Город И был туманным. Зловещим и нагнетающим. Вэй Усянь чувствовал в воздухе что-то тяжелое, давящее на плечи и заставляющее внутренне содрогнуться. Выплыви из такого густого тумана живой мертвец — нельзя было бы вовремя отбиться. Вэй Усянь сделать вообще мало что мог, оставалось надеяться на собственного мужа, который смог бы защитить омегу. Вздрогнув, словно почувствовав чье-то присутствие, Вэй Ин уловил в воздухе запах полыни. Он вскинул голову, на мелькнувшую на одной из крыш тень. Нахмурившись, омега отправился дальше, продолжая смотреть в сторону той самой крыши, на которой только что видел, как ему показалось, кого-то. Знал бы он, что за ними наблюдали из этого непроглядного тумана.
Много времени прошло с того момента, как омега в темных одеждах, с руками по локоть в крови и даже более, поселился в этом городе. Сюэ Ян был беспощаден, жесток и очень умен и хитер. Он сумел избежать казни, даже смог пробить себе дорогу к звездам. Когда в город И вошли посетители, то Сюэ Ян почувствовал это сразу. Он слишком долго их ждал и это был вопрос времени, когда эти люди придут сюда. И не составило труда наслать туман и задействовать Тигриную печать, именно из-за которой он и смог избежать своей суровой участи. Потому что был единственным, кто следовал пути Ушансе-цзуня, которого боготворил, кто мог починить сломанную Тигриную печать — величайшее изобретение Вэй Усяня. Самый темный артефакт из ныне существующих, способный заставить подчиняться любых лютых мертвецов, он хранил в себе множество темной энергии. Которую Сюэ Ян успешно использовал. Он ждал воскрешения Вэй Усяня и Небеса услышали его молитвы. К счастью или к большему негодованию Сюэ Яна, в город с другой стороны вошли и другие адепты. Какие-то глупые дети, которым едва ли исполнилось по пятнадцать лет. Все, как на подбор, красивы и талантливы. Только смогут ли они что-то сделать против целой толпы мертвецов? Сквозь туман омега смотрел за тем, как дети растерянно озираются, а затем бегут от собственной смерти. Жалкие хрупкие детишки и Старейшина Илин. Омега расплылся в безумной улыбке, его глаза заблестели и он посмотрел на мешочек цянькунь на своем поясе. Он любовно обвел его пальцами, после сжав руку в кулак и посмотрев перед собой. «Скоро ты будешь в моих руках, Синчень. И Сун Лань твой мертв. Больше никто не посмеет нам помешать быть вместе», — подумал Сюэ Ян и ловко спрыгнул с крыши.
Вэй Усянь заставил Лань Ванцзи остановиться, прижав руку к его груди, когда услышал голоса и чужие быстрые шаги. Лань Чжань нахмурился, Бичэнь вылетел из ножен, разрезая туман и рассеивая его льдисто-голубым свечением. Вэй Усянь громко и удивленно выдохнул, когда перед ними показались адепты. Те самые дети, которых он видел на горе Дафань, к ним только прибавился еще один наследник одного из Орденов. Лань Цзинъи радостно воскликнул:
— Ханьгуан-цзюнь!
— Отец! — также радостно отозвался Лань Сычжуй, уже готовый воскликнуть и «папа», но вовремя опомнившись. — Учитель Мо!
«Учитель Мо?», — подумал Вэй Усянь и тихо прыснул. Смекалки его сыну не занимать, может, он такой же умный и хитрый, как и сам омега? Яблоко от яблоньки. Омега подошел к детям, осматривая их и погладив Лань Сычжуя по голове под удивленные взгляды остальных. В толпе был также и недовольный молодой господин, который только дул свои пухлые губы и держал руки сложенными на груди. Он выглядел довольно раздраженным от всей этой ситуации и Вэй Усянь только громко прыснул.
— Цзинь Лин, что ты тут делаешь?
— Я? — возмутился парень, а затем громко фыркнул. — Да всю дорогу от Цинхэ Не меня преследовали трупы кошек! Кто-то нарочно зазывал нас сюда, понятно дело, что это ловушка!
— Принцесса хочет сказать, что каждому здесь были посланы трупы кошек. Куда бы мы не пошли, туши несчастных животных преследовали нас, а кровью был нарисован путь. Кто-то настойчиво хотел, чтобы мы прибыли сюда, — Лань Цзинъи нахмурился, хмыкнул и качнул головой.
— Вот оно как, — тихо пробормотал Вэй Усянь, а после крупно вздрогнул, когда мимо пронесся меч, после возвращаясь в руку того, кто посмел напасть из-за спины. Лань Ванцзи сразу же схватил Бичэнь, встал перед сыном и мужем, чтобы защитить их и приготовился к тому, чтобы отбить нападение.
Из тумана вдруг вылетел человек, скрытый лицом за черной дымкой. Тот сразу обнажил свой меч, кинувшись в атаку на Лань Ванцзи, целясь в его мешочек-цянькунь, но заклинатель из Облачных Глубин был быстрее, отбил атаку и поспешил отвести место боя подальше от детей, чтобы им не навредили. Да и сам человек, кажется, нарочно юркнул в туман, скрываясь в нем и Лань Чжань последовал за ним. Вэй Усянь широко улыбнулся, сложил руки на груди и гордо смотрел вслед мужу, затем оборачиваясь к детям и рассматривая их. Но внимание его привлек множественный рык, что отразился в непроглядном тумане совсем рядом. Молодые адепты вынули свои мечи, готовые к схватке. Цзинь Лин вышел вперед, встав между Лань Цзинъи и Лань Сычжуем, готовый также обороняться. И Вэй Ину показалось это таким милым. Стройный и нежный омега между двух сильных Альф, которые были слегка выше него, но какие их года? Альфы довольно быстро вытягиваются в росте после первого гона, а судя по их запаху — он был уже совсем скоро. Вэй Усянь заметил подходящих лютых мертвецов и щелкнул зубами. Их было слишком много, чтобы дети могли с ними справиться. Вдруг, самый прыткий из них, кинулся к Вэй Усяню, а Цзинь Жулань среагировал на опережение, кинулся на него, не послушав вскрика Вэй Ина о бегстве, одним ударом полоснул мертвеца по груди, а тот остановился и рухнул на землю, поднимая столб пыли. Вот в чем было дело.
— Немедленно закройте носы и рты!
Те, кто успели среагировать на крик, сразу же закрыли свои носы и рты рукавами ханьфу, а другим же не посчастливилось вдохнуть трупный яд, которым был пропитан воздух. Среди них был и Цзинь Лин, который закрыл свой нос достаточно поздно, а еще он ближе всех находился к ходячему мертвецу. Когда яд опал обратно на землю, то Вэй Усянь отнял руку ото рта и носа, осмотрел детей и скомандовал:
— Нам нужно срочно найти какой-нибудь жилой дом. Те, кто вдохнули этот трупный яд, у меня для вас плохая новость — вам осталось очень мало жить. Вы можете стать ходячими мертвецами, если срочно не вывести яд из тела. Вам нужно двигаться как можно меньше. Также нужно двигаться аккуратно, чтобы не поднять новую пыль с земли, — омега сложил руки на груди, нахмурился и задумался. — Хм. Те, кто не вдыхали порошок — возьмите своих товарищей на руки. И отнесите их.
— Вот еще! Я сам пойду, ко мне никто не смеет прикасаться, я будущий глава клана Цзинь!
— В таком случае, тебя мы убьем первым, когда ты станешь ходячим трупом, — мило улыбнулся старший омега и Цзинь Жулань возмущенно раскрыл рот, нахмурив брови и сжав в руке Суйхуа.
— Ладно, — сдался молодой господин Цзинь и смущенно потеребил рукоять меча. — Но… я… пока что я знаю только их! — Цзинь Жулань указал на Лань Сычжуя и Лань Цзинъи, которые удивленно распахнули глаза.
