Мелодия для короля

      — Эли! — Антуан распахнул объятия навстречу Элизабет, — Ты не представляешь, как я рад, что ты цела и невредима! Когда ты пришла? — улыбка его лучилась невинностью и любовью, так что если бы Реми не знал, как он лицемерен, мог бы легко купиться.       Элизабет отшатнулась от него, словно от прокаженного. Лицо её исказила гримаса презрения.       — Не прикасайся ко мне, — оборвала она. — Я не больше не буду плясать под твою дудку. Ох, как же мне хочется прямо сейчас взять твою шкуру и попросту сжечь…       Неописуемый ужас, отразившийся на лице Антуана невозможно было спутать ни с чем другим. С трудом натянув на себя маску спокойствия, мужчина покорно склонил голову и прислонился спиной к стене.       — Эли, — сказал он устало, — поверь мне только в этот раз. Ты действительно дорога мне. В начале я собирался тебя использовать и выбросить, но чем дольше мы были вместе, тем больше я понимал, что ты — моя единственная любовь. Я не лучший на свете человек, это правда. У меня много недостатков. Я пойму, если ты не захочешь больше никогда меня видеть, но пожалуйста, не смотри на меня этим пустым взглядом, лучше ненавидь, презирай, бей меня, я всё выдержу! Кроме твоего безразличия.       Глаза Элизабет наполнились слезами. Она качнулась в сторону бывшего возлюбленного, но Реми выставил перед ней руку, не позволяя сделать и шага.       — Гладко стелешь, да жёстко спать, — мрачно сказал он. — И дураку понятно, что любишь ты только лишь себя, и поёшь все эти сладкие песни лишь ради того, чтобы спасти свою шкуру.       — Заткнись! — прошипел Антуан, понимая, что все его старания пропадают даром. — Что ты знаешь о любви? Что ты знаешь о нас? Мы с Эли много лет были одни в этом мире!       — Ты прав, — ответила Элизабет. — Мы были одни. Но как оказалось, каждый из нас был один сам по себе. Я понимаю, что ты боишься за свою вьевию. И видит бог, мне бы хотелось воздать тебе по заслугам за твою жестокость, не только ко мне, но и к моим потомкам. Но я только начинаю жить, и хочу начать жизнь с чистого листа. Поэтому первым своим поступком в этой новой жизни я хочу сделать что-то правильное, — С этими словами, девушка сняла с плеча сумку и швырнула её Антуану. — Я жалею, что встретила и полюбила тебя. Я рада, что моё презрение к мужу уберегло меня от глупости и я не отдала свою вьевию тебе. Страшно представить, как бы ты её использовал. Я встретилась с Шелестиалем. Оказалось, что при всём своём равнодушии ко мне, как к женщине, он относился с уважением к моему выбору покинуть дворец, и все эти годы бережно хранил мою вьевию, как свою собственную. Наверное, в каком-то смысле, он был прав, давая мне свободу, и по-своему любил, но не более чем сестру. Жаль, что поняла я это так поздно. Забирай свою вьевию и катись куда подальше из моей жизни.       Антуан судорожно прижимал к груди сумку и пребывал в каком-то слегка ошарашенном состоянии. Он явно чувствовал, что находится в сумке, и знал, что его не обманывают.       — Спасибо, Эли, спасибо… — бормотал он, пятясь в угол. — Теперь я свободен, теперь я могу делать всё, что захочу, теперь я готов, спасибо…       Башня, в которой они находились, использовалась для объявления народу королевских указов. Она была самым высоким зданием в городе и состояла из пяти этажей. Стоящая особняком, вдали от других зданий, она не имела выступов, пристроек или навесов, которые могли бы помочь взобраться на неё снаружи. Стены были абсолютно гладкими. По всей высоте башни вилась винтовая лестница, которая оканчивалась как раз той комнатой, где они находились. Это был единственный вход. Мальтрую и Реми понадобилось не слишком много времени, чтобы догадаться, что именно это место Антуан выберет для своего временного пристанища, ведь помещение было построено таким образом, чтобы голос вставшего в определённой его точке человека должны были услышать практически в любом уголке Этуайи.       