Что делать, если твой препод — стриптизёр?

Зачастую Дилюк возвращался домой раньше, чем Кэйа, который после или во время пар умудрялся подрабатывать, или Тарталья, местонахождение которого в основном было хаотичным и непредсказуемым. Так случилось и сегодня, в вечер пятницы. Дилюк последние несколько часов хозяйничал на кухне, и когда до финишной черты мясных рулетиков оставалось всего ничего, в квартиру ввалился уставший Кэйа. Крикнув из коридора приветствие, он почти сразу хлопнул дверью ванной, и Рагнвиндр продолжил с задумчивым видом переворачивать рулетики на сковороде. Из мыслей не выходил напряжённый голос отца, с которым они ранее по телефону говорили об их компании — дела всё хуже и хуже, даже преддверие новогодних праздников не спасает положение. Ещё несколько кварталов в таком режиме и от былого величия их винных заводов ничего не останется. Лоуренсы и раньше составляли серьёзную конкуренцию, но безупречный вкус выведенного Крепусом вина долгое время позволял удерживать позицию лидера. Всё изменилось так резко и неожиданно, что до сих пор верилось с трудом. Немногим меньше года назад, Лоуренсы представили своё новое вино, взорвавшее рынок и поставившее абсолютные рекорды по продажам. Их компания, закрепив успех, быстро наладила производство этого вина и с тех пор прочно обосновалась в лидерском кресле. Крепус насторожился почти сразу, но противопоставить ничего не мог. Для разработки нового рецепта, который, к тому же, может и не выстрелить, уйдут годы, и такой вариант отбрасывался сразу. Пришлось закрыть большую часть их алкомаркетов и взять на себя множество обязанностей, потому что платить привычному числу сотрудников со временем стало нечем. С тягостным вздохом, Дилюк выключил плиту и переложил рулетики на большую тарелку, а затем принялся размешивать ароматный соус к ним. Дверь ванной снова хлопнула и послышался довольный стон потянувшегося Кэйи. Вот ещё одна проблема, откуда не ждали, как говорится, подумал было Дилюк, усерднее работая венчиком. Помимо дел компании, в мыслях Рагнвиндра на постоянной основе маячил Кэйа со своим этим Дайнслейфом. Только вчера они привалились к ним после долгого свидания, фильм смотрели, и один только сияющий взгляд Дайнслейфа довёл Дилюка до такого раздражения, что он почувствовал себя подожжённым фитилём бомбы. Ещё чуть-чуть и что-то взорвётся, а что — он и сам не знал. Но постоянно бесился. Уже готов был принять версию ревности, но когда Кэйа был просто рядом, как и обычно, Дилюк не ощущал ничего такого, о чём восторженно вздыхают барышни из фильмов. От чего-то он злился на их с Дайнслейфом отношения, а может и на себя, и постоянно размышлял над причиной этого чувства. Пытался анализировать ситуацию. Дилюку нравилось быть рядом с Кэйей. С ним всегда как-то по-домашнему тепло и уютно, они были будто на одной волне и понимали друг друга по одному только взгляду. Могли часами болтать на самые разные темы, а могли и молча смотреть фильм, либо саркастически переглядываться под идиотские комментарии Тартальи на тему чего-либо. Вот так было с Кэйей. Хорошо. И хотя он почти ничего не рассказывал о своём прошлом, парни даже не знали, кто его родители, сердце всё равно хотело верить ему, и верило. Дилюку Кэйа казался открытой книгой, в которой весь текст был написан на утерянном, древнем языке, и прочесть в ней что-то мог только сам Кэйа. Где-то на краю сознания иногда мелькала мысль, что Рагнвиндр хотел бы узнать, о чём там написано. Обычно она надолго не задерживалась — всё-таки Дилюк уважал чужое личное пространство и доверял другу. Но он также не мог не заметить, что