Я буду помнить

      Кто-то звал. Её кто-то настойчиво звал. Глухой голос был одновременно везде и нигде. Дэнни пыталась отозваться, пыталась крикнуть, но слова застревали в горле. Всё вокруг окружено лишь густой мёртвой тьмой. Вязкой настолько, что протяни руку — застрянет. Тухлыми болотными водами — словно живая — эта тьма пробиралась в глаза, в нос, в горло, в лёгкие, заполняя собой каждый орган, каждую клеточку тела. И только голос всё звал. Звал на помощь. Пытаясь поднять налившиеся чугуном руки, она едва сдвинулась с места. Трепыхалась, походя на жалкого грызуна, которому придавило шею металлом крысоловки. Тьма хрипло смеялась над Дэнни, просачиваясь своим дыханием всё глубже, пожирая изнутри, подводя к захваченной в тиски жертве лучшего друга и напарника — страха. Тысячами липких холодных языков тот сперва еле касался судорожно дрожащего тела, постепенно набирая темп, и трупные руки Его Величества уже сжимали паучьи пальцы на горле, мешая вдохнуть, постепенно проникая сквозь кожу, заполняя собой всё сущее. Лишь распахнутые глаза и раскрытый в безмолвном крике рот. Воздуха всё меньше. Голос всё зовет её. Зовёт где-то совсем рядом. Последний отчаянный рывок и Дэнни видит перед собой всего-то каменную стену своей комнаты.       Кошмары всегда наведываются под утро, как финальный аккорд головной боли накануне. Они приходят до того, как первые лучи солнца касаются самых верхушек деревьев, трусливо запугивают жертву, когда та наиболее беззащитна. Душат и не отпускают до тех самых первых всполохов света в небесах. Может ли быть, что именно откуда пошли детские байки про монстров под кроватью? Порождённые разумом чудовища, что с рассветом расползаются обратно в свои уютные тени. Выжидают свой час. Когда уже забудешь, что они существовали, забудешь, что такое истинный, незапятнанный реальностью страх. Именно в этот момент они всегда, всегда возвращаются, чтобы снова драть сознание своей жертвы на никчёмные, жалкие тряпки.       Дэнни тяжело дышала, медленно моргая. Привычно изувеченный трещинками и узорами камень. Такой же серый, как и всегда. Она просто в своей кровати. Как и всегда. Всё в порядке. Трясущейся рукой Дэнни вытерла испарину, что прозрачной пеленой покрывала лицо. «Сон, просто глупый сон», — думала она, всё ещё ощущая липкие прикосновения к шее. С каждым глубоким вдохом ночная тьма отступала. Как раненый зверь заползала на задворки сознания, туда, где живут все людские страхи и опасения. Рассеянный солнечный свет стыдливо щекотал щёки, будто успокаивая, обещая, что всё закончилось, что Дэнни победила в ночной борьбе.       Сквозь лёгкий звон в ушах Дэнни услышала какое-то копошение рядом со своей кроватью. Тяжело вздохнув, перевернулась на другой бок и замерла.       — Ты… — голос дрогнул. Глубокий вдох. — Ты что делаешь?       — Ой! Прости! — новая соседка подскочила на месте и, тихо засмеявшись, почесала затылок. — Я просто заметила у тебя мешочки на тумбочке, они так вкусно пахнут, мне стало интересно...       — Вас в подземном городе не учат, что трогать чужое без разрешения нельзя? — принимая сидячее положение, недовольно спросила Дэнни. — Как тебя зовут?       — Я Изабель. И… Учат, просто… Мне просто стало интересно, — Изабель нахмурила брови и отошла ещё на шаг назад.       