***
Жизнь идёт своим чередом, ни Саша, ни Игорь не возвращаются к этой теме до тех пор, пока не заканчивается гастрольный тур РиДж и труппа не возвращается отыгрывать последний сезон в родных стенах. Они с Игорем вновь делят одну роль на двоих, вновь сталкиваются очень редко, вновь у них всё получается слишком надрывно. По ощущениям уже очень давно Игорь сказал, что мало кто выдержит подобный график встреч, и Саша теперь понимает, что, возможно, если у женщин в крови — ждать своих мужчин, то он слишком слабоволен для этого. Ему нужно всегда и во всём получать всё сразу, а не тянуть кота за яйца, терпеливо дожидаясь моментов близости. Саша не умеет ждать молча. Иногда он смотрит на Игоря — как сейчас — и думает, что мог бы положить к его ногам весь мир, если бы только не боялся быть честным с самим собой. Но перспектива расстаться на неопределённый срок, пока у них нет общих спектаклей, совсем не радует. Саша начинает переживать, и многие замечают это, но больше всех, конечно, как всегда видит Сергей, негласный советчик и психотерапевт самого Саши. Будучи в курсе всех сложностей в их отношениях с Игорем, он тяжело вздыхает и пихает Сашу плечом, растягиваясь на диване поудобнее. — Не кисни, Саш, — говорит он тихо, чтобы никто его не услышал, кроме самого Саши. — Я не кисну, — угрюмо отвечает Саша, допивая апельсиновый сок. — Я просто… Он смотрит на Игоря, сидящего рядом с Андреем, Постоленко и Наташей с Ликой, и ему становится не по себе. То, как Наташа близко к Игорю, напрягает против воли, ведь он понимает — никто никому ничего не должен, прошло уже без малого… Считать он не хочет, потому вновь смотрит на Сергея и дёргано пожимает плечами. — Это как будто не моя жизнь, — в итоге говорит он, вспоминая, сколько всего пережил после той злополучной фразы Игоря в его квартире, и делает глубокий вдох, успокаиваясь. — Он не должен меня ждать, потому что я… нетерпелив. — Ты? Нетерпелив? — Сергей без зазрения совести усмехается, неверяще смотря на Сашу. — А не ты ли уже три года слюни пускаешь на него и молчишь, как партизан? — Это… — Не говори, что это другое, иначе я дам тебе в лоб. — Серёж. — Саш. Саша поджимает губы. Снова он смотрит на Игоря, подливающего Лике вина. Они сталкиваются взглядами, и его рука вздрагивает — немного вина проливается на стол. Игорь тут же спешит убрать за собой, а Саша сжимает пальцы на бёдрах, с нетерпением выдыхая: — Я сделаю это. Сейчас. — Только на забудь сказать ему, что ты распоследний дурак. Идёт? Проходит полчаса, прежде чем Саша подходит к Игорю и приглашает его разделить с ним перекур и минутку в тишине. Игорь сначала удивляется, но потом извиняется перед девушками, которые тут же оказываются в обществе женатого, надо сказать, героя-любовника Постоленко, и поднимается, следуя за Сашей и заботливо подхватывая куртки — всё-таки на дворе зима и можно легко простудиться. В коридоре тесно и негде развернуться, но сейчас не это тревожит. Сашу трясёт мелкой дрожью, он волнуется слишком — запредельно — сильно. Но остановиться на половине пути, когда уже решил для себя, что готов?.. Нет, это не про Сашу. — Как дела? — издалека начинает Саша, щёлкая зажигалкой и глубоко затягиваясь, кутаясь в глубокий воротник куртки. — Всё отлично, как сам? — встречно спрашивает Игорь, подходя ближе, чем позволяют приличия. Он тянет носом запах дыма и улыбается одними глазами. — Это новые? — Да… стрельнул у Постоленко, мои закончились. — Будто цепляясь за это, Саша нарочно избегает прямого ответа на вопрос. Он смотрит на Игоря где-то с минуту. Они молчат, и на улице тихо так, будто вымерло всё, застыло и не имеет границ, только редкие снежинки игриво мерцают в фонарном свете. Если это не возможность взять себя в руки и воспользоваться ситуацией, то Саша на трезвую голову больше никогда не рискнёт. Он делает глубокий вдох, выпускает