All About Us

Эйфория от воссоединения испарилась весьма быстро, ведь теперь трём подросткам предстояло учиться быть вместе. В отношениях. А это оказалось не такой уж и сладкой сказкой, по началу, как хотелось бы. Даже обыденные поступки, вроде тех же объятий и совместного сна, стали оцениваться парнями под призмой собственничества и зависти. А ведь всего на всего изменился статус с «друзья» на «возлюбленные»! Ну а если подмешать сюда ещё и осадок от совсем недавней ссоры, то и вовсе, их начиная казались заведомо обречёнными на провал. Но, к счастью, всё-таки привязанность этих ребят была сильнее желания разойтись по разным сторонам. Они начали заново. Все прикосновения были как в первый раз, вызывая трепет и смущение. Даже самой Арине становилось иногда неловко от того, что её обнимает один, а второй наблюдает, ведь теперь она прекрасно знала о чувствах мальчишек. И пусть они сделали этот шаг добровольно, трудности были. Даже первый поцелуй прошёл весьма неловко. Конечно, он принадлежал Нахое. И хоть парень постоянно фантазировал о нём в максимально страстном контексте, их первый реальный поцелуй оказался мимолётным. Просто, на следующий день после воссоединения, Улыбашка невзначай чмокнул любимую в губы во время приветствия. Очень нежно, почти по-детски. В тот момент выражение «бабочки в животе» обрело физическое ощущение. Арине было приятно и… Как-то странно делать это при Сое, что внимательно следил за этим трепетным жестом. Особенно с учётом того, что младший уже однажды вмешался. Но Злюка, хоть и подрастерянный, гордо смирился с тем фактом, что в любом случае к такому нужно привыкать. А если не уделять столько внимания, то и отношение к подобному станет проще. Нахоя же справлялся с идентичными ситуациями тяжелее. Ну не мог он в одночасье наступить себе на горло. Поэтому, даже если его младший братик и проявлял себя как-то в сторону их общей девушки, то Улыбашке всегда требовалась такая же порция любви в компенсацию. Это и стало первым и основным правилом в их игре на троих — всё, что происходит с одним на глазах у второго, должно быть компенсировано. Поцеловала Нахою? Следом нужно поцеловать и Сою. Обнимает младший? Старший будет обнимать после. Это работало и во время дружбы, и отлично перетекло в серьёзные отношения. Правда правило не распространялось на сон. Тут уже, как и было раньше, бессознательное женское тельце само выбирало к кому прижаться и на кого закинуть ногу. Но помочь ему с выбором было можно физически! Но только если это не разбудит саму Арину, ведь девчонка почти смогла отказаться от снотворного и теперь спала весьма чутко. За редкими исключениями. И кстати, не только у парней были сложности. Слова, брошенные в сторону Аришки во время ссоры, сильно задели девушку. Ей было до глубины души обидно, ведь, по сути, весь её «язык любви» и все переступания через себя, Нахоя обесценил и полил грязью. Ещё во время их первого разговора, она честно призналась, что ну не сможет себя контролировать постоянно и периодически обиды будут всплывать снова. Да и давайте уж честно… Сразу простить человека, пусть и любимого, тяжело. Именно потому, что он «любимый». Ну и ещё Арина злопамятная, что теперь поделать то? Претензий к парню у ней больше не было, но в душе иногда становилось гаденько… Поэтому, Нахое предстояло загладить эту обиду. И лучшего способа, чем через искреннюю заботу и физический контакт задабривать девушку, он не придумал бы. Когда Арину накрывало, когда ей становилось плохо или она начинала сомневаться — нужно было просто молча ткнуть рыжего парня пальцем. Куда угодно. Но она предпочитала обычно торс. И тогда Улыбашка был обязан бросить всё на свете и обнимать свою возлюбленную минимум