Дни летели быстро.
Я на Арсения всё ещё дулся, потому что ну нечестно вот так поступать, — он знал о моей слабости и бессовестно воспользовался этим! Хотелось придумать план мести, но я понимал, что Арсений не так зациклен на сексе, как я, а ничего другого в голову и не приходило. Ну, по сути, даже если бы я и попытался, скорее всего сам бы попался в свою ловушку, ибо себя контролировать перестал бы. И чем ещё можно так подразнить и оставить с вечным чувством жажды повторения? Я не знал. Придумать никак не мог.
Строить отношения и правда нелегко. Строить отношения с Арсением Поповым ужасно тяжело. Строить отношения с Арсением Поповым, который следует прекрасному (только на его взгляд!) девизу «возбудим, но не дадим», и быть при этом помешанным на мысли оказаться наконец вытраханным, — это пиздец. Самый настоящий.
Я ждал долго и упорно. Кстати, порно. Я пересмотрел с несколько сотен различных видосов, пытаясь унять своё вечное возбуждение к Арсению. Не помогало. Это только раззадоривало, и теперь каждый раз при встрече я обязательно представлял нас в одном из сюжетов просмотренной буквально за час до того порнухи.
Да, мне было стыдно за это, но что я ещё мог делать? Мог, конечно, взять ситуацию полностью в свои руки и напасть на Арсения будто маньяк какой-то, но, во-первых, это будет равносильно изнасилованию, а во-вторых, я не достаточно сильный по сравнению с ним, и он точно с лёгкостью даст отпор.
В общем, всё, что я делал, это щеголял по его квартире полуголый, надеясь, что хоть раз он обратит на это должное внимание, ну и, собственно, ждал. Мне делать больше было нечего.
Арсений упрямо игнорировал все мои действия такого характера, и это меня задевало. Ну какого хуя?
В один из таких дней, когда на мне была лишь чуть длиннее обычного толстовка (ладно, это я преуменьшаю, она вполне походила на платье — была мне приблизительно по колени (нужно было брать короче, я это понял лишь днями позднее, а до того как назло толстовки короче не попадались)) и трусы, а Арсений снова никак на это не реагировал, в моей голове поселилась прекрасная, но в то же время ужасающая меня мысль. Нужно сделать так, чтобы ему уже не было выбора игнорировать то, что я делаю.
Подрочить, например, так, чтобы он спалил меня в какой-то момент. Мог бы ещё полностью голым пройтись, выйдя из его душа, но моё стеснение пока было куда сильнее. В принципе, и с дрочкой идея меня смущала до кончиков волос, так что и такое я ещё не рассматривал как ситуацию, которую бы реально мог воплотить в жизнь. Но хотелось безумно. Всего хотелось. Всего Арсения, всего кайфа, что я успел напредставлять. Я уже не мог нормально существовать без этих мыслей и бешеного желания.
Вот тогда я и убедился, пожалуй, окончательно, что у меня самый натуральный (ну или не очень) недотрах.
И снова останавливался я на одних лишь пошлых фантазиях в ожидании чуда.
Впрочем, чуда не происходило. До какого-то момента.
Арсений Попов
Зайдёшь сегодня после пар?
У меня к тебе интересное предложение
11:07
Антон Шастун
Интриговать меня решил?)
Приду, только мы с Пашей ещё хотели сегодня встретиться. Ты же не против, если я приду чуть позже?
11:07
Арсений Попов
Смотри сам, у меня правда что-то очень интересное
Жду в любой момент, только не во время учёбы :) Приходи
11:09
Антон Шастун
Блин, а я уже собирался выходить))) Ну ладно, жди вечером
11:09
Арсений Попов
Люблю
11:09
Антон Шастун
И я тебя!
11:10
На таком у нас всё и заканчивалось. Признания в любви, поцелуи, прикосновения (но не в интимных местах, что обидно) — пожалуйста, всего полно. А как зайти дальше — никак нет.
Однако его интригующие сообщения и правда зародили во мне интерес. Может это его «что-то» окажется и правда крайне интересным.
***
Паша был в чём-то облегающем. Вид его был сонный, волосы растрёпаны, под глазами круги тёмные, и это немного беспокоило, — что-то происходит.
