Мелодия для короля

      Осознав, наконец, в какой ад отправляется Микель, Реми начал брыкаться изо всех сил. Он лягнул Антуана и даже сумел вырваться, хоть и всего на долю секунды.       Он кинулся в проход, но тут же был снова пойман Элизабет. Хватка её оказалась на удивление крепкой. Не в силах освободиться, Реми в отчаянии крикнул Микелю вслед:       — Ты сильнее него, Микель! Ты сильнее! Борись! — он успел поймать на себе потухший взгляд возлюбленного, и прежде чем ладонь Лиззи легла на его рот, выпалил: — Я приду за тобой и спасу! Только дождись! Слышишь? Живи!       Ему показалось, что в глазах шерьера на миг пробудилась надежда, но уже в следующую секунду он скрылся из виду, а Реми бесцеремонно втащили обратно в комнату. В голове его одна за другой всплывали страшные картины. Он пришёл в ужас от осознания, насколько травмирующим являлось происходящее для Микеля. Появление учителя наверняка стало для шерьера сбывшимся кошмаром.       Реми забился в руках Лиззи, укусил её за ладонь и освободил рот. В отчаянии он обратился к кузену:       — Эй! Чего ты хочешь? Власть? Деньги? Этуайю? Забирай всё! Да хоть жизнь мою забирай, я отдам тебе что угодно, только позволь спасти Микеля, этот маньяк же уничтожит его!       — Заткнись! — гаркнул кузен и отвесил королю пощёчину.       За спиной своей Реми услышал негромкий смешок.       — Уничтожит? — вступила в разговор Элизабет. — Учитель не собирается его убивать, нет. Он хочет создать с ним связь. Связь даст ему бессмертие и молодость.       Реми замер, переваривая услышанное и вдруг рассмеялся. Истерично, сквозь слёзы.       — Ничего у него не выйдет, ведь условие связи - взаимная любовь, а Микель его ненавидит!        — К счастью это взаимно, — ответила Элизабет. — А большего и не нужно.       Реми мгновенно прекратил смеяться.       — В каком смысле?       — О, малыш-королёк неправильно понял условия возникновения связи? — издевательским тоном спросила элизабет. — Даже Антуан знает больше тебя. Давай, дружок, расскажи ему. Хочу увидеть его лицо, когда он всё поймёт!       Антуан потупил взор, но подчинился.       — Не важно, какие взаимные чувства испытывают двое. Это не обязательно должна быть любовь. В равной мере это может быть и ненависть, или даже отвращение.       — Ты забыл о песне, — напомнила ему девушка.       — Микель должен ему спеть? — опешил Реми.       — Не думаю, что это будет проблемой, — с виноватым видом пожал плечами учёный. — В руках этого учителя инструмент управления Микелем, так что совсем скоро парнишка навечно свяжет себя с ним узами.       Реми с ужасом осознал, что совсем скоро навсегда потеряет Микеля. Он вспомнил, как сильно переживал в воларьевом коттедже о том, что между ним и шерьером могла образоваться связь. Эти переживания теперь казались такими глупыми! Почему, ну почему он первым не связал себя с ним? Трус!       Тем временем Антуан закончил возиться со шкатулкой: ему наконец удалось приладить последнюю деталь.       — Ну, наконец-то, — проворчал кузен, — копуша!       — Остаётся только проверить работоспособность, — сказала Лиззи. — Завести её.       Реми не успел заметить, когда именно ключ, который только что был в руках кузена, оказался у изобретателя. Он вставил его в замочную скважину в боку шкатулки и дважды провернул.       — Ты что делаешь? — завопил толстяк. — Это я, я должен завести её! Это моё оружие!       Антуан улыбнулся ему.       — Так-то оно так, но вдруг окажется, что это оружие работает как-то иначе? Надо испытать работает ли механизм как надо. Что если оно взорвётся в ваших руках? Мы же этого не хотим.       — Нет-нет, конечно, делай, что считаете нужным! — испуганно согласился кузен, отступая на пару шагов, не слишком далеко, чтобы не терять шкатулку из виду. — Только поскорее! Не терпится занять своё законное место.       — Как скажете, ваше недалёкое величество, — усмехнулся Антуан и отпустил ключ, позволяя ему начать свой путь.       — Что ты сейчас… — начал было кузен, но, услышав первые ноты, замер на полуслове.       В наступившей тишине мелодия шкатулки зазвучала громче, чем ожидал король. Она проникала в каждый потаённый уголок тела и будоражила до кончиков пальцев. Хотелось идти за ней следом и подчиняться её зову. Реми вдруг показалось, что он её уже где-то уже слышал, то ли в глубоком детстве, то ли во сне…       Но разве в ней не было слов?       Реми почувствовал, как железная хватка сдерживающих его рук ослабла. Словно в приятной дрёме он услышал голос:       — Возьмите фьютии и сражайтесь, пока один из вас не умрёт.       Соблазн подчиниться приказу был велик. Казалось это решит все проблемы. Какие именно проблемы Реми не мог вспомнить, но мелодия манила за собой и умоляла подчиниться. Почему-то очень хотелось вспомнить где же он её слышал. Юноша попытался напеть её и с его губ как будто сами собой сорвались звуки:       — Оу-уэй, оуиэй…        Лали-мор,        Лоу-лоу-лэй-хэй…       Словно оковы спали с сознания короля. Он осмотрелся и увидел, что Элизабет и Антуан отошли в дальний угол и наблюдают за тем, как его кузен, берёт с полки одну из трофейных фьютий. Взгляд его был пуст, лицо абсолютно ничего не выражало.       Сбросив с себя оцепенение, вызванное мелодией, Реми почувствовал, что мыслит как никогда ясно. Он сразу понял, в какой ситуации оказался, и как следует поступить. Он тут же натянул на себя маску равнодушия, подражая выражению лица кузена. Тот тем временем выставил оружие перед собой и бросился в атаку. Король прыгнул в сторону, схватил лежащую на полу фьютию отца и с лёгкостью отразил следующий удар.       Надо было как можно скорее покончить с этим, догнать и спасти Микеля.       Реми изо всех сил старался сделать вид, что силы их равны, вымотать кузена, а тем временем незаметно подобраться к Лиззи и взять её в заложники, ведь Антуан подчинялся её приказам и не стал бы ничего предпринимать, пока хозяйка в опасности. План был хорош, если бы не одно но: их сражение напоминало битву кузнечика с неповоротливым жуком. Пока король прыгал и уворачивался, время от времени отбивая бестолковые выпады фьютии противника, кузен грузно переваливался с места на места, растопырив руки, словно пытался поймать Реми в сети и раздавить голыми руками. Толстяк занимал столько места, что проскочить мимо него никак не удавалось. Это было опасно: затянувшаяся битва могла вызвать подозрение у хитрого учёного и весьма неглупой девушки.       Привыкший к частым тренировочным боям, Реми включил стратегическое мышление. Он подметил, что когда кузен делает выпад в какую-то одну сторону, ему требуется несколько секунд, чтобы быстро обернуться в другую. Это выглядело как хороший шанс для быстрого и ловкого человека. Юноша прыгнул влево, и когда кузен развернулся и кинулся на него, резко отскочил вправо. План бы сработал идеально, но одна из бусинок–слезинок Микеля совсем некстати подвернулась под ногу короля, он поскользнулся замедлился и непреднамеренно качнулся влево, где как раз успел развернуться кузен.       Фьютия прошила Реми насквозь, погрузившись до самой рукояти, и он почувствовал, как тонкие иглы-крюки выскакивают из лезвия, пронзившего его тело. Кузен безжалостно дёрнул клинок на себя, выворачивая наизнанку внутренности короля. Хотелось кричать от ужаса и нестерпимой боли, но вместо этого вырвалось лишь громкое противное бульканье, сопровождающее хлынувшую из горла кровь.        