"Вот так, прямо сейчас, я здесь". C.F.A.
Он не может перестать смотреть на Гарри, потому что Гарри действительно, наконец, перед ним, и он не может поверить своей удаче, чистой, глупой удаче быть внутри этой машины и дышать тем же воздухом, что и Гарри. Это головокружительное и огромное чувство, переполняющее грудь Драко. Он нервничает, но когда Гарри говорит, что это несправедливо, что он не может смотреть на Драко, когда все, чего он хочет, это видеть его, Драко чувствует себя смелым. Он просит его остановиться, а когда Гарри останавливается и просит прикоснуться к нему, Драко не может отказать — и, конечно же, соглашается. Да, да, да. И прикосновение Гарри, о Боже, прикосновение Гарри становится еще более реальным, и его пальцы оказываются на лице Драко, прослеживая черты Драко, исследуя его лицо и кожу. И Драко чувствует кайф. Он чувствует себя чертовски живым, когда кончики пальцев Гарри касаются его обнаженной плоти, и это одновременно и слишком много, и недостаточно. Он прижимается поцелуем к ладони Гарри, и Гарри называет его красивым с такой любовью, с таким голодом, что Драко хочет большего. Он хочет, чтобы руки Гарри были вокруг него, а рот — на его теле. Но он не может. И когда Гарри проводит пальцем по его нижней губе, Драко хочет лизнуть его. Сосать и целовать его. Он хочет, чтобы этот мужчина занялся с ним любовью и взял его. Но он не может. Драко слегка отстраняется. Прикосновение прервано, чары сняты. Он чувствует себя не в своей тарелке; он чувствует холод, напряжение и страх. Ради всего святого, он чертовски боится. — Сначала мы должны поговорить, — говорит Драко. Отрезвев, он пытается сдержать себя и набраться храбрости — храбрости, которая дается ему нелегко. Но она ему нужна. Они садятся, и Драко начинает говорить. Его сердце бьется быстро, эмоции берут верх. Он признается, что боится, и Гарри берет его за руку, Драко не уверен, но Гарри неумолим. Гарри держит его, держит крепко, удерживая Драко здесь, в этой машине, а не в его голове, измученной кошмарами. И он говорит ему. — Ты спас меня, Гарри. И начинается, он думает и рассказывает Гарри, о том, как они встретились и в каком состоянии он был. И он видит, как блестят глаза Гарри, и внезапное понимание приходит к нему. И Драко боится — так чертовски боится, что уже плачет. Его сердце громко стучит в ушах, а тело сотрясается от едва сдерживаемых рыданий. Вот и все, думает он, вот так все и закончится. Прежде чем начаться. Все закончится еще до того, как начнется. И сердце Драко уже разбито. — Посмотри на меня, Драко, — просит Гарри тоненьким голоском, и это так прекрасно. Боги, его голос — самый прекрасный звук, который Драко когда-либо слышал. — Пожалуйста, посмотри в мои ярко-зеленые глаза и скажи это. Доверься мне, — умоляет Гарри. И Драко открывает глаза. Он чувствует себя уязвимым, чувствует, что его видят, чувствует себя растерянным и оголенным. Он думает о Ремусе и его возлюбленном; он думает о надежде на любовь. Он думает о многочасовых сеансах терапии, помогающих принять его состояние. Драко берет паузу, чтобы собрать силы, надежду, мужество из глубины этого тела, которое чувствует так много, несмотря на вирус. Он выдыхает и вдыхает. Гарри держит его лицо, и Драко двигается, поднося свои руки к запястьям Гарри и крепко обнимая его, укореняясь в ощущении того, что Гарри находится под его прикосновением. И это делает свое дело — укрепляет решение Драко. Впервые с момента получения этого чертового положительного результата он чувствует себя решительным. — Я — ВИЧ-положительный, Гарри, — говорит Драко. В отличие от всех тех случаев, когда он представлял себе это, он говорит это твердо. Не испуганно, не дрожа, не плача. Он говорит все как есть. Потому что это его правда, его история, которую он должен рассказать; поэтому он рассказывает ее и оставляет выбор за Гарри. — Спасибо, что рассказал мне, Драко, — голос Гарри даже не дрогнул. Они смотрят друг на друга. Он напряженный. Ярко-зеленые глаза Гарри пляшут под желтоватым светом, полные эмоций, которые Драко не уверен, как прочесть. Драко чувствует себя обнаженным, но это уже здесь, в воздухе. Гарри