Лань Сычжуй и Лань Цзинъи даже и мечтать не могли о том, чтобы взять на руки этого прекрасного омегу, который совсем еще не расцвел, но уже совсем скоро он станет одним из прекрасных омег нового времени. Он был идеально красив, с узкими темными глазами, с длинными ресницами, его кожа была без единого изъяна, с нежной родинкой на виске, слегка прикрытой прядками волос, которые выпадали из его прямого хвоста, что удерживался золотой заколкой-лотосом. Весь этот омега был золотом, а как же прекрасно он пах. Парни одновременно приняли решение, что раз их метки похожи на их же запахи, то пион на запястье мог быть как раз Цзинь Жулань, который сейчас так распушил хвост перед адептами клана Лань. Альфы переглянулись, Лань Цзинъи едва сдержал собственную радость, а вот Юань не смог удержать собственных покрасневших щек. Еще очень давно, когда Лань Юань и Лань Цзинъи были детьми, они поделились своими метками друг с другом. Это было запрещено правилами Ордена — показывать кому-либо свою метку, но любопытство взяло верх, мальчишки ночью, в собственной комнате, которую они делили, поскольку уже были достаточно взрослыми, с тускло горящей свечой, рассматривали собственные метки. Как же они оба удивились, когда вдруг закатали рукава ночных рубах, а оба запястья оказались перебинтованы. « — Ты тоже…? — И у тебя?» — шептали друг другу мальчишки, а потом как можно скорее сбросили бинты, рассматривая собственные метки. Объединяло их одно. Нежный рисунок пиона на одном запястье. На другом же их рисунки различались — цветок ландыша, который довольно быстро узнали оба мальчишки, а вот второй узнал только Лань Юань, поскольку был хорошо натаскан в ботанике — это оказался шафран. Именно так пахли эти двое маленьких Альф. Лань Юань был обескуражен, а вот Лань Цзинъи наоборот, восхитился и стал сразу же уговаривать Лань Юаня проверить — правда ли они предначертаны друг друга — два Альфы. Сначала наследник Ордена мялся, пытался отговорить друга, что это глупая идея — если застукают, то обязательно накажут. Но Лань Цзинъи был непреклонен. Он подсел к краснеющему другу ближе, обхватил лицо с пухлыми щечками своими ладошками и притянул к себе, чмокнув в губы. Юань взвизгнул тогда, закрыл лицо руками и отодвинулся, но свет свечи больше не был нужен. Их метки сияли ярче любой звезды.
Парни переглянулись, кажется, вспомнив тот случай, что нисколько не испортил их дружбу, однако даже вышло все так, что они влюбились в одного омегу. Сейчас они решали, кто именно понесет их принцессу на руках. Лань Цзинъи, будучи смелее Лань Юаня, вышел вперед, широко улыбнувшись:
— Залезай, принцесса, понесу тебя.
— Не смей называть меня принцессой! — Цзинь Лин покраснел до кончиков ушей, но делать было нечего.
— Стойте. Лучше понесите его вдвоем. Нужно будет как меньше совершать телодвижений Цзинь Лину. Вдохнувших не так много, на каждого как раз по два адепта, — скомандовал Вэй Усянь и осмотрелся. В этом тумане все еще ничего не было видно. — Идем. Те, кто не вдохнул яд и кто никого не несет — помогайте искать дома. Стучитесь во все двери, не пропускайте ни одну. Нам нужно укрытие, пока те мертвецы до нас не добрались.
Лань Сычжуй подошел к Лань Цзинъи и Цзинь Лину, взглянув на друга цитриновыми глазами, нахмурившись, мол, «Почему ты лезешь вперед?». Но Альфа лишь пожал плечами, подхватил Цзинь Лина под бедра и спину, а к ним же присоединился и Юань, который также обхватил омегу. Тот был таким легким, что его легко можно было унести и одному. Но вдвоем было даже лучше. Ему не придется делить их омегу только с одним Цзинъи. Альфы обменялись красноречивыми взглядами, клыки укололи губу и каждый готов был зарычать на другого. Это была естественная конкуренция. В паре всегда должны быть двое, но их было трое. Цзинь Лину были предначертаны два прекрасных Альфы и они станут его мужьями. Цзинь Лин покраснел до кончиков ушей, сглотнул сухую слюну и, видя, как застыли Альфы, пялясь друг другу в глаза, подал голос, клацнув зубами и своими, все еще, молочными клыками:
— Вы хотите, чтобы я здесь умер и нас разорвали мертвецы? Чего встали?
Лани отмерли, посмотрели на омегу в своих руках и отправились прочь, пока сам Цзинь Лин обхватил их за шеи руками, пытаясь унять дрожь в теле и бешеное сердцебиение, которое вместе с румянцем выдавал его чувства с головой. Тем же временем Вэй Усянь вместе с другими детьми бегал по округе, стучался во все двери, пытаясь найти хоть одну живую душу. Времени оставалось совсем мало, нужно было вывести токсин, чтобы ни один из этих детей не пострадал. Не пострадал его племянник, как и его Альфы. Омега поднялся на крыльцо одного из домов, постучался и вздрогнул, когда услышал скрип половиц за дверью. Нахмурившись, Вэй Усянь прислушался, подозвал детей, а после стал стучаться более остервенело, пока дверь, наконец, не открылась. Это была дряхлая старуха, с впалыми щеками, синеватой кожей и полностью обескровленными губами. Под ее глубоко посаженными глазами залегли тени, брови почти выпали, а на голове от былой в молодости косы не осталось почти ничего, лишь тонкие седые волоски. Вэй Ин поклонился женщине, что молчала, ничего не говорила и только взирала на парней перед дверью своего дома.
— Госпожа. Прошу, впустите нас, не откажите в помощи. На улице опасно, а некоторые дети отравлены.
Но старуха вновь промолчала, только костлявой рукой потянулась закрыть фусума, как Вэй Усянь просунул ногу в дверной проем и обворожительно улыбнулся. Старая госпожа не стала спорить, отошла и направилась к комнате, в которой даже не горело света. Весь дом был опутан паутиной, по виду был заброшен, однако Вэй Усянь был твердо уверен, что здесь он найдет то, что так ищет. Запустив внутрь детей, он зажег огненный талисман, приметив свечи, сразу же зажигая их все. Адепты вскрикнули, кинулись друг к другу, сбиваясь в кучки и рассматривая висящие под потолком бумажные куклы. Вэй Ин только восхищенно обвел их взглядом, отметил, что работа очень искусна, а после огляделся, взглядом находя кухню. Закатав рукава, омега наказал не тревожить жительницу дома и отправился прочь. Юань проследил взглядом за своим папой, а после чуть улыбнулся, посмотрев на Цзинь Лина, который прижимался к его и Лань Цзинъи спинам, хоть Альфы и сами испугались, но вида не показали. Сычжуй сделал шаг вперед, омега крупно вздрогнул и сразу отскочил от них, громко фыркая и отряхивая свои одежды. Наследник клана Лань еще раз взглянул в сторону кухни и отправился на помощь к своему родителю. Мало ли что он там решил делать — помощь все равно пригодится.
Помощь и правда пригодилась. Юань не был белоручкой, а поэтому на просьбу папы о том, чтобы натаскать дров и растопить печь, сразу же откликнулся. Также на помощь пришли и Лань Цзинъи с Цзинь Жуланем. Лань Цзинъи отправился помогать лучшему другу разводить огонь, а также таскать воды, а Цзинь Лина Вэй Усянь запряг готовкой. Омега был не сильно рад данному делу, но делать нечего — он сам предложил свою помощь. Цзинь Лин обернулся через плечо, пока нарезал острый перчик по просьбе своего дяди, наблюдая за двумя благородными господами клана Лань. Омега поджал губы, пытаясь разглядеть метку на их руке, но оба запястья были туго повязаны бинтами и ничего разглядеть было нельзя. Цзинь Лин поджал губы, скользя взглядом по Альфам, которые закатали свои рукава и сняли верхний слой одежд, чтобы не испачкать за работой. Отвернувшись, омега покраснел, продолжая нарезать острый перец. Вэй Ин же с ухмылкой проследил за племянником, понимая, что к чему и затем кидая взгляд на сына и его лучшего друга. Неужели Вэй Усянь был прав, когда только-только увидел метки на руках сына? Вначале была одна, значит, соулмейт Юаня был его возраста или старше, а вот когда появилась вторая метка — Вэй Ин запаниковал, думал, что его сына прокляли, но судьба всего лишь решила немного поиграть. Однако, сейчас Ушансе-цзунь понимал, что это и не игра вовсе. Эти трое друг для друга подходили более, чем нужно. Спокойный и рассудительный Юань, что вобрал в себя страсть отца, сможет урегулировать любой спор и станет рассудком в этом союзе; вспыльчивый и безрассудный Лань Цзинъи, который будет выполнять в этом союзе роль души, кто сможет вдохнуть больше жизни в Юаня и Лина; и Цзинь Лин — застенчивый и прячущий истинные чувства за маской агрессии и раздражительности, как его дядюшка — сердце этого союза. Вот бы только все у них получилось.
