All About Us

Незапланированная интимная близость придала старшему Кавата уверенности в себе. Ведь несмотря на браваду, парень изрядно потрепал свои нервы в этих отношениях. Наблюдая со стороны, как прекрасно ладит Соя с их общей девушкой, Нахоя всё чаще стал замечать у себя щемящее чувство «третий лишний». Даже Первое правило их любви почти перестало спасать, когда подростки начали проводить время друг с другом наедине. Улыбашка переживал, что Арина от него в итоге откажется. А когда он уже почти смог сладить со своими замашками ревнивого собственника, масла в огонь подлили неожиданные школьные слухи: иностранка мутит с младшим Кавата! Ребят случайно застукали в безлюдном месте, когда Соя обнимал любимую девушку. И всего за одну перемену эта новость стала достоянием общественности, волной захлестнув школьные стены: — Какая красивая пара! — Вот это Романова молодец! Такого угрюмого хулигана приручила! — Оказывается этот демон интересуется не только драками? — А вы слышали, они же живут вместе! — Хи-хи-хи! Конечно, эти мерзкие разговорчики не обошли стороной и Нахою. Не правда! Не правда это всё! Арина принадлежит и ему тоже! Но, чёрт, он не мог сказать это в открытую, от чего ещё сильнее бесился. И словно ему было мало этих оценок со стороны, так Улыбашку ещё «по-товарищески» начали подкалывать, мол, какую бабу упустил: «всё самое лучше младшенькому, да?». После этого нервная улыбка и желание перебить половину учеников теплилось в старшем Кавата добрые пять дней, хотя сами сплетни улеглись всего за два. А фатальным ударом по самолюбию стала реакция самой Арины: девушка подтвердила отношения со Злюкой. Гордость была задета. И очень жаль, что тогда Улыбашка не понял, что именно благодаря её флегматичному отношению ко всему этому, люди быстро утратили интерес и слухи улеглись. Да и видя, с какой лёгкостью Аринка отвечала на бестактные вопросы и как спокойно держался возле неё Соя, Нахоя окончательно сник. Будто только он и мучался в постоянных сомнениях. Поэтому старший Кавата решился на весьма отчаянные попытки для самоутверждения, и эта странная просьба «посмотреть» между ног у девчонки была одной из них. Ну а спонтанный куннилингус стал просто приятным продолжением. И о, Боже! Какое это было откровение! И лишь для него одного! Остаток вечера Нахоя провёл в необычайно приподнятом настроении. Ведь стоило ему встретиться глазами с Аринкой, так та сразу же стыдливо краснела. А при одном лишь воспоминании об её дрожащих ножках с прохладными ляжками, что иногда сжимали его голову в процессе, Нахоя и вовсе довольно ухмылялся. Если бы только этим трём подросткам хватило мозгов поделиться своими переживаниями сразу, а не глушить их в себе с беззаботным внешним видом, то и проблем было бы меньше. Может тогда Нахоя и понял бы истинную причину девичьего смущения, а может и вовсе не вызвал его. Но факт оставался фактом — Улыбашка страдал повышенной тревогой далеко не один. Арине… Было до безумия стыдно перед Соей. Снова это мерзкое чувство. Предательство. Оно подтачивало разум, не позволяя расслабиться наедине с парнями, все эти три недели. А теперь ударило ещё сильнее, ведь шалости, в виде игривого лапания да поцелуйчиков, и рядом не стояли со случившимся. Да и сам Злюка был далеко не дурак, ведь почти сразу понял — что-то между этими двумя произошло. А если судить по неприкрытому смущению Арины и довольной улыбочке Нахои, то они скорее всего… Конечно, Соя понимал, что это неизбежно, но почему они себя ведут так, будто он посторонний? Почему не сказать честно и сразу? «Мы потрахались» — честно! Это было бы легче вынести, чем тошнотворное ожидание и омерзительные игры в молчанку. Но и духу спросить самому у Злюки тогда не хватило, ведь сколько бы тот не готовился к этой новости заранее, для него это всё равно станет ударом. Ничего не поделать, он искренне любил девушку и тоже иногда страдал приливами эгоизма. 