они не рисковали оставаться на его холодной родине надолго, Чайльд настоял бы, чтобы Чжун Ли встретился с его семьей в Морепеске. Появление внуков было бы легче объяснить при личной встрече, а не в письме. Чжун Ли дрался слишком грязно. К тому времени, как Чайльд смог сделать вдох без стона, это горячее давление обвилось вокруг его торса, как будто Чжун Ли обхватил его всего сразу. Несмотря на это, он ударил локтем за спину, намереваясь ударить существо, стоящее позади, но его снова приветствовал только воздух. Яркое свечение кор ляписа исчезло, как только Чайльд атаковал. Затем одна из этих прекрасных потусторонних рук вцепилась в его рыжие волосы, оттягивая назад, когда отточенный удар сзади по нежному колену заставил Чайльда пошатнуться на мокрых камнях. Он быстро восстановил равновесие, запнувшись, и бросился туда, где несколько секунд назад был противник — но Чайльд снова был один. — Ты забываешь о второй части нашего контракта, — голос Чжун Ли зарычал у него за ухом, раздвоенный язык скользнул вниз, чтобы обхватить обнаженную шею чуть выше отметки-заявления о правах на свою пару. Чайльд чувствовал это, но не видел. Мягкие губы на коже, казалось, могли воспламенить ее еще до того, как в нее вонзился клык. — Мне разрешено делать все, что мне заблагорассудится. Чайльд не мог дышать. Парящая, гудящая энергия гео, обволакивающая все вокруг, внезапно покинула его. Затем Чжун Ли вернулся в виде еже более жесткой волны энергии. Она казалась острой на вкус, как железо, когда накатила на Чайльда. Золотой коготь ударил в землю из постоянно сгущающегося тумана, как необузданная молния. Замысловатая детализация геометрических узоров с острыми краями, таких же, как отметины драгоценных камней, мелькнула во тьме, сливающиеся с черной чешуей и кожей. Затем длинные когти заплясали совсем рядом в запоминающемся танце радужного света. Моракс во всей своей красе. Снова леденящий душу дракон. Возбуждение и страх опалили живот Чайльда похотливым огнем. Каждый раз это было великолепно. Расцвет присутствия Адепта, такого угрожающего и мощного в своей силе, никогда не переставал захватывать его дух. Воздух был невероятно густым от первородных янтарных волн стихийной энергии. Чайльду потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к ощущению пыли, заполняющей его легкие от безудержных импульсов, накатывающих, как разбивающиеся волны во время самого жестокого шторма. Все чувства Чайльда утонули в аромате петрикора и шелковых цветов. Другая когтистая лапа ударила по другой стороне от него. Прежде чем успела произойти хоть какая-то реакция, скользящий хвост хлестнул под ногами растерянного Чайльда и выбил землю из-под его ног. Дикий. Развевающаяся грива золотисто-янтарного меха, нарушающая мозаичный узор обсидиановой чешуи, развевалась на ветру от сильной шеи до скользящего кончика хвоста, как будто это было пламя, стоящее сильнее самых сильных порывов ветра. Рога, на фоне которых даже самый лучший кор ляпис бледнел, ослепили Чайльда, когда свирепые белые клыки и темная пасть вдавили его в камень и землю. Воздух покинул легкие. Так же красиво, как и в прошлый раз, когда Чжун Ли удостоил его чести увидеть эти переливающиеся гладкие чешуйки, мерцающие черным, умброй, а затем золотым в излучающих элементарных импульсах. Однако на этот раз Чжун Ли не совсем сравнялся по размерам с огромным, сокрушающим мир драконом, а вместо этого остался таким же гладким и, можно сказать, компактным, что и форма Экзувии. Чайльд был бы зол из-за того, что к нему отнеслись легкомысленно из-за уменьшенного размера, более чем готов попробовать еще и еще один раунд борьбы против страшного образа жестокого архаичного дракона древних войн, но Адепт перед ним быстро раскрыл истинную причину. Когда эфирный дракон гордо стоял, почти прихорашиваясь, зажимая Чайльда в когтях, слишком острых, чтобы не разорвать нежную плоть, взгляд смертного оказался направлен вниз между задними лапами дракона, благодаря изгибу длинных волнистых мышц, отвлекающих его. Селестия. У Чайльда пересохло во рту. Три больших члена прижались друг к другу на длинном теле дракона, пульсирующие и уже липкие от слишком большого количества предэякулята, скользящего по их покрытым мягкой чешуей стволам из отверстия, из которого они торчали. Каждый твердый янтарный член был толщиной с бедро Чайльда, и достаточно длинный. Размера хватило бы, чтобы погрузиться в его кишки так глубоко, чтобы Чайльд ощутил вкус, когда зверь затопит его своим семенем. Смешанные эмоции пробежали вверх и вниз по спине Чайльда восхитительным холодком, когда его широкая улыбка сменилась смехом, а глаза засияли ярче, чем обычно. Чайльду следовало бы сбежать, ведь зверь такого размера и настолько возбужденный мог сделать с ним что-то куда страшнее, чем смертный приговор, но что-то глубоко в расстроенном уме и сердце Чайльда подсказывало ему раздвинуть ноги и посмотреть, на какую именно длину члена он сможет усесться. И, к ужасу, но в то же время, к счастью, казалось, что Чжун Ли исполнит это его желание. В конце концов, его поймали. Или нет? Чжун Ли еще не оседлал его, все еще цепляясь за контроль, чтобы показать эту форму, а не втрахивать его в грязь, пачкая одежду. Нет, он еще недостаточно надавил. Чжун Ли любил наслаждаться жизнью, сияющей в глазах неуравновешенного любовника, и решил оставить эти моменты на особом месте в своей памяти для многих будущих визитов. Чайльд был сладким на вкус и на ощупь, и бывший Архонт обнаружил, что стал жаден с тех пор, как проглотил его так, что это было похоже на ласку любовника внутри горла. Аромат безумного воина и тепло от того, что он так полностью, так эгоистично овладел своей парой, все еще