***
Уже поднимаясь по лестнице на свой этаж, убийца поклялся больше не заходить в эту аптеку никогда. Раньше там работала молодая девушка, с которой Арсений имел честь флиртовать и даже дарить гематогенки с аскорбинками, купленные у нее же. Он не проявлял к ней симпатию, ему не нравилась она как девушка, не имел цель переспать, в мыслях даже не было ничего из гнусных поступков. Для удовлетворения своих потребностей убийца ездил в «Черную Розу». А с молодой девушкой Попов лишь игрался. Некая безобидная игра, как ему казалось. Прийти потешить себя, свои нервы, свое эго, заполнить некую пустоту в душе. Но это сильно не помогало. Каждый раз приходилось уходить обратно в пустую квартиру, ходить по ней, крутить в руках свой любимый Глок, который уже как родной, все пытаясь пустить обещанную пулю себе в висок, но каждый раз не мог. Слабак.***
Как только Попов зашел в квартиру и захлопнул за собой дверь, сразу же подошел к двери гостиной, медленно опустил ручку и открыл дверь. На диване, накрывшись с головой, лежал Антон, так как плед был коротким, а парень длинным, то ноги в штанах выглядывали. Так и хотелось пощекотать эти босые пяточки. Всем бы это хотелось сделать, но не Арсению. Он не знал спит ли парень или притворяется, может просто лежит, или ему сейчас плохо и физически и морально. Брюнет закрыл дверь, решив оставить юношу одного. Ведь Дима четко дал понять, что нужно беречь нервы. Так как убийце на себя наплевать, но за здоровье будущего заказа Макара еще боялся. Попов поплелся на кухню с купленными за бешенные деньги таблетками. Уже сидя за столом, убийца принялся читать инструкцию по применению.Фармакологическое действие — противосудорожное, анксиолитическое, миорелаксирующее, центральное, седативное
…Подавляет эпилептиформную активность, в связи с чем применяется при лечении эпилепсии и эпилептическихсиндромов
Эффективен при головной боли при мигрени, органическом мозговом синдроме, острой мании, синдроме беспокойных ног, невралгии тройничного нерва, спазмах у детей первого года жизни, судорогах при эклампсии, эпилептических припадках, вызванных испугом, и ряде резистентных судорожных состояний.
Побочные действия вещества: угнетение ЦНС — сонливость (около 50%) и атаксия (около 30%); нарушения поведения (25%), наиболее вероятные у пациентов с психическими нарушениями в анамнезе; нарушения зрения, патологические движения глазных яблок, афония, хорееформные подергивания, дизартрия, дисдиадохокинез, головная боль, гемипарез, мышечная слабость, тремор, головокружение, вялость, повышенная утомляемость, дезориентация, снижение быстроты реакций и концентрации внимания; спутанность сознания, депрессия, амнезия, галлюцинации, истерия, инсомния, психоз, суицидальные попытки, парадоксальные реакции (острое возбуждение, раздражительность, нервозность, агрессивное поведение, тревога, нарушения сна, ночные кошмары и др.).
Но от того, что в упаковке был всего один блистер, а в нем чересчур мало таблеток, уже у самого Арсения начало проявляться «агрессивное поведение» и вовсе не из-за побочки. Отдать немаленькую сумму за это? Проще было бы закупиться огромным количеством шоколада и насильно скормить их мальчугану. Ведь всем известно, что шоколад поднимает настроение. Хоть от этого есть и свои побочные действия в виде диатеза. Потерев лоб пальцами, Попов все же решился на риск, ведь успокоительные развивают зависимость, это что-то вроде наркотика. Но лучше так, чем убивать нервную систему еще молодому парнишке, медленно подводя его к смерти, к болезням. Дима предупредил, теперь брюнет задумался над его словами, понял, что натворил и ругал самого себя за свои же поступки. Всегда было плевать на людей, особенно на пленных, похищаемых ради продажи, ведь все они сразу отправлялись к Сереже в отель, а там уже охрана присматривала за товаром, следили за ним, не давали выйти наружу и так далее. Но в этот раз что-то пошло не так. То, что парень летел с третьего этажа, ничего себе не сломал и не разбился насмерть — это уже чудо, его точно кто-то оберегал. А то, что приземлился на железный