Глава 7 Действие IV Буффало, штат Нью-Йорк
Интерес ко всемирным выставкам, проснувшийся в обществе в 1851 году, был вдохновлён одним небольшим ангельским чудом. Непростое это дело - сподвигнуть изобретателей, художников и архитекторов из разных стран на сотрудничество во благо создания экспозиции современных достижений искусства, науки и техники, однако ангельское вдохновение привело в движение этот массивный творческий механизм, и к апрелю 1851 года Лондон находился в предвкушении международного фестиваля новшеств и инноваций [См.прим.перев. 1]. Кроули своим присутствием не почтил ни первую выставку и ни одну из последующих, коих было немало, несмотря на то что Азирафель неизменно отправлял ему по открытке с каждого мероприятия. На рубеже веков демон вернулся в Лондон, где поселился в районе Гросвернор-сквер, в доме, который некогда занимал покойный Оскар Уайльд [См.прим.перев. 2]. И хотя Кроули выбрал это место, руководствуясь минутной прихотью, впоследствии он находил свое решение и сам этот жест весьма милым (зачеркнуто) приятным. Обстановка была несколько старомодна и чрезмерно претенциозна, на его вкус, поэтому он тщательно расчистил пространство, оставив лишь избранные предметы интерьера, и переклеил обои: уж больно вычурный на старых был рисунок. Каждая комната в новом жилище Кроули служила определенной цели, но особая миссия была возложена на гостевую спальню: там демон устроил оранжерею [См.прим.перев. 3]. О Панамериканской выставке он впервые узнал от Азирафеля, писавшего, с каким превеликим нетерпением он ждёт ее открытия. Кроули оставался к новостям равнодушен ровно до тех пор, пока взгляд его не встретился со строкой: "Мой дорогой, я искренне надеюсь, что ты присоединишься ко мне на денёк". Выше в письме ангел рассказывал, что выставка будет проходить в городе Буффало, о котором Кроули раньше не слышал [См.прим.перев. 4]. Но раз уж Азирафель предлагал увидеться, когда ещё и века с их прошлой встречи не прошло, демон был готов отправиться куда угодно! И вот, он пакует чемоданы и берет билет на пароход, чтобы пересечь по-летнему неспокойные воды Атлантики. В порту Нью-Йорка ему предстоит сесть на поезд (билет заказан заранее), который по просторам необъятного штата увезет его к западу, в город Буффало, что стоит на берегах озера Эри [См.прим.перев. 5]. Восемь дней спустя демон прибыл на место - в сопровождении двух чемоданов и грёз о горячей ванне под бокал вина. Он успел в полной мере воплотить свои мечтания и уже собирался прилечь, как вдруг его внимание привлек клочок белоснежной бумаги, чудесным образом видимый на не менее белых накрахмаленных простынях. "Завтра. В полдень. Главный вход. А." - было сказано в записке. Прикрывая глаза, демон поднес к лицу послание, вдыхая запах ванили и Небес, запах Азирафеля. И плевать он хотел на неудобства и тяготы этого путешествия! Плевать на Ад! Плевать на его демонские дела и обязанности! Не выпуская записки из рук, Кроули пошёл к чемодану и достал оттуда миниатюру, с которой не расставался с тех пор, как посыльный вручил ему бархатный сверток. Следы времени, невзирая на бережное обращение и демонские чудеса, уже проступили на золоте оправы, но лик ангела оставался неизменен. Подушечкой большого пальца ласково поглаживая край рамки, демон с нежностью всматривался в дорогие сердцу черты. Кроули был уверен: лицо Азирафеля должно было остаться таким, как он помнил. С течением времени менялись лишь одежды ангела и иногда - прическа или длина волос. Наверное, сейчас он, по моде столетия, облачается в костюм-тройку, хотя, вероятно, предпочитает бежевый цвет привычным Кроули и большинству джентльменов тёмным оттенкам [См.прим.перев. 