Письма в никуда или Александрийская принцесса

Здравствуй, мама. Сегодня я снова пишу тебе ровно через месяц и это первый раз, когда письмо моё не будет содержать страданий, обид или унижений. Сегодня я не расскажу тебе об избиениях или несправедливом и жестоком отношении ко мне или Анжеле. Сегодня я не буду жаловаться тебе на судьбу, которая, наконец-то, решила изменить своим убеждениям и из злой колдуньи превратилась в добрую. Сегодня я намерена рассказать тебе несколько радостных новостей. Первая новость — это моя беременность. Я узнала об этом ещё две недели назад. Мой цикл сбился, и из-за этого я плохо себя чувствовала. Меня ужасно тошнило, и мне пришлось несколько дней провести в комнате. Я помню, что когда пришла с прогулки (моей первой прогулки, на которую меня вытащила Анжела), мне стало не по себе. Я размотала платок и сняла летние перчатки, несколько раз обвела взглядом комнату и всё, что в ней было: стол, стулья, диван, мой новый бельевой шкаф и даже несколько картин, изображающих каких-то странных существ, — поплыли передо мной. Я почувствовала, как пол движется под моими ногами, а зажжённые свечки в металлических держателях закружились перед моей головой в неистовом вихре. Я потеряла сознание, но ненадолго. Когда я очнулась, то увидела перед собой испуганное и побледневшее лицо Анжелы. Она смотрела на меня сверху вниз и в силу того, что к тому времени она обзавелась уже приличным животом, не могла нагнуться, чтобы помочь мне. Сначала она держала руки на животе, а потом протянула одну из них мне и попыталась нагнуться. У неё ничего не получилось. Я не могла тогда встать. Всё тело моё сделалось, будто пуховое и каждое движение давалось мне с трудом. Я лежала так несколько секунд, не поднимая головы вверх, потому что от этого движения водоворот вещей начинался вновь, и меня тошнило. Потом вырвало. Согнутая и беспомощная, я лежала на полу, и противного цвета пятно растекалось передо мной на ковре. Анжела вскрикнула и выскочила из комнаты. Только шлейф её длинного лёгкого платья мелькнул в коридоре. Через несколько минут в моих покоях появилась целая куча народа. Пришёл врач, щуплый приземистый мужчина средних лет, Фатьма с несколькими служанками и две наложницы, которые и помогли мне встать. Они аккуратно уложили меня на диван и постоянно перешёптывались, улыбаясь. Поначалу их поведение мне не понравилось. Я подумала, что они смеются надо мной и стыдливо смотрела на пятно, чётко проявившееся на ковре. Врач попросил ширму. Двое слуг занесли ширму. Он осмотрел меня. Признаться, этот осмотр показался мне унизительным, и я даже не буду говорить почему. Но ты же знаешь, что я забочусь о своём здоровье и врачей обычно слушаюсь беспрекословно. Ширму убрали. Врач немного помедлили и сделал такой вид, от которого у меня побежали мурашки по телу. Я в одну секунду прокляла всех в этом Дворце, а особенно Фатьму и Императора. — Вы говорите по-латински? — спросил у меня врач. — Да, я говорю. Скорее скажите мне, что происходит. Я что смертельно больна? Несколько служанок захихикали и, прикрыв лица платками что-то зашептали на арабском. Впервые улыбнулась Фатьма. — Нет, вы абсолютно здоровы. Теперь вы носите под сердцем прекрасное чадо. У вас будет ребёнок. Я не поверила своим ушам. Такое заявление показалось мне очередной шуткой или насмешкой. Я резко села на диване, отчего голова у меня закружилась ещё больше. Фатьма кивнула головой, указывая на подушку. Я снова прилегла и застонала. Эти мерзкие люди только и ищут повода, чтобы поиздеваться надо мной. Они настолько изобретательны, что даже врача подговорили в случае чего наговорить мне всякой ерунды про беременность, и я твёрдо решила выведать у врача истинное положение дел. — Выйдите все! — воскликнула я и указа рукой на дверь. Наложницы даже не пошевелились. Анжела стояла около моего дивана и что-то сказала им на арабском. Вот ведь предательница. Решила учить язык и мне ничего не сказала. Фатьма снова взглянула на меня своими выпученными и ядовито серыми глазами и первая вышла из комнаты. За ней вяло последовали и её служанки. Наложницы выходили в самом конце. Анжела прикрикнула на них. Вероятно, сказала, чтобы