Шанс на любовь

      Я едва направляю имеющиеся силы на борьбу с этим ужасным желанием только и пялиться на своего тренера, не спуская глаз, словно одержимый какой-то, и ничего больше не делать. Едва выполняю какие-то упражнения, кажущиеся совершенно неважными сейчас, едва переключаю свои мысли на что-то отдалённое, но… Каждый раз всё равно продолжаю думать о нём. И постоянно коситься слишком откровенно. Я насильно заставляю себя смотреть в пол, лишь бы никто не увидел такое моё излишнее проявление внимания к нашему тренеру. Это было бы весьма неловко, если бы кто-то заметил и стал пускать обо мне какие-нибудь слухи теперь ещё и тут. Такого мне не надо. Мне бы хоть каплю спокойствия, хоть чуточку людей, которые относились бы ко мне хотя бы нейтрально, о большем уж и не прошу…       Лишь когда мы стоим все в одной шеренге, я позволяю себе вдоволь пялиться на Арсения Сергеевича, не отводя глаз. Здесь хотя бы подозрений никаких: я просто внимательно слушаю своего тренера, ведь хожу на эти тренировки именно для того, чтобы качественно развивать свои физические способности, правильно? Всё именно так и есть. Ничего странного.       Всё, что напрягает, — Паша, который непонятно задевает мою руку раз за разом, всё время что-то поправляя: то прядь волос, упавшую на лицо, то помявшуюся футболку, то стряхивает несуществующие пылинки с плеча. И каждый раз делает это словно совершенно случайно, только вот ощущается абсолютно полностью наоборот. Он смотрит на меня странно, пытаясь то ли что-то увидеть в моём взгляде, то ли вызвать какие-то эмоции и чувства. Но я не подаю никакого вида. Стараюсь вести себя максимально естественно, словно ничего и не происходит, просто игнорирую все эти сигналы. Страшно только из-за, что он, вполне возможно, прямо сейчас пытается понять, что я чувствую к Арсению Сергеевичу. Никому здесь не следует знать о таком. Истинную причину подобного поведения Паши у меня раскрыть так и не получается, какие бы идеи не приходили в голову.       Я только продолжаю отчаянно смотреть на нашего тренера, ожидая, что он наконец-то посмотрит на меня в ответ, однако ни один чёртов раз за всё то время, пока мы стоим друг напротив друга (мне как-то повезло стоять в центре всех ребят, прямо перед Арсением Сергеевичем), он не бросает свой взгляд на меня. Даже мельком. Понимаете ведь, как это больно и несправедливо? Объект твоего обожания находится прямо перед тобой, и пока ты усердно борешься со своими бесконечными мыслями о нём, пока ожидаешь получить ту единственную каплю внимания, которая является для тебя самым мощным наркотиком, пока думаешь, как не сойти с ума, твой объект обожания в это время ничего тебе не даёт, ни малейшего кусочка, ни малейшей капли удовлетворения, словно издеваясь так сильно, как только может, вымещая свои эмоции таким образом. Именно в такие моменты я ощущаю себя грёбаным зависимым наркоманом, который желает получить хотя бы один быстрый взгляд (хоть на секунду, этого уже будет достаточно!), но на самом деле в глубине души желает куда о большем, чем позволяет себе думать. Я ведь прекрасно понимаю, что даже пятиминутными искренними взглядами глаза в глаза тут не обойдёшься. Наркоману всегда нужно больше, чем ему дают. Это моментное удовлетворение лишь подпитывает всё сильнее и сильнее, каждый раз тебе будет хотеться только большего. Это необратимый процесс.       Меня ведь по-настоящему раздражает то, как Арсений Сергеевич меня упрямо игнорирует. Хотя я и пытаюсь отвергать подобные мысли, но это раздражение заполоняет меня. Как в случае с наркоманами — ты становишься агрессивным, когда тебе не дают желаемое, и все твои мысли направлены лишь на получение этого самого желаемого. Паша в это время снова мою руку задевает подозрительно часто, явно ожидая какой-то реакции. То ли он замечает моё состояние и пытается таким образом успокоить, то ли преследует какие-то свои цели, но факт остаётся в том, что его действия меня только бесят сейчас сильно, заставляя становиться ещё раздражённее. Арсений Сергеевич не может задержать на мне взгляд даже на долю секунды — смотрит на кого угодно, но не на меня. И я веду себя, будто обиженный ребёнок, которому не достаётся достаточно внимания, — хочется кричать, жалобно и плаксиво просить хоть как-то на меня посмотреть, хоть краем глаза, что-то сказать, успокоить.       