носом дым и бросает бычок трёхочковым сразу в урну. Между ними полтора шага, от Игоря веет теплом даже отсюда, Саша наполняется им от макушки до пят и совершенно точно осознаёт, что в этот момент он хочет связать с ним свою жизнь, несмотря на будущие трудности подобных отношений. Он тянется к нему рукой — это движение замедляется, как в вязком болоте, из-за жгучих ведьминых глаз Игоря, — мягко, на грани с благоговейной нежностью проводит пальцами по гладковыбритой щеке и на очередном вдохе приподнимается на мысках, накрывая его губы своими. Поцелуй поначалу выходит сухой, беззвучный, трепетный, но Саша не может устоять под напором внутренней силы Игоря и целует его открыто, без промедления, проскальзывая языком от уголка губ к другому, тут же начиная задыхаться от головокружительного вдохновляющего на подвиги удовольствия. Он чувствует, как чужие руки цепляют его за пиджак под курткой, как комкают лёгкий хлопок и как глухо мычат в ответ. Ответ. Ответ. Ответ, заклинивает в разуме на повторе, будто слово объясняет то, как он себя чувствует. Игорь отвечает ему без заминок. Саше сейчас всё равно, что их могут увидеть, что они, по сути, должны прятаться и бояться того, что последует после, но внутри становится так легко, что он хочет взвыть от переполняющего его упоения. И пусть это выглядит романтическим безрассудством, он теперь понимает, что хочет быть так близко к нему и знать, что между ними — взаимно. Взаимно. Ладони ложатся на плечи под лёгким воротником чужой куртки, Саша шумно тянет воздух носом и прижимается к Игорю, крепко обнимая его, успокаивая буйный торнадо внутри. Чужие руки гладят его по спине ласково, почти не ощутимо. Саша может видеть облачка пара, хоть это волнует его в последнюю очередь. — Дождался, — бормочет ему в макушку Игорь, и Саша знает, что он улыбается. Впрочем, дурачковая улыбка влюблённого школьника украшает и его лицо. И он сейчас забывает о времени и обо всём, что нужно бы обсудить, и попросту ловит свою синицу за хвост, отталкивая в сторону мрачные мысли о завтра. Служебная дверь открывается. Саша вздрагивает и отодвигается от Игоря на добрых два шага — в его глазах на секунду мелькает несвойственное ему смущение. — А вот и голубки. — Постоленко прикуривает и улыбается во все тридцать два, теряясь в тяжёлом пальто. — А я уж вас обыскался. — Он подходит ближе к Саше и приобнимает его за плечи свободной от сигареты рукой. Саша замирает в объятиях и усмехается, прихватывая его за поясницу — она ещё тёплая, не успела остыть. — Главный голубок у нас ты. Бросил дам на произвол судьбы? — спрашивает он, ловя нечитаемый взгляд Игоря и незаметно качая головой. — Точнее… ты оставил их на Серёжу с Андреем? Ну всё, Лика их обоих ушатает силой своего шарма. — С Серёгой не прокатит, Сань, — фыркает Постоленко, обращаясь уже к Игорю: — Это Наташа попросила меня проверить, где ты потерялся. Игорь со своим необыкновенным и непередаваемым смущением улыбается уголками губ, поводит плечами и кивает. — Хорошо, не буду заставлять даму ждать. Саша чувствует укол ревности, но развивать эту тему даже мысленно не планирует. — Иди, Дон Жуан, — напоследок бросает он и отодвигается от Постоленко, опираясь спиной на запрошенные снегом перила. — И что ты тут устроил, не хочешь объяснить? — А что объяснять? — Постоленко дожидается, пока дверь закроется, и подходит на шаг ближе к Саше, приподнимая бровь. — Упустил я тебя, Сашка, ой, упустил, — не без грусти говорит он, встряхивая волосами и как-то совсем уж тоскливо улыбаясь. Саша думает, что его друг хорошо умеет не только играть, но и вести счёт своим победам. В списках его побед оказаться ему никогда не хотелось, а тем более терять дружбу с ним и его женой. Такая информация если и всплывёт, то сыграет злую шутку с ними всеми, особенно теперь, когда они с Игорем вроде как решили вопрос. — Я