минуту. И знаете? Это спасало. Ко всему прочему он ещё и мурлыкал нежности на ушко и постоянно признавался в любви. А главное, что даже после стольких повторений этой заезженной фразы, её ценность не падала. Но, разумеется, никто не отменял Первое Правило, и Соя тоже помогал залечивать душеные раны сразу после брата. К слову, тут ещё и заиграло «первое правило бойцовского клуба»: они договорились не распространяться особенно о своё союзе, ведь… Да пошли окружающие люди на хуй! Подобные полиаморные отношения не приветствовались в обществе и вызывали осуждение, да и пока троица сама не смогла полностью принять себя — не стоит и посторонним рассказывать. В таком трепетном режиме прошло почти полторы недели. Возможно, ребята справились бы и быстрее со своими любовными притирками, но увы, они могли полноценно видеться только по вечерам. Ведь убитая горем от потери сразу двух близких людей, Арина нагрузила себя всей музыкальной подработкой этого города, лишь бы у неё не хватало сил на душевные переживания. И теперь у неё и правда не хватало ни на что ни сил, ни времени. Она же не надеялась на примирение, и уж тем более не надеялась на отношения с близнецами после расставания. А тут такой поворот событий! Но парни отнеслись к этому с пониманием. Да и поздно вечером она всё-таки уделяла остатки себя братьям, что уже и правда тусили в её квартире, как в своей. Арина подарила им копии ключей. Так что, с одной стороны судьба сыграла злую шутку, а с другой… Измождённая трудоголичка вваливалась с паршивой работёнки, чуть ли не падая носом в пол, а её уже ждал горячий ужин и с каждым разом всё больше нежности от её двух милых мальчиков-кухарочек. Да и денег Аринка подняла прилично, тоже приятный бонус. А под конец второй недели, парни почти окончательно смирились с делёжкой одной девчонки на двоих. Тут же безвозвратно рухнули оковы дружеских ограничений и появились новые, особенные жесты. Более интимного характера. Например, братья млели от возможности прикоснуться губами к открытой девичьей шейке. И если начиналось всё одинаково — с лёгких прикосновений и мокрых причмокивании по коже, то дальше близнецы вели себя по-разному. Нахоя почти физически наслаждался возможностью оставить засос и выбирал весьма заметные места. Словно это была его отметка-оберег от посторонних парней. А Соя, тихий и нежный мальчик, любил больше целоваться без синяков, но в слух урчал от удовольствия, когда несильно прикусывал кожу до красных пунктирных отпечатков его зубов. А что Арина? Ну, оказывается, это было одной из самых доступных эрогенных мест на её теле, ведь каждый раз она чуть не падала от нахлынувших ощущений. Обнимались братья теперь тоже по-разному. И хоть сначала движения были похожие — оба буквально подминали под себя, наваливаясь телом и пряча в свои руках. То в процессе ладошки Улыбашки чаще всего задерживались на ягодицах и постоянно их жамкали, словно лапки котика в экстазе. А вот у Злюки — наоборот, постоянно блуждали по телу, поглаживая поясницу, позвоночник, бока, живот и бедра. По пояснице и бёрдам особенно было приятно, когда парень ещё и надавливал на них, заставляя прижаться крепче. А к середине третей недели общий страх братьев, что вставшим от удовольствия членом они случайно сломают Аринке нежную психику, рухнул. Девушка сама поинтересовалась, с какого это хуя они постоянно подворачивают бёдра, ведь ей это всегда казалось странным. — Ну как тебе сказать, — замялся Нахоя, ошарашенный откровенным вопросом. — Ари, понимаешь ли, — тоже не смог подобрать слов Соя, почесав от смущения затылок. — Если вы делаете это, чтобы скрыть стояк, то у вас плохо выходит, — не отвлекаясь от своего завтрака, девчонка читала смску на