Паша решает меня оставить, не трогает больше. А я закипаю сильнее. Раздражает всё происходящее. Арсений Сергеевич на самом деле ведёт себя слишком странно. Не мог же он ни с того ни с сего начать меня игнорировать? Ну подозрительно же. Что-то должно было послужить причиной тому, что он так себя сейчас ведёт…       Может быть, Сергей Борисович уже поговорил с ним? Может, и физрук, и тренер знают теперь о тех слухах, что обо мне ходят в университете? Может, именно поэтому Арсений Сергеевич меня избегает? Он не хочет смотреть в глаза жалкому гею-подростку, которому не хватает мужского внимания и любви. Ему, должно быть, противно от меня сейчас.       Я думаю об этом всю тренировку. И когда мы отрабатываем удары с правильной позицией, расходясь по залу, а мне снова достаётся стоять слишком близко к тренеру. И когда он к каждому подходит, помогая исправлять ошибки, а меня снова игнорирует, проходя мимо, будто меня и не существует вовсе (а я нарочно в этот момент делаю всё не так, как надо (да, потому что я именно тот жалкий гей-подросток, которому не хватает внимания)). И когда я решаюсь напрямую его к себе позвать за помощью, однако он находит вескую причину в виде какого-то другого ученика, а после вообще заканчивает упражнение.       Он не смотрит на меня ни разу. Сколько я не жду, сколько не пытаюсь привлечь его внимание к себе. Он буквально меня не замечает, игнорируя на протяжении всей тренировки.       Получаю я внимание только от одного единственного человека — от Паши, от которого, впрочем, не имею никакого желания сейчас получать это грёбаное внимание, которое так много определяет. Тем более такое, какое проявляет он — не похожее на дружеское и непривычно обильное с его стороны. Обычно он скуп на проявление тактильности, только на этой тренировке что-то в край меняется по неизвестной мне причине.       Мои силы — как физические, так и моральные, к концу занятия совсем заканчиваются. Я устаю от того, сколько эмоций трачу на то, чтобы Арсений Сергеевич хотя бы просто на меня посмотрел. Это по-настоящему изнуряет. Обижаясь на самого себя, на тренера и на весь окружающий мир, я ухожу с тренировки неудовлетворённым, раздражённым и злым.       Паша наверняка понимает причину моего такого поведения, так что наконец решает отстать от меня совсем и перестать трогать. Я не имею ни малейшего желания говорить о том, что происходит, и радуюсь, что Паша относится с пониманием: всё оставшееся время, когда мы переодеваемся и уходим из спортклуба, он молчит. Благодарен я ему в этот момент за то, что он от меня отстаёт и свои приколы заканчивает. Только этому и благодарен. Меня раздражает буквально всё.       Когда мы расходимся, сухо попрощавшись, я ещё долго брожу в одиночестве, заглядывая на знакомые и незнакомые крыши, останавливаясь в конце концов на одной, с которой вид лучший сейчас. Сижу там долго, глотая всю ненависть и злость, что скопились во мне сегодня, и смотрю на заходящее за горизонт солнце. Хочется что-то сделать. Что-то яркое, кричащее, чтобы меня заметили, чтобы… он заметил. Хочется привлечь его внимание любым возможным способом. Тот игнор, который следовал сегодня весь день с его стороны, оказался совсем неприятным. Я не хотел, чтобы он ко мне так относился, чтобы игнорировал и не замечал больше. Я стал слишком сильно зависим от его внимания.       Лишь когда эмоции слегка угасают, я всерьёз задумываюсь о причинах такого поведения Арсения Сергеевича. Это ведь и правда странно. Он же не мог просто так взять и решить игнорировать меня? На это должна быть причина. Хоть какая-то. Даже самая меня неустраивающая, но причина такого поведения должна быть.       Всё слишком странно.       Мне никогда его не понять. Это и заставляет меня отчаиваться больше всего.