6]. Как бы ангел ни пытался затеряться в толпе, он всегда выделялся, всегда отличался от других. Эфирная ли природа была тому причиной или то, что сам Азирафель был извечным центром притяжения для Кроули: когда он оказывался рядом, ничто не могло отвратить от него внимания демона. В ту ночь Кроули спал урывками, переживал, отсчитывал часы до встречи и совсем не отдохнул. Он забылся тревожным сном под утро, но рано вскочил с постели, наскоро освежился, надел свой повседневный костюм и, не забыв прихватить модную шляпу-котелок и очки, отправился на поиски такси до ярмарки [См.прим.перев. 7]. Азирафель появился внезапно, ровно в тот миг, когда часы пробили полдень, и, не обращая внимания на толпу посетителей, жаждущих приобщиться к чудесам научно-технического прогресса, направился прямиком к Кроули, смело протянув руку для пожатия: - Дорогой мой, как же замечательно видеть тебя снова! Кроули слегка приподнял очки, приветствуя Азирафеля не защищённым линзами взглядом. - Взаимно, - сказал он просто, привычно (но, как водится, зачастую безуспешно) стараясь скрыть от ангела восторг и радость, которые их редкие свидания неизменно рождали в нём. - Ну что, пойдём? - спросил Азирафель. Как истинный джентльмен, Кроули вручил кассиру доллар за два входных билета. За воротами, на трёхстах пятидесяти акрах перед ними раскинулось великолепное множество чудес. Масштабы экспозиции поражали воображение, и демон с ангелом застыли в замешательстве: куда же теперь идти? Следуя предложению Азирафеля, они решили начать осмотр достопримечательностей с ближайшего шатра. Чего только не было на Панамериканской выставке: от New York State Building [См.прим.перев. 8] до огромных залов, где были представлены всевозможные технические новинки. Азирафель был в полном восторге от передатчика, транслировавшего рев Ниагарского водопада прямо в один из павильонов. Кроули отнёсся к подобному чуду техники скептически-снисходительно: по его мнению, шум воды звучал как из консервной банки, и если уж слушать Ниагарский водопад, то на месте, вживую. Азирафель пристально посмотрел на демона и уточнил: - Приглашаешь составить тебе компанию? - Можем хоть прямо сейчас поехать, - откликнулся Кроули. Посмеиваясь, ангел взял демона под руку (к пущему удовольствию последнего) и ответил: - Но ведь мы столько всего чудесного и удивительного не успели рассмотреть! Так что, может быть, давай в другой раз?.. Упиваясь близостью, Кроули с лёгкостью позволил воодушевлённому ангелу увлечь себя навстречу чудесам, счастливый от того, что этот день им предстоит провести вместе.***
Храм Музыки был возведен специально для выставки, как, собственно, и все остальные павильоны [См.прим.перев. 9]. Пышно украшенное здание, увенчанное необъятным куполом, напоминало огромный торт, произведение кондитерского искусства эпохи Ренессанс. Своды купола поднимались над концертным залом на сто футов, а сам зал мог вместить до двух тысяч слушателей. Публика почти на три четверти заполнила партер: в Храме Музыки был поистине невообразимый, изысканно украшенный орган, сверкающий регистрами множества труб. Органист уже занял место за пультом; запоздавшие зрители ещё рассаживались, в то время как Кроули и Азирафель, заранее расположившись в креслах центрального сектора, приготовились внимать прекрасному. ...Ближе к вечеру, когда они не спеша будут прогуливаться среди залитых искусственным светом павильонов, Азирафель невзначай заметит, что, благодаря доселе невиданным мощностям гидроэлектростанции на Ниагарском водопаде, Панамериканская выставка - это единственное на сегодняшний день место в мире, столь щедро и ярко освещённое [См.прим.перев. 