преследовали Чжун Ли. Но он не был Мораксом, диким молодым адептом, который со временем познал мир благодаря только опыту и трудностям. Он никогда больше не причинил бы вреда кому-то из своих близких, но Чайльд умолял о каждой частичке его натуры, даже тех, которые не подходят Богу. Или, возможно, они были наиболее подходящими, просто другой стороне его божественности. В любом случае Чжун Ли никогда бы не отпустил Чайльда, если бы он продолжал так горячо настаивать на том, чтобы его держали в плену. В последний раз, когда Чжун Ли принимал эту форму, ему пришлось взять под контроль свои инстинкты, прежде чем он по-настоящему поглотил Чайльда, утонув в странном захватывающем вкусе обладания им полностью. Но Чайльд хотел большего. Давал Чжун Ли повод за поводом, чтобы отпустить себя. Так он и сделает. И он заберет с собой Чайльда, свою милую безумную пару. Поэтому он решил оставить Чайльда глубоко внутри драконьей формы Моракса, под отточенным прикосновением Властелина Камня и дома с Чжун Ли. И их дети, он надеялся, вернутся домой через несколько лет. Тем временем, пока они будут черпать силу из артерий земли, чтобы проявиться как юные Адепты, Чжун Ли выполнит свое обещание о еще одном спаривании. Чайльд мечтал о большой семье, и если бы Чжун Ли не был слишком осведомлен об ограничениях смертных, он бы показал Чайльду представления драконов о большой семье. Он мог пробовать его на вкус снова и снова. Ничто не могло отнять у него Чайльда. Было так приятно снова иметь возможность полностью владеть им. Битва, самый простой вид контракта, победитель получает все. Чжун Ли отогнал эти мысли, обеспокоенный тем, что он слишком сильно теряет контроль над своей смертной парой. Даже люди, прикоснувшиеся к бездне, ломались. Но это его колебание дало Чайльду шанс. Он воспользовался моментом, чтобы выскользнуть, как жидкость, из-под острых золотых когтей. Как бы ему ни хотелось близко познакомиться с каждым из этих тяжелых драконьих членов, Чжун Ли нуждался в еще одном толчке подальше от той древней стены терпения, которую он построил. Это было вызовом. Чайльд наслаждался приближающейся победой. Отбежав на расстояние, он ухмыльнулся и развернулся, сбавляя темп, отходя всё дальше и дальше от соблазнительного дракона, наблюдающего за каждым его шагом пленительными янтарными глазами. В ярких узких зрачках горела похоть, как расплавленная руда, когда Чайльд протянул руку и отстегнул свой красный шарф. Дорогая красная ткань и брошь, приколотая к ней, были просто декоративными символами его титула и имени в Фатуи. Ему это больше не понадобиться, решил Чайльд, полностью снимая шарф с себя. Элегантная ткань встретилась с грязью и камнем. Затем последовали застежки на куртке и рубашке, после них — перчатки, Чайльд позаботился о том, чтобы раздеваться мучительно медленно, пока дракон крался за ним. Один его шаг приходился на один шаг когтистой лапы в неторопливой погоне. Плечи первыми выскользнули из серо-красных рукавов, бледные в янтарном сиянии, которое Адепт излучал сквозь марево, окутывающее воздух. Янтарные глаза сосчитали множество уродливых шрамов, рисующих историю великолепного воина, которым была его пара. Коготь встретился с красным шарфом, зарывая его глубже в землю. Чжун Ли упивался каждым движением, подкрадываясь все ближе и ближе, пока Чайльд не прекратил раздеваться, его рубашка и куртка свободно болтались на локтях. В глубине сознания Чайльда постоянно раздавалось пронзительное жужжание, предостерегавшее от раздевания перед таким ужасающим существом, инстинкты выживания подталкивали к драке или бегству. Это было волнующе. — Ты… — Чайльд оторвал от себя сверток ткани и резким движением швырнул его вместе с водой в дракона. Промокшая тряпка попала в испуганную морду. — …водишь. И он снова побежал. И, о, Чжун Ли бы с удовольствием разорвал на части этого хитрого негодяя. Чайльд бежал мимо деревни с сияющей улыбкой, не сходящей с его лица. Ботинки в спешке шлепали по лужам воды. Туман еще больше сгустился, видимость снизилась до уровня вытянутой руки, было трудно что-нибудь разглядеть. Каким мошенником был мистер Чжун Ли. Он как раз приближался к краю руин старого города, когда внезапно почувствовал, как холодный металл копья ударил по лодыжке, он оступился, потерял равновесие и споткнулся. Восстановить равновесие оказалось легко, но остановить выброс гео энергии, швырнувший его вперед, было непросто. Земля поднялась ему навстречу быстрее, чем следовало бы. Затем горячий камень сомкнулся вокруг его торса, крепко удерживая его лицом вниз… и задницей вверх. Когда Чайльд извивался, пытаясь освободиться от крепкой хватки, голые ладони наткнулись на грубый гудящий камень, по форме напоминающий изваяние собственной руки древнего Адепта. Все, что он мог видеть из своего положения в ловушке, — это обрыв, с которого он собирался спрыгнуть, янтарная рука и туман. — Ты изворотлив, не так ли? Мне просто нужно будет отрегулировать силу моей хватки, — веселый рокот эхом отозвался позади Чайльда, когда он попытался хоть как-нибудь ослабить давление гудящей гео ладони, держащей его, как будто он был просто куклой. Затем теплые руки обласкали изгиб задницы Чайльда, элементальная энергия пульсировала сквозь ткань. Ее волны были поразительно теплыми, когда проскальзывали сквозь ткань, чтобы провести по чувствительной коже и вниз по его члену. Ощущение было похоже на прикосновение горячего языка. Стон сорвался с губ Чайльда прежде, чем зубы, впившиеся в нежную губу, смогли заглушить его. Чайльд скучал по драконьему облику и обещанию этих трех огромных членов, которые полностью разрушат его, но Чжун Ли хрипло хихикал вне поля зрения. — Расслабься, любовь моя… — если