All About Us

9 сентября 2005 года, 22:23. — Ты меня теперь ненавидишь? — стоя в дверном проеме, спиной в комнату, Нахоя обратился к брату и прекрасно осознавал в тот момент, что при положительном ответе не будет винить его. — Нет, — на выдохе послышался тоскливый голос от лежащего на кровате Злюки, — конечно нет. Но мне… Её очень не хватает. — Ты думаешь мы смогли бы? Быть с ней вместе, — риторически поинтересовался старший брат, — целовать, обнимать одну девушку? Мы смогли бы? — Я бы смог, — выделив голосом «я», Злюка весьма доходчиво дал понять родственнику, что это «камень» был в его «огород». Ему до сих пор было горько от осознания, что именно из-за его брата в ту ночь всё рухнуло. — И ты бы смирился, если бы она захотела со мной чего-то большего? — лишь на мгновение обернувшись, Нахоя замялся от собственных слов. Самому стало гадко на душе от подобных вопросов. — Не знаю, — честно признался Соя, — но я был на многое готов ради неё, — а через секундную паузу, он с головой скрылся под одеялом, — пожалуйста, я хочу спать. — Извини. Отдыхай. Соя уже второй день страдал. Да и не он один, ведь Нахое тоже было тошно. Всё эти дни они не общались с Ариной, потому что их дружбы больше не было. Никаких больше встреч, звонков, переписок. Ничего. В первый день обозлённый Нахоя бил любого неугодного ему человека. Он старался заменить душевную боль на физическую, чтобы хотя бы было ради чего страдать. Но его план провалился. Чем сильнее он пытался не думать о бывшей подруге, тем отчетливее он понимал, что без неё будет паршиво. Хоть он и не верил в существование души, но внутри тела что-то явно ныло и трескалось на осколки. Ещё хуже ему было осознавать, что так же страдает и Соя. И даже хуже. Ведь всё это произошло не только из-за вспыльчивости и грубости Нахои, но и самой Арины. Хотя он не мог её больше винить, ведь она, по крайней мере, повела себя честно по отношению к обоим Кавата. Но в глубине души Улыбашка тешил себя надеждой, что любимой тоже плохо без них. И что она тоже мучается от потери. И может быть, это не конец? 7 сентября 2005 года, 21:25. Ужин проходил в ужасной атмосфере. Сидя между братьев, Арина буквально кожей ощущала напряжение и молнии, что метали друг в друга близнецы. Она как бы догадывалась, почему у Нахои испортилось настроение, да и у Сои тоже, но… Страшно было сказать даже слово, гремели лишь палочки для еды об пиалки с рисом. И как же было жаль, что то тепло, которое Арина так желала весь вечер, превратилось в это. Собравшись с духом она предложила посмотреть фильм после ужина — попыталась поднять хоть какую-то беседу. Но увы, близнецы предпочли односложные ответы без дополнительных вопросов. Хотя бы на фильм согласились, и на том спасибо. Мыли посуду тоже молча, лишь телевизор на заднем фоне рассказывал какие-то «ахуитительные» истории. И всё бы ничего, но Нахоя не выдержал. Дернув девчонку за кисть руки, он уткнулся в её губы. Грубовато, настойчиво, будто если не сделает это сейчас — не решится никогда. В конце концов, сколько можно? Он долго ждал, надеялся и верил, поэтому аж «прикусил» тонкие девичьи губёшки своими, чувствуя на них послевкусие недавней пищи. Улыбашка хотел этого больше всего на свете! Вот только… Вся эта сцена была только в его голове — отчетливые кадры страстного поцелуя, как в тех романтических мангах, что частенько читал Чифую перед собраниями. И этот вкус он себе тоже просто представил. И то, как он, весь такой шикарный герой, отстраняется и видит перед собой радостное лицо любимой девчонки. Как она вешается ему на шею, улыбается, трётся об него носиком… И как недовольное ебло брата скривилось рядом. Он отчётливо представил это себе. Только из-за близнеца Нахоя сдержался, когда Арина прошла мимо в очередной раз. Улыбашка не смог умышленно сделать самому дорогому человеку в своей жизни больно. Да и к тому же, Соя только начал справяться с ревнивыми чувствами и вести себя вполне обыденно. Правда он старался, чтобы Арине было комфортнее, ведь