Почти теряя сознание, Реми повалился на пол. Разум заполнили запах и вкус крови, и где-то на задворках ускользающего рассудка билась в агонии мысль о том, что кроме него никто не придёт на помощь Микелю. Нельзя было здесь умирать, нельзя, иначе Микель…       Истекающий кровью юноша услышал непривычно холодный, лишённый эмоций голос Антуана:       — Прекрасно. Покончим с этим. Воткни эту фьютию себе в горло.       Усилием воли Реми разлепил веки и успел увидеть, как кузен со стеклянным взглядом ни секунды не колеблясь пронзает собственную шею оружием, которое король совсем недавно сжимал в руках.       — Как же он раздражал меня все эти дни, — скривился учёный. — И полезен-то был не долго, — он наступил сапогом на лицо кузена, несколько раз от души пнул его голову, смачно плюнул на бывшего хозяина. — Ненавижу потомков Базиля. Грязная мерзкая кровь! — он пнул короля в рёбра. — Отродья!       Реми закашлялся, выплюнул сгусток крови и вдруг понял, что боль начала уходить. Но рана, которую нанёс кузен, без сомнения была смертельной! И всё же прямо сейчас в районе живота он ощущал незнакомое обволакивающее покалывание, словно рана неохотно затягивалась.       Обнаружив это, юноша судорожно прокрутил в голове всё, что успел узнать за последние несколько дней.       “Ненавижу тебя!”        На самом деле, в тот момент он испытывал невероятную любовь к Микелю. Выходит, что и шерьер чувствовал то же самое, а сами слова не имели значения. Это были слова любви, хоть и звучали они иначе, каждый из них прекрасно осознавал, какое значение в них вкладывал говорящий. Словно они говорили на понятном лишь им двоим языке.       А ещё была песня.       До того момента, как до ушей короля донеслась мелодия шкатулки, он был уверен, что та песня ему приснилась. Оказывается, Микель сидел над ним Реми время, пока ему было плохо. И пел. Интересно, знал ли он тогда, что делает и чем обернётся его выходка? Скорее всего нет, он же тыкался в этом мире словно птица, воспитанная ящерицами. Он мог бы летать, но некому было научить его. Он даже не знал кто такие птицы и что они умеют. Он собирал информацию о себе по крупицам, жадно, будто обезвоженный человек в пустыне. Видимо, в тот раз ему просто показалось, что колыбельная — хорошая идея, и вспомнил то, что пели ему самому когда-то.       А теперь эта мелодия спасла им обоим жизнь.       Если верить словам Антуана, все условия были выполнены, и они с Микелем всё же умудрились создать связь.       Реми испытал холодное злорадство при мысли, что мучителю шерьера ничего не достанется, всплеск счастья полностью поглотил уходящую боль, рана почти полностью затянулась.       А потом король вспомнил, что означала связь.       Отсутствие свободы выбора.       Но в отличие от того, что беспокоило его в предыдущий раз, сейчас он тревожился не о себе, а о том, что Микель не то чтобы любит его, просто непреднамеренная вынужденная связь так влияет на его организм. Тогда это не являлось любовью. Это была чернейшая безысходность. И даже если в какой-то момент жизни они станут противны друг другу, им придётся жить вместе вечность, потому что вдали друг от друга им будет невыносимо плохо. Или хуже того, один из них погибнет, а второй навечно останется один.       Похолодев, Реми вспомнил, как его скрутило, когда он понял, что Микель может умереть. В тот раз ноги его двигались быстрее мыслей. Теперь-то стало очевидно, что это сработала связь.       Из раздумий его вытащил Антуан.       — Ты ещё жив? — учёный поднял Реми за шиворот. — Живучий королёк.       Элизабет подошла к юноше, вцепилась в его волосы, запрокинула голову и всмотрелась в лицо. Лицо её скривилось.       — Они успели создать связь, — презрительно выплюнула она.       — Вот как, — усмехнулся Антуан. — Значит, у вас с Микелем был секс? Что ж, поздравляю, теперь ты практически неуязвим. По крайней мере физически, — улыбка его однако не предвещала ничего хорошего. — К счастью, я знаю, как убивать таких, как ты.