они поторапливались, и сама ушла настолько быстро, насколько это может сделать девушка, у которой живот превысил по размерам хороший зрелый арбуз. — Вы думаете, что я солгал вам? Тогда подумайте, зачем мне это нужно? — обратился ко мне врач (на латинском он говорил неплохо). — Я врач, а не шут. Последние его слова были сказаны настолько убедительно, что у меня не оставалось сомнений в том, что все мои прошлые предположения —бред. — Почему вы такая худая? Вы, видимо, ничего не едите? Или больны? — Я не могу здесь ничего есть, — ответила я ему. — Я вегетарианка — Кто, простите? Этот вопрос поставил меня в тупик, и я даже не нашла слов, чтобы объяснить ему, что это значит. Он ещё раз переспросил. — Понимаете, это… Это человек, который не ест мясо. — Вы знаете, что мясо очень полезно, особенно для беременных женщин? — Я не буду есть мясо. — Не будете, значит? Тогда можете попрощаться с вашим ребёнком. По крайней мере, с его здоровьем. Такое высказывание мне совсем не понравилось, и я отвернулась, не желая больше продолжать разговор. Эти люди не будут указывать мне, что есть. Если мясо для них — это самое сладкое лакомство, которое они пробовали, а овощи — дрянь и еда для терранов (1), то мне не о чем с ними разговаривать. Убийство животных для наслаждения и удовлетворения своих потребностей — варварское дело. Хотя о чём я говорю, если они разрешают трёхлетнему мальчику носить у себя на поясе настоящий кинжал и в случае чего зарубить кого-нибудь. — Я не собираюсь вас уговаривать. Он вышел. Вскоре появилась Анжела. Она вся светилась изнутри и постепенно свет, исходящий от неё, как от нового Солнца достиг и меня. Множество приятных мыслей, связанных с материнством, проскользнуло в моей голове. Я сразу же представила себе своего ребёнка, представила, как он сделает первые шаги, представила, как вырастет, и если это будет сын, то обязательно будет защищать меня ото всех врагов, которые будут попадаться на моём пути, а если это будет дочь, то она станет самой прекрасной красавицей, которую только видел свет. Я сразу же вспомнила себя в Александрии, но ни капли тоски тогда не появилось в моей душе. Я вспомнила, как качала своих сестрёнок в коляске и как сажала себе на колени и вытирала слёзы, если они вдруг были чем-то недовольны. Ребёнок мне нужен, мама. Он нужен мне как смысл жизни, о существовании которого я задумываюсь уже несколько месяцев и никак не могу найти ответ на вопрос: «Зачем мне жить?». Теперь же я его нашла, и словно тяжёлый ноша упала с моих плеч, как падает огромный мешок муки с плеч у маленького поварёнка, когда он наконец-то приносит его на кухню. Это счастье, которым я, к сожалению, не могу поделиться с тобой вживую, я передаю тебе на бумаге. И прошу тебя, чтобы ты рассказала обо всём моим сёстрам. Я думаю, они порадуются за меня. Если хочешь, можешь сказать и отцу. Второй радостной новостью на сегодня будет рождение ребёнка у Анжелы неделю назад. Маленькое кучерявое чудо с выразительными зелёными глазами сейчас лежит рядом со мной в напольной колыбели и мирно посапывает. Честно говоря, я думала, что ребёнок будет похож на Анжелу, но это не так. Он просто копия своего отца. Такие же рыжие кудрявые волосы и выразительные глаза, как у нашего Министра науки. Если и был когда-нибудь на Земле подлый человек, так это он. Можешь передать ему это, если подвернётся случай. А вот дальше я хотела бы написать о событии, которое скорее позитивно, чем негативно отразилось на моём пребывании во Дворце. Три дня назад убили Фатьму. Когда её служанки вошли в комнату после очередных ночных прогулок с возлюбленными (за которые, кстати, можно здесь получить отличную порку), то увидели её окровавленное тело, бесчувственно растянувшееся на кровати. Она была убита прямым ударом в сердце, сделанным настолько искусно, что любой наёмный убийца мог бы позавидовать. Разрез пришёлся ровно между третьим и четвёртым ребром. Убийцу так и не нашли, а сообщать Императору об этом не посчитали нужным, и тут же этот пост заняла приближённая Фатимы, Хайрат. На похороны Фатьмы я не пошла, хотя Хайрат очень долго настаивала на этом, потом не выдержала и ушла. Я наблюдала