прекрасно осознавал, какая напряжённая атмосфера была из-за перепалки со старшим. Но в итоге, и половину фильма, что случайно нашёлся по телевизору, они промолчали. Пока на экране не появилась сопливая романтическая сцена, где главные герои целовались под луной. — Ари, — внезапно заговорил Нахоя, — у тебя есть любимый человек? От этого вопроса напрягся и Злюка, мгновенно повернув голову на ошарашенную подругу в ожидании заветного ответа. «Нет» — было бы ужасно услышать, ведь он всем сердце надеялся быть этим самым любимым. «Да» — ещё хуже, ведь это мог быть и не он. — Ну, — потерявшись в догадках, как сказать лучше, Арина выпалила самый неоднозначный ответ, — скорее да, чем нет. Это признание оказалось смертоноснее биты по темечку. Один удар — два «трупа». В ушах у близнецов загудело, а осознание произошедшего мгновенно ввело обоих в переживания. — Я, — внезапно Нахоя обратился снова к Арине, — я больше не хочу с тобой дружить. — Что? — не поняв сказанного, девчонка подняла взгляд на Улыбашку, в надежде что это очередная плохая шутка, — почему? — Ты ведь прекрасно поняла это ещё в спальне, — он не улыбался больше, таким серьёзным его Романова видела чуть ли не впервые, — ты мне нравишься. Очень сильно. И не как подруга. Я хочу с тобой отношений, — а потом он и вовсе перевёл взгляд на брата, что помрачнел сильнее тучи, — ты ведь тоже влюблён в неё по уши, я правильно понял? — Она должна была узнать об этом не так, — отчаявшийся Злюка поник, осунув плечи, — почему ты не мог просто подождать? Мы бы поговорили с тобой вдвоём. Нахоя не был готов услышать правду, но ему это было нужно. Он всё время отказывался замечать очевидное, не видя никакой конкуренции в собственном близнеце. Но поступок младшего, наконец, заставил прозреть. Больше тянуть не было смысла. И откровение родственника болезненно щемило в груди, вонзаясь острыми иголками во все нервные каналы. — Не хочу больше ждать, — меланхолично переведя взгляд на экран и пропустив мимо внимания несколько кадров с постельной сценой, Улыбашка вздохнул, — я хочу, что моя любимая знала о моих чувствах. И приняла какое-то решение. Так, что скажешь теперь, Ари? Но она сжалась. От накатившей паники, казалось и сознание поплыло. Что Арина должна была сказать? «Хей, да я вас обоих люблю»? Влажные фантазии из разряда «любовь на троих» никак не могли осуществиться в реальности. И если Соя ещё смог бы принять тот факт, что она любит обоих, хотя и в его поведении Арина не была уверена от слова «совсем», то Нахоя взорвётся в ревнивом огнище, оставляя за собой только пепел. — Понятно, — снова вздохнул Улыбашка, приняв молчание за отказ. И хоть его мир только что рухнул, ещё остался мир его брата, — тогда ответь хотя бы на чувства Злюки. Но Арина упорно молчала, давясь слюной и скрывая тремор рук. Ну почему именно сегодня должно было произойти это? — Разве его чувства тоже не взаимны? — удивлённо возмутился старший Кавата, пока младший закусил губу в ожидании, — почему ты молчишь, Ари? — Я… Я не знаю что сказать, — тревожно растирая собственную ладошку правой руки, девчонка хотела прямо на месте сдохнуть, лишь бы эта душевная пытка прекратилась. — «Соя, я тоже тебя люблю» или хотя бы честное «прости, это не взаимно», — Нахоя уже начинал злиться вместо родственника. В голове не укладывалось, что всё было просто игрой. Поиграла с ним, поиграла с Соей? За брата стало ещё обиднее. Но в ответ он получил снова молчание. — Ну? Арина! — и если свой отказ Улыбашка ещё мог бы переварить, со временем смирившись с поражением, то тут уже было два отказа подряд? — Да не дави ты на неё, — в смятённых чувствах выпалил Соя, понимая, что начинается буря. — Ты сейчас серьёзно? — Нахоя аж всем телом повернулся к подруге, уже бывшей для него, и только сейчас было заметно как он зол, — ты всё это время относилась к нам, как к должному? — Что? Нет, — залепетала Арина, теряясь в пространстве, — я не… — «Я не» что? — грубо перебив её, Нахоя ещё больше всполыхнул, — ты совсем