Видение

Я проснулся от того, что мне было нестерпимо холодно. У меня замерзли конечности и это несмотря на то, что я явно ощущал себя укутанным в одеяло. Не без труда разлепив веки я постарался проморгаться и осмотреться вокруг. Я лежал в своей постели и сейчас кажется был глубокий вечер, так как за окном было темно, а штора была приоткрыта. Во рту было сухо как в пустыне и мои попытки проглотить несуществующую слюну, приводили лишь к болезненному першению в горле. Что было самым странным, так это то, что я не мог вспомнить когда это я лёг спать. Встать с кровати у меня получилось не с первого раза и я ощущал себя так, как будто вновь попал под машину. Во всём теле была слабость и по конечностям проходил ток, как будто я очень долго лежал в одном положении и всё тело затекло. Всё это было до ужаса странно, ведь я никогда не испытывал ничего подобного после сна, но так или иначе, ответить на мои вопросы мог брат, поэтому я кое-как всё-таки встал с кровати и обнаружив, что я в одних трусах, посильнее укутался в одеяло и пошёл на кухню.       Уже на подходе к заветной комнате, мой нос учуял дивные ароматы еды и желудок тут же требовательно заурчал. — Тише, маленький, сейчас я тебя накормлю, — проговорил я своему животу и погладил его, надеясь, что брат меня в этот момент не видел и не слышал.       Но, как оказалось, переживать из-за брата мне не стоило, потому что на кухне я обнаружил не его, а своего парня, который стоял у плиты и что-то помешивал в сковороде. На какое-то мгновение я позволил себе залипнуть и насладиться этой картиной, поэтому просто прислонился к косяку и стоял бесформенной кучкой, завёрнутой в одеяло. Я пускал слюнки и не был уверен в том, это из-за запаха еды, или из-за Юнги. Этот мужчина просто потрясающе смотрелся на моей кухне и что меня добило, так это фартук с изображением сердечек, который он натянул на себя. Присмотревшись, я также понял, что на нём мои шорты и его футболка. Так бы и съел глазами, если бы Юнги не начал поворачиваться и не заметил меня. — Твою ж… — Юнги крупно вздрогнул и положил ладонь на сердце. — Зайчонок, не надо так пугать, я уже не молод и могу откинуться раньше срока.       Я на это заявление парня лишь неловко улыбнулся и повёл плечами. Очень сильно хотелось подойти к нему и прижаться всем телом, а потом и вовсе утащить за собой в спальню, но на меня почему-то вновь навалилось смущение и я мог лишь неловко мяться на одном месте. Благо, Юнги был старше меня и гораздо более решительным, поэтому он оттолкнулся от кухонной столешницы и подошёл ко мне. Одной рукой он обнял меня где-то в районе талии, потому что из-за одеяла, я, честно говоря не был уверен в том, что именно там находится моя талия, а второй рукой взял меня за подбородок и подтянув немного к себе, оставил нежный поцелуй на моих губах. — Выспался? — Мгм, — я всё ещё тянулся за губами парня и даже глаза открывать отказывался, ну точно как слепой котёнок. — Чонгук~и, — нежно зовёт меня Юнги и я всё-таки недовольно открываю глаза, натыкаясь на посмеивающегося парня. — Что смешного? — Ничего, просто ты очень милый, — следом за этим следует нежное поглаживание по щеке, а после ещё один поцелуй, теперь уже в нос. — Выпутывайся из своего кокона, прими душ, оденься и иди ужинать. — Ужинать? А сколько я спал?       На долю секунды в моей голове проскочила какая-то тревожная мысль, но я либо просто не успел, либо не хотел её ловить, поэтому заставил себя расслабится. Юнги был излишне нежным, ну и что с того? Он всегда относился ко мне трепетно и я буду полным идиотом, если начну жаловаться на это. — Достаточно долго, ты та ещё соня, — как-то слишком уклончиво ответил парень. — Что последнее ты помнишь перед тем, как заснуть?       