И они не ошиблись.       Реми в полной мере осознал, в какой ситуации они оказались, когда в руках Антуана мелькнула шкатулка.       — Не смей! — вскричала Элизабет, и кинулась к нему, но Реми вновь удержал её. — Что ты делаешь? Он же сейчас всю твою страну оболванит, и первой жертвой станет твоя мать!       — Не волнуйся, просто смотри, — успокоил её король.       Лицо Антуана вытянулось. Он принялся ощупывать себя, и не найдя того, что искал, уставился на юношу.       — Ты! — воскликнул он. — Когда ты успел?       — О, заметил, наконец? — улыбнулся Реми. — Ключ был моей навязчивой идеей последние несколько месяцев, но Микель слишком хорошо его охранял, мне не удавалось даже пальцем его коснуться. Так что, заметив столь желанную вещь на тебе, конечно, я не мог упустить шанс заполучить её.       — В тот раз, в зале советов, ты и не надеялся одолеть меня, — понял Антуан.       — Всё верно. Я схватил шкатулку, чтобы отвлечь внимание от ключа. И это сработало, — юноша пожал плечами. — Вот уж не думал, что ты и правда не удосужишься проверить у тебя ли ключ. Видимо, новость о сбежавшей с вьевией Элизабет выбила из твоей головы все остальные мысли. Повезло так повезло.       Антуан спрятал шкатулку за пазуху, повесил сумку с вьевией на плечо, лениво зааплодировал, делая вид, что не впечатлён, а в следующую секунду сделал выпад в противоположный конец комнаты, и схватил королеву за горло.       — Немедленно отдай его мне, иначе я сломаю ей шею! — вскричал он.       — Не делай глупостей, — помрачнел юноша. — Если ты что-нибудь навредишь моей матери, клянусь, я тебя из под земли достану, и я не буду так же добр, как Элизабет.       — Не испытывай моё терпение, — процедил сквозь зубы мужчина. — Где ключ?       — Я не настолько глуп, чтобы после всех стараний тащить его к тебе на блюдечке. У меня его нет, — ответил Реми.       Тем временем королева, в который раз оказавшаяся в плену, окончательно вышла из себя. Она никогда не была дамой в беде, а за последние несколько дней то и дело создавала своему сыну проблемы. Это её не устраивало и возмущало, и она решила, что пора хоть что-то предпринять, а не ждать помощи. И первое, что пришло ей в голову — хорошенько отдавить неприятелю ногу. Не теряя времени, женщина со всего размаху вонзила пятку в уязвимое место. Мужчина взвыл, инстинктивно оттолкнул её и схватился за ногу. Попятившись, королева споткнулась о выступающую доску, замахала руками, стараясь удержать равновесие, но не удержалась и неожиданно даже для самого Антуана, выпала в ближайшее окно.       Реми закричал и кинулся следом. Он уже до середины высунулся в проём, когда Элизабет схватила его за пояс и втащила обратно. По лицу его градом катились слёзы.       — Ах ты чудовище! — вскричал он, оборачиваясь к Антуану.       Всё произошло очень быстро, но за эти несколько мгновений, на которые Реми отвлёкся, Антуан успел накинуть на себя вьевию и сейчас ухмылялся, стоя в противоположном углу комнаты.       — Мои руки чисты. Она сама себя убила, — сказал он. — Буду безмерно благодарен, если ты последуешь её примеру. Как говорится, яблочко от яблонь…       Он не успел договорить, потому что Реми с гневным рычанием кинулся на него. Антуан расхохотался, и хохот его превратился в рык, тогда как сам он перекинулся в медведя.       — Реми, осторожно! — воскликнула Элизабет.       Медведь схватил короля поперёк тела и поднял над головой. Ещё мгновение, и позвоночник короля был бы сломан, но вдруг откуда ни возьмись выскочил огромный свирепый тигр. Он повалил медведя на землю. Реми откатился в угол, и девушка подбежала к нему, осматривая раны.       — Ты в порядке? — спросила она.       — Жить буду, — буркнул Реми.       