прут, фиг знает откуда вообще взялся — это еще одно чудо. Да-да, это чудо. Не проткни свою ногу, Антон бы сидел в отеле Матвиенко, ждал своей участи, потом продали бы, и тогда мальчишка бы не стал рыпаться, подчинялся бы своему новому хозяину, так бы и остался до конца своей недолгой жизни секс-рабом. А сейчас Шастуну остается ждать лишь Макара, который приедет в Россию через недели две. Но будет ли жизнь парня настолько прекрасна по словам Димы? Неужели деньги и правда главное в этом мире? Счастье измеряется бумажками? Но есть в этом мире что-то чистое, настоящее. Например: дружба. Настоящая дружба. А любовь? Любовь не к богатому человеку, а к простому, который не имея при себе ни копейки, пойдет и нарвет цветов с поля, вместо машины, подарит тебе красивый закат и рассвет на крыше. Который сделает тебя по-настоящему счастливым, отдавая свои частички сердца и души, вместо грязных денег.***
Нажав на блистер, на ладонь выпала овальная таблетка далеко не маленького размера. Взяв с холодильника маленькую бутылочку минеральной воды, Арсений направился в гостиную к парню. Тихонько нажав на ручку двери, брюнет одной ногой входит в комнату. Антон как и лежал, накрывшись с головой пледом, так и лежит. Казалось, что грудь не вздымалась, само тело не шевелилось, не меняло положения, ноги так и выглядывали. Где-то в голове промелькнула страшная мысль. В груди чуть сжало, неужели Дима был прав? Пророчество Позова уже начинает сбываться? Арсений не готов сейчас нести Антона на руках к своему другу, а тем более не собирается мочить свое лицо слезами. — Антон, — хотел позвать Попов, но голос содрогнулся и получилось неуверенно, хрипло. — Антон, — прокашлявшись, еще раз позвал мужчина, тот не реагировал. Пару неуверенных шагов к дивану, пальцы поддевают край пледа, чтобы открыть голову парня. То, что на часах уже чуть ли не вечер, а юноша до сих пор спит — это было странно, даже пугало. Легонько отодвинув плед, открывается лицо Шастуна. Закрытые расслабленные веки, длинные светлые ресницы, беззаботная мордашка, бледное личико, будто безжизненное, белые губы. Казалось, что пропала из организма вся кровь, кожа была сине-зеленой, бледной. Уголки рта опущены вниз, губы чуть приоткрыты, передние резцы чуть выглядывали. Разум мальчишки очистился, но только на несколько часов, а может и, вообще, на несколько минут, а дальше снова жизнь, снова боль и переживания. Все, чего так боится сам Арсений, сейчас дает мальчишке, сам терзает его юную, светлую душу. Пальцы брюнета медленно потянулись к бледной, впалой щеке, чтобы легонько коснуться, провести по ней, попытаться разбудить, не пугая. Но как только Антон почувствовал, что с головы пропал плед, стало холодно и светло, то уже сама рука парня потянулась к своей же щеке, не открывая глаза, до сих пор летая где-то во снах. Длинные худые пальцы коснулись в воздухе чего-то очень холодного, веки еле разлепились, чтобы разглядеть комнату. Ужасно сонное состояние, после вчерашней истерики подташнивало, точнее уже тошнило. А что можно сказать про голову? Она разрывалась, будто там взорвался динамит, а мозги разлетелись по стенкам черепушки. Во сне было куда приятней находиться, чем в этой суровой реальности. Зрение постепенно возвращалось, голова медленно начала поворачиваться в сторону столкновения своей руки с чем-то холодным, но почему-то потемнело, будто что-то или кто-то стоял рядом. По всему организму тут же распространился адреналин. Парень широко раскрыл глаза, перед глазами тень, тут же вскакивает с подушки и прижимается в угол дивана, хватая за собой плед. — Ты что здесь, блять, делаешь? — адреналин настолько резко прошелся по нервной системе, что тело до сих пор дрожало от такого выброса. — Живу. Это, вообще-то, моя квартира, — хотел легонько разбудить, но получилось как всегда, так еще и не прикоснулся к этой бледной щеке, которая хоть и была безжизненной на вид, но веяло от нее теплом и спокойствием. — Выпей это, — протянули таблетку и бутылку закрытой воды. Так вот в чем подвох. Шастун мгновенно переполз в другой угол дивана на четвереньках, оттуда