10]. Кроули, пусть технические новинки, изобретения и достижения человечества, в принципе, восхищают и волнуют его много меньше, чем ангела, к собственному удивлению, признает, насколько он впечатлен... Яркий свет электрических ламп, заполнивший просторные залы павильонов, навсегда изгнал, казалось, само воспоминание о газовых рожках, их слабом свечении, характерном запахе с примесью гари и постоянной опасности пожара. Храм Музыки изнутри и снаружи сверкал множеством огней, и под вечер, когда органный концерт уже подходил к концу, свет не мерк ни на фасаде, ни у бассейнов, ни у обрамленных бесчисленными лампочками фонтанов. И вот, наконец, отзвучал орган, достигнув напоследок умопомрачительного крещендо. Публика потрясённо молчала. Вдруг в абсолютной тишине раздался звук одиноких аплодисментов - это был Азирафель. Другие слушатели мгновенно поддержали его, поднимаясь со своих мест и провожая исполнителя бурными и продолжительными овациями. Органист поклонился залу - концерт был окончен. Когда ангел с демоном покидали Храм Музыки, уже начинало темнеть: мириады ламп, лампочек и фонарей бесстрашно сражались с мраком. Арки, дверные проемы, фонтаны и дорожки - подсвечивалось всё, и эта яркость, эта граничащая с эпатажем щедрость потрясала до глубины души даже бессмертных. Сразу за Площадью фонтанов возвышалась блестящая громада Электрической Башни, увенчанной крутящимся прожектором и освещавшей выставку, точно исполинский маяк [См.прим.перев. 11]. Даже демона, который немало повидал на своем веку, подобное зрелище заворожило. - Говорят, - начал Азирафель, снова привлекая Кроули к себе и беря под локоть, - яблоки во фритюре, что подают в ресторане у Великого амфитеатра, просто пальчики оближешь [См.прим.перев. 12]. - Да неужели? - отозвался Кроули не по-демонски ласково. - Давай тогда посмотрим, как туда добраться, что ли? Азирафель кивнул, надевая шляпу; белые кудри скрылись под модным котелком. - Думаю, мы можем прокатиться до ресторана на гондоле через "Американскую Венецию" [См.прим.перев.13]. - Ах, ну конечно... Венеция, - хмыкнул Кроули. - Мой дорогой мальчик, не нужно быть таким высокомерным! - возразил ангел. - Не у всех, в отличие от нас с тобой, есть возможность путешествовать и побывать в Италии по-настоящему! Не очаровательно ли то, как люди придумали перенести кусочек Венеции сюда - для тех, кому не посчастливится оказаться там... - Я в курсе, ангел, - перебил Кроули, - не хочу быть снобом, - добавил он, всматриваясь в озаренный электрическим светом профиль Азирафеля. - А знаешь... мы ведь никогда не были в Венеции вместе. Не катались по каналам в гондоле... - Кроули резко оборвал себя. "Как влюбленные," - осталось несказанным. Не мог он произнести подобное вслух. Просто не мог. - Действительно, не были. И не катались, - отозвался Азирафель с нечитаемой интонацией. - Пойдём поглядим, нет ли свободных лодок. На Главной аллее было полно народу, но каким-то чудесным образом им удалось добраться до пристани, где на воде покачивалась целая флотилия небольших расписных гондолок, правили которыми гондольеры в широкополых соломенных шляпах. Кроули снова заплатил доллар, и они забрались в лодчонку, усаживаясь бок о бок на желтые плюшевые подушки. Гондольер, мерно отталкиваясь длинным веслом-шестом от дна неглубокого канала, уверенно уводил лодку от пристани. Слегка наклонившись к краю борта, Азирафель наблюдал за посетителями выставки, тогда как Кроули наблюдал - за ним. Подобное внимание от ангела не укрылось, более того - оно, казалось, ему было приятно: Азирафель расправил плечи и выпрямил спину. Кроули подумалось, что его ангел и здесь исключителен: обычно людям вовсе не нравится, когда их рассматривают, особенно вблизи... Вслух же демон сказал кое-что другое: - Это столетие тебе к лицу. - Спасибо, дорогой мой, - Азирафель повернулся к Кроули. - Нынешний век, пускай он еще молод, так замечателен! Я поистине наслаждаюсь им! Технический прогресс идет семимильными шагами! Для меня честь - быть тому свидетелем! - Не спорю, - ответил Кроули. - Этот век в разы лучше четырнадцатого! - Если тебя послушать, так что угодно будет лучше четырнадцатого! - рассмеялся ангел. - Я сам против того столетия ничего не имею... не считая Берберийского крестового похода разве что [См.