Проходит несколько дней. Многие кланы уже более ответственно подключаются к поискам способа закрытия разломов; в некотором смысле и потому, что тварей становится все больше и больше, и они уже начинают распространяться на другие территории. Сильнее всего достаётся обычным людям: нечисть уничтожает посевы, разрушает дома и убивает скот.
В конце концов, небеса, вероятно, решают сжалиться: кто-то находит древний трактат по тёмной магии. Когда-то книга эта принадлежала ордену Цишань Вэнь, сейчас же, припав пылью, она лежала в глубине запретной секции клана Цзинь. Весть об этом приходит в письме, написанном рукой Цзинь Гуанъяо, и Лань Сичэнь впервые за долгое время испытывает облегчение.
Спустя пару дней в Облачных Глубинах снова проводится совет кланов, сюда же привозят и ту самую опасную книгу. Как выясняется, в ней не описан способ сотворения разлома между мирами, а лишь ритуал для его закрытия. После долгого совещания заклинатели разделяются на две группы, которые вскоре отправляются к обоим разломам.
– Брат, ты уверен, что не хочешь пойти со мной?
Лань Сичэнь в который раз переспрашивает Хангуан-Цзюня, но тот упрямо качает головой. Он не видит смысла в своём присутствии на ритуале. Справятся и без него. Цзэу-Цзюнь принимает его ответ и уходит с отрядом, включающим глав пары других кланов и их сопровождающих.
В тишине пещеры Ледяного Источника Лань Чжань пытается читать, но слова не идут в голову и не собираются открывать свой смысл. Он думает о том, что так и не нашел в библиотеке ответы на свои вопросы. Покинуть территорию Гу Су, чтобы где-то в других местах поискать информацию, ему не позволят, так как официально его наказание еще не закончилось. Как итог, Лань Чжань откладывает книгу в сторону, берет на руки пробегавшего мимо кролика и застывает холодной статуей, погружаясь в собственные размышления. Позже, он коротает время до вечера игрой на гуцине, снова раз за разом безрезультатно проигрывая "Расспрос".
Ночь наступает как спасение и облегчение для измаявшейся в её ожидании души. А вместе с ней – и долгожданный сон.
Лань Ванцзы снова оказывается на берегу реки, но в этот раз кругом царит темнота; в черном небе не видно ни луны, ни даже звёзд, и эта картина почему-то отзывается тревогой на сердце. Он спешит в лес; вдоль знакомой тропы среди деревьев почему-то не горят фонари. Вокруг слишком тихо, и молчание природы давит, вынуждая ускоряться. Настырной волной, раз за разом всё сильнее, одолевает гнетущая мысль: а что, если там, у озера, так же тихо? Если его никто не ждёт?
Преодолевая последний десяток шагов, Лань Чжань едва не выбегает на знакомую поляну. В темноте почти ничего не видно, но он старательно всматривается перед собой в надежде увидеть силуэт Вэй Ина.
В небе из-за тяжелых туч нехотя выплывает луна, даря хоть какое-то освещение. Вода в озере тут же начинает играть серебристыми бликами, но Лань Чжань по-прежнему не видит своего озёрного духа. Где он? Почему его здесь нет? В какой-то момент, устав напрягать зрение, он уже собирается позвать Вэй Ина, как вдруг на плечо опускается чья-то рука.
– Лань Чжань? – такой родной до боли голос вызывает облегчение; Хангуан-Цзюнь разворачивается и резко притягивает Вэй Ина в объятия, сжимая до хруста в костях и лёгкого хрипа, так, будто весь мир рухнет, если он его отпустит хоть на мгновение.
– Я боялся. Что ты исчез, – признаётся Лань Ванцзы.
– Я здесь. Ты пытаешься задушить меня? – улыбается Вэй Усянь, и его гость наконец ослабляет хватку. Они отстраняются, встречаются взглядами, и Вэй Ин становится внезапно слишком серьёзным.
– У нас нет времени, Лань Чжань. Я должен тебе кое-что рассказать.
Лань Ванцзы окидывает его недоумевающим взглядом. Какой информацией хочет поделиться Вэй Усянь? Что происходит?
– Это мой сон, и в нём достаточно времени, – отзывается он.
– Если так, то эта лягушка повелевает миром, – Вэй Ин отводит в сторону руку, показывая на холоднокровное создание у воды. Лань Чжань хмурится.
– Что?
– Ничего. Ты использовал методику осознанного сновидения, только чтобы попасть сюда. Но это не сон. Здесь тоже все реально, только это разные миры. Ты приходишь сюда через сон, как через коридор. Вот как тебе объяснить... – Вэй Ин задумчиво чешет затылок, и тут его осеняет: – Точно! Скажи, не было ли у тебя такого, что после этих сновидений ты в реальности замечал что-то странное? Словно следы из другого мира?
