***
Антон Шастун: «Бля, он после Ириного сообщения меня избегает» «Так и не пришëл...» 18:56 Виктория Шастун: «Не отчаивайся, я уверена, что он придëт» «Может у него там дела какие-то» 18:56 Антон Шастун: «Он бы мне об этом написал» 18:57 Виктория Шастун: «Антооон» «Скажи честно, ты со своими страданиями по нему совсем отупел??» «У него же нет твоего номера» «Только у тебя — его» «А ты так ему и не написал, и не позвонил» 18:57 Антон Шастун: «Да ну, он же знает мой аккаунт в инсте» «Мог там написать» 18:57 Виктория Шастун: «Боже» «Я не знаю» «Может ему там неудобно просто» 18:57 Антон Шастун: «Не нужно его оправдывать. Я ему либо просто неинтересен, либо он так реагирует после сообщения Иры» 18:57 Виктория Шастун: «Точно, насчëт неë» «Что ей в итоге надо было от тебя?» 18:58 Антон Шастун: «Да я и сам не знаю» «Она сказала что-то типа «это уже неважно, просто забудь»» 18:58 Виктория Шастун: «Ммм» «Не думаешь, что она тоже неспроста всë это делает?» «Ну типа зачем ей просто так давать нам информацию?» 18:58 Антон Шастун: «Не поверишь, я думаю об этом всë время» «Так и есть скорее всего» «Она знает, что делает» 18:58 И действительно. Зная Иру, я прекрасно понимал, что ей незачем просто так давать нам какую-либо информацию. В какой-то момент она просто поставит своë условие, не выполнив которое, со мной явно будет что-то нехорошее. Например, она будет шантажировать меня признанием Арсу. В нашей переписке уже есть несколько деталей, которые она с лëгкостью может использовать в качестве компромата, и я почему-то думаю об этом только сейчас. Блять, Антон, ты молодец конечно, я в тебе даже не сомневался.***
Я не мог перестать его рисовать. Это было тем процессом, в который я выливал все свои чувства. Да, вместо того, чтобы говорить о них с Арсением и разбираться наконец в наших отношениях, я просто всё замалчивал и продолжал рисовать. Я не знал, что со мной происходит, меня пугали собственные чувства и то, к чему они могут привести. Арсений выселил из моей головы все адекватные мысли. И я решил просто ждать, пока ситуация сама собой разрулится. Это глупо, я в курсе, но я ничего не мог поделать. Я просто продолжал медленно сходить с ума от этих чувств. Это пугало. – Мне кажется, он сам думает над тем, что узнал. В соцсетях не появляется, на последней тренировке, как сказал Паша, его тоже не было. И это всë может сводить нас только к одной мысли… – Катя поджимает губы. – Что он?.. Кхм. – Да, что он тоже к тебе что-чувствует. И теперь осталось только дождаться его вердикта. Катя почему-то была максимально уверена, что у нас с Арсением всё взаимно. Всë, о чëм мы говорили, когда она приходила ко мне, было связано с ним. – Покажешь мне его портреты? – Нам суток не хватит, чтобы все их посмотреть, – усмехаюсь я, а Катя поднимает заинтересованный взгляд. – Да шучу. Но там их и правда немало. – А мы никуда и не торопимся! Тебе всë равно тут лежать и лежать, а мне делать нечего, а с тобой интересно здесь. – Даже интересней, чем с Димой? – хитро слежу за еë размышлениями. – Я с ним и так постоянно и на этот вопрос тебе не отвечу. – Хорошо, а работа? У тебя же там плотный график или вроде того. – Да, кстати о ней. Я не знаю, как всë сложится, но хочу тебя предупредить, что пока неизвестно, получится ли тебе вернуться. Там, насколько я знаю, как раз ребята устраиваться пришли, не уверена, что начальству будет нужно настолько много рабочих. Извини, я, конечно, могу с ним поговорить, но не уверена, что это как-то повлияет на ситуацию. – Да не переживай, ты и так для меня много сделала, спасибо. – Фух, хорошо, – она подсаживается ближе и улыбается: – А теперь доставай свои портреты.***
