Всего лишь омега?

       Цзян Чэн шел. Он шел долго, прокладывая себе путь палкой и не видя перед собой ничего, кроме темноты. Он мог только наощупь пытаться взойти на гору, на которую его привел Вэй Усянь. Ему не оставалось ничего, кроме как довериться брату, что здесь и правда есть некая Баошань-саньжэнь, что в силах помочь ему восстановить его Золотое Ядро. Его тело было слабым, смертным, у него больше не было той выносливости, что была присуща его телу до сожжения его ядра Вэнь Чжулю, поэтому уже через пару ли он выдохся и едва шел, опираясь о длинную палку.        Здесь было тихо. Настолько, что даже пения птиц не было слышно, да и деревьев абсолютно не было, ведь в одно Цзян Ваньинь уже наверняка бы врезался, если бы они стояли на пути у омеги. Не было слышно шума листвы, только ветер играл в высокой траве. Голову мучили страшнейшие мысли. Вдруг он не найдет эту загадочную женщину? Что тогда? Он никогда не сможет больше быть заклинателем, не возьмет в руки меч, не сможет управлять Цзыдянем, а его кланом и правда будет управлять талантливый Вэй Усянь, что был самоотвержен и лучше всех понимал девиз клана Цзян. Что стало бы с Сию, если его папа не сможет научить его быть заклинателем? Думалось и о Лань Сичене, что предал их узы, созданные еще Небесами. Сможет ли Цзян Чэн без Золотого Ядра набраться смелости, чтобы заговорить с ним? Он уже решил, что обязательно спросит о том, что происходит между ними. Может, все еще не поздно исправить. Метка вновь заныла на запястье и омега поморщился. Неужели она будет болеть всякий раз, как Лань Сичень будет касаться другого, а не свою пару? Почему же Небеса наказывают его? За тот обман, что учинил омега или за что-то нечто большее. Сделал ли он что-то в прошлой жизни, что в это он отмывает все свои грехи? Силы были на исходе, когда Цзян Чэн остановился, а позади послышался женский голос, слегка скрипучий, точно у пожилой дамы. В темноте, под лентой, Ваньинь не мог увидеть лица, но понял точно, что это она, Баошань-саньжэнь, хозяйка этих мест. Молодой господин сглотнул, оборачиваясь, когда голос спросил:        — Кто ты такой?        — Госпожа Баошань-саньжэнь, — Цзян Чэн опустил палку, сложил руки в кольцо и низко поклонился. — Меня зовут Вэй Усянь, я сын Цансэ-саньжэнь, вашей ученицы. Моя матушка перед смертью с-сказала, что вы поможете. М-мое Золотое Ядро, его… выжгли, — голос Цзян Чэна дрогнул. Он безбожно лгал ради собственных целей и нисколько не стыдился этого. Лишь боялся, что обман раскроют. Слишком часто он начал лгать…        Женщина перед ним молчала некоторое время, словно обдумывая сказанное. Она решала, помогать ли незнакомцу, взявшемуся на пороге ее дома, ее горы, да еще и так нагло просящий как-либо помочь. Цзян Чэн начинал уже дрожать, его тело переставало слушаться его и выдавало его страх и нервозность. Сглотнув, молодой господин Цзян зажмурился, что было не видно сквозь плотную ленту, готовый услышать отказ, но женщина вдруг произнесла:        — Я помогу тебе. Но ты должен будешь сразу же уйти отсюда, как только твое Золотое Ядро будет восстановлено. Выпей это, — женщина протянула что-то Цзян Чэну, а тот вытянул обе руки, принимая то, что ему отдала Баошань-саньжэнь.        Это оказался небольшой пузырек из нефрита, а стоило открыть его крышечку, как оттуда запахло какими-то травами. Цзян Чэн не был силен в ботанике, а потому решил слепо довериться незнакомке. Если Вэй Усянь доверяет ей, то и Цзян Чэн тоже будет. Чему быть, тому не миновать. Поэтому, омега вдохнул запах из пузырька, а затем, под молчание женщины, резко опрокинул его в себя, закрывая глаза. Вкус оказался горький, он осел на кончике языка. Горечь мазнула по горлу, скатилась в желудок. Молодой господин Цзян поморщился, скривил лицо и прерывисто выдохнул. Вкус был отвратительный. Женщина бросила ему короткое: «Идем» и отправилась куда-то в сторону, пригласив Цзян Чэна следовать за ней. Омега поудобнее обхватил свою палку, зашагав за женщиной, ориентируясь по примятой и шелестящей траве от ее шагов. Она шла довольно быстро, учитывая ее возраст, но Цзян Чэн решил, что если они одна из бессмертных дянься, то неудивительно, что она прекрасно контролирует свое тело и здоровье.        На половине пути Цзян Чэну стало дурно. Его тело, и без того непослушное и тяжелое, стало совсем ватным, а ноги стали похожи на два булыжника. Омега едва мог продолжать шагать, ведь женщина не останавливалась. Его замутило, а голова закружилась. Перед глазами, в которые сквозь ленту еще шел какой-то свет, совсем потемнело, ноги задрожали и он рухнул на колени прямо на свежую траву. Его обуял тремор и омега едва мог пошевелиться, ведь сознание уплывало от него, становилось неподвластным, а мысли спутывались в один густой комок, который Цзян Ваньинь никак не мог распутать. Неужели его отравили? Омега больше не мог цепляться за ускользающее сознание, просто рухнул на землю, ведь не мог даже пошевелиться. И затем он лишь на секунду закрыл глаза.        Девушка рядом с ним сняла со своей головы соломенную шляпу доули с черной вуалью, что могла бы скрыть ее лицо в том случае, если бы вдруг молодой господин Цзян снял свою ленту. Она осмотрела тело парня перед собой, перевела взгляд на стоящих рядом попутчиков, что уже держали все необходимое, а Вэй Усянь готов был пожертвовать самым ценным, что у него было.        — Ты уверен? Еще не поздно повернуть назад.        — Да, — старший омега улыбнулся. — Я смогу жить без этого, а для Цзян Чэна заклинательство — это вся жизнь. Просто приступай, пожалуйста, — кивнул он и снял свои верхние ханьфу, расстилая их на траве.        Вэнь Цин, согласившаяся провести операцию по пересадке Золотого Ядра, лишь тихо вздохнула, присела на траву, приняла у Вэнь Нина все необходимые инструменты и, дождавшись пока Вэй Ин ляжет на траву, приступила к сложнейшей операции. Шанс был минимальный, это могло получится, а могло и нет. Тогда бы оба омеги лишились Золотого Ядра. Но Вэй Ин лишь улыбался на этот аргумент Вэнь Цин, говоря, что тогда Цзян Чэн не будет чувствовать себя хуже, чем если бы у Вэй Усяня было Золотое Ядро. Он был полностью уверен в своих словах. «Такой самоотверженный глупец», — думала девушка, пока омега корчился от боли под ее руками. Она даже не могла представить, что чувствует сейчас молодой господин Вэй, лишь его лицо говорило за него. Обман царил вокруг них двоих и был спутником их жизни.        За операцией по пересадке Золото Ядра прошло почти три дня. Все это время Вэй Усянь оставался в сознании, тогда как Цзян Ваньиня всегда Вэнь Нин заново поил тем лекарством-снотворным, что сотворила его старшая сестра. Оно было действенным, ведь пока шар из бесконечной духовной энергии покидал тело Вэй Усяня и занимал свое место в дяньтяне Цзян Чэна, тот даже не поморщился и ни разу не проснулся. Вэнь Цин не зря называли «золотые руки», она и правда была мастером своего дела и за все время ни разу не ошиблась в какой-либо операции или лечении. Поэтому Вэй Усянь и попросил ее о такой рискованной операции, как пересадка Золотого Ядра. Он доверился этой девушке и не прогадал. Каналы духовной энергии ослабевали с каждым разом, становились пустыми. Чем больше покидало Золотое Ядро тело омеги, тем больше он ощущал, как становится слишком пусто внутри. Тело становилось лишь пустой оболочкой, но Вэй Ин не жалел, он был уверен в собственных словах и не собирался отступать. Он хотел во что бы то ни стало помочь своему шиди. Он поклялся госпоже Юй и дяде Цзяну. Поэтому, все три дня он был в сознании, не побоявшись дичайшей боли, он лишь кусал тряпку меж своих зубов, чтобы не откусить язык и позволял Вэнь Нину, в перерывах между присмотром за Цзян Чэном, держать его руки крепко прижатыми к земле, чтобы он не дергался. Когда же операция закончилась, то Вэй Усянь выдохнул с облегчением, закрыл глаза, позволил слезам течь из глаз. Но на губах его была улыбка, ведь у них все получилось. Вэнь Цин сообщила об этом сразу же, когда считала состояние Цзян Ваньиня и Вэй Усяня. У Цзян Чэна снова было Золотое Ядро. Он был счастлив.        Темнота была в этот раз не холодной и удушающей. Она была теплой, Ваньинь чувствовал как она приятно опутывает его, раз за разом, как теплое одеяло. Он будто снова был в Пристани Лотоса, в своей постели, просыпался рано утром, сразу же подлетал к колыбели Сию, который уже не спал и так мило и звонко смеялся, когда видел лицо своего папы. Этот сон, снившийся ему в темноте, был не кошмаром. Он был приятным, нежным и родным, таким, какие ему не снились сны с момента отправления в Цишань Вэнь. Цзян Чэна разбудило пение птиц, которых он не слышал на этой горе, куда его привел Вэй Ин. Могло ли это значить, что он был в другом месте? Омега распахнул вдруг глаза, сорвал с глаз черную ленту, сел на свежей и влажной траве, пытаясь понять, где же он находится. Это было самое начало его пути, не так далеко от Илина. Именно тут они и попрощались с Вэй Усянем. Здесь еще росли деревья, оттого и птицы сидели на ветках, напевая свою песнь. Соловьи. Цзян Чэн вскинул голову, прикрыв глаза от яркого солнца, что стояло в зените и пекло, несмотря на ноябрь. Парень вздрогнул, ощутив как легко укололо его указательный палец. Цзыдянь испустил фиолетовые искры, словно радостно приветствуя своего хозяина. Омега подскочил на ноги, осмотрел самого себя, а после расслабился, жадно вдыхая нагретый воздух и закрывая глаза, уходя в легкую медитацию. Руками он зачерпнул окружающую ци, пропуская ее через себя и чувствуя, как по каналам его тела потекла духовная энергия, приятно согревая, приводимая в движение Золотым Ядром. У них получилось! Парень распахнул наполненные влагой глаза, прижав ладонь к месту дяньтяня, счастливо улыбнувшись. Хотелось закричать от радости, от которой сжималось сердце, кричать благодарности Баошань-саньжэнь и боготворить Вэй Усяня, что привел его сюда. Если бы не старший омега, то что случилось бы с Цзян Чэном? Осчастливленный, он подхватил в руки ленту, что была на его глазах, если ли не бегом отправившись в сторону Илина, где омегу должен был ждать Вэй Ин. Ваньинь, преисполненный восторгом, почти детским, готов был даже Вэй Усяня кружить на руках. Хотелось поскорее забрать его, отправиться в Мэйшань Юй и написать всем, что Два Героя из Юньмэна живы и здоровы. Цзян Чэн желал мести. За семью, за свой дом, за свое Золотое Ядро. Вэнь Чао должен был умереть в страшных муках и уж Цзян Чэн об этом позаботится.        В Илин он прибыл достаточно быстро. Гораздо быстрее, чем они в прошлый раз шли с Вэй Усянем в обратную сторону. Тогда Цзян Чэн был очень слаб, меланхоличен, он постоянно останавливался, чтобы передохнуть, оттого дорога заняла почти два дня, сейчас же он дошел до нужного места к раннему утру, даже не останавливаясь на ночлег. Он сразу же отправился в тот постоялый двор, где он и Вэй Усянь решили остановиться и договорились встретиться там еще тогда, когда ушли из надзирательного пункта в Илине, где его лечила Вэнь Цин. Но войдя на постоялый двор, молодой господин Цзян распахнул глаза, осматривая весь учиненный погром, который убирал хозяин этого отеля. Ваньинь подошел к мужчине, который недовольно бурчал что-то себе под нос, держа в руках деревянную метелку. Нехорошее предчувствие закралось внутрь и скользким червяком засело где-то в груди. В последнее время интуиция не обманывала молодого омегу и он решил довериться ему, хотя безумно не хотел, чтобы это было правдой.        — Господин, что здесь произошло? — спросил Цзян Чэн у хозяина заведения, который развернулся к омеге с недовольным выражением лица.        — Что-что, прибыли адепты клана Вэнь, какого-то молодого господина решили поймать. Он пришел, они тут подрались и учинили настоящий хаос! — нахмурился он, продолжив орудовать метелкой.        Цзян Чэна прошиб холодный пот. Как же так… Вэй Усянь так долго ждал Цзян Чэна, но он опоздал и теперь из-за него его брат попал в передрягу. Молодой омега выдохнул, едва сумев совладать со своим голосом:        — Как давно это было? — вдруг еще не поздно, вдруг он еще успеет спасти Вэй Ина.        — Дак вчерашним вечером. Не слышали слухов, что ли? — пробубнил старик, отвернувшись от назойливого гостя.        Цзян Ваньинь закрыл лицо ладонью, дернулся и оперся рукой о стену. Он опоздал. По его вине теперь Вэй Усянь был пленником Вэнь Чао, этого больного ублюдка! Лишь Небеса могли знать, где находится Вэй Ин, куда забрал его этот ублюдок. Пристань Лотоса была надзирательным пунктом в Ляньхуа, слишком далеко лететь до туда, в Илин вряд ли бы они повели старшего омегу. Цишань Вэнь? Цзян Чэн прикусил губу, сжав пальцы в кулаки от бессилия. Вэй Усянь сразу же кинулся на помощь Цзян Чэну, понял, где его искать, а младший омега даже не мог представить где его брат. Нужно было действовать рационально. Цзян Чэн не должен был поддаваться панике. Теперь у него снова было Золотое Ядро, он найдет Вэй Усяня, но для начала нужно было сообщить другим кланам о том, что происходит. Нужно было уничтожить клан Вэнь. А после, собрав адептов, Цзян Чэн обязательно отправится на поиски своего шисюна. Он поклялся в этом самому себе.        Арендовав небольшую лодку, на которой можно было бы добраться до Мэйшань Юй, Цзян Чэн сразу же забрался в нее, отдал немного серебра старику, у которого и взял эту лодку, а затем самостоятельно отправился в сторону резиденции клана его бабушки, что возглавляла его в одиночку. Плыл он долго, что даже в конце-концов начал корить себя, что не закупился провизией. Но нужно было добраться до Мэйшаня как можно скорее, чтобы не терять времени. Вэй Усянь мог быть в опасности, стоило работать сообща с другими кланами и Орденами, чтобы Цзян Чэн смог найти брата. Он слишком многим был обязан ему, слишком сильно любил его, пусть и не признавался открыто, чтобы просто так бросить. Ваньинь сделает все для того, чтобы найти Вэй Ина. Если придется, то снова пойдет на поклон Цзинь Гуаншаню. У омеги был примерный план того, как ему быть в данной ситуации. Стоило для начала прибыть в резиденцию клана Юй, затем сразу же написать письмо в Башню Кои, Нечистую Юдоль и Облачные Глубины, чтобы сообщить о том, что его родители мертвы и теперь он, в срочном порядке, стал новым главой Ордена Юньмэн Цзян. Затем, Цзян Чэн хотел отправиться на поиски брата и нанять людей, которые смогли бы восстановить сожженную Пристань Лотоса. Не важно, сколько это займет времени или же денег. И в последнюю очередь — медленно и мучительно убить Вэнь Чао.        Стоило прибыть в Мэйшань, Цзян Чэн сразу же отправился в главную резиденцию клана Юй, где на входе его встретили адепты, узнав юного господина, кланяясь ему. Цзян Чэн, вздернув голову и выпрямив спину, вошел в главные ворота резиденции, направляясь в главный зал, а слуги отправились сообщать своей госпоже о прибытии главы клана Цзян. Самого молодого главы во всей Поднебесной за долгое время. Ему было семнадцать, он не был готов нести это тяжелое бремя, но обязан был. Его бабушка, Юй Наньян, встретила его в главном зале, уже находясь там, когда ее внук преодолел расстояние от главных ворот по небольшим лестницам, ведь весь Мэйшань находился в гористой местности, а резиденция также стояла на возвышении, оттого имела множество лестниц и переходов. Она была построена из светлого камня, имела множество построек, но была не больше резиденций самых могучих кланов Он сложил руки в кольцо, склонился перед старшей заклинательницей, а затем выпрямился, готовый говорить, но его строгая бабушка перебила его:        — Объяснишь же мне, почему ко мне заявилась А-Ли с ребенком на руках? Твоим ребенком, — она нахмурилась. — Почему я узнаю о том, Пристань Лотоса в опасности, ты и эта шавка Вэй Усянь пропали?        — Позвольте говорить мне, госпожа, — грубо отрезал Цзян Чэн, нахмурив брови и слегка вздернув подбородок. — Перед вами глава Ордена Юньмэн Цзян.        Карие глаза пожилой, некогда прекрасной и пышущей молодостью, женщины распахнулись, а она даже как-то расслабилась. Она зацепилась взглядом за кольцо на пальце Цзян Чэна. В уголках ее строгих глаз на мгновение блеснули слезы, но глава клана Юй лишь опустила голову, как бы кивая и обдумывая то, что сказал ей только что внук. Не дожидаясь ответа бабушки, Цзян Ваньинь продолжил:        — Мои и цзецзе родители мертвы. Матушка и отец доблестно сражались, но клан Вэнь беспощадно убил их, выжег перед смертью их Золотые Ядра. Из-за некоторых обстоятельств, мы с Вэй Усянем скрывались от них, но в Илине его поймали и теперь я не знаю, где он. Мне нужны адепты, чтобы отправиться искать его. А также я хочу написать письмо в Цинхэ Не и отправиться туда на совет кланов, — Цзян Чэн пытался придать голосу более властные нотки, чтобы не опозориться перед бабушкой, что, как и его матушка, считала, что главой клана он будет никаким.        