Как Алексей попал в старшую школу и порвал очко

Алексей очнулся в светлой палате от постороннего шума. Кто-то находился рядом и словно надоедливая муха, раздражал слух. Дверь была открыта, она открывала вид на коридор. Оттуда исходили разные звуки. Парень ещё до конца не пришёл в себя, но он точно слышал голоса, похожие на его родителей. В глазах двоилось, а в ушах шумело. Хотелось пить. Алексей попробовал подняться и сесть, но его остановила резкая боль в ноге. Он поморщился. «Точно, я её повредил в тот вечер. Сильно болит». Конечность была забинтована, виднелся гипс. Кажется все-таки сломал. «Интересно сколько я уже тут нахожусь. Как там Марк и… И Ярик». В последний раз он видел его смутно, события вчерашнего вечера словно слились в серую кашу. Внезапно он вспомнил о видео с поцелуем и признанием. Сердце заколотилось от ужаса и паники. Лёша стал рыться в одеялах, в поисках злочастного телефона. «Ах ты сука такая, Мааарк! Где этот гребнный телефон». Он вспотел и покрылся дрожью. От безысходности, обхватив голову руками, он закричал. В комнату тут же вбежали врач и родители Алексея. Они испуганно смотрели на сумасшедшего, а врач потянулся к шприцу. Наверняка он хотел вколоть ему успокоительное. — Молодой человек, если вы сейчас не успокоитесь, я буду вынужден это сделать за вас. Алексей тут же угомонился и стал смотреть на троицу безумным взглядом. Отец и мать переглянулись и кивнув головой супруге, отец подсел на койку к сыну. Они вели его по коридору к директору. Его сдерживали две пары рук полицейских. Он чувствовал пустоту на душе. Уж лучше бы его не спасали. Зачем он только устроил это шоу. Есть очень много способов покончить с собой, почему именно так. Теперь его уже точно не оставят одного, конечно же к нему приставят надзор, личного психиатра… — Проходите. Перед ним распахнулась дверь и он покорно зашёл в комнату. Он никогда не был здесь до этих пор. Светлые стены, книжный шкаф, софа, на которую его усадили. За деревянным столом сидел директор, рядом с ним незнакомец в очках, видимо тот самый психолог, который будет расспрашивать… И его мать. Она беспокойно встрепенулась при виде сына и тут же захотела подбежать к нему, но её остановили. Женщина покорно осталась на своём месте, судорожно кусая губы. Ярика усадили на кресло напротив стола. Директор склонил голову влево, смотря смертнику прямо в глаза. — Молодой человек, вы осознаете, что сделали? Вы подняли на уши всю школу. Молчание в ответ и безразличие во взгляде. — Чего конкретно вы добивались этим? Снова тишина в ответ. Директор и психолог переглянулись и многозначительно посмотрели на мать — может она сможет, хотя-бы попробовать допросить сына. Женщина нервно моргая, начала: — Яр… Ярик… Сынок, ты можешь рассказать все, что хочешь, все, что тебя… Беспокоит. Мы выслушаем тебя, нам нужны показания. Ярик отвернулся к окну и начал смеятся. Сначала медленно и размеренно, после он встал и скорчился. Это был безумный дикий смех. Он вселял ужас, хаос. Его глаза выпрыгивали из орбит, он держался за спинку кресла и старался не упасть. На глазах появились слезы, а лицо искривилось. Он посмотрел на них троих впервые прямо так, не пряча лицо. — ГДЕ ТЫ БЫЛА РАНЬШЕ, КОГДА НАДО МНОЙ ИЗДЕВАЛИСЬ?! ГДЕ БЫЛА ТВОЯ ПОДДЕРЖКА?! ТЕБЯ ВООБЩЕ КОГДА ЛИБО ИНТЕРИСОВАЛА ЖИЗНЬ ТВОЕГО РЕБЕНКА! Ярик замахнулся и пнул стул, повернувшись к психологу. — А ВАС ЗАЧЕМ ВЫЗВАЛИ?! МНЕ НЕ НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ, ПОМОЩНИКИ ЧЕРТОВЫ. КАТИТЕСЬ ВЫ! ДУМАЕТЕ Я СУМАШЕДШИЙ?! — Он опять рассмеялся и чуть не упал. — А ЗНАЕТЕ, ЧТО… ВЫ ВСЕ БЛЯТЬ ДОЛЖНЫ СДОХНУТЬ! Он упал на пол и смеялся, захлебываясь слезами. Директор вскочил и подбежал к нему. Ярик быстро перекотился и увернувшись от матери, выскочил из двери. — ДОГНАТЬ ЕГО! — Завопил психолог. Полицейские, ничего не соображая, кинулись за сбежавшим. Ярик миновал 2 этажа. Забежал в пустой класс, закрыв дверь, спустился по стене, чтобы отдышаться. Слезы обиды все ещё катились по нежным щекам. Ярик вытер лицо о подол рубашки и стал прислушиваться — полицейские могут находиться совсем рядом… Это значит, что у него совсем мало времени. Он поднялся с пола и стал осматриваться. Ничем непримечательный кабинет химии в южной части корпуса. Раз в неделю он сидел тут за четвёртой партой третьего ряда. Раз в неделю его вызывали к этой доске. Ярик провел рукой по зеленоватой поверхности. Парень взял мел и стал отрывисто писать. Его рука дрожала, но он справился. Раз в неделю его обзывали пидором. Он однял и развернул смятую бумажку. Она валялась рядом с его партой. По видимому это вырванный лист из тетради. Ярик развернул его. Надпись шариковой ручкой гласила «Ярик — обсосанная потаскуха, а мать его та ещё шлюха». Он поморщился и откинул бумажку. Парень подошёл к полке с химическим реактивами. Раз в неделю он приходил домой после уроков к матери, которая не замечает его присутствия, словно его и небыло никогда. Он потянулся за первой колбой. «Свинец Pb». Раз в неделю Филлимон одаривал его комплиментами, которые никогда не были искренними. Второй. «Стрихнин C21H22N2O2». Слабые шаги вконце коридора. Раз в неделю он закрывал глаза на измены. Он любил. Третьей. «Цианид натрия NaCN». Хлопнула дверь. Неужели он умеет любить. Четвертой. «Ртуть Hg». «ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ ШЛЮХА!». Он поставил все на стол и стал откупоривать. Неприятный запах разносился по кабинету, но он не замечал его. Парень стал выливать содержимое каждой баночки в колбу. Когда он закончил, то увидел странную мутную жидкость, она пахла ядом. Ему было плевать. Он поднёс её к губам. Глоток. Кашель. Он выпил все до дна. Горло обожгло, словно лава, разъедающая изнутри. В голове все закружилось и он упал, выхаркав кровь. Все больше и больше крови. Шаги приближались к кабинету. Он кашлял и давился своей же кровью. Он устал. Дверь открылась. Кто-то подбежал к нему. Зачем это все. В глазах белый туман. Кто-то что-то кричит. Оставьте. Не трогайте. Его трясут две пары рук. Струйка крови скатилась по губам. Последний вздох. Последний шанс. Но он устал. Последний слог. Последний шёпот. «Зато как артистично…». Последний вздох. Последний звук. И тишина. Кто-то кричит. Но он глухой. Пожалуйста. Прошу. Совсем недавно безумные глаза теперь безлики и пусты. Он сделал то, что захотел. Хотел давно. Ни слова никому. Но есть ответ, который жаждали узнать те, кто допрашивал его тогда. Написано все просто и красиво. «Я так хотел убить его, но попадались под руку не те. Все те, кого я задевал были препятствием. На самом деле, я уже убил, того кого так сильно ненавидел».