бы Чжун Ли назвал его так еще раз, а он назовёт, судя по тому, как довольно это прозвучало, Чайльд прижал бы его, ударил ножом, а затем трахнул. — …Я просто хочу подготовить тебя к ним. Я планирую очень долгую ночь. Я не позволю тебе избежать наказания. Звякнул металл, когда его ремень расстегнулся, а Глаз Бога сняли. Гладкий камень с драгоценными золотыми прожилками, в который Чайльд оказался замурован, испускал сильные импульсы света, которые скользили по плоти, как горячие прикосновения. Каменные пальцы крепко держали его, и только дюйм свободного пространства над штанами позволил Чжун Ли закончить раздевать его. Бывший архонт был полон решимости убедиться, что он не сбежит во второй раз. Чайльд не смог удержать стон в глубине горла, когда одна особенно тяжелая волна прокатилась по его члену. Горячие руки Чжун Ли вытащили его из штанов, следуя за пульсом силы, который выворачивал Чайльда на изнанку. Штаны и ботинки были сняты с Чайльда без колебаний, и унизительный стон покинул его, оставив голым и пойманным в ловушку. Руки были свободны, но он ничего не мог сделать, кроме как корчиться и впиваться ногтями в бесчувственный камень, пока Чжун Ли делал, что хотел, выставив его задницу голой на горном воздухе. Пальцы, сияющие ярче, чем кор ляпис, скользнули между его ягодиц, и снова оказались невероятно гладкими, когда нежно коснулись складки у входа. Чайльд изо всех сил старался насадиться на них задом, не заботясь, что они сухие, ему нужно было хоть что-нибудь. Тонкие пальцы исчезли, а затем вернулись, липкие, но достаточно скользкие непонятно от чего, чтобы массировать мышцы и ослаблять его напряженное нетерпение. Тот решил перестать сдерживать стоны, когда почувствовал, как один палец проник внутрь. Это было горячее, чем что-либо, что было в нем, твердое и неподатливое, как драгоценный камень. Чжун Ли погрузил его полностью, до последнего сустава. Это было не похоже ни на что, что испытывал Чайльд раньше. Что-то щелкнуло в хрупком сознании Чайльда, когда второй палец, такой же скользкий, вошел в него вскоре после первого. Чжун Ли использовал предэякулят своей драконьей формы в качестве смазки. Это было почти так же жарко и скользко, как член Чжун Ли внутри него. Пальцы заставляли Чайльда начать задыхаться, когда горячее прикосновение призрачно коснулось его простаты, а обжигающее тепло осталось позади. Теперь он страстно желал, чтобы вместо этого в него кончили. — Пожалуйста, Чжун Ли! — Чайльд почувствовал, как пальцы выскользнули наружу, прежде чем проникнуть в него так глубоко, насколько это возможно, остановившись только один раз, чтобы потрогать чувствительный комок нервов, вызывающий такие мольбы. Раздался влажный шлепок кожи о кожу, когда Чжун Ли сильнее трахнул его своими тонкими пальцами, только усиливая похотливые звуки, которые становились все громче. — Еще. Больше. Пожалуйста. Третий палец вошёл достаточно быстро, чтобы мышцы начали гореть от растяжки, но Чайльд покачивал бедрами от его неземного прикосновения и пытался получить больше мучительных поддразниваний Чжун Ли. Несмотря ни на что он не мог заставить их двигаться быстрее из-за крепкой хватки камня вокруг себя. Чжун Ли держал три пальца внутри него, не двигаясь, просто чтобы почувствовать, как Чайльд корчится. — Ты такой тугой. Возможно, ты не сможешь принять меня всего, — тон был расчётливым, но беззаботным. Чайльд знал, что в конце концов так и будет. Он позаботится об этом. Другая рука Чжун Ли скользнула вокруг, чтобы схватить истекающую эрекцию Чайльда, призрачно проведя горячим прикосновением по подергивающемуся кончику, прежде чем полностью поглотить член вибрациями силы в ладони. Чайльд открыто произносил все имена бывшего Архонта. Бедра дико дернулись в этом причудливом шоке завораживающего удовольствия, тепло и вибрация наполненных Гео рук держали его в таком идеальном темпе, чтобы полностью уничтожить. Только когда Чайльд добрался до «Моракса», Чжун Ли полностью убрал руки, заставив его сдержать стон разочарования. Чайльд болтался на грани оргазма. Жар вцепился в его пупок, требуя освобождения, но ему не дали кончить, когда он был уже готов. Что-то мокрое… Влажная плоть двумя тонкими усиками коснулась его голой задницы. О. Моракс… Это было воспринято как просьба… Скользящий змеевидный язык, не теряя времени, метнулся внутрь открытой дырочки Чайльда, становясь все толще и толще с каждым мучительным толчком. Воспоминание о прошлом разе и о том, как полно мог завладеть им этот драконий язык, заставило Чайльда снова балансировать на грани. Драконья слюна щедро стекала внутри него с каждым настойчивым толчком. Золотой коготь сверкнул на краю зрения, потусторонний дракон прямо за Чайльдом вернул своего человеческого любовника к реальности, пусть сначала и уничтожив его рассудок одними пальцами. И судя по расположению подергивающихся когтей и ног, покрытых обсидиановой чешуей, Чжун Ли становился нетерпеливым из-за поспешной подготовки, пытаясь лучше взобраться на него, как только сочтет, что Чайльд достаточно готов. И Чайльд тоже был нетерпелив. Пропитанный слюной язык грубо входил и выходил из его задницы усердными толчками, намеренно злоупотребляя простатой Чайльда, одновременно растягивая и глубоко смазывая его. Это было импульсивно. Чжун Ли отчаянно хотел проникнуть в него даже в образе Моракса. Мысль, что этот прекрасный божественный дракон трахнет его, как животное, пока он прижат вот так, рядом с другой быстрой атакой горячего змеиного языка, заставила Чайльда жестко кончить, подстегиваемого волнами гео от конструкции из камня, удерживающей его. Он выкрикнул имя Чжун Ли, как будто это был воздух, который он хватал ртом. Толстый раздвоенный