Лань Чжань вспоминает, как после одного из "походов" к озеру во сне наутро болела голова; вспоминает тот самый гребень и царапины на теле. Он поднимает взгляд на переступающего с ноги на ногу от нетерпения Вэй Ина и думает о том, что сам был недостаточно дерзким, чтобы развить мысль о подобном, а не похоронить под "разумными" доводами противоположного.
– Да, было. Как ты узнал об этом?
– Ну, как тебе объяснить... – протянул Вэй Ин, подбирая подходящие слова. – Знаю, ты мне вряд ли поверишь, но я просто сегодня будто очнулся ото сна. Я проснулся и понял, где нахожусь, и как наши с тобой миры связаны...
– Я верю тебе.
Что бы ни сказал Вэй Усянь, как бы странно ни звучали его заявления, но Лань Чжань твёрдо пообещал себе верить ему. Верить и быть на его стороне.
– Что ж, я рад, правда, рад, что ты мне веришь, – как-то немного грустно улыбается Вэй Усянь, – но это еще не всё. Я знаю, что где-то между нашими мирами есть трещина в пространстве, и благодаря ей ты попадал сюда. Но её скоро закроют, и мы с тобой больше не сможем видеться...
Это слова бьют Лань Чжаня, словно обухом по голове. Как такое может быть? Этого нельзя допустить!
– Я не позволю им закрыть разлом, – отзывается он, сжимая кулаки. – Они не посмеют забрать тебя у меня.
Вэй Ин выглядит слишком отчаявшимся, чтобы верить в это, но оставляет его фразу без комментариев. Вместо этого он добавляет:
– Есть еще кое-что. Кажется, я начал вспоминать... У меня перед глазами стоит картина того, как я падаю со скалы, а ты в последний момент хватаешь меня за руку и удерживает над пропастью. Потом подходит еще кто-то, и... Я пока не понимаю, как, но я снова падаю. Ты кричишь, зовёшь меня, но уже поздно... Это момент моей смерти, да? Я умер?
Он дожидается согласного кивка и продолжает:
– На самом деле, я думаю, что этот мир – нечто вроде загробной жизни. Иначе как бы я здесь оказался...
Его слова прерывает сильный грохот; похожий на обычный гром, тем не менее, он звучит более жутко и неприятно. Вэй Ин вздрагивает и отступает на шаг назад.
– Тебе пора, Лань Чжань. Не уверен, что мы скоро увидимся, если вообще увидимся. Поэтому, прощай...
Лань Ванцзы делает шаг вперёд, сам не понимая, чего он сейчас больше всего хочет: просто обнять Вэй Ина или поцеловать. Он хватает его за руки, и в этот момент огромная молния рассекает ночное небо, освещая поляну и отражаясь в глазах озёрного духа. Вэй Усянь прекрасен: в красном одеянии, с распущенными волосами, он сейчас напоминает изгнанного с небес небожителя. Лань Чжань обещает себе никогда не забывать этот образ. Вэй Ин немного наклоняется вперёд и с нажимом произносит:
– Лань Чжань, пожалуйста, проснись...
...но Лань Чжань не просыпается.
Вместо этого он оказывается на высокой скале; вокруг – лишь обожженная трава и острые камни. Небеса полыхают кроваво-красным заревом, отражаясь в черных клубящихся тучах; все, что можно здесь услышать – это крики неупокоенных душ, полные боли, ненависти и отчаяния.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, Лань Чжань, – доносится голос из-за спины. Холодный и жесткий, он всё еще принадлежит Вэй Усяню. Лань Чжань оборачивается и видит черные, чуть прищуренные глаза, на дне которых плещутся красные огни, будто отражения небесного зарева. – Но тем лучше: хотя бы сможем попрощаться. Скажи, ты знаешь, как наши миры связаны? – лишь после ответного кивка он продолжает, усмехаясь:
– Отлично, меньше пояснений. Хочешь узнать, что со мной произошло после смерти?
Этот Вэй Ин напоминает самого настоящего демона; он взмахивает своей черной флейтой, и напуганные души притихают, прекращая ненадолго свои громкие стенания.
– Когда я умер, мой дух раскололся на две части и попал в два разных мира; одна из этих двух частей стоит прямо перед тобой. Со второй частью ты уже виделся. Вот только тот, второй, засел у своего озера и никуда не собирался выходить. Мне же сидеть на одном месте совершенно не хотелось, и вот спустя долгое время, как только между мирами возник разлом, я проскользнул через него и, – о, чудо! – почти сразу же встретил тебя. Прицепиться к тебе, а точнее, к твоему мечу, было несложно. Так я проник в цзинши, перехватил тебя на выходе в осознанный сон, и мы отлично развлеклись. Тебе же понравилось, Лань Чжань?
