Я вижу, как на его лбу сверкает пот, замечаю сбитое напрочь дыхание, вздымающуюся часто грудь и вижу Оксану, которая на входе нервно подзывает к себе жестом руки кого-то. К ней быстро прилипает Сергей Борисович, и они вдвоём уходят прочь, скрываясь из виду. Арсений Сергеевич провожает их взглядом, он выглядит каким-то особенно злым сейчас: сведённые вместе брови, горящие не по-доброму глаза, сжатые в кулаки руки, дёргающийся непроизвольно уголок губ... Он пытается скрыть своё состояние и взять себя под контроль, прячась за мнимым спокойствием, только мелкие детали продолжают выдавать, что всё не так, как обычно.
Сегодня мне приходится быть одному на тренировке, без компании, потому что ещё утром Паша оповестил меня о своём неважном состоянии, из-за которого планирует целый день просидеть дома. Без этой опоры в виде его поддерживающей улыбки и ободряющих слов я чувствую себя крайне взволнованным. Как мы обсуждали с Викой, мне надо получить от Арсения Сергеевича какую-нибудь реакцию сегодня, но страх бежит по всему телу, когда я смотрю на его абсолютно неспокойный образ и вообще не понимаю, стоит ли что-то делать (вдруг мне ещё влетит). Арсений Сергеевич ведь правда выглядит грозно. Сегодня он не такой, какой бывает обычно н тренировках, и это пугает.
Я думаю только о вчерашних словах Вики и понимаю, что у меня нет абсолютно никакого плана, как мне вывести тренера на эмоции. Мне, если честно, жутко на него даже просто смотреть — ощущение, что он в любой момент может на меня наорать, стоит мне хоть слово в его сторону произнести. Именно это и тормозит особенно сильно. Я вообще не знаю, как лучше к нему подступиться.
Тем временем мы начинаем тренировку под чуть дрожащий (который он жесть как усердно пытается выровнять) голос Арсения Сергеевича, и я с каждой её минутой нервничаю и извожу себя мыслями всё больше. Когда мне лучше начинать что-то делать? И что конкретно в принципе делать? Получится ли у меня вообще, учитывая то, как вчера Арсений Сергеевич меня игнорировал? И если даже получится, что я должен понять?
Надо срочно что-то придумать, я только теряю время из-за своего волнения.
«Придумка», однако, приходит сама…
– Разбиваемся на пары, – оповещает звонкий и всë ещë неспокойный голос Арсения Сергеевича, когда мы выполняем последнее упражнение разминки.
Я внимательно наблюдаю за тем, как все ребята расходятся по помещению, вставая друг рядом с другом. Сейчас мне точно достанется какой-нибудь брутальный громада с гомофобными наклонностями, который раздавит меня в лепёшку вместо того, чтобы я спокойно потренировался с Пашей. С моей-то везучестью это будет ни капли не удивительно.
– Воли сегодня нет? – внезапно подходит ко мне тренер, наконец-то идя на контакт и переставая игнорировать упрямо. Я резко бросаю на него свой заинтересованный взгляд, сталкиваясь с бушующим океаном в голубых глазах, и тут же его отвожу, потому что сил просто нет продолжать держать этот зрительный контакт. Меня точно размажет.
– Как видите, – оповещаю негромко, смотря на свои кроссовки.
– Это не повод прохлаждаться, вставайте, с Вами в паре буду я. – заставляет вновь поднять взгляд, полный непонимания и страха.
Моя везучесть никогда меня не подводит. Моя везучесть меня скоро в гроб сведёт (возможно, даже сегодня). Моя везучесть просто не знает своего предела, и это точно.
Мне еле удаётся осознать, что в принципе сейчас происходит. Это же сумасшествие какое-то. Чтобы я тренировался с Арсением Сергеевичем один на один… пиздец какой-то, честное слово. Коленки предательски начинают трястись от всех этих мыслей, биение сердце ускоряется в несколько раз и меня обдаёт жаром. Вот сейчас я и помру.
– Итак, сегодня у нас ничего нового, оттачиваем удар и защиту. – два хлопка в ладоши, я зажмуриваю глаза, пытаясь собрать все мысли воедино. Голова словно почти даже кружится прямо сейчас, дышать становится труднее. Я делаю глубокий вдох и стараюсь направить свои мысли на что-нибудь отдалённое.