не двигается; он не отстраняется и не отпускает лицо Драко. Нет. Он остается. Он, блядь, остается. И Драко не знает, что это значит. Но вот он здесь. — Драко, сейчас я тебя поцелую, — предупреждает Гарри. Но у Драко нет времени на осмысление слов, потому что губы Гарри прижимаются к его губам. И это не мягкий поцелуй, не целомудренный чмок. Нет. Его губы прижимаются к губам Драко, а пальцы вплетаются в волосы Драко. И все внутри Драко вспыхивает. Все воспламеняется, и он взлетает, открываясь для поцелуя и двигаясь вперед. Он погружает пальцы в путаные волосы Гарри и хватается за них. Гарри стонет, приоткрывая рот, и Драко погружает язык внутрь. Он не помнит, когда в последний раз целовался с кем-то, но вот он здесь, их языки танцуют в бешеном ритме, обнаруживая узоры, вкус и текстуру. И это восхитительно. У Гарри восхитительный вкус, и они целуются, целуются и целуются, и Драко чувствует легкое головокружение и восторг. Потому что это похоже на сон, на гребаное рождественское чудо. Гарри посасывает его язык, и Драко чувствует, как он твердеет в штанах. Он чувствует, как возбуждение накапливается в его теле, и ему отчаянно хочется большего. Драко двигается, не думая, потому что внутри его тела происходит короткое замыкание, и он чувствует голод от прикосновений, и ему нужно больше. — Еще, — произносит Драко, подаваясь вперед и смыкая руки на шее Гарри, и Гарри стонет в поцелуе и прижимается к нему. Его руки скользят по спине Драко и притягивают его ближе, пока их груди не прижимаются друг к другу, и между ними нет пространства. Между ними нет пространства. И Драко стонет в ответ, нежно покусывая нижнюю губу Гарри, посасывая ее и вылизывая дорожку вниз к подбородку Гарри, впиваясь поцелуями в его щетину, покусывая его челюсть. Гарри чувствует себя восхитительно и пахнет еще лучше, и Драко мог бы съесть его целиком. — Драко, — повторяет он его имя, снова и снова. — О, черт... — Гарри шипит, зубы Драко прижимаются к мочке уха, и Драко улыбается, чувствуя себя полным, чувствуя себя живым. Чертовски живым. Он заставляет Гарри так звучать. Это его рук дело, и это чертовски удивительное ощущение. Он никогда не думал, что сможет снова почувствовать себя таким, и в то же время это ощущение кажется таким новым. Как будто впервые, как подарок, как будто все начинается сначала. Гарри задыхается, чувствуя пальцы Драко в своих волосах и его язык на мягкой раковине своего уха. И он снова задыхается, прижимая сильные пальцы к спине Драко, хватаясь за его пальто, одна рука поднимается вверх, чтобы потянуть Драко за волосы, толкая его назад. Он отрывается от Драко, чтобы заглянуть в его глаза, и Драко никогда не видел более глубокого оттенка зеленого, прежде чем рот Гарри снова оказывается на нем, на этот раз на его горле, облизывая и посасывая его и оставляя на нем мягкие синяки. — Ммм! — стонет Драко, его член тверд в джинсах, а пальцы вцепились в волосы Гарри. Глаза открыты, он смотрит в потолок машины и чувствует жар и кайф. Гарри исследует его кожу языком — его дыхание обжигает плоть Драко, и этого слишком много, но все же недостаточно. Он теряет сознание от возбуждения и может кончить в штаны, поэтому он смеется над тем, как это невероятно. Он смеется. Это рваный звук, который разрывает тишину в машине под ласками Гарри. Смех, который исходит так глубоко внутри него, что может разрезать его и заставить его истекать кровью. Невероятно. Это чертовски невероятно. Гарри целует его, прикасается к нему, любит его и помечает его. Невероятно, что даже зная правду, Гарри все еще здесь. Сердце болит так, как Драко еще не испытывал, и его смех переходит в рыдания. Наслаждение от губ Гарри на нем слишком велико, его губы дрожат от очередного всхлипа, и Гарри оказывается рядом. Его рот глотает рыдания Драко, его язык облегчает боль Драко. Он дрожит, дрожит и целует его в ответ, и он чувствует себя мокрым, поцелуй, язык Гарри и лицо Драко. Потому что внезапно появляются слезы, и Гарри медленно перестает его целовать. Гарри медленно раздвигает их рты, продолжая обнимать Драко, прислоняет свой лоб к лбу Драко и глубоко дышит. Драко вздрагивает, понимая, что он плачет, что его смех превратился в рыдания, потому что он плачет. — Драко, — шепчет Гарри его имя и обнимает его, крепко, тепло и приветливо. И Драко позволяет себе этот момент, этот срыв в объятиях человека, которого он любит, задыхаясь и всхлипывая на изгибе шеи Гарри. И Гарри обнимает его. Не отпуская.-