***

      Холод окутывает с ног до головы. Боль пробирается в самую глубину души. Вода струится на голову мерзко, вызывая только головную боль. Мысли быстротечно стекают в водосток.       Я влип по-полной и это точно. Кажется, я скоро сойду с ума. Нельзя так себя изводить, нельзя так реагировать.       Он ведь просто тренер. Он просто выполняет свою работу. И нет в его действиях никакого подтекста, который я так упрямо ищу. Он тренер, который относится ко всем своим ученикам одинаково.       Ученики.       Точно, я просто его ученик.       В какой момент всё стало настолько сложно — понять крайне трудно. Скорее всего, всё было так с самого начала, а вот где это начало есть — знать точно не мне. Такое состояние и такие мысли стали слишком привычными, чтобы вспоминать, а когда их у меня не было.       Кажется, с первой же секунды его появления в моей жизни я перестал соображать о чём-либо, да и жить перестал нормально. Не сказать, конечно, что до него всё было так уж хорошо (всё было хуёво), но с его появлением стало ещё хуёвее, потому что кроме того, чтобы страдать физически, я теперь страдал и морально. И если с первым я в теории мог что-то сделать (как минимум перевестись в другое учебное заведение), то с чувствами бороться я не мог, никакое бы игнорирование или переезд не помог бы — Арсений Сергеевич живёт в моих мыслях двадцать четыре на семь, подобные действия сделали бы только больнее.       Думаю, мне просто нужна разрядка. Как в тот раз в клубе: я просто отвлёкся, просто выпустил эмоции. Просто разрядился, отпустив себя.       Да, пожалуй, это было бы самое то сейчас. Не думать ни о чём, просто найти кого-нибудь привлекательного и хорошо провести время, выплеснув чувства и энергию. Просто расслабиться с кем-то, не думая лишний раз об изнуряющих заботах. Просто почувствовать себя любимым хотя бы на жалкие мгновения, почувствовать, что кто-то нуждается в тебе… Мне кажется это таким необходимым.       Боже, нет, обманывать себя долго не получится: мои мысли всегда заняты им, и теперь никакой секс тут не поможет. Разве что секс с ним.       Фу, нет, нельзя о таком думать. Он просто мой тренер.       Просто тренер…       Да твою мать!       Выключаю воду и выхожу из душа, обматывая вокруг бёдер полотенце. Нужно скорее всё это прекратить и пойти спать, пока я не закопал себя своими же мыслями ещё глубже. Иначе будет совсем херово.       Одеваюсь, еле добираюсь до своей кровати, пытаясь перестать цепляться за поток мыслей, и просто падаю лицом в подушку, надеясь заснуть как можно скорее. Однако ещё долго я думаю о прошедшей сегодня тренировке. О том, как Арсений Сергеевич упрямо меня игнорировал. О том, как я наивно ждал, пока он взглянет на меня, будто я мазохист какой-нибудь. О том, что вёл я себя как помешанный, не в силах концентрироваться на чём-то кроме его взгляда, который так жадно желал получить. Но ведь если так подумать, то, что он делает — правильно. Лучше игнорировать, лучше не углубляться во всё это, лучше оставить всё как есть. И он, как здравомыслящий человек, всё это понимает. Он поступает правильно. Я недостаточно хорош, чтобы стоять рядом с ним. Ни в каком плане. Арсений Сергеевич слишком правильный, слишком идеальный и недоступный. Он построил для себя прекрасный образ, не позволяя лишним людям знать о нём слишком много. Только проблема вся в том, что я не хочу быть лишним, даже если мне так положено.       