***
Время близилось к пяти, когда мы проходили мимо какого-то по всей видимости излюбленного в этом райончике ресторана, в котором уже находилось не сказать что мало людей. Не знаю, кой чёрт меня за язык в этот момент тянул, но вот кой Антон Арсения за руку в ресторан тянул — вот это я знаю. Я сказал лишь, что ему понравится, а после без шуток тупо затащил за собой в тёплое помещение. Я ещё не мог знать точно, будет ли там то самое блюдо, но я на это сейчас молился всем известным мне богам. – Ты меня удивляешь, – произносит он, снимая с себя куртку. Ого, даже никаких вопросов и возражений? Вот так он мне доверяет? Это мне льстит, что ж. – Это мы ещё к самому главному не перешли! Я намереваюсь сразить тебя наповал. – Ты уже, Антон, ты уже, – слышу его притихший голос около уха, и не успеваю сообразить, как мы уже садимся за стол, друг напротив друга. Опешить от сказанной им фразы я тоже не успеваю — нам уже приносят меню. Ну что, сейчас самое главное, чтобы эта, как его там... курица в горчичном маринаде здесь вообще готовилась. Надо ж было ещё запомнить как всё это называется, горжусь, Антон, горжусь. И хотя у меня не было абсолютно никакого плана, что я буду делать, если ничего не сложится как надо, я был готов импровизировать. И, наверное, именно моя непреклонная уверенность повлияла на то, что в меню я в один момент обнаруживаю-таки эту курицу в маринаде. В этот момент я почти готов закричать во весь голос, но вовремя себя останавливаю. На моём лице остаётся лишь улыбка и глаза, наверняка полные блеска и энергии. – Я сам сделаю заказ. Можно? Ну, нам двоим. Лишь по моей ужасно широкой несдерживаемой улыбке он имеет шанс догадаться обо всём, но никаких предположений так и не высказывает, обходясь одним: – Будешь дальше удивлять меня? – Я на это надеюсь. Он соглашается на моё предложение и подзывает официанта. Запечатлеть выражение недоумённо серьёзного лица Арсения, когда я озвучиваю заказ, хочется неимоверно. Я бы на его месте, честно, удивился бы не меньше, ибо подобную информацию раздобыть не слишком легко, пожалуй. А мне просто повезло. Или повезло ему с другом. Хрен его знает. Знаю я сейчас только одно: Арсений точно не ожидал того, что я сделал. Значит, и Сергей Борисович ничего не сказал? Ого, это круто. Надо будет его поблагодарить за это. И, возможно, он останется таким же любезным ко мне в дальнейшем. Тогда, Арсений, готовься удивляться на постоянной основе! – Даже не буду спрашивать откуда. Мне кажется, ты успел уже всю информацию обо мне раздобыть, это не слишком сложно, да? – Типа с интервью? Если честно, то я так и не смог осилить их все, я слишком сильно забывался и больше думал о своём. И нет, об этом я узнал не из них, пускай это останется моим маленьким секретиком, надеюсь, ты не возражаешь, – я улыбаюсь и получаю понимающую улыбку в ответ. – Кстати... мне всегда было интересно узнать, а какого это... быть на интервью? Арсений задумывается над моим вопросом. – Ну, не сказал бы, что это ощущается как-то особенно, разве что первое время, но по сути тебе просто задают вопросы, а ты на них отвечаешь то, что думаешь. И если ты хочешь отвечать искренне, то про существование камеры перед тобой стоит забыть. Я, когда много о съемке думал, начинал строить из себя какую-то другую личность, более «правильную», наверное. Думал о том, как ко мне отнесутся люди, услышав моё мнение, но на самом деле на это изначально стоило забить. Хотя в основном я говорил там только правду. – Блин, звучит интересно. Но я бы не решился на такое, я не люблю внимание людей. – Правда? Это связано с... Нет, Арсений, пожалуйста, только не... побои. Ты же об этом, правда? Меня эта тема только перестала торкать. Каким чудом от меня все мигом отвязались и связано