Он сокращает между ними расстояние, почти вжимается в чужую грудь, но не касается. Лань Чжань думает о том, как сильно эти две части одного духа отличаются. Один – такой же светлый и улыбчивый, но лишившийся своих воспоминаний. Второй – окутанный тьмой, со злыми глазами и обжигающим смехом. Но они оба – части его Вэй Ина...
– Знаешь, если соединить две части духа, то можно вернуть умершего к жизни?
Лань Чжань вскидывается на этот вопрос, неверяще глядя на собеседника.
– В древних книгах о темных искусствах расказывается об этом способе, – продолжает Вэй Усянь. – Если открыть два разлома в миры, где находятся части духа, вытянуть их в реальный мир, соединить и провести особенный ритуал, то можно воскресить мертвеца. Другое дело, что создать эти разломы можно только раз в несколько сотен лет. Так что, раз уж кто-то побеспокоился о создании лазеек, то не желаешь ли ты воспользоваться ситуацией и вернуть меня к жизни? – он фыркает, видя откровенно ошарашенный взгляд Лань Чжаня, который совершенно позабыл о своей обычной маски безразличия. – Хотя, даже не знаю, хотел бы я вновь стать живым, или нет... В любом случае, тебе пора, Лань Чжань.
***
В этот раз Лань Ванцзы всё-таки просыпается. Он резко подскакивает с постели, понимая, что должен спешить; разве сможет он простить себе, если опоздает? В тишине пещеры слышится только тихое шуршание кроликов, бегающих взад-вперед по каменному полу; Лань Чжань не обращает на них внимание, он спешит к выходу и едва не ударяется о почти не заметный с первого взгляда барьер.
Болезненное осознание накрывает его с головой: такой барьер стоял здесь еще несколько недель назад, когда он отбывал наказание. Это означает лишь одно: его дядя, Лань Цижэнь, посчитал проблему с разломами решенной и отдал приказ возобновить наказание, заперев второго Нефрита в пещере Ледяного Источника.
Лань Чжань не верит в происходящее; отчаяние накрывает его с головой. Он бьётся в этот барьер, словно раненный журавль, кричит, призывая хоть кого-нибудь, но никто его не слышит. Ни один способ передачи сообщений не в состоянии пробиться сквозь преграду; в конце концов, Лань Чжань обессиленно падает на колени перед этим барьером и сидит так несколько часов, пока рассвет не окрашивает небо в золотые оттенки.
После восхода солнца к нему приходят несколько адептов, принося с собой еду и пару книг; они наперебой делятся радостным событием:
– Хорошие новости! – восклицают они. – Оба разлома закрыты!
Адепты удивляются, почему Хангуан-Цзюнь сидит на земле у барьера, но, не получив ответ, вскоре удаляются восвояси.
И Лань Чжань продолжается сидеть в той же позе до самого позднего вечера, думая лишь об одном: он снова не удержал, не спас, не позволил вернуться и продолжить жить тому, кто больше всего этого заслуживал.
Этой ночью, и каждой последующей в течении многих лет, он будет пытаться связаться с Вэй Ином посредством снов; он будет каждый вечер играть "Расспрос", но всё это не даст никакого результата. И лишь его белые одежды будут указанием для других на то, что непревзойдённый Хангуан-Цзюнь всё ещё находится в вечном глубоком трауре.
***
У открытого окна, наслаждаясь свежим ночным воздухом, стоит молодой мужчина; он скользит рассеянным взглядом по кронам деревьев и усеянному жемчужными звёздами небу, но мысли его заняты отнюдь не красотами природы. Вопреки тому, что сейчас довольно прохладно, и легкий ветер нахально колышет его волосы, мужчина этот элегантно обмахивается изысканным бумажным веером. Это похоже скорее на привычку, чем на необходимость.
– А живет человек между небом и этой землей так непрочно, как будто он странник и в дальнем пути...* – цитирует он и, закрывая веер, внезапно хмурится. – Сколько дано человеку прожить? Как говорила та бедная женщина? "Своего возлюбленного брата потеряешь очень скоро, но чтобы предотвратить трагедию, должен ты соединить два мира. Найди две части духа того, против кого поднялся весь мир, сплети их воедино и верни мертвеца из праха к жизни..." Кажется, так говорила она?
Мужчина этот задумчиво похлопывает веером по ладони и продолжает свой одинокий монолог:
– Как жаль, что я подвёл тебя, брат. Мне нужно было первому найти ту книгу с ритуалом закрытия и сжечь её раньше, чем она попала в руки главам кланов. Этой ночью оба раскола закрыли... Я не знаю, что мне теперь делать. Не знаю, как теперь повернётся судьба, которую я не смог обмануть... Вероятно, лучшее решение – действовать, полагаясь лишь на собственные силы, а не на чьи-то предсказания.