Вика целыми днями собирает вещи (хотя скорее себя морально). Всë время, когда мы успеваем пообщаться, она по-прежнему грустит. Постоянно говорит о том, как не хочет уезжать, но у неë заканчивается отпуск и еë ждëт парень. Говорит, как не хочет оставлять меня. Говорит обязательно ей обо всëм сообщать, потому что ситуация с Арсением теперь ей слишком интересна. Говорит, чтобы мы предохранялись, а я каждый раз на это отправляю ей многозначительные многоточия, потому что ну а как ещë на это, блять, реагировать? Говорит, что у нас всë будет хорошо, потому что любовь всегда побеждает. А потом ещë часами не пишет, продолжая собираться. Паша теперь действовал с перерывами. Видно, то признание заставило его снова осесть на месте и понагружать себя лишними мыслями. Он мог написывать мне по сотни сообщений в секунду, и мы тогда переписывались несколько часов напролëт, а мог игнорировать все мои попытки с ним связаться. Я за него переживал. Мне всë ещë было безумно больно, что заставляю его так страдать. И это было ещё одним пунктом в списке причин моих мучений. А насчёт списков… Я попросил Диму принести мне тот блокнот «отношений», потому что больно хотелось отследить, как отношение Арсения ко мне меняется с каждым днём. Сейчас у нас было что-то странное, что меня изрядно напрягало. Он не приходил ко мне, не писал, не звонил и абсолютно ничего не объяснял. Мне же писать первому было слишком стрёмно, я продолжал молчать, веря в то, что ситуация сможет решиться сама собой. В целом, больше ничего интересного не происходило. Я продолжал думать о своих чувствах и об Арсении. Я не понимал, как мне дальше быть и стоит ли пытаться что-то делать. Мне было страшно, потому что Арсений так и не объявлялся. «Как признаться человеку в чувствах?» — последнее, что я бы стал спрашивать у гугла, но сейчас я просто был обречëн. Мне нужно было хоть что-то, за что я могу зацепиться. «Вики Хау», отлично. «Напишите и передайте записку». О нет, точно нет, записок мне уже достаточно, да и он мой почерк не поймëт. Я сам его с трудом разбираю. «Признайтесь без слов. Иногда наши действия красноречивее слов «Ты мне очень нравишься». Лучше постепенно подвести человека к мысли о том, что он вам нравится, чем огорошить таким сообщением». Чувствую, это тоже не для меня. Арсений и так всë понял, кажется. Для него мои «необычные» действия не будут никаким открытием. «Обратитесь за помощью. Простая просьба о помощи — один из лучших способов завязать беседу или привлечь внимание человека, который вам нравится. Начните разговор исходя из того, что вам известно о человеке». О, да, конечно. Это будет что-то вроде «Привет, Арсений, а не поможешь ли мне не сходить по тебе с ума и не представлять, как ты меня целуешь?». Дальше. «Проболтайтесь. Иногда слухи приносят пользу...». Ой, да идите в жопу. Это «иногда» на мне не работает точно. Закрываю сайт, ибо, блять, ну вы серьëзно? Ладно, толку от этого никакого. Спустя полчаса я нашёл для себя новое занятие. Я смотрел различные интервью с участием Арсения, пытаясь откопать для себя что-то новое значимое сейчас. Однако мои поиски до сих пор не увенчались успехом. Я узнал его отношение к каким-то там его соперникам, узнал, сколько дней в неделю он занимался, когда ещë участвовал в боях, узнал о том, что интерес к боксу у него был ещë с детства, но ничего, блин, что могло бы натолкнуть меня на решение проблемы, образованной в данный момент. Я правда хотел признаться. Я боялся, но понимал, что надо. Просто сделать это и забыть. Забыть о волнении. О том, что надо это сделать. О переживаниях. Просто сказать «Я тебя люблю». Или не так. Но сказать. Обязательно сказать. Мне было пиздец страшно, и я абсолютно не понимал, как лучше поступить. Как лучше ему сказать. Как себя вести. Стоит ли тянуть или выдать всë и сразу? И почему, блять, всë настолько сложно?***
