***
Когда уже выхожу из бара, на выходе сталкиваюсь с уж больно знакомым мне человеком, лицо узнаю его почти сразу. Чёрные волосы, чёрная футболка, голубые глаза... Чёрт, нет, нет, нет, нет. Моя совесть не выдержит такой «измены». Да, это, конечно, так назвать нельзя, но это предательство моим не потухшим всё ещё чувствам. – Извините, – отхожу от него словно от огня, сердце принимает бешеные обороты. Показалось. Мне, блять, просто показалось. Вот так легко, я лишь выпил, — даже не в дрова набухался! — а мерещится уже такое. Неужели мне не суждено забыть того мужчину? Я отчаянно пытаюсь сделать это уже не первым способом, но судьба явно против.***
Павел Воля: «Привет, познакомимся?» «Ты милый :)» 19:16 Антон Метельский: «Привет, благодарю))» «Рад новым знакомствам, так что не откажу» 19:16 Павел Воля: «А ты фамилию специально другую поставил, да? Чтобы было меньше шансов на то, что тебя узнают?» «Прости, мы просто в одном университете учимся» 19:16 Мой главный страх явился, когда не ждали. Самый лучший, блять, момент. Интересно, этот Паша тоже из гомофобов? Отвечать становится страшно. Мечусь между мыслями заблокировать его или всё же познакомиться, — вдруг реально нормальный пацан? Поможет ли он мне спастись от навязчивых мыслей о моём***
Словно первый день. Словно я вернулся в то, с чего всё началось. Словно я всё ещё тот зашуганный неизменимой судьбой мальчишка. Стою вот здесь, посреди университетского коридора, и снова все смотрят на меня. Осуждение льётся со всех сторон, оно слишком хорошо читается во взглядах этих студентов. Чувствую себя ужасно некомфортно, неприятно и как-то излишне уж замеченным, а если коротко — максимально хуëво, и хочется лишь скрыться от всего этого подальше. И вскрыться желательно тоже. Не то чтобы я был сторонником применения себе физической боли (по крайней мере, не сейчас), но это желание трезвонит в башке самым оглушающим будильником. В глазах отчего-то мутно, темно, и мне становится ужасно жарко и душно, хочется окно распахнуть. Возможно, и выйти в него тоже. Ещё и сушит не по-детски, словно после жёсткой пьянки, жажда ощущается раздражающей сухостью в горле. Голову кружит, перед глазами плывёт, а когда у кого-то проходящего мимо я замечаю ту самую фотку в телефоне, действительно хочется просто вскрыться. А дальше пустота. А дальше он. Дальше мой ангел спаситель в человеческом обличии. Мы снова на пляже. Лежим вдвоём на песке, руки в такой близости между друг другом, что, кажется, сейчас же бить яркие искры начнут меж них. На небе пустого места нет — всё в облаках, почти полностью тёмных. Море будто живое, плещется неспокойно, предупреждает о чём-то. Погода не спешит никого радовать, нагнетает лишь своё депрессивное состояние, но... Рядом с ним хорошо. Мысль приходит неожиданно и глушит меня. Поворачиваю голову и вглядываюсь в яркие глаза. Наблюдаю, запоминаю, живу этим всем. Они отпечатываются на обратной стороне век, когда я глаза закрываю. Никогда не выйдут из сознания. Но мне так хочется бороться с этим, потому что мы незнакомцы, что меня изнутри разрывает. С ним так хорошо, без него ужасно. Без него правильно, потому что у него своя жизнь. Я не должен вмешиваться и не могу: я о нём ничего не знаю. Кроме внешности, разумеется. Но что это мне даёт? Ровным счётом ведь ничего. – Хочу лежать здесь вечно. – легко сходит с языка. Я буквально нутром своим чувствую, как он улыбается. Мне даже смотреть на него не приходится, я просто знаю, что на лице его сейчас расплывается прекрасная довольная улыбка. – Тебя ждут, – как-то печально и очень уж нерадостно произносит он спустя какое-то время. Похоже, он тоже не хочет прерывать момент. И это в самом деле