***
- Мне было скучно. По тем предметам, которые мне нравились, мне все давалось слишком легко, а на неинтересных я просто с ума сходил, не зная, куда себя девать. И было очень сложно сидеть столько часов подряд, это я уже позже научился... Вместо учебы мне хотелось больше тренировок и играть с друзьями в футбол, – Уён выглядел очень удивленным, и Сан весело щурился и смеялся, рассказывая о себе. – Я вообще не мог спокойно сидеть на месте, хотелось во все стороны сразу, движения, впечатлений... Я вечно пропадал на каких-то заброшенных складах и в недостроенных зданиях, меня пару раз даже полиция ловила, но как-то обходилось, даже дома не очень ругали. Ему сложно было представить, каким было детство Уёна, и еще казалось, что сейчас спрашивать не стоит. И так было очевидно, что разница была огромной, что они всегда жили очень разной жизнью. - Обязательно будем, – у Сана всегда было мало своих фотографий, он начал регулярно делать селфи, только когда мама заболела, и появилась необходимость показываться ей хотя бы так, когда он не мог находиться рядом. – Можно мне будет отправить несколько фотографий маме? Она будет рада увидеть, что у меня все хорошо и что... Она боялась, что я тебе буду тапочки в зубах носить. Она до сих пор имеет очень своеобразное представление о моей работе, но тут я сам виноват. Я хотел бы, чтобы она увидела, что у нас все в порядке. Он улыбнулся и поймал руку Уёна, ласково сжал пальцы, а потом погладил его по коленке. - Расслабься. Я точно не имею в виду, что ты бестолковый или с чем-то не справишься, честное слово. Не думай. Чувствуй. Отдыхай. Радуйся. Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы не нужно было заморачиваться и вникать в то, в чем все равно уже разобрался, зачем? Мне это несложно и приятно, а ты можешь выбирать самые красивые виды, решать, куда еще нам свернуть, где остановиться. Отдыхай и помоги мне отдохнуть, понимаешь? – потом ему все-таки пришлось взяться за руль обеими руками, они подъезжали к довольно сложному повороту, так что пора было полностью сосредоточиться на дороге. Но Сан по-прежнему улыбался. – И ты же знаешь, что мне очень нравится, когда ты не думаешь вообще... Но если ты будешь таким всегда, я просто с ума сойду от страсти. Ты же такой... Он мечтательно вздохнул, конечно, уже снова чувствуя просыпающееся возбуждение. Но не хотеть Уёна вообще было очень сложной задачей, он был красивым и невероятно привлекательным, особенно когда дразнился, а дразнился он примерно постоянно. Потом были еще красивые виды, а потом – самые нежные и осторожные поцелуи, от которых тоже можно было сойти с ума, но уже совсем иначе. Сан чувствовал себя совсем беззащитным, открывшись настолько, но ему все равно было очень хорошо. - Быть такого не может! – возмутился он. Как это, как это? Не может быть, чтобы еще больше, он же совсем потерял голову, куда уж больше? Хотя Уён утром плакал, Сану все равно казалось, что парню легче принять эти чувства, чем ему, что он увереннее, что он оказался готов к ним, а вот он сам – совсем нет. Ему ведь и сейчас было очень страшно, он не мог решиться сказать то, что должен был сказать еще ночью или хотя бы утром, когда Уён пришел в его номер, он до сих пор очень волновался. - Расскажи мне... Что-нибудь, чтобы я мог лучше узнать тебя. Я хочу понимать тебя, но... Ты ведь из другого мира, который я знаю только по работе. Я не знаю, что это – жить так, – попросил Сан, когда они поехали дальше.***
- Знаешь, это звучит так непривычно, – покачал головой Уён, и теперь улыбка его была немного недоуменной. – У нас почти нет тех, кто не стремился бы стать лучшим в классе, лучшим в школе, не гнался бы за самыми высокими оценками. Это настолько важно, что о том, чтобы прогулять или что-то не учить и не думаешь. Я учился в частных школах, конечно, но и в государственных все точно так же. Просто в частных требования еще выше, учителя более квалифицированные. Понятное дело, что учеба дается не всем. Но одно дело – не дается, а другое – так легко, что можно забросить. Неужели у Сана была такая слабая школа? Почему же тогда родители не выбрали для него школу получше? И времени где-то пропадать у Уёна, как и у любого корейского школьника, почти не было. Когда возвращаешься домой ближе к ночи, нет особого желания где-то еще бегать. Он скорее любил полежать в пенной ванне, он с детства любил быть красивым и ухаживал за собой, а энергия... У него получалось сбрасывать ее на переменах. Может быть, поэтому на переменах он и был таким активным и общительным? - Конечно, отправляй, – правда, Уён был совсем не уверен, что мама Сана не поймет по фотографиям, что между ними происходит. Это же мама. Его мама наверняка все поняла бы, поэтому он сомневался, что будет кому-то показывать эти фотографии. По крайней мере сразу. – Хочешь, можем записать для нее видео, тут же красиво, пусть посмотрит. Хотелось еще добавить что-то в духе "надеюсь, я понравлюсь твоей маме", но это бы уже было слишком. Уён это понимал, но все равно. Сейчас он был в том состоянии, когда готов был любить весь мир – и даже совсем не злился на отца, как это было вчера. Сегодня он его любил, ведь благодаря этой поездке в его жизни появился Сан. Пусть на несколько дней, но... - Я отдыхаю, я же с тобой, – засмеялся Уён, чуть покраснев – было приятно, что его все-таки не считают таким бесполезным. Он обнял Шибера, так как