Вэй Усянь с помощью детей сварил клейкий рис. Острота его смогла бы вывести яд из организма вместе с потом, а поэтому омега поспешил поскорее накормить им отравленных, даже не подозревая о том, что только что происходило на улице. Сюэ Ян, решив замаскироваться, пока его марионетки отвлекали Вэй Усяня и остальных заклинателей, он захотел повеселиться и сыграть небольшой спектакль. Заставив своих марионеток нападать на него, омега стал от них отбиваться, постепенно приближаясь к дому, в котором засели дети и их курица-наседка Вэй Усянь. В тумане блестел меч, что когда-то принадлежал тому, кого так сильно любил этот босяк. Шуанхуа. Которым именно сейчас разрезал тварей Сюэ Ян. На глазах его была повязка, а само лицо было более утонченным и красивым, спрятанным под искусно сделанной маской. Таким, какое когда-то было у Сяо Синченя. Остановившись перед домом, Сюэ Ян сплюнул кровь, ведь пришлось отравиться трупным ядом, чтобы эти люди поверили ему. Когда он услышал чужой вскрик, то незаметно усмехнулся, продолжая пытаться убить мертвецов, больше играя, чем и правда сражаясь всерьез.
— Там снаружи человек! Нам нужно помочь ему! — воскликнул один из адептам клана Оуян, посмотрев на господина Мо.
Цзинь Лин подошел к заколоченному окну, выглянул в щелку, сквозь которую уже смотрели другие, также наблюдая за человеком.
— Но если мы выйдем, то снова можем отравиться! Как ты собрался ему помочь? Я не собираюсь снова есть эту гадкую кашу!
Вэй Усянь взглядом приказал детям расступиться, тоже посмотрел в щелку, а после глубоко вздохнул.
— Ну сегодня явно не день, а сплошное разочарование! — он всплеснул руками. — Есть у вас пустой талисман?
Все адепты замолчали, Цзинь Лин сглотнул, потупив взгляд, ведь заклинатели, которые только вышли с учебы не носили с собой пустые бумажки, это было в целях безопасности. В бою нельзя было успеть написать правильный иероглиф и поэтому чаще всего талисманы заполнялись в Ордене, а после брались просто с собой. Лань Сычжуй осмотрел всех замолчавших, взглянул на папу и протянул ему талисманы:
— Есть только заполненные.
— Подойдёт, — Вэй Усянь взял талисман, прокусывая свой палец и начиная чертить кровью новые иероглифы.
Встав посередине комнаты, омега взмахнул рукавами, прикладывая толику духовных сил, а талисман в его руке сразу вспыхнул пламенем. Позади вдруг раздалось свечение и на юношей обратили свой взор сотни пар глаз. Девушки обнажили свои ногти, которые стали острыми как лезвия бритвы, а мужчины прошуршали кулаками, слезая со своих мест. Вэй Усянь усмехнулся, смотря вперед, глаза его наполнились алым цветом крови и он изящно вскинул руку, указывая указательным пальцем на улицу. «Разорвите мертвецов и приведите того человека в дом», — отдал он приказ. Цзинь Лин в шоке смотрел на то, как куклы повиновались, вылетая из дома, будто их внутри никогда и не было. Он выглянул в щелку, как и другие адепты, смотря за кровавым боем, в котором явно лидировали марионетки Мо Сюаньюя. Омега кинул взгляд на своего дядюшку, который явно стал сильнее с тех пор, как его выгнали из башни Кои с позором. Он нахмурился.
— Тот, кто использует темный путь дорого поплатится!
— Вы сами попросили меня, — улыбнулся Вэй Ин. — Я отравиться тоже не хочу.
— Это же «Призыв нарисованных глаз», — тихо пробормотал Сычжуй, а после посмотрел на папу, который выглядел таким непринужденным и невинным, но в нем явно таился самый настоящий дьявол. «Такие темные техники никто не мог использовать, так как они запрещены. Даже последователи Темного пути не всегда могут использовать эту технику».
— Они словно и не из бумаги сделаны, так разрывают этих мертвецов! — восхищался же Лань Цзинъи.
Тут в дом ворвались несколько манекенов, втаскивая также с собой человека, которого им велели привести. Учитель Мо принял у них человека и приказал возвращаться обратно на улицу и сторожить вход. Две девушки, захихикав, покинули дом и закрыли с собой двери. Лань Цзинъи вместе с другими адептами посмотрел на человека с повязкой на глазах, которого Мо Сюаньюй посадил у стены. Альфа присмотрелся к его мечу, а после распахнул глаза.
— Это же…
— Шуанхуа. Меч даочжана Сяо Синченя, — удивленно произнес Лань Юань. — Но Сяо Синченя уже давно никто не видел. Даже слухи ходили, что он погиб или ушел в уединение.
— Сяо Синчень? — Вэй Усянь посмотрел на детей, а потом вновь взглянул на человека, «Значит, он был учеником Баошань Саньжэнь», — подумал омега и задумался, а потом глубоко вздохнул и выдохнул, рассматривая незнакомца. — Осталась ещё рисовая каша?
— Вы зря спасли меня, — прохрипел «Сяо Синчень». — Все равно меня уже не спасти, эти мертвецы наполнены трупным ядом. Я уже достаточно отравился. Позвольте мне вернуться назад и хоть немного помочь, — он попытался подняться, но его усадили обратно. Мужчина выдохнул, прикладывая ладонь к глазам, а стоило ему почувствовать как кто-то тянется к повязке, как он отстранился. — Нет, это… прошу вас, не бередите мои раны.
Вэй Усянь рассматривал даочжана, а после принял тарелку рисовой каши из рук Сычжуя. Он сразу же подал тарелку заклинателю.
— Возьмите. Это поможет вам.
— Спасибо, — Сюэ Ян чуть улыбнулся. — Большое спасибо.
— Учитель Мо, на улице стало тише, — Цзинъи посмотрел на Сюаньюя. — Кажется, ваши куклы истребили всех мертвецов.
Вэй Усянь выглянул на улицу, на которой и правда стало тихо, лишь манекены стояли неподвижно, отчего становилось не по себе. Но не могло все быть так гладко. Через пару минут, когда все расслабились от минувшей опасности, крыша дома провалилась и в него упали двое крепких мужчин-манекенов, которые сражались с лютым мертвецом, очень похожим на Призрачного Генерала. Да вот только в нем все узнали лучшего друга и спутника на пути самосовершенствования Сяо Синченя — Сун Ланя. Лань Сычжуй отскочил вместе со всеми в сторону, толкнув за спину своего папу, а из ножен вынимая меч. «Сун Лань? Кто превратил его в лютого мертвеца?» — подумал юноша, пряча родителя за спиной, пока Лань Цзинъи инстинктивно отталкивал назад Цзинь Лина. Между тем, Сун Лань, расправившись с манекенами, замер неподвижной куклой, словно ожидая приказа, который так и не наступал. Юань настороженно смотрел на мертвеца, который не предпринимал никаких действий, но все равно никто не мог расслабиться. А поэтому он решил спросить родителя:
— Это Сун Лань. Что с ним произошло? Учитель Мо, что нам делать?
Вэй Усянь внимательно осмотрел мертвеца, а после задумался.
