Fugit irrevocabile tempus

      Главы кланов и их сопровождающие еще не покинули Облачные Глубины, и к вечеру некоторые из гостей прогуливались по территории, наслаждаясь свежим воздухом и прекрасными пейзажами вместо того, чтобы возвращаться в свои дома для поиска решения возникшей проблемы. Видимо, одни не считали этот разлом чем-то выходящим за грани допустимого и вполне простой задачей, а другие – радовались тому, что эта беда находится не на их территории, а значит, можно не волноваться.       После безуспешных пока что попыток найти хоть что-нибудь подходящее в древних трактатах, Лань Чжань покидает душное, пыльное помещение с целью немного пройтись в одиночестве и позже навестить кое-кого. Лань Сичэнь лишь провожает его долгим взглядом и молча переворачивает страницу очередной книги, скрыв за шуршанием бумаги тяжелый вздох.       Лань Чжань проходит по двору, погрузившись в собственные размышления, когда боковым зрением видит двоих заклинателей, о чем-то негромко переговаривающихся. Узнав обоих, он чувствует непреодолимое желание пройти мимо, лишь кивнув им головой в знак приветствия, но один из них, заметив второго Нефрита, тотчас же зовёт его. Лань Ванцзы застывает на месте; ему сейчас особенно не хочется ни с кем видеться, кроме того одного-единственного человека, к которому сейчас собирается наведаться.       – Хангуан-Цзюнь, присоединяйся к нам! – доносится голос одного из заклинателей, приглушенный веером. Лань Ванцзы почти слышит, как второй мужчина скрипит зубами. Цзян Чен не рад его видеть, в отличии от Не Хуайсана, с которым сейчас и вел беседу, и его постоянно хмурое лицо искажается в яростной гримассе.       – Прошу меня извинить. Я спешу, – отзывается Лань Чжань и отвешивает вежливый легкий поклон.       – О, прости, прости. Может, тогда позже? Мы планируем...       – Снова считаешь себя выше других, Лань Ванцзы? – внезапно вмешивается Цзян Чен, сжимая кулаки; в его взгляде полыхает огонь ярости, направленный на второго Нефрита, и только огромным усилием воли он сдерживается, чтобы не сорваться. – Это всё твоя вина...       Лань Чжань напрягается; он не хочет ни вести праздные разговоры, ни уж тем более участвовать в разборках. В глазах Не Хуайсана мелькает то же самое выражение, и он уже раскрывает рот, чтобы хоть как-нибудь затушить разгорающуюся ссору...       – Глава клана Цзян, прошу простить вмешательство в ваш разговор, – доносится вдруг голос Лань Сичэня в паре десятков шагов от них; Лань Ванцзы переводит взгляд на своего брата, выглядящего добродушным и гостеприимным хозяином. Он появляется, кажется, из ниоткуда, в сопровождении Цзинь Гуанъяо. Эти двое старались проводить как можно больше времени вместе, если выпадала такая возможность, и Лань Чжань искренне радовался за своего брата, что тот нашел наконец человека, с которым ему было комфортно быть рядом. – В связи с тем, что вы совсем скоро покинете Облачные Глубины, я бы хотел пригласить всех вас провести немного времени вместе в неофициальной обстановке. Как вы на это смотрите?       – Это отличная идея! – немедленно отзывается Не Хуайсан, бросая настороженные взгляды на Цзян Чена и Лань Ванцзы. Он все еще обмахивается своим любимым веером; можно заметить, как подрагивают его пальцы, а в глазах скользит надежда на то, что намечавшийся было конфликт исчезнет.       Цзян Чен сдержанно кивает и, бросив напоследок полный ненависти взгляд, отворачивается от Лань Чжаня, всем своим видом показывая, что больше не замечает его.       – В таком случае, было бы хорошо начать с игры Вэйци*, – улыбается Цзинь Гуанъяо и переводит мягкий взгляд на Лань Сичэня; тот отвечает нежной улыбкой и предлагает всем следовать за ним. Лань Чжань же молча разворачивается и направляетсяся в прямо противоположную сторону; никто не окликает его.       