– Поговорить хотел. По душам. Меня ужас как гложет то, что происходит у меня в отношениях, – он, видно, решает не церемониться и даёт понять основное: сейчас мне больше придётся слушать, чем рассказывать о том, что гложет меня. И я понимающе киваю. Паша какое-то время собирается с мыслями, а потом начинает: – В общем, я знаю какой я мудак, но то, что Серёжа меня принимает таким — это пиздец какой-то. Я ведь буквально почти склеил другого парня, а он глаза на это закрывает. Но меня больше волнует другое... – он в этот момент как-то замирает всем телом, будто судорогой охваченный. Снова обдумывает что-то в своей голове. – Ты, наверное, осудишь... Но, я не знаю, это странно, но... кажется, я, ну, чувствую что-то к ним двоим. Одновременно. Мы с Никитой говорили тогда всего один вечер, и я сразу понял, что он прям максимально мой типаж. Всё из головы не выходит. Я боюсь об этом говорить с Серёгой... И не знаю, что делать.
Вот это, конечно, ебать новость.
И как на это вообще реагировать?
– Ты уверен, что это реальные чувства? Ты ведь был пьян, тебе там что угодно могло показаться, да и он смазливый и лицемерный, подлизаться мог, – быстро принимаю все данные условия, хотя всё это знатно меня удивляет: мне такое понять пиздец тяжело.
– Нет, ты не понимаешь... Я виделся с ним ещё несколько раз, когда был трезв. Мы пообщались, погуляли, и я понял, что он мне нравится. Но я Серёжу люблю. И все эти чувства меня пугают.
– Да уж, не каждый день я с таким сталкиваюсь... Думаешь, у меня есть хорошие советы? Единственный мой совет — перестань видеться с Никитой и не разрушай свои отношения.
Паша делает задумчивое лицо и выдыхает. Трёт глаза.
– Блин. Ну представь ситуацию: ты вот с Арсением встречаешься, и тут, скажем, какой-то твой одногруппник начинает с тобой активно так контактировать, а ты понимаешь, что тебе нравится всё это, и он тоже нравится.
– Такого просто не будет, – цокаю. Блять, ну правда бред какой-то. Я Арсению предан, с какими бы странностями он там не был.
– Гипотетически. Ты любишь Арсения, но тебе начинает нравиться другой парень. Что ты сделаешь?
– Ты думаешь, я скажу что-то другое? Я перестану с ним общаться. Мне отношения дороже.
– А если... Арсений бы тебе сказал, что не против отношений втроём? – Паша строит серьёзное лицо, пытаясь спрятать от меня волнение. Но я быстро его распознаю и свожу в голове параллели.
– Погоди, блять, Лазарев что сделал? – без страха, что не так всё понял, восклицаю даже как-то громко слишком.
– Ну... Он не говорил это прямо, но явно намекал.
Ахуеть, и я даже оказался прав. Ебать я сообразительный. И ебать тут ситуация, конечно.
Какой-то пиздец. Я всё больше начинаю чувствовать себя персонажем ёбаного фанфика.
– И ты хочешь, чтобы я с этим разобрался? Разговоры решают всё, но только ты не с тем разговариваешь. Обсуди это всё с ним, я серьёзно.
– И если я окажусь не прав, просто потеряю его...
– Ну так ты тоже намёками говори. Не надо в лоб сразу, начни издалека.
***
Меня не успевает отпустить разговор с Пашей — я всё терзаю себя мыслями как бы я вообще мог находиться в отношениях с двумя людьми, это ведь странно, разве нет? — как вспоминаю об Арсении и его «интересном». Какой же насыщенный эмоциями день, однако.
Я прокручиваю в голове немало сценариев. Что это может быть? Мог ли он так бесцеремонно зашифровать «наконец предлагаю тебе секс»? Или это обратная психология: он решит устроить что-то максимально отдалённое от секса, но пишет специально так интригующе, чтобы я ничего не подозревал об ином развитии событий? Он ведь знает, что интересно для меня в последнее время. И либо он так обрадует меня наконец-то (слабо в это верится, честно), либо совершит очередной облом, только наверняка куда жёстче в этот раз.
Я быстро избавляюсь от мыслей об интиме, боясь, что это заведёт меня. И иду в душ, готовя себя к возможным
и желательным предстоящим событиям, как делаю это исправно каждые три дня, не теряя надежду и терпение.
На улице уже совсем тепло, что так непривычно для Питера — ещё ведь середина апреля, — и я выхожу из общаги в растянутой слегка футболке и объёмных спортивках.
У порога квартиры стою пару секунд, собираясь с мыслями, а потом звоню.
– Привет, заходи, – ничего необычного, просто Арсений.
Просто поцелуй. Как обычно, быстрый и нежный.
Просто его влюблённый взгляд, который оставляет мне некоторые вопросы.