Дэнни метнула взгляд в сторону новой знакомой, про себя резюмируя: «Всё-таки из подземного». Натянула приветливую улыбку:       — Я Дэнни. Ничего страшного, конечно, но, пожалуйста, больше не трогай мои вещи без разрешения, и особенно, — акцент на слове, — пока я сплю.       — Да, конечно, извини ещё раз, — Изабель переминалась с ноги на ногу, явно пристыженная тем, что оказалась в такой двусмысленной ситуации.       Дэнни опустила ноги с кровати, легко одёргивая задравшуюся ночную рубашку и украдкой рассматривая Изабель. Что ж, ей не показалось. Совсем ещё юная с этим наивным блеском зелёных глаз, который не успел затеряться за тяжёлым занавесом потерь и боли. Но было что-то в этом взгляде. Что-то решительное, честное. Дэнни хорошо помнила себя в её возрасте, и она была наивна совершенно иначе. Эта очень уж взрослая девочка видела многое. Знала многое. И как-то умудрялась оставаться ребёнком. Дэнни тихо хмыкнула и, встав с кровати, начала привычно натягивать форму.       — Значит, подземный город? Это правда?       — Да, правда. А что? — чуть воинственно спросила Изабель.       — Нет, ничего, — Дэнни пожала плечами, продевая пуговицу бежевой рубашки в петличку. — Я просто никогда не встречала от… кхм… жителей оттуда. Расскажешь, как оно там?       — Ну… — Изабель заметно замялась, взгляд бегал из стороны в сторону. — Расскажу.       — Не хочешь говорить об этом? — рука нырнула в рукав кожаной куртки.       — Не то, что бы… Может, попозже?       — Я и не прошу открывать мне душу прямо здесь и сейчас, — усмехнулась Дэнни, подходя к умывальнику и привычно надавливая руками на незамысловатое устройство. — Значит, понравился запах моих травок?       — Травки? А что это за травки такие? — взгляд Изабель перескочил на мешочки.       — Разные, — вода холодными каплями стекала по лицу. — Сушёные ягоды и их листья, — моя мама делает каждое лето, а потом мы их завариваем.       — Правда? Это что-то вроде чая?       — Ну, можно и так сказать, — Дэнни провела гребнем по прядям, привычно зачёсывая их назад. — Я обычно добавляю их в чай и жду, пока он заварится. То, что тут дают, пить почти невозможно.       — Понятно… — протянула Изабель. — Мой братик очень любит чай, вот мне и стало интересно.       — Братик? У тебя есть брат? — волосы уже забраны в нетугой пучок на затылке. — Он остался там, откуда ты? Или это кто-то из тех двоих, кто пришёл с тобой?       — А, ну… — Изабель широко улыбнулась. — Из тех двоих, да. Но он не совсем мне брат, я просто так его называю.       — Как это? — Дэнни недоумённо повернула голову к соседке, возвращаясь к своей кровати.       — Ну, он меня практически вырастил. Он спас меня. Я плохо помню, что было до, но… — Изабель вновь нахмурилась. — До Леви было плохо.       — Понятно… — Дэнни встряхнула одеяло, аккуратно заправляя кровать. — Значит, он хороший?       — Да! — Изабель тут же закивала. — Самый лучший! И он, и Фарлан! Они — моя семья.       — Я поняла, — Дэнни провела рукой по заправленному покрывалу. — Тогда лови, — подбросила один мешочек в сторону удивлённой Изабель. «А реакция неплохая», — отметила про себя. — Отдай своему Леви, мне не жалко.       — Правда? — лицо новой соседки практически засияло. Она поднесла мешочек к носу, глубоко вдыхая аромат. — Спасибо! Я думаю, ему понравится.       — Не сомневаюсь, — хмыкнула Дэнни, направляясь к двери. — Пойдём, время завтрака.