Сан полностью сосредоточился на дороге, потом потянулся. – Все-таки здесь очень красиво. И почти нет людей, это здорово. Когда живешь в большом городе, где очень мало зелени, это так непривычно. Выбирать самые красивые места было сложно, ведь для этого надо было достать путеводители и смотреть в них, а не на Сана и по сторонам. А не смотреть на Сана не получалось, особенно когда он говорил о том, что происходило ночью, и все это сразу же отражалось в глазах Уёна. Когда они все-таки поехали дальше – вряд ли можно было действительно нацеловаться, обоим было явно мало, но все-таки они смогли поехать, – Сан попросил его рассказать о себе, и Уён даже растерялся. - Я вряд ли смогу хорошо рассказать, я ведь привык к своей жизни и могу не видеть, на что нужно обращать внимание, – задумался он. – Ну, я родился, как ты знаешь, в богатой семье. У меня есть брат, он намного старше, я родился у мамы поздно, с этим были проблемы. Она хотела дочь, но получился я, и потом уже она не могла родить девочку. Может быть, поэтому меня всегда баловали, у меня все было, мама даже расстраивалась, если оказывалось, что мне это не очень нужно, – а потом он научился это не показывать, ведь очень не хотел огорчать маму. – Я не был лучшим в школе, отца это расстраивало, но мама говорила и ему, и мне, что это не страшно, что я у нее хороший, красивый и все равно умный, – последнее, как считал Уён, добавлялось исключительно для отца, так что в его интонациях это тоже было заметно. – В университете я тоже учился неплохо, но дома не знали обо всем. Я как-то... Привык их не расстраивать. Потом отец доверил мне один из филиалов, но вокруг всегда было много помощников, я мог бы ничего и не делать. Мог бы. Если бы захотел. И то, что он что-то делал – его решение, и рассказать об этом семье будет сложно. - Я не знаю, что рассказать. Я и правда глупый. Может быть, ты будешь спрашивать, что тебе интереснее? Я просто правда не знаю, что именно... А еще он не знал, можно ли задавать какие-то вопросы самому Сану. Хотелось, но это было сложно, ведь ему будет тяжело что ответить, что не ответить, если не захочет говорить.***
- Всем было плевать, как я учусь, – Сан покачал головой и тихо рассмеялся. – В школе всегда был хаос. Я слышал, что в частных школах все прилично, красиво, какие-то любительские театры, спортивные команды... У нас ничего этого не было. Были драки, мальчишки отбирали друг у друга карманные деньги, дразнились. Важнее было уметь драться, чем учить уроки. Но мне было проще, я с детства занимался тхэквондо, меня обижать не рисковали. Совсем другая жизнь, совсем другая, вообще ничем не похожая на рассказ Уёна. Как другая реальность. - У моих родителей не было высшего образования, поэтому они не переживали из-за школы, думали, что я доучусь как-нибудь и сразу пойду работать, но я все-таки поступил и стал учиться на переводчика. Было тяжело, приходилось параллельно работать. Мама тогда уже совсем не могла работать, а мы вдвоем уже не могли жить только на ее пособие по инвалидности, но я и в школьные годы подрабатывал, когда получалось, – добавил Сан. Вряд ли Уён мог себе все это представить по его рассказу, но это должно было помочь им понимать друг друга немного лучше. – Мама не представляет, чем ты занимаешься и зачем тебе понадобился ассистент. Она думает, что это что-то вроде слуги. Всегда ругается, когда я заключаю очередной контракт, но... Это ведь хорошая работа. Сейчас она ворчит уже меньше. Она сейчас в больнице, ей будет приятно увидеть, что у меня все хорошо. Спасибо. Это правда важно. Он совсем не переживал, что мама может увидеть что-то не то – наоборот, даже обрадовался бы, если бы она заметила. Ей бы стало легче, Сан был в этом уверен. Но, конечно, говорить об этом Уёну не стоило. - Я рад, что тебе здесь нравится. Я сперва боялся, что тебе будет здесь плохо – нет людей, нет развлечений, надо много ходить пешком... Но я тогда совсем не знал, какой ты. Мне даже казалось, что ты просто избалованный и капризный мальчишка, но я вижу, что это не так. И капризничаешь ты так... Ммм... Это очень заводит, – он рассмеялся и погладил парня по коленке, а потом снова взялся за руль. – Но это ведь ты... После таких разговоров и особенно поцелуев сложно было не отвлекаться, но пока они оба держались. Не хотелось останавливаться сейчас, лучше позже, когда уже нельзя будет не остановиться... Они ведь хотели заниматься этим только в действительно живописных местах. И так, чтобы срывало крышу. Так что они ехали и любовались друг другом и видами, и Уён рассказывал о себе. - Просто это совсем другая жизнь, я хочу хоть немного представлять, понимаешь? – улыбнулся Сан. – Знаешь, я сперва почти поверил, что ты такой, как показываешь. Но потом ты просто ходил и все фотографировал, такой спокойный, такой другой... Это было красиво. И было видно, что тебе хорошо. Тогда я подумал, что, наверное, ошибся. А потом ты испугался... Если мы сегодня что-то увидим, я тебя смогу защитить, веришь? И Шибера, хотя он из нас точно самый смелый. Конечно, ведь Шибер прогоняет кошмары и стережет кровать от подкроватных монстров! Он точно самый смелый и самый надежный, не то что люди. - А мне и рассказать-то нечего, – Сан фыркнул и рассмеялся. – Ну, у нас никогда не было денег, поэтому надо было много работать. Сейчас деньги появились, но мама болеет, и их опять не хватает. Вот так и живем...