Просто спальня. А вот это не так привычно — в гостиной ведь всегда были. Не то чтобы это имело значение, но может Арсений решил, что трахаться здесь удобнее?
Просто его руки, обнимающие меня и затем чуть сильнее и трепетнее обычного сжимающие талию.
– Если опять будешь обламывать, даже не начинай.
– Мне уже и обнять тебя нельзя? Тебя любые прикосновения заводят? – и опять самодовольная интонация, какую он использует уж слишком часто в последние дни. Ну конечно, как же тут не довольствоваться тем, что твой парень с ума по тебе сходит, а ты его раз за разом нагло обламываешь?
– Ты, – поправляю я. – Ты заводишь. Всем, что делаешь. Особенно, когда так близко и трепетно.
– Могу уйти, – улыбается так, будто ему правда это кажется весёлым.
Я игнорирую эту «весьма смешную шутку», закатывая глаза, и перехожу к главному:
– Что у тебя там было за предложение?
– Как же ты торопишься, кот.
– Не зря же ты меня именно сюда привёл.
– Не нравится спальня? – ну явно слишком намеренно растягивает наш разговор лишними темами,
а лучше бы меня.
Да блять.
Ты меня с ума сводишь.
– Нравится. Так ты не скажешь, зачем меня сюда позвал?
Он сначала молчит пару секунд, уж явно сохраняя интригу как можно дольше, чтобы меня помучить да подразнить, а потом наклоняется ближе.
– Разденешься? – его шёпот у самого уха, руки опускаются до бёдер и подхватывают футболку совсем слегка.
Ахуеть.
Я понял уже, какой ты охуенный и как легко можешь меня заводить и спустя пару минут обламывать! Можно и не напоминать каждый раз...
Однако горячий ком возбуждения всё же скручивается внизу живота, заставляя меня жадно выдохнуть Арсению куда-то в плечо, ощущая медленно плывущие вверх руки, оголяющие мой живот.
– Я скоро сам тебя завалю, блять... – опрокидываю голову назад, вцепляясь руками в его плечи. – Или ты этого и ждёшь? Арс, хватит играть с моим терпением, ну правда...
– Нет, котёнок, сегодня тебе надо расслабиться и наслаждаться. У меня есть новое испытание, и это именно то «интересное», о чём я тебе писал, – так ласково.
Футболка тем временем открывает всё больше и больше кожи. По мне бегут мурашки.
– И в чём его суть? – связываю слова в предложение, едва вдыхая надорванно.
– Для начала необходимо раздеться... – он пропускает мою футболку сквозь руки и голову, целуя в щёку сразу после этого. Футболку кидает совсем рядом с ногами. – Можно трогать и целовать. Но главное — не торопиться. Малыш, сегодня мы изучаем друг друга и наслаждаемся, – его голос томный и спокойный, крайне уверенный, и у меня в паху уже начинает пульсировать от одних только представлений и всех этих обстоятельств, а голова слегка кружится, увлекая мысли в туман. Я стараюсь усмирить собственный пыл, вдыхаю глубоко, прогоняю лишние мысли из головы, расслабляюсь. Я хочу ему довериться, хотя и какие-то отголоски сознания говорят мне, что не стоит.
– Я сгораю от желания, Арс, но я боюсь, что ты снова оставишь меня ни с чем, – да, надо поделиться этим, так правильно.
Его руки плавно движутся по моему животу, чуть царапая.
– Я обещаю, что не оставлю, – слишком искренне. Я ему доверяю, пытаясь забыть обо всём. Не часто выпадает возможность вообще оказаться в настолько интимной обстановке. И будь что будет.
Арсений медленно снимает с себя футболку тоже, и теперь мне, кажется, впервые за долгое-долгое время выпадает шанс поглазеть на его охуительное тело. Я откровенно залипаю на его аппетитных формах, впечатывая картинку в сознание. В ушах слышен пульс. Желание закипает во мне всё сильнее и сильнее. Хочется трогать-трогать-трогать, жамкать-жамкать-жамкать и долго-долго целовать, ведь это всё сейчас только моё. Его идеально гладкая кожа, объёмные кубики, в таком освещении кажущиеся охуенно эстетичными, родинки, усеивающие грудь... Это казалось нереальным.
– Можешь касаться, помни, – снова ласкает меня своим голосом, а я из тумана выхожу, прикасаюсь даже неверяще как-то. Рука скользит по торсу снизу вверх медленно, неспеша. Когда дохожу до шеи, я испытываю внезапное желание поцеловать туда, где только что коснулся. Смотрю Арсению в глаза всего секунду, вижу его заинтересованность и бесконечную внимательность, а затем резко касаюсь губами кожи, уже действительно сгорая от желания. Целую активно, пока Арсений не заставляет меня отстраниться. – Медленно, – низким голосом произносит он, держа меня за плечи.