никогда в твоих руках и не был. Ты это знаешь, — цедит он, тоже закуривая. — Лучше подумай, как домой добираться будешь. — Он смотрит на наручные часы, сползая с темы. — Да, как обычно, на такси, в первый раз, что ли. — Постоленко фыркает и подходит на ещё один шаг — между ними стираются границы личного пространства, и Саша напрягается. — Просто… подумай, готов ли ты к тому, что будет дальше. Злые языки и всё такое… — Ты сейчас намекаешь мне на что, Саш? Я не понимаю. — Да так, ни на что. Не бери в голову. Сам-то я могила. — Ну-ну, — уже со злостью бросает ему Саша, избавляется от бычка и открывает дверь, теряясь в густой темноте узкого коридора, не анализируя то, что сейчас услышал.***
Всё то время, что они с Игорем проводят вне стен театра оперетты и разбросаны кто где из-за работы в разных постановках, Саша пытается быть терпеливым и сносить все удары судьбы со стойкостью человека, знающего цену своему счастью. В эти перерывы он накапливает ресурс, которым во время встреч буквально душит Игоря. Он может не отлипать от него часами, вне зависимости от того, чем они занимаются. Будь то отдых на даче, прогулка на теплоходе, езда на велосипедах или поиск грибов по влажному прохладному лесу. При этом он всегда сдержан в проявлении чувств и всегда осторожен в словах, будто бы заранее имеет сценарий, расписанный на каждый день. Смириться с тем, что они по большей части скрываются и иногда открыто врут друзьям, — трудно, но Саша учится и этому. Здесь, как некстати, спасает талант красиво уходить от острых тем, избегать контакта глаза в глаза и актёрствовать. Слава за ним закрепляется соответствующая — очень сложный человек. А Саше… Саше подобное на руку. Душа компании, балагур, весельчак, на деле же выступает вредным и жёстким человеком. То ли дело Игорь. Открытый, добродушный, всегда умеющий расположить к себе одним лишь взглядом. В нём точно есть что-то магическое, такое непередаваемо интригующее, что многие, несмотря на количество слухов и их содержимое, желают оказаться центром его мира. Саша втайне ревнует, но никогда и ничего не говорит. Он всегда осторожен. Всегда. Невзирая на все трудности сосуществования и редкие встречи, их быт и досуг красочен и ярок и оставляет терпкое послевкусие счастливой улыбки на зависть всем остальным. Саша, бывает, и сам себе завидует, спокойными вечерами наблюдая за Игорем и его тайной страстью — кроссвордами. Сосредоточенное лицо в эти моменты хочется расцеловать ещё сильнее, чем обычно — игриво вильнуть павлиньим хвостом и отвлечь от занятия, но Саша такие вольности позволяет себе ещё реже, чем собственнические мысли. Он ценит разность их увлечений. Саша, как ему кажется, готов проводить с Игорем всё своё время, встречая такую же ответную страсть к совместным делам. Но иногда… иногда он встречает тяжёлые взгляды Постоленко, стоит им троим пересечься на общих мероприятиях. Сюда входят и дни рождения бывших участников труппы и всё ещё в ней состоящих, редкие концерты, походы в театры на премьеры. Словно быть раздетым у него на виду. Если Сергей только таинственно улыбается, разглядывая их двоих, то Постоленко… В общем-то, в последнее время их отношения напоминают холодную войну, только никто из приближённых не знает истинную причину её наличия меж ними. А раньше ведь не разлей вода были, и шутки травить — только вместе, и выпивать — никак друг без друга. Первым вопрос задаёт Игорь. Потом Сергей. Потом Андрей. И все остальные в порядке их близости к самому Саше. Саша молчит, отнекивается и всем видом даёт понять, что это никого не касается. Но во время пьянки в честь отгремевшей премьеры МК тормоза его дают сбой, и он едва ли не вступает в открытую перепалку с Ликой, которой, кажется, больше всех нужно знать, какая кошка прошлась между лучшими друзьями, хотя она обычно держится особняком от их старой компании