Мысли плавно текут дальше сами по себе, я просто не хочу больше загоняться и убиваться из-за этого всего. В голове всё ещё мелькают сцены сегодняшней тренировки, странные прикосновения Паши… Ощущение, что он и впрямь ко мне что-то чувствует. Он смотрит на меня как-то особенно — не так, как должен смотреть человек на своего друга. Его постоянные «случайные» прикосновения я ощущал на себе непозволительно часто. На его лице играла вечная растерянность. Мне было непонятно только одно: почему в таком случае он продолжает шутить о том, что между нами с Арсением что-то есть? Он пытается прощупать мою реакцию на такое или что? Пытается увидеть зелёный свет для активных действий? Он правда что-то чувствует ко мне?       Или это я снова ищу какие-то бессмысленные подтексты во всём вокруг?       В любом случае, знать мне пока не положено. Если всё реально так, как я думаю, для раскрытия этой правды ещё наступит своё время.       Думать ни о чём не хочется. Я представляю себе какую-нибудь далёкую от меня счастливую жизнь, в которой всё идёт гладко, без проблем, без препятствий и таких сложностей. К счастью, так и засыпаю совсем скоро.

***

Дмитрий Позов: «У вас когда физра?» «Там новый препод» «Типа на одной волне со студентами))» «Короче, ты заценишь» 11:11 Антон Шастун: «Уже заценил, у нас вчера была» 11:12 Дмитрий Позов: «Понял, принял» «Короче, прикинь» «Он мне инсту свою дал» 11:12 Антон Шастун: «Ебать» «Ты не шутишь?» 11:12 Дмитрий Позов: «Нет» 11:12 Антон Шастун: «Пригоняй в столовку» «Я тебя жду» 11:12       Долго ждать не приходится, уже через пару минут рядом со мной оказывается довольный Димка, который вытягивает руку со своим телефоном перед моим лицом, заставляя лицезреть чëртову страницу в инстаграме Сергея Борисовича. Настоящую, блин, его страницу.       Удивительный джекпот. Если они с Арсением Сергеевичем друзья, значит... я смогу найти и его.       Не верится даже, что всë так легко складывается. Я точно не сплю?       – Бля, ты знаешь, что они с Арсением Сергеевичем знакомы?       Дима смотрит на меня так, словно увидел самого настоящего единорога посреди университета, сидящим за одним с ним столом. И такого же радужного, ага.       – Даже больше скажу, они с ним друзья. Хорошие такие, прям как мы с тобой, – улыбаюсь скорее от нервов, чем от сильной радости, и направляю взгляд в чашку с уже давно остывшим чаем.       – Ты сейчас серьёзно?       – Ага... Сначала я видел его перед тренировкой, а потом после пары он сам мне сказал, что они с ним дружат ещë с универа...       – Так ты хочешь Арсения найти, что ли?       Позорно молчу в ответ на такой компрометирующий вопрос, потому что выдавать себя совершенно не хочется — это кажется чем-то постыдным: вот так следить за человеком и в жизни, и в соцсетях… Это ведь неправильно, да?       – Погоди, сейчас скину аккаунт Борисыча, так уж и быть, ищи своего Арсения.       – Он не мой, – отрезаю резко и даже как-то грубо, кусая губы и пряча свой взгляд. Дима лишь улыбается, наблюдая за мной.       На телефон приходит уведомление, и я тут же перехожу на страницу нашего нового учителя. Одно из последних фото сразу же бросается в глаза. Сергей Борисович с Арсением. Веселятся оба, смеются... На моём лице мгновенно расплывается невероятно счастливая ребяческая улыбка: оба такие взрослые уже, а всё равно находят причины повеселиться вместе. Надеюсь на то, что наша дружба с Димкой будет такой же. Это ведь так здорово — даже спустя годы иметь повод веселиться, как веселились ещё подростками.       – Блин, почему он его не отметил? – бросаю я растерянно.       – Поищи в подписках.       – Там четыреста человек, блять...       – Поиск тебе на что?       Я ударяю себя по лицу. Точно тупой. А с мыслями об Арсении становлюсь ещë тупее, и, кажется, это не лечится. Либо я плохо стараюсь.       Его аккаунт тоже нахожу очень быстро. Арсений Попов. А фамилию-то свою он нам и не озвучивал: красивая...       Антон Попов. Звучит?       Блять, надо перестать думать об этом.       Пробегаюсь взглядом быстро: двести подписок, тридцать четыре тысячи подписчиков, полторы тысячи фото. И я даже не знаю, что из этого всего удивительнее.       – Пиздец… – округляю глаза в искреннем изумлении.       Сколько же материала для... Надо ведь знать границы, правильно? Нельзя позволять себе делать что-то лишнее. Если я ещё и дрочить на него буду, точно себя загрызу лишними мыслями и самокопаниями.       Дима заглядывает в мой телефон и тоже заметно удивляется.       – С самооценкой у него всë просто отлично, – и на мой вопросительный взгляд следом уточняет: – Фоткается много, себя любит явно. Ты не залипни только, до пары тринадцать минут.       Надо признать, что залипнуть тут очень даже есть на что. Пролистываю его фотки одну за другой, задерживая заинтересованный взгляд на каждой, и кажется, что оторваться уже невозможно. Он улыбается почти на каждой фотографии, но мне это улыбка кажется какой-то непривычной… неживой что ли. На тренировках он улыбается по-другому обычно. Там он сияет, светится, искрится — всем видом наслаждается своим делом. Ни одна камера не передаст это настроение. Ни одна камера не передаст его красоту.       Вот он серьëзный стоит посреди улицы, смотря точно в камеру, на фоне красивые виды Питера. Вот улыбается на фоне цветастых обоев, чуть жмурясь мило. Вот — задумчивый стоит, взгляд отведя.       Он везде идеальный.       Я не хочу об этом думать, но это правда так. Мне просто не оторвать глаз от того, каким красивым он предстаёт на каждой чёртовой фотографии. Я буквально не могу остановиться их рассматривать одна за другой.       – Долго так сидеть собираешься? Не хотел прерывать твой астрал, но сейчас уже пара начнётся.       Смотрю на время растерянно и не понимаю, как так быстро могло пролететь время. Это что-то нереальное. Я слишком сильно погрузился в свой мир.       На паре я продолжаю изучать профиль Арсения буквально от и до. Всë же, я рад, что именно эту пару ведëт какой-то нудный старик, имя которого я понятное дело не помню, а я, всё ещё находясь в этой странной прострации, сижу на последней парте.       На некоторые фотографии залипать приходится дольше обычного... Например, когда на глаза попадается фотка, где на Арсении Сергеевиче накинут ЛГБТ флаг, его улыбку (слегка даже безумную на первый взгляд) я рассматриваю д-... Стоп!       Стоп-стоп-стоп-топ…       ЛГБТ флаг.       Это ёбаный ЛГБТ флаг.       Это ёбаный Арсений Сергеевич с ЛГБТ флагом.       Хотя вот этого я знать не могу. Да и не думаю, что он бы дал кому-нибудь в жопу. Он больше на брутального альфача походит, который сам кого угодно трахнет.       Блять, Антон, перестань, пожалуйста. Это невыносимо. Это ужасно, отвратительно, неправильно и это пиздец.       Это ëбаный как Арсений пиздец.       Кажется, я делаю немного больше скриншотов, чем надо. Пальцы будто меня не слушаются, да и я в целом не соображаю, что делаю. Снова дурацкая прострация из-за какой-то одной фотки. Антон Шастун: «ААААААААААААААААААААААХУЕТЬ» 12:37       Только это я сейчас и могу написать. Дмитрий Позов: «Что случилось?» 