прим.перев. 14]. Это, конечно, был весьма грязный... и ненужный конфликт. - Да все крестовые походы такими были! Бессмысленные, кровопролитные войны за веру, глупые попытки доказать, чьё учение правильнее! У Бога достаточно ликов, я считаю, чтобы людям не приходилось из-за них убивать друг друга, - проворчал Кроули. - Она не должна была подобного допускать. - Она много чего ещё допускать не должна была, - прибавил Азирафель тихо. - Ты ведь и о Великом Потопе того же мнения, не так ли? - Абсолютно, - поморщился Кроули. - Это вообще была полная хрень. Азирафель, забывшись, опустил руку и ободряюще похлопал демона по бедру чуть выше колена: - Я знаю и понимаю, дорогой... Кроули резко умолк: его тревожила мстительность Всевышней... не то чтоб Сатана был верхом совершенства, конечно, тоже. Иногда просто невозможно было не задаваться вопросом: отчего Всесильные бывают столь неоправданно жестоки к творениям Своим? За тысячелетия, проведенные на Земле, Кроули - помимо воли - душой и сердцем прикипел к человечеству, и видеть людские страдания ему было невыносимо. Исторически так сложилось, что из них двоих Азирафель имел большую склонность принимать решения Бога как данность... до поры. Строки послания, отправленного ангелом после Брайтона, не шли у Кроули из головы. Точно такие же сомнения снедали когда-то и самого Кроули. Они привели его к падению. За такие именно вопросы, как задавал Азирафель в своем письме, Кроули некогда отправился во Ад. Кроули не хотел, чтобы его ангел пал. Он знал: демоном Азирафелю придется несладко, он не выдержит... Поэтому, видя, как в ангеле прорастают семена сомнения, он пообещал себе: он не допустит, чтобы Азирафель страдал. Он не даст своему ангелу пасть. - Дорогой мой, что тебя беспокоит? - спросил Азирафель озабоченно. - Я не хотел бы, чтобы ненужные тревоги портили твой день. По-дурацки, влюбленно улыбнувшись, Кроули ответил: - Всё в порядке, ангел, со мной всегда всё в порядке. - Серьезно? - Азирафель недоверчиво склонил голову набок. - Я боюсь, что ты не сказал бы мне, будь что-то не так. И мне жаль, ибо я хотел бы надеяться, что ты доверяешь мне... достаточно, чтобы поделиться даже глубоко личными переживаниями. - Не хочу взваливать на тебя свои проблемы, - сказал Кроули. - Но я готов разделить их с тобой, - Азирафель не отступал, - с радостью. Кроули вздохнул. Велик был соблазн принять предложение ангела и, наконец, во всем признаться ему. Но нет, он не смел. - Есть вещи, о которых я просто не могу тебе рассказать, - проговорил Кроули. "Как то, что я тебя люблю," - добавил он про себя. Азирафель смиренно кивнул: - Понимаю. Но если тебе будет нужно, чтобы я выслушал, - ты же знаешь, я всегда рядом. - Это не так. Мы почти не видимся, - стараясь не позволить раздражению просочиться в его тон, Кроули нервно потирал бровь. - Ты можешь писать. - Это совсем не одно и то же! - вскинулся демон, всем корпусом разворачиваясь к Азирафелю; их колени столкнулись. - Я ненавижу... я просто не выношу этого! Меня гнетет расстояние, необходимость скрываться, прятаться и притворяться... Те дни, что есть у нас, слишком коротки, ангел... - в расстроенных чувствах он резко отвернулся и уронил голову на грудь, коря себя, что сорвался, что не смог промолчать. - Кроули... - Азирафель осторожно взял демона за подбородок и бережно развернул его лицом к себе. Другой рукой он аккуратно потянул за дужку и снял с Кроули очки - тот утратил всякую волю к сопротивлению. - Дорогой мой, - продолжил