Нотра. — Наливай, хватит стесняться, — как всегда вызывающе говорит Постоленко, которого позвали постольку поскольку, хотя тепло к нему в груди Саши всё ещё есть. Ну и разве же честно поехать самым стойким из труппы кутить, а его оставить за бортом? От самого этого факта Саше смешно, но он держится, усаживаясь поближе к Игорю. Тот устраивает ладонь на его бедре и коротко сжимает, пока никто не видит. Тактильный контакт успокаивает напряжённого Сашу, и он улыбается, поднимаясь из-за стола и громко так, с чувством, выпаливает: — За любовь! Лера весело смеётся, лучики морщинок возле её глаз так прекрасны, что Саша не может устоять и шире улыбается ей в ответ. Влад, Андрей, Лика и Голубев с Маркеловым чокаются следом за Сашей и Лерой, к ним тянется и Игорь — звезда сегодняшнего дня. Настроение всё больше и больше поднимается, и даже косые, немного острые взгляды Лики не могут заставить его притормозить и перестать пить. — Мне кажется, сегодняшний день войдёт в историю как один из самых лучших, — коротко отзывается Лера, бросая на Сашу взгляд из-под ресниц. Саша распознаёт волны её внимания слишком поздно, чтобы вовремя пресечь, потому вновь улыбается ей и усаживается обратно к Игорю. В кухне начинает играть «Танго разбитых сердец» Лепса, и трое из четырёх Саш подрываются с места, чтобы воочию показать ансамбль «Танцы и пляски заложивших за воротник артистов МТО». Саша, наблюдая за этим балаганом, фыркает тихо, но не даёт раздражению вновь прорваться. Он тоже любитель вести себя вызывающе, почему бы и другим не начать? — Нам нужно обязательно снять баньку на выходные, — неожиданно говорит Сергей, приваливаясь к Саше боком. — Банька? Баньку я люблю, — довольно отмечает Саша, приподнимая голову и весело посмеиваясь. — Нынче нам пинки не нужны, мы сами избираем себе путь! Путь веника и пива! Кухня наполняется звонким смехом. Сергей пьяно икает и качает головой. — Снега ещё нет, надо чуть-чуть подождать, Саш, — канючит он тихо и допивает остатки коньяка в стакане, заедая долькой лимона. — Мы можем попросить снега… А! Я знаю! — Постоленко стреляет взглядом в Сашу и облизывает губы, замирая позади Лики. — Саш, а давай как в девяносто девятом? Барабан — есть, не хватает только раздеться и спеть! Саша чувствует, как у него алеют уши. Он ловит непонимающий, но улыбчивый взгляд Игоря и, не уходя от ответа, вздыхает. — Я тогда был молодым и беспечным, сейчас мне уже есть что скрывать. — Он хлопает себя по животу, намекая на лишний вес, и Голубев вдруг хмурится. — Не гони, у тебя всё отлично. — Это он так цену набивает, — добавляет Постоленко. — Хочет, чтобы мы его умоляли. — Ничего я не хочу, — слишком резко говорит Саша и поднимается со стула, мягко остановив Игоря от попытки удержать его. Он переступает воздушный шарик, едва не заваливается на Сергея и начинает раздеваться. Сначала стягивает рубашку, потом майку, но, исходя из здравого смысла, остаётся в джинсах, а то Постоленко не выдержит. Гневно сверкнув глазами, Саша ослепительно улыбается и скрывается в комнате, где из шкафа достаёт высокий африканский барабан, который ему ещё десять лет назад подарил один поклонник после спектакля в Летучей мыши. Какие иногда странные вещи дарят поклонники. И заранее ведь не узнать, что именно может пригодиться в жизни. — Ну-с, господа, загадывайте желания. — Он возвращается вместе с барабаном, оглядывает Игоря с неприкрытой нежностью и касается ладонями перепонки, мягко проводя по теплеющей коже. Изумительная вещь, главное вспомнить, как себя с ней вести. Голубев выключает музыкальный центр, а Лера заворожённо прижимает ладонь к румяной щеке. До чего же приятная девочка, думает Саша, начиная медленно отбивать по барабану всем известный ритм «Очи чёрные». Вскоре в дело вступает и его чарующий голос, и все присутствующие почему-то замирают. Саша всё то время, что