Мелодия для короля

      Антуан сделал шаг, и Реми напряг последние силы, приготовившись дорого продать свою жизнь. Осознание, что никто, кроме него, не придёт на выручку Микелю, стучало в его голове как медный колокол. Юноша нащупал на полу осколок какой-то разбившейся во время боя безделушки и сжал его в ладони. Если правильно подгадать момент, то можно вонзить его в сердце учёного, но…       Реми ещё никогда никого не убивал. Ему было страшно.       Но он представил насколько страшно сейчас Микелю и собрал волю в кулак. Глядя на приближающегося Антуана, он почти решился, когда между ними выросла стройная фигурка Элизабет.       — Остынь. Убить его мы всегда успеем, — строго осадила она подчинённого. — Не повторяй ошибку с Генри. Мы можем его использовать, тогда это королевство официально станет твоим.       К удивлению короля, Антуан послушно отступил.       — Если задуматься, это даже к лучшему, что ты не умер, — усмехнулся он. — В этом Элизабет права: мы можем тебя использовать, так будет даже проще. Завтра на утреннем собрании ты прилюдно признаешься в том, что вы с королевой убили короля и скрывали это. За одно возьмёшь на себя вину за смерть кузена. А под занавес признаешь меня прямым потомком Фейра.       Всё ещё не выходя из образа одурманенного мелодией простачка, Реми равнодушно кивнул. Сейчас главным было одурачить эту парочку, и при первой же возможности сбежать из дворца на помощь к шерьеру. Казалось, ему это удалось. Он уже праздновал победу, когда услышал испуганный вздох. Когда Реми повернул голову к дверному проёму, ему пришлось постараться, чтобы не сохранить равнодушное выражение лица.       — Сынок! Что с тобой произошло? Где болит? Кто тебя так избил? — королева кинулась к нему на шею и принялась осматривать лицо и ощупывать тело.       Реми представил, как он сейчас выглядит: лицо в крови, в блузе дыра, в глазах пустота… Очень хотелось успокоить её, сказать, что он в порядке, что он цел, что волноваться не о чем. Но он не мог. Сейчас было нельзя.       Антуан окинул короля взглядом, полным недоверия, а затем усмехнулся, словно в голову ему пришла какая-то гениальная идея.       — Ваш сын в порядке. Он только что сразился с вашим племянником и вышел победителем. Ваши сын и племянник не поделили женщину. Верно, Реми?       Реми вновь бесцветно кивнул.       Только тут королева заметила лежащее в стороне окровавленное тело. Она коротко взвизгнула и отскочила. Реми проводил её взглядом, чтобы убедиться, что она не упала и не ударилась.       Прищурившись, учёный рывком поставил юношу на ноги и швырнул в сторону Элизабет.       — Ты добился своего, — сказал он, — устранил соперника. Прими награду, поцелуй возлюбленную.       — Что?! — возмутилась, было, Элизабет.       Но у Реми не было времени на сомнения. Он быстро смекнул, что Антуан мог заподозрить притворство и теперь проверяет его. Юноша был отличным актёром, он столько лет притворялся чопорным законопослушным монархом, столько раз сохранял лицо перед матерью, которая видит насквозь любую ложь, столько раз наблюдал за работой Мальтруя, который был лучшим артистом, какого когда-либо вообще видел мир. Реми не мог проколоться. Не давая Элизабет опомниться, он быстро и топорно чмокнул её в губы, ровно так, как, по его мнению, поступил бы зачарованный человек, исполняющий прямой приказ владельца шкатулки.       Он думал, это безобидное действие никак не повредит ему.       Он никогда так не ошибался.       К горлу немедленно подступила тошнота, настолько сильная, что юношу немедленно вырвало в ближайший угол. Вот теперь-то всё точно было кончено, любому было бы очевидно, что на самом деле всё это лишь спектакль.       Наклонившись прямо к его лицу, учёный заглянул в глаза короля, пристально рассматривая каждую мелочь. Оказавшись так близко, Реми уставился на него, на всякий случай, не мигая и продолжая сохранять бесстрастное лицо. Словно это не его только что вывернуло наизнанку.       И вдруг он заметил одну деталь.       Цвет глаз Антуана оказался почти таким же, как у Микеля.       В голове щёлкнуло и ещё часть пазла встала на место: Антуан тоже был представителем морского народа! Видимо, отсюда и произрастала его ненависть к предкам Реми.       