с этими дурацкими отношениями Кэйи и Дайнслейфа, мысль эта из края сознания как-то неожиданно перебралась в его центр. — Дилюк, я душу продам за твои рулетики! — на запах в кухню ввалился Альберих. — Садись, как раз соус доделал, — кивнул тот, поставив на стол порцию для Кэйи. — Сдал статью про соулмейтов? — Да, он был в шоке. Думал, я ему пустой лист принесу. А вот то-то же, нечего сомневаться в моих связях с гуглом! — гордо вскинул голову Кэйа, а затем посмотрел на Дилюка и быстро подмигнул: — И спасибо за содействие. Рагнвиндр кивнул, положил себе порцию и сел напротив Кэйи. Тот потянулся за пультом от старого телевизора, который Тарталья приволок пару месяцев назад, заявив, что это он на спор у кого-то выиграл, и щёлкнул кнопку. Техника хоть и барахлила, но кабельное поддерживала, и в основном тарахтела какие-то новости только для фонового шума. Дилюк поглядывал за жующим Кэйей, совсем не слушая о чём говорит ведущая по телевизору, и в очередной раз приходил к выводу: чем бы они с Альберихом не занимались, с ним сердцу было тепло. Дожевав мясные рулетики, парни перебрались в комнату Кэйи, решив скоротать пятничный вечер за просмотром нового фильма. Обычно с ними ещё сидел и Тарталья, но тот предупредил, что сегодня задержится с Чжун Ли после пар. Примерно на пятнадцатой минуте фильма Кэйа вдруг поднялся и прошёл к окну, открывая его настежь. Его лицо отчего-то было красным, и Дилюк было подумал, что ему нехорошо. — Что-то душно, — выдохнул тот в темноту за окном, упираясь обеими руками в белый подоконник. — Ты не заболел? — Ну, — хмыкнул Кэйа, не поворачиваясь, — почти декабрь, а на улице восемь градусов тепла. Вряд ли можно было подхватить простуду. Не беспокойся, лады? — Не лады, заболеешь, а мне потом возиться с тобой и лекарствами отпаивать, — пробормотал Дилюк. Кэйа на это только усмехнулся, а в следующую секунду раздалась звонкая мелодия телефонного звонка. Смартфон лежал рядом с Дилюком, на кровати, и тот успел подглядеть — звонившим был Дайнслейф. Кэйа с хмурым видом потянулся за телефоном, а затем отвернулся обратно к окну и минут пять перебрасывался односложными, редкими предложениями с Дайнслейфом. Когда они закончили разговор, Дилюк решился: — Кэйа, могу задать личный вопрос? Тот нахмурился и повернулся к Рагнвиндру, опираясь теперь поясницей о подоконник. Неясное опасение проскользнуло в его взгляде, но спустя несколько секунд он всё же кивнул. — Ты ведь не из-за чувств с ним встречаешься, я прав? Снова слабый кивок и горькая усмешка. — Тогда почему? — А это уже два вопроса, — Кэйа прошёл к шкафу, открыл его и достал из кармана лежащих джинс пачку дешёвых сигарет, а затем вернулся к окну, закуривая. — Твою мать, Кэйа, — бросил Дилюк, тут же поднимаясь и забирая новую пачку вместе с сигаретой. Затушил её о пепельницу, что стояла на том же подоконнике, и хмуро уставился на Кэйю: — Сколько можно тебе повторять? Альберих закатил глаза. — Ты пока думай, что мне сейчас расскажешь, а я скоро вернусь, — произнёс Дилюк, и через полминуты за ним хлопнула входная дверь. Кэйе ничего не оставалось делать, кроме как шумно выдохнуть и с дурацкой, совсем невольной улыбкой прошептать в пустоту: — Какой же ты заботливый дурак. Дилюк действительно быстро вернулся, скинул с себя куртку и прошёл в комнату Кэйи, который, словно и не шевелился в его отсутствие, стоял всё также у подоконника. В руках Рагнвиндр держал два блока дорогих сигарет, которые он сразу протянул Альбериху и серьёзно произнёс: — Чтоб больше ту дрянь не курил. Просил же говорить, когда у тебя нормальные сигареты заканчиваются. — Спасибо, Дилюк. Но