И сам целует в шею. Действительно медленно, дразняще, увлечённо и сосредоточенно. Меня это до мурашек доводит, до подкашивающихся ног. Блять, не верится даже, что мы действительно переступаем эту черту, не верится, что Арсений и правда наконец предложил это всё и начал сам. В голове снова туман, состоящий сплошь из возбуждения и откровенности.
– У меня голова кружится, – произношу скорее как комплимент, нежели для того, чтобы Арсений стал волноваться. А он волнуется. – Нет-нет, я просто не могу принять, что это серьёзно происходит, – и делаю паузу, переваривая дразнящую мысль: – Я хочу тебя поцеловать.
– Так целуй.
Блядство. Какой же ты охуенный.
Мои губы снова слишком быстро оказываются на его, и он чуть тормозит меня, как бы напоминая о своих словах, и это раззадоривает меня до чёртиков. Когда Арсений медленно целует мою нижнюю губу, затем верхнюю, и в этом поцелуе, вроде, находится вся нежность с любовью, но и страсть с желанием тоже. Однако второе проявляется совсем не так, как я привык. Это вовсе не резкие и импульсивные действия, — Арсений делает всё крайне аккуратно, но желание его чувствуется.
Я прямо-таки хочу орать во всю глотку, потому что никогда так неспешно и трепетно всё не происходило! Я никогда не думал, что смогу получить от этого такой дикий кайф. Не думал, что это будет так заводить.
Арсений тем временем всё так же медленно спускается поцелуями по подбородку, шее, груди и животу всё ниже. Он потихоньку спускает с меня спортивки, оставляя поцелуи сквозь ткань трусов на бедре, и в таком же ленивом темпе уходит с поцелуями по ноге ниже. У меня дышать с трудом получается, я вообще забываю обо всём, отказываясь воспринимать реальность. Он же неожиданно переводит на меня грустный и до невозможного взволнованный взгляд:
– Зачем?
И я не сразу понимаю, о чём идёт речь, пока он всё так же грустно не проводит пальцем по одному из глубоких шрамов на моей ноге.
У меня сразу же останавливается сердце, в груди зарождается безумный страх, отчаяние, стыд, и в момент хочется расплакаться перед Арсением, потому что всегда
это было слишком личным и запретным для остальных, всегда
это не было ни для кого известно, и всегда было чем-то ужасно-ужасно стыдным, о чём говорить не хотелось никогда и ни с кем, но я быстро беру себя в руки.
– Прости, – всё, что я способен сказать. Что вообще надо говорить?
Он молчит с секунду, видимо тоже не находя слов, а потом плещет в меня нежностью:
– Я люблю тебя, – всё, что мне надо услышать. И другие слова оказываются не нужны.
Он такой искренний сейчас...
Арсений целует меня в один из шрамов, и мне вдруг становится до невероятного стыдно за то, что я вообще это делал. Я хочу закрыться, укутаться в одеялко и никогда никому не показываться, но желание продолжить такую близость агрессивно борется с этим состоянием.
Лицо Арсения оказывается перед моим. Я вышагиваю из спортивок и со всей искренностью, неверием в происходящее и каким-то страхом смотрю в глаза Арсению, после чего нетерпеливо целую в губы, как бы пытаясь замять эту неудобную ситуацию. Замедляюсь, растягиваю момент, следуя правилам, и Арсений неторопливо мне отвечает, перенимая инициативу. А потом отстраняется и с беспокойством спрашивает:
– Всё хорошо? – так трепетно, что у меня изнутри всё чешется от этой нежности и любви.
– Да, – кратко отвечаю я.
– Это... давно было? – Арсений спрашивает про мои шрамы, но не произносит вслух, что расплющивает меня ещё сильнее просто потому что, и мягко гладит меня по плечу.
– Давно. Я больше это не делаю, честно. Давай просто продолжим, я не хочу об этом говорить и думать... Хочу просто... целоваться.
Он всё с той же мягкостью, уже без прежнего напора целует меня в губы. Настроение меняется. Страсть становится нежностью, и я лишь прижимаюсь к Арсению ближе, кожа к коже, так, что живот сводит от интимности происходящего. Думать о своих шрамах и ошибках прошлого совершенно не хочется, но эти мысли злостно лезут в голову, не давая мне покоя. Арсений не злится? Между нами всё хорошо? Продолжим ли мы с тем же влечением, что было, но так легко испарилось?
