Мелодия для короля

      В ожидании Мальтруя, Реми надумал присмотреться к кузену, чтобы убедиться в отсутствии опасности с его стороны. Откровенно говоря, кузен показался ему глуповатым и слишком очевидно неподходящим на роль монарха. Как бы он ни подлизывался к совету, как бы ни пытался умаслить стариков, те всё же были не настолько глупы.       И всё же смутное чувство тревоги не покидало душу монарха, поэтому он весь день следил за кузеном, примечая что он делает.       Толстяк старался изо всех сил. Он раздавал приказы направо и налево, по делу и без. Слуги носились туда-сюда исполняя каждую его прихоть и совсем выбились из сил.       Только Антуану эта суета как будто была в радость. Он с радостью прибегал к хозяину по первому зову, словно преданная собачка, расторопно выполнял поручение и прибегал за новыми заданиями. Когда его взгляд натыкался на Реми он улыбался до ушей и каждый раз отчаянно подмигивал ему. Что именно обозначали эти подмигивания, юноша так и не понял.       Зато Лиззи напротив очень ловко уходила от попыток кузена пристроить её к какому-нибудь делу. Пожалуй, её умению выворачивать разговор в свою пользу мог бы позавидовать даже Микель. При этом она со всей серьёзностью и ответственностью продолжала выполнять свои ежедневные обязанности в отношении всего, что касалось Реми. Это подкупало.       День уже начал клониться к вечеру, когда кузен впервые заметил Реми. Он тут же надулся как индюк и махнул ему ладонью, приглашая подойти. Несмотря на унизительность этого жеста, Реми решил подыграть ему. В конце концов, он намеренно попался ему на глаза, чтобы завязать непринуждённый разговор.       — Что угодно царственному брату?       Явно польщённый таким обращением, кузен сразу приосанился, насколько позволяло его телосложение и пригласил Реми присесть рядом и разделить с ним трапезу. Юноша сделал вид, что для него это большая честь и присел за ломящийся от жирных блюд и сладостей стол, хотя, гораздо больше, чем еда его беспокоили другие вопросы. Дело осложнялось тем, что Реми хотел пообщаться с кузеном наедине, но к столу то и дело подходили слуги, особенно часто показывался излишне усердствующий Антуан.       Отвесив кузену несколько изысканных комплиментов, Реми дождался, когда все слуги разбежались по поручениям и полегоньку свёл разговор к интересующей его теме.       — Я слышал, что царственный брат собирается расширить наше королевство, после того, как займёт трон, — дождавшись одобрительного кивка, Реми подавил в своём сердце гнев и продолжил. — Не соизволит ли брат рассказать мне, как именно он собирается осуществить задуманное?       Кузен на секунду прекратил жевать, а потом расхохотался.       — Хочешь, чтобы Мы так просто раскрыли свои планы? Чтобы ты смог воспользоваться ими ради собственного вознесения в глазах народа и совета? Но Мы не настолько глупы!       “Вы ещё глупее”, — подумал Реми, но вслух сказал другое.       — Брат слишком дальновиден и раскусил мои корыстные цели. Я бы без сомнения попытался что-то предпринять, но брат слишком умён и наверняка продумал как защитить себя на такой случай.       — Конечно, продумал! — хохотнул кузен. — Даже если ты выведаешь весь Наш план, тебе не удасться им воспользоваться, потому что у тебя не будет нашего главного оружия!       Реми почуял, что нащупал что-то важное. Теперь главное было не спугнуть кузена, поэтому он как следует обдумал следующую реплику. Она уже готова была сорваться с его уст, когда откуда ни возьмись вынырнул Антуан.       — Аппарейские булочки с голубикой, ваше величество, — сообщил он, кланяясь и ставя на единственное свободное место на столе поднос с треугольными плюшками.       — А где жимолостный соус? — недовольно прикрикнул на него кузен.       — Сию минуту будет! — вновь поклонился Антуан и скрылся из виду.       Толстяк подпер кулаком подбородок и пожаловался:       — Как же тяжело в наше время найти сносного слугу! Вот Антуан, например, вроде бы неплох, да?       — Слегка раздражает, — брякнул Реми, не подумав. Мысли его в это время были вообще в другом месте.       — Вот именно, брат, вот именно! — неожиданно согласился кузен. — Мы бы немедленно избавились от такого человека, если бы не был полезен.       — Чем же такой простачок может быть полезен такому великому монарху, как мой царственный брат? — как бы невзначай спросил Реми, внезапно заинтересовавшись блюдами на столе.       И кузен с лёгкостью попался в расставленную ловушку.       — Этот глупый изобретатель пообещал нам самое непобедимое в мире оружие, против которого фьютии что зубочистки, — похвастался он.       — Что же это за оружие? — спросил Реми.       Это было ошибкой. Кузен почувствовал подвох.       — Думаешь Мы не понимаем, что ты пытаешься незаметно выведать у Нас информацию?       — Просто боюсь, что брата обманывают, оружия сильнее фьютии попросту не может существовать, — предпринял юноша отчаянную попытку реабилитироваться, но момент был упущен.       — Мы передумали, не хотим более чтобы ты составлял нам компанию. Ты свободен. Удались.       Реми никогда ещё так не оскорбляли.       — Да ты просто сам не знаешь, во что вляпался, дурак! — сорвался он. — Но у тебя всё равно ничего не получится! Тебя никогда не признают законным королём Этуайи!       Вопреки ожиданиям юноши, кузен вовсе не обиделся на его выпад. Напротив, лицо его стало максимально дружелюбным, а глаза наполнились жалостью и сочувствием.       — Наш бедный брат, должно быть, полагает, что заслужил этот титул по той простой причине, что имеет на теле родимое пятно, метку богини? Но брат не догадывается, что он не единственный, у кого она есть. Мы никогда не видели метки брата. Может, её и вовсе не существует. А вот у нас такая метка имеется. Правда, находится она в таком месте, которое мы не каждому готовы показать. Но если совет потребует…       Реми уже не слушал кузена. Его вдруг посетило осознание: так вот в чём была причина странного поведения Микеля! За всё время их совместных приключений шерьер ни разу не видел его родимого пятна на пояснице. Фамильная метка богини в форме бабочки сыграла с ними злую шутку.       Тут как раз вернулся услужливый подхалим с жимолостным соусом. Реми мельком глянул на него, вновь поймал необъяснимое подмигивание и накопившееся раздражение последних дней просто выплеснулось.       — Как же вы оба мне надоели! — выпалил он. — Ничего из себя не представляете, а делаете вид, будто важные птицы! Жду не дождусь момента, когда смогу выгнать вас обоих из моего королевства и никогда больше не видеть! Хорошо, что ждать этого момента осталось недолго!       Высказав это он развернулся на каблуках и зашагал прочь, оставив двоих мужчин недоумевать и переваривать услышанное. После того, как Реми выговорился, ему значительно полегчало. На миг голова опустела, чтобы через секунду привычно уже наполниться мыслями о бестолковом шерьере. Теперь, когда юноша наконец понял, что возлюбленного отпугнула бабочка над его ягодицами, он решил, что пришло время спокойно поговорить. А значит ночью надо будет тряхнуть стариной и влезть в комнату шерьера.       Ах, да, он же велел переселить его в комнату отца! Досадная оплошность. Это могло доставить неудобств. Реми подозвал первого попавшегося слугу и отправил его с поручением вернуть вещи Микеля обратно в комнату по соседству с его спальней. Он всё ещё злился на парня, но уже не так сильно. Скорее происходящее его раздражало. Кроме того, представляя как они будут мириться и во что это примирение скорее всего выльется, Реми почувствовал жар во всём теле и понял, насколько истосковался по грубоватым прикосновениям ладоней шерьера.       Он с трудом дождался темноты, переоделся в своё чёрное трико и вылез в окно. Привычный маршрут в несколько метров казался бесконечно долгим. Уже предвкушая долгожданную встречу, он влез на дерево, чтобы по ветке соскользнуть в раскрытое окно, как вдруг уловил обрывок разговора.       Микель был в комнате не один.       Прислушавшись, Реми понял, что собеседницей шерьера была женщина. Голос её был властным интонации звучали надменно, но слов было не разобрать. К тому же стояла она в тени, так что сколько бы юноша ни всматривался, разглядеть её ему не удавалось. Парень же находился ближе к окну, так что хорошенько прислушавшись Реми уловил обрывки фраз.       — Я хочу, — умолял Микель. — Дай мне, ты обещала…       В ответ ему прозвучал решительный отказ, но шерьер будто не слышал. Он бухнулся на колени и схватил собеседницу за руку.       — Не уходи! Что мне ещё сделать, чтобы ты сжалилась надо мной?       Реми ушам своим не поверил. Он никогда не видел Микеля таким, перед ним будто был совершенно другой человек. Юноша понял, что явно стал свидетелем любовной сцены. Так вот как Микель выглядит, когда был искренен в своих чувствах! С одной стороны, страшно хотелось влезть в окно, чтобы вывести тайных любовников на чистую воду, а с другой — он сам буквально вчера разорвал все отношения с шерьером и не имел права лезть в его личную жизнь. Кроме того, никто, кроме Микеля, до сих пор не знал о ночных вылазках Реми. И всем было бы лучше если бы так это и оставалось.       Реми тихо спустился с дерева и вернулся в свои покои. Путь назад показался ему ещё длиннее. Остаток ночи юноша пытался заснуть, но всё время просыпался. Едва ему удавалось задремать, как перед глазами попеременно вставали сцены, в которых Микель кувыркается с какой-то незнакомой безумно красивой девушкой. Конечно, девушка была красивой, иначе и быть не могло! И разумеется, она подходила шерьеру гораздо лучше, чем пацан со скверным характером. Это осознание просто убивало Реми. Он понял, насколько хрупкими были их отношения, насколько наивным он был и как много надежд возлагал на Микеля. Стоило давно вырвать эти чувства из своего сердца, пока не стало слишком поздно, слишком больно.       Едва забрезжил рассвет, в дверь постучали и в покои вошёл седой старик.       — Ты задержался, — раздражённо проворчал Реми.       — Твоё поручение оказалось несколько сложнее, чем я рассчитывал, — ответил Мальтруй. Тут он заметил круги под глазами юноши. — Выглядишь уставшим. Что-то случилось?       Торговец был одним из немногих людей, кому король полностью доверял. И как раз сейчас он как никогда нуждался в поддержке, так что просто выложил ему всё, что узнал, увидел и услышал за последние пару дней.       — М-да, — протянул Мальтруй. — Как скучно я живу по сравнению с вами!       — То ещё веселье, скажу я тебе. Я бы предпочёл поскучать, — отозвался Реми. — Ненавижу этого гада! Ненавижу свои чувства к нему! Ненавижу, что не могу выкинуть их из головы так же легко, как это сделал он!       — Думается мне, что ты опять поторопился с выводами, Реми. Ревность, кстати, ещё никогда до добра не доводила.       — Ревность?! — задохнулся король. — Да пусть он катится вместе с этой женщиной обратно к своей морской родне, осьминожина бесчувственная!       — А вот это очень плохая идея, — осадил его Мальтруй.       — С чего бы это?       — Я сам только сегодня узнал, — начал Мальтруй, — но дело в том, что связь морских жителей с людьми всячески осуждается. С древних времён дети, родившиеся от союза вархосцев и человека презирались. Считалось, что они страшные чудовища, машины для убийств, лишенные чувств. Полукровки по мнению морского народа настолько отвратительны, что не должны существовать. Так что они не примут его. Даже хуже: если они его встретят поймут, что он полукровка, то немедленно убьют.       Реми похолодел от ужаса. Как бы он ни злился, как бы ни ревновал, на самом деле он не хотел терять Микеля.       — Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! — вскочил он. — Проклятый шерьер! Да за что же мне всё это, скажи?       Проклиная Микеля на чём свет стоит, Реми прямо в сорочке и ночных тапочках с помпонами выскочил в коридор и ворвался в соседнюю комнату.       Шерьер как раз застёгивал последнюю пуговицу на мундире.       — Реми? — удивился он. — Если опять собираешься кидаться в меня вещами, то будь добр, на сей раз…       Реми схватил его за грудки и дёрнул к себе.       — Заткнись, скотина! — процедил он сквозь зубы, на несколько секунд задержал взгляд на его сиреневых глазах, оказавшихся слишком близко, вдохнул знакомый запах и…       ...сорвался.