ли это как-то с тем, что ты тогда разобрался с Макаром — не знаю и знать не хочу. Просто хочу, чтобы меня это не касалось больше. Даже словесно. Это обсуждать... странно как-то? Нет желания. Никакого. – Пожалуйста, давай без этой темы. Я не готов говорить об этом. Сейчас вроде всё успокоилось, так что не хочу даже думать о чём-то таком. – Конечно, как тебе комфортно. Просто меня волнует, что тебе пришлось это пережить, это ведь ужасно. Я рядом в случае чего, хорошо? – Спасибо. Он улыбается смиренно. Видно, что эта тема его, пожалуй, даже больше моего торкает. Я ведь уже не так зацикливаюсь на всех этих вещах, а вот он, похоже, совсем наоборот. Надо будет просто это обсудить как-нибудь, но не сейчас. Сейчас только комфорт, уют и счастье. Негатив под запретом. – Так... Нужно тему перевести, – я улыбаюсь с добротой. – Как ты понял, что хочешь быть боксёром? – Один из часто задаваемых вопросов на интервью, – улыбка становится по-весёлому кривой, Арсений, видно, хочет посмеяться с этого, но почему-то запрещает себе. А мне неловко становится. Действительно, я слышал пару раз этот вопрос в интервью с его участием. Очень неловко. – Но... наверное, это пошло из детства. Мне хотелось уметь постоять за себя и... возможно, хотелось быть сильнее остальных. Началось со школьного кружка, потом я стал серьёзнее задумываться об этом, и как-то так вышло, что вот, я, Попов Арсений Сергеевич, известный как Олимпийский чемпион, теперь являюсь тренером бокса. – Это круто. Я вот с самого детства много кем быть хотел, но до сегодняшнего дня так и не знаю, чем займусь в этой жизни. У меня ощущение, будто меня ничто больше не интересует. Хотя, думаю, что это не совсем так. Просто я не вижу будущего в своих интересах. – Ты не думал преподнести свои увлечения людям с другой стороны? Я думаю, любую идею можно воплотить так, чтобы ею заинтересовалось множество людей. Не думаю, что много кто заинтересуется в том, что я... рисую тебя. Блять, как это вообще представить? И если преподносить людям, то каким образом вообще? Нет, типа, кому-то правда должно это нравиться? Я ведь никого, кроме тебя, блин, не рисую совсем. Так что идея говно. У меня других увлечений как таковых и нет. – То есть... Я не успеваю высказать свою мысль, как нам приносят блюда, ставят их на стол и желают приятного аппетита. К тому времени мысль успевает так же быстро, как влетела, вылететь из головы, и я, как дурак, сижу и молча пялюсь на Арсения, пытаясь всем своим видом показать, чтобы он помог как-то сгладить эту паузу. – Посмотри на всё под другим углом, твои интересы определённо смогут заинтересовать и остальных. – Я подумаю, спасибо. Подумаю, ага... Мы одариваем друг друга тёплыми улыбками и принимаемся наслаждаться пищей. Хотя, честно сказать, то, что готовил Арсений сегодня утром, мне показалось куда вкуснее того, что мы едим сейчас. Возможно, всё потому, что Арсений готовил свой шедевр с любовью, ну или я просто пересмотрел романтических фильмов. А вот сам Арсений ест это явно с большим аппетитом, чем я. Ну, это было и так понятно. Сосредоточить своё внимание на чём-то конкретном оказывается задачей не из простых, поэтому в мою голову лишь один за другим вваливаются волнительные вопросы. Что меня сейчас ждёт? Что станет со мной, с моей жизнью в этих отношениях? Что станет с Арсением, узнаю ли я его полностью и будем ли мы так счастливы друг с другом, как я всё это время представлял? Правильно ли я вообще поступил, может стоило оставить всё как есть? Заслужил ли Арсений такое несчастье, как меня? И заслужил ли я его, как самого ахуительного мужчину, которого я только встречал? Какие ещё испытания придут к нему в голову и когда? И что будет, если я не справлюсь с одним из них? Что будет, когда