Я пытаюсь вернуть пошлую, возбуждающую атмосферу (не слишком удачно и не слишком красиво):
– Мы не будем... заниматься сексом? – выдыхаю ему в шею, пытаясь зарыться в неё же от нахлынувшего смущения. Арсений вроде и объяснял всё, но уточнить хочется, ведь мозг мой уже поплыл, и может это всё мне надумалось.
– Мы изучаем друг друга, малыш, не торопись, – так спокойно.
И меня снова ведёт от ласково-возбуждающего «малыш».
Перебарывая стеснение, я порываюсь стянуть с Арсения штаны, ведь как-то совсем не интересно, что я один тут практически полностью голый стою. Справляюсь на раз-два, целую его в живот, улыбаюсь. Голова снова кружится лишь от осознания, что мы заходим так далеко. Хочется насладиться этой ситуацией полностью. Однако неловкость всё же сковывает меня и заставляет опустить взгляд в пол, потому что смотреть на такого же как и я почти голого Арсения — сказка какая-то, которая меня с ума сводит.
Плохие мысли медленно (какие правила и задавал Арсений) уходят из головы, и его горячие поцелуи по всему телу заставляют оставаться в голове только пошлые, смущающие мысли.
Я хватаюсь за его плечи судорожно, когда он целует меня совсем внизу живота, и чувствую, как же сильно требует ласки член. Чувствую и улыбку Арсения, явно издевательскую. Он с каждым поцелуем вроде и спускается всё ниже, но до самого сладкого так и не доходит.
То, что Арсению в кайф делать всё так неспешно и тягуче, я понял сразу, и теперь это меня крайне убивало, потому что мне хотелось зацеловать его быстро-быстро и всего-всего, и чтобы он то же самое со мной сделал... Хотя было неловко признавать это.
Меня безумно заводит то, как же близко он, блять, находится, и сдвинься он на миллиметр (так мне казалось сейчас) ниже, — наконец-то подарит мне желаемое. Но у него ведь была совсем иная цель. Подразнить, раззадорить, вывести на откровения. Вероятно (судя по нашему последнему интимному разговору), он хотел узнать, что для меня приятно, а что нет, но вся соль в том, что если это делает Арсений — мне приятно всё. Так что сейчас я просто наслаждался.
Ладно, нельзя назвать это прям наслаждением, — меня раздражало то, что он так тянет с главным. Голову кружили мысли о том, как жадно бы он начал мне отсасывать прямо сейчас, и я даже не стыжусь их: они помогают мне понять, что для меня действительно приятно (раз уж Арсению так интересно).
– Как ты меня бесишь... – в порыве захлынувших голову чувств признаюсь я, совсем не желая обидеть, и наконец, впутав свои пальцы в его волосы, тяну прямиком к члену.
Арсению ничего не остаётся, как сомкнуть свои блядские губы на моём члене через ткань трусов. Я лишь чувствую, как становится влажно и приятно, и закатываю глаза, выдыхая так громко и пошло, что от себя и не ожидаю. Меня размазывает с его короткого движения, которым управляю я, и мне кажется, что уже сейчас я готов кончить. Всё тело будто иглами колет, наслаждение разбегается по каждому миллиметру организма.
– Это слишком явная эрогенная зона, мы ищем другие, – легко встаёт с колен Арсений (у меня даже нет сил остановить его и заставить продолжить начатое) и смотрит мне в глаза, а я тем временем ничего почти и не вижу за пеленой бесконечного возбуждения.
– Арс... Ты — пиздец, – я напористо врезаюсь в его губы и, наплевав на всё, а особенно на его блядские указания, быстро подключаю язык и требовательно выстанываю прямо в поцелуй. И Арсений, видно, сам теряет самообладание на пару секунд и возбуждённо мне отвечает, вновь беря на себя инициативу.
Мы оказываемся на кровати. Арсений выцеловывает мне шею, пока я лежу на спине, выгибаясь навстречу, и, наверное, тогда я и понимаю, что наконец-то счастлив. Никогда я, пожалуй, не испытывал таких ярких и классных эмоций, как сейчас. Никогда не испытывал ни к кому такой любви и никогда не чувствовал, чтобы меня любили в ответ настолько. Никогда никому так не доверял.
Я умолительно шепчу ему продолжать, и он целует мою грудь. В какой-то момент смотрит на меня, по всей видимости проверяя реакцию, а после переходит к животу.
– Это ты так эрогенную зону ищешь, да? – едва не выстанываю.