спрыгнул на пол. — Нет, — ноги еле держали туловище в вертикальном положении, но несколько достаточно быстрых шагов в сторону двери все же сделал. Нужно уматывать из гостиной, подальше от убийцы, бегать по квартире, прятаться, закрываться в туалете или ванной, ведь таблетки Антон больше не собирается принимать. Сколько в него уже этих таблеток позапихивали, сколько всего кололи в вены, и все это не приводило к чему-то хорошему. Но как только нога перешагивает через порог в прихожую, что-то тянет его обратно, сильно давя на живот. — Куда собрался? — голос прозвучал где-то сзади, за затылком, что аж мурашки пошли по спине. — Ты кое-что забыл, — прям перед самым носом показали таблетку. Антону даже голову не повернуть, ведь сзади стоит убийца, не дает сделать ни шагу. Вот так начинается доброе утро, а точнее вечер. — Я не буду это пить, — губы крепко сжались, чтобы эту непонятную таблетку силой не запихнули внутрь. Парень боялся опять потерять сознание, провалиться в небытие, боялся действий самого Арсения. Может мужчина будет издеваться, пользоваться телом, пока юноша в отключке? Что может сделать еще Попов? Отыметь, убить, еще раз отыметь… А может от этой таблетки опять отключится тело? Хотя таких таблеток не бывает, тут нужно жидкое вещество в вену. — Смотри, я пока добрый, разрешаю тебе выпить ее самому. Или есть другой вариант… Буду впихивать силой, — Арсений ждал ответ, держал беглеца за живот, прижимая к себе ближе, чтобы не дергался и не вырывался. Таблетку держал прям перед глазами юноши. — Я с твоих рук больше никогда не буду ничего брать. Особенно таблетки, — Шастун хорошо так потерялся в пространстве, комнату будто летала, все потому что резко встал после пробуждения. — Дам тебе вторую попытку ответить правильно, — Попов не очень хотел впихивать снова в чужой и без того изуродованный стрессом и депрессией организм. — Она так и так окажется в тебе, тебе решать каким способом, — а сжатая в пальцах таблетка становилась все ближе. — Сам жри свои таблетки, — парень с силой ударил локтем в грудь убийцы, а ноги понесли вперед, чтобы вырваться и уйти от близкого контакта. Мужчина прошипел, чуть согнулся, ведь локоть у юноши острый, даже очень, но хватку на чужом животе не ослабил. — Ты свой выбор сделал. Теперь моя очередь, — холодные пальцы мигом нажали на щеки, чтобы губы разомкнулись. Таблетку силой впихнули в рот, пока парень мотал головой, пытаясь выплюнуть ее на пол. Тут же открыли бутылку, подбородок сильно подняли вверх, а воду залили в рот. Антон начал давиться, ведь голова поднята, а значит вода лилась напрямую в горло, иногда попадало в не то, поэтому вода текла еще и через нос, пытаясь вдохнуть воздух, но выдыхалась лишь жидкость. Не пришлось даже закрывать рот и зажимать нос, чтобы таблетку проглотили, все прошло само. Шастун сам не понял, как она проскользила внутрь. От него тут же отстранились, оставляя злого, взбешенного мальчишку на одном месте. Только когда он опустил голову, из носа хлынули струи воды, текли прямо на пол. Озверевшие изумруды сначала посмотрели на пол, на мокрую лужу с носа, а потом на убийцу, который сложил руки у себя на груди, наблюдая за всей этой картиной. — И не говори, что я тебя не предупреждал, — ладонь сильно шлепнула малого по плечу, а сам мужчина вышел в прихожую. Антон лишь про себя вспоминал все маты, которые только знает. Вот и что сейчас будет происходить? Оставалось только ждать. Или…?***
Подождав пять минут, пока все уляжется, Шаст тихо выходит из гостиной, направляясь в уборную. Была одна идея. Как только тело выходит из стены, сидящий на кухне убийца тут же повернул голову в сторону шуршания. Сейчас нужно себя вести как ни в чём не бывало, поэтому легкие шаги в сторону туалета, и вверх поднятая голова. — Куда пошел? — но парень не отвечал, лишь целенаправленно шагал к двери. — Я тебя спрашиваю, — кто-то недоволен, когда ему не отвечают. — Я в туалет хочу, — вполне спокойный голос. Но видимо старший заподозрил неладное. — Если выблюешь все из себя, то в следующий раз будешь блевать кровью. Я тебе это устрою. Ты меня