растапливает моё сердце. Вырывает меня отсюда резко. Когда глаза открываю, уже нет никакого моря, только несколько склонившихся заинтересованных лиц. И... Дима. Его я рад видеть больше всего. А если точнее, он единственный, кому я здесь в принципе рад. – Ты потерял сознание, спокойно. Сейчас всё хорошо... – негромко и полувопросительно, я в ответ слабо киваю. Он придерживает меня за плечо, а другой рукой упирается в грудь мягко, чтобы я не поднялся, по всей видимости. Однако я всё равно силюсь встать, не лежать же мне посреди универа лепёхой. Дима осторожно помогает мне в этом, и уже на ногах я замечаю, что осуждающие взгляды превратились скорее в сочувствующие. Не все конечно, но многие. Ну, мы убедились, что учащиеся здесь хотя бы отчасти человечны, спасибо и на этом.***
– Это из-за нервов ведь, да? – мы одни в мужском туалете, а сердце моё до сих пор скачет бешено после произошедшего. – Скорее всего, – Дима ободряюще хлопает меня по плечу. – Тох, ты не парься так из-за фотки, ты же и сам понимаешь, что они все просто полные не смыслящие идиоты. Тебе не нужно так много думать о том, что о тебе думают другие. Они правда идиоты, которые не стоят твоего внимания. Да, понимаю-то я это прекрасно, но от этого не легче ни капли. Я ведь реально завишу от каждого сказанного в мою сторону слова. Стать независимым от чужого мнения у меня никак не получается уже сколько времени, хотя давно было пора послать всех куда подальше и не думать о том, кто что обо мне говорит, Дима ведь прав, и я полностью согласен с его мнением. Тошно становится от того, что мне так на это не наплевать. Это ненормально. Меня сильно раздражает тот факт, что по сей грёбаный день любой, кто нелестно отзовётся о моей ориентации, кто нелестно отзовётся о моих вкусах и предпочтениях, кто позволит себе выдать самое гадкое, что есть у него на душе, в мою сторону, — реально любой — без каких-либо усилий может задеть меня до глубины души и подарить отвратительное настроение на весь оставшийся день. Это разбивает меня, выводит из колеи день от дня. – Боже, ну почему я такой жалкий? – выдыхаю обречённо самому себе. И чувствую лишь, как чужие тёплые руки обхватывают моё тощее тело, сковывая. Улыбаюсь грустно, обнимая в ответ, и тяжесть понемногу отходит на второй план. Димины объятия, наверное, самое мягкое и трепетное, что я когда-либо ощущал. А самое главное, он знает, когда для этого подходящий момент. Как вот сейчас. Всё же одинокая слеза скатывается по моей щеке, однако остальные я чудом сдерживаю. На самом деле орать хочется от зашкаливающих эмоций, просто орать во всю глотку. Их слишком много, меня одного недостаточно для всего этого. Выплеснуть их хочется одним разом, да и навсегда. А клишированный селфхарм мигом приходит в голову звенящей идеей. Предыдущий опыт такого был около трёх лет назад. Тогда я жёстко парился из-за того, что никуда не поступлю, останусь без образования и работы на всю оставшуюся жизнь и скончаюсь в каком-нибудь подъезде от голода, хотя и внешние факторы сыграли на те мои действия свою роль. Внимания не хватало — это да, было такое. Хотя сейчас я бы с большой радостью отказался от него: не нужно мне такое чрезмерное, да и плюсом к тому настолько негативное. Но не мне сейчас судить себя в прошлом. Руки резать для меня тогда было чем-то слишком уж «показушным», мол, смотрите, я такой несчастный, мне нужно, чтобы вы поговорили со мной об этом. Так что такой вариант я даже не брал на рассмотрение. Вариантом куда привлекательнее были бёдра, собственно, что и было моим прекрасным выбором долгое время. Уже перед экзаменами я перешёл на рёбра — в этом было что-то своё, что-то, возможно, завораживающее, что-то, на что