нас ни во что не ставишь? Мы, в конце концов, парни. Почему ты позволяла нам все эти обнимашки и целовашки, раз не хотела большего? — Улыбашка, — сорвался Соя на брата, видя как гаснет самый тёплый человечек в его реальности, — заткнись! — Нахоя, я, — снова попытка подобрать слова, но Арину снова перебили. — Или ты намерено позволяешь друзьям всё, что они захотят? Спишь с ними в обнимку и вешаешься на шею, когда захочется? Такую дружбу ты не хотела разрушать? В России так принято дружить? Последние слова особенно неприятно кольнули. О, вы знаете это чувство? Когда ты радуешься чему-то всей душой, но внезапно тебя спускают с небес на землю? Когда ломается «позвоночник». Твой внутренний стержень. От чего всё тело искривляется, подобно тряпичной кукле. Когда руки опускаются и в мгновение не хочется больше ничего. Только чувство опустошения и грязи появляется внутри. Арина потухла. Она даже не хотела больше раскрывать рот, но артерии рвало от нахлынувшего горя, вынуждая пересохшее горло выдавать звуки. — Ты… Так думаешь? — девичий голос дрогнул, — ты правда так думаешь? Нахоя только сейчас понял, видя потухший взгляд некогда сияющих любовью глаз, какую оскорбительную вещь мог выдать его воспалённый мозг. Но извиняться не будет. Нет. — Это не я ворвалась в вашу жизнь с ноги и сказала «давай дружить», — к удивлению себя самой, Арина не смогла даже заплакать, хоть и ком стоял в горле, — это не я приезжала посреди ночи, чтобы высказать свои ревнивые претензии и зажать в объятиях. Не я заваливалась после драк и засыпала в одной кровати с бессознательными вами. Да я могу продолжать бесконечно! — голос снова предательски дрогнул, — это вы были. Почему ты скидываешь всю вину на меня?! — она подскочила с дивана и отошла на несколько шагов. — Ари, постой, — Соя уже было потянулся к ней, чтобы обнять и успокоить, но девушка ещё сильнее отпрянула, покачнувшись на тонких ножках. — Нет, не трогай меня! — отчаянно выругалась она, ведь тело горело фантомными прикосновениями, от чего становилось мерзко, — я же… Я… — воздух заканчивался в лёгких, щемя нервные клетки, — я люблю вас. И ты прав, я позволяла вам больше, чем любому другому человеку в своей жизни. Потому что, я люблю вас! Обоих! Арина слишком перенервничала за весь день и слишком испугалась, чтобы контролировать себя сейчас. Она выпалила это на эмоциях, от искренней обиды. Но в тот же момент, осознание сказанного жёсткого ударило в опьянённый адреналином рассудок. Она сказала это им. Они слышали чётко и ясно её минутную слабость. От этих слов близнецы окончательно потерялись. Нахоя медленно, с опаской, поднял глаза на Арину, что от шока невидящим взглядом смотрела куда-то мимо него, а за спиной у девчонки орал телевизор о новом вкусе кока-колы. — Повтори? — голос Улыбашки прозвучал сипло и тихо, ему казалось, что сейчас мир перевернётся от нереальности произошедшего, — что ты сейчас сказала? Но Арина лишь дрогнула от ужаса ситуации, отстранившись ещё больше от братьев Кавата. Смелости хватило лишь на мимолетный взгляд на них, и снова глаза сменили фокус внимания на что-то другое. Девичье сердце бешено ускорялось, будто снова намеренно решило проломить собой ребра. Ладони вспотели, а в лицо с жаром хлынула кровь, заставляя краснеть. — Повтори, — уже требовательнее произнёс Нахоя. Он хотел услышать эти слова ещё раз, даже если они были преувеличением. Ему нужно это признание как глоток воздуха, ведь его органы сводило от напряжения. — Нет, — она отозвалась, сжавшись от тревоги. Хотелось сбежать, в панике бросить все и бежать, — ты плохо слышишь? — Повтори, Арина, — Нахоя не унимался, — скажи это ещё раз! — Пожалуйста, Ари, — внезапно вклинился и младший, из-за которого девчонка сдалась. — Я. Люблю. Вас, — чётко проговаривая каждое слово, она еле справляясь с тем, что разливалось в её душе густой и чёрной обидой. На её признание сердца близнецов пропустили по удару. Казалось, что это всё просто слишком дурной сон. Слишком сладкий и мучительный