драконий язык, широко растягивающий его, сменился неторопливым толчком внутрь. Этот толчок все еще был нужен для растяжения, чтобы приспособить к размерам дракона, заходящим намного дальше простаты. Количество жидкости сделало похотливые хлюпанья громче, стекая по дрожащим бедрам Чайльда и проливаясь на землю вместе с белым семенем, стекающим по каменной руке вниз. Легкие горели, когда Чайльд изо всех сил пытался отдышаться. Это было трудно из-за того, как Чжун Ли упорно заполнял его, но облегченный темп помог. Горячее дыхание из открытой пасти, окружавшей его, на мгновение согрело его голые ноги, не позволив прохладному туману добраться до тела. Возможно, острые белые зубы должны были быть более устрашающими, и они были, но Чайльд знал, что Чжун Ли слишком добр, чтобы прижать его сейчас к ним. Чайльд почувствовал, что расслабляется под таким пристальным вниманием. Оргазм оставил его внутренние стенки податливыми после языка, лишь немного меньшего, чем у великолепного дракона из предыдущего сна. И тут в него что-то проникло глубоко. Чайльд застонал, отчасти от удовольствия, отчасти от дискомфорта, теперь, когда острота его слепой похоти ослабла. Каменная рука удерживала его неподвижно, ослабив только один гигантский палец, так что большая часть живота Чайльда и Гео символ, скрывающий его беременность, были обнажены. Пространство было свободно и подготовлено, Чайльд теперь это понял и был готов. Жаждал. Он почувствовал, как два мягких усика — кончики змеиного языка — скользнули так глубоко в его кишки, что прошли там, где в состоянии элементальной энергии покоились их яйца. Три члена толщиной с бедро были огромными, и Чайльд не сомневался, что Чжун Ли не преувеличивал в своей тщательной подготовке. Но он действительно был слишком добр. Чайльд мог бы смириться с тем, что его раскололи на три разных члена толщиной в бедро, если бы это означало, что именно Чжун Ли сломает его. Язык вернулся назад, медленно продвигаясь один раз от складки его задницы прямо вверх, пока каменная конструкция не запротестовала против выпуклости в животе Чайльда. Он задыхался, как будто ему не хватало воздуха, но он не хотел, чтобы это прекращалось. После оргазма он все еще оставался сверхчувствителен, и все же ему все равно казалось, что он кончает, пока его до краев наполняют горячей драконьей плотью, не оставляя нетронутой ни одной стенки внутри. Они никогда не упоминали об этом свойстве, когда он убивал драконов раньше. Или, может быть, это была черта Адепта. В любом случае Чайльду это нравилось, даже несмотря на дискомфорт от слишком большого наполнения его смертного тела. Затем сладкий язык полностью отступил, забрав с собой нечестивое блаженство. Чайльд чувствовал себя опустошенным. Он мог думать только о своём желании, чтобы его оседлали, пока он не сможет думать ни о чем, кроме капающих членов этого дракона. — Ещё одна грязная мысль, и я сломаю тебя против моей воли, — горячее дыхание коснулось его уха, тихое рычание вырвалось из звериной глотки. Вспышка белого клыка заставила дрожь пробежать вверх и вниз по спине Чайльда, не уверенного, было ли это от возбуждения или страха. — Я хочу, чтобы у меня все еще была пара, а не насадка для члена, когда ты проснешься. Чайльду действительно, действительно следовало просто кивнуть и позволить дракону уничтожить его в его собственном темпе. Он должен был это сделать. Но борьба с чудовищами была буквально тем, чем он был знаменит. И потому задеть за живое Адепта казалось достойной задачей. — Обещаешь, что сможешь это сделать? Чайльд не мог удержаться, чтобы не сжать большой камень в форме руки с дьявольской ухмылкой, приклеенной к губам. Он прекрасно понимал, что может попрощаться с последними остатками своего здравомыслия с помощью дракона, жестоко трахающего его, если скажет лишнего. Но это было слишком заманчиво. Чайльд сделал все возможное, чтобы приподняться и оглянуться через плечо настолько соблазнительно, насколько позволяла поза, рыжая челка упала ему на глаза. Единственный светящийся клочок янтаря, соединенный с улыбающимся океаном, можно было разглядеть с того места, где возвышалось прекрасное драконье лицо Моракса. Чайльд твердо придерживался своей решимости, даже когда увидел Божественное создание. — Я был бы очень красивой насадкой для члена, господин Чжун Ли. Мокрая плоть прижалась к его входу, скользнула по спине и вниз по члену в унисон. Они пульсировали от возбуждения, когда касались его, даже слегка, но Чжун Ли не останавливался. Хватка Чайльда на каменной руке усилилась, когда он закричал так резко, что его голос сорвался, голова дернулась вниз с такой силой, что сережка выпала. Количество смазки заставило его раскрыться, несмотря на то, насколько чудовищным был вторгающийся в него член, бедра с силой раздвинулись от приближающихся чешуйчатых бедер, а огромная эрекция восхитительно скользила по его медленно восстанавливающемуся члену в медленном движении назад и вперед. Теплые коричневые чешуйки хвоста вились вокруг бедра, помогая ему оставаться максимально открытым. Это чудовище собиралось разорвать его на части. Низкий рокот мрачно гудел вокруг них, эхом отдаваясь сквозь камень и землю, когда Чжун Ли толкался заостренной головкой своего гигантского ребристого члена внутри него. Чайльду пришлось закрыть глаза от ошеломляющего наслаждения, а также от яркого света пульсирующих трещин драгоценных камней в камне вокруг него. Тепло накрыло его острой волной Гео. Чайльд подавился вздохом, когда почувствовал, как еще одна волна тепла ударила в него и резонировала с символом под его пупком. Казалось, что он сухо кончает, бедра тряслись, когда головка драконьего члена вышла за край и полностью