телефоне, — или вам так больше нравится? — Так, для тебя это не новость? — ещё больше ахуев от этой жизни, уселся рядом Нахоя. — Ну да, — лишь на мгновение подняв удивлённый взгляд на своего парня, Арина проглотила очередную порцию кукурузных хлопьев с молоком, — моим воспитанием занимался старший брат, так что я в курсе, что у вас есть письки и к ним может прилить кровь от любого приятного движения или мысли. — И тебя это не смущает? — такой же ахуевший рядом приземлился Соя. — Вообще то, поначалу смущало, — искренне не понимая почему это звучало на столько удивительно для мальчишек, ответила Романова и снова отвлеклась на телефон, куда Крыгин активно строчил планы на день, — особенно в первое время, когда вы ночевали у меня. Утром они просыпаются быстрее вас, а вы уже тогда спали со мной в обнимку. Потом привыкла. Так что, мне всегда было интересно, зачем вы отворачиваетесь в течении дня, если ночью и утром не прячетесь, но как-то странно спросить было раньше. — Мы не хотели тебя, — выхватив ложку из рук любимой, Нахоя заглотил её порцию еды, чтобы прийти в себя, — пугать. — Угу, — покраснев от откровенней, кивнул Злюка. — Пугать чем? Естественным процессом? — телефон внезапно взорвался мерзким рингтоном — простите, — тут же извинилась перед парнями Арина и ответила на звонок, не вставая с места, — да, дядя Ваня, я всё получила. Сейчас доем и буду внизу через пять минут. После этого Кавата забили на свои необоснованные переживания и их объятия стали ещё более откровенными. Ведь теперь грех было не прижать попку девчонки к собственному паху. И можно было не бояться, что она отреагирует неадекватно. Да и самой девушке это доставляло много удовольствия и откровенно возбуждало. Ведь чувствовать на сколько сильно ты нравишься любимому человеку, что аж его член вставал за секунду, было нереально льстиво. В школе Кавата тоже стали вести себя более агрессивно в плане ухаживаний. Зажать свою девушку где-то между лестничных пролётов и залюбить по очереди — превратилось в замечательную игру. Или во время обеда провести по внутренней стороне бедра и с наслаждением услышать томный вздох. Или усадить на свои колени во время перемены, тайком пробравшись на крышу, и целоваться до припухших губ. Арина светилась от счастья, а парни, не менее довольные, устраивали настоящую охоту на неё. Особенно их распаляла возможность быть застуканными посторонними. Но со временем эта игра стала меняться, и теперь близнецы не просто воровали любимую от других людей, но и от друг друга. Братьям всё чаще хотелось остаться наедине с девушкой, что привело к новому конфликту между ними и Второму Правилу: они ни в кое случае не трахают Аринку. Они уже обсуждали это вскользь почти три недели назад, но с увеличением градуса близости, это стало обязательным условием. Никакого секса. Либо пока они сами не решат, кто будет у неё первым, либо пока Арина сама не сделает свой выбор. Но это не мешало Кавата продолжать ласкать возлюбленную, иногда нарочно задевая её «слабые места». А если уж совсем приспичит, то удовлетворить себя самостоятельно. Рукой. 29 сентября 2005 года, 01:34. Злюка не мог уснуть. Его тело буквально горело от похоти, ведь все эти поцелуи и шалости с Аришей не проходили бесследно. И если Нахоя частенько не чурался по-быстрому передёрнуть, чтобы снять своё возбуждение, то для Сои это не было постоянным занятием. Да и он сам как-то быстро обычно успокаивался. Но сейчас, лежа в постели и смотря на безмятежно спящую возле себя девушку, он терял рассудок. Осторожно сползя с кровати, парень решил, что больше изводить себя нет смысла. Бросив ещё один взгляд на Арину, что перекатилась на его тёплое место подальше от Нахои, Соя закусил