— Отойдите все, — все обступили Сун Ланя в кольцо, стараясь не находиться близко, — здесь кто-то владеет техникой «Расспроса»? Кто-то умеет играть на цине? — омега осмотрел молодых Ланей, а после посмотрел на заговорившего Сычжуя, который ответил, что он знает эту технику, но умеет задавать лишь простые фразы, но при нем дух явно не соврёт. — Сыграй. Давай-давай, сыграй, — он улыбнулся, подбадривая сына. Если его учил сам Лань Чжань, то ребенок, должно быть, прекрасно владеет этой техникой. — Будьте тихими, — строго скомандовал он остальным. «Точно курица-наседка», — подумал Сюэ Ян.
Лань Юань убрал меч обратно в ножны, взмахивая рукавом и призывая свой гуцинь, садясь после на пол. Его техника «Расспроса» не была такой идеальной, как у Лань Ванцзи, что было ясно, ведь он изучал ее не так давно, но Ханьгуан-цзюнь всегда говорил, что у парня есть к этому все задатки. И если сын будет упражняться каждый день, то достигнет определенных высот. Юноша положил руки на струны, проиграв пару нот, задавая сначала простой вопрос: «Как тебя зовут?», на что ему был дан правдивый ответ: «Сун Лань». Юань посмотрел на папу, кивнув ему.
— Все работает. Он не соврет нам. Он может уклониться от ответа, но если он захочет говорить, то все его слова будут правдой.
— Спроси его, что тут вообще происходит? — нетерпеливо произнес Лань Цзинъи.
— Вопрос должен быть более корректным. Иначе я не смогу понять его.
— Тогда спроси, кто его убил? — вновь попытал счастье Цзинъи.
Лань Юань прикрыл глаза, мысленно проигрывая в уме вопрос на цине, после проиграв его на инструменте, а затем убирая руки. Пару секунд была тишина, а после струны дернулись, давая ответ. Альфа распахнул глаза. В нос ворвался запах поолыни.
— Не может быть! — воскликнул парень.
— Что такое?
— Он сказал: «Сяо Синчень», — едва слышно прошептал Лань Сычжуй.
— Да не может быть! Ты явно что-то напутал! — возмутился Цзинь Лин, нахмурившись и сложив руки на груди. Его начинала раздражать эта ситуация.
— «Кто ты такой? и «Кто тебя убил?» — самые простые и распространенные фразы «Расспроса». Когда человек приступает к его изучению, то в первую очередь он учит именно эти фразы и тренируется после в них тысячу раз. Лань Сычжуй сыграл их правильно, — попытались оправдать своего негласного лидера остальные адепты клана Лань.
— Тогда он либо неправильно сыграл «Расспрос», либо ошибся в переводе с циня!
— Сун Лань отправился на поиски своего пропавшего друга Сяо Синченя, однако тот его убил… Зачем Сяо Синченю убивать своего хорошего друга? — размышлял вслух Лань Цзинъи.
Вэй Усянь все это время стоял в молчании, только ловил взгляды сына, которые были обращены к нему. Он только задумывался над словами и мыслью Сычжуя, а после он чуть нахмурился, продолжая раздумывать, пока все взгляды были обращены на него. «Сяо Синчень убил Сун Ланя? Но зачем ему это было нужно?». Вэй Усянь резко выглянул на Сычжуя.
— Спроси, кто его контролирует. Давай, спроси, — он нахмурился, надеясь на то, что догадка его не подтвердится. Пару мгновений Лань Сычжуй помолчал, а затем сыграл вопрос, на что ему пришел ответ, а Юань сглотнул. — Ну что там?
— «Тот, кто за вами», — произнес ответ юноша, взглянув на родителя. — Что это значит?
Вэй Усянь обернулся, смотря на ухмыляющегося Сяо Синченя, а после его осенило. «Это не Сяо Синчень. Сун Лань не стал бы говорить «тот, кто за вами», ведь если бы это был действительно Синчень, то Сун Лань произнёс бы его имя!».
— Это не даочжан Синчень! — Вэй Усянь распахнул руки, резко отодвигая прочь детей от незнакомца.
Спектакль окончен. Сюэ Ян стал медленно хлопать в ладоши, усмехнувшись, а после заглатывая из мешочка цянькунь пилюлю, которая могла нейтрализовать трупный яд. Омега облизал губы, слизывая языком кровь, а маленькими клыками прикусывая губу.
— Очень умно. Выведи их отсюда, — холодно кинул он Сун Ланю, а тот тут же встал в боевую стойку. — Мне нужно поговорить с этим человеком.
— Не трогай детей, — нахмурился Вэй Усянь, а затем посмотрел на Сычжуя, легко ему кивнув. — Идите. Яд уже осел, но сильно там не бегайте, а то поднимете пыль и снова отравитесь.
— Папа, — шепнул Лань Юань, но Вэй Ин только подтолкнул ребенка в спину.
Цзинь Лин раздраженно цокнул языком, смерил гневным взглядом Сюаньюя, нахмурившись, а после направившись вперед.
— Иду я! Иду! — раздраженно прикрикнул мальчишка, когда его подтолкнули в спину и вышел на улицу, стараясь передвигаться осторожнее.
Сычжуй чуть нахмурился, смотря на лживого даочжана, что ухмылялся, а потом перевел взгляд на своего папу, за которого он очень переживал. Но делать нечего, юноша вышел вместе с другими на улицу, на которой все также был непроглядный туман, только в воздухе больше не чувствовалось трупного яда. Сун Лань вышел за адептами, наставляя на них свой меч — Фусюэ, вставая перед дверью в дом, чтобы они не посмели вернуться внутрь и помочь как-либо Мо Сюаньюю.
— Оставаться в одной компании с лютым мертвецом мне не очень прельщает. Кто же этот незнакомец, что прятался под ликом Сяо Синченя? — пробормотал Лань Цзинъи, держа в поле зрения вспыльчивого Цзинь Лина.
— Не знаю, — честно признался Юань. — Но кем бы он ни был, я уверен, что даочжан Сяо Синчень и даочжан Сун Лань умерли по его вине.
Когда дети вышли из дома, то Вэй Усянь нахмурился, взглянул на врага, который скрывал свой истинный облик под маской лица даочжана Сяо и гнусно ухмылялся. У него был яркий запах полыни, который говорил о том, что этот омега уже зрел и умеет правильно обращаться с собственными феромонами.
— Сними свою маску, — приказал Вэй Ин, а мужчина перед ним засмеялся, а после стянул свою искусно сделанную маску, представая в своем настоящем облике.
— Старейшина Илин, я очень рад встрече с вами. Не хотел называть вас так при тех детишках, кажется, вы неплохо играете свой спектакль одного актера, — омега усмехнулся. — Я очень долго ждал вашего возвращения. Как жаль, что в свое время я не успел попасть к вам в ученики, — Сюэ Ян покрутил в руке Шуанхуа. — Я хочу, чтобы вы восстановили кое-что, — он без лишних разговоров протянул Вэй Усяню мешочек.
— Чья это душа? — холодно произнес Вэй Ин, посмотрев на парня, который уже одним своим видом внушал чувство опасности.
— Неважно. Важно то, что ее нужно восстановить как можно быстрее.
— Даже если бы я мог, то не смог бы ее собрать. Она разбита вдребезги, на кусочки. Ее не собрать.
Сюэ Ян нервно засмеялся, убирая Шуанхуа за спину, а после снова обращая внимание на Старейшину Илин, смотря на него шальными глазами.
— О, Ушансе-цзунь, вы не поняли. Мне НУЖНО, чтобы вы восстановили эту душу, понимаете? Или же вы не такой могущественный Старейшина Илин, которого боялась вся Поднебесная? Будет очень жаль, если я в вас разочаруюсь. А я не привык разочаровываться, — он усмехнулся, ясно давая понять, что может случиться, если Вэй Усянь не выполнит его волю. — О, я придумал! Учитель Вэй, давайте договоримся? Вы восстанавливаете эту душу, а я не убиваю тех детишек, что сейчас стоят за дверью. Идет? Кажется, среди них есть даже милый мальчишка. Тот, который играл на цине и называл вас папочкой, — он игриво усмехнулся, подмигивая омеге, который постепенно выходил из себя. — Мне просто очень нужна эта душа. Так как она принадлежит одному очень дорогому мне человеку.