Юнги задал действительно хороший вопрос, ведь как только я проснулся, то практически сразу подумал о том, что не помню как ложился спать. Я так же не припомню, чтобы раньше у меня образовывались провалы в памяти, поэтому сейчас всё-таки начинал немного паниковать. Так, думай, Чонгук. Что последнее ты помнишь, прежде чем воспоминания обрываются? — Детка? — обеспокоенным голосом окликает меня парень и я поднимаю на него растерянный взгляд. — Мы с тобой были в моей спальне и мы… — чёрт, и как я должен произнести это вслух и не покраснеть? — Мы, играли. — Играли, — со смешком повторил Юнги, за что получил толчок моим бедром, поскольку руки мои были внутри кокона из одеяла. — Понял, прости, продолжай. — Потом мы поссорились и я хотел уйти из комнаты, — здесь я начинаю хмурится одновременно из-за двух факторов.       Во-первых, потому что вспоминаю нашу ссору, которая сейчас кажется мне глупой и я сам себе кажусь глупым. С чего я вообще вбил себе в голову мысль о том, что Юнги меня не хочет? Кто-кто, а Юнги так точно никогда не скрывал своего желания в отношении меня и моего тела. Я действительно тот ещё ребёнок и мне бы по хорошему извиниться перед своим парнем, что я и собираюсь сделать сейчас, вот только… Второй фактор нагоняет меня достаточно быстро и из-за него я глупо моргаю. — Ты в порядке? — спрашивает меня Юнги с беспокойством в голосе и взгляд у него такой, как будто я точно не должен быть в порядке и он только и ждёт того момента, когда я взорвусь. — Я не помню как заснул, я даже не помню как закончилась наша ссора, но ты помнишь, ведь так?       Мой голос сквозит подозрением и сейчас моё желание извинится перед парнем куда-то испаряется, потому что я вижу по его глазам, что он знает гораздо больше меня и что по всей видимости, его это знание пугает. Парень чертыхается себе под нос и нервным жестом проводит пятернёй по волосам. — Давай ты сейчас сделаешь всё то, о чём я тебя попросил, а потом мы поговорим. Идёт? — Нет, расскажи сейчас. — Чонгук, ты буквально стоишь укутанный в буррито из одеяла. Сходи в душ и оденься, потом я наложу нам поесть и мы поговорим. — Не нравится буррито? Окей.       С этими словами с просто скидываю с себя одеяло и остаюсь перед парнем в одних боксерах. Когда я думал о том, чтобы сделать это (надо признаться самому себе, что нихрена я не думал), то казался себе смелее, а по факту стою перед своим парнем практически нагой и готов начать дрожать от стыда и немного от холода. Юнги же смиряет меня строгим взглядом и насильно повернув к себе спиной, подталкивает в сторону коридора, напоследок шлёпнув меня по попе, от чего я ойкаю и немного подпрыгиваю. — Ты чего?! — возмущение так и прёт из меня, пока я потираю пострадавший зад. — Помнится мне, тебе это нравилось и ты даже просил продолжить, — заявляет с ухмылкой Юнги и дождавшись пока мои щёки покроет лёгкий румянец, разворачивается и возвращается к плите. — Придурок, — шепчу я тихо, но учитывая смешок Юнги за моей спиной понимаю, что парень кажется услышал.       Ну и ладно. Сначала я хочу гордой походкой дойти до ванной комнаты, пусть Юнги и не смотрит в мою сторону, но потом мой взгляд падает на одиноко брошенное на полу одеяло и нахмурившись, я всё-таки поднимаю его с пола и отношу обратно в спальню. Хосок всегда прививал мне чистоплотность и если бы я при нём так скинул чистое, белоснежное одеяло на пол, то уже схлопотал бы по самое не хочу. Надо бы поинтересоваться у Юнги о местонахождении моего брата и лучшего друга. Тот факт, что мы с Юнги одни дома и он хозяйничает на моей кухне как на своей, несомненно греет мне душу, вот только это не отменяет того факта, что это очередная странная вещь. Мне остаётся лишь тяжело вздохнуть и покачать головой. Я легко признаюсь себе в том, что с появлением в моей жизни Юнги, в ней определенно появилось очень много странных вещей.       Пока я стою под тёплыми струями душа, мысли в моей голове вращаются так быстро, что кажется ещё немного и у меня закружится голова. Я сам не понимаю как и главное почему, начинаю думать о Тэхёне. Странный друг (?) Юнги, который каким-то образом связан с мистикой. Чёрт, об этом даже думать странно, но почему-то чем дольше я думаю о Тэхёне, тем сильнее начинают пульсировать мои виски. Мне приходится опуститься на пол душевой и прислониться спиной к холодному кафелю, надеясь на то, что это хоть немного приведёт меня в чувства. Ощущение того, что я упускаю что-то важное не покидало меня, а лишь усиливалось. Я должен собраться и вспомнить что именно произошло после того, как я решил уйти из комнаты.       