они закончатся? К чему вообще приведут в итоге эти отношения? Будет ли всё так серьёзно, как мне доводилось представлять, или это лишь мимолётные чувства? Как скоро я ему надоем? Что станет со мной после расставания? Блять, нет, ну зачем я думаю об этом уже сейчас… Мысли не дают покоя, пока Арсений меня из них не вырывает беспокойно: – Всё хорошо? Ты какой-то потерянный. – Да. Не знаю. Нет. Я... просто не понимаю, что происходит, как так вообще вышло, что мы с тобой теперь... – приостанавливаю свою речь, осматривая людей вокруг. Он понимает о чём я. И вслух я об этом не скажу. – Дай себе время всё обдумать и принять. Сколько тебе надо будет. Это важно сейчас, иначе дальше будет сложнее. – Арс, ты слишком хороший. Арс. Бля. Я же сам не заметил, как произнёс это. Ладно, так, спокойно, ничего грандиозного не произошло, ты просто назвал его так, как казалось тебе слишком личным и недоступным. Просто, блять, назвал его Арсом. Хватит реагировать как девятиклассник, серьёзно. Всё ведь нормально. Арсений вообще на этом не зацикливается, так почему зацикливаюсь я? – И это не повод для твоих загонов. Я хороший не для всех, а лишь для тех, кто этого заслуживает. Блять. Ты правда слишком хороший. Для меня. Для меня...***
Наш обед в этом заведении проходит в молчании и напряженных моих размышлениях о будущем. Да, всё ещё. Я правда не понимаю, что вообще теперь будет, как изменится моя жизнь и надолго ли это всё. Осознать то, что мои чувства оказались реально взаимны, всё ещё тяжело. Я просто не могу принять этот факт. Возможно, потому что я впервые оказываюсь в такой ситуации, впервые сталкиваюсь с настоящей (о боги, пожалуйста), а главное взаимной любовью. Впервые испытываю так много всего, впервые чувствую себя по-настоящему любимым. Это пугает, это радует, это вводит в ступор и просто не даёт мне никаких трезвых мыслей. Я путаюсь во всём, что происходит, не понимаю, как поступать правильно и можно ли вообще так. Арсений же сохраняет спокойствие. И меня это напрягает. Как можно так хорошо сдерживать свои эмоции? Или в нём не так много эмоций, как во мне? Ну да, наверное, он же уже переживал несколько настоящих, хороших, правильных отношений, в которых наверняка испытывал что-то такое, что чувствую я сейчас. В нём это не вызывает больше таких ярких чувств и всплесков эмоций, и он явно легко контролирует всё то, что происходит сейчас внутри него. Плюсом во мне всё ещё руководит какой-то жалкий, влюблённый, чрезмерно эмоциональный подросток. Так что ничего удивительного в таком различии нет. Уходим мы из этого ресторана всё в таком же молчании. Арсений либо правда хочет, чтобы я хорошо всё обдумал, причём здесь же и сейчас, либо сам для себя что-то обдумывает. Сейчас мои мысли заняты тем, что нам скоро надо будет расходиться. Это, конечно, расстраивает меня, но в то же время становится так спокойно от того, что я наедине с самим собой, в своей уже родной кровати смогу всё хорошенько обдумать и понять. Да, свои чувства к Арсению я понял уже давно и на самом деле я всё ещё не до конца понимаю, о чём хочу поразмыслить, но, наверное, именно на тему взаимности этих чувств, на тему отношений, которых как таковых у меня ещё не было. Ну, не такие, чтобы я считал их прям серьёзными. Вот так — в первый раз. И это пугает. Это вдохновляет. Это заставляет душу трепетать. – Знаешь, мне кажется, я впервые за долгое время чувствую себя по-настоящему счастливым, – признаюсь я мимолётно, когда его рука вновь задевает мою, а прохладный вечерний ветерок заставляет поёжиться. – Я рад это слышать. Я тоже счастлив рядом с тобой, Антон. И я ёжусь уже вовсе не от ветра. Мурашки окутывают всю спину от того, с какой любовью и нежностью была произнесена Арсением фраза. Снова хочется в