понял? — Антон остановился и испуганно посмотрел в сторону будто безобидного Арсения, сидящего за столом, роясь в своем телефоне, даже не поднимая глаза наверх. — Не понимаю о чем ты, — рука уже потянулась к ручке двери. — Если ты сейчас зайдешь внутрь и закроешься, то когда ты выйдешь я пересчитаю все твои ребра. Ах да, и сломаю их, — глаза до сих пор опущены в мобильник, большие пальцы что-то печатали. — Да я правда в туалет хочу, — парень всячески пытался обмануть убийцу, разводил руками, строго глядел на опущенные вниз веки. Конечно, можно было быстро проскользить в туалет, но боюсь, что Арс и правда пересчитает парню ребра. — Потерпишь, — брюнет как будто чувствует пристальный взгляд, поэтому поднял свои ярко-голубые глаза наверх, от чего вздрогнул даже парнишка. — А я сильно хочу, — Шастун цокнул языком, все же нажимая на ручку двери, за которой был белый друг. — Ладно, — телефон громко положили экраном вниз на стол, а сам Арсений встал со стула и начал подходить ближе, — Пошли со мной, — все это для того, чтобы проследить и не допустить выворачивания чужого желудка наизнанку. Таблетку нельзя выблевать, иначе не подействует. Логично? — Что?! — таких круглых глаз, как сейчас у юноши, вы еще не видели. Это было не просто удивление, это было уже ахуевание от такого предложения. — Ты совсем чокнулся? — палец покрутили у виска, но мужчина все ближе, пришлось парню пятиться назад, отходя от двери туалета все дальше. — А ты чего стесняешься? Я уже все там видел. Даже позавчера тебе др… — Стоп! — резко выкрикнул Антон, не желая слушать продолжение. — Заткнись. Я тогда был не в себе. Это была ошибка, — шатен указывал пальцем на мужчину, пытаясь расставить все точки над «i» в этом вопросе. — Это как-то само…на эмоциях, — пришлось размахивать руками, а глаза опустить вниз. Было стыдно разговаривать с убийцей на такую деликатную тему, хотя они оба виноваты в той ситуации. Грубо говоря: Арсений настоял, а Антон сразу же согласился. Казалось бы, что ничего такого, можно просто забыть и не вспоминать, но дальше делать вид что ничего не произошло, было сложно. — На эмоциях? — тихо переспросил брюнет, останавливаясь в метре от мальчишки. — Да, — Шаст сам не знал почему, но хотелось раскрыть душу, сказать все о чем наболело. Но в глазах резко все расплылось, потом резко все вернулось на свои места. Большого значения не придал. — Я… — Антон замолчал, жестикулируя ладонью, пытаясь правильно донести мысль. Было так неловко признаваться в чем-то своему похитителю, — То есть, у меня… — ладонь будто говорила все вместо своего хозяина. Но Арсений ничего не понимал, он не знал язык глухонемых, поэтому просто ждал, пока тот в чем-то признается. — Нуу… — Ну?.. — Попов просто боялся услышать продолжение, глаза были чуть ли не на выкате, подходить ближе просто не имел смелости. — Боже, — почему это так тяжело? Ладонь просто закрыла глаза, а пальцы панически терли брови. — Ты в прошлый раз не дал мне досказать, когда… — а может Шастун просто боялся реакции убийцы? Тот ведь убийца, убивает людей, от него ожидать можно все что угодно. — ну, когда пощечину влепил, — Арсений стоял на одном месте, не собирался перебивать парня, думал. Вспомнил, как с размаху проехался по щеке, как мальчишка упал на пол, прикрывая свою голову, а ведь тогда он правда хотел что-то сказать. — Ладно, — резкий выдох, ладонь закрыла губы, молясь чтобы мужчина не услышал то, что сейчас собирается сказать шатен. — У меня были некие проблемы, с которыми я сам не справился, а ты… как бы помог, — из-за ладони на губах и из-за низкой опущенной головы, было плохо слышно, но брюнет примерно понял посыл. — Тебе было плохо, и ты ничего мне не сказал? — спокойствие для Арсения — это что-то новенькое. Голос был тихим. Видимо, Диме удалось вразумить своего друга своей прямотой. — Мне не было плохо, — вот только как сейчас стыдно Антону. Говорить такое… Зачем он вообще завел этот разговор? Из-под опущенных век юноша взглянул на мужчину, потом опять посмотрел вниз, потом снова посмотрел на старшего, пытаясь распознать реакцию. — Врешь. У тебя