вошла в него обратно. Она была толще, чем когда Чжун Ли входил в него раньше, и слегка набухала, когда ее плотно обнимали тёплые стенки. Она обжигала, но это ощущение было болезненным лишь на секунду, прежде чем добавилось к растущему удовольствию Чайльда. Ребристый член слегка отодвинулся назад, мягко, но настойчиво, неглубоко вонзаясь в жадную задницу. Твердая, но гладкая, как драгоценный камень плоть пульсировала внутри него расслабляющими волнами жара, облегчая путь, пока Чайльд медленно, но непрерывно насаживался на член, соперничающий по толщине и длине с его собственными рельефными бедрами. Его бедра протестовали против обхвата, но стоны и молитвы, повторявшие множество имен бывшего Архонта, не прекращались, поскольку чувствительные нервы подвергались насилию с каждым резким толчком, проскальзывающим глубоко в него. Чайльду не нужно было видеть это, чтобы ощутить, как выпуклость драконьего члена прижимает теплую кожу его живота к горячему камню. Выпуклость располагалась прямо там, где символ излучал импульсы гео — обжигающее ощущение, заставлявшее его похоть успокаиваться, как усмирённое животное. Но тут Чайльд почувствовал, как горячая предэякуляция капает глубоко внутри. Оставалось еще так много, он страстно желал взять всю длину одного из легендарных членов Адепта, но Чжун Ли сдерживал себя, несмотря на то, что Чайльд сдавленно застонал, и сделал паузу, чтобы перевести дух. Толстый. Тяжелый. Член стремился наполнить его, и это было абсолютно грешно. Чжун Ли давал Чайльду все, чего бы он ни пожелал, а иногда и то, о чем он не знал, что ему этого хочется. Чайльд сходил с ума. Член его дернулся при мысли, что Чжун Ли принял эту форму, чтобы едва достичь предела того, что Чайльд мог физически выдержать. И, как подозревал Чайльд, в истинной форме единственное, что он смог бы сделать, — это обнять гораздо более крупные, вздымающиеся члены дракона Чжун Ли. Но где-то там было и желание трахнуть этого дракона. — Такие непристойные мысли. Есть ли хоть что-нибудь, что было бы слишком для тебя, Аякс? — Этот небесный смешок казался еще глубже, когда звучал в его голове, но он все еще ласкал темным знойным тоном, скрытым в самой своей природе. Чайльд, задыхаясь, рассмеялся в ответ, его легкие все еще хватали воздух из-за мощной эрекции, похороненной внутри, но ответ, который пришел к нему, был слишком забавным, чтобы не ответить. Говорить было больно. — Нет, — Чайльд покачал головой в янтарном сиянии. Какой момент хороший для слов… — Я думаю, что люблю тебя, Чжун Ли. Очевидно, эти слова были последним толчком, в котором нуждались Адепт. Золотые когти вонзились в землю достаточно сильно, маленькие осколки камня взлетели в сгущенный энергией стихий воздух, грохот, сотрясающий землю, перерос в рычание землетрясения. Огромный член выскользнул из него, смазанный так густо благодаря собственному возбуждению Чжун Ли, что он свободно двигался, прежде чем медленно войти обратно. Чайльд не мог сдержать своих криков или стонов, когда дюйм за дюймом дракон проезжался гребнями по его простате и неуклонно наполнял его членом бывшего Архонта и все еще Предводителя Адептов. Чайльд был таким полным. Чайльд не мог чувствовать себя счастливее, чем сейчас. Всего несколько месяцев назад его назначили в Ли Юэ, а теперь его прижимал к земле и трахал огромный дракон, наполнив его детенышами. Полупрозрачный вязкий предэякулят покрывал его спину и член, ощущение гладкости сводило с ума, когда Чжун Ли двигался внутрь и назад. Чайльд был окружен бывшим Архонтом, поскольку тот использовал его для удовольствия, снова и снова погружая в эйфорию. Его внутренности, казалось, смещались выше с каждым толчком, чтобы освободить место для этого идеального члена. — Если бы ты был драконом… — голос Чжун Ли был пропитан похотью, хриплый даже несмотря на то, что он не использовал свою драконью форму, чтобы физически говорить. — Я бы заставил тебя взять все три и наполнил тебя второй кладкой прямо сейчас. Черт возьми, Чайльд понял, что очень этого хочет. Еще один оргазм пронзил его, как лесной пожар, член трогательно потек по гребням из драгоценных камней, пронося его сквозь пелену удовольствия и далеко за ее пределы. Чжун Ли продолжал безжалостно трахать его нежное смертное тело, одновременно задевая изгибы спины и бедер. Сперма смешалась с липким драконьим предсеменем. Чайльд мог разглядеть только струйку слюны, стекающую по его собственному подбородку из открытого и стонущего рта. Он цеплялся за камни изо всех сил, пока они удерживали его на плаву во время дикого грёбаного драконьего гона. Толчки Чжун Ли стали беспорядочными, задние ноги подстраивались так, чтобы он мог глубже входить, а Чайльд выглядел таким развратным под ним. Бывший Архонт старался доставить Чайльду как можно больше удовольствия, полный решимости удовлетворить и наполнить Чайльда. Горы вокруг них содрогнулись, когда Чайльд почувствовал особенно сильную пульсацию внутри себя, фокус которой был направлен прямо в область ниже его пупка под символом. Поток обжигающе горячего преякулята глубоко внутри него стал последним предупреждением. Глаза Чайльда расширились, когда он понял, что у него не было другого выбора, кроме как прочувствовать все. — Чж… Чжун Ли! — он едва успел выдохнуть имя бывшего архонта, прежде чем Чжун Ли яростно вогнал огромный драконий член, наконец, полностью в него, просто чтобы затопить его внутренности. Горячая сперма от двух членов, бьющихся о его тело, залила Чайльда, его покрытую шрамами кожу, каменную руку и землю мощными брызгами. Ощущение того, что его покрывают, смешалось с осознанием, что Чжун Ли изливает в него драконье количество плодородного семени. Ему казалось, что он вот-вот