эту процессию из окна. Открытый гроб пронесли перед Дворцом, а потом занесли в Святильню, где над умершими они проводят свои языческие обряды. Здесь я узнала, что людей у них не хоронят, а сжигают, предварительно обмазав смесью масла и керосина. Странный обряд. После похорон ко мне пришла нежданная гостья, появления которой я испугалась. Ко мне пришла Джадира. Она показалась мне достаточно остроумной женщиной, но впечатление, произведённое на меня в день их приезда, никак не сопоставимо с её добротой и заботливостью, проявленными ко мне. Она очень красива и грациозна, как я тебе уже говорила. У неё хорошая нежная кожа, тёмные волосы и тихий голос с нотками грубости. Но грубости приятной. Грубости, придающей женственности. Она живёт здесь уже пять лет и тоже была подарена Императору одним из его наместников. После переезда во Дворец перестала общаться со своими родственниками и даже письма написать им не хочет. Я не понимаю такого её поведения. Ведь помимо отца у неё есть ещё три сестры и брат. Джадира знает латинский и рассказывала мне о культуре Таготы и оказалось, что апуды (1) здесь очень ценятся, ведь государству, которое занимается только завоевательными войнами, некогда обращать внимание на науку или искусство. Она рассказала мне о некоторых обычаях, которые повергли меня в негодование. Одним из таких обычаев является Красная церемония, проводимая для каждой девушки из класса империумов (1) по достижении восемнадцати лет. Это церемония лишения девственности. Изначально роль Красного кавалера исполнял отец, но потом такие связи были запрещены законом на территории Таготы, и роль Красного кавалера отошла людям, не имеющим родственных связей с семьёй Императора. Она сказала мне, что люди Таготы очень религиозны и переход из одной веры в другую считается страшным грехом и государственным преступлением. — Во Дворце говорят, что ты не хочешь принимать язычество, считаешь себя истинной христианкой? — Считаю и даже находясь здесь не перестаю молиться Христу. — Ты очень зря так ведёшь себя. Ты носишь под сердцем ребёнка Императора, будущего наследника Таготы, страны, в которой любая другая вера неприемлема и незаконна. Ты совершаешь государственное преступление, и когда Император вернётся из похода, узнает, что ты до сих пор разговариваешь на латинском, не хочешь принимать веру и сидишь здесь без дела, он очень разозлится. Он будет зол на тебя и самое главное — на твоего ещё не родившегося ребёнка. Ребёнка, который сейчас питается соками тела матери-христианки, принимает от неё пищу, осквернённую её помышлениями и впитывает в себя дурной пример. — Но я не хочу принимать язычество. Это против моих правил. У каждого человека должна быть гордость и независимость. — Независимость женщины в Таготе заканчивается там, где она встречается с мужчиной, а именно на каждом шагу. Я подарю тебе это. Если вздумаешь принять язычество, то надень кулон в Святильню. И да, тебе нужно сообщить о своём решении за два дня до желаемого дня проведения обряда, чтобы святители начали приносить жертвы за твою душу. — Я не хочу слушать этого и кулон не приму. Джадира тогда спрятала кулон обратно в коробочку и поставила её на диван между нами. — Когда я не верила в богов, — рассказывала мне она. — Когда я отрицала существование всего сверхъестественного. Не молилась, как все и была такой же гордой выскочкой, как ты, когда попала во Дворец. Мой бунт продолжался недолго. До того момента, как я забеременела и задумалась о будущем для своего ребёнка, который стал самым ценным в моей жизни. Моя главная цель — защитить его всеми силами. Не дать этим кровожадным животным, окружающим нас, разорвать его на кусочки и расшатать его психику и ум. Вот тогда я приняла язычество. Когда родился Аман, я стала заниматься с ним всё время, даже прекратила изучение травологии и других языков. Тогда я рассказала ей, что изучаю астрономию и показала звёздные карты. Джадира очень ими заинтересована. Я сказала, что могу подарить ей несколько карт. Поэтому прошу тебя прислать мне их ещё со следующим письмом. Я думаю, что сейчас мне пора закончить его, так как малыш проснулся, и Анжеле нужно его кормить.