***

      — В общем, да, теперь Изабель моя соседка, — чуть скривила лицо Дэнни, кратко пересказав события предыдущего дня Анкелю.       — Ладно тебе, судя по рассказу, она не так уж и плоха, — хмыкнул тот, пододвигая к себе колбу с беловатой жидкостью.       — Да… — задумчиво ответила Дэнни. — Моблит, передай лезвие! — чуть громче сказала она через плечо. — Спасибо! — затачивая карандаш, Дэнни продолжила:       — Слишком много событий, Анкель. Что отец, что эта странная троица. Не к добру.       — Давно ли ты стала такой подозрительной? — пипеткой добавил прозрачной жидкости в колбу и чуть отодвинулся.       — Ты чего? — нахмурилась Дэнни, так же чуть отстраняясь от стола.       — Всё нормально, хватит брови хмурить, морщины будут, — бросил в ответ Анкель, поправив защитные очки.       — Ну-ну… — Дэнни вновь склонилась над чертежами, карандаш легко заскользил по бумаге. — Я не подозрительна, просто… — стёрла только проведённую линию, — просто мне совсем не нравится всё это.       — Мне кажется, ты усложняешь, — чуть сощурив глаза, вновь капнул прозрачной жидкостью. — Думаю, скоро всё узнаем. Твой отец всё равно расскажет рано или поздно, что это за тайная работа. Возможно, просто не хотел лишний раз заставлять тебя волноваться. Да и что там может быть особенного? Новый вид мечей? То же мне, секрет.       — Да, ты прав, наверное, но…       — НА ПОЛ! — резко крикнул Анкель.       Все шесть человек, находящиеся в комнате, резко упали и закрыли голову руками. Что-то задымилось, зашипело, хлопок — стекло тонкой пылью осыпалось на голову лежащим. Густой дым тут же накрыл небольшое помещение лаборатории.       — Твою мать, Анкель, — выругалась Дэнни, заходясь в кашле и закрывая нос рукавом. — И это по-твоему «всё нормально»?!       — Ну, извини, не рассчитал…       — Не рассчитал он, — донесся из другого угла чей-то недовольный голос, в белесых клубах дыма было совершенно невозможно разобрать чей именно.       — Что это тут у вас? — дверь открылась, пустив в помещение майора Ханджи. — Анкель, опять переусердствовал? — она прижала ладонь к носу, спасаясь от едкого запаха.       — Виноват, майор, — поднимаясь с пола произнес он. — Не думал, что реакция будет столь сильной.       — Я ценю твоё упорство, но давай ты будешь чуть осторожней, — открывая дверь нараспашку, говорила Ханджи. — Тут находиться невозможно. Идите, на сегодня свободны, всё равно скоро ужин.       — Есть! — хором раздалось в ответ, и исследовательский отряд покинул помещение, кидая косые взгляды на Анкеля, виновато смотрящего в пол.       — Вот вечно ты… Что с тобой делать, — вздохнула Дэнни. — Пойдём, горе-человек, хоть воздухом подышим.       Анкель лишь согласно кивнул, следуя за подругой.       Каждый раз после подобных «не рассчитал» Дэнни мысленно твердила — как же им повезло, что лаборатория находится в подземельях. В ином случае, с бесконечными экспериментами Анкеля, они бы уже давно весь замок потравили.       — Ну и вонь! Что ты там намешал? — Дэнни недовольно принюхалась к своей куртке.       — Да ничего такого, переборщил с аммиаком…       — Идиот, — отрезала она.       — Не правда, иначе меня бы здесь не было, — усмехнулся Анкель.       Свежий весенний ветер приятно ворвался в лёгкие. После темноты подземелья, что освещалось лишь газовыми горелками да свечами, ранний майский вечер казался не менее, чем сказкой. Сине-голубая, с легкими всполохами фиолетового палитра неба ласково гнала смазанные штрихи белёсых облаков. Силуэты солдат в песочного цвета куртках успокаивали. Была в этом некоторая… стабильность. Скрещенные крылья на спине, подтянутые фигуры, отточенные движения. Красиво. Правильно.       Заприметив опрокинутое бревно, друзья переглянулись и направились к нему. Дэнни устало села, предварительно кинув куртку рядом.       — Так, о чём мы там говорили? — усаживаясь, спросил Анкель. — Ты о чём-то там переживала опять?       — Что за «опять»? — недовольно поморщилась Дэнни, откидывая голову назад.       — Ты же вечно делаешь из мухи титана, подруга. Ещё ничего не случилось, а ты уже напридумывала.       — Сволочь ты, Анкель, — ухмыльнулась Дэнни, чуть прикрывая глаза.       Редко это удаётся. Просто вот так вот сидеть, наслаждаясь солнцем. Часы, проведённые в подземельях древнего замка, что нынче служил им и штабом, и домом, щедро платили всем разведчикам исследовательского отряда бледной кожей и мешками под глазами. Майор Ханджи была, конечно, потрясающей, но… слегка увлечённой. Только её отряд засиживался до самой поздней ночи, только её отряд устраивал небольшие взрывы в подвале, только её отряд реже, нежели остальные выходили за стены. Пожалуй, отряд майора Зоэ был самым живучим. И дело было далеко не в навыках владения УПМ или клинками. Светлыми умами в разведке старались не разбрасываться. За все три года службы Дэнни и Анкель были, кажется, лишь на пяти миссиях. Несколько переломов, вывихов, да заштопанных ран. Им не просто повезло. Они были счастливчиками.       