При мысли об этом у меня начинает тянуть ноги и посмотрев на них я резко вспоминаю падение и ту боль, которую я испытывал когда впервые очнулся в больнице. Эту боль я никогда не смогу забыть, как бы сильно этого не желал. Было такое ощущение, что мои ноги скручивают жгуты, которые с каждой секундой врезаются в кожу всё глубже и глубже, но даже это не было самым ужасным. Хуже всего было тогда, когда я очнулся во второй раз спустя несколько недель и осознал, что не чувствую ноги вовсе. Тогда то я и начал молиться, умолял Бога вернуть ту боль, всё, что угодно, лишь бы чувствовать свои ноги. Вспоминая сейчас об этом я понимаю, что когда я собирался уйти из комнаты, та самая боль вновь скрутила меня и я упал, а дальше темнота. Я потерял сознание и потом я помню лишь то, как проснулся на своей постели. Сейчас мне почему-то начинает казаться, что я проспал не несколько часов, а несколько суток. Но для того, чтобы убедиться в этом, мне нужно выйти из душа и задать все эти вопросы Юнги.       Я быстро домываюсь и выскакиваю из душа даже толком не обтеревшись полотенцем. Ну а что, это ведь всего лишь вода, она и сама высохнет. Забегаю в спальню, только чудом не сношу коленкой лампу в виде железного человека с тумбочки и пока я охаю и прыгаю на одной ноге, потому что ударился коленкой действительно больно, думаю о том, что неплохо было бы куда-то убрать эту лампу, ведь я уже взрослый парень и собираюсь лишится девственности в ближайшее время и возможно, даже в этой самой спальне. И что, за всем этим будет наблюдать железный человек? Ещё немного подумав я решил, что да, будет. Любовь и секс с Юнги, это конечно замечательно, но любовь к железному человеку у меня с детства и моему парню придётся смирится с этим.       В итоге я натягиваю на себя первые попавшиеся шорты и секунду размышляю над тем, что надеть сверху: футболку или толстовку. Во втором я чувствую себя комфортнее всего и в те моменты, когда я нервничаю, я всегда стараюсь надевать свои любимые толстовки, так что да, сейчас выбор вновь падает на толстовку.       Когда я захожу на кухню, Юнги уже сидит за столом и перед ним стоит одна тарелка, а вторая рядом с ним и она очевидно для меня. Я подхожу к столу и неловко сажусь на стул, наши коленки с Юнги соприкасаются и мне почему-то неловко. — Другой цвет, — бросает мне парень и только сейчас я замечаю, стакан с янтарной жидкостью у него в руках. Странно, ведь это точно не яблочный сок, но откуда он взял у меня дома алкоголь? Ни я, ни Хосок не были любители выпить. — Мм? Ты о чём? — только когда я положил в рот первый кусочек хрустящей курочки в кисло-сладком соусе, я осознал, каким голодным был, поэтому разговаривал я уже с набитым ртом. — Не подавись, зайчонок, — Юнги ласково провёл большим пальцем по моей нижней губе и на нём остался кусочек панировки, я покраснел, а Юнги просто слизнул его и я покраснел ещё сильнее, вызвав у парня ухмылку. — Я про толстовку, она впервые не чёрная. — А, ты об этом, — я просто пожимаю плечами. — У меня много разных расцветок. Могу иногда надевать под настроение. — И какое же у тебя сейчас настроение, если ты надел фиолетовую? — Задумчивое.       Юнги кивает на это и наконец-то тоже приступает к еде, продолжая периодически подносить стакан с алкоголем к губам. Какое-то время мы молчим и тишину комнаты нарушало лишь наше чавканье. В принципе, меня всё устраивало, атмосфера казалась мне очень семейной и… Точно! — А где Хосок и Чимин? — мой вопрос был простым, но тем не менее заставил Юнги подавится и я тут же стал похлопывать его по спине. Правда, уже через два моих «похлопывания», Юнги поднял руку вверх, прося меня остановится. — Зайчик, если ты так будешь бить своего хёна, то я отправлюсь в мир иной гораздо раньше.       