Женщина подняла на него голову, в ее глазах больше не было влаги от слез, она вновь стала стальной, какой была после смерти своего мужа. Вела клан и растила дочерей в одиночку. И у нее прекрасно это получилось, ведь несмотря на то, что клан Юй был маленьким по численности, в отличии от клана Цзян, адепты в нем были сильны. И поэтому Цзян Чэну была необходима помощь его бабушки. Повернув голову к проходу в главный зал из внутренних комнат, Ваньинь улыбнулся на тихое: «А-Чэн…». Цзян Яньли вышла встречать молодого господина Цзян сразу же после того, как ей сообщили о том, что он прибыл в Мэйшань Юй. Здоровый, невредимый. Она подбежала к брату, обнимая его, а омега крепко обнял ее за узкую талию, прижав к себе и уткнувшись носом в ее висок, вдыхая приятный запах мыльного корня и легкий лотосов. Девушка мягко отстранилась, огляделась и вздрогнула:        — Где А-Сянь?        Цзян Чэн замялся, поджал губы и стыдливо опустил взгляд.        — Вэй Усянь пропал. Его схватил Вэнь Чао и я не знаю, что с ним. Случилось много плохого, теперь я тут один, но я обязательно найду его, — пообещал сестре омега, а та лишь кивнула, прижав ладонь ко рту. Глава клана Цзян вновь перевел взгляд на Юй Наньян. — Прошу вас о помощи, глава клана Юй.        Через тяжелый вздох, пожилая женщина кивнула, приказала слугам принести маленький столик, бумагу и чернила с кистью. Цзян Чэн благодарно кивнул, дождался предложенных вещей, а затем сразу же сел писать письмо, пока Цзян Яньли пошла за его сыном, которого молодой омега так желал увидеть. Его руки при письме дрожали, но он продолжал выводить иероглифы, изредка окуная кисть в чернила самым кончиком, написав сразу три одинаковых письма, объяснив ситуацию, сообщив о смерти своих родителей, о том, что теперь он глава клана Цзян и о пропаже Вэй Усяня. Он рассказал все, что сотворил клан Вэнь, как они обошлись с телами его родителей и его домом. Лишь для Облачных Глубин и Башни Кои он написал о том, чтобы главы кланов приехали в Нечистую Юдоль, до куда было добраться для всех ближе всего, на совет кланов. В случае Облачных Глубин — Лань Ванцзи и его советники. Поставив на каждом письме собственную подпись, Цзян Чэн выдохнул, унимая тремор в руках и откладывая кисть на подставку. Чернила высохли и омега сложил все письма стопкой, подозвал трех разных слуг, а затем раздал каждому по письму.        — Немедленно отправьте это в Облачные Глубины, Башню Кои и Нечистую Юдоль. Это не терпит отлагательств, — приказал он, а слуги, синхронно поклонившись, поклонились молодому господину.        Цзян Чэн коснулся рукой лба, закрыл глаза и выдохнул. От недостатка сна голова слегка кружилась, он не успел сегодня и вчера даже помедитировать. Веки настойчиво опускались, пряча взгляд миндалевидных глаз от чужого взора. Омега насильно открыл глаза, вскидывая голову, когда его бабушка, все время наблюдающая за ним, заговорила:        — Отдохни день. Письма дойдут лишь через время до получателей, а ты выглядишь ужасно. Теперь ты глава клана, ты должен заботиться о своем здоровье, ведь ты единственный наследник Ордена Юньмэн Цзян.        Цзян Чэн кивнул на предложение женщины, сам понимая, что никуда он сейчас отправиться не сможет. Адептам также нужно подготовиться, ему — найти меч, к тому же, он не спал пару суток, пока добирался сюда. А Сию наверняка сильно соскучился по своему папе. Когда мысли омеги коснулись сына, то в главную залу как раз вошла его старшая сестра, на руках вынося его малыша. Он был закутан в фиолетовые ткани, сам одет в легкую одежду, чтобы не было холодно и снова капризничал. Губы Цзян Чэна тронула улыбка, он принял у сестры сверток и коснулся прохладными губами лба Сию, прикрыв глаза. Малыш резко перестал плакать, распахнул свои светлые глазки и уставился на своего папу, который мягко улыбался и прижимал к себе свое чадо. Как же Ваньинь соскучился по нему, как же тосковал. Госпожа Юй улыбнулась, кивнула слугам, что отправились приносить обед и приготавливать комнату для молодого главы клана. Цзян Чэн был рад, что бабушка не стала дальше интересоваться, откуда же у него ребенок, но явно спросит потом, когда кончится вся эта канитель с кланом Вэнь. И Ваньинь готов был предоставить ей ответы.        Комнату ему предоставили в самой отдаленной части резиденции Юй, чтобы омега смог отдохнуть и набраться сил вдали от посторонних звуков и шума. После обеда Цзян Чэн сразу же отправился в комнату, чтобы подремать. Яньли согласилась еще посидеть со своим племянником, ведь ей это было не в тягость, наоборот, она набиралась опыта, да и очень уж любила малыша Сию. Девушка была все еще очень убита горем от потери родителей, но пыталась отвлечься, чтобы не поддаваться хандре. Она тоже хотела быть сильной, как ее братья, чтобы давать им пример и быть для них опорой, ведь Яньли была старшей сестрой. Цзян Чэн очень любил в ней такое качество, она всегда старалась быть сильной ради них. Даже от разрыва помолвки с Цзысюанем она не поругала Вэй Усяня, понимала, что он ударил его ради нее, а то, что произошло дальше было лишь решением Цзян Фэньмяня. Может, так было лучше, никто не знал и в будущем это все только узнается. Омега закрыл за собой фусума в комнате, подошел к застеленной кровати и, не раздеваясь, сразу же рухнул на нее, закрывая глаза. Усталость брала свое и нужно было хорошо выспаться. Возможно, это был последний шанс на долгий и хороший сон.        