лопнет, и Чайльд не мог избавиться от ощущения, что кончает снова и снова, несмотря на то, истощенный член, жалко подергивающийся в попытке отдать бывшему Архонту все, что у него осталось. Голубые глаза остекленели, когда закатились, на языке появился землисто-соленый привкус спермы, который, кажется, мог быть вреден для здоровья. Тем не менее Чайльд полностью наслаждался этим хотя и задыхался от неистового удовольствия, пронизывающего его нервы. Основательно оттраханный драконом. Полноценным драконом. Чайльд слабо хныкнул, когда длинное скольжение члена покинуло его голодную и теперь промокшую дырочку. Он чувствовал легкую тошноту, усталость и более чем чрезмерное насыщение. Высокое наслаждение, пульсирующее в его пупке, еще не прекратилось, когда каменная рука, удерживающая его, ослабла, затем ее твердые пальцы медленно разжались. Теплая золотая когтистая лапа осторожно поймала Чайльда прежде, чем он успел выкатиться из ладони и упасть на землю. Когти обвились вокруг его туловища, слишком острые, чтобы не порезать нежную плоть, но эти ощущения достаточно легко утихли, когда большой дракон откинулся на скалу, увлекая за собой Чайльда, прежде чем повести между задними лапами и обратно к… — Тогда я дам тебе почувствовать себя драконом. Чжун Ли снова толкнулся в него, вырвав у Чайльда задыхающийся стон, когда другой член встретился с его хорошо использованной задницей, такой же идеально огромный и толстый, как и предыдущий. На этот раз молодой человек был выше, лоб столкнулся с гладкой драконьей чешуей у низа живота, когда толстая головка ствола, испачкавшая его спину белыми каплями спермы, вошла в него. Беспорядок, пропитавший Чайльда изнутри и снаружи, позволил Чжун Ли легко опустить его вниз, пока член снова полностью не поместился внутри сжимающихся стенок. Живот Чайльда снова выпятился, теперь он стал больше, когда Чжун Ли вошел и заменил один член другим раньше, чем из его пары просочилось что-то большее, чем необходимо. Инстинкт заставил его длинный чешуйчатый хвост мягко биться о землю, уронив находящееся рядом, посреди руин, старое дерево. Глубокая, мрачная часть натуры Чжун Ли была слишком довольна видом выпуклости у пупка его пары. Тщательно оплодотворённый. Он хотел, чтобы этот прекрасный юноша забеременел их яйцами и навсегда остался в их гнезде. Чжун Ли положил его на свои все еще твердые члены, пока Чайльд тяжело дышал и стонал на одном из них, слишком слабый от удовольствия, чтобы делать что-либо, кроме как согревать вторую пульсирующую драконью эрекцию, изо всех сил стараясь не сломаться и не закончить это слишком рано. Ведь все еще было два члена, которые должны были кончить в него. И это обязательно должно было произойти. Кончик золотого когтя скользнул между ними, мягко приподнимая похотливое лицо Чайльда вверх. Искусанные губы были такими же вишнево-красными, как и почти неистребимый румянец над бледными веснушками на его щеках. Струйка крови и слюны потекла по подбородку Чайльда, когда он развалился у Чжун Ли на коленях, пропитанный спермой до каждого дюйма бледной кожи. Чайльд уже не улыбался, рот его был открыт, а пальцы ног все еще скрючены, рыжая челка растрепалась, заслоняя остекленелый взгляд; Чайльд выглядел более чем немного не в себе. Так основательно развращен. Чжун Ли знал, что за все свои тысячи лет жизни он никогда не видел лучшего зрелища, но он не мог сдержать недовольного возгласа из-за того, насколько тусклыми стали глаза Чайльда. Свет снова погас. Между их связью образовался туман. Взгляд в сознание Чайльда, к сожалению, был затуманен низменными инстинктами и его телом, пытающимся справиться со всем, что давал ему дракон. Возможно, он переоценил, как далеко мог мысленно подтолкнуть сумасшедшего. Неужели он уже сломал его? — Ты все еще со мной? — беспокойство отодвинуло похоть, мягкая морда и нос скользнули вниз, чтобы мягко коснуться рыжих волос, прилипших к потному лбу, в жесте, самом близком к поцелую, на который Чжун Ли мог рассчитывать в такой форме. Чайльд сглотнул, несколько раз моргнул, прежде чем кивнуть, и прижался лицом к мягкой чешуе на морде Чжун Ли. Потребовалось больше минуты, чтобы собраться с силами, но ему удалось протолкнуть свое дрожащее тело вверх по ребристому члену, похороненному внутри его органов, ногтями впиваясь в мягкие чешуйки низу живота. Ему удалось только сдвинуть ствол внутри себя, это не было даже неглубоким толчком, но из-за перевозбуждения у него вырвался слабый крик, когда истощенный член заплакал от приступа удовольствия и полноты. Чжун Ли все еще был возбужден, или, возможно, драконы всегда были такими, и Чайльд был полон решимости получить нечто большее, чем просто попробовать каждый из этих тяжелых чудовищных членов. Он бы не разочаровал Чжун Ли, даже будучи смертным. — Помоги… мне оседлать тебя… — слова Чайльда скатывались с языка свинцом, тяжелые и грубые из-за стонущих криков, разрывающих его голосовые связки. Он надеялся, что ухмыляется, слишком ошеломленный, чтобы воспринимать что-либо, кроме чудовищной эрекции, пульсирующей внутри его задницы. — Я хочу… все. — Жадный, — это слово не было наказанием. Вместо этого в него просочилась нежность, Чайльд почти услышал мурлыканье в своей голове. Острый коготь еще сильнее врезался в его кожу, покинув подбородок и обведя вокруг бедра. Его постепенно поднимали до заостренного кончика члена. Удовольствие смешалось с оставшимся дискомфортом от того, что член дракона полностью разрушил его, тепло гео энергии пульсировало по нервам внутри, помогая Чайльду снова потерять себя. Он мог чувствовать каждый дюйм этого огромного обхвата, каждый бугорок и пульсацию, натирая внутренности до крови и одновременно взбивая