я не хочу доставлять тебе хлопоты этим. — Курить вообще вредно, — Рагнвиндр скрестил руки на груди. — Но раз уж куришь, то хотя бы не давись той гадостью. Ладно, я понял, буду сам спрашивать. Кэйа достал одну пачку из блока, вытащил сигарету и, закурив, слабо улыбнулся Дилюку. У того от этой печальной, но искренней улыбки, пересохло в горле и что-то ощутимо стукнулось о рёбра. Короткий миг, а потом всё пришло в норму. Сейчас Кэйа ему доверял, может, неосознанно, но Дилюк снова видел эти его пошарпанные белые страницы с непонятным текстом. И снова хотелось узнать, что же там написано. — Так что? Кэйа затянулся и выдохнул колечко дыма. Рагнвиндру захотелось фыркнуть — он так и не научился это делать, хотя и практиковался значительно реже. — Стараниями Аякса, ты знаешь, что мне кое-кто не безразличен, — хриплым голосом начал он. Дилюк знал. Однако раньше не придавал этому большого значения, вспоминая, разве что, когда Тарталья пропускал очередную шутку, а сейчас вдруг задумался. Действительно ведь, Кэйа кого-то любил, и уже давно. Осознание неприятно отозвалось внутри. — Так вот, я бы хотел избавиться от чувств к этому человеку. Нам не по пути — это факт. И я подумал, что Дайн мог бы помочь с этим. Рагнвиндру потребовалось немного времени, чтобы осмыслить сказанное. — Это… — Просто ужасно, я знаю, — перебил Кэйа, а потом его вдруг прорвало: — Но ещё ужаснее то, что это нихуя не помогает! Я провожу время с Дайном, а думаю о… о другом! Чёрт, Дилюк, я ощущаю себя последней мразью из-за того, что использую Дайна, — Кэйа резко затушил сигарету и снова отвернулся к окну. — Но то, что я чувствую… блять! — Что ты чувствуешь? — Рагнвиндр подошёл к нему и встал рядом, так же как и Кэйа, рассматривая уличный полумрак. Альберих повернул голову в его сторону, и Дилюк сделал то же самое, встречаясь с растерянным и искренним взглядом. — Чувствую себя беззащитным. Я не могу притворяться или лгать ему. И мне действительно страшно. Я готов пойти на многое, чтобы… — Кэйа запнулся и замолчал, минуты на две, хмурясь, словно обдумывая, стоит ли ему продолжать. — Вряд ли ты меня поймёшь, Дилюк. Не хочу, чтобы твоё мнение обо мне пробило очередное дно. Не сомневаюсь, что после ситуации с Дайном, оно уже где-то в Бездне. Дилюк фыркнул, а затем крепко, почти по-отцовски, обнял Кэйю. — Придурок, — заключил он, поглаживая Альбериха по спине. Когда Рагнвиндр был ещё совсем маленьким и начинал плакать, мама делала точно так же, и это незамысловатое, простое действие всегда успокаивало. — Может, полностью я тебя и не пойму, но позволь хотя бы попытаться. Да, поступил ты с Дайном очень плохо, но, Кэйа, я верю, что у тебя была действительно веская причина на это. Кэйа шмыгнул носом в плечо Дилюку и сжал ткань его рубашки на спине. — Я готов пойти на многое, чтобы снова не оказаться в шкуре жертвы, — закончил он. — Прости, но подробности я рассказать не готов. В моём прошлом было слишком много дерьма из-за того, что я не мог за себя постоять, боялся и был беззащитным. И теперь, когда я снова чувствую себя таковым, мне кажется, что я обязательно получу очередной нож в спину. Только вот не уверен, что этот нож смогу пережить из-за грёбаной любви. Дилюк молчал, а Кэйа позволил эмоциям выйти наружу. Всхлипывая и шмыгая носом, он крепче обнял Рагнвиндра. Сделал это с такой тоской и отчаянием, что у Дилюка у самого всё внутри заскребло когтями и больно сжалось. — Твои слова многое объясняют, — заговорил Рагнвиндр, когда Кэйа начал успокаиваться. — Что бы ни случилось, мы с Аяксом всегда тебя поддержим, можешь быть уверен в этом. И если