Через день Цзян Чэну нужно было отправляться в Нечистую Юдоль. Пришли ответы писем. От Не Минцзюэ, что он ожидает глав кланов на совет, а от других о том, что они прибудут. Он вымылся утром, чтобы смыть запах пота и грязи, высушил волосы с помощью огненного талисмана, а затем омега принял от слуг Мэйшань Юй новые и чистые одежды, в фиолетовых цветах, как было нужно в его положении, цветах клана Цзян. На спине его одежд был вышит лотос, а сами ханьфу больше напоминали походную одежду, на ночную охоту, нежели на совет кланов. Но выбирать не приходилось, эта одежда хотя бы была чиста. Четыре слоя, как и положено. Сестра помогла собрать ему прическу, привычный пучок на голове, в которые были вплетены небольшие косички, которые Цзян Яньли начинала плести от виска к затылку, пока сам Цзян Чэн сидел на пуфе и играл с Чженйи, что ловил пальцы своего папы своими маленькими пальчиками, а затем тянул их в рот. Ваньиню казалось это безумно милым и он не сдерживал улыбок, что трогали его лицо. Он щедро одаривал ими сына и постоянно причитал: «Почему же он не похож на меня? Мне ведь обидно», а Яньли лишь тихонько хихикала над его словами, продолжая свое дело. Только вот кое-что печальное Цзян Чэн все же отметил. От всех стрессов, которые он испытал, он больше не мог кормить молоком Сию. Он обнаружил это ночью, когда ему принесли сына, чтобы покормить. Молока просто не было и поэтому слугам пришлось разогревать козье молоко. Это слегка расстраивало омегу. Когда сборы были окончены, то в зеркале Цзян Ваньинь не узнал сам себя. Он долго разглядывал свое отражение, разглядывая одежду, собственное лицо, вдруг словно повзрослевшее на несколько лет. Особенно его выдавали глаза, в которых была твердость и непоколебимость. Он коснулся пальцами Цзыдяня на указательном пальце, покрутил его в попытках успокоить разбушевавшееся сердце и унять страх перед неизвестностью. Он должен был показать другим главам кланов, что он сильный и справится со всеми невзгодами. Поэтому попрощавшись с бабушкой и сестрой, Цзян Чэн, напоследок крепко обняв капризничающего сына, встал на меч, что ему предложили в Мэйшань Юй, а затем взмыл вверх, приказав адептам, что выделила его бабушка, двигаться за ним.        В Нечистой Юдоли Цзян Чэн был впервые. Территория Цинхэ Не была равниной, здесь было не так много деревьев, они были, в основном, вдали от поселений или частными садами в домах богачей, высаженные довольно плотными композициями; рек насчитывалось не так много, как и озер, которые были в Юньмэне почти везде. Не было снега, тогда как в Облачных Глубинах он уже в ноябре всегда лежал. Солнце не было таким палящим, скорее теплым и приятным. Зато был ветер, достаточно сильный, чтобы Цзян Чэн прикрывал на высоте лицо рукавом, чтобы пыль от дорог не попала в глаза. И тем не менее, он не мог не отметить красоту этого места.        Когда он опустился во дворе Нечистой Юдоли, его встретили адепты, больше похожие на воинов. У них имелись внушительные сабли на их поясах, сами они были одеты в броню и шлемы. Не Минцзюэ был великолепным полководцем и довольно строго дисциплинировал своих адептов. Он не проиграл ни одного боя с момента становления главой Ордена Цинхэ Не, оттого ему дали титул «Чифэн-цзунь», что обозначало «красное жало». К Цзян Ваньиню подошел один из слуг, кажется, самый главный, он был побрит налысо и был одет в форму монахов, что было очень удивительно для этих мест, попросив следовать за ним, а Цзян Чэн, кивнув и приказав адептам идти следом, направился за слугой. У человека не было запаха, абсолютно никакого и Цзян Чэн предположил, что все слуги, находящиеся в Нечистой Юдоли, являлись евнухами. Да и, кажется, Не Хуайсан как-то обмолвился об этом в Облачных Глубинах. Омега ухмыльнулся. Ну, конечно. О Не Минцзюэ ходило множество слухов, что он, как дракон, защищает самое ценное, что осталось у него после смерти отца — его младшего брата, что был омегой и будущим главой клана Не. Чтобы никто не посмел тронуть его сокровище, он принимал в слуги лишь евнухов, которые не смогли бы навредить Не Хуайсану в его течку, а Не Минцзюэ отвлечь в гон, чтобы не случилось беды. Множество слухов ходило и о том, что когда-то у Не Минцзюэ был омега. Прекрасный, изящный и под стать суровому Чифэн-цзуню. Они были парой, их метки совпадали, но не так давно свою метку Не Минцзюэ начал закрывать узкими рукавами. Никто не мог понять из-за чего. Возможно, он просто скрывал поблекшую метку, похоронив своего соулмейта. А, возможно, скрывал почерневшую. Только вот нужно быть абсолютно больным и тронутым умом человеком, чтобы изменять самому Чифэн-цзуню. Цзян Чэн осмотрелся. Нечистая Юдоль была большой крепостью из камня, с высокими стенами и постовыми на них. Внутри стен были такие же постройки из камня, рядом с которыми всегда стояли вооруженные адепты. Вот только, в отличии от Цишань Вэнь, в котором побывал Ваньинь, здесь это не удушало, а наоборот, давало ощущение полной безопасности и покоя. Каждый цунь пространства контролировался Не Минцзюэ и удивительно, что Не Хуайсан всегда мог незаметно ускользнуть под покровом ночи, чтобы побаловаться в публичных домах. Мотнув голову, Ваньинь