что-то болело? — Антон помотал головой. — Почему не сказал? — нужно сдерживать свою агрессию, нужно сдерживаться, чтобы не наорать, ведь все это рассказать было сложно для парня, и Арсений это понимал, хотя не до конца. По лицу, можно было определить, что убийца в тихом гневе и даже в растерянности. Запихнул руки в карманы штанов, лицо поднимая наверх, кривя свой рот, чтобы сдержать крик, не выпускать чертей наружу. — А как бы я тебе сказал? Что ни день, так одни испытания на выносливость и выживание, — казалось, что Антон потихоньку укорачивался, пытался стать меньше. Хотел где-то спрятаться, раствориться в воздухе. — Если бы сказал, то у тебя бы была неадекватная реакция, — на это убийца уже не ответил, видимо, не знал как и что. — И?.. Я тебе как бы помог? — Попов прищурился, пытаясь понять чем именно помог, и почему Антон сам с этим не справился. — Мгм, — а голова все ниже и ниже. Так парень оправдывался, пытался доказать, что все, произошедшее в ту ночь — это просто совпадение. Случайность. Тупо случайность, а не какие-то тупые чувства. Но врать он может кому-то, а Бес-то все знает, все чувствует и улыбается. — И… Тебе понравилось?.. — Арсений нервно сглотнул ком в горле, а дыхание чуток участилось. — Мгм, — по инерции сказал Антон. — Что? Нееет! — голова резко поднялась, а изумруды столкнулись с испуганными океанами. Шастун сейчас понял, какую глупость сморозил. Как могло не понравиться, если сам же он умолял в ту ночь не останавливаться убийцу. — То есть, да, но и нет. Черт, ну я же сказал, что это все на эмоциях, — ну а говорить про галлюцинации в виде Беса и Дьявола- Арсения в отражениях и во снах, Антон не стал, казалось, что это точно лишнее. Шастун еще что-то хотел добавить, может даже получить ответ на свой вопрос, но голова снова закружилась, а тело понесло назад. Если бы не резко выброшенная рука Арсения, парень бы лежал сейчас на полу, разглядывая потолок. Антон снова очнулся, взглянул на свою руку, а его ладонь лежала в ладони Попова. Оба смотрели на свои сцепленные руки, пытаясь понять как так вышло. Тупили оба, не понимали оба, чувствовали что-то странное в груди тоже оба. Резкое дерганье рук на себя и старшего, и младшего, пальцы и ладони мигом размыкаются. Мужчины напугано смотрят друг на друга, прижимая каждый свою руку к груди. Максимально странная реакция людей на прикосновение. — Тебе лучше лечь, — убийца делает маленькие шажочки назад. — Что ты мне дал? — казалось, что после такого откровения, брюнет должен был ответить хотя бы на этот вопрос. — Скоро узнаешь.***
Арсений уже целый час слышит стоны в соседней комнате, но заходить туда категорически не хочет. Все эти два дня мужчина думал, что есть маленький шанс, что он хотя бы симпатичен как человек парню. Но если это и правда, то не вяжется между собой два факта: Антон тыкал пистолетом в спящего Попова, и Антон стонал, когда сам же Попов помогал скинуть лишний груз с плеч. Все это происходило в один и тот же промежуток времени, юношу кинуло из одного угла в другой, причем очень резко и непонятно для самого убийцы. Но сейчас раскрылась половина карт. Большая проблема, которая завела еще молодого мужчину (Антона) в тупик. Два инстинкта боролись внутри организма, и в итоге никто не остался в плюсе. Инстинкт самосохранения не давал физиологическим потребностям волю. А с молодым организмом все еще сложнее, все намного сложнее. Когда гормоны просились наружу, то в дело сразу вступала паника, стресс, страх смерти, ведь находиться рядом с убийцей и жить в его квартире- это безумие. Много ли из вас смогли сохранить спокойствие, живя с такой персоной под боком? Смогли бы только психи, не так ли? Вот они (страх, паника и стресс) и не давали расслабиться, держали тело в напряжении все три месяца, пока гормоны бились из молодого организма, разрывая его на части. И Арсений это понял, когда парень признался в проблеме, которую сам и не смог решить. А Антон бы и не решил ее. Так заведено природой, что организм больше хочет жить, поэтому при виде опасности включает все, что нужно для спасения человека, выключая