Пока Элизабет приходила в себя, а учёный всматривался в лицо короля, все упустили из виду королеву. Воспользовавшись моментом, женщина схватила тяжелый напольный канделябр и, как следует размахнувшись, от души саданула Антуана по голове. Слишком поздно заметив её порыв, Элизабет зашипела, оттащила королеву в сторону и с завидной ловкостью привязала за руки к скобе на стене. Впрочем, женщина отбивалась пуще тигрицы и успела хорошенько цапнуть мучительницу за руку. Разобравшись с агрессивной матерью, девушка вихрем подлетела к Антуану, ласково поглаживая его щёку и рассматривая рану.       Удар оказался сильным. Реми смотрел, как с рассечённого виска капает кровь и сожалел, что рана быстро затянется, как это было с большинством представителей морского народа. Элизабет явно не знала об этой особенности его тела, она слишком сильно переживала и хлопотала вокруг мужчины, стараясь остановить кровь. Учёный отмахивался от неё, бормоча, что всё в порядке. Кровь же, между тем, никак не желала останавливаться, и Реми всё никак не мог понять, почему. Неужели, он ошибся в своих суждениях, и Антуан на самом деле просто человек с необычным цветом глаз?       — Я убью её, — прошипела Элизабет.       — Не стоит, дорогая, — улыбнулся ей Антуан. — Пока. Хочу, чтобы она увидела в каких муках умрёт её сыночек.В случае необходимости, убить её будет проще простого.       Девушка бросила на Реми такой взгляд, что если бы тот был фьютией, король умер бы на месте, и никакая связь бы его не спасла.       — У вас ничего не получится, — сказала королева. — Мы уже рассказали о вас всем, с минуту на минуту сюда ворвутся королевские шерьеры и…       — И? — учёный был спокоен. — Они обнаружат, что ваш сын убил кузена и ранил меня. Его осудят как братоубийцу и на рассвете казнят.       — Мой народ не настолько глуп! — задохнулась королева.       — О, поверьте, ваш народ будет настолько глуп, насколько мне будет надо, — усмехнулся Антуан, поигрывая в руках шкатулкой. — В любом случае, это уже не важно. Потому что ваш сын уже и так не жилец. Он был настолько беззаботен, что случайно связал себя с тем мальчишкой узами. Как только его “любимый” учитель поймёт, что бессмертия ему не видать… боюсь, что его ярость может выйти из под контроля. Учитель не самый терпеливый человек. К тому же, столько лет ожидания должны быть вознаграждены, не так ли?       — Не так, — машинально повторил Реми, слишком поздно осознав, что мысли его вновь не здесь.       Однако, Антуан, похоже, посчитал это правильной реакцией.       — Ах, это так забавно! — жизнерадостно воскликнул он. — Когда его связанный покинет этот мир, ваш сыночек испытает такую чудовищную боль, какую не способно вынести ни одно живое существо! Те, кому не повезло иметь достаточно высокий болевой порог, выживают, но сходят с ума и живут в агонии до конца своих дней. Достойный конец для потомка Базиля. Не могу дождаться утра.       — Что такого сделал Базиль, если вы готовы на такие отвратительные поступки ради мести его потомкам? — спросила королева, едва сдерживая слёзы.       — Что он сделал? — Антуан обернулся к королеве, доброжелательная улыбка сползла с его лица. — Превратил жизнь моей матери в ад.       Королева открыла рот, чтобы язвительно ответить, но так и не нашлась что сказать. Она беспомощно смотрела, как покорного Реми связывают и стреноживают “на всякий случай”, и проводила взглядом покидающих потайную комнату заговорщиков.       Едва дождавшись когда за ними закроется дверь, женщина дала волю слезам. Слёзы остановились только когда она услышала тихий оклик Реми. Она подняла глаза и заметила, что Реми внимательно смотрит на неё. Пустое выражение исчезло с его лица. Она тут же набросилась на Реми с расспросами, и он вполголоса рассказал ей обо всём, что успело случиться за время её отсутствия, на сей раз не утаивая ни одной детали.       Королева внимательно выслушала всё, не перебивая и не задавая вопросов. Слёзы её высохли, на лице появилась решительность. Когда Реми закончил, она кивнула и произнесла:       —Всё будет хорошо, сынок. Мы спасём Микеля, — она перевела дыхание. — Я нашла Льёненпапиля.       — Как?! — удивился Реми. Морской царь за столько лет не смог его отыскать, как же ты…       — Дело в том, что морской царь думал, что он мёртв. А мы с тобой знали наверняка, что он жив. Всё это время Льёненпапиль не мог уехать в другой город, или чужую страну. Он должен был оставаться неподалёку от своего связанного. Я обдумала всё, что ты мне рассказал в прошлый раз, и что знала сама, и догадалась, что он как-то связан с поставками вина “Звёздный мальчик”. Сам понимаешь, я не могла никому доверять, поэтому, скрывшись под плащом, отправилась поговорить с поставщиком вина сама.       Каково же было удивление короля, когда он узнал, что торговец, все эти годы поставлявший вино во дворец, и есть его опальный предок!       Льёненпапиль никому не доверял. У него даже не было помощников, он всё делал сам. Раз в год он пробирался в свой склеп, тайком выносил оттуда бутыли, которые морской царь приносил ему в дар, продавал их во дворец, и на вырученные деньги худо-бедно жил.       — Он согласился помочь, — королева улыбнулась. — Сказал даже, что у него есть подходящие доказательства для разоблачения главного заговорщика. Он пообещал, что придет с утра на совет и принесет их с собой.       — Хотелось бы мне поверить ему, но в прошлый раз он нас обманул и бросил самым жестоким образом. Я бы не полагался на него. Давай придумаем запасной план.       — Верное решение, малыш, — услышал Реми и внутри у него всё похолодело.       Они так увлеклись разговором, что не заметили, как в бесшумно открывшийся дверной проём вошла Лиззи. Она была в костюме для верховой езды, который очень шёл ей, и если бы Реми не знал, что она была человеком, обрекшим Микеля на страшные муки, он бы залюбовался. Всё же, Элизабет была очень красивой женщиной. А сейчас, когда она перестала притворяться служанкой, её красота словно раскрылась в полную силу.       — Из всех людишек, которых носит свет, Льёненпапиль — худший.       — Это ты — худшая, — нахмурилась королева. — Лён вытащит нас отсюда и выведет тебя и твоего прихвостня на чистую воду.       — Прихвостня? — усмехнулась Лиззи. — О, дорогуша, Антуан не мой прихвостень. Он мой любовник. И даже больше, мы с ним связаны.       Что-то не складывалось. Если они с Лиззи были связаны, почему раны Антуана не заживали? Разве что… Он бросил взгляд на её руку, где совсем недавно краснел след от укуса королевы. Однако кожа девушки оказалась девственно чистой. Он присмотрелся к ней внимательнее и увидел всё те же лиловые глаза.       — Так это ты, — сказал он. — Ты тоже из морского народа! Но почему рана Антуана не зажила, если он связался с тобой?       — Увы и ах, — театрально развела руками девушка, но Реми услышал, почувствовал настоящее сожаление в её голосе, — у метисов другие правила.       Он был полукровкой! Совсем как Микель!       — Зачем ты пришла? — спросила королева. — Хочешь поглумиться над нами перед самым унизительным советом за всю историю Этуайи?       Элизабет резко развернулась к ней и выплюнула:       — Ты! Что ты знаешь об унижении? Ты, вышедшая замуж по любви, родившая от возлюбленного, всю жизнь прожившая в обожании! Что ты можешь понимать? Ненавижу таких как вы!       — Лиззи, — окликнул её Реми. — Ты была моим другом, я тебе доверял! Неужели я не заслужил того же в ответ?       — Доверял? — задохнулась она. — Доверял?! Если бы ты действительно доверял мне, то рассказал бы об этой комнате! Я искала её несколько месяцев! Я потеряла столько времени, которое могла бы провести с любимым! Я ненавидела каждую секунду, когда мне приходилось подлизываться к такому как ты!       — Такому… Как я? Что во мне такого?       — Ненавижу! Всем сердцем ненавижу тебя и тебе подобных!       — Но почему?       — Да потому что Если бы не Анти, я бы давно была мертва, а Шелестиаль — он даже не пытался меня найти, когда я сбежала, ему было плевать на всех, кроме этого златовласого демона! — она перевела духание, потому что выпалила всё это за несколько секунд. — Шелестиаль и этот твой чёртов пращур Льёненпапиль, Микель и ты, все вы, проклятые мужеложцы, сломали мне жизнь!