12:37 Антон Шастун: «АХУЕТЬ» 12:37       Многозначительно, я знаю.       Губы кусаю, кажется, в кровь, не имея никаких сил совладать с самим собой. Это ведь реально пиздец. Антон Шастун: «Ты должен это видеть...» 12:37       Снова перехожу в Инстаграм и скидываю Диме пост. Меня всë ещë трясëт, всë ещë разрывает на части, всë ещë уносит куда-то за грань реальности. Просто потому, что...       Как. Это. Блять. Понимать?       Как понимать этот ёбаный пост? Без подписей, без хештегов, которые присутствуют под каждой его фотографией. Просто фото, просто Арсений, просто ЛГБТ флаг. У него всё так просто, а я всегда усложняю каждую незначительную деталь. Но это ведь далеко не «незначительная деталь», правда? pozov: «Ты смотри только не лайкни случайно» «Это будет фиаско» 12:38 anton.shastoon: «Просто что это может значить???» 12:38 pozov: «Бля, и комменты закрыты» «Он точно что-то скрывает)))» 12:38 anton.shastoon: «Пиздец....» 12:38

***

      – Это может означать что угодно, мы не можем знать наверняка.       – Но... блять, – вдумчивая пауза. – Блять, – не нахожу комментариев лучше. – У меня нет вообще никаких объяснений.       Когда я завалился к Вике в квартиру в таком виде, она явно прихуела. Я бы сам себя не узнал таким растрёпанным, с вылупленными глазами и прихуевшим от жизни видом, поэтому удивлëн ещё, что она меня тогда сразу же не выгнала.       – Когда у вас с ним тренировка?       – Завтра. А что такое?       Она задумчиво опускает голову, погружаясь в свои мысли. Хочется узнать, о чём она сейчас думает, но только не хочется отвлекать. Вика всё-таки пытается мне чем-то помочь.       – Сложная у тебя ситуация, Тошик...       Вика осматривает комнату тем же задумчивым взглядом, копошась в своей голове.       – Блин, правда понятия не имею, чем тебе помочь. Тебе нужно просто время. А ещё понять, как Арсений к тебе относится.       – Хочешь, чтобы я напрямую спросил что ли?       – Если ты, конечно, хочешь, чтобы шансы твои совсем обнулились, то пожалуйста, – и смотрит пару секунд серьёзно, а затем расправляет плечи и вздыхает тяжко. – Если спросишь напрямую, можешь его только спугнуть. То, что у него есть фотка с ЛГБТ флагом, ещё не значит, что он сам относится к людям нетрадиционной ориентации. Ты должен проследить за его жестами, за его реакцией, благодаря этому ты сможешь понять, как он к тебе относится.       – А если он меня совсем игнорирует?       – Значит, ты ему либо и впрямь не интересен, либо он сам отрицает всё происходящее и старается минимизировать контакт, чтобы глубже не завязнуть в своих чувствах. Выведи его на эмоции, на реакцию, не знаю, сделай хоть что-нибудь, и тогда у нас будет больше возможностей.       – Понял. Спасибо большое, правда, я не знаю, что бы я без тебя делал.       – Например, сходил бы с ума от чувств?       – Скорее всего.       Её объятия тёплые и нежные, точно женские. Из них выбираться не хочется, хочется наслаждаться этим моментом вечно. Сегодня решаю остаться у Вики на ночь — она сама предложила, а я отказать просто не смог, да и грузить Диму своим поникшим видом тоже не хотелось, он и так терпит это слишком часто.       Заснуть получается не сразу. Арсений Сергеевич так и решил заселиться в моей голове. И уж не знаю на сколько, но очень надеюсь, что выйдет он оттуда поскорее, потому что я действительно схожу с ума от своих чувств.