В конце концов, они оба плачут, держась друг за друга, как за спасательный круг, слишком боясь пошевелиться и обнаружить, что это сон. Но они все-таки двигаются. Они покупают горячее какао с зефирками и садятся обратно в машину. И Гарри слушает историю Драко. Весь рассказ. Ему любопытно узнать, как друзья и семья справляются с ВИЧ-положительными друзьями и партнерами, как его нужно было успокоить, что жизнь еще впереди. Драко рассказывает ему все: о терапии и лекарствах, о своих друзьях и маме. А Гарри рассказывает ему о том, как он справляется со своим крестным отцом Лунатиком, о профилактике и защите. Он спрашивает Драко о его вирусной нагрузке, о специфике. Драко говорил об этом только с Рольфом и Пэнси, поскольку Пэнси как медсестра понимает медицинский жаргон. Поэтому приятно иметь возможность поговорить об этом с Гарри. Он рассказывает ему о том, сколько веса он потерял, и о том, что он все еще чувствует себя дерьмово, глядя в зеркало, но все становится лучше. Они разговаривают часами, пока холод в машине не становится слишком сильным, а горячий какао давно закончился. И они целуются, как им кажется, целую жизнь, но недостаточно долго, и смеются над тем, как сильно они этого хотели. Они шепотом рассказывают друг другу о том, как сильно они хотят, желают и жаждут. И они тихо смеются. Прикасаются, целуются, обнимаются. Пока не стало совсем поздно, а утром у Гарри работа. Поэтому Гарри отвозит его домой. — Здесь ты живешь? — тихо спрашивает он, припарковав машину. — Да... — шепчет Драко. Он хочет спросить, не хочет ли Гарри зайти, но знает, что если они начнут, то уже не остановятся, а они уже решили, что на сегодня им стоит притормозить. Это уже слишком, сказал Драко, прежде чем они начали ехать к нему домой. И Гарри согласился. Итак, они поняли, что на сегодня все. На сегодня это все. "Помедленнее", — умолял он свое паникующее сердце. — Итак, позвонишь мне завтра во время перерыва? — спросил он стыдливо. — Да! — Гарри смеется, притягивая Драко в долгий, страстный поцелуй. И Драко смотрит, как машина уезжает, прежде чем попасть в свою квартиру. Все его тело покалывает. В его груди такое счастье и надежда, что он уверен, что сгорит от волнения. Он смеется, поднимаясь по лестнице. Открыв дверь, он видит Пэнси, Тео и Блейза на своем диване, которые потягивают пиво и выжидающе смотрят на него. Уже за полночь, и он не может поверить, что Пэнси собрала ему такую компанию друзей. Они молча смотрят на него, и Драко понимает, что они хотят знать, как все прошло. Он вдруг осознает, что они не знают, как отреагировал Гарри, и что последние четыре часа были только между ним и Гарри. Но мир продолжал вращаться, и жизни людей продолжали идти своим чередом. Поэтому он смеется над их напряженным выражением лица и кивает. И вдруг они вскакивают с дивана и заключают его в групповое объятие, которое кажется смешным и прекрасным одновременно. И когда глаза Блейза фокусируются на нем, в них появляется забота и беспокойство. Они улыбаются друг другу, пока Пэнси и Тео идут за бокалами вина на крошечную кухню. — Больше никакой лжи, Драко — ни мне, ни Гарри. Договорились? — спрашивает Блейз своим бархатным голосом и глубокими, темными глазами. — Договорились, старина, — говорит Драко, обнимает Блейза и смеется. И они проводят еще один час, выпивая и слушая, как Драко рассказывает все подробности, какие только может. Когда Драко падает в свою кровать, квартира пуста, его душа кажется слишком большой в его теле. Он не может перестать улыбаться и не хочет позволить своему разуму погрузиться в негатив. Поэтому он вспоминает каждый эпизод этого вечера. Каждую деталь лица, голоса и вкуса Гарри. Он запоминает их, воспроизводит снова и снова, пока не засыпает, думая о поцелуе с Гарри, с его ярко-зелеными глазами, дикими волосами и оливковой кожей.