сперму, уже находящуюся внутри него. Но Чжун Ли не начал снова входить в него, а просто вытащил и оставил внутри толстую головку. Даже тогда она плотно прилегала к простате и заполняла целиком. Теперь Адепт практически доил из него оргазмы. Чжун Ли, казалось, был более чем доволен, увидев, как Чайльд кончил нетронутым на верхний из трех членов, и за это наградил его нежным, но настойчивым толчком. Ногти Чайльда вонзились в низ живота Чжун Ли, когда он начал неуклонно возвращаться в его теплое тело. Чуть остывшая сперма полилась по стволу, когда её вытеснили толчком, вонзившись в юношу вновь. Чайльд замолчал, ощутив прикосновение мягких бедер к твердой чешуе. Чжун Ли снова похлопал его по бедру, беспокоясь… но тут искра электричества заставила его зарычать и сделать дерганный выпад вперед. Чжун Ли даже пришлось остановить себя, чтобы не врезаться в широко раздвинутые бедра Чайльда. Его пара осмелилась использовать облик Мерзкого Наследия, чтобы поддержать его. Во сне это не повредило бы их яйцам, но тот факт, что Чайльд охотно заходил настолько далеко, не остался незамеченным. — Я еще… не закончил… — раскатистый голос оборвался стоном, пальцы в темных доспехах погрузились между теплыми чешуйками и, наконец, извлекли оттуда немного алого сока. Чжун Ли едва заметил эту рану, слишком отвлеченный фиолетовыми молниями, танцующими по человеческой коже, когда Чайльд пересёкся взглядом с его янтарными глазами и мучительно заставил себя вернуться к влажной эрекции дракона. Когти сжались на испорченном бездной теле, предупреждая о необходимости замедлиться, но Чайльд проигнорировал его и использовал свое плечо, чтобы полностью оттолкнуться назад. Прерывистый крик вырвался у Чайльда, когда он почувствовал, как Чжун Ли выходит из него. Из-за спермы дракона и члена внутри его пресс растягивался и еле читался даже в форме Мерзкого Наследия. Но он мог, по крайней мере, найти в себе силы для достижения своей цели. Одна бронированная рука оставила кровоточащий низ живота, за который он цеплялся, в то время как скользкое от смазки нутро позволяло медленно, но жестко кататься на самом верхнем члене. Чайльд крепко вцепился обеими руками в волнистую гриву, когда, обнаружив взъерошенный мех, снова притянул мягкую морду поближе. Теперь он мог прижаться лицом к чешуйчатой голове. Фиолетово-рыжие волосы заискрились от теплых импульсов Гео, теперь скорее покалывающих, чем горячих. По мере того как Чайльд постепенно привык к новому положению, доставляющему ему удовольствие, он начал беспокоиться, что всего лишь дразнит дракона, ведь два пульсирующих члена остались без присмотра. — Поверни меня… вокруг, — Чайльд ахнул, уткнувшись лицом в густую янтарную гриву, в которую вцепился железной хваткой. Он не ослаблял своих толчков во время грубой, но вялой езды, даже когда острые когти из драгоценных камней впились в его бедра и изогнулись. Выступы головки резко впились в простату, когда его развернули, как тряпичную куклу, все еще сидевшую на толстом члене. Собственный позвоночник не давал ему сидеть прямо, несмотря на помощь трансформации Мерзкого Наследия. Но это было нормально, Чайльд почувствовал, как его давно кончивший сверхчувствительный член встретился с твердой ребристой эрекцией, вошедшей в него так глубоко, что он все еще будто чувствовал ее вкус. Именно это он планировал сделать. Судя по тому, как близко он уже был к разрыву, его сознание не выдержит третьего раунда обильной спермы Чжун Ли. Дракон, к его разочарованию, остановился бы, прежде чем убить Чайльда таким образом, но это не означало, что бывший Предвестник не мог заставить его кончить в себя дважды. Чайльд был полон решимости получить то, что он хотел, так или иначе. Выпуклость живота Чайльда потерлась о центральный член, когда он наклонился вперед, напомнив Чжун Ли о яйцах, которые Чайльд умолял отложить в него. Чудовищный ствол дракона, глубоко погружённый в его задницу, так сильно дернулся при этой мысли, Чайльд тоже дернулся на нем. Чайльд издал смешок, пронизанный вздохами и стонами удовольствия, атакующего саму суть его существа, он переставал двигать бедрами, даже если мог только тереться. Серая броня пронзала чешуйки, помогая Чайльду успокоиться и давая надежду унять этот грязный зуд в его сознании, это желание трахнуть себя до смерти на блаженно горячем, нечеловеческом члене. Чайльд держал себя в руках достаточно, чтобы осознанно наклониться, дотягиваясь до самой дальней пульсирующей эрекции, целуя огромную толстую головку. Это была самая мягкая, но в то же время самая твердая плоть, к которой Чайльд когда-либо прикасался. Бездна, коснувшаяся его тела, удваивала его размер, но не помогла Чайльду открывать челюсти достаточно широко, поэтому он согласился всего лишь оставить засосы на всей толстой заостренной головке. Чжун Ли замурлыкал и расслабился под вниманием своей пары, наслаждаясь зрелищем и одновременно следя за тем, чтобы Чайльд не выходил за свои пределы. Но когда сноп искр внезапно пробрался по его уретре, когда темп стал слишком непринуждённым, а Чайльд засунул язык в щель одного из его членов, чтобы поймать каплю предэякулята — Чжун Ли зарычал. Шок заставил задние лапы взметнуться вверх. А Чайльд тут же опустился на этот священный для него член, запуская серые когтистые пальцы еще дальше в рану на животе. Чудовищная эрекция Чжун Ли раздвигала его внутренности до предела. Еще один удар жара попытался выбить новый оргазм из измученного и наполовину твердого члена Чайльда. Это было так приятно. Чайльд отчаянно заерзал бедрами в отместку, чувствуя серию нетерпеливых и резких толчков, когда Чжун Ли сорвался и погнался за вторым оргазмом внутри него. Нельзя было не ощутить