Решение пришло ко мне само. Ирина Кузнецова: «В общем, привет» «Хотела сказать, что мне нужна твоя помощь» «Конечно, в обмен я дам тебе одну интересную информацию)» 23:19 Антон Шастун: «Допустим, я тебя слушаю» 23:20 Ирина Кузнецова: «Ты должен написать одному челику, он тоже гей» «Сделать вид, что ты в нëм заинтересован, а потом назначить место встречи, где я тебе скажу» 23:20 Антон Шастун: «Во-первых, зачем тебе какой-то парень и почему ты хочешь найти его через меня?» «А во-вторых, что именно я получу?» 23:21 Ирина Кузнецова: «Давай без лишних вопросов. Если тебе не нужна информация об Арсении, — можешь отказаться. Это насчëт его связи с Алëной» 23:21 Нашла, чем меня брать, блять. И я бы с радостью отказался, но... боже, где я ещë так легко раздобуду эту информацию? Прости, кто бы там ни был, мне заранее тебя жаль, но я сейчас буду полным эгоистом, надеюсь, что ты справишься со всем, что эта сучка от тебя захочет. Антон Шастун: «Я согласен» 23:22 Пиздец.***
– Серьëзно, я никогда его таким грустным не видел. Что ты, блин, с ним сделал? – Паша склоняет голову, ожидая от меня ответа, а я понимаю, что ничего сказать и не могу. – Ничего, не знаю. Всё правда так плохо? – Ага. – Я волнуюсь. У него в жизни что-то происходит. Как минимум посмотреть на его посты в инстаграме: он постоянно пишет что-то депрессивное. И ты вот говоришь... Я за него переживаю. – Так спроси прямо. – Издеваешься. Паша неоднозначно вздыхает и осматривает палату. Ладно, я всё понял. Я знаю, что это глупо, но я ведь не умею так, как он… – Тебя скоро переведут, да? – ловко переводит тему, понимая, что со мной бороться бесполезно. – Ага, вроде через два дня должны. Паша сжимает губы, кивает сам себе и чешет нос. Его тоже что-то волнует. И вероятней всего именно те его слова, сказанные мне накануне. Представляю, каково ему сейчас. – Я хочу ему признаться... – Ты говорил мне нечто подобное ещë на тренировках. – И если бы не Сергей Борисович, я бы ему уже признался! – Предлагаешь мне сторожить палату? – усмехается. Видеть улыбку на его лице приятно.***
Антон Шастун: «Я договорился на семь вечера» 12:48 Ирина Кузнецова: «Ничего себе ты быстрый» «И я так полагаю, что ты хочешь получить информацию об Алëне с Арсением?» 12:48 Антон Шастун: «Какая ты догадливая!» 12:18 Ирина Кузнецова: «Ну, они действительно были женаты. И буквально несколько недель назад развелись. Алëна ему изменяла, созналась в этом и сказала, что давно ничего не чувствует. Арсений принял решение подать на развод. Вдвоём до этого они воспитывали дочь — Кьяру. Но Арсений ей не родной отец, и хотя решение суда не запретило ему с ней видеться, Алëна всё время пытается избежать их встречи, говорит, что занята, хотя и знает, что Арсений скучает по Кьяре» «Что-то ещё?» 12:48 Антон Шастун: «Ахуеть конечно» «Спасибо» «за сотрудничество, разумеется)» 12:48 Быстро пересылаю сообщения Вике и еле сдерживаю себя, чтобы не начать покрывать всë вокруг благим матом. Теперь-то картинка складывается точнее. Пару недель назад Арсений выкладывал пост с подписью «Где найти лекарство