Вика.
Чëрт, нет. С ней будут преследовать мысли и о нашем плане.
Дима.
…
Мне стыдно перед ним за свою эмоциональность и такую бурную реакцию на своего тренера. А ещё с мыслями о Диме я тоже буду продолжать думать об Арсении. Вспоминать, как нашёл его страницу и как засирал Диме личку своими глупыми сообщениями с ужасно детской реакцией на фотографии Арсения Сергеевича.
Катя.
Точно, Катя. Катя действительно милая. С её стороны было очень классно помочь мне с работой. Хотя я безумно переживал, она до последнего меня поддерживала и настраивала на то, что всё пройдёт хорошо. И прошло же. Именно благодаря ей у меня наконец есть работа.
Катя на работе ведёт себя крайне ответственно. Принимает заказы уверенно, улыбается всем, лишний раз не отвлекается на ерунду, как некоторые её коллеги, которые успели неплохо так поболтать со мной в течение рабочего дня, отлынивая от своих обязанностей. Ещё Катя выглядит так, будто никогда не устаёт. Всегда такая яркая и жизнерадостная, что её счастью любой может позавидовать. На самом деле она своим видом только заряжала всех на работе, я не видел ни одного грустного лица и слышал только лестные высказывания в сторону Кати. С ней быть ближе действительно хочется. Она кажется прекрасным другом, умеющим выслушивать и поддерживать.
– Ещë не готов? Ноги шире, Тош, – слишком резко прекращает поток моих мыслей тренер, и у меня сердце почти что замирает в этот момент от неожиданности. Я успел успокоиться, а тут такое.
Его руки ложатся на мою талию нежно, а нога толкает снова мою, отодвигая её в сторону. В носу остаётся шлейф приятного хвойного аромата, когда он от меня отходит.
Твою мать, ну вот и как это понимать? Почему вчера он меня так упрямо и отвратительно раздражающе игнорировал, а сейчас творит
вот такое?
Ещё и это «Тош».
«Ноги шире» блять… Ноги шире ему, сука.
В голове срабатывает срочный сигнал SOS. Мерцает в глазах, и голова кружится сильнее.
Мне ведь это не послышалось?
Сердце почти рвëтся. Хочется орать во всю глотку. Хочется исчезнуть просто-напросто.
Он ведь только что сказал что?..
Нет, просто быть не может.
Я сплю. Я сплю. Я сплю. Это тупой сон. Сейчас я проснусь и...
– Всë в порядке? Вы сегодня как-то растеряны, Шастун, – его идеальные манящие голубые глаза смотрят в мои с реальным, не наигранным (на это я надеюсь очень сильно, потому что выглядит очень искренне) беспокойством.
«Шастун». Конечно. Увидел мою реакцию и издевается. Больше никаких «Тош». Может, оно и к лучшему, конечно, не знаю.
Это кто кого вообще должен был на эмоции выводить?
В ушах всë ещë пульсирует его это ласковое «Тош», в то время как сам Арсений Сергеевич стоит передо мной и всë ещë бесстыдно пялится. Мне правда хочется орать!
Это в край противоречит его вчерашнему поведению.
– Простите, можно я выйду на пару минут? – в горле до ужаса сухо, перед глазами слегка мокро. В фантазиях тоже. «Ноги шире», сука...
– Конечно.
Я срываюсь с места и на шатающихся ногах еле дохожу до туалета.
Сука, ну вот зачем ты такой?
Листаю галерею.
Он держит в зубах край своей тëмно-серой футболки, задрав еë так, что отчëтливо становится видно кубики. Просто ахуительные, как сам Арсений, кубики.
Надо снять это грёбаное напряжение.
Глаза закрываются, я пытаюсь не думать о последствиях. Жить моментом. Похуй, что будет. Мне просто до одури это необходимо.
В белье действительно мокро, и мне даже становится до яркого румянца позорно, что я настолько легко возбуждаюсь от его
почти простых действий.
