Dragons Don't Know Paradise / Драконы не знают рая

"Мое сердце бешено колотилось, я понял, что дракон рядом". C.F.A.

— Я не хочу возвращаться в свою квартиру, вот и все, — говорит Гарри, а Сириус наблюдает за ним с дивана со скептическим выражением лица. — Что? — спрашивает он скептически. — Ничего! — отвечает Сириус, поднимая руки вверх. — Почему ты так смотришь на меня? Сириус стонет, а Ремус начинает смеяться, заходя в гостиную с подносом, на котором стоят чайник, чашки и тарелки, и ставит его на журнальный столик, рядом с жалким шоколадным пирогом, который он испек сегодня, и который получился немного сырым и немного подгоревшим одновременно. — Тебе действительно стоит прекратить печь, Муни, — говорит Сириус, глядя на торт. — Заткнись, Сириус. — Нет, — настаивает Сириус, убирая прядь волос с лица и указывая на торт. — Он просто ужасен, — и Гарри вынужден согласиться, он выглядит ужасно. — Бедняжка вообще не должен называться тортом! — Отъебись! — Ремус пинает Сириуса по голени и начинает раскладывать ужасно выглядящие куски торта по тарелкам, и разливать чай по чашкам. — Возвращаясь к теме квартир. Так ты останешься с нами, Гарри? — негромко спрашивает он, передавая тарелку Сириусу, который жалобно смотрит на нее. — Ну, если вы не возражаете... — Конечно, мы не возражаем, — быстро добавляет Ремус, размешивая чай и передавая его Гарри. — С удовольствием, это же твой дом. Сириус ворчит. — Что с тобой сегодня не так? — отвечает Гарри. Прошло уже больше двух недель после посещения кладбища, но почему-то он все еще держит на Сириуса самую маленькую обиду. Кроме того, Драко был ужасно молчалив, а вчера вечером, когда они наконец-то пересеклись в Интернете, он не только был замкнут, но и отклонил попытку Гарри заняться киберсексом. Гарри чувствует себя немного несчастным. И расстроенным. И угрюмым. — И перестань так на меня смотреть! — добавляет он сердито. — Я ни в коем случае на тебя не смотрю, — жалуется Сириус, закатывая глаза, как раздражительный подросток. — Я просто удивлен, что ты хочешь переехать обратно насовсем. Ты говорил: "Мне нужно личное пространство", "Я слишком взрослый, чтобы жить с тобой", "Я чувствую себя третьим лишним" и так далее. Это его подражание Гарри детским голосом выводит Гарри из себя, и он бросает подушку в лицо своего крестного, но Ремус ловит подушку в воздухе, прежде чем она ударяется о Сириуса и его тарелку с тортом. — О, Сириус, — неодобрительно бормочет Ремус, кладет подушку на пол и садится на нее. — Ты такой чувствительный, — упрекает он. Сириус снова закатывает глаза и продолжает смотреть на Гарри. — Ты собираешься рассказать нам, что происходит? — настаивает Сириус. Он ведет себя как настоящий придурок, и Гарри ненавидит, когда его крестный так поступает. — Это было раньше, ясно? — говорит Гарри. — И я чувствую себя здесь в большей безопасности, вот и все. По крайней мере, пока я не буду уверен, что Луни в порядке, в безопасности и здоров, — пожимает он плечами и показывает язык Сириусу. — С Лунатиком все хорошо, — раздраженно подтверждает Сириус. Вот и наболевшая тема дома: Гарри боится, что Ремус снова заболеет, а Бродяга отрицает такую возможность. — Гарри, Бродяга — просто неудачник, он просто хочет услышать от тебя, как сильно ты его любишь, скучаешь по нему и не можешь жить без него, — смеется Лунатик, высунув язык в сторону Сириуса. — И это настоящая причина, по которой Гарри переезжает обратно насовсем, — умно говорит Сириус. — Потому что я замечательный, и он не может жить без меня! — Почему ты так себя ведешь? — давит Гарри, теряя терпение. — Ты всю неделю вел себя как настоящая сука. Сириус драматично закатывает глаза и ест свой торт, скорчив гримасу. Гарри откусывает кусочек. Боже правый! Это отвратительно. — Ну и ладно, — говорит Лунатик. — Это худший торт на свете, — признается он, и все смеются над этим. Он дуется на торт и переводит взгляд с Гарри на Сириуса. — На следующей неделе твой крестный встретится с давно забытой кузиной, — наконец говорит он. — Эй! — жалуется Сириус. — Это моя история, которую я должен рассказать, Ремус! Ремус пожимает плечами. — Вместо того, чтобы рассказать историю, ты всю неделю вел себя с нами как гормональный подросток, так что я поступаю по-взрослому и рассказываю ее Гарри. — Это та самая Нарцисса, которая звонила пару недель назад? — Да. Так что я взял свое законное время, чтобы все обдумать. Я не знаю, чего она хочет и что ей нужно, но в конце концов я согласился. Гарри кивает. — Это должно быть важно, она никогда не звонила тебе раньше. — Верно, щеночек, ни она, ни кто-либо другой с того ужасного лета, когда мой отец