4 октября 2005 года, 5:37. Стоя у запотевшего зеркала в ванной и глядя в единственный протёртый его участок, Арина скрупулёзно пыталась уложить свою короткую стрижку. Безрезультатно. Утро выдалось паршивым. Два спящих юношеских тела по краям постели всегда поднимали настроение, но не сегодня. Рассвет, что она уже давно не видела в таких ярких красках, тоже не обрадовал. Знаете? В тот момент Романова вообще захотела выйти в своё панорамное окно. Надежды на единственного верного друга — горячий душ — тоже рухнули. А ощущение времени решило за компанию устроить забастовку, поэтому сколько Арина просидела под бьющими каплями на дне ванной, она и сама не поняла. Но, по крайней мере, тревожные мысли с ночи её больше не мучали. Арина просто слишком устала от них. В голове была пустота. Настоящий вакуум. По-хорошему, девчонке нужно было поспать хотя бы пару часов, но увы, ночь выдалась необычайно хреновой. И если к кошмарам Романова уже давно привыкла, то появившаяся нервозность была чем-то оригинальным. Никогда такого не было и вот опять. Но подобного тремора она и правда не испытывала даже в худший период своего траура. Хотя, если подумать, тогда у неё были таблетки. А сейчас их безвозвратно отправили на помойку уважаемые братья Кавата, что взяли с любимой девушки слово больше никогда не глушить себя лекарствами без предписания врачей. И ночью Арина искренне жалела, что согласилась на это, ведь неожиданное прозрение не покидало её голову: «возможно, что скоро отношения должны прийти к своей логической кульминации?». Ну, к сексу. А как быть, если у тебя два равноправных партнёра, но они оба старательно пытаются тебя украсть друг у друга? Про первый раз втроём и речи быть не может с таким уровнем ревности, оставим этот вариант для порно. А выбрать кого-то одного самостоятельно Арина тоже не могла. Поэтому, скорее всего, это будет инициатива от самих Кавата. И вряд ли от младшего, ведь он, несмотря на всю душевную близость, всё ещё был стеснительным одуванчиком. Значит, по всем логическим умозаключениям, Арина переспит с Нахоей. Но это ещё хуже, ведь потом предстоит как-то преподнести Злюке эту новость. Как оправдаться? — «Ну, слушай, Нахоя сам меня взял», — нет, звучит ужасно, будто Улыбашка насильник. — «Соя, прости, но я переспала с твоим братом», — это ещё хуже. — «В смысле я не девственница?! Это хуй у тебя просто слишком маленький!», — лучшая защита — это нападение, да? Фу, блядь. От этих мыслей Романовой было мерзко самой от себя. Честное слово, легче купить резиновый член и самостоятельно себя долбить. И никаких проблем, и никто не в обиде! Нет, ну что? Денег то у неё много, можно глянуть даже вибрирующий. Правда с таким подходом придётся объяснять, почему девчонка не доверилась близнецам в таком ответственном деле. Да и вообще, с какого момента трепетные нежные чувства превратилась в филиал Содома? Всё же было так чудесно, почти сказочно: Арина любила взаимно сразу двух парней, которые добровольно согласились на такие неформальные отношения. Так почему лучшее, что было в её жизни, теперь так сильно тяготит её душу? Девчонка окончательно растеряла себя в этих любовных страстях. Она не хочет ничего больше решать. Не хочет ничего. Совсем. Но должна, ведь несёт ответственность не только за себя. Верно же? И снова по порочному кругу пиздострадания и самобичевания. И так до самого утра, пока Арина окончательно не выдержала. А сейчас, смотря на свои покрасневшие глазные белки, Романова наслаждалась вакуумом. Безграничное удовольствие. Последняя надежда на сегодня — чтобы этот день прошёл спокойно и без проблем. Натянув чистые трусы и футболку, больше похожую на парус яхты, Арина тупо уставилась на ручку двери, что тоже покрылась мелкой испариной. Девушка не смогла заставить себя выйти сразу и буквально зависла, но из оцепенения выбил внезапный шум, смахивающий на железный лязг от посуды. Наверное, проснулся Соя. Снова готовит завтрак? Это уже не обычай, а целая традиция, ведь Арина — отвратительный кулинар. И если с нарезкой продуктов она ещё более-менее справлялась, то само приготовление еды было целой пиро-рулеткой: либо спалит, либо не дожарит. Именно поэтому Кавата забрали на себя домашнюю стряпню, а на долю Сои всегда выпадали завтраки. Тяжело вобрав в лёгкие удушливый