– Я думал, у тебя мозг сейчас совсем поплыл, а ты ещё соображаешь, – он улыбается и целует меня вновь.
– Нет, Арс, нет. Не соображаю... – и кусаю руку, голову закидываю назад, в потолок смотрю размытым взглядом.
Так значит правда ищет?
Что ж, я знаю, с чего меня точно размажет по этой кровати, но направлять Арсения не хочу совершенно. Пускай целует везде, пускай касается, выдыхает, кусает...
Медленными движениями он переходит к бёдрам, и я стараюсь свои мысли максимально отвести от гадкой темы самоповреждения. Арсений же, кажется, со всей какой только можно любовью выцеловывает каждый миллиметр, каждый шрам. А потом додумывается перейти на внутреннюю часть, и это оказывается именно тем, о чём я думал. Машинально хочется свести ноги, потому что наслаждение разливается оттуда нереальное. Арсений вцепляется рукой в незахваченную поцелуями ногу и не даёт этого сделать.
– Правда? – и сладкая улыбка. – Здесь нравится? – он проводит пальцами от колена по внутренней части бедра до паха, и у меня мурашки бегут по всему, блять, телу. Сука, я сейчас либо уйду в астрал от переполняющего наслаждения, либо в обморок грохнусь от него же. – Не сдерживайся. Мне нужно понять, что тебе нравится.
– Блять, а ты разве ещё не понял? – еле выдавливаю слова, наконец взгляд на него перевожу и, сука, лучше бы я этого не делал. Он выглядит слишком охуенно, слишком возбуждающе и сексуально.
Из меня вырывается первый несдержанный стон, когда Арсений аккуратно кусает мою кожу, и я готов убиться, потому что ну это пиздец, это ведь слишком неловко. Руки тянутся к изнывающему члену, когда Арсений кусает бедро ещё раз, но, заметив порывистое движение, ловит мои руки.
– Арс, пожалуйста.
Биение сердца слышится где-то в ушах. Возбуждение бьёт по всему телу, и я теряюсь полностью, не понимая абсолютно ничего из то, что говорю.
– Ты хочешь так быстро закончить?
Откуда в нём столько собранности? Мне кажется, что я лепечу несвязанный бред, а он так спокойно говорит, блять.
– Расслабься и наслаждайся.
Мне в голову резко ударяет мысль, что наслаждаюсь тут действительно только я, и это, наверное, не особо правильно. Мне хочется доставить удовольствие и Арсению, но с новым его поцелуем — теперь гораздо ближе к паху — я решаю отложить это на потом. Какая же сука.
– Ты нашёл только одну... – перевожу дыхание, сглатываю. – Эрогенную зону, – закрываю лицо рукой. – Ты... Не продолжишь?
Арсений смотрит на меня хитро, щурится слегка и улыбается. Я выдыхаю расслабленно и принимаю новые его поцелуи — на коленях. Это даже для меня оказывается удивительно приятно. Не то чтобы прям сильно (точно не сравнится с прикосновениями на внутренней части бёдер), но тем не менее.
У меня вообще ощущение, что я уже где-то не в этой реальности, потому что ну не бывает такого наслаждения в жизни. Я уже не управляю ни своими мыслями, ни словами, ни действиями. Чувствую лишь, как всё тело окутывает нереально возбуждение, какое я, пожалуй, в жизни-то и не испытывал. И я вдруг осознаю, что не хочу, чтобы это когда-либо заканчивалось.
Арсений выцеловывает, наверное, абсолютно каждый миллиметр кожи всего моего тела, а я теперь думаю о том, что всё ещё нахожусь в белье. Мысль о том, что через момент я окажусь без него, смущает настолько же, насколько и возбуждает. Но Арсений с этим не торопится, а я попросту не могу взять под контроль свои действия, чтобы оголиться самостоятельно.
– Перевернёмся? – слышу его голос как под водой.
Он помогает мне поднять ватное тело, ставит меня на колени, распрямляет туловище, ставя меня в вертикальное — что не так уж и удобно — положение, грудью прижимается к спине, шею кусает, рукой опускается от груди до бедра и неожиданно для меня касается члена.
– Блять... – слишком откровенный стон внезапно из меня вылетает.
Я же, подаваясь чуть назад, чувствую крепкий стояк и мысленно восхищаюсь. Я уж думал, Арсений совсем тут невозбуждаемый, раз обламывает меня так беспощадно каждый раз.
Он едва проводит пальцами вверх-вниз, а мне уже хочется упасть от бессилия, ибо ноги не держат совсем. Но Арсений поддерживает меня рукой, перехватывая поперёк груди и не давая это сделать.