— Да ты чокнутый, — Вэй Ин старался сохранить самообладание, смотря на парня спокойным взглядом, не реагируя на его выпады. Он резко сделал шаг назад, когда дверь сорвалась с петель и внутрь ввалились Сун Лань и Вэнь Нин. То, что здесь оказался Призрачный Генерал очень удивило Вэй Усяня, но тот не подал виду, а только прикрикнул: — Вэнь Нин, деритесь на улице! — мертвец понял хозяина с полуслова, тут же выкидывая Сун Ланя на улицу. Вэй Усянь выбежал за ними, следя за их боем. Но почувствовав что-то шестым чувством, он резко увернулся от взмаха Шуанхуа, а после нахмурился. — Исподтишка нападаешь?!
— Вот такой я человек, — усмехнулся Сюэ Ян, а после отскочил от того места, на котором стоял, ведь туда прилетела вспышка Бичэня. — Ну конечно, — омега поднял голову, смотря туда, где в небе завис мужчина. — Ханьгуан-цзюнь. Где бы ни был Вэй Усянь, там всегда есть Лань Ванцзи, — он чуть отошел, доставая из рукава-цянькунь второй меч, который был с Сюэ Яном еще с того момента, как мальчишкой он сформировал Золотое Ядро. Украденный меч, но ставший уже таким родным — Цзянцзай. Сюэ Ян усмехнулся, взмахивая двумя мечами. — Поиграем, Ханьгуан-цзюнь! Пусть Альф я не люблю, но на ваши страдания я бы посмотрел.
Вэй Усянь улыбнулся, прикрывая улыбку рукавом, как и алеющие щеки. Он смотрел на вовремя появившегося любимого, который так успел спасти Ушансе-цзуня.
— Не смей засматриваться на моего мужа! Лань Чжань, оставляю его на тебя! — Вэй Ин осмотрелся. «А мне бы не помешало найти детишек».
Лань Ванцзи нахмурил аккуратные брови, смотря на Сюэ Яна, который выглядел самодовольным и явно уверенным в своей победе. Он не так давно сражался с тем неизвестным, который скрыл лицо за густой дымкой, а после отправился искать часть тела «дражайшего друга», ведь мешочек цянькунь просто сходил с ума. И он нашел вторую руку. Осталось найти торс и голову, и загадка с расчлененным телом будет решена. Альфа увернулся от удара сразу двумя мечами, отбивая Бичэнем Шуанхуа, отчего от них отлетела мощная вспышка, ведь оба меча были очень сильны душой.
— Отдай Шуанхуа. Ты его недостоин, — произнес спокойно мужчина, нападая на Сюэ Яна.
Вэй Ин нагнал детей у какого-то дома, который сразу понял — был погребальным домом. Там, куда приносили тела для омовения, для сожжения или похорон. Дети ужасно испугались, но ребята выдохнули, когда рядом с ними оказался взрослый заклинатель. Лань Цзинъи дрожащей рукой указал на призрак девушки, которую заклинатели видели в щель дома, когда слышали стук бамбукового шеста. Многие смогли разглядеть ее, но лучше всех справился конечно же Лань Сычжуй, который подметил гораздо больше деталей, чем тот же Лань Цзинъи, Цзинь Жулань или Оуян Цзычжэнь. Вэй Усянь кинул взгляд на призрака, а после отправился за ней, ведь она настойчиво стучала шестом и указывала в сторону погребального двора, обливаясь кровавыми слезами. Кажется, там было нечто важное.
— Девушка, ты куда нас ведешь? — решил спросить Сычжуй, направившись за своим папой, которому доверял беспрекословно. Остальные же отправились за ним. — Она явно хочет нам показать что-то важное, — девушка быстро перебирала бамбуковым шестом перед собой, шустро идя по дороге, а затем заводя молодых заклинателей в погребальный двор, где стояло несколько гробов. Она подошла к одному из них, постучав по крышке шестом, словно прося открыть его.
— Мы что, и правда вскроем чей-то гроб? — слегка насторожился Цзинъи.
— Придётся, — Вэй Ин подошел к гробу, поддевая крышку пальцами, а после прикладывая усилие и ловко скидывая крышку, замечая в нем прекрасного заклинателя в белых одеждах, с уложенными в прическу волосами и с белой повязкой на глазах. А на его шее «красовался» длинный тонкий порез, отчего омега невольно потёр шею. — Это Сяо Синчень, — с сожалением произнес темный заклинатель. — Настоящий. Он мертв, — Вэй Усянь наклонился к даочжану, а после нахмурился. — Он без души. Она покинула его тело и ее нет. Точно мертв, — омега посмотрел на девушку, которая погладила лицо даочжана и заплакала кровавыми слезами пуще прежнего. — Я хочу использовать «Сопереживание», чтобы понять, что тут случилось. Серебряный колокольчик Юньмэна у тебя? — спросил он у Цзинь Лина.
— Да, но зачем он тебе? — парень неохотно снял с пояса колокольчик.
— Это будет сигналом к тому, что мне пора возвращаться. Я хочу, чтобы ты его держал.
— Вот еще! Буду я помогать с темным путем!
— Тогда дай Сычжую, пускай подержит он, — Вэй Ин улыбнулся, а мальчишка только взбесился сильнее и сказал, что сам будет держать колокольчики. Когда речь зашла о колокольчиках, то Вэй Ин вспомнил, что когда-то давным-давно маленькому А-Юаню он сделал похожие колокольчики, только куда более мощные и красивые.
— Учитель Мо, — произнес Юань, не забыв о том, что раскрывать личность его папы нельзя, — но использовать «Сопереживание» очень опасно. Если все зайдет очень далеко, то вы рискуете своей душой.
— Именно для этого Цзинь Лин и достал колокольчик. Когда мы решим, что все пошло наперекосяк, то выведем учителя Мо из «Сопереживания». Не бойся, Сычжуй, — догадался Цзинъи и похлопал друга по плечу.
Вэй Ин без лишних слов присел на землю, а после вытянул руки вперед и девчушка, севшая напротив, коснулась их.
***
Вэй Ин перенесся в просторный и зеленый лес. Он боялся, что придется ориентироваться лишь на слух и осязание, но в «Сопереживании» он видел все глазами девушки, которая при жизни не была такой уж и слепой, какой была в виде духа. Вэй Усянь в теле А-Цин, коей звали эту малышку, увиделся с Сяо Синченем. Увидел их путешествие с А-Цин, видел то, как они нашли Сюэ Яна. Вэй Усянь хотел ударить себя по лбу, он ужасно негодовал из-за того, что даочжан даже не потрогал его и не понял по чертам лица кто это, а также даже не спросил. Не посчитал нужным. А Сюэ Ян, так прекрасно пахнущий полынью, даже не вызвал подозрений у доверчивого даочжана. Вэй Усянь прекрасно предугадывал дальнейший исход.
Малышка А-Цин и высокий даочжан Сяо принесли Сюэ Яна на погребальный двор, куда прибыли совершенно случайно. Он пустовал, а людей в городе И было совсем уж мало. Базар, парочка лавочек, магазинчики, в которых продавали все для погребения — ничего другого. Один постоялый двор, да и то обедневший. Люди здесь жили в бедности, однако на жизнь не жаловались, заклинателю сразу указали на то, что есть дом, где он может обосноваться. Какая ему разница — слепцу, где жить? Условий-то он все равно не видит. А человек без сознания на его спине так уж тем более жаловаться за спасение не станет. Сяо Синчень аккуратно усадил у одного из гробов Сюэ Яна, легко коснулся плеча, а после попросил А-Цин принести воды, если это ее не затруднит. И именно в этот момент очнулся Сюэ Ян. Он дернулся, распахнул глаза, смотря на знакомое лицо, сразу же вынул меч, готовый обороняться. От омеги пахло кровью и смертью. Некоторые его раны гноились, сам он был хуже побитой собаки, бледный, весь в засохшей крови и нельзя было сказать, что что-то осталось от его былой красоты. Сяо Синчень улыбнулся, прикрыв рот рукавом, а после поднялся на ноги, повернув голову в сторону спасенного.
