Время сделало нас полукровками

      Пётр умел любить. Он любил этот мир, музыку, мужчин и женщин. Умел он и влюбляться: страстно и нежно, самозабвенно и искренне. Оглядываясь назад, Пётр чётко мог отследить момент, когда он влюбился в Женю.       Когда они начали вместе работать над альбомом "Сокровище Энии" и впоследствии Пётр стал принимать участие в концертах Эпидемии, он понял, что хочет Женю. Хотеть кого-то – мужчину или женщину – для Петра было просто. Эстетическое наслаждение плавно перетекает в вожделение, которое заставляет ток струиться по венам и обостряет все чувства – так и было с Женей. Им невозможно было не любоваться: ладно сложенный с живой мимикой и глазами, горящими энтузиазмом и концертным адреналином. Пётр засматривался на пластику его движений, провожал взглядом взмахи кудрей. Концертное возбуждение перерастало в физическое. У Жени была супруга, вроде бы тоже певица, поэтому никаких шагов навстречу Пётр не делал, наслаждаясь яркими эмоциями на расстоянии. Тем неожиданней для него стал случай в Минске.       Для Петра было огромным удовольствием выступать с Эпидемией, тем более в родной стране. Метал и фэнтези были ему близки, и он с наслаждением делился с публикой своей искрящейся радостью. На этом концерте Женя особенно сильно поддался сценическому безумию, со смехом представляя Петра и касаясь-касаясь-касаясь. Казалось, Женя был везде: его взгляд горел на коже Петра, его объятия напрягали все мышцы. Его выход закончился слишком быстро, и ещё несколько песен Пётр смотрел из-за кулис, а Женя, будто заметив, оборачивался и одарял лукавой улыбкой.       На предложение после концерта пойти в любимый бар Елфимова Женя ответил быстро и с каким-то горячечным энтузиазмом. Остальная группа отказалась, сославшись на ранний отъезд из города и взяв обещание с Петра лично посадить вокалиста на утренний поезд. В баре показалось, что Женя на один вечер сбросил с себя лично весь груз ответственности, который зачем-то носил на плечах, и с юношеским задором выпивал кружку за кружкой. Такой – нет, не пьяный, а смелый и необременённый заботами – Женя нравился Петру ещё больше. Женя цеплялся пальцами за предплечья Петра, заглядывал в глаза откровенно и был до безумия желанным в тот вечер. Полутёмная ли обстановка бара придавала ему смелости или выпитый в количестве больше нужного алкоголь – Женя касался трепетно и искренне, с очевидным сексуальным подтекстом. Пётр не мог и не хотел останавливать ладонь, скользившую от колена вверх по бедру, обжигающую даже сквозь плотные джинсы. Не остановил он и когда Женя в переулке у бара потянулся к его губам с закрытыми глазами, целуя влажно и опьяняюще (а может, опьянело). Остановил Пётр только пальцы, направляющиеся к паху. Пьяный секс был для него неприемлем. А протрезвев, Женя ничего не вспомнил. Или притворился, что ничего не помнит. Что ж, это было его право, и Пётр не собирался его переубеждать.       Во время записи "Легенды Ксентарона" Пётр с Женей стали общаться откровенней и чаще, чем раньше. Он сразу понял, что внутренний конфликт у Жени гораздо глубже, чем он делился. Понимал ли Женя сам его источники? Он вызывал искреннюю симпатию, и Пётр хотел разобраться, хотел помочь. Какие-то сомнения терзали его изнутри – только спустя пару месяцев их дружбы стало окончательно понятно, какие именно.       Они обсуждали музыку, их главную страсть, и разговор перешёл на любимую Женей группу "Queen": – Ведь у него же уникальный голос, я немного даже завидую! – Распалённый Женя говорил, непривычно размашисто жестикулируя. – Да, жалко, что рано умер… Такие болезни никого не щадят. – И ведь не будь он геем, этого бы не произошло, – Женя осёкся под недоумевающим взглядом Петра, но объяснять ничего не стал. Да и ему не требовалась объяснений.       Пётр привык не комментировать гомофобные взгляды других людей, это было небезопасно в их обществе, но от Жени такое слышать было неприятно. Однако эта печальная правда многое объясняла: забывчивость Жени после того поцелуя, возможно, и конфликты с супругой. Неприятие собственной ориентации порождает самый мучительный дискомфорт и тревогу – Пётр знал это по себе. Желание избавить Женю от этого противоречия было одновременно эгоистичным и альтруистичным. Он должен был попытаться. Он не мог бросить Женю наедине с этим раздирающим душу чувством.       Именно после этого разговора Пётр и понял, что влюбился.