– А это... Не «слишком явная... эрогенная зона»? – пульс всё так же звучит в ушах, я еле перевожу дыхание, чтобы произнести хоть что-то.
– Не нравится? – шёпот.
– Я так кончу... – блядское смущение.
С его новым движением из меня вылетает следующий стон. Какая сука. Я правда так кончу. И минуты не пройдёт, блять.
– Мне очень нравится, когда ты так возбуждён, – томно произносит он мне на ухо. – Такой податливый...
Руками так отчаянно хватаюсь за его бёдра, лишь бы куда-то деть себя от переполняющих эмоций, и ногтями чуть вцепляюсь. Арсений с бо́льшим интересом и нетерпеливостью проводит пальцами по моему члену, и я не выдерживаю этого удовольствия. В момент сгибаюсь пополам, буквально вставая перед Арсением раком, зарываясь лицом то ли в простыни, то ли в одеяло и отчаянно скулю.
– Я не могу!
Арсений проводит рукой по моей спине, чуть разминая плечи, которые напряжены как никогда, и даже я это напряжение чувствую. Дожидаюсь, пока движения становятся более мягкими и переворачиваюсь, смотря Арсению в лицо.
– Арс, я ведь не продержусь и пол минуты, правда...
– Всё хорошо, я знаю.
А мне кажется, что нихуя не хорошо. Меня размазывает просто пиздецки. Особенно когда он руками проводит вдоль моего тела, пересчитывая рёбра, что наверняка выглядит очень красиво со стороны, целует в губы мягко и трётся о мой пах. Меня кроет от этого как никогда, и я издаю самый неловкий и удовлетворённый стон. Арсений улыбается.
– Можешь забить хуй на свои правила и ускориться, блять? – я порывисто кусаю его губу, потому что никакого терпения уже нет, и, уложив руки на его шею, не даю отстраниться. – Арсений, у меня не железное терпение, блять...
А он назло ничего и не делает, прекращая любые движения в принципе.
Не выдерживая, я толкаю Арсения в плечи, заставляя теперь его лечь на кровать, и фактически седлаю его. Его руки лежат на моих боках, а я уверенно подмахиваю бёдрами взад-вперёд, чувствуя его член как никогда близко. Его лицо выглядит просто божественно в этот момент. Он наконец перестаёт строить из себя невозмутимого доминанта, и мне пиздец как это нравится. Арсению нравится тоже, он губу закусывает, рассматривает моё тело, помогает руками двигаться и даже, пожалуй, откровенно кайфует.
– Ты точно не хочешь полноценного секса? – подаю последнюю надежду я.
– Антон... – и глаза чуть закатывает.
О боже, наконец-то не мне одному говорить от возбуждения трудно.
– Я понял, – и врезаюсь в его губы настойчивым поцелуем.
Чувствую, как ноги с каждой секундой перестают держать меня всё больше.
– Даже не разденемся полностью?
Я перестаю двигаться, потому что от Арсения ответа не следует. Не ему же одному дразнить меня и обламывать всё. Слезаю с его бёдер и неожиданно уверенно даже для себя стягиваю с себя бельё. Неловкость окутывает меня лишь секундами позже, я уже стою на кровати прямо перед Арсением на коленях. Он же бессовестно разглядывает меня, особенно удерживая внимание на члене, и мне теперь ужасно хочется укрыться от неловкости и необдуманности своих действий.
– Ты такой красивый... – вдруг подаёт голос и наконец устремляет свой взгляд мне в глаза.
– Арс, я правда готов... И... Я хочу тебя. Очень.
Блять, блять, блять.
– Ты не усвоил правила?
– А что, накажешь? – теперь голос точно дрожит от возбуждения.
– Не могу. Сегодня мы наслаждаемся.
Арсений поднимается в положение сидя, трепетно целует шею, потом плечи, ключицы, грудь, и больше его губ я на себе не чувствую. Чувствую руку, медленно скользящую вниз, и дерзко перехватываю её, укладывая на член. А когда Арсений сам начинает едва шевелить запястьем, из меня словно душа выходит.
Я определённо ещё ни разу в жизни не получал такого кайфа. Голову кружит не по-детски, а Арсений всё никак не прекращает. В какой-то момент движения руки ускоряет, откровенно наслаждаясь моей податливостью и нетерпеливостью. И так же быстро останавливает, давая мне выдохнуть и глубоко вдохнуть. Ускоряется по новой, и я уже не могу держать в себе звуки удовольствия. Длинный стон буквально вылетает из меня, а Арсений в это время целует где-то рядом с соском.