одновременно, для обоих братьев. Но её тело, тощее и стоящее прямо перед ними на расстоянии, прерывисто дышало и еле ощутимо дрожало. По-настоящему. Для Сои это было больше радостной новостью, ему хотелось обнять девушку, со всей нежностью прижать к себе и поцеловать. Любит обоих? Плевать. Он сможет принять эти чувства, и если не сразу, так со временем обязательно сможет. Ведь он хочет быть рядом с Ариной несмотря ни на что. Главное — что его любовь оказалась взаимной. Но Нахоя… Мысль «делёжки» милой сердцу барышни с братом вырисовывала не самые приятные картины в подсознании. Скорее всего его ревность не даст им спокойно жить, да и чувство «не уникальности» гложило эгоистичную душу старшего близнеца, который и так всё делил со своим братом. Комнату, игрушки, душ, банду, стиль одежды и внешность. — Понятно, — Улыбашка встал и направился ко входной двери, спокойно одеваясь. Ему нужно остыть, принять этот факт. Меньше всего он хотел сейчас быть в этой квартире. Арина не смела его даже окликнуть, но и плакать по нему не собиралась. И лишь Соя заботился о будущем этого трио. — Куда ты? — младший быстро зашагал следом, придержав дверь рукой. — Я же сказал, что больше дружить с ней не хочу, — выдавливая привычную улыбку, Нахоя сходил с ума от печали, — мне здесь делать больше нехуй. — Ты совсем уже ёбнулся? — даже для Сои эти слова были ужасны, не говоря уже об Арине. — Почему? Я честно признался в своих чувствах, — застегивая потуже белые берцы, Улыбашка давил из себя беззаботность, — и получил на них ответ. Теперь я могу делать, что захочу. Младший отошёл. Нахоя был прав — только он мог решать, что делать ему дальше. И останавливать его через силу было бы ужасным решением. Провожая брата взглядом, Соя повернулся к подруге. Кажется, она была спокойна. — Позаботься о нём, — внезапно сказала та, — в конце-концов, только ты знаешь, что он может учудить. Ладно? — Ты уверена? — душа Злюки разрывалась между двух огней, — Ари, я… — Пожалуйста, я переживаю за Нахою. Внутри себя Соя всё-таки треснул пополам. Но видя, с какой заботой Арина говорила про его брата, Злюка принял решение весьма быстро. Он убежал следом, хлопнув дверью. Тяжелый день закончился. И лишь оставшись в отвратительном одиночестве, Арина разрыдалась, заглушая своей истерикой звуки телевизора. Рыдала она искренне и тяжело, словно вновь пережила весь ужас траура. Ведь, по сути, сегодня она потеряла сразу двух близких людей. 9 сентября 2005 года, 21:13. Соя приходил к ней после «расставания», но девчонки всегда не оказывалось дома. «Я на работе», «я с дядей» и прочие оправдания упорно вдалбливали в мозг несчастного парня мысль, что любимая его избегает. И лишь когда он просидел под её дверью три часа и лично застал её возвращение домой, он, наконец, смог поговорить с ней. — Ари, — его взгляд упал на одежду — черное платье в пол и чёрный пиджак сверху, а в руках футляр со скрипкой, видимо и правда с «работы», — я второй день пытаюсь застать тебя дома. Даже ночью приезжал. Где ты пропадаешь? — Прости, — как-то отрешённо ответила девчонка, вставляя ключи в замок, — я переночевала в гостинице. Сюда приехала только за вещами. — Что? Почему? — не сразу осознав причину, Соя аж замялся и тут же решительно шагнул за ней следом, — почему ты не сказала? — Прости, — снова безжизненно ответила Арина, точно робот по заданной программе. Но внезапно, она обернулась к нему, перегородив вход в квартиру, — я не хочу спать в этой постели. И вообще находиться в этом помещении. Мне тошно. И знаешь… Лучше нам больше не общаться. — Почему? — ахуев окончательно, Злюка аж за руку взял подругу, пытаясь понять, не приснился ли ему очередной кошмар, — Ари, почему? — Это будет не честно, — но её лицо не выражало никаких эмоций, кроме искренней печали, — я сказала, что люблю вас обоих и я не могу продолжать общение только с тобой, это будет не честно по отношению к Нахое. — Ты, — он заткнулся, сдерживая подступившее слёзное горе, — ты уверена? — Нет, но, я думаю так