— Раз ты так резво двигаешься, то значит, твои раны не так серьезны. Я и А-Цин подобрали тебя на дороге по пути в город. Ты был ранен и без сознания. Я не стану спрашивать что с тобой приключилось, ты можешь рассказать сам, если, конечно, захочешь. Ты можешь оставаться здесь, пока твои раны не заживут, я помогу тебе. Меня зовут Сяо Синчень.
Сюэ Ян напрягся, сжал ладонь на рукояти меча, после медленно опуская ее, кажется, понимая, что те, кто подобрали его — слепцы, а Сяо Синчень не узнал собственного врага. Даже запах полыни, слегка скрытый за кровью и гнилью не предостерег, не вызвал подозрений. Омега едва заметно ухмыльнулся, попытался что-то сказать, но взялся за горло и, сглотнув пару раз, сипло и хрипло выдохнул, скорее просвистел:
— Чэнмей.
Сяо Синчень был безмерно добр к мальчишке, которого подобрал на тракте. Тот и правда был мальчишкой, ростом едва доставал Сяо Синченю до носа, вел себя порой как ребенок, ссорясь с А-Цин, которая успешно скрывала то, что она зрячая. Сюэ Ян однажды попытался проверить — видит она или же и правда слепа. Наставил на нее меч и приманил конфетой, которую принес с базара даочжан. Но девочка была не глупа, не показала даже вида, что чувствует опасность, подходила все ближе и ближе, стуча перед собой бамбуковым шестом, пока не подошла совсем близко, что Сюэ Яну пришлось убрать свой Цзянцзай. После этого он стал не так подозрительно относиться ко всему, что было связано с этими двумя. Они стали жить втроем. Сначала А-Цин верила, что Сюэ Ян покинет их жизнь после того, как его раны заживут. Вэй Усянь ожидал этого вместе с ней, раны и правда заживали на Сюэ Яне, как на собаке, тот был достаточно резвым, сразу же собрал волосы в хвост, когда смог ходить, а не лежать в постели, которую Сяо Синчень отдал ему, ведь тот был ранен, отчего А-Цин ненавидела его еще больше, ведь ей приходилось ютиться в гробу, который, на удивление, был достаточно удобным. До этого, пока его раны были серьезны, он лежал в кровати, а за ним ухаживал Сяо Синчень. Помогал омываться, но держал личное пространство, обрабатывал раны, готовил мази и лекарства, расчесывал волосы, которые омега не убирал. Сюэ Ян был внешностью похож на ребенка. Он был еще юношей, его лицо было невинным, да вот только не каждый знал, что на самом деле его руки были по локоть в крови. А-Цин чувствовала какую-то угрозу от этого омеги, но не подавала виду, хоть и пыталась отвадить даочжана от этого пройдохи. Впрочем, когда Чэнмей полностью выздоровел, то он стал помогать по дому. Подметать, нарезать еду, даже помог Сяо Синченю починить крышу. Двое слепых и калека, — так он их называл. Потом Сюэ Ян, после случая с прогнившими овощами, которые притащил заклинатель в белом, повадился ходить с ними на рынок. Вэй Усянь ощущал все недовольство А-Цин, но ничего поделать не мог, как и она сама не могла заставить Сюэ Яна не ходить с ними. Уж больно он напрягал девчушку. А потом они стали ходить на ночные охоты. Сюэ Ян и Сяо Синчень стали сильно близки. А-Цин частенько слышала то, как они разговаривали друг с другом, Сяо Синчень смеялся над шутками Чэнмея, они сидели друг к другу вечером у костра близко-близко, А-Цин даже видела как алеют щеки даочжана. Они были слишком увлечены друг другом, это было видно сразу, Вэй Ин понимал, что Сюэ Ян, ранее никому ненужный и брошенный, ощущал себя так счастливо и хорошо рядом с Сяо Синченем. Тот заботился об этом брошенном омеге, помогал ему, нежно гладил по волосам, что даже иногда Сюэ Ян рассказывал о своей жизни. Так он рассказал о том, что в его пару был предначертан ужасный альфа, который хотел надругаться над беззащитным омегой. А ведь Сюэ Ян всегда верил в то, что он найдет свою пару, тот заберет его в свой дом, накормит, напоит и станет любить. Он был наивным мальчишкой, который всего лишь желал любви, но судьба оказалась к нему слишком жестока. Его альфа, который должен был защищать своего омегу, жестоко надругался над ним, а Вэй Усянь также и понял, что и был тем, из-за кого Сюэ Ян стал тем, кем стал. И убил целый клан только из-за этой мести.
— Случилось много плохого. Я был ребенком и всего лишь хотел, чтобы мой альфа, который был предначертан мне — забрал меня в свой дом и любил. Я бы даже, может, родил детей. Но я одинок на тропе самосовершенствования. Так случилось. А ты, даочжан? Что насчет тебя?
Сяо Синчень грустно улыбнулся, повернулся лицом к костру и слегка помешал палочкой дрова, чтобы огонь облизал еще сухую древесину с другой стороны. Даочжан той же палкой выкатил три картофелины из-под костра, дождавшись, пока они подостынут, а затем передавая их Чэнмею и А-Цин, которая с радостью хватила картофелину, покидав ее в руках с причитаниями: «Горячо! Горячо!».
— Аккуратнее, А-Цин, не обожгись, — предостерег Сяо Синчень, улыбнувшись, а затем тихонько вздохнув. — Я тоже одинок на тропе самосовершенствования. Получилось так, что я и мой любимый разошлись. Он отказался от меня, но я сделал то, о чем совсем не жалею, — мужчина поднял свое запястье, аккуратно закатывая рукав и показывая свою почерневшую метку. Сюэ Ян придвинулся ближе, разглядывая ее, а А-Цин скользнула взглядом, увидев лишь мелкие очертания, но больше была увлечена картофелиной.
— Почему он отказался от тебя?
— Потому что я оказался слеп, — без сожаления сказал даочжан и скрыл свою метку, повернув голову к Сюэ Яну и улыбнувшись. Омега только сглотнул, смутившись неизвестно чего. — Но я правда не жалею. Я отдал ему свои глаза.
— Я бы никому не отдала свои глаза! Даже своей паре! — выпалила А-Цин, громко фыркнув. Ее тоже, как и Сюэ Яна, воспитала улица и такое мнение было понятно. На улице не было места благородству и состраданию. Убей или будешь убит.
— Я согласен со Слепышкой. Даочжан, ты поступил невероятно глупо. Будь я твоей парой, то ни за что не отказался бы от тебя.
— Я правда не жалею, — улыбнулся заклинатель и встал на ноги. — Идемте спать. Время позднее, а завтра много работы.
— Ну во-о-от, — досадливо протянула А-Цин и встала с места, стуча перед собой бамбуковым шестом и направляясь обратно в дом, безошибочно находя свой гробик и укладывая в него, доедая свою картошку и прислушиваясь к звукам снаружи.
— Могу я спросить кое-что у тебя? — произнес Сюэ Ян и скользнул взглядом по высокой фигуре заклинателя.
— Что угодно, Чэнмей, — улыбнулся мужчина и легко оправил свою одежду.
— Могу я провести эту ночь с тобой, когда Слепышка уснет?
Мужчина замолчал, а А-Цин затаила дыхание. Должно быть, заклинатели не знали, что девчушка слышит их, а потому, пусть и говорили тихо, но нисколько не следили за словами. Сяо Синчень нежно улыбнулся, повернул голову к Сюэ Яну и шепнул, но А-Цин смогла различить тихое: «Можешь. Я буду ждать». Девчушка затаила дыхание, покраснела и едва слышно засопела через нос. Если это то, о чем она думает, то она точно сегодня не уснет, из-за любопытства совершенно не сможет. Она закрыла глаза, повернулась на бок и тихонько выдохнула. Сон постепенно обуревал ее и она решила, что ничего страшного не будет, если она поспит. Услышит что-то, если что.