Сука, как же я ненавижу такие резкие порывы. Ненавижу, когда возбуждение настигает так внезапно и не вовремя. Просто ненавижу, когда он пытается… А что он, по-моему, делает? Это ведь я снова накручиваю себя, снова ищу подтексты. Ненавижу это так же сильно. Арсений ничего такого не делает.
Меньше мыслей, Тош.
Блять,
«Тош».
Спокойно.
Жить моментом, да?..
Следующая фотка в воде. В одежде, в деловом костюме, в сексуальном таком, в очень сексуальном костюме на очень сексуальном человеке. Арсений Сергеевич стоит почти по пояс в воде, смотрит в камеру так... вальяжно. Доминантно. Повелительно. «Ябтебятрахнул»-взглядом.
Сука, нет, я правда так много думаю об этом? Я правда собираюсь сделать эту хуйню? Я правда захожу так далеко?
Стояк под собственными спортивками спрятать не получится, выйти в таком виде я просто не могу. Но и дрочить на своего тренера, блять, тоже! Это аморально. Это очень сильно неправильно. Я не должен себе такого позволять.
Меньше мыслей.
Когда я не думаю, всë хорошо. Перестать думать. Перестать думать.
Блять, он слишком сексуальный. Невозможно.
Моё возбуждение слишком сильное, чтобы я мог сейчас успокоиться и избавиться от грёбаной эрекции одним лишь глубоким дыханием и мыслями о котиках.
Кровь просто кипит.
Я загрызу себя потом.
Потом. Это будет потом.
Рука бездумно ложится на пах одним резким движением, дыхание на пару секунд сбивается, а затем я поджимаю губы, закрываю глаза и веду ладонью вверх.
Сука-сука-сука, нет, это прямая дорога в ад. Меня ждут неисправимые последствия. Я не смогу от этого оклематься.
Меньше мыслей.
Очередное неловкое движение, я расслабляю своё тело, отпуская мысли на самотёк.
Всё в порядке… Всё нормально…
Арсений Сергеевич ровно дышит в мою шею, стоя за спиной, и нежно прикасается губами. Укладывает руки на талию так же, как пару минут назад, чуть надавливает. Его крепкая ладонь сжимается на моëм члене, я откидываю голову назад, на его плечо. Он сразу же задаëт быстрый темп, прижимает меня одной рукой к себе, не позволяя оторваться. Прикусывает шею, а я прикусываю язык. Меньше звуков. Это слишком сложно, боже. Он замедляется, проводит свободной рукой по моей груди, цепляет соски, и я чуть взвизгиваю, мгновенно замолкая. Жар льëтся отовсюду глубоко внутрь, пробирая до костей. Он ускоряется. Сексуально дышит мне на ухо и ускоряется ещë, а в животу тянет сильней обычного. Меня кроет, а он этим пользуется. Останавливается окончательно и сжимает мою шею. А меня, блять, реально кроет. Особенно, когда он снова ведëт рукой по горящей плоти, отрывисто и резко. В глазах мутно, я не могу сделать и вдоха. Раскрываю рот в момент, когда его рука соскальзывает с члена. Однако она тут же возвращается и набирает новую скорость, не щадящую меня ни капли. Множество игл колют сначала спину, затем плечи и бëдра. Меня трясëт. Я еле сдерживаю застрявшие на губах стоны и кончаю через пару его резких движений, пока он снова целует меня в шею и шепчет какие-то поддерживающие слова.
Медленно разлепляю глаза.
Блять, блять, блять, да ну нет… Я реально это сделал. Сука. Какой же пиздец.
Вокруг мыльно от яркого оргазма. Я пытаюсь нормализовать дыхание. Однако грудь отчего-то пережимает, не давая этого сделать.
Прислоняюсь к холодной стене кабинки и снова стараюсь прогнать лишние мысли. Ладно, сейчас все мысли лишние. Сейчас не хочется ничего, а уж тем более — снова идти в зал.
В горле пересыхает, пить хочется.
Я прихожу в себя и вытираю туалетной бумагой остатки чего-то очень приятного, но безумно стыдного.
Я и правда, сука, это сделал...
Блять, я теперь точно не смогу смотреть ему в глаза.
Я теперь точно не смогу нормально себя воспринимать. Давно уже не подросток, почему же так реагирую?