будет лучше, — она выглядела подавленно, очень. Соя робко приобнял её за плечи, но не встретив сопротивления прижал крепче. Последние объятия, да? Сердце разрывалось. Арина еле ощутимо обняла его, наконец, в ответ, уткнувшись в плечо парня лицом. Сейчас разрыдается, но не при нём. Нельзя. — Ладно, — а голос то дрожал, — уходи, пожалуйста. И она нырнула в квартиру, закрыв перед Кавата дверь. Прямо перед носом. Соя готов был выломать её от отчаяния, но даже руку не смог поднять, чтобы постучать. По возвращению домой Злюка рухнул в постель и больше не вставал. Даже не ел. Лишь ради туалета иногда соизволил подниматься, но снова возвращался на кровать спать. Парень погрузился в тяжелейшую депрессивную фазу после расставания, а его брат с ужасом понимал, что натворил. Короткая беседа поразила Нахою, ведь он был уверен, что страдал по Арине в одиночку. «Ты меня теперь ненавидишь?» — вопрос, который волновал Улыбашку больше всего. Но нет, брат по прежнему любил его. А Арина даже отказалась от Сои, посчитав общение только с ним «несправедливым». Видимо, и правда любила обоих? И жила небось под лозунгом «либо всё, либо ничего»? А за эти дни Нахоя так и не позвонил ей. Он мучился сомнениями. Ему было и совестно от того дерьма, что вылил на бывшую подругу, и обидно, что она любила не только его. Но с другой стороны… Может, у них бы всё получилось? И сама идея делить одну девушку на двоих, тем более с самым родным человеком в жизни — не так уж и ужасна? А состояние Сои ещё больше вынуждало Нахою совершить хотя бы попытку к примирению. Нужно попробовать. 10 сентября 2005 года, 22:23. Выцепить девчонку возле её многоэтажки было не сложно. Всего-то стоило подождать пару часиков у входа, в надежде, что она пойдёт забирать вещи, как и рассказывал Соя. Как только он заметил её, вылезающую из машины с личным водителем, всю такую наряженную-украшенную, Нахоя улыбнулся. Она ведь и правда была очень красивой. И волосы подстригла покороче, теперь у неё было милейшее каре до середины шеи, состоящее из кофейных локонов. Без эмоций, Арина попросила подождать шофера, и тут же направилась в здание, цокая каблуками. Нахоя пошёл следом, напугав её внезапным появлением с громко хлопнувшей парадной дверью. — Подожди! — заметив, что лифт уже приехал, Улыбашка рывками преодолел расстояние и ввалился в кабинку, хоть Арина и пыталась ускорить закрытие дверей, — я же сказал подожди! — он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы привести легкие в порядок, — как дела? — Чего? — и хоть она отступила назад, прямо к зеркальной стене, Нахое прекрасно было видно синие круги усталости, что так старательно Арина пыталась замазать тоналкой, — что тебе нужно? — Я хочу поговорить, — с тяжелым сердцем начал Нахоя, — прокатишься со мной на байке? — Нет, — тут же ответила она на предложение, — о чём? Ты же ясно дал понять, что мы теперь чужие люди, — и без доли сомнения, с губ Арины слетел язвительный упрёк в сторону Нахои, который задел её больше всего, — а в России не принято общаться с чужаками. — Тц, — тот понял укор, но в принципе, он заслужил его, — послушай, ну а как бы ты отреагировала, если бы призналась в любви, а тебе сказали «я люблю и тебя, и твою подругу?». — Уж точно бы не чморила любимого человека, — со злой обидой фыркнула девица, поднимая взгляд на медленно сменяющиеся цифры, — но я поняла твою аналогию. — Ты, — он сделал паузу, словно фильтруя следующие слова, — всё ещё любишь меня? — Я не хочу отвечать, — Арина тяжело вздохнула, — пожалуйста, я только смогла успокоиться. Почему ты тут? — Потому, что я хочу попробовать, — внезапно искренне признался Нахоя, не смея даже приближаться к девушке, — скажи, что простишь, и мы всё вернём. — Что вернём? Целовашки и обнимашки? — она снова палила обидными словами, брошенные в её адрес всего пару дней назад. — Блядь, ну прости меня. Да, я вспылил. Но, Ари, ты сама то подумай? Я должен был спокойно кивнуть головой и что? Сказать «о, круто, теперь ты будешь нашей