губу. Вроде и хотел бы оказаться там, но тогда ему пришлось бы ещё сложнее. Переместившись в ванную, Злюка включил свет и закрылся изнутри. Опустил крышку унитаза и сел на неё, приспустив штаны и чуть задрав футболку вверх. Тело аж заметно вздрагивало от любого прикосновения. В таком состоянии этот процесс не займёт много времени. И Соя лишний раз убедился в этом, когда обхватил ладонью член, медленно потянув кулаком вниз. Крайняя плоть тут же натянулась, а красная возбуждённая головка блеснула капелькой смазки. Хорошо. Но, блядь, слишком сухо. Он облизнул собственные пальцы свободной руки, усердно оставляя на них тянущиеся слюни, а затем тут же растёр их по чувствительному кончику члена, сипло простонав от ощущений. Так лучше, аж дыхание стало тяжелее. Теперь даже быстрые рывки стали в удовольствие. И чем ближе было наступление оргазма, тем быстрее он вдалбливал свой член в кулак. Иногда уставал, замедляясь, но снова ускорялся. Щеки покраснели, пульс участился. От удовольствия парень облокотился назад на сливной бачок спиной, опрокинув голову и вытянув ноги. Свободной рукой он мягко поглаживал себя по паху, иногда зажимая между двух пальцев основание пениса. Все мысли младшего Кавата в этот момент превратились в одну единственную пошлую фантазию — чтобы Арина была сейчас с ним. На нём. И чтобы член сжимал не его кулак, а любимая девочка своей «дырочкой». Затуманенный приближением разрядки, он даже не заметил, как в голос четко позвал её несколько раз. И как в ответ открылась дверь, которую он, казалось бы, запирал. — Соя? — сонная девица зашла на зов, щурясь от яркого света. Но подняв глаза на эту картину перед собой, замерла. Соя сидел на унитазе в расслабленной позе, но мышцы рельефно выпирали от накатывающего волнами удовольствия. Правая рука парня усердно двигалась вверх-вниз по члену, оголяя слегка набухшую головку, а левая сжималась на прессе до белых следов. И… Этот взгляд, что он бросил на зашедшую подругу, казалось, мог сожрать её. Но осознав реальность происходящего, Соя тут же остановился, так и не достигнув оргазма. — Арина? — ошалев от ужаса, парень подорвался с места, судорожно натягивая штаны. Стыд. Он разлился по всем клеточкам тела. Стыд и позор. Но, в разрывающей панике, заметив, что девушка хочет сбежать, Злюка машинально схватил её за руку, утягивая на себя. Тут же догадавшись, как это может выглядеть со стороны, он отпустил и без того несопротивляющуюся Арину и совсем отвернулся от неё, скрыв пылающее лицо в ладонях. — Про, — запнувшись, он тут же сглотнул, — прости! Боже! Прости! Удовольствие сменилось ужасом. Сердце младшего Кавата, казалось, вырывается наружу, прорубая себе путь через кости и мясо. Он слышал свой пульс прямо в ушах. В голове не укладывалось, что его застукали за таким интимным процессом, да и не кто-то, а именно она. И хуже всего то, что Арина молчала, а Соя был не в силах даже обернуться. Если она убежит, грохнув дверью, то его сознание точно поплывёт. — Соя, — очень робко донеслось из-за спины, и лишь в этот момент парень бегло глянул в отражение зеркала. Арина стояла за ним, покраснев и беспокойно бегая глазами по чему-то в другой стороне. Он видел, как ей было неловко. — Ты не должна была этого видеть, — состояние младшего в конец ухудшилось, от чего тот опустился на корточки и сгорбился, сжимаясь, — как ты вообще зашла?! — Я проснулась в туалет, а ты позвал меня, — ловя отвращение от собственного оправдания, девчонка чуть не захныкала, — и дверь была не заперта, ты… Видимо, не до конца щёлкнул замком, — она слышала, как пыхтит её любимый человек и почти физически ощущала, как ему плохо, — может, мне лучше уйти? — Нет! — резко обернувшись, Соя почти упал на