голос кричать о том, как же блядски много всего я сейчас чувствую. Когда подходим к тому переулку, от которого дорога расходится на дорогу к его дому и дорогу к общаге, я со всей жалостью в голосе и на лице произношу скромное: – Не хочу расходиться. – Думаешь, это обязательно? – с тёплой улыбкой спрашивает он, становясь передо мной. Даже теплее как-то становится, когда на его счастливое лицо смотрю. – К учёбе готовиться надо, к сожалению. Важный зачёт скоро. А ещё я два дня одежду не менял и в душ не ходил. Так что… – я делаю многозначительную паузу. Арсений смотрит с пониманием. – Уверен, что не хочешь остаться? – Всё дело в том, что хочу, очень хочу, правда, но не могу. – Тогда встретимся завтра? Не ломайся, Антон, ну же. Сколько ещё отговорок ты наплетёшь? – Я... подумаю над этим, ладно? – Пиши, я буду ждать. А, кстати, жду отчёт об обработке с приложенными фотографиями! Сегодня вечером и завтра. Два раза за день, я не дам тебе забыть об этом отныне, – улыбка расплывается на его лице. Арсений неспешно приближается ко мне, и взгляд его на мои губы не ускользает от моих глаз. – Уверен, что стоит? Нас могут увидеть. Он оставляет мне лишь мимолётный поцелуй, оставляет короткое прикосновение губ, оставляет всего пару секунд этого тёплого момента, что я едва успеваю передать мозгу отчёт о случившемся. – Расходимся?.. – с какой-то слепой надеждой на отрицательный ответ спрашиваю я шёпотом. Боже, я противоречу сам же себе. То считаю, что должен остаться наедине с собой, то жалею о прощании. Нужно просто уже определиться. Арсений не менее грустно угукает, сопровождая это коротким кивком головы, делает несколько мелких шагов назад, дарит мне прощальную улыбку и разворачивается совсем. Все дальнейшие события проходят для меня как в тумане. Я медленно шагаю в сторону общаги, думаю обо всём и ни о чём одновременно. На душе становится как-то паршиво. Почему всё происходит именно так? Нужны ли мне в действительности эти отношения? Готов ли я привыкать к любви и заботе, до того знав только грусть и страдания? Готов ли дарить любовь в ответ? Ещё совсем недавно я был уверен, что справлюсь абсолютно со всем, ведь любовь спасает всё, верно? Я не думал, что будет так трудно совладать со своими эмоциями и чувствами. Я не думал, что их будет так много, что они едва смогут помещаться внутри меня. Я не думал, что в голове моей начнут появляться сомнения, несмотря на то, что люблю я действительно сильно. Эти сомнения правда берутся просто из ниоткуда. И это разочаровывает. Им ведь даже оправдания нет никакого. Они просто стали существовать в моей башке. Открывая дверь в свою комнату общаги, я мог бы ожидать увидеть многое, но точно не её. – О, приветик. Я бы извинилась, что пришла без предупреждения, но вообще-то я пыталась. Ты трубку не брал. Вика смотрит на меня пристально, ожидая то ли оправданий, то ли именно того, за чем она сюда и пришла. У меня не было сомнений в том, что пришла она сюда за подробностями наших с Арсением отношений. Зачем же ещё? – Прости, наверное телефон сел. – Да не парься, у тебя там явно были вещи поинтереснее, чем следить за зарядкой телефона. – Ну, в этом ты права. – Садись, я пока чай нам налью. Готовься, я жажду услышать всё в мельчайших подробностях. – Как ты сюда вообще попала? – интересуюсь я, стягивая с ног кроссовки. – Когда я пришла, тут ещё Дима был, он как раз собирался на встречу с... Катей, кажется, верно? – Ага. – Ну, он и сказал, что я остаться могу, пока ты не придёшь. – И... долго ты тут сидишь? – Точно не скажу, но, наверное, чуть больше часа. Не переживай, мне было чем себя занять, – она улыбается, разливая по кружкам чай. – Слушай, а тебе эта тетрадка для чего нужна была вообще? – кружки оказываются на столе, Вика