нужно, то заступимся за тебя перед этим твоим дураком, будь он хоть сыном президента. Кэйа горько усмехнулся ему в плечо, а потом тихо произнёс: — Дилюк. — Да? — Погладь меня ещё, пожалуйста. Это так успокаивает. — Хорошо. Рагнвиндр провёл рукой по суховатым волосам Кэйи, плавно опускаясь на его спину, а затем снова и снова повторял эти движения, чувствуя, как тот расслабляется. — Спасибо. Он периодически всхлипывал, а Дилюк ощущал влагу на своём плече, и чувствовал, что стал на один шаг ближе к Кэйе. От понимания этого где-то глубоко внутри вспыхнул огонёк радости, а в душе разлилась приятная нежность. Дилюк хотел, чтобы Альберих ему доверял. Когда Кэйа успокоился, он отстранился от Рагнвиндра, с благодарностью посмотрел на него своим красным от слёз глазом, а потом скрылся за дверью ванны. Дилюк бросил взгляд на потухший экран ноутбука и, хмыкнув, поставил на спящий режим — судя по звуку включённого душа, Кэйа появится нескоро. Впрочем, им обоим сейчас нужно было немного времени, чтобы осознать всё произошедшее за последние двадцать минут. Ситуация с Дайнслейфом заиграла новыми красками, и теперь Дилюку было даже жаль ни в чём неповинного парня. Пережитая травма, какой бы она ни была, не оправдывала поступок Кэйи, но многое объясняла. Винить друга в эгоизме Рагнвиндру совсем не хотелось, а вот узнать о нём больше и попытаться поддержать, чтобы ему стало легче — ещё как хотелось. Дверь ванной комнаты снова хлопнула, и в проёме показался растрёпанный Кэйа с влажными кончиками волос. — Быстро ты в этот раз, — хмыкнул Дилюк. — У нас же фильм! — Кэйа с лёгким весельем во взгляде сел рядом на кровати, открывая крышку ноутбука. — Всё в порядке? — Рагнвиндр смотрел серьёзно. — Спасибо, что выслушал. Думаю, что мне стоит прекратить обманывать Дайна и поговорить с ним начистоту, — Кэйа тоже резко посерьёзнел. — Ничего хорошего из этого не вышло. Хотя прошло всего две недели, даже чуть меньше. — Хоть год, всё равно не поможет. Альберих согласно кивнул, снимая фильм с паузы.

✧✧✧

Тарталья чувствовал себя несправедливо обманутым, когда прощался с сокурсниками после беготни с плакатами по университету, занявшей почти три часа времени. Оказывается, Чжун Ли тот ещё хитрец — вверил слежку за процессом своему главному помощнику и смылся! Аяксу пришлось лично проверять каждый плакат, чтобы не подвести любимого преподавателя, но, видят Архонты, просто так он это оставлять не собирался. Чудесами современной медицины, вернее, конкретной мази от отёков, последствия вчерашней драки Тартальи были практически незаметны, разве что ссадины убрать так быстро не получилось, но в полумраке ночного клуба вряд ли они будут заметны. Домой вернулся только к семи вечера, где застал Кэйю и Дилюка за просмотром какого-то фильма. Набрав с кухни еды, Тарталья завалился к ним и под недовольное ворчание Кэйи о том, что есть надо на кухне, устроился поудобнее между ними. Ближе к десяти часам, когда фильм уже давно закончился, а парни разбрелись по комнатам заниматься своими делами, Тарталья ещё раз обработал все места возможных отёков, приоделся и выскочил из дома, направляясь к парковке. Пить сегодня он не планировал, а вот попытаться сделать очередной шаг — да. Прошлым вечером, после драки, сил хватило ровно на то, чтобы сходить в душ, а потом кое-как доползти до кровати и проспать первые две пары. Сегодня было значительно легче, хоть и неприятно саднило в некоторых местах, но отказываться от похода в стрип-клуб Аякс не собирался. К слову о стрип-клубе, Тарталья стал приходить туда почти каждую ночь и охотно пользовался всеми видами услуг, какие