Резко проснувшись посреди ночи, А-Цин приоткрыла глаза и присела в своем гробике. Из комнаты Сяо Синченя доносились тихие голоса и скрипучая кровать выдавала то, что кто-то на ней не спит и двигается. Девчушка подгадала момент, тихонько встала на ноги и на цыпочках отправилась к комнате даочжана, присев у двери, которая была закрыта, но тут было все слышно лучше. Ей было слишком любопытно, хоть она и понимала, что все это для взрослых, а еще очень личное и ей не стоило здесь быть. Но любопытство было сильнее.
— Чэнмей, подожди, — шепнул Сяо Синчень, нависнув над омегой, который возлежал под ним и тяжело дышал.
Сюэ Ян под покровом ночи пришел в комнату к заклинателю, перед этим убедившись в том, что Слепышка точно спит. Он, с распущенными волосами, так несвойственно ему, скользнул в комнату к заклинателю, который лежал на кровати на боку, но, услышав гостя, сразу же поднялся, тихонькоо шепнув: «Чэнмей?». Слов не нужно было. Сюэ Ян подошел к кровати даочжана, седлая его бедра и заглядывая в лицо, видя всю растерянность и испуг мужчины. Он был невинен и красив даже сейчас. Не сдержавшись, они слились в поцелуе, пытаясь найти любовь и поддержку, которой очень давно не было у обоих.
Теперь же, когда Сюэ Ян, с искусанными от поцелуя губами, с покрасневшими щеками и растрепавшимися волосами, лежал на кровати под Сяо Синченем, уже готовый к тому, чтобы его первый раз забрал его злейший враг, то сам мужчина вдруг застопорился.
— Ну в чем дело, даочжан? Я уже готов, — захрипел Чэнмей и обвил руками шею заклинателя.
— Мы оба омеги. Разве так можно?
— В каком веке ты живешь, Синчень? — умилился Сюэ Ян, прыснув и погладив мужчину по щеке. — Я потому и возлег с тобой. С альфой бы не смог.
А-Цин удивленно распахнула глаза, выдохнув, а Вэй Усянь был удивлен не менее. Сяо Синчень был омегой. Разве это возможно? Ему казалось, что раз уж Сюэ Яну понравился даочжан, что он стал испытывать к нему влечение только из-за того, что тот альфа, но все оказалось гораздо запутаннее.
— То есть ты…
— Я говорил. Я ненавижу альф. Ненавижу их всех, желаю им смерти, они животные, которые не могут остановиться, сколько бы ты не умолял их. Они насильники и уроды.
— Чэнмей, не все такие, — шепнул Сяо Синчень, а Сюэ Ян только клацнул зубами.
— Ты думаешь о своей паре? Прямо сейчас? Когда я рядом с тобой? Когда доверился тебе и полюбил?
— Чэнмей, — улыбнулся Сяо Синчень и скользнул губами по тонкой шее. — Ты важен для меня. Я влюблен в тебя. Но моя пара всегда будет жить в моем сердце. Даже если его нет рядом.
Сюэ Ян хмыкнул, но стоило губам даочжана скользнуть по его шее, как он закрыл глаза и хрипло выдохнул. Он никогда не представлял свой первый раз с любимым человеком. Не считал себя лишенным невинности после того, что с ним сделала его пара. Поэтому сейчас он отдавал всего себя для Сяо Синченя, который с тихим шепотом: «Я вхожу, Чэнмей», заставил омегу полностью потерять голову и едва слышно простонать от боли. А-Цин едва слышно выдохнула, зажала рот ладонями и поспешила поскорее вернуться к своему спальному месту, стараясь не слушать нарастающие стоны босяка, который творил сейчас такие развратные дела с Сяо Синченем, к которому девочка привязалась, как к отцу. Она закрыла глаза, зажав уши ладошками и желала поскорее заснуть, пока ее щеки и уши становились полностью пунцовыми.
Вэй Усянь был очень удивлен. Он даже не предполагал, что у Сяо Синченя и Сюэ Яна были столь близкие отношения. Настолько близкие, что после той проведенной ночи, двое омег стали вести себя так, словно они пара. Метка Сяо Синченя и до этого была черной, ведь она могла чернеть и из-за того, что собственная пара отказалась от тебя и между ними больше не было прежней любви и доверия. Но теперь даочжан Сун Лань — верный спутник Сяо Синченя, мог видеть то, как счастлива его пара без него. Но что могло произойти, если Сяо Синчень мертв, а Сун Лань стал лютым мертвецом? На это быстро нашлись ответы. После той ночи прошло не так много дней, как А-Цин повстречала на улицах города Сун Ланя. Но перед этим узнав страшную новость — не на ночные охоты уходил даочжан и Сюэ Ян. Это были невинные люди, которые отчего-то не могли попросить о помощи, лишь страшно мычали, а Шуанхуа направлял слепого заклинателя и убивал невинных людей. Чэнмей лишь стоял поодаль, наблюдая за всем этим. Его лицо было абсолютно спокойно, он думал о чем-то своем и молчал. А-Цин указала Сун Ланю дорогу к их дому, где Сун Лань увиделся с Сюэ Яном, а после между ними произошел бой, в которой мальчишка заболтал заклинателя и вырезал ему Цзянцзаем язык. Теперь Вэй Ин понимал, почему же все так обернулось. Сяо Синчень, подоспевший на помощь новому возлюбленному, убил собственную пару, которую Сюэ Ян превратил в ходячего мертвеца. Тот полностью подчинялся воле Сюэ Яна и когда Сяо Синчень узнал меч своего соулмейта, то не выдержал той боли, не выдержал правды, которую открыл Сюэ Ян и, поглощенный тьмой, он собственным мечом перерезал себе горло. А-Цин видела все собственными глазами, зажала рот, чтобы не кричать и готова была бежать куда подальше, но не могла сдвинуться с места. Она видела истерику Сюэ Яна, как он упал на колени перед даочжаном, как кричал и звал его, но было уже поздно. Омега лишь подхватил на руки заклинателя, внес в дом и хотел сделать лютого мертвеца и из него тоже. Но этого не получилось. Душа Сяо Синченя оказалась разбита болью так сильно, что ее невозможно было вновь поместить в тело. Поэтому осколки души Сюэ Ян положил в мешочек цянькунь. Душа принадлежала Сяо Синченю, вот чего добивался Сюэ Ян от Вэй Ина, ее починки. А-Цин сбежала, однако Сюэ Ян нагнал ее. Бесстрашная девочка успела как следует обругать напоследок этого выродка. Пока ее глаза не наполнила кровь.
***
Вэй Усяня выдернул из Сопереживания звон колокольчика. Он поднял голову и осмотрел ребят, ощущая как весь мир перед ним кружится и он чувствует себя очень плохо. Приподнявшись, омега, опираясь о гроб, глубоко вздохнул и закрыл глаза ладонью, пытаясь унять дрожь в собственном теле. То, что он увидел — было ужасно. Слишком бесчеловечно даже тому, кто смог вырезать целый клан.
— Что вы там увидели? — нетерпеливо спросил Цзинъи.
— Долгая история. Но скажу лишь одно: Сюэ Ян должен умереть, — омега повел плечом, твердым шагом направившись обратно в город И, где его муж сражался с Сюэ Яном.
Призрак А-Цин остался тихо стоять у гроба, смотря в него невидящим глазами, обнимая свой шест, а по щекам ее текли кровавые слезы. Показывая Вэй Ину все то, что произошло, она пережила все это сама, отчего боль вернулась с новой силой. И все, что девушка могла сейчас сделать, это помочь заклинателем убить Сюэ Яна. Тогда разбитая душа даочжана могла бы успокоиться. Сычжуй посмотрел на исчезнувшую девушку, а затем поспешил за своим папой, который уверенно шел туда, где Сюэ Яна ждала смерть.