пол, — нет, пожалуйста! В тот момент он был уверен — если Арина уйдёт вот так, то их отношения больше никогда не станут прежними. Он не выдержит, если потеряет её ещё хотя бы раз. Он готов извиняться (сам не зная за что) до потери пульса, лишь бы не стало хуже. Но и принуждать её к чему-то он не мог, только не любимую девушку. — Я теперь тебе противен, да? — лишаясь кусочков рассудка отчаивался Соя, не понимая, как оценивать её молчание, — Ари… Но Романова лишь медленно опустилась на колени, придвинувшись к нему поближе. Затем робко подняла руки и почти не глядя на парня, обняла Кавата за голову, прижав к своей груди. — Нет, конечно, нет, — мягко проговорила скрипачка почти шёпотом, нежно поглаживая голубые завитки, — я люблю тебя. Ты просто… Испугал меня своей реакцией. Прости. Люблю тебя. — Можно, — опять запнулся, — можно я тебя обниму? И после тихого «конечно», Соя схватился за неё, словно в последний раз. Прижимаясь головой к грудной клетке, Злюка слышал учащённый пульс девичьего сердца. Само время разливалось вязкой патокой вокруг них, ведь они просидели так около получаса. И с каждой секундной Злюке становилось всё спокойнее и теплее в её руках. Арина не отвергла его? Не убежала? Кавата поднял голову и импульсивно потянулся губами к её лицу. К его удовольствию Ари не сопротивлялась, а казалось наоборот, тоже хотела этого. Девичьи тонкие губы были обветрившимися, покусанными, от чего слегка шершавыми. Но очень тёплыми. Соя прикасался к ним до безобразия бережно, будто постоянно сомневался в собственном порыве, но от этого только трепетнее становился момент. Арина прикрыла глаза и ощутимо поддалась вперёд на поцелуй, почти до подмышек уложив собственные руки на плечи парня. А он, наконец, обрёл решимости, прижимая к себе тело возлюбленной с силой. Злюка осмелел на столько, что самостоятельно попробовал углубить поцелуй. Он кончиком языка провел между губ девушки прямо по ряду верхних зубов, вызвав у Ари сдавленный смешок. Парень тут же стушевался. Смущенный и напуганный, он отвел голову назад и бросил взгляд в сторону с тихим «прости». Он принял этот смешок за сигнал, что допустил ошибку, что сделал что-то не так. — Дурак, — Арина ласково потерлась кончиком носа об нос парня, а затем сама уткнулась в его губы своими, заставляя волну мурашек снова пробежаться по коже. Сама приоткрыла рот, сама утянула Кавата в игру языками. Неумелую, слюнявую, откровенную. Чужой язык, оказывается, очень мягкий и податливый. Соя сжал пальцами ткань кофты на спине подруги и лишь на мгновение отстранился. Воздуха не хватило. Но не от того, что он забывал дышать во время поцелуя. Просто от нахлынувших чувств в груди сдавило лёгкие. Слюнявая дорожка растянулась между кончиками языков и оборвалась, когда Арина лизнула парня вдоль губ, будто завершающий штрих их откровенности. И вовсе это не было противно. Подрочить полноценно Соя так и не смог. Но и эти эмоциональные качели «возбуждение — испуг — возбуждение» вполне смогли охладить его пыл. Они вернулись в кровать вместе и уснули вместе. И это ночное откровение, естественно, осталось только между ними. Первое правило не было нарушено — Нахои с ними не было. Да и второе правило, о котором Арина не знала, тоже не нарушено. А в итоге ребята стали до безобразия ближе душевно. Теперь Злюка ещё меньше боялся быть отвергнутым или остаться позади брата. Но… Образ мастурбирующего Сои никак не покидал голову девушки, ровно, как и появившийся интерес: «а у Нахои такой же?». Теперь уже Арина смотрела на старшего Кавата неоднозначным взглядом. В конце концов, это же естественно хотеть близости с любимым человеком? Да и знали они друг друга уже давно, просто встречаются лишь две с половиной недели.