отчаянного желания Чжун Ли все-таки сломать и оплодотворить его. Чайльд сделал самый глубокий вдох, на который был способен под этим диким натиском, и широко раскрыл рот над трепещущим кончиком нижнего члена. Только одна мысль связно звучала в его голове, даже когда эйфория окончательно захлестнула его. Кончить. Чайльд изо всех сил стараясь держать горло открытым, чтобы проглотить все, что можно, плотно прижавшись губами к этому красному кончику. Предсперма потекла по подбородку, несмотря на все его усилия, и заполнила легкие. Слишком много, слишком быстро. И её было так много, что Чайльду было плохо физически, но она делала счастливой его сумасшедшую часть. Трахаться с Адептом должно было быть увлекательно, или, может быть, это метка вызывал в нем страстное желание, или же Чайльд просто был настолько выебан… но он чувствовал себя самым счастливым человеком в Тейвате. Даже когда он брызгал слюной и давился обильным количеством драконьего семени, как шлюха, принесенная в жертву Богу Адепту. Рука оторвалась от окровавленной чешуи, чтобы бездумно потереть пупок. Там была выпуклость такого размера, которая определенно убила бы его, если бы Чайльд остался человеком. Это напрягало, потому что горячая жидкость все еще вливалась внутрь. Чжун Ли вошел слишком глубоко, вызвав оргазм и заполнив его до краев. Короткие прерывистые толчки пытались удержать все семя в ловушке внутри смертного тела, но ее капли все равно окрашивали чешую цвета умбры под дрожащими бедрами, зараженными Бездной. Чайльд выглядел таким же беременным, как и после того, как три яйца оказались внутри него во время их последнего секса, за исключением того, что сейчас внутри была только жидкая сперма, которая успокоила раздражающую потребность, ослепившую его и без того неуравновешенный разум. Чайльд, наконец, оторвался от белых струй, когда у него перехватило горло, признав поражение. Он начал кашлять и выплевывать семя так сильно, что не мог дышать. Сила оргазма дракона проникла в его легкие и в каждую частичку его тела. Он больше не мог ее выносить, но это было потрясающе. Земляной и соленый вкус нравился Чайльду, даже когда он изо всех сил пытался вытереть нос и рот и хватать ртом воздух или стонал, когда новая порция спермы затопила его. Когти на его бедрах не давали возможности взять все, что мог предложить оставшийся нетронутым верхний член. Лишь спустя мгновение после того, как Чайльд начал отчаянно цепляться за лапы, удерживающие его, Чжун Ли развернул его обратно, прижимая грудью к мягкому низу живота, но не позволяя им разойтись. Смертное тело инстинктивно запротестовало, сперма не перестала литься внутрь, хотя и достигла физического предела Чайльда. Твердая хватка Чжун Ли была полна решимости заставить его тело принять все до последней капли. — Я намеревался проглотить тебя после этого, — урчащее мурлыканье звучало так же опасно, как и прекрасные янтарные глаза, наблюдавшие за ним с лукавым, но хищным весельем, пока Чайльд извивался и наполнялся все сильнее. — Но ты выглядишь так потрясающе, словно моя самка. Я просто хочу забрать тебя домой и оставить в таком состоянии навсегда. Было жутко слышать это от такого бессмертного существа, как Чжун Ли, но Чайльд не мог сдержать трепет счастья в груди. Он отчаянно задыхался из-за теплых чешуек, прижатых вплотную к тщательно отмеченной, испорченной Бездной коже, когда поток спермы замедлился, а затем полностью ослаб. Его пресс давно исчез, сменившись густой волной драконьей спермы и вечно твердым членом толщиной с бедро. Чайльд задавался вопросом, увидит ли он когда-нибудь свой пресс снова. Хотя компромисс казался справедливым, если Чжун Ли сделает с ним то, о чем только что сказал. Чайльд истерично ахнул, почувствовав, как его форма Мерзкого Наследия ускользает, искры и Бездна покидают его. Он отчаянно пытался освободиться от огромного дергающегося члена из чистого инстинкта, зная, что если он сейчас уменьшится, это будет слишком, учитывая обильный груз спермы, погребенной внутри него. Но Чжун Ли сохранял свою неподвижную хватку, безжалостно удерживая его на горячей нечеловеческой эрекции. Неумолимые янтарные глаза смотрели на него сверху вниз, даже когда Чайльд почувствовал, что силы покидают его. Затем Чайльд ощутил прилив внутри собственного тела. Он вернулся к своему человеческому размеру, и мир накренился сильнее, чем когда-либо. Давление было колоссальным. Это было похоже на отрывание изнутри кусков плоти, которая так восхитительно чесалась, что Чайльд жаждал этого снова и снова, как наркотика. Сдавленный вопль, вырвавшийся из его горла, звучал таким далёким, и был последним, что он почувствовал, кроме бесконечного сухого оргазма. Все его существо затопило драконье семя. Слова лились из него, но он не слышал собственного лепета в безумии ошеломляющей горячей жидкости, поглощающей его органы. Это было нечеловечески приятно. Если его разум и мог еще больше погрузиться в удовольствия, которые они разделили вместе, то это произошло сейчас, когда он утонул в плодородном семени своей пары-дракона. Возможно, Чжун Ли и не поглотил его физически, но все равно исполнил своё обещание. И Чайльд не мог удержаться от стона, даже когда его глаза стали совершенно тусклыми и стеклянными, а разум оказался полностью поглощен согреванием огромного члена и ощущением тяжести внутри живота. Каждая щель в его теле была помечена. Чайльд мог бы принять новый титул — Лучший любовник Адепта; сперма стекала с него повсюду, от гудящей головы до скрюченных пальцев ног. А улыбка не сходила с его лица даже после того, как Чжун Ли в восторге сжалился над своим разбитым от удовольствия партнером и погрузил его извивающийся разум в нежный сон.