Я скромно улыбаюсь и повторяю свой вопрос. Юнги вмиг становится серьёзным и бросив мимолётный взгляд на мою тарелку, где остались лишь крошки, спрашивает закончил ли я и я положительно киваю. Тогда Юнги предлагает мне пойти в гостиную и присесть на диван и это кажется мне настолько плохим началом, насколько вообще может быть, поэтому я не особо задумываюсь почему и зачем мне это, и просто спрашиваю. — Можно мне тоже самое, что пьёшь ты? — для наглядности я тычу пальцем в стакан, который Юнги сжимает такой крепкой хваткой, что того и гляди, лопнет. — Это виски. — Хорошо. Можно мне тоже виски? — Ты его до этого пил хоть раз? — со скептицизмом спрашивает парень и в первые секунды мне хочется сложить руки в замок на груди и гордо сказать, что да, пил, но я тут же отгоняю эту глупую идею, потому что не вижу смысла врать своему парню в таких мелочах. — Нет. Ну, как раз попробую. Как там родители говорят: лучше ты попробуешь дома со мной, чем где-то в подворотне не пойми с кем! — под конец я ещё глупо улыбаюсь, чем вызываю лёгкий смешок у Юнги. — Так получается, что я всё-таки твой «папочка»? — с пошлой ухмылкой спрашивает Юнги и противно облизывается, от чего я прыскаю. — Фу, ты отвратительный. Теперь у меня психологическая травма и ты просто обязан налить мне выпить. — Я могу налить тебе бананового молока. — Юнги! — Чонгук!       Я в шоке смотрю на своего парня, ведь меньше всего я ожидал того, что он начнёт меня передразнивать. Вот сейчас я и правда не могу понять, кто из нас ребёнок и думаю, что мы оба те ещё идиоты. — Чёрт, не могу поверить, что собираюсь налить тебе виски, но учитывая все обстоятельства… — всё-таки сдаётся Юнги и взяв с полки новый стакан, наливает туда виски. — Смотри и запоминай, я разрешу тебе выпить один раз и ты должен запомнить, как правильно это делается. — Во-первых, что за обстоятельства такие, а во-вторых, зачем мне запоминать, если у меня есть ты и если что, то ты мне всё напомнишь и ещё раз расскажешь?       Юнги бросает в меня такой тяжелый взгляд, что я сразу понимаю, что лучше заткнуться и молча подхожу к своему парню, внимательно наблюдая за тем, что он делает. — Ты должен налить виски примерно на два пальца, если будешь пить часто, а я надеюсь, что этого не будет, то научишься отмерять на глаз, а до тех пор просто прикладывай пальцы к стакану, — Юнги наливает виски в стакан и нет, пальцы он не прикладывает, заставляя меня усмехнуться, но он никак так это не комментирует. — Затем, нужно положить несколько кубиков льда и самое главное, ты должен выпить виски до того, как лёд растает. Понятно?       Я конечно понятия не имею зачем всё так усложнять, но боясь обидеть парня, просто утвердительно киваю и тогда Юнги подталкивает стакан в мою сторону и я крепко обхватив его, подношу к губам и делаю большой глоток. Конечно же, я идиот и конечно же, я закашливаюсь. — Чёрт, а ты не мог предупредить заранее, что эта штука ужасно горькая? — Чонгук, это виски, — парень смотрит на меня так, как будто перед ним не человек стоит, а говорящий осёл. Впрочем, именно им я себя и ощущаю. — В следующий раз, делай маленькие глоточки, а не хреначь так, как будто у тебя умер кто-то.       Желание пить этот адский напиток пропадает и я не без отвращения на лице, отодвигаю стакан подальше от себя. Юнги на это довольно улыбается и мне в голову закрадывается мысль о том, что он специально не предупредил меня заранее и не попросил пить мелкими глотками. Ну и ладно, я всё равно никогда не любил алкоголь.       Мы всё-таки перемещаемся на диван в гостиной и несколько минут Юнги молчит и крутит в руках стакан, а потом видимо осознав, что он залип, стакан перекочёвывает с рук на журнальный столик и Юнги залезает на диван с ногами, садясь лицом ко мне в позе лотоса. — Итак, что последнее ты помнишь с того вечера, когда мы поссорились? — Прежде чем я начну отвечать на твои вопросы, ответь на один мой. Он наводящий, — Юнги кивает и я задаю волнующий меня вопрос. — Сколько времени прошло с того вечера, когда я обиделся на тебя?       У меня язык не поворачивается назвать это «ссорой», потому что в ссоре должны участвовать два человека, а там был только один нормальный человек и один подросток с разбушевавшимися гормонами. — Два дня.       