Тем же временем Лань Ванцзи парировал удар Сюэ Яна, ставя блок Бичэнем, слегка нахмурившись. Бился этот босяк очень хорошо, тем более двумя мечами, отчего даже Ханьгуан-цзюню было иногда сложно уклоняться от его ударов. Омега был юрким и быстрым, а также не грешил пользоваться гнусными приемами, такими как удар со спины и даже иногда пытался задействовать Сун Ланя, которого удерживал Вэнь Нин. Альфа обернулся, услышав сзади любимое «Лань Чжань!», тут же с силой отталкивая Сюэ Яна, взмахивая мечом и отправляя в воздух голубую волну духовной силы, одновременно атакуя Яна и показывая ему, где они находятся. Сюэ Ян быстро смекнул, что самой большой слабостью Ханьгуан-цзюня является его муж и ребенок. А поэтому он не видел ничего зазорного в том, чтобы использовать это в своих целях. Одним ребенком больше, одним меньше, какая будет уже разница? Но не успел омега использовать задуманное, как Ханьгуан-цзюнь парировал и одним ударом выбил из рук Сюэ Яна мешочек с душой, отчего омега опешил и вскрикнул, сразу же потеряв все самообладание. Его щеки покраснели, глаза распахнулись, он вскипел от ярости и взревел: «Немедленно отдай!». Лань Ванцзи только спрятал мешочек внутрь рукава и ловко отбил удар двух мечей, которые Сюэ Ян скрестил и с лязгом ударил о Бичэнь, что выдержал удар, смотря перед собой сквозь пелену ярости, что не давала ему достаточно ровно мыслить. «Если психопаты вообще умеют ясно мыслить», — подумал Вэй Усянь и громко хмыкнул. Сюэ Ян тяжело дышал, он едва контролировал самого себя, а оттого и движения его становились хаотичными, он пытался отобрать самое ценное, что у него было, а Вэй Ин только смотрел на эту битву, вспоминая самого себя в ночь резни в Безночном Городе. Тогда он тоже все потерял. Он хотел уничтожить все, что движется, но вернуть то, что принадлежало ему когда-то. Его Золотое Ядро, его семья, его счастье. Большего он не желал.
Лань Ванцзи был беспощаден. Он не щадил того, кто смел угрожать его семье, а Сюэ Ян был слишком опасен для его сына и мужа. Мужчина кинул мешочек с душой Вэй Усяню, когда тот прикрикнул: «Лань Чжань, бросай сюда!». Альфа без сожаления взмахнул Бичэнем, когда Сюэ Ян кинулся к старшему омеге, протягивая руку. Мелькнула лишь льдисто-голубая вспышка и рука Сюэ Яна оказалась на грязной земле. Юноша взвыл, а его грудь вдруг пронзил знакомый меч. Омега крупно вздрогнул, опустил взгляд вниз и коснулся пальцами острия меча, которое резко вытащили из его тела. Из раны стремительно вытекала кровь, окрашивая темные одежды заклинателя в кроваво-красный цвет. Сюэ Ян, захлебываясь кровью, булькнул что-то нечленораздельное и повалился на землю, протянув к Вэй Усяню руку и захрипев. Он пытался что-то сказать, но стремительно истекал кровью, пока над его издыхающим телом возвышался Сун Лань, крепко держа в руке меч. Лютый мертвец больше не подчинялся Сюэ Яну, каким-то образом Вэнь Нин смог вернуть ему сознание. Чэнмей взглянул на альфу перед ним, гнусно ухмыльнулся и закатил глаза. Рядом с ним вновь появился тот неизвестный, который напал на Лань Ванцзи с самого их прихода в город И. Мужчина схватил Сюэ Яна и вновь использовал талисман перемещения. Вэй Усянь искренне удивился и восхитился тому, что у заклинателя получилось использовать столь мощную технику, которая стоит многого накопления духовной энергии. Лань Ванцзи лишь опустил Бичэнь, смотря туда, где только что был Сюэ Ян. Но на месте осталась лишь лежать его рука. Вэй Усянь подошел к ней ближе, замечая, что она была сжата в кулак, а в ладони лежала небольшая конфета. Именно та, которую принес для Сюэ Яна даочжан Сяо Синчень.
Когда со всем было закончено, Лань Ванцзи и Вэй Усянь стояли напротив Сун Ланя, у которого за спиной теперь было два меча. Его и его соулмейта, которого он потерял из-за собственной глупости. Поступи он иначе, когда узнал о том, что Сяо Синчень ослеп, когда он прогнал его или же даже тогда, когда сам Сун Лань отправился в храм без ведома возлюбленного, то все было бы хорошо. Судьба не сыграла бы с ним и его парой такой злой рок. Лютый мертвец сложил руки в кольцо, низко кланяясь заклинателям, которые спасли его от вечного кошмара, в который он попал после того, как Сюэ Ян превратил его в свою марионетку. Вэй Усянь аккуратно протянул два мешочка цянькунь мертвецу, тихо выдохнув:
— Даочжан Сун, это души шишу Сяо и девочки, которая была с ним — А-Цин. Это все, что от них осталось.
Мертвец дрожащими руками взял в ладони два мешочка и прижал к груди. Если бы он мог, то по его щекам уже побежали бы слезы. Но его окоченелое тело не позволяло сделать этого, он переживал всю боль внутри, и она не могла найти выхода наружу. Он даже не мог произнести ни одного слова, чтобы поблагодарить двух заклинателей. Мужчина посмотрел на мнущихся мальчишек позади омеги и Альфы, а после вновь низко поклонился всем. Он аккуратно повесил два мешочка на свой пояс и развернулся. Его путь только начинался, тогда как путь его возлюбленного был окончен. Сколько бы Сун Лань хотел изменить. Сколько бы хотел сказать Сяо Синченю, сколько бы слов любви он произнес. Но теперь было поздно. Сун Лань остался один на один с собственной болью, что будет преследовать его всю оставшуюся вечность.
Вэй Усянь посмотрел вслед мужчине, который медленно удалялся по улице города, что больше не была покрыта густым туманом. Он развеялся и сквозь тучи выглянуло солнце, освещая город, что утоп в крови из-за каких-то забав Сюэ Яна. Вздохнув, омега обернулся к детям, удивленно распахивая глаза. Кучка детей сидела у лестниц дома, разведя небольшой костерок, сжигая бумажные деньги, которые они здесь нашли. Вэй Ин громко прыснул, складывая руки и забавляясь с того, что даже его Юань занимается такой ерундой.
— Вы что, жжете бумажные деньги? Для чего?
— Чтобы душа А-Цин упокоилась! Она умерла такой красивой, такой молодой! — возник Лань Цзинъи и вновь опустил бумажку в костер, за упокой души девушки.
Цзинь Лин громко фыркнул на эти слова, а Лань Сычжуй только глубоко вздохнул, тоже сжигая бумажные деньги. Вэй Усянь громко рассмеялся, разворачиваясь к любимому. Лань Ванцзи позволил омеге взять его под руку, а после он направился прочь из этого Небесами забытого города. Их путь был на этом еще не закончен. Вдруг мешочек-цянькунь задрожал, темная энергия вот-вот не вырвалась из него, отчего Ханьгуан-цзюню пришлось призвать гуцинь, сыграв пару нот Успокоения. То, что части тела их «дражайшего друга» вдруг так активировались, могло значить только одно. Мужчина огляделся и подошел к одному из гробов в сопровождении своего мужа. Оглядев гроб, к которому его привела энергия частей тела, Альфа с помощью духовных сил скинул крышку гроба, являя на всеобщее обозрение тело. Адепты сразу же подбежали посмотреть, альфы клана Лань покраснели, а Цзинь Лин распахнул глаза, осматривая оголенное тело без рук, скользя взглядом по широкой груди и все ниже, пока вдруг Лань Цзинъи и Лань Сычжуй не опомнились, резко каждый закрыв глаза омеге ладонью. Наследник клана Цзинь громко возмутился, покраснел до кончиков ушей и попытался убрать ладони Альф, которые не хотели, чтобы их омега видел сей зрелище. Вэй Усянь присвистнул и улыбнулся, оперевшись локтями о гроб.
— А оказывается, что наш «дражайший друг» совсем не маленький. Что ж. Достаточно интересный поворот событий. Куда дальше, Лань Чжань? — улыбнулся омега, развернувшись к мужу.
— Отправляемся в ближайший город. Я напишу письмо Сиченю и мы решим, что делать, когда он прибудет.
— Хм, кажется, я видел это тело раньше. Что ж, нас ждет захватывающее приключение, — ухмыльнулся Вэй Усянь.
Продолжение следует…