ангел спокойно, удерживая взгляд демона: ‐ Я не позволю тебе подвергать себя опасности из-за меня. Что будет, если они отправят тебя обратно в Ад и мы больше никогда не увидимся? Мы должны экономно расходовать отпущенное нам время, мы должны... потому что... потому что я не могу от тебя отказаться. Не могу тебя потерять. Кроули сгорбился на обитом плюшем сиденье: внутри, глубоко в груди как будто что-то треснуло. Азирафель наконец отпустил его подбородок и перенес руки ему на плечи, потом ниже - к предплечьям - и сжал. - Дорогой, - прошептал ангел, - я тоже это чувствую. - Что? - Кроули не мог отвести взгляда от своих очков, которые всё еще лежали на коленях у Азирафеля. - Это... своего рода боль. Непрекращающаяся боль, - произнес ангел. - Но делаешь мне больно не ты, не ты, дорогой мой, а расстояние между нами. То место в моём сердце, где ты живёшь, болит, когда ты от меня далеко. Демон осмелился поднять глаза: ангел смотрел на него с глубокой, беспрецедентной нежностью. - Что это значит для нас? - выдавил Кроули с трудом. - Не уверен, что у меня есть ответ, - начал Азирафель несмело. - Но хотел бы ты, чтобы это что-то значило? Признание едва не сорвалось с губ демона: "Всё, что пожелаешь! Я сделаю для тебя что угодно! Я всей душой - или что там от неё осталось - принадлежу тебе!.." - но вслух он сказал: - Ты не можешь оставить решение за мной. Азирафелю, казалось, было всё равно. Прикусив уголок рта, он спросил: - Ты боишься Ада? - Они могут всё отнять у нас, - Кроули резко тряхнул головой. - И Небеса могут, - Азирафель накрыл щеку Кроули ладонью. - Мы во власти своих хозяев, мы себе не принадлежим. Что же нам делать? Попробуем взять всё от сегодняшнего вечера?.. Ты знаешь... воспоминание о каждой нашей встрече горит в моей памяти, светит мне, как маяк в непогоду. У тебя тоже так? - Так, - ответил Кроули. - В моей памяти ты теперь навсегда останешься осиянным электрическим светом, единственным в своем роде и... - поколебавшись, он решился. - ... И немножечко моим. Во взгляде Азирафеля застыло изумление, но была там и искренняя привязанность, которой Кроули так жаждал, не чая увидеть. - Мне нравится, - улыбнулся ангел, - быть "немножечко твоим". Кроули усмехнулся, пряча непрошенную слезу за напускной бравадой: - Я жадный демон. Мне только дай "немножечко" - и я от тебя не отстану. - А я щедрый ангел, - сказал Азирафель, - когда мне захочется. И тебе, дорогой, я готов дать многое. Острый нос гондолы ткнулся в деревянную пристань с глухим стуком, заставив Азирафеля и Кроули от неожиданности подпрыгнуть. Волшебство рассеялось от выкрика гондольера, сообщившего, что поездка окончена. Кроули первым выбрался на причал и галантно помог подняться замешкавшемуся Азирафелю. Они еще немного постояли так, а потом, нехотя разъединив руки, направились в сторону Великого амфитеатра и одноименного ресторана.***
Насладившись имбирным элем и яблоками, жаренными во фритюре, Азирафель и Кроули продолжили путешествие по залитым белым светом и запруженным праздничной толпой изумленных зевак просторам Панамериканской выставки. Кроули сам был изумлен и очарован - как присутствием ангела, так и экспозицией. Он чувствовал себя везунчиком, которому удалось оказаться здесь, среди невообразимых чудес и достижений человеческой мысли, в компании ангела, пусть наслаждаться всем этим ему оставалось не более пары часов. - Можно кое-что сказать тебе? - вдруг спросил Азирафель, пока они прогулочным шагом брели вдоль главной аллеи. - Всё, что пожелаешь, - ответил Кроули. - Я храню твои перья. Все до единого - даже те, что пришли в полную негодность; даже те, что в пятнах от чернил... не то чтобы эти пятна были видны на черном... но в глубине души я знаю, что они там есть, - зачастил Азирафель, порядком