Иногда Дэнни терзала совесть. Соседей она меняла гораздо чаще, чем хотелось бы. О, сколько наивно горящих девичьих глаз она видела. Сколько вдохновлённых речей было. Сколько семейных историй, счастливых и не очень, внимательно слушала. Сколько слёз помогала унять. Часто все эти молодые и такие красивые девушки не возвращались и с первой вылазки. Чудо, если привозили тело. Поначалу Дэнни плакала, убегая в рощу неподалёку, однако годы шли, утекали невозвратной рекой. Все умирали. Все умирают. Смерть — не более, чем их собственный выбор.       — Дэнни! — звонкий голос вырвал её из воронки мыслей.       Со стороны конюшен, радостно улыбаясь, к ней шла Изабель. Она махала рукой и выглядела… счастливой. Чуть позади шли те двое, что были представлены разведчикам днём ранее.       — Как прошёл день? — спросила подошедшую Изабель Дэнни. Вид у новенькой был растрёпанный и взбудораженный.       — Потрясающе! Я каталась на лошади!       — Правда? И как прошло?       — Мне так понравилось! — Изабель чуть ли не подпрыгнула на месте. — Она такая красивая, такая сильная! Животные такие прекрасные, Дэнни!       — Что же, я рада за тебя, — улыбнулась ей Дэнни и кивнула на сидящего рядом друга: — Анкель, служит со мной в отряде.       Внимательно разглядывающий Изабель, он тут же широко улыбнулся той самой волшебной улыбкой и протянул руку:       — Рад познакомиться, Изабель, добро пожаловать в разведку. У нас тут… не скучно, — слегка рассмеялся он.       — Скажешь тоже, — Дэнни чуть повернулась на друга. «Не скучно» — определённо, не слишком подходящий термин для описания жизни разведчиков.       — Значит, уже начали тренироваться? — проигнорировав подругу, продолжил Анкель.       — Угу, — Изабель кивнула. Хотела что-то добавить, но Анкель перебил:       — Твои друзья? Не познакомишь? — кивнул на подходящих к ним двух спутников Изабель.       — А, конечно, это…       — Ты, наверное, Леви, — Дэнни привстала и протянула руку высокому блондину, что широко улыбался и приветливо смотрел на новых знакомых.       Дэнни так и осталась стоять с протянутой рукой под внезапно повисшую паузу. Парень будто как-то замялся, провел рукой по волосам и, неловко улыбнувшись, посмотрел на еле сдерживающую смех Изабель.       — Что-то не так? — Дэнни чуть нахмурила брови, убирая протянутую руку.       — Нет-нет, что ты, — он легко засмеялся, — просто я не…       — Я — Леви, — подал голос второй спутник Изабель. — А он, — кивнул в сторону первого, — Фарлан. Мы вчера утром уже представлялись, кажется.       — А… Извини, я не запомнила, мысли были совсем о другом, — Дэнни пыталась улыбаться, открывая в себе совершенно новые таланты по созданию неловких ситуаций. «Сначала думать, потом говорить, Росс», — мысленно высказала она себе.       — Не важно. — Леви чуть повернул головой в сторону корпуса. — Изабель, пойдём.       — А куда вы идёте? — пытаясь загладить неудобную ситуацию, приветливо поинтересовалась Дэнни.       — Ты Изабель? — тонкая бровь Леви вздёрнулась, и он слегка повернулся, встречаясь с Дэнни взглядом.       — Что? Нет, нет конечно, — та натянуло улыбалась. — Я Дэнни, Дэнни Росс.       — А обращался я к Изабель, а не к Дэнни Росс, — холодно ответил новый знакомый. — Рад знакомству, но мы всё же пойдём. Тут, — сморщил нос, поглядывая на Дэнни и Анкеля, — воняет.       Дэнни так и осталась стоять на месте с постепенно сползающей улыбкой. Она смотрела вслед удаляющимся спинам. Словом, Изабель обернулась и развела руками, виновато улыбаясь. Анкель подошёл к подруге и невесомо погладил ту по спине:       — Ты в порядке?       — Я… Да, да, конечно. — Дэнни будто сбросила пелену оцепенения. — И это он-то «самый лучший»? — она подняла все ещё ошарашенный взгляд на Анкеля. — Вот же грубиян!       — Да уж, — всё ещё глядя вслед троице, ответил Анкель. — Не слишком приятная личность. Остальные двое вроде ничего.       — Не слишком приятная, говоришь? — легкая обида уже прокралась в разум Дэнни, удобно потоптав тонкими лапками, улеглась и начала стремительно разрастаться. — Да он обычный хам! Неудивительно, чего ждать от обычного отброса из подземелий. Явно не высот воспитания!       — Не злись ты так, забудь о нём. Он даже не в нашем отряде, может, и вовсе тут ненадолго, — Анкель подхватил куртку и протянул её подруге.       — Уж надеюсь, — обиженно прошипела Дэнни. — Воняет ему. Выискалась тут принцесса.       — Ладно, пойдём, — чуть подтолкнул её в сторону замка Анкель. — И в общем-то… От нас и правда не розами пахнет, — хохотнул он.       — Напомнить, по чьей вине, химик ты наш великий? — ткнула его в бок Дэнни.       Анкель лишь засмеялся. Он знал довольно вспыльчивый характер своей подруги слишком хорошо. Но ещё лучше знал, что ещё более явной её чертой была не вспыльчивость, а отходчивость. Анкель был уверен, что уже к вечеру Дэнни забудет об этой глупой ситуации. Сам он и вовсе не придал ей значения. Какая разница, что говорит какой-то неизвестный тебе человек. Никакого значения, совершенно никакого.