от чувств?». Видимо там он и имел в виду развод. Кстати, если ребëнок не его, значит ли это, что... у него не встаëт на девушек? Блять, нет, это может значить всë, что угодно. Не обязательно именно так, Антон, дубина. Он может быть... мм, бесплодный? Ребëнок от прошлого брака? Внебрачный ребёнок? Да реально ведь всë, что угодно. Он, в конце концов, женился на девушке! Хотя это также может быть прикрытие, как говорил Эд. А стоит ли ему вообще верить? И стоит ли теперь признаваться Арсению, после всего, что я узнал? Стоит ли продолжать так переживать и заморачиваться?..***
Мои пальцы дрожат в сильном треморе, на экране уже набран номер, который оставлял мне Арсений, а я хожу из угла в угол, пытаясь наконец решиться нажать на эту злополучную кнопку. Всë ещë пиздецки страшно, всë ещë непонятно, а что же ему вообще сказать. Типа «Привет, можем ли мы поговорить?». Это не слишком ли банально, не слишком деловито, не слишком официозно? Боже, дайте мне сил просто. Часовая стрелка показывает на четыре, и если я позвоню сейчас, придëт ли Арсений к шести, как обычно, или придëт раньше? Это ведь тоже важно. Нам нужно успеть поговорить. Сердце привычно отбивает бешеный ритм, и я кусаю губы, каждую секунду матеря самого себя за то, что не могу ему позвонить. Так, Антон, тихо, просто нажми на кнопку, и Бог с ним, что будет дальше. Просто нажми, просто забудь обо всëм. Вам надо поговорить. Не откладывай. Блять, да почему я не могу этого сделать? Мой палец в паре миллиметров от экрана, и он будто каменеет. Дверь неожиданно открывается (снова. Как неудивительно) и я дëргаюсь, тыкая прямиком на кнопку. Блять! Ну всë, это пиздец. Стоит поднять глаза в панике — и я вижу перед собой... его. Красивого, с милыми розовыми щëчками, замершим на мне взглядом и медленно появляющейся улыбкой. Натянутой. Смущëнной, кажется. Мы стоим и смотрим так друг на друга, пока в его кармане не звучит мелодия телефона. Я чувствую, как краснею, и тут же сбрасываю вызов. – Прости, я только хотел позвонить, спросить... Придëшь ли ты... – Всë хорошо. Я тяжело сглатываю. Весь его образ так и веет уютом и домом. Хочется обняться, но... нельзя ведь. – А-а... – растерянно. – Ты пришëл, чтобы... – Хотел поговорить. Присядем? И у меня в момент замирает всë. Я слышу только стук сердца в ушах, слышу своë же частое дыхание, даже как моргаю ресницами, кажется, тоже, блин, слышу. Снова сглатываю. – Да, хорошо. Хорошо. Хорошо. Всë хорошо. Всë нормально. Он пришёл поговорить, и всë нормально. Антон, успокойся. Вдох, выдох. Всë замечательно. – И... насчëт чего мы будем говорить? – сажусь на кушетку. Он садится напротив, в кресло. Наши взгляды направлены ровно друг на друга. Я чувствую его напряжение. Чувствую и своë напряжение, а ещë как дрожат пальцы. – А ты не догадываешься? – и смотрит провокационно глазами своими. А я плыву. Вернее пытаюсь плыть, но тщетно тону. Тону в этих невероятных океанах, в этих омутах, в этих Вселенных. Хочу дышать только им. Хочу быть рядом только с ним. Хочу полностью и навсегда. Неужели он правда пришёл ко мне? Я так сильно ждал… – Предполагаю… – выдавливаю из себя. Арсений смотрит ожидающе. И снова не оставляет мне никаких шансов на спасение. Я забываюсь, он словно гипнотизирует глазами, вводит меня в транс, и я действительно забываю обо всëм. – Кажется, мы оба знаем больше, чем надо, не так ли? – интересуется он, и я едва улавливаю смысл слов, залипая то на сверкающих глазах, то на его серьёзной полуулыбке. – Что ты в прошлом Олимпийский чемпион? – И что ты