Я давлюсь воздухом и искренне радуюсь тому, что не взял виски с собой. Если бы я сейчас ещё и пил тот адский напиток, то наверное бы вообще умер. — Это… Чёрт, это много, — Юнги кивает и повторяет свой вопрос. — Ну, пока я был в ванной, я кажется что-то вспомнил. Точнее, это даже не воспоминание, а скорее ощущение. — Ощущение? — Да. Я вспомнил боль в ногах, которую испытывал когда проснулся в больнице в первый раз и до того, как я уже в последствии вышел из комы и потерял их чувствительность.       От напоминания об аварии лицо Юнги становится мрачнее тучи и я пододвигаюсь к нему ближе, кладя руки на его коленки и ободряюще их сжимая. — Ты не виноват и я давно простил тебя. — Виноват, конечно я виноват, Чонгук~и. Я не должен был смотреть по сторонам, я вообще не должен был садиться за руль в том состоянии. — В каком состоянии? — Я тогда много работал и почти не спал, но сейчас мы не об этом. Так ты говоришь, что у тебя появилось фантомное ощущение боли? — В душе мне не было больно, это просто… Как будто я совсем недавно чувствовал эту боль и тогда я вспомнил, что когда я встал с кровати, эта боль вернулась, а потом я видимо потерял сознание. — Да, так и было. Ты помнишь что-нибудь ещё? — Нет. Но, Юнги, я ещё кое-что прокручивал в голове. — Что? — Я почему-то много думал о Тэхёне. Прошу, расскажи мне, кто он такой? Я знаю, может это и глупо, но во всём этом замешана какая-то мистика, да?       Юнги тяжело вздыхает и берёт мои ладони в свои, а потом рассказывает. Всё рассказывает и по мере того, как он говорит, мне становится всё труднее дышать. Конечно, когда он рассказывает мне о том, что Тэхён мой ангел хранитель, мне хочется рассмеяться, но я быстро себя одёргиваю, ведь я уже и так поверил в то, что здесь замешана мистика. Так какая разница, вампир какой-то или ангел? Но когда рассказ Юнги доходит до того, что он умирает, я вспоминаю слова которые он сказал мне перед тем, как я вскочил с кровати. Он лежит в коме и до сих пор живой только благодаря аппарату ИВЛ. А ещё, он там совсем один, никто не навещает его, потому что отец от него отказался, а близких друзей у него нет. Только знакомые и партнёры по бизнесу. И я…       Я задумываюсь о том, как я мог даже не поинтересоваться жизнью водителя? Неужели я такой эгоист, что из-за своей первоначальной ненависти к нему, даже не озадачился вопросом жив ли он вообще? А ещё, мне кажется, что я уже не в первый раз задаюсь таким вопросом у себя в голове, только вот не могу вспомнить, когда и при каких обстоятельствах я мог уже думать об этом. — Вызывай Тэхёна! — заявляю я бескомпромиссно и даже пытаюсь встать с дивана, но Юнги крепко обхватывает меня руками за талию и притягивает к себе. — Успокойся, милый. — Успокоится? Юнги, ты издеваешься надо мной? Ты умираешь! — Я умирал уже до встречи с тобой. — Но я не знал об этом! Господи, как ты мог скрыть от меня такое?       Я пытаюсь отпихнуть Юнги, но он лишь крепче прижимает меня к своей груди и в итоге я сдаюсь. Сейчас я очень сильно злюсь на него, ведь он подобрался так близко к моему сердцу и душе, хотя изначально знал, что у нас нет будущего, но разве я могу тратить драгоценное время отведённое нам на то, чтобы злиться на него? Нет, это точно не про меня. Раз уж так вышло, что Юнги всё рассказал мне, то я обязательно придумаю как его спасти. А пока что, я просто позволю ему прижимать меня ближе к себе и…       Юнги немного отстраняется от меня, но лишь для того, чтобы приблизиться к моим губам и оставить на них удивительно сладкий поцелуй. Так мне кажется сначала, а потом мне начинает казаться, что он с привкусом сладкой карамели и тогда до меня доходит, что я плачу, поэтому вкус поцелуя отдаёт так же чем-то солёным. Я так сильно напуган и так много пережил за последнее время, что вкладываю в этот поцелуй все свои эмоции и страхи. Сейчас я точно не позволю парню оттолкнуть меня и доведу всё до конца.       