твердо шагнул на ведущую в главный зал лестницу, проходя через массивные двери из красного дерева, следуя за слугой по такого же цвета ковру, ведущему прямо к трону, за которым сидел Не Минцзюэ и заполнял какие-то бумаги, попутно отдавая приказы своим воинам. Это был красивый и высокого роста мужчина, который был также одним из молодых глав кланов, чуть старше Лань Сиченя и самого Ваньиня. У него были темные узкие глаза с длинными ресницами, светлая кожа и темные длинные волосы, что были убраны в высокий хвост, заколотые золотой заколкой-кольцом и гуанью из того же материала. Лицо его было суровым, брови нахмурены, а меж них залегла глубокая морщина из-за постоянного напряжения. У него была хорошо выделена линия челюсти, а на скулах играли желваки от того, что мужчина сильно сжимал зубы. Он был одет в темные клановые одежды, настоящий вояка. На плечах черно-серых одежд был изображен клановый узор клана Не - бычья голова, а над узорами, на плечах Альфы, были золотые наплечники, к которым был прикреплен тяжелый плащ. Цзян Чэн не смог не отметить идеальное телосложение мужчины, результат его долгих и упорных тренировок, чтобы стать сильным. В руках он держал кисть, размашисто выводя иероглифы, отчего от усилия вены на его руках были видны сильнее. Но, сглотнув, омега отвел взгляд от внушительного силой мужчины, осмотрев то, где он находился. Убранство главного зала оставалось таким же тяжелым и давящим, как и энергетика Альфы, правящего этим местом. Голос Не Минцзюэ отражался от каменных стен глубоким басом, был наполнен твердостью и уверенностью. Цзян Чэн старался не вслушиваться, все равно его внимание привлекли двое людей, сидящих за низкими столиками. Цзинь Гуаншань и Лань Ванцзи, который как всегда оставался бесстрастным наблюдателем всего действа. Глава клана Цзинь же, напротив, довольно внимательно прислушивался к речи главы клана Не и испивал сладкий чай. Но стоило на пороге главного зала Нечистой Юдоли появиться омеге, как внимание альфы стало приковано к нему. Цзян Чэн сглотнул горький ком в горле, страх сковал все его мышцы и он едва заставлял себя идти дальше, слегка ссутулившись под взглядами Цзинь Гуаншаня и Лань Ванцзи. Здесь сидели исключительно альфы по вторичному полу, двое из которых были достаточно сильными для того, чтобы их запах заставил голову Цзян Чэна кружиться. Не Минцзюэ упорно не смотрел на пришедшего омегу. Ваньинь остановился перед троном Не Минцзюэ, между столами Цзинь Гуаншаня и Лань Ванцзи, складывая руки в кольцо, что проделали и его адепты, отданные главой клана Юй, низко кланяясь мужчине, что был выше по статусу. Цзян Чэн выпрямился, расправил плечи и набрал в грудь побольше воздуха:        — Прошу прощения за столь срочную просьбу собраться, глава клана Не. Я навязал это собрание из-за очень острой ситуации, что происходит.        — Да, исходя из вашего письма понятна ситуация, глава клана Цзян, — Не Минцзюэ отложил документы, передал их советнику и обратил внимание на омегу перед собой, еще совсем молодого и неопытного, неподкованного в делах политики. — Именно за этим мы здесь. Прошу, присаживайтесь и начнем обсуждение.        Цзян Чэн еще раз легко поклонился, присел за свободный столик, что поставили специально для него, рядом с главой клана Цзинь, что улыбнулся молодому омеге, а Цзян Чэн, пожевав губы, ответил легким кивком, больше не обращая внимания на мужчину.        — Клан Вэнь перешел все допущенные границы, — начал басисто и грубо Не Минцзюэ, нахмурившись. — Паршивые псы клана Вэнь напали на Облачные Глубины, а затем вызвали наследников великих Орденов на «перевоспитание», отобрали их оружие и кинули умирать в пещере с монстром. Теперь же, они напали на Пристань Лотоса и неизвестно, когда они придут и по душу клана Цзинь и Не, — мужчина кинул взгляд на Цзинь Гуаншаня, что даже серпнул чаем. — Их действия слишком агрессивны и давно переходят рамки приличия. Я предлагаю объявить им войну.        — Зачем же так радикально? — улыбнулся Цзинь Гуаншань. — Почему бы просто не договориться, чтобы они оставили нас в покое? Пристань Лотоса, кажется, пострадала из-за Вэй Усяня, не так ли, глава клана Цзян?        Цзян Чэн задохнулся от подобной наглости и грубости, распахнув глаза и переводя взгляд на главу клана Цзинь. Тот продолжал улыбаться, смотря на омегу перед собой, что так соблазнительно пах лотосами. Еще никогда в коллекции Цзинь Гуаншаня не было омег из высокого положения кланов. К Не Хуайсану приближаться было настолько опасно, что риск был после ходить с отрубленной головой, а вот Цзян Ваньинь — совершенно другое дело. Потерявший всю семью, резиденцию, он был абсолютно беззащитен и ему была необходима помощь, оттого он мог быть доверчивым и наивным. Цзян Ваньинь нахмурился, решив ответить на провокацию:        — Я не понимаю, что вы имеете в виду, глава клана Цзинь, — почти что прорычал омега, затем взглянув на Не Минцзюэ. — Я абсолютно согласен с вашим предложением, Чифэн-цзунь. Мой брат пропал, я знаю, что нужно найти Вэнь Чао, чтобы отыскать его. И Вэнь Чао я бы желал заняться лично. Если вы позволите.        — Как угодно, если я заберу голову Вэнь Жоханя, — мужчина кивнул, затем взглянув на Лань Ванцзи. — Второй молодой господин Лань, что насчет вашего брата? Его нашли? Не помешала бы на поле боя в будущем его помощь.        Лань Ванцзи мгновение промолчал, затем кивая, обратив внимание на главу клана Не.        — Мы ищем его. Думаю, что если узнается о том, что клану Вэнь объявили войну и все кланы и Ордена стали Альянсом, то он найдется и свяжется с нами.        От упоминания Лань Сиченя, сердце Цзян Чэна сдавило. Он опустил взгляд в столик, смял подолы своего ханьфу, а Цзыдянь от состояния омеги слегка заискрился, выдавая его нервозность и злость. Ваньинь вскинул голову, взглянул на Не Минцзюэ и хотел было продолжить, как Цзинь Гуаншань перебил его:        — Ланьлин Цзинь ближе всего находится к Ордену Вэнь. Что будет, если мы объявим им войну и они придут в самый первый Орден, чтобы покарать его?        — Именно для того мы и собираемся создать кампанию по свержению «Солнца», — вспылил Не Минцзюэ, хлопнув ладонью по столику. — Если вы боитесь и дальше желаете оставаться под сапогом Ордена Вэнь, то в таком случае, я не желаю вас слушать! А если вы будете с нами заодно, то мы объединим все силы и больше никто не пострадает.        Цзинь Гуаншань драматично вздохнул, приложил пальцы к подбородку и переспросил:        — Каковы наши риски?        — Все или ничего, — твердо отчеканил Чифэн-цзунь, нахмурившись. — Если вы согласны, то в таком случае нам нужно набирать союзников. Шпионы моего клана в Цишань Вэнь будут докладывать обо всем, о чем они слышат и знают. Мои же действия я не стану им раскрывать в целях соображения безопасности нашей операции. Я отправлю письма по всему Цинхэ, ближайшим кланам. Прошу вас сделать то же самое, глава клана Цзян, глава клана Цзинь, второй молодой господин Лань. Чем больше кланов и Орденов объединятся, тем быстрее мы сможем свергнуть власть клана Вэнь, — мужчина кивнул и поднялся из-за стола. — Эта кампания «Аннигиляция Солнца»! Клан Вэнь должен заплатить за все свои грехи!        Цзян Ваньинь молча согласился со словами главы клана Не, что проделали и альфы, сидящие в зале. Решение было принято единогласно, против клана Вэнь разворачивалась полномасштабная война. Клан Вэнь превосходил количеством и силой все кланы, но если действовать сообща, то тиранию клана Вэнь возможно было прекратить. И Цзян Чэн безумно желал лично свернуть шею Вэнь Чао и отправить ее на блюдце Вэнь Жоханю. А дальше будь, что будет. Если он не найдет Вэй Усяня, то сделает с Вэнь Чао все, чтобы тот никогда не упокоился, а гнил в земле каждую секунду своей жизни. Это собрание продолжалось еще довольно долго. Главы великих кланов обсуждали дальнейшие действия, боевую стратегию и даже решали, где именно будет проходить первое столкновение. Цзян Ваньинь принимал в этом активное участие, говорил о том, где есть надзирательные пункты, которые устраивал клан Вэнь. Таких он видел как минимум уже пять штук, а в одном из них побывал. Пристань Лотоса он никак не желал считать надзирательным пунктом. Ни за что. Он не собирался отдавать свой дом врагу и как можно скорее желал освободить его от шайки Вэнь Чао. Даже Лань Ванцзи подключился к обсуждению, изредка вставляя короткие фразы, наподобие: «Думаю, здесь было бы лучше поставить войска». Первый шаг нападения Не Минцзюэ брал на себя. Надзирательный пункт в Илине стал бы первым в их списке. Севернее клан Вэнь добраться еще не успел, а вот юг занял почти весь. Из общих соображений верховным главнокомандующим выбрали Не Минцзюэ, который был гораздо опытнее во всем этом, нежели другие главы Орденов. Письма были написаны сразу же, чтобы после разослать их в Гусу, Юньмэне и Ланьлине. Собирался мощный Альянс, способный дать отпор клану Вэнь.        После долгого собрания, Цзян Чэн поднялся со своего места, подходя к Не Минцзюэ, что раздавал указания адептам, но когда он заметил подошедшего омегу, то легко поклонился ему, а Цзян Чэн проделал то же самое.        — Знаете, я приятно удивлен, что во главе клана встал омега. Пусть мой младший брат тоже омега и готовится стать следующим главой, я удивлен тому, что вы твердо стоите на своем и даже собрали этот совет кланов. Я искренне восхищаюсь вашим мужеством, глава клана Цзян. И я соболезную вашей утрате.        — Благодарю, глава клана Не, — Цзян Чэн слегка поклонился, принимая такую похвалу, после взглянув на мужчину. — Я хочу попросить вас о том, чтобы мне дали отсрочку в участиях в боевых действиях. Я хочу найти брата и вместе с ним лично убить Вэнь Чао.        — Что ж. Довольно смелое заявление. Думаю, у вас будет человек, который поможет вам в этом, — Не Минцзюэ кинул взгляд за спину омеги, а Цзян Ваньинь обернулся, удивленно распахивая глаза и смотря на Лань Ванцзи. — С самого начала прибытия сюда, второй молодой господин Лань понимал, чем закончатся наши переговоры и заранее попросил меня о том, чтобы он искал вашего шисюна. Поэтому, я дам вам отсрочку. Но после того, как вы найдете вашего брата или же его тело, я хочу, чтобы вы тоже прибыли на передовую. Никто не знает, как повернется ситуация в будущем и какой примет оборот.        — Благодарю вас, — Цзян Чэн благодарил искренне, от всего сердца, смотря в глаза Альфы, что был выше самого омеги почти на полголовы, настоящий и сильный лидер, готовый повести за собой. Цзян Чэну о таком можно было только мечтать. Омега взглянул на узкие рукава ханьфу Не Минцзюэ, затем кланяясь ему в прощальном поклоне и отправляясь к Лань Ванцзи.        Встав рядом с молодым Альфой, Цзян Ваньинь слегка замялся, а после вскинул голову, смотря на Лань Ванцзи, который лишь легко поклонился главе клана Цзян и расправил плечи.        — Глава клана Не сообщил мне, что ты хочешь искать Вэй Усяня. В последний раз он был в Илине. Давай начнем совместные поиски оттуда, когда отправим письма. Расспросим людей и постараемся найти его. Встретимся там через три дня.        — Мгм, — безучастно кивнул Лань Ванцзи, но на миг Цзян Чэну показалось, что в глазах Альфы он заметил искру надежды. Может, на самом деле Вэй Усянь небезразличен для Лань Ванцзи?        Собравшись, Альфа и омега вышли из главной залы Нечистой Юдоли, а Лань Ванцзи отправился к свои адептам, чтобы отправиться обратно в Облачные Глубины. Цзян Чэн же встал на меч, но после оклика его имени, обернулся, взглянув на подходящего к нему главу клана Цзинь. Правила приличия требовали от Ваньиня того, чтобы он встал с меча обратно на землю, а потому он выполнил это, убрав меч Мэйшань Юй в ножны, слегка поклонившись мужчине. Цзинь Гуаншань, улыбнувшись, приоткрыл веер, обмахивая себя. Цзян Чэн надеялся избежать ненужных разговоров, оттого и сбежал поскорее, чтобы не общаться с Не Хуайсаном, который уже тоже выбежал из главного здания Нечистой Юдоли, отправившись во двор, на котором был его друг. Глава клана Цзинь подошел к Цзян Чэну непозволительно близко, слегка наклонился и произнес:        — Я рад, что вы стали главой клана Цзян. Такой прекрасный омега, точно расцветающий пион в садах Благоуханного Дворца. Если вам понадобится помощь, то вы в любую минуту можете обратиться ко мне, молодой господин Цзян.        — Благодарю, глава клана Цзинь, — Цзян Чэн сглотнул, сделав шаг назад, ближе к своим адептам. — Я приму к сведению вашу заботу.        Цзинь Гуаншань выпрямился, когда послышался оклик Не Хуайсана: «Цзян-сюн!», а после вновь слащаво улыбнулся, обмахиваясь веером.        — Надеюсь увидеть вас в Ланьлин Цзинь. До свидания, глава клана Цзян, — после этих слов мужчина встал на свой меч, что проделали и его адепты, и взмыл в воздух, отправившись в Ланьлин.        Цзян Ваньинь тихо выдохнул, прижав ладонь к сердцу, что сжалось от страха и беспокойства. Отчего-то липкий взгляд альфы и его слащавые речи все еще заставляли стадо мурашек пробегаться вдоль его спины. Он перевел взгляд на бегущего к нему Не Хуайсана. Его прическа была заплетена в высокий пучок, который закрепляла вместо заколки широкая коса, а нижние волосы его были распущены и касались спины. После обучения в Облачных Глубинах его волосы тоже достаточно отросли, как и у Цзян Чэна. Только вот старший омега их не прятал. Он был одет в роскошные и пышные одежды, в четыре слоя ханьфу, верхние из которых имели замысловатый узор, подобный коже змеи, с широкими рукавами, в которых прятались карманы. Его узкая талия была обвязана широким поясом, подчеркивающим его стройность и изящность. Настоящий красивый омега. Второй молодой господин Не подлетел к своему другу, крепко обнял, затем отстраняясь и обмахивая себя веером. Не Хуайсан улыбнулся, но затем его лицо стало обеспокоенным:        — Цзян-сюн, правда, что Вэй-сюн пропал? — зашептал омега. — Ваш дом сожжен, с малышом Чженйи все в порядке? Ох, я так распереживался, когда дагэ рассказал мне об этом, — Не Хуайсан громко вздохнул и прикрыл глаза тыльной стороной ладони.        — Да, он в порядке, я отвез его к моей бабушке в Мэйшань Юй. Но мои родители погибли, а Вэй Усянь и правда пропал. Я отправляюсь искать его.        — Ох, держи меня в курсе, — попросил Не Хуайсан, вздохнув. — А что же… Лань Сичень?        Цзян Чэн замялся, пожевал в дурной привычке собственные губы, а после задрал свой рукав. Не Хуайсан ахнул, прикрыл рот веером, а от удивления его глаза стали походи на два блюдца.        — Как же так?! Это ужасно… Цзян-сюн, я надеюсь, что все будет хорошо, — Хуайсан обнял младшего омегу, положив подбородок ему на плечо, ведь Цзян Ваньинь был выше него. — Вы помиритесь, выясните отношения, когда он вернется. Сейчас думай о своей безопасности и о Сию. Ты сильный, я в тебя верю, — улыбнулся омега, а Цзян Чэн кивнул, улыбнувшись другу в ответ. — По секрету, я видел, что метка дагэ почернела не так давно, — шепнул он. — Боюсь, что это виноват Мэн Яо.        — Мэн Яо? — Цзян Чэн приподнял брови. Впервые он слышал это имя. Он не хотел лезть не в свои дела, но любопытство сыграло с ним злую шутку.        — Омега моего дагэ. Появился в его жизни так неожиданно, они сразу нашли друг в друге пару, — улыбнулся старший. — Такие красивые были рядом друг с другом, дагэ словно оживал, всегда носил ему цветы, выходил в сад, да и я с ним подружился. Они были вместе почти два года, а потом Мэн Яо дагэ порекомендовал в Ланьлин Цзинь, оказалось, что он является внебрачным сыном Цзинь Гуаншаня. Затем Минцзюэ как-то съездил проверить его, но вернулся ужасно злой и сказал больше не упоминать имя его омеги в стенах Нечистой Юдоли. Больше Мэн Яо не выходил на связь, а недавно вот, — Хуайсан выдохнул и приложил ладонь к щеке. — Ужас-то какой.        — И правда, — в прострации произнес Цзян Чэн, пытаясь откинуть мысли о том, что Сичень… такое могло ли быть? Слишком мало доказательств, слишком глупо представлять того, с кем провел ночь Лань Хуань. Омега мотнул головой, затем взглянув на старшего. — Я напишу тебе письмо, Не-сюн. Но сейчас я спешу. Спасибо, что поговорил со мной, — улыбнулся Цзян Чэн, а Хуайсан лишь махнул рукой, обмахиваясь веером.        — Я рад был увидеть тебя. Береги себя.        — Обязательно, — Цзян Чэн вынул меч из ножен, приводя его в действие с помощью духовных сил. — До свидания, Не Хуайсан, — кивнул Цзян Чэн, взмывая в воздух и улетая в сторону Мэйшань Юй. Это был его временный дом до освобождения Пристани Лотоса.

Продолжение следует…