исполняет хит цыганских вечеринок, смотрит на Игоря, который, если и выглядел в первые секунды обескуражено, сейчас смотрит на него с этим своим особенным нежным благоговением. Будто в мире есть только он — Саша, его голос и ничего больше. На последних строчках Саша меняет грустный мотив песни на счастливый, и Игорь приподнимает брови, удивлённо моргая. — Будь тот проклят час, если бы не встретил я вас, очи чёрные, непокорные! Не видал бы я вас, я бы ужасно страдал! И не прожил бы свою жизнь играючи! Кухня наполняется шокированными аплодисментами, Постоленко свистит и смеётся, Голубев, Маркелов и Влад улюлюкают, а Лера с Ликой многозначительно переглядываются. Из всех присутствующих только Сергей и Игорь выглядят искренне поражёнными страстной натурой Маракулина. Саша проводит пальцами по влажным волосам и вновь улыбается, поднимаясь с табуретки. — Надеюсь, желание все загадали, больше вы этого никогда не увидите. Вновь все смеются, и кажется, что все дрязги уже далеко за пределами квартиры Саши, а они — те, кто оказался в её стенах, хоть на время отпускают все перепалки и ссоры. Они же, как ни крути, всё равно беззлобны. Прощаясь с гостями, Саша чувствует, как валится с ног от усталости. Он чмокает Леру в щёку на прощание, как самую последнюю счастливицу, и закрывает дверь, тут же прижимаясь к ней спиной. Завтра очередной тяжёлый день, а всё, чего он хочет — это завалиться с Игорем в кровать и провести так целую вечность, лишь бы тепло. Но Игорь, как самый ответственный, убирает со стола, вызывая в Саше неловкое чувство вины и самую малость желания ему помочь, хотя такое бывает невероятно редко. Главную роль исполнял ведь вовсе не он, а его заботливый партнёр. — Я в душ и буду ждать тебя, — говорит он тихо, быстренько скрываясь из кухни, чтобы не заставили посуду мыть — это он больше всего на свете не любит. Уже за дверью ванной слышит: «Берегись, окаянный, мучать буду» — и тихий смех. И это так по-домашнему уютно звучит… что уже не хочется мыться, а хочется вернуться обратно на кухню и просто смотреть на Игоря. Оказавшись в кровати почему-то всё равно после Игоря, хотя тот в душ ходил следом за ним, Саша прижимается к его тёплому боку и приобнимает за руку, оказываясь в положении маленькой ложки. Эту шутку он услышал от Сергея, потому что тот любит подмечать разницу в их росте и комплекции. — Сегодня ты был звездой, — шепчет Саша, всё же считая, что Игорь — звезда каждый день, а не только во время спектаклей. И это уже относится не к их профессиональной деятельности, а к тому, насколько он красив и добродушен для всех остальных. Они в тандеме словно красавица и чудовище, что чрезвычайно веселит Сашу. — Единственная звёздочка здесь — это ты, Саш, — сонно бормочет ему в макушку Игорь и улыбается. — Спасибо, что спел сегодня. Для меня. — Он ненадолго затихает и добавляет: — Постоленко ревнует тебя ко мне. Саша закатывает глаза и фыркает. Вот только не надо сейчас, ну пожалуйста, думает он и хмурится, крепко сжимая его пальцы своими. — Пусть делает что хочет, — пространно отвечает Саша и прикрывает глаза, отгоняя неприятные мысли. — Мне он не нужен. — А я и не ревную тебя. По крайней мере к нему, просто не вижу вам смысла ругаться. Напряжение ведь все замечают, не только я один. — Игорь упрямится, мягко прижимаясь губами к чужому плечу. — Поговори с ним потом, это нужно исправить. — Маменька, ваши бы советы да богу в уши, но только не я это начал. — А кто? — Постоленко. — А ты закончи. — Ладно. Они затихают, и Саша слышит, как тикают настенные часы. Они будто метроном отсчитывают время до чего-то плохого, что обязательно должно случиться. Но Игорь крепче обнимает его, и тревога отступает, как сходит с белых яблонь дым. И как он это умеет?.. — Спокойной ночи, — говорит Саша, оставляя поцелуй на тыльной стороне ладони Игоря. — Спокойной ночи, звёздочка. Оба хихикают, как дети малые, а потом снова затихают.***