Как мне туда теперь вернуться? Это очень стыдно. Это безумно стыдно. Я не знаю, в какой ситуации мне было бы настолько же неловко.
Надо было думать, блять, раньше.
Может и вовсе сбежать? Сказать, что мне совсем поплохело и пойти домой. Но не разозлит ли это Арсения Сергеевича, он ведь сегодня такой строгий… Хотя наедине со мной он таким совершенно не казался. Вёл себя не так, как с другими.
Я снова всё додумываю.
Откашливаюсь, похлопываю себя по лицу и даже не успеваю сообразить, как успел собраться с мыслями, как уже открываю уверенно дверь своей кабинки. Тут же встречаюсь с этими чёртовыми голубыми глазами. Он стоит прямо здесь, возле раковин, и неизвестно, как давно он зашёл.
Паника. Ужасная паника.
Мог ли он всё слышать?
– Простите, мне совсем плохо… – не имея сил продолжать наш контакт. Я не выдержу. Я просто не выдержу.
***
– И я просто сбежал! Как трус. Как дебил. Как... не знаю, я просто тупой.
– Тох, перестань постоянно загоняться, ну правда. У вас, конечно, там всë реально сложно, но жить ведь можно.
– Да я лучше жить не буду, чем терпеть это!..
Дима смотрит на меня серьëзно и обеспокоенно. Думать, прежде чем говорить, Антон, думать, прежде чем говорить.
– Я не то имею в виду. Я к тому, что это правда уже невозможно терпеть...
– И у тебя нет абсолютно никакого плана действий?
– Да я с ума схожу... Не могу нормально мыслить. Дим, это пиздец какой-то, правда.
Я нервно оттягиваю свои волосы, пытаясь прийти в себя после всего произошедшего. Для меня одного этого слишком много. Я не выдержу скоро совсем. Я уже не выдерживаю.
– Не знаю, правильно ли это будет по твоему мнению, но я думаю, что тебе просто нужно постараться стать с ним ближе, а после хорошо поговорить обо всём. Вам нужно обсудить то, что между вами творится.
Мне надо об этом всём ещё подумать. Будет чем себя понакручивать лишний раз. Мне что, правда так надо поговорить с Арсением? Правда надо будет адекватно с ним разговаривать о том, что между нами происходит? Правда надо будет это узнавать? Но я действительно могу сойти с ума от такого разговора. Хотя, на самом деле, вообще от любого разговора с ним, но это сейчас не так важно. Просто я ведь не смогу нормально с ним поговорить, это выше моих сил…
– Арсений ведёт себя слишком странно. Нет, правда. Ещё на прошлой тренировке он меня тотально игнорил, вообще никакого внимания не уделял, а сегодня как ни в чём не бывало стал какие-то свои игры устраивать и издеваться надо мной. Я не представляю, как мне с ним вообще сблизиться. Он слишком непредсказуемый и странный. Я не знаю, чего ожидать.
– Веди себя естественно, интересуйся его жизнью, разговаривай с ним хоть по чуть-чуть. Ты почувствуешь, когда он начнёт тебе доверять и будет готов серьёзно поговорить. Всё в твоих руках, Антон.
Его слова заставляют меня поверить в то, что я действительно могу всё изменить. И я приложу силы для этого, обязательно.
***
Как ни в чём не бывало, я спокойно листал свою ленту рекомендаций, пока мне не попалось новое фото Иры. Хочу пролистнуть дальше, но кое-что меня останавливает. «Шоппинг — лучшее, что было придумано человечеством!» — еë подпись со смеющимся смайликом. Я точно узнаю на фотографии еë маму — мы с ней уже давно знакомы — и... вторую девушку тоже. Та самая «подружка» (или действительно подруга?) Арсения Сергеевича.
Кажется, я реально сплю или просто-непросто еду кукухой. Ну не бывает столько совпадений! Каким чëртом они могут быть знакомы? Каким чëртом со мной вообще всë это происходит? Каким чëртом я так терзаю себя и позволяю всему этому происходить?
Захожу в комментарии, ища надежду хоть на какой-то знак, который бы мне всё разъяснил, или хоть что-нибудь, что оказалось бы чуточку полезным. И действительно же нахожу. «Спасибо за прекрасный день!!! Жду следующей встречи, целую» — от этой самой неизвестной. Мигом перехожу на еë аккаунт.