разволновавшись. - Мне так печально смотреть, когда они гнутся, ломаются, как со временем треплются и теряют упругость бородки, - ангел заламывал руки, беспокойно жестикулируя, - но я стараюсь сохранить их, насколько возможно и как можно дольше... правда, как можно дольше не всегда получается, не при том, как я ими пишу... - Много пишешь? - переспросил демон. - Я не имел иного пера с тех пор, как получил твое первое. Я обрамляю их в серебро, чтобы они не так быстро изнашивались. - В серебро? Звучит шикарно, ангел, - Кроули приподнял бровь. - Твои перья заслуживают только самого лучшего, - заметил Азирафель флегматично, как будто это было что-то само собой разумеющееся. - Гости часто любопытствуют, откуда они у меня. - И что же ты им отвечаешь? - Что они уникальны и сделаны на заказ, - Азирафель опустил руки. - Ну, здесь ты не совсем неправ, - раздался в ответ приглушенный смех Кроули. - Эти перья, естественно, предназначаются только тебе... хотя такие же точно можно, по идее, получить от любого демона. - Нельзя, - возразил ангел. - Твои перья - только твои. И точка. - Это пока я их тебе не отдал, - проговорил Кроули тихо. - Потом они только твои. - А что ты делаешь с моими, когда они окончательно списываются? - свой вопрос Азирафель сопроводил искренней улыбкой. Кроули сознался: перья, перевязанные той же лентой, что и все ангельские послания, он бережно хранил. В сейфе. Азирафеля поразило подобное признание, что он не преминул высказать. Демон недоверчиво нахохлился: - А что? - А то, мой дорогой, - продолжил ангел с неизменной улыбкой, - что за всей твоей напускной холодностью и бесчувственностью скрывается сентиментальность, - он шутливо погрозил Кроули пальцем. - Эх, а это всё, оказывается просто маска, фасад... - Только не надо болтать об этом на каждом углу! - пробурчал Кроули. - Узнай начальство, что я тут весь размяк... - Ой, если кто из нас двоих и размяк, так это я, - в подтверждение своих слов Азирафель похлопал себя по животу. - Кто посмел тебе такое сказать? - тут же взъярился Кроули. - Ах...ну не то чтобы прямо... но Гавриил, знаешь ли, намекал... - Вот же грёбаный мерзавец! - прорычал демон в сердцах и тут же убоялся этой вспышки. - Ангел, с тобой всё в порядке, ты в прекрасной форме, я бы даже сказал, в...более чем прекрасной... - Кроули запнулся: опять, наверное, лишнего ляпнул. Внезапно он осознал, что всю его гневную тираду Азирафель прослушал с тенью улыбки на губах. То ли демонский рык его так позабавил, то ли слов архангела он всерьез не принимал, то ли еще какая причина тому была - Кроули было не ясно. Окончательно смешавшись, демон не к месту добавил: ‐ Не то чтоб я в этом уж прям разбирался... - Ну... - протянул Азирафель задумчиво, - ты обычно никак чью бы то ни было внешность не комментируешь, но я предположу, что и у тебя должны быть... эстетические предпочтения. - Среди ангелов, ты имеешь в виду? Демонов? - Кроули нахмурился, но всё же уточнил. - Людей? - Да кого угодно. Кроули смутился: он никогда раньше серьезно не задумывался о своих эстетических предпочтениях, если дело не касалось Азирафеля. Демоны неизменно сеяли желание и похоть в других, нечасто ощущая нечто подобное сами. За все прожитые на Земле тысячелетия Кроули желал и вожделел исключительно ангела. Демона влекло к человеческому воплощению Азирафеля: он не мог представить, как можно испытывать что-то хотя бы отдаленно эротическое к огромным тысячеглазым огненным колесам, безликим светящимся шарам света... или какие еще там формы принимают ангелы. Нет... именно человеческая, земная ипостась Азирафеля манила его. Наверное, это значило, что если у него и были предпочтения, то распространялись они на людские черты - не на ангельские или демонские. Если бы перед ним в ряд выстроили тысячи