пар, Романова всё же вышла из ванной, убедившись в своих догадках. Голубоволосый парнишка стоял у кухонного островка к ней спиной, что-то усердно мешая. Соя даже не обратил внимание на хозяйку квартиры, полностью погрузившись в свои мысли. — Доброе утро, — решив заявить о своём присутствии, протянула та с самой дружелюбной интонацией, на которую была способна, — ты сегодня рано, я тебя разбудила? — А, доброе, — тут же бросив на Арину беглый взгляд, Соя чуть не выронил миску из рук от неожиданности, — это ты сегодня рано, время уже семь часов. — Понятно, — и не услышав ответ на свой вопрос, она не стала допытываться. Но при одном взгляде на такого домашнего и любимого человека, Ариша невольно смягчилась и, несмотря на все свои ночные бредни, всё равно поспешила обнять его. — Тебя снова мучали кошмары? — Злюка устало вздохнул и потёр глаза, — ты много ворочалась во сне. — Есть такое, — но, в ответ на свои скудные сгустки нежности, девушка ощутила лишь отстранённость. Может ей и показалось, но Соя определённо не горел желанием отвечать взаимностью: не приобнял, не поцеловал, ничего. И снова тишина, только стук венчика о железную посуду подавал признаки жизни. — Ари, — наконец, отставив несчастную миску со взбитыми яйцами, Злюка осмелился заговорить первым, — я хотел спросить ещё вчера, но всё как-то… В общем, Нахоя снова тебя обидел? — Нет, почему ты так думаешь? — Ты выглядела такой… Растерянной, что ли. Между вами ведь что-то случилось? И снова повисла тишина. Этот вопрос неприятно кольнул по воспаленному мозгу: «он знает? Он догадался? Он всё знает… Вот почему он не обнимает в ответ, ему противно». Весь вакуум исчез в голове, а тревога с новой силой начала накручивать несчастную девушку, что и так еле сдерживала раздражение и усталость. — Пожалуйста, только не молчи, — внезапно взмолился Кавата, смущённо глянув на любимую. — Соя, — подступившая тошнота и колкая прохлада в пальцах вынудили Романову отойти на шаг, а сама она даже не знала, как рассказать помягче об оральных утехах прошедшего вечера, — ты ведь понимаешь, что Нахоя хочет не только обниматься? — Понимаю, — вздохнул ещё раз Злюка, — конечно, понимаю, но… Почему вы не рассказали ещё вчера? Я бы порадовался за вас. — Я не знала, как тебе сказать, — сникнув от собственных слов, девушка опёрлась руками на кухонную стойку, — это произошло спонтанно, мы не планировали. — В смысле «спонтанно»? Вы хотя бы предохранялись? — со очевидным недовольством брякнул Злюка, сжав кулаки. В его голове просто вспышкой взорвалось осознание, на сколько же безрассудно мог поступить старший брат! — Предохранялись? Соя, мы не… Блядь. Лишь сейчас, наконец, до Арины дошло — они говорят о разных вещах, и она окончательно сдулась. Вся эта душевная и одновременно душная хуйня, что происходила в тот момент, была выше её сил. Романова устало опустилась на пол, несмотря на его холод, и вытянула ноги. Тяжело. Ох, как тяжело быть в отношениях и не уметь разговаривать со своим партнёром. Ну или партнёрами, как было у неё. Этот диалог вышел даже хуже, чем во всех фантазиях Арины. Всё ужасно. И чувства, и мысли, и реальность. А ночная усталость без шансов давила, оставляя лишь апатию. Да гори оно всё огнём. — Мы не трахались, — снизив голос, выдавила из себя девушка, — мы с Нахоей не трахались, поэтому и предохраняться нам было не нужно. Ты ведь об этом беспокоишься? А Соя на столько горел со стыда за свои же слова, что не смог заставить себя ответить хоть что-то. В тот момент бедолага готов был провалиться сквозь землю от отчаяния, и лишь следующая фраза вынудила реагировать. — Соя, я думаю, что мы зря всё это затеяли. — Что именно? — не на шутку испугался тот, опускаясь на корточки рядом с обессиленной оболочкой под кодовым именем «Арина». — Отношения эти. Я ведь была тебе только что противна? Пока ты думал, что я переспала с твоим братом? — Что? Нет! Да откуда у тебя? — Соя аж по собственному лицу ладонью ударил, — даже не думай так! Блядь, как тебе вообще это в голову пришло? — Ну, ты даже не обнял меня в ответ, — Арина лишь закусила нижнюю губу, опуская