мне нравилось смотреть в зеркале подолгу и просто наслаждаться чувствительностью этого места. Селфхарм исчез из моей жизни как-то неожиданно резко, надо сказать. Когда мне пришли последние результаты экзаменов и впереди оставалось непосредственно само поступление. Будто на том и закончились мои проблемы, и началась абсолютно новая жизнь. Тогда я пообещал самому себе, что не буду над собой так издеваться больше никогда, что бы не случилось и как бы тяжело не было. Сейчас же во мне появляется страх не сдержать обещание. Да и вообще, — мне что, и так боли не хватает, в самом деле? Я сейчас даже не про моральную (хотя и её предостаточно), — про физическую. Ведь достаётся мне и моему телу стабильно не меньше раза в неделю. Постоянных свежих ран и так достаточно, чтобы ещё и самому со своим телом что-то такое делать. Однако прошлый опыт напоминает о себе: я чувствовал облегчение каждый раз, когда таким способом «наказывал» себя. Нельзя, Антон, просто нельзя, пойми.***
Павел Воля: «Я всё видел...(» «Ты в порядке?» «Что произошло?» 14:14 Ох, это даже мило, что обо мне кто-то беспокоится. Совсем нечасто встретишь такое отношение к себе после всего случившегося. Весьма неожиданно, надо сказать. Антон Метельский: «Просто нервы, не переживай» 14:14 Павел Воля: «И я видел то фото» «Как и все» «Но они ведь не в праве так относиться к тебе» «Это отвратительно» 14:14 Ого, адекватный человек из универа среди всего этого потока? Да, он удивляет меня всё больше. Антон Метельский: «Их это не останавливает, как видишь» 14:15 Павел Воля: «Надеюсь, с тобой сейчас всё хорошо?» 14:15 Антон Метельский: «Да, просто это было слишком резко и неожиданно, наверное» 14:15 И снова не знаю, говорю ли правду. Возможно, просто попытка убедить и себя, и всех, и этого парня в частности, что всё хорошо. В том, что моя жизнь «абсолютно нормальна». Что ничего особенного не происходит. И не уверен, насколько долго готов вот так врать. Решаю порассматривать его фотки в профиле. Он выглядит как самый обычный студент, ничем особенным не выделяющимся среди остальных. Русые волосы, располагающее к себе лицо, глаза, уши, нос — всё как у всех людей. В глаза мне бросаются лишь его выразительные скулы, которые определённо дают плюс к моей симпатии, да и характер его заставляет меня поверить в то, что именно он может оказаться тем самым, кто заставил бы моё сердце трепетать и забыть о всех ненужных чувствах. Хотя осадок недоверия всё же остаётся, да и вряд ли полностью уйдёт хоть когда. Павел Воля: «Я часто замечаю новые синяки у тебя» «Тебя так часто бьют?» «Прости, если лезу не в своё дело, просто любопытно» «Действительно ли люди могут быть настолько…» «Мне даже слов не подобрать» 14:17 Антон Метельский: «Могут, поверь)» «Не раз приходилось на себе всё это испытывать» 14:18 Павел Воля: «Это ужасно» «Надеюсь, у них когда-нибудь включатся мозги» «Если они вообще есть» 14:18 Антон Метельский: «Если честно, это не самая приятная тема для разговора» «Если ты не против, я бы хотел начать наше общение с чего-то поприятнее» «Допустим… Как ты пришёл к тому, что ты гей?» «Банально, знаю» 14:18 Павел Воля: «Без проблем» «Наверное, так же, как и все, с детства» «Ну, скажем, мне всегда хотелось ощутить себя на месте женских персонажей в гетеролюбовных историях, хах» «Чтобы меня полюбил кто-то сильный и мужественный» «Хотя в детстве я не до конца это осознавал, конечно» «Думаю, как-то так» «Твоя очередь рассказывать)» 14:20 Антон Метельский: «Да тоже с детства, скорее всего» «Но чётким осознанием стало тогда, когда я влюбился в одноклассника в школе» 14:20 Павел Воля: «Ох, да, я тоже переживал это» «Он так ничего и не узнал, и слава богу, хах» 14:20