– Блять... Блять, Арсений, – и мои пальцы тут же оказываются в его волосах. – Пиздец.
– Ты бы знал, какой ты сейчас прекрасный, – шепчет он так убивающе ласково, едва голову приподняв, что я на момент думаю, что так и кончу в эту же секунду, однако Арсений вновь перестаёт рукой шевелить.
– Сукааа.
Толкаюсь бёдрами в его сжатый влажный кулак, вновь издаю смущающий меня стон, глаза открыть не могу, да и не надо оно мне — я точно кончу.
До ужаса неловко думать о том, как же нелепо должны выглядеть со стороны мои движения, но хочется забить на это сейчас максимально, потому что просто приятно. Дико приятно. Я толкаюсь быстрее и в один момент чувствую, что Арсений начинает шевелить рукой навстречу. Ноги трясутся, голова кружится, наслаждение переполняет меня от края до края, и я вновь издаю что-то вроде стона. Мысли смешиваются в кашу.
– Я... Блять, – даже сказать ничего не получается. Просто слишком охуенно.
Арсений вновь целует, вновь учащает движения руки, а я так же движусь, не осознавая своих действий и просто желая кончить.
В комнате жарко, дышать становится трудно. Внизу мокро, громко от чвакающих возбуждающих звуков, быстро, говорить становится нереально. Передо мной слишком красивый и заведённый сейчас Арсений, который от происходящего процесса кайфует не меньше меня.
– Какой ты охуенный, – слышу где-то снизу, когда голову задираю, и именно в этот момент удовольствие достигает своего предела. Удивительно быстро, мне многого даже и не требуется.
Арсений правда такое сказал... Про меня.
Он меня, блять, любит. И он, блять, правда мне дрочит. Я думал, такое возможно только в фантазиях.
Рука Арсения движется быстро, не щадя, и мыслить теперь точно не получается. Думаю только о том, что он, сука, дрочит мне, и о том, что ему самому это нравится. Он дышит тяжело, забывается, даже не думает о своих правилах делать всё медленно и просто отдаётся процессу. Тяжело. Тяжело не поддаваться, тяжело сдерживать в себе удовольствие, тяжело воспринимать эту реальность. Тяжело осознавать, что нам обоим это нравится пиздец как.
Очередной стон, пульсация в паху, зубы, смыкающиеся на коже моей груди, быстрые-быстрые движения и внезапное чувство расслабления. Всё тело пробивает резкой продолжительной пульсацией, и я не сразу понимаю, что только что, блять, кончил. Так классно, так расслабляюще и охуенно, что даже поверить трудно. Из меня вырываются долгое отрывистые стоны, я стараюсь быть тише и не выпадать из этой реальности, что получается с трудом. Могу лишь держаться за плечи Арсения, дышать с трудом и отходить от пиздецкого оргазма.
– Охуеть.
Вижу, как Арсений улыбается, и думаю, что сошёл с ума. Это правда произошло?
Едва могу отдышаться, взгляд падает вниз, на пах Арсения, на его руку в трусах, и я теперь точно уверен, что сошёл с ума. Пиздец.
– Я... Бляяя... Можно? – пальцы мои скользят аккурат по его напряжённому торсу, и я получаю лишь лёгкий кивок, как сразу же целую и перехватываю член Арсения.
У самого сознание ещё не пришло в норму, и проваливаюсь я в эту яму нереальности всё глубже. Будто всё вокруг — и правда сон, воображение, не реальность.
Слишком смутно помнится всё остальное. Голова кружилась, было мокро, жарко и непередаваемо классно. Я не мог поверить, что между нами такое происходит. Произошло. Это вызывало огромное количество эмоций, которые даже словами передать не получится. Я был счастлив как никогда, чувствовал себя невероятно радостным, было просто охуенно.
Не хотелось впускать в свои мысли ничего тяжёлого, я был слишком расслаблен, слишком наслаждался этим моментом. Мне хотелось застрять в нём навечно. Слышать тяжёлое дыхание Арсения, чувствовать, как он едва сдерживается, чтобы не подмахивать бёдрами в ответ на мои движения, дразнить его, видеть прекрасное лицо, охваченное удовольствием. Я был в любви.
Но всё хорошее всегда заканчивается. Арсений громко выдыхает, пальцами я чувствую пульсацию его члена, целую в губы, забываюсь в этом моменте и не желаю никуда деваться. Я был счастлив.
Арсений целует меня медленно, лениво, спокойно и расслабленно. Я был спокоен тоже.