глаза, на секунду задумавшись, а потом продолжила, — и кажется, ты выдохнул с облегчением, когда я тебе ответила. Иронично, ведь тебя даже никто не спрашивал, мы просто поставили тебя перед фактом с Нахоей, что будем мутить втроём. Разве ты и правда счастлив? — Перестань, пожалуйста, — перебив, Кавата рухнул рядом, облокотившись спиной на шкафы, — я счастлив, — минута молчания, — и я не выдыхал с облегчением. И ты никогда не станешь мне противна, чем бы не занималась с моим братом, — снова минутный «глоток воздуха», — знаешь, может я и был бы счастливее, если встречался с тобой один. Но даже так — я счастлив. Я же… Люблю тебя. И ты правда думаешь, что я не взвешивал все «за и «против»? Что вы меня заставили? Это не так работает, Ари. — Может и не работает, но тебя ведь всю ночь заботило переспала ли я с твоим братом? — Да не это меня заботило, не это! — натужно выдохнув, Злюка аж затылком ударил по деревянной двери шкафчика, — вы вели себя вчера так, словно скрывали что-то от меня. Специально. Нахоя, блядь, ещё со своей ухмылкой, — и услышав нервный девичий смешок, Злюка аж взбодрился, — я же… Тоже часть этих отношений, я имею право знать. Не для того, чтобы осуждать или презирать тебя, а просто… Ари, я и правда могу принять любое твоё желание, любое решение. Но не оставляй меня в стороне, не бросай переваривать всё это одного. Разве не в этом суть? Делиться друг с другом. Если ты хочешь Нахою, я же совсем не против, просто не оставляй меня додумывать одного, словно я лишний. — Я не хочу, — тихо прозвучало в ответ. — Нахою? — Ничего не хочу, потому что я, — и вдруг Арина заткнулась. Ведь в её голове тут же выстроился целый список всего, что её рвало на куски эти три недели: «боюсь, что из-за этих отношений ваши братские узы могут рухнуть. Меньше всего на свете я хочу быть тем человеком, из-за которого вы поссоритесь. Или ещё хуже — подерётесь. Не хочу разрывать вас. Боюсь все испортить и потерять то хрупкое счастье, что у меня появилось. Я не могу расслабиться. Мне страшно. Страшно пережить очередную потерю. Не хочу решать с кем быть, я так устала. Не хочу думать, что делать дальше!». Но вслух вырвалось лишь общее «я очень устала». — Устала? — обречённо эхом повторив это слово, Злюка робко накрыл своей ладонью прохладную тонкую кисть скрипачки, — тогда давай отдохнём. — О чём ты? — в этот момент Арина окончательно потеряла нить разговора, поэтому и предложение звучало совсем нелогично для неё. — Сегодня у тебя же нет работы? Давай я увезу тебя куда-нибудь за город. Может даже на пару дней. Давай сбежим? Вместе. Прямо сейчас. Дай мне буквально минут десять принять душ и поехали. — А как же Нахоя? — понимая, что слышит подобные вещи от младшего Кавата чуть ли не впервые, скрипачка даже обрадовалась, но всё равно её тяготили возможные последствия. — Разбуди его, если хочешь, — серьёзно сведя брови к переносице, Злюка захрипел от жажды из-за стресса, — я же сказал, что приму любое твоё решение, если только ты будешь со мной. И, Ари, я люблю тебя. Пожалуйста, поверь. — Да я верю, — обречённо подвела Романова черту своих мук, — три недели же продержались. Проблема не в этом. — Ари, ну пожалуйста, — окончательно растеряв все свои слова поддержки и не зная, как поступить, Соя почти молил в душе о пощаде. Его покусанные губы тут же прикоснулись к девичей щеке, потом впечатались в кончик её носа, а затем сразу припали и к тонким шершавыми губёшкам самой Арины, — ты же любишь меня? — Боже, конечно. Перестань, а то я разревусь. — Нежная моя, — и с этими словами он приобнял расстроенную девушку, заставляя её уткнуться лицом в грудь. Ой, дурак, нужно было спрашивать вчера. Нужно было лучше следить за состоянием возлюбленной. Нужно было подобрать слова лучше! Нужно, нужно, нужно… До хуя чего нужно было сделать раньше, но увы. Правда теперь, вот так сидя на холодной плитке, между кухонным островком и основными ящиками, Арина с Соей снова были вместе. Но они были не одни. Какой чёрт его дёрнул проснуться раньше обычного, Нахоя так и не понял. Но именно благодаря этому он невольно подслушал часть