бросает взгляд на ту самую тетрадь, у которой динозаврик на обложке. Ебать. Где она её вообще откопала? Я про существование этой тетради уже и забыл давно. – Ты читала?.. – с глупой тревогой тяну я. – «Именно в эту секунду, увидев его перед собой, я влюбился, сам ещë не подозревая об этом. Он красивый, идеальный...», продолжать? – уголки её губ направляются вверх, глаза сверкают. Она садится рядом со мной. – Бля. Вик, так ведь нельзя. Это... было очень личным для меня. – Прости, я не могла не обратить внимание на твою единственную яркую тетрадь среди остальных серых и однотонных. А когда увидела, что там ещё и про Арсения, я не смогла сдержаться. При всём моём уважении, это уже слишком. Нельзя вот так лезть в чужие вещи, в чужие мысли без разрешения. – Мне иногда кажется, что ты в нём заинтересована больше, чем я, – получается холоднее, чем планировалось. Она знает, что я в лицо ей об обиде не скажу, пусть поймёт хоть так, по тону. – Антош, ну правда, прости, я не думала, что тебя это так заденет. Тем более, я особенно ничего нового и не узнала. – Вик, ты не можешь просто так влезать в мои личные вещи. Даже если ты моя сестра. Она опускает взгляд и прикусывает губу. – Мне, наверное, лучше будет пойти, да? Только скажи, у вас всё хорошо прошло? Волноваться не стоит? Я выдыхаю весь воздух из лёгких, пытаясь очистить голову от лишних мыслей. – Останься. Просто скажи, что ты не будешь больше так делать. Пожалуйста. Я очень не хочу с тобой ссориться. – Мне очень жаль, что так получилось, прости, такого не повторится. Понимаешь, мне просто грустно, что мы больше не общаемся как раньше. Ты всегда делился своими чувствами, я скучаю по этому. – А... твои отношения? У тебя же парень был вроде, ты всегда с ним всем делилась. – Был. Вот именно. Пока я не узнала, что он мне изменяет. – Серьёзно? Вика кивает, закрывая глаза, а я лишь приближаюсь к ней, чтобы обнять. – С мамой из-за этого поссорились. Она сказала, что с самого начала знала о том, какой он ублюдок, и постоянно мне об этом говорила, а я не слушала. – Ты не могла знать, – глажу её по волосам как в каком-нибудь красивом фильме — там всегда так утешают. Или я всегда на такие попадаюсь. – Всё в порядке, я уже отпустила его. Лучше расскажи, как у вас с Арсением всё прошло. Поделиться всеми подробностями двух последних дней я, пожалуй, могу только с Викой. Во-первых, ей об этом знать интереснее всего, а во-вторых, Дима с Пашей сейчас заняты своими отношениями, если я и буду им рассказывать о своих, то точно без таких подробностей. Так что свой рассказ я заканчиваю лишь минут через тридцать. Вика определённо радуется за меня больше, чем я сам. Я пока действительно нахожусь в каком-то смятении. – Мне пока что всё ещё нужно осознать, что мы с Арсением вместе. Это тяжело. У меня не было нормальных отношений с самого моего рождения, я вообще не понимаю, что сейчас делать. – Для начала нужно отправить ему отчёт, что ты обработал свою рану. Вот и разговор завяжется. – Я имел в виду, что делать с тем, что я не могу осознать реальность происходящего, но твой вариант тоже сойдёт. Вика помогает мне с неприятным процессом обработки, а затем советует, в каком ракурсе и позе лучше всего сделать фотку. В итоге мы вдвоём намываем сто лет никем не трогаемое заляпанное зеркало и усаживаем меня перед ним «покрасивше», в одних лишь штанах и с оголённым торсом. Вика выходит из кадра, я делаю несколько фотографий, меняя то ракурс съёмки, то позу по её советам. Мы остаёмся довольны сразу несколькими фотографиями. Я отправляю Арсению одну из лучших с краткой подписью в виде улыбающегося смайлика. – Стоп, у Арсения сегодня был день рождения? – Вика с недоумением смотрит в свой телефон, сидя в этот момент на кровати Димы. – Что?