Не знаю, возможно это первый и последний раз в моей жизни, когда я буду таким смелым, но оно того стоит. Юнги того стоит. Я не задумываясь прикладываю силу и опрокидываю парня на спину, забираясь на него сверху и скидывая с себя толстовку за несколько секунд. — Чонгук, что ты…       Но я не даю ему договорить и вновь набрасываюсь на его губы и когда парень подо мной расслабляется достаточно для того, чтобы начать ласкать мою кожу своими потрясающими длинными пальцами, я перемещаюсь поцелуями на его шею, особенное внимание уделяя кадыку, который я покусываю и зализываю так усердно, что в конце концов слышу под собой хриплый стон, который казалось, затрагивает каждую струну внутри моей души. Я смелею с каждой минутой проведённой верхом на желанном мною мужчине и уже вовсю ёрзаю на его твёрдом стояке, что так потрясающе врезается в мой зад. И я чертовски рад тому, что надел лишь тонкие шорты, ведь сквозь тонкую ткань это ощущается гораздо лучше, чем через твёрдую ткань джинсов. Юнги тоже смелеет в своих действиях или вернее было бы сказать, что он звереет. Его руки, которые уже вдоволь исследовали мой торс, бока, руки и достаточно истерзали мои соски, вырывая из меня скулёж и просящие стоны, наконец-то опускаются на мои ягодицы. Какое-то время он просто мнёт их и разводит половинки в стороны, пока я с наслаждением вгрызаюсь в его шею, надеясь оставить так как можно больше меток, но в какой-то момент пальцы Юнги забираются под ткань шорт на моих бёдрах и учитывая тот факт, что шорты непозволительно короткие (на самом деле я носил их ещё в средней школе и у меня просто рука не поднялась выкинуть их), он легко добирается до моей задницы и тут же замирает. Я тоже замираю, потому что пугаюсь его реакции, но как только Юнги матерится сквозь зубы и пробирается пальцами к сжимающемуся колечку, мне становится плевать на всё. — Чёрт, маленький. Ты что, не надел трусы? — Я как чувствовал, что они мне не понадобятся, — тут я лукавлю, на самом деле я просто спешил поговорить с Юнги, поэтому просто забыл их надеть. — Ты уверен в том, что хочешь пойти до конца? — этот вопрос кажется мне максимально глупым, ведь спрашивая это, Юнги не перестаёт кружить пальцем по моему колечку и я не выдерживаю и пытаюсь насаживаться на него, но Юнги не позволяет пальцу войти в меня. Да и вряд ли бы он вошёл так легко без смазки. — Да, я уверен на все миллиарды процентов, просто сделай это уже! — Сделать что, зайчонок? — Сделай меня полностью своим, — я говорю это серьёзно и смотрю прямо в лицо Юнги, чтобы он понимал, что во мне нет ни капли сомнений.       Ни я, ни он не знаем, сколько времени нам отведено на то, чтобы быть вместе, поэтому если я в чём и уверен, так это в том, что хочу чтобы именно Мин Юнги стал моим первым мужчиной. Даже если ему не будет суждено стать моим последним. — Но тебе надо подготовится… — аккуратно говорит мой парень, но палец не убирает и это сводит меня с ума. — Я сходил в туалет, подмылся и как ты сам сказал, провёл в отключке два дня в течении которых я ничего не ел. А то, что я съел сейчас, ещё не успело переварится, так что я готов.       В любой другой ситуации мне было бы стыдно говорить об этом, хотя это и глупо, ведь такого рода подготовка перед анальным сексом — это норма, но сейчас я просто хотел своего парня и был безумно счастлив от того факта, что всё так удачно складывалось и получалось, что я и правда был готов. — Хорошо, тогда привстань немного.       Я повинуюсь и как только я привстаю с бёдер Юнги, он извлекает из своего кармана… Пакетик смазки и связку из нескольких презервативов. — А ты подготовился, — удивлённо бормочу я, но Юнги лишь пожимает плечами. — Таскал с собой на всякий случай. В конце концов, мне становилось всё труднее сдерживаться рядом с тобой и ограничиваться простым петтингом.       Этот ответ я принимаю за удовлетворительный, вот только презервативы я быстро забираю и откидываю в сторону, а на вопросительный взгляд своего парня, я лишь порочно улыбаюсь. — Я хочу почувствовать тебя в себе без преград, а ещё, — я наклоняюсь к уху Юнги и последующие слова произношу томным шепотом. — Я хочу, чтобы ты заполнил меня своей спермой.       Юнги давится воздухом и моя улыбка становится ещё шире. — Знаешь, это не очень безопасно, заниматься анальным сексом без презервативов. — Я девственник, а ты дух, не думаю, что мы можем заразить друг друга чем-то.       Этот аргумент Юнги нечем крыть и он наконец-то возвращается к моим губам.