были доступны. Отец, правда, звонил пару раз, недовольный тем, что с карточки Аякса последнее время снимаются слишком большие суммы, но радикальных мер не принимал — дело молодое всё-таки, пусть гуляет, пока есть возможность. Сам же Тарталья, хоть и был рад такой необычной близости со своим профессором, останавливаться на этом не собирался. Подумал, что, раз Чжун Ли-преподаватель так усердно держит дистанцию, то, быть может, Чжун Ли-стриптизёр будет немного посговорчивее? С этой мыслью он кивнул уже знакомой на лицо девушке, что выдавала маскарадные маски, взял полюбившуюся ему бордовую и прошёл в зал. Стрип-клуб только-только открылся, народ набежать ещё не успел, а потому за барной стойкой никого не было. Впрочем, как и на сцене, только в самом зале ходили несколько танцоров, периодически переговариваясь друг с другом. — Вы сегодня рано, — проговорил бармен, подготавливаясь к наплыву людей. — Вам как обычно? — О, нет, я за рулём, так что мне просто сок, — улыбнулся Тарталья, высматривая в зале Чжун Ли. — Он обычно выходит, когда клиенты подтягиваются. Сразу дорогих высматривает, — усмехнулся бармен, наливая сок. — Вот пусть меня и высмотрит! — гордо заявил Тарталья и скосил взгляд на сцену, куда вышел один из танцоров, занимая свою позицию. Бармен не обманул — когда добрую половину зала заняли клиенты, на сцену, к центральному шесту, вышел Чжун Ли. Как и все стриптизёры в начале вечера, он был одет в эротический костюм, который по ходу танца оказывался на полу сцены. Чжун Ли окинул быстрым взглядом зал, всего на секунду задержав его у барной стойки. Тарталья заметил и обворожительно улыбнулся ему, а следом сделал манящий к себе жест, на что Чжун Ли едва заметно кивнул и вернулся к танцу. Аякс всего пару раз попадал на момент, когда его преподаватель был ещё в одежде — долго стоял в пробках, но сегодня повезло, — и все разы не мог и на миг отвести взгляда от него. Чжун Ли двигался очень плавно, изящно и сексуально, одновременно вызывая волны возбуждения и восхищения. Он медленно — точно дразня всех, кто на него сейчас смотрит, — расстёгивал пуговицы чёрного жилета, открывая вид сначала на подтянутую грудь, а потом на рельеф мышц пресса и на блядскую дорожку, от которой у Тартальи сводило внизу живота. Аякс сжал стакан в руке, а когда жилет полетел вниз — залпом выпил сок и попросил повторить. Оказалось, что на бёдрах у Чжун Ли была надета портупея, часть которой скрывалась за черными штанами, но и они вскоре оказались не у дел — танцор ловко расстегнул застёжки на боках и рывком снял с себя последний элемент одежды, закрывающий тело. У Тартальи зачесались ладони — чертовски привлекательные ремни, которые тут же захотелось оттянуть и скрывающий только самое главное латекс. Ещё чуть-чуть и обычного сока Аяксу станет мало. Не отрываясь, он следил за каждым движением танцора, и на миг забыл как дышать, когда Чжун Ли уверенным и плавным движением пальцев коснулся шеста, а затем слился в танце с музыкой, унося в этом ритме мысли всех, кто на него смотрел. Тарталья откровенно завис, и пришёл в себя только тогда, когда к нему в очередной раз обратился бармен с вопросом о выпивке. Чжун Ли к тому времени заканчивал свой танец, и после короткого перерыва вышел в зал. Он уже знал, что его ждут. Аякс слез со стула и, обаятельно улыбаясь, шёл навстречу стриптизёру. В комнате для привата, где освещение и без того было слабым, Тарталья затушил светильники, оставив гореть только один единственный — не хотелось бы, чтобы Чжун Ли опознал ссадины на лице. Сам Чжун Ли на подобную выходку никак не отреагировал — видимо, ему