Спустя какое-то время он достигает окраины леса, где обитает множество кроликов; неподалёку слышатся приглушенные разговоры и детский смех. Лань Чжань ускоряет шаг и вскоре видит нескольких адептов клана Лань, весело смеющихся над чем-то. Возле них крутится мальчик лет пяти на вид, показывающий какие-то фигуры руками и то и дело подпрыгивающий на месте. Лань Ванцзы останавливается в нескольких шагах от группы; один из адептов замечает его, толкает остальных, и все вместе они, мгновенно подскочив, тут же склоняются в вежливом приветствии. Лань Чжань кивает им и делает знак, что они свободны. Адепты поспешно уносятся, желая второму Нефриту хорошего дня, и Лань Ванцзы остаётся один на один с ребенком, который только сейчас замечает, что его зрители куда-то внезапно подевались. Он надувает пухлые щечки, готовый разрыдаться от такой несправедливости, как вдруг замечает Лань Чжаня; малыш тут же бросается ему навстречу и обнимает ногу мужчины.       – Богач-гэгэ, – привычно восклицает он, покачиваясь и смеясь, – я скучал.       Лань Ванцзы судорожно вздыхает, кое-как отцепляет маленькие ручки от себя и садится рядом на траву, нисколько не заботясь о том, что может испачкать белоснежные одежды.       – Чем ты занимаешься, А-Юань? – спрашивает он, скользя внимательным взглядом по лицу ребёнка. С момента его спасения и до сегодняшнего дня мальчишка заметно подрос и окреп, больше не голодает и имеет много игрушек, – Лань Ванцзы лично позаботился об этом. За ребенком присматривают лучшие сиделки, его тренируют сильные адепты, подготавливая к будущей жизни в качестве заклинателя. Из-за наказания и заключения в пещере Ледяного Источника Лань Чжань не имеет возможности часто видеться с ним, но как только выпадает такой случай, он использует его по-максимуму.       – Играл. Вот, смотри, что я умею, – А-Юань сцепляет большие пальцы на руках, растопыривая остальные в стороны, и получившаяся фигура отдалённо напоминает птицу.       – Молодец, – хвалит его второй Нефрит, поглаживая по голове. Этот ребенок – все, что осталось от клана Вэнь; Лань Ванцзы никогда не знал его родителей, но ему все чаще кажется, что в повадках А-Юаня он видит некоторые жесты и манеры Вэй Усяня. И это неудивительно, ведь тот до своей гибели много времени проводил с ребёнком, чему-то учил его и играл с ним. А может, Лань Ванцзы ошибается, и всего лишь видит то, чего на самом деле нет.       – Богач-гэгэ, ты такой сильный и смелый, я хочу быть как ты, когда вырасту, – вырывает Хангуан-Цзюня из размышлений непоседливый малыш; он уже бегает по поляне вокруг мужчины, топотом и смехом распугивая начавших было стягиваться к ним белых кроликов.       – Обязательно будешь.       – Но я хочу поскорее вырасти!       Лань Чжань снова вздыхает; замечая это, он понимает, что рядом с ребёнком сильно расслабился и позволил себе опустить свою обычную маску отстранённости и немного показать свои эмоции.       – Всему своё время.       – А Вэй-гэгэ мне говорил, что это можно сделать быстрее! Он сказал, что если посадить ребенка в землю, как редис, и закопать, то тот вырастет быстрее. А, и еще так можно вырастить и других детей, вот, – припечатывает малыш и упрямо смотрит на Лань Ванцзы.       – У меня нет редиса, – зачем-то отвечает тот. Хотя, зачем ему редис? Вэй Усянь закапывал ребёнка в землю? Что за глупости...       Лань Чжань приподнимается, подхватывает малыша под руки и усаживает рядом с собой; игнорируя заинтересованный взгляд, он берет в руки ближайшего кролика и кладёт его на колени А-Юаня. Пушистое создание ведёт розовым ухом, понимает, что ему ничего не угрожает, и остаётся на месте. Малыш гладит мягкую шерстку и заливисто смеётся.       – Они такие пушистые. И добрые, прям как ты, – восклицает А-Юань. Лань Чжань чувствует, как горят его уши: еще никогда никто не сравнивал его с этими милыми созданиями. Он берет в руки еще двоих кроликов и усаживает их на колени мальчишке. Те не сбегают, так что Лань Ванцзы продолжает свою работу.       – Что ты делаешь? – заинтересованно спрашивает А-Юань, уже наполовину погребённый под зверьками, которые топчутся по спинам своих товарищей и совсем не пытаются сбежать.       – Закапываю тебя под кроликами. Чтобы ты вырос быстрее, – поясняет свои действия Лань Чжань. Он усаживает последнего зверька и встречается взглядом с развеселившимся мальчишкой. Тот снова смеётся, обнимает кроликов и трётся щекой об их мягкий мех.       Лань Ванцзы чувствует себя умиротворённым и почти таким же счастливым, как когда проводит время во снах с Вэй Усянем. Как было бы хорошо, если бы они вдвоём могли жить в Облачных Глубинах и воспитывать А-Юаня. Это был бы лучший исход для всех троих, но такому не бывать.       Ведь в живых остались только двое.