влюблëн в меня, – не оставляя мне оправданий, без сомнений произносит Арсений. – Я... – собираюсь было согласиться, ведь, блять, я так давно хочу это сделать, но, боже, именно в этот момент как некстати залипаю на его ахуительных губах. Сейчас это точно смерть. Мне слишком хочется почувствовать их на себе, почувствовать их вкус, почувствовать всë, что тоже так давно хотел. Я пожалею потом, пожалею позже, пожалею сильно. – Прости... – шëпотом. Я подаюсь вперëд. Слегка неумело соприкасаюсь с его губами, скованно и боязливо. Целую медленно, захватывая его нижнюю губу, без особого напора. Касаюсь рукой его ноги, а второй — дрожащей — едва подхватываю щетинистую щëку. Не отрываюсь, неспешно посасываю всë ту же нижнюю губу и чувствую этот огненный шар в животе — приятный-приятный, и как кончики пальцев сводит от переизбытка чувств тоже. Мне кружит голову, и очень резко в сознании возникает непреодолимое желание хотя бы на секунду почувствовать его ответ. Но... ничего не происходит. Он меня не отпихивает, но и не отвечает. Я досадно отрываюсь от таких желанных губ и медленно отстраняюсь, еле заглядывая в его глаза и облизывая свои губы, на которых всë ещë остался вкус уходящего счастья. Больше всего боюсь его осуждения, злости, недовольства. Но его глаза словно пусты. Просто пусты, никаких эмоций. Абсолютно. – Прости, боже... Арс, я... – неожиданно замечаю, что впервые называю его так. Ни с того, ни с сего. Просто «Арс», будто мы стали ближе, чем были, и теперь нам так можно. – Я лучше пойду. Прости. Подлетаю с места, чтобы уйти куда-нибудь подальше из этой палаты и умереть в бесконечных самогрызениях совести. И уже даже подхожу к двери, но меня сзади неожиданно ловит чужая рука, разворачивая на месте, а я едва успеваю среагировать, как в мои губы врезаются чужие. Мягко, нежно и чувственно. Как я себе и представлял. Но только вот сейчас всë ощущается в миллиард раз круче, чем в фантазиях. Как его язык легко скользит по моей губе, как он прижимает меня за талию ближе, как мы становимся одним целым сейчас. Как в животе снова начинает приятно гореть. Как я пытаюсь ему отвечать, но он всë равно берëт контроль надо мной. Как он отрывается на секунду и снова впивается в меня, на этот раз словно пытаясь доказать мне достоверность своих чувств. Я отвечаю тем же. Мы целуемся страстно, мы целуемся горячо, мы целуемся так, как я никогда и ни с кем не целовался. Мы целуемся так, что у меня голову кружит сильнее, чем до этого. Мы целуемся невероятно. До дрожи коленок. До беспамятства. Сталкиваемся зубами неловко, но уверенно продолжаем. Соприкасаюсь с кончиком его языка, и кажется, что я готов плакать от счастья, потому что сейчас в голове всплывает осознание, что всë это действительно, блять, происходит. Но всему хорошему свойственно заканчиваться. Как и сейчас его губы отлипают от моих, и я всë ещë чувствую горячее дыхание на подбородке, его мутный взгляд, его расслабленность. И именно в этот момент меня кроет по-настоящему. Кроет, как никогда. Кроет невероятно. Кроет так, что мне казалось всë это каким-то нереальным, будто я во сне, будто это какая-то другая вселенная. И так больно было думать, что это могла оказаться очередная моя фантазия. Очередной обморок. Потеря сознания. Но... всë ощущалось слишком живо, слишком красочно. Это невозможно вообразить. Именно поэтому я был убеждëн, что мы сейчас в самом что ни на есть настоящем мире, стоим рядом друг с другом и глотаем воздух, ещë отходя от поцелуя. Хотелось верить, что всë это — реальность. Безумно.