попадались и более причудливые клиенты. Он притянул Тарталью к себе, начав целовать его шею и забираться под его рубашку. Руки у танцора были очень горячие, и Аякс почти проиграл своему желанию, но всё же опомнился: — Постой, — он положил ладони на плечи Чжун Ли, чуть отстраняясь от него, — давай просто поговорим? Я заплачу ту же цену, но тебе не нужно будет ничего делать. — Поговорим? — Да, — Тарталья сел на диван и потянул Чжун Ли к себе на колени. Тот слегка поёрзал, усаживаясь поудобнее, чем вызвал мелкую дрожь в теле Аякса — он был очень возбуждён, и Чжун Ли не мог не чувствовать этого. — Желание клиента — закон, — немного растерянно проговорил танцор. — Но я не совсем понимаю, что вы от меня хотите… — Как я могу к тебе обращаться? — Аякс притянул к себе Чжун Ли, утыкаясь носом в его затылок. Руки он опустил на талию мужчины, чувствуя, как к лицу приливает краска и дышать становится всё труднее. Сердце гулко стучало в ушах, билось о рёбра, норовя выйти вон, и Аякс едва сохранял самообладание. — Моракс. — А меня можешь звать Чайльд, — вдохнув запах Чжун Ли, прошептал Тарталья, и испытал огромное желание притянуть его поближе, но не рискнул. — Знаешь, Моракс, иногда мне так хочется выговориться, а незнакомым людям, как известно, это сделать проще, чем близким. — Поэтому вы хотите поговорить? Тарталья усмехнулся, убирая волосы Чжун Ли на одну сторону и лёгкими поцелуями покрывая его шею. — Ну… можно сказать и так, — прошептал он. — Не проще ли найти специалиста? Сейчас много хороших психологов… — Твоя задница будет лучше любого психолога, — тихо рассмеялся он, проводя рукой вдоль бедра мужчины. — А вообще, можешь воспринимать это, как отдых от тяжёлой работы. Если, конечно, мои прикосновения тебе не противны. Чжун Ли вдруг напрягся, всем телом, вытянулся струной, а потом повернул голову вполоборота и тихо произнёс: — Нет… Не противны. Только следы не оставляй… Не положено. — Конечно, — с пониманием сказал Тарталья, не обратив внимания на проскользнувшую фамильярность. — Я вот дурак такой, в препода своего влюбился, представляешь, какая драма? И так и эдак к нему пытаюсь, а он всё дистанцию держит, правильный весь такой. Вредный. — Действительно драма, — со слабой усмешкой проговорил танцор. — Хотя я бы тоже не стал сближаться со студентом, если бы работал преподавателем. Тарталья улыбнулся ему в шею — надо же, сам повёл разговор в желаемую Аяксу сторону, и выдумывать почти ничего не пришлось. — А почему? Может быть, выслушав мнение со стороны, я бы смог получше понять его… Немного игры в дурака никому не помешает. — Как минимум, это грубейшее нарушение профессиональной этики, — Чжун Ли вздохнул как-то слишком тяжело, и Тарталья всё же не удержался — притянул его ближе, обхватил руками поперёк живота и опустил голову на его плечо. — Но в наше время это мало кого останавливает. Может быть, вы не в его вкусе, а может он предпочитает девушек, или же у него уже есть отношения. Причин на то может быть множество. — Я почти уверен, что в его вкусе, — усмехнулся Тарталья и легонько поцеловал Чжун Ли за ухом. — Знаешь, когда у людей взаимная симпатия, это отлично чувствуется. Не все, правда, знают на что нужно обращать внимание, но я не из таких. — Очень самонадеянно. Раздался негромкий звонок таймера — время приватного танца подошло к концу. — Самую малость. Спасибо, Моракс. Мне нравится сидеть с тобой вот так, и я готов платить тебе за такие беседы, — прошептал Тарталья, обжигая дыханием нежную кожу уха и с удовольствием отмечая пробежавшие по телу Чжун Ли мурашки. — Вы приятный собеседник, Чайльд. До встречи.