***

      — Ты уж извини Леви, он на самом деле совсем не такой! — Изабель уже битый час пыталась объяснить Дэнни, что некий, совершенно определённый, Леви вовсе и не желал её обидеть.       — Изабель, успокойся, я уже поняла, что он не слишком общительный, и любит чистоту, и не переносит резкие запахи, и вообще ещё нимб ему нарисовать — и можно вместо Святой Сины портрет на стену вешать, — Дэнни устало потёрла глаза, откидываясь на подушку.       По возвращению в замок она сходила в душ, пытаясь смыть с себя последствия экспериментов Анкеля, на что ушёл битый час. Форма… Тут всё сложнее. Натирая куском мыла рубашку, она всё возвращалась мыслями к ситуации и не могла понять, что же так её задело. Что на её обычную приветливость получила лишь хамство? Что указали на неприятный запах? Так это и не её вина. Понимала лишь одно: этот Леви, что был едва ли с Дэнни ростом, со своими равнодушными серыми глазами и небрежно растрёпанными черными волосами её сильно разозлил. Около сорока минут провозившись с тазиком и мылом, она тяжело вздохнула, плюнула и оставила замачиваться одежду на ночь. Потом, всё потом.       — Но, он правда не такой… — поднимая на Дэнни свои большие зелёные глаза, почти шептала Изабель.       — Хорошо-хорошо, как скажешь. Хоть какой, мне до этого никакого дела. Я устала сегодня, Изабель. Лягу спать.       Изабель ещё немного помялась и, кивнув, отошла к своей кровати. Дэнни же залезла поглубже под одеяло и закрыла глаза. «Потом, всё потом», — твердила она мантрой, утопая в мягких объятиях сна.

***

      Я всё помню. И ты всё помнишь. Прекрати лгать себе, мы все помним. Тяжёлые удары колокола, что били по ушам. Стоящие вокруг люди на коленях, что часами монотонно шепчут себе под нос странные слова. Пустые провалы их капюшонов. Помнишь, как мы боялись? Как боялись, что, если снять капюшон, там ничего не будет? Лишь всепоглощающая пустота. А как шуршали их одежды, заставляя тебя трястись? Помнишь, скажи мне это, признай. Как тяжёлая рука раз за разом опускалась тебе на затылок, заставляя прижать голову к подбородку и твердить те проклятые слова раз за разом, час за часом. Как кровь солоноватым вкусом собиралась во рту, как не смели выплюнуть. Как слёзы обжигали глаза, как оглушительно громко ударялась ладонь о твою щёку. Помнишь, я знаю, помнишь. Как мы разговаривали, как тихо кричали, как прятались в шкаф, лишь бы не услышали, не нашли. Как хотели умереть, как думали, что так проще, что так правильно. Минуты, часы, годы. Зачем делаешь вид, что этого не было? Но я всё знаю. Я помню за двоих. Ты должен наказать их. Мы должны. Наказать их всех. Они заслужили, они зло, истинное, непоколебимое, столп этого мира. Все знали и молчали, покрывали, позволяли этому быть. Пусть теперь они страдают. Те, кто не спас. Кто не защитил. Кто поклялся, но не сделал. Не ври себе, не ври. Отруби их крылья. Пусть упадут.