Алёна. Интересно. И кто же эта Алёна? Кем она приходится Арсению?
Аккаунт закрыт. Ну естественно. Чего я мог ожидать со своей-то везучестью?
Захожу с фейка (на всякий пожарный, мало ли о моём существовании она тоже знает и тогда сразу заблокирует, не давая никакого шанса) и кидаю заявку. Надеюсь, что прокатит, хотя судя по тому, сколько у неё подписчиков, — добавляет она только своих знакомых. И это в край всё усложняет.
Ох, в последнее время мне слишком часто кажется, что вот-вот все проблемы решатся и все загадки раскроются, но ни одно, ни другое не происходит, а я лишь продолжаю мучаться и думать много. Проблем становится только больше, а из-за них моих вечных сомнений и переживаний тоже. Кажется, что голове нужен просто нормальный отдых от этого постоянного давления со всех сторон.
Я ведь так надеялся, что сейчас смогу что-нибудь узнать, но всё снова встаёт против меня. Как обычно.
Из-за поведения Макара я всё ещё недоумевал. Ни одного вразумительного объяснения я найти его поступку не мог. Паша последние дни тотально отмалчивается, заставляя меня всё больше сомневаться в его чувствах. Серьëзно, он ведëт себя очень странно, будто сам пытается разобраться, но тоже не может ничего понять. Эта Алëна, о которой я знаю ровным счëтом ничего, тоже меня сильно напрягает. Мне реально интересно, какие между ней и Арсением Сергеевичем отношения. Собственно, и о нëм самом... У меня нет ни одного слова, чтобы описать, что происходит в моей голове из-за этого человека.
И может ли мне помочь Сергей Борисович? Он, вроде как, довольно хорошо относится к общению со студентами во внеучебное время. Сам сказал мне, что мы ещё поговорим, так что… Он ведь многое знает об Арсении Сергеевиче, правда? Значит, может послужить отличным источником информации для меня. Только это может быть довольно рискованно, ведь в случае чего он легко может также выболтать всё Арсению Сергеевичу, и тогда мне реально пизда.
Слишком много размышлений, связанных с человеком, с которым мы встретились совершенно случайно…
Есть ли возможность выбраться из этого вязкого болота? Перестать думать об Арсении, просто жить нормальной жизнью и не влюбляться в своего тренера…
Я бы очень хотел.
***
Мы с Димкой дурачимся, обсуждаем наши школьные времена, вспоминаем бывших одноклассников, придумываем, как у кого могла сложиться судьба… Тема переходит в сторону спорта после того, как мы вспоминаем одного из баскетболистов нашего класса, который в те времена выступал в команде от школы и был чуть ли не самым лучшим игроком. Дима строит задумчивое лицо и улыбается:
– Как думаешь, если мы его имя сейчас прогуглим… стал ли он реальным баскетболистом? В плане, у него были такие крутые способности, было бы грустно, если бы он забросил это дело. – Дима снова задумывается, глядя в телефон. – Блин, я вообще не могу вспомнить его фамилию…
Я копошусь в своей памяти и только собираюсь озвучить Диме необходимое, как он опережающе восклицает мне в лицо с горящими глазами:
– Такая ахеренная идея появилась! Не знаю, бредово ли, но что, если мы попробуем погуглить твоего этого Арсения? Нам выдаст что-нибудь вроде «Супер качок, самый крутой чемпион по боксу во Вселенной, невероятнейший тренер, сводящий с ума даже натуралов?» – и улыбается широко-широко. Мы вместе заливаемся в смехе спустя пару секунд.
Однако Дима также быстро включает голосовой поиск, произносит заветное «Арсений Сергеевич Попов» и пялит в экран, ожидая загрузку. Я подсаживаюсь ближе, тоже утыкаясь в его телефон с особенным вниманием.
«Арсений Сергеевич Попов.
Российский боксëр.
*фотографии*
Российский боксëр-профессионал, выступавший в первой полутяжелой весовой категории. Серебряный призер Олимпийских игр.
Родился: 20 марта N-года (28 лет); Омск, Россия.
Рост: 190 см»
Это, блять, серьёзно он.