Девушка замялась, не зная, как произнести нужные слова, и наконец выдавила:       — По поводу твоей матери… Соболезную.       — Всё в порядке, — отмахнулся юноша, словно гибель королевы сейчас не имела для него значения.       Тигр явно одерживал верх.       — Это Микель? — кивнула на тигра Элизабет.       Реми кивнул, не в силах оторваться от развернувшегося сражения.       — Я просил его подождать внизу, с Мальтруем и Шелковелией.       — Что? Шел здесь? Я должна поскорее её увидеть! Поговорить, обнять! — взволнованно затараторила Элизабет.       Реми взял её за руку и слегка сжал изящные пальцы в своей ладони.       — Не волнуйся, она теперь никуда не денется. Я рассказал ей о том, какая ты замечательная, и ей тоже не терпится с тобой встретиться.       На глазах Элизабет выступили слёзы. Она уткнулась носом в плечо Реми и зарыдала.       — Спасибо, спасибо, — повторяла она. — Прости за всё…       Он похлопал её по спине и ответил:       — Это тебе спасибо. Спасибо, что пришла. Я уж думал, буду разбираться с Антуаном один на один.       Элизабет подняла на него удивлённый взгляд.       — Ты же пришёл с Микелем! Почему оставил его внизу?       — Ну, во первых, он только выбрался из лап изверга, который почти сутки подвергал его всяческим пыткам, причем не только физическим. Хотел уберечь его. А во-вторых, мы не успели найти его вьевию.       Медведь тем временем превратился в крысу и постарался улизнуть. Тигр обернулся кошкой и в мгновение ока накрыл крысу когтистыми лапами.       Элизабет перевела полный недоумения взгляд с этой картины на короля, и пробормотала:       — Но… Эм-м-м… Тогда откуда она у него?       — Понятия не имею, — нервно хохотнув, пожал плечами Реми. — Микель полон сюрпризов!       Крыса выросла в здоровенного ощетинившегося волка и вцепилась в горло кота, но кот перекинулся в буйвола и чуть не надел волка на рога. Противники сменяли обличия всё быстрее и быстрее, трепали друг друга, ранили и царапали, пока не сцепились и не закрутились в безумной драке, перекидываясь из одной ипостаси в другую с такой скоростью, что невольные наблюдатели совсем перестали понимать, кто есть кто. Наконец из клубка пыли, шерсти и перьев стремительно вылетела маленькая птичка и юркнула в окно. За ней, расправив мощные крылья, сорвался сокол.       — Скорее, вниз! — скомандовал Реми. — Надо помочь Микелю!       Спуск занял у них несколько минут. Реми мчался, перепрыгивая через ступеньки, так что в итоге, выскакивая в дверной проём на полном ходу споткнулся о какой-то валяющийся у выхода мешок и кубарем покатился по мостовой. Поднявшись на ноги и отряхнувшись, потирая ушибленные места, он обернулся, чтобы понять, что там такое валяется. Каково же было его удивление, когда он узнал в валяющемся на земле мешке того самого главаря шайки разбойников, связанного по рукам и ногам. Под глазом у него красовался здоровенный синяк, да и вообще в целом он выглядел довольно помятым.       Не долго думая, король поднял его за шкирку, поставил на ноги и хорошенько встряхнул.       — Ты что тут делаешь? — спросил он.       Едва придя в себя, разбойник начал брыкаться и вырываться.       — Хозяин! Где… Мне надо предупредить! Я не хотел, хозяин, я не знаю, как так вышло…       Элизабет одарила его взглядом, полным жалости.       — Бедняга. Ты ещё не осознаёшь, что Антуан просто использует тебя, и при первой же возможности избавится, как от старого рваного башмака.       — Не смей меня сравнивать с собой, проклятый мужеложец, — сплюнул разбойник. — Мои чувства благородны и чисты! А ты, ты вообще никогда мне не нравилась! Я знал, что ты его недостойна!       — А ты, значит, достоин? — улыбнулся Реми.       — Только я и достоин!       — О-о-о, — протянула Элизабет, — да он и вправду не понимает.       — Чего не понимаю? — насторожился разбойник.       — Обзываешь меня мужеложцем, когда сам влюблён по уши в своего хозяина, — усмехнулся Реми.       — Это другое! — вскричал мужчина, сочась презрением. — Когда хозяин поймёт, что все, кроме меня, предали его, он обязательно отблагодарит меня! Он прекрасен и благороден! А вы… Вы омерзительны!       Король зааплодировал. Он наклонился к разбойнику, подцепил пальцами его подбородок, заглянул в мутные глаза и произнёс:       — Что, завидно, что мы можем открыто любить, а ты нет?       Разбойник покраснел аки маков цвет и вместо связных слов из его рта донеслись только заикания и невнятное бульканье.       Что-то громко бумкнуло за ближайшим домом, так что Элизабет и Реми, волоча за собой выбитого из колеи разбойника, поспешили на звук, надеясь обнаружить там сражающихся полушелки. Они не прогадали: Микель и Антуан, в своих человеческих обличиях, стояли друг напротив друга и тяжело дышали. По лицу Микеля стекала алая струйка струйка, тогда как у учёного кровь сочилась по меньшей мере из десятка мелких ран. Зрелище было то ещё, но Реми невольно залюбовался: он впервые видел вьевию Микеля. Непроглядно чёрная, покрытая россыпью мелких ослепительно белых пятнышек, она напоминала звёзное небо.       — Ты! — воскликнул Антуан, завидев пришедших. — Кретин! Я о чём тебя просил?       Разбойник дёрнулся, но Реми держал крепко. Тогда он забился в верёвках, и начал оправдываться:       — Я сделал как вы просили! Отыскал вьевию и привёз её вам, но у входа в башню меня уже ждал этот проклятый шерьер!       — И тебе не хватило ума приказать ему сдохнуть? У тебя в руках была его жизнь! — в гневе закричал учёный.       — Я п-приказал, но оно не сработало! — выпалил разбойник. — Я бы никогда вас не предал, вы же знаете! Я верен только вам…       Но Антуан уже не слушал его оправдания. Так же, как и все остальные, он перевёл ошарашенный взгляд на Микеля.       — Как? — спросил он.       — Кто знает? — пожал плечами парень. — Могу только предположить, что наша зависимость от вьевий как-то связана с проклятием богини бабочек. Кстати, об этом: спасибо, что напомнил!       С этими словами, Микель подпрыгнул, закрутился в воздухе разноцветным вихрем и на месте, где он только что стоял, появилась огромный чёрный мотылёк с белыми черепообразными пятнами. Размах его крыльев достигал не менее двух метров, так что выглядело это довольно пугающе, и даже у короля, которого бабочки сопровождали с самого рождения, перехватило дыхание. Мотылёк несколько раз взмахнул крыльями, поднимаясь повыше, а затем ринулся вниз, прямо на Антуана.       Реми ожидал, что мужчина попытается сбежать, начнёт отбиваться, или сам превратится в какое-нибудь огромное хищное существо. Вместо этого Антуан сипло вскрикнул и неожиданно, не сходя с места, хлопнулся в обморок.       Реми смотрел на него и не мог поверить своим глазам. Он не знал, что ему теперь делать. Все звуки вокруг стали звучать глухо, словно доносились сквозь толстое одеяло.       Дверь ближайшего дома распахнулась и из неё показались Мальтруй, Шелковелия и королева. Король знал, что с ней всё в порядке, потому как видел, что в тот момент, когда она выпала из окна, Шелковелия обернулась огромной птицей и поймала её. Это была идея Мальтруя. Торговец винил себя в том, что позволил схватить королеву, так что с особым тщанием продумал все возможные варианты, не собираясь рисковать любимой.       Глядя на то, как встревоженная Элизабет подбегает к Антуану, чтобы убедиться в том, что он жив, хотя и так должна была чувствовать это, он тупо стоял в стороне, не в силах отвести взгляд, и пришёл в себя лишь в тот момент, когда на плечи его опустилось что-то мягкое и тёплое.       — Всё закончилось? — прошептал король, прижимаясь щекой к ладони Микеля, пристраивающей роскошную, сияющую словно звёздное небо, невероятно уютную шубу на его плечи.       — Да, Реми. Всё закончилось. Теперь всё будет хорошо.