разговора, что произошёл между его младшим братом и девушкой. И слова, вырванные из контекста, с новой удушающей тревогой ударили по грудной клетке: «давай сбежим вместе?». Улыбашка дрогнул всем телом, когда невидимая для него, из-за высокой кухонной стойки, парочка заговорчески обсуждала это. Он хотел выйти поздороваться, но… Не нашёл в себе решимости показаться, так и застыв у двери, вылавливая из небольшой щели новые куски информации. Арина сомневается даже в любви Сои? Вот это неожиданный поворот. Из панических дум его вырвало кряхтение, с которым парочка поднялась с пола. Злюка всё ещё пытался как-то реабилитировать свой утренний «холодок» в сторону Романовой, поэтому всячески пытался продлить объятия. А когда Нахоя услышал слова брата: «Давай, иди, я постараюсь побыстрее», он аж губу закусил. Сейчас Арина буквально даст ему знать, правда ли Нахоя — третий лишний. Разбудит? Или бросит? Одним рывком преодолев расстояние до кровати, Улыбашка зарылся в одеяла. Он спит, спит! Сердце с необъяснимой болью забилось в груди, заставляя парня жмуриться, словно ребёнка во время просмотра ужастика. И пульсация его собственной крови в висках мешала различать посторонние шумы. Вот, кажется, дверь медленно открылась — она скрипнула. Теперь дверь шкафа зашуршала, отодвигаясь в сторону, и зашелестела одежда, видимо Арина роется на полках. Теперь штора поехала в бок? В комнате стало темнее, Нахоя понял это сквозь закрытые веки. Лёгкие девичьи шаги, кажется, в его сторону… И? Тишина? Показалось? Улыбашка нервно проглотил слюну и изо всех сил прислушался, но ничего не мог уловить. Арина потратила несколько минут на то, чтобы что-то достать с полок, но даже не прикоснётся к нему перед уходом? Искреннее разочарование и ярость смешались в венах Нахои с потоком крови. До боли было обидно. Настоящей физической боли, что саднила в районе грудной клетки. Резко сев на кровати, Улыбашка почти сдерживал поступившие слезы, агрессивно скидывая с себя чёртово одеяло, и внезапно ударился обо что-то. Сдавленный крик, русский мат и откровенное шипение. — Ариша? — щуря глаза, рыжий парень ухватился за лоб и тут же опустил взгляд на отшатнувшуюся девушку: она стояла, согнувшись пополам у самой кровати. Видимо удар пришёлся по груди, ведь Романова крепко за неё держалась, — Ари! — ужаснувшись ситуации, Нахоя тут же с усилием затащил её в постель поближе к себе. — Ты из какого кошмара вылез? — в уголках глаз у Арины выступили слёзы, точное попадание по правой сисечке, — больно же! — ну, теперь этот день точно не сможет стать ещё хуже. — Прости, малышка, прости, я не специально, — он горячо расцеловал сморщенное лицо, словно пытаясь заглушить боль, — прости, прости, прости, — и тут же его рука скользнула под футболку, — дай помогу. — Не трогай! — взвыла Арина, но Улыбашка уже ухватился за пострадавшую грудь. Прохладная ладонь оказалась весьма действенной, словно компресс, правда очень уж быстро согревалась. — Получше? — улыбаясь, Кавата навис сверху и буквально слизал поцелуями скатывающиеся слезы. — Да, только не жамкай, умоляю. — Я даже и не думал. Он был счастлив. Не тому, что держал голую грудь в руке с самого утра, а тому, что Арина не ушла. Несмотря на эту неприятную ситуацию, Нахоя буквально светился от счастья, не в состоянии перестать улыбаться. — Ты пришла меня будить? — уточняя очевидное, он уткнулся в висок любимой, — я слышал, как ты ходишь по комнате, почему сразу не разбудила? — Я хотела дать тебе поспать чуть дольше, зная, как ты не любишь просыпаться. Блядь, теперь тебя будет будить только Соя, хоть попереубивайте друг друга, — с горячей обидой заныла Аринка, — и хули ты такой счастливый? — Дурёха, — рассмеявшись, Нахоя аж всхлипнул, — я просто очень тебе рад. Ну что такое? Всё ещё так болит? Давай поцелую? — Не надо, — закрыв глаза и отвернув голову, Арина вздохнула, — Нахоя, ты поедешь с нами? — Куда? — за всеми радостными эмоциями облегчения, парень и забыл уже, что братец хотел сбежать с их девушкой. — Отдыхать, — вытягивая чужую руку из-под своей одежды, девчонка села и снова повторила, — отдыхать.