смертных, - эдакое разнообразие лиц и фигур - он, вероятно, назвал бы некоторых из них более привлекательными, чем других. Но шутка заключалась в том, что в их лицах он не искал бы какой-то усреднённой, объективной красоты... Он высматривал бы в них черты, присущие Азирафелю. Его ангел был прекрасен, больше чем прекрасен; больше, чем ему, Кроули, было нужно. - Ангел, - собравшись с мыслями, вымолвил Кроули наконец, - не позволяй никому: ни ангелу, ни демону, ни человеку принижать тебя и судить о том, какой ты. - И какой же я, по-твоему? - Ты совершенство. Прожектор Электрической Башни вновь догнал их и высветил глаза Азирафеля - они блестели. - Спасибо, дорогой мой, - проговорил ангел. - Но сейчас, я боюсь, мне пора. У Кроули упало сердце; он был уверен, что опять сказал что-то не то, и страшно об этом сожалел. - Ладно, - пробормотал он, - пойдем тогда к выходу? - Не в этот раз, - Азирафель отступил на шаг, - не провожай. Мне нужно... немного времени. - На что? - спросил Кроули, с трудом борясь с подступающей паникой. - На размышление. Азирафель приподнял шляпу в прощальном жесте и ушел прочь. Кроули остался один. Он простоял в празднично разодетой толпе неизвестно сколько. Что-то было неправильно, не так. Он сказал нечто неприличное, неподобающее. Но не мог, не мог он солгать, ведь Азирафель действительно был для него совершенством! Сами недостатки ангела делали его таковым! Кое-как добравшись до отеля, Кроули вдруг осознал, что не попросил новое перо. Какая досада! Он тихо выругался, зная, что старые очинки держались на одном его честном демонском слове, и им осталось недолго. Мрачный и угрюмый, он протопал в свои апартаменты и с силой захлопнул дверь. Он уж было направился прямиком к бутылке вина, как его внимание привлекло какое-то белое пятно на кровати. На покрывале его ждали три ангельских пера, искусно отделанные серебром. Удрученный и потерянный, Кроули схватил одно белоснежное перо и прижал к груди. Примечания переводчика: [1] ...Лондон находился в предвкушении международного фестиваля новшеств и инноваций. - Великая выставка промышленных работ всех народов, или Всемирная выставка - 1851 проходила в лондонском Гайд-парке с 01 мая по 15 октября 1851 года. Если вам интересно, Российская Империя тоже была представлена работами Петергофской гранильной фабрики. [2] На рубеже веков демон вернулся в Лондон, где поселился в районе Гросвернор-сквер, в доме, который некогда занимал покойный Оскар Уайльд. - Площадь находится в Мейфэйре, что очень хорошо соотносится с каноном. Дорогой сердцу Азирафеля Оскар Уайльд в 1883-1884 гг. действительно жил в одном из домов, примыкающих к площади, и это место упоминается в нескольких произведениях писателя, например, в пьесе "Как важно быть серьезным". Самое интересное, что дом Дориана Грея из романа "Портрет Дориана Грея" был также помещен Уайльдом в район площади Гросвернор. [3] ...но особая миссия была возложена на гостевую спальню: там демон устроил оранжерею. - В Англии в XVII - XIX веках оранжереи были популярны либо в качестве отдельной пристройки, либо занимали особую комнату, где создавался микроклимат, подходящий для выращивания экзотических растений, в особенности - апельсинов, откуда и название (с англ. orange). [4] Выше в письме ангел рассказывал, что выставка будет проходить в городе Буффало, о котором Кроули раньше не слышал. - Панамериканская выставка (с англ. Pan-American Exposition) проходила в 1901 году в городе Буффало (также Баффало) на северо-западе штата Нью-Йорк. Это второй по населенности город штата после самого Нью-Йорка. Выставка вошла в историю в том числе из-за того, что там был смертельно ранен американский президент Уильям Мак-Кинли. Покушение произошло в том самом Храме Музыки, где Азирафель с Кроули в нашей истории слушали орган. [5] ...