Когда к Саше в голову приходит мысль большую часть вещей перевезти к Игорю, он сидит в гримёрке после выхода на сцену Вильфором. Грязные ватные диски летят в урну, а он смотрит на часы, проверяя, как долго остаётся до условленного времени. Идея об общем проживании буквально прожигает кожу — серьёзный шаг для каждого из них, но если не обсудить это теперь, то когда? Ждать редких встреч по разные стороны снова? Расставаться, когда расставаться не хочется? Приходить в пустой дом и смотреть на две зубные щётки, при этом не видя обладателя второй? Раз они оба зарабатывают достаточно, чтобы иметь возможность связаться целиком и полностью, учитывая пожелания двух взрослых человек, это было бы легче лёгкого устроить. Они могли бы снять жильё на двоих, а свою квартиру и квартиру Игоря использовать для чего-нибудь другого — редких встреч, в зависимости от местоположения того или иного. Скорее всего, проще было бы перебраться к кому-то из них — к совместному проживанию было бы плюсом не очень накладно финансово, хотя финансовая сторона вопроса Сашу интересует меньше всего в данной ситуации. Где наша не пропадала, думает он. Саша облизывает губы, вновь смотрит на часы и дверь позади него практически секунда в секунду отворяется, и в гримёрку заходит Постоленко. Сначала он неловко жмётся у двери, а потом закрывает её и с улыбкой на губах подходит ближе к Саше. Их разделяет примерно полтора метра, чтобы никто не чувствовал себя неудобно. По лицу Саши проскальзывает тень, но она уже не такая мрачная, как до этого. На этот разговор он согласился из соображений совести. — Привет, Сань, — говорит Постоленко и тяжело вздыхает, будто готовится прыгнуть в бездну. — Я знаю, что в тот раз перегнул палку, но… — Естественно, ты делал это не нарочно, — предугадывая последующие слова, перебивает Саша и улыбается краем рта, на стуле оборачиваясь к нему всем телом. — Саш, оба мы знаем, что ты — засранец. Так скажи мне одну вещь, чтобы успокоить нас обоих. — Давай, — не сразу просит Постоленко, хмурясь и словно немного теряясь. — Смог бы ты оставить всю свою жизнь донжуана позади ради меня? — Саша ухмыляется и качает головой, помня о великом списке побед Постоленко, который по синим дням очень любил обсуждать, где, и как, и особенно с кем. — Смог бы, Саш? Постоленко сжимает пальцы в кулаки — его лицо темнеет на секунду, на одно короткое едва уловимое мгновение Саша чувствует, что тот хочет сказать «да», однако, во избежание ещё больших проблем, качает головой. Становится хуже, чем было. — Конечно, нет, Сань! Куда я без своих похождений? — Он невесело усмехается. — Но дело ведь даже не в этом. Ты просто… хочешь одного человека в отличие от меня. Любовь — дело такое… — Кто же спорит, но и понятия любви у нас с тобой разные. — Саша в итоге сдаётся и поднимается со стула, подходя к Постоленко как можно ближе, ощущая, что дружбу ещё можно сохранить, несмотря на всё это. — Мы можем общаться, как и раньше. Ты совершенно точно простишь себе этот проигрыш, дружище, — абсолютно беззлобно подмечает он и улыбается своей самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен в этот момент. Он протягивает Постоленко руку, цепляет его кисть и крепко пожимает, обещая самому себе, что зароет топор войны как можно глубже. Не только потому, что Игорь просил, но ещё и потому, что Постоленко, каким бы распутником ни был, является ему другом. — Прости, Сань. — Постоленко отвечает на рукопожатие и крепко обнимает его одной рукой. Но объятия длятся недолго: в дверь кто-то стучится, и через пару секунд она открывается, являя двум парам глаз Влада. — Пойдём уже, а, там пирожки стынут! Саша переглядывается с Постоленко, и оба смеются. А мысль о том, чтобы предложить Игорю жить вместе, так и остаётся главной на повестке этого дня.