девушкой»? — Я не просила принимать мои чувства, — ей стало ещё неприятнее, — но нет, конечно лучше было сказать, что у меня просто принято так «дружить» и давить на меня. Неужели ты был на столько слеп? — А как я то должен был догадаться о твоих чувствах? Понять, что мы, оказывается, для тебя особенные. — Да в смысле как? Ты видел, чтобы я хоть кому-то столько же позволяла, как вам? Да моя квартира стала вашей, у меня ваши зубные щетки стоят, я купила вам постельное белье, подушки, одеяла и одежду. Ты много видел там комплектов? — нервный вздох, — хватит, Нахоя, зачем ты приехал? — Я люблю тебя, — выпалил он уже очевидную вещь, — и очень скучаю. Да и Сое плохо. Я знаю, что ты отшила его ради меня. — Скажи честно, ты тут только из-за Сои? А не потому, что тебе нужно всё это, верно? — Арина поежилась от нахлынувших переживаний за младшего Кавата. Она и так плохо спит, больше дерьма она не выдержит в своей жизни. — Не только, — неожиданно подступив ближе, Улыбашка стал мягче, — мне тоже тебя очень не хватает. Не могу принять мысль, что ты будешь не с нами. Пожалуйста, прости меня, — не в силах улыбнуться, он лишь хмыкнул, — если твои чувства взаимны, давай поговорим? Двери лифта открылись на 25 этаже, звоночком оповещая о прибытии. Арина тут же вышла из кабинки, а Нахоя лишь проводил её взглядом, не препятствуя. Но, внезапно, она оглянулась через плечо, еле слышно произнеся заветные слова: «ну, долго тебя ждать?». Арина, скрепя сердце, согласилась поговорить. Весьма взрослый поступок для двух подростков по 16 лет — обсудить отношения. Пришлось даже набрать шоферу и отпустить его домой, ведь беседа затянулась на час. Всё это время они просидели в гостиной на полу, постоянно что-то оживлённо обсуждая, проговаривая обидки. А иногда и просто молчали, переваривая диалог и отдыхая. Наверное, это было чуть ли не впервые, когда Нахоя так старался ради девчонки контролировать себя. И конечно, главной целью этой беседы было какое-то логическое заключение: остаются ли они друзьями, расходятся навсегда или пробуют стать парой. На троих. 10 сентября 2005 года, 00:18. Соя спал крепко, несмотря на то, что успел поспать вечером. Скорее всего проснётся рано утром, но сейчас он был с любимой девчонкой в стране грёз и счастлив. Даже её теплые руки, прикоснувшиеся к плечу, казались реальными. Пока она не качнула его, проговаривая «Соя, просыпайся». Блядь, нет. Только не снова эта мерзкая реальность с тухлым настроением. Не желая раскрывать глаза, Злюка снова накрылся с головой одеялом, но ему снова что-то помешало. — Братец, прошу, — пробубнил он, щурясь, — я очень устал. — Давай, вставай, тебе понравится, — Нахоя лишь яростнее распихал своего родственника. — Улыбашка, — грустно протянул Соя, еле заставив себя сесть на кровати. — Я сказал пошли, неужели ты хочешь заставлять Ари ждать? Непонимание происходящего ошеломляло, а спросонья Соя и вовсе забыл, как правильно строить предложения. — Мы поговорили, — довольный собой, Нахоя ответил. — Сложно и долго, я чуть не подох. И мы, вроде как, помирились. Во всяком случае, пока что. — Это значит? — Соя недоверчево насторожился, боясь обрадоваться раньше времени. — Мы снова дружим? — Вообще, если ты не против, то мы, — старший Кавата запнулся от нелепости собственных слов. — Короче, она теперь наша девушка. На двоих. Это звучало дико. Неописуемо дико! Аж дыхание спёрло от услышанного предложения. Соя не верил, что братец смог унять себя и свои чувства, и уж тем более не верил, что тот сможет разделять любовь с ним одного человека. Но всё вокруг было реально, ведь Соя только что специально сильно ударил по собственной щеке, проверив предположение. Эйфория от предвкушения новой встречи быстро привела Сою в чувства. — Но, — внезапно Нахоя стал серьёзнее. — Никакого секса. — Только если она сама не выберет кого-то из нас, — подумав о том же, что и брат, кивнул Соя. — Ты рад? — Честно? — задумчиво задрал голову Улыбашка. — Да. — Я боялся, что потерял её навсегда. — И я.