город Буффало, что стоит на берегах озера Эри. - Озеро Эри, одно из Великих Озёр, находится на правом берегу реки Ниагары (на границе с Канадой), соединяющей его с озером Онтарио. [6] Наверное, сейчас он, по моде столетия, облачается в костюм-тройку... - мужские костюмы той эпохи имели несколько особенностей: брюки, жилет и пиджак были одного тона и шились из одного материала; пиджак был объемным, широкоплечим и достаточно свободным, что отражено в оригинальном названии "sack suit" (с англ. мешок, мешковатый). [7] ...отправился на поиски такси до ярмарки. - Это еще не было привычное нам по фильмам желтое такси. Первый таксомоторный парк, состоящий из красных газовых автомобилей французского производства, появился в Нью-Йорке в 1907 году. Кроули, скорее всего, нанял конный экипаж. Они назывались "hack" от английского слова "hackney" - извозчик. [8] Чего только не было на Панамериканской выставке: от New York State Building до огромных залов, где были представлены всевозможные технические новинки. - Панамериканская выставка занимала огромную территорию и напоминала, скажем так (для удобства сравнения), наш московский ВВЦ/ВДНХ. В Буффало было много разнообразных павильонов, большинство из которых после выставки снесли, несмотря на огромные финансовые и трудовые затраты на их создание. Потом там построили жилой район с парками. Точно сохранилось здание New York State Building - павильона штата Нью-Йорк. Сейчас там музей. [9] Храм Музыки был возведен специально для выставки, как, собственно, и все остальные павильоны. - Эта сноска сделана в подтверждение предыдущих. Прекрасные и необычные здания были построены для выставки. Вот здесь можно посмотреть кинохронику. Купол Храма Музыки и Электрическую Башню вы сразу узнаете. Это впечатляет, на мой взгляд, если учесть, что речь идет о 1901 г. : https://youtu.be/U2Qihy8-Sgc [10] Панамериканская выставка - это единственное на сегодняшний день место в мире, столь щедро и ярко освещённое... - ГЭС на Ниагарском водопаде, который находится примерно в сорока киломертах, обеспечивала беспрецедентное по тем временам освещение. Это та самая технология, которая неотличима от магии, если верить Артуру Кларку. [11]...возвышалась блестящая громада Электрической Башни, увенчанной крутящимся прожектором и освещавшей выставку, точно исполинский маяк. - Дорогие читатели, вы видели, видели это на видео?! В 1901 году, когда ВК еще и не пахло, там уже Око Саурона честной публике показывали! Простите за эту сноску, ваш покорный слуга Рэтчет, рьяный фанат Толкина, не мог смолчать!.. [12] ...яблоки во фритюре, что подают в ресторане у Великого амфитеатра, просто пальчики оближешь. - Обычно их переводят как оладьи, но, простите меня, это неправда. Рецепт apple fritters, которыми угощаются наши мальчики, простой: режутся крупными кольцами крепкие зеленые яблоки (серединку вынуть), получившиеся кружочки обмакиваются в пончиковое тесто, потом отправляются во фритюр/кипящее масло - и вуаля! Сахар и корица, соответственно, по вкусу. Так что, на мой взгляд, это пончики с начинкой из яблочка или просто яблоки во фритюре, но никак не оладьи... ну или поправьте меня :) Вы же знаете, я всегда готов к обсуждению чего угодно. [13]... прокатиться до ресторана на гондоле через "Американскую Веницию", то есть по специально проложенной по территории выставки сети каналов с улочками по берегам, имитировавшими знаменитый итальянский город. [14] ...не считая Берберийского крестового похода разве что. - Он же: Варварийский, или франко-генуэзский, или Мадхийский поход (1390 - 1391). Крестовый поход по борьбе с берберскими пиратами из Северной Африки, которые активно грабили на Средиземном море и имели базу на острове Мадхия, откуда одно из названий.