так мило выгнал меня за то, что я сосал член! — Сириус, — упрекает Ремус, а Гарри смеется. — Что? Это правда, потому что моя замечательная кузина Белла застала меня и мускулистого Арпайда Крама в комнате для гостей. Гарри наблюдает за ним — Сириус всегда говорит об этом в такой богатой, саркастической манере. Гарри уверен, что в глубине души это было ужасно, даже пугающе. Хотя эта история привела к тому, что в нежном возрасте 17 лет Сириус отправился жить к отцу Гарри и его родителям. — Мне жаль, Сириус. Мужчина пожимает плечами и делает глоток чая. — Не бойся — если она будет изрыгать гомофобский фанатизм, я расскажу ей, как здорово я умею делать римминг, — подло ухмыляется он. — СИРИУС! — вскрикивает Ремус. Гарри задыхается, а Сириус смеется. — Я не должен лгать, Лунатик, — добавляет он умно, и Ремус сильно розовеет, а Гарри хочет исчезнуть. — Я ненавижу тебя, — бормочет Гарри, закрывая глаза. — Я так рад, что сдался и иду сегодня вечером в этот новый клуб со своими друзьями. Я так напьюсь, что забуду об этой информации. Он делает глубокий успокаивающий вдох. — Я только что решил, что не буду возвращаться. Я пойду в свою комнату, упакую свой плакат с Брайаном Кинни и УЕДУ! — Ты не сделаешь ничего подобного! — говорит Сириус, вставая во весь рост. — Брайан Кинни и его тощая задница останутся в этом доме! И он размахивает крошечной ложкой в своей руке, как угрожающим мечом. Они так смеются, что забывают об ужасном торте, о дерьмовых семейных историях и о том, каким грубым может быть Сириус -О, Ужас- Блэк. Итак, Гарри отвозит Ремуса на вечернюю пятничную группу поддержки ВИЧ-положительных в ЛГБТ-центре. Обычно Ремус ходит на субботнюю группу, так как она совпадает со встречей семьи и друзей. Но он хочет начать заниматься декоративно-прикладным искусством по субботам с Полумной и детьми из книжного магазина. В последнее время он чувствует себя намного сильнее, и врач посоветовал ему вернуться на работу, сказав, что это безопасно. — Тебе не терпится пойти сегодня вечером куда-нибудь с друзьями? — спрашивает Ремус, пока они едут в машине. — Нет, не особо, — Гарри не хочет много думать об этом; в конце концов, он может отказаться от этого и предпочесть остаться дома и попытаться поболтать с Драко. — Хм. — Не то чтобы я не хотел их видеть, просто Драко в последнее время был немного замкнут, и я не знаю... Это сводит меня с ума. — Должен ли я заметить, что тебе стоит выпустить пар и заняться сексом? — спросил Ремус, глядя в окно. — Мне кажется, что сейчас это сказал бы Бродяга. — Пожалуйста, не надо. — Знаешь что, Гарри? — Ремус смотрит на него, а Гарри смотрит на светофор. — Я думаю, я возьму на себя роль Бродяги. Он не совсем неправ. — Ты должен сделать это прямо сейчас? Я за рулем. — Нет, но выслушай меня, — настаивает он. — Ты влюблен в этого парня, ты никогда его не видел, и он, похоже, не готов к личной встрече. Ты ставишь всю свою реальную жизнь в режим ожидания, ожидая, когда он решится на этот шаг. Гарри застонал и отвернулся. — Иди, проведи хороший вечер с друзьями, позволь себе немного пожить. Не хочу показаться Бродягой, но что, если этот парень никогда не появится? Ты вечно будешь ждать? Разве ты не хочешь немного напиться и пообжиматься с кем-нибудь для разнообразия и дать себе передышку? — Ты сейчас говоришь точно как Бродяга, Луни, — упрекает он. — И это ты обычно говоришь как эталон благоразумия! — Он вдалбливает это в меня, — пожимает плечами Ремус, и Гарри громко стонет. — Я не это имел в виду, Гарри Джеймс, Господи Иисусе! — Ты говоришь. Точно. Как. Он! Лунатик смеется, бормоча про себя, что, возможно, он действительно похож на Бродягу. И с обожанием смотрит в окно. Гарри завидует ему. Завидует тому, что есть у Ремуса и Сириуса, этой любви, которая только крепнет и смешивает их характеры. Их жизни переплетаются так тесно, что ни один из них не может сказать, где начинается один и заканчивается другой. Как комплект, который не может не сочетаться друг с другом. Гарри жаждет такой любви и связи. Он паркуется перед ЛГБТ-центром и выключает мотор. — Я пойду и буду развлекаться. И нет, Ремус, ты не сможешь спросить об этом завтра. — Это мы еще посмотрим, щеночек, — подмигивает Муни. — Я просто беспокоюсь о тебе, Гарри. И ты заслужил немного веселья, вот и все. Он ласково поглаживает плечо Гарри. — Повеселись сегодня вечером, — он смотрит на Гарри с теплой улыбкой на лице, прощается с ним и выбегает из машины. Ремус вбегает в центр ЛГБТ и садится в задней части зала. Он опаздывает, встреча уже началась, и там выступает молодой светловолосый мужчина с высокими скулами. Его голос звучит невероятно сердито.