при этом все ненужное. Но то и другое было ровно на половину, ведь, грубо говоря, никакой опасности и не было… Никто не стрелял прямо в парня, никто не резал его на живую, но было избиение и моральное насилие. И для того, чтобы отключить страх, его нужно довести до самой верхней точки, а потом резко понизить. Как это было в ту ночь? Попов приставляет пистолет к виску Шастуна, страх резко увеличивается, организм хочет жить, выбрасывается огромное количество адреналина, чтобы бежать спасаться. Нажатие на курок, спусковой механизм срабатывает, это слышит сам юноша над своим ухом, точка страха зашкаливает до невозможности. Минута или две отключения организма от реальности, потом включение и осознание безопасности. Ведь пистолет был не заряжен. Шкала страха резко обрывается, оставляя только накопившиеся гормоны и физиологические потребности молодого организма. Не зная всего этого, Арсений просто решает проблему Антона, помогает хотя бы чуть-чуть избавиться от раздирания организма изнутри. Но только Попов-то не знал, что происходит с парнем. Думал, что разрешение прикасаться к себе — это вроде взаимной симпатии, некое признание в доверии, ну а в случае убийцы — это просто похоть. А оказывается, что на тот момент Антону было абсолютно пофиг: кто это делает, человек какого пола, что это вообще за человек. Это заставило Арсения задуматься о своих дальнейших действиях, задуматься над сказанными словами и поступками. А парень в соседней комнате так и стонал, таблетки делают свое дело, заставляя пугать юношу своими побочными действиями. Идти успокаивать и заслуживать доверие?***
Черная голова медленно высовывается из дверного проема, разглядывая гостиную, откуда доносились звуки. Антон мельтешил по комнате, ходил туда-сюда, выводили круги, мерил своими шагами площадь пола, при этом глубоко дыша, держась за свою грудь. Казалось, что тот задыхался, но это была лишь паника. Что за таблетку ему дали? Почему от нее начался тремор конечностей? А руки почему поднимаются только наполовину? Арсений прошел мимо двери, прямиком на кухню, налил в стакан воду. Ведь обычно так проявляют заботу? Некий знак внимания. Антону же будет приятно получить такой знак? Ведь правда? Попов заходит в гостиную, на звуки панического дыхания, держа в одной руке стакан. — Антон, успокойся и попей воды, — руку пододвинули вперед. Сам же Антон резко остановился, больше не ходил кругами по комнате, даже перестал дышать, а сразу резко повернул голову на зашедшего мужчину. Изумруды заблестели. Вон он, человек, который виноват во всех смертных грехах. Целенаправленные, быстрые шаги в сторону убийцы и протянутой руки, и парень стоит уже очень близко. За то, что в него пихнули очередную таблетку, Шастун был очень разозлен. А за то, что организм потихоньку начинает пропадать и перестает подчиняться хозяину, злило в три раза сильнее. Но Антон все же принимает этот гребаный протянутый стакан и тут же обливает водой лицо Арсения. — Сам попей, — сжатые зубы, темно- зеленый глаза, скривившееся морда — все это напоминало злого убийцу. Юноша берет дурной пример. Арсений медленно поднимает свои веки, а с челки так и падают капли, со лба течет вода, скатываясь на подбородке в целую струйку, которая уже течет на пол. Мужчина ожидал немного другой реакции, конечно, не в объятия бросаться, но хотя бы сказать «спасибо». Где-то внутри вскипел тот спокойный и уравновешенный Попов, выпуская наружу всех своих чертей, открывая клетку, спуская с цепей всех бесов. Позволить кому-то так себя вести? Вы что, бессмертные? Рука тут же замахивается, бьет по стакану, а тот выскальзывает из длинных пальцев парня. Все содрогнулось внутри у Антона, как только в ладони стало пусто, а где-то сбоку послышался ужасно громкое звяканье осколков, встретившихся с полом. Стакан попросту рассыпается на мелкие осколки, такими темпами в квартире не останется ни единой посудины. Рука убийцы мигом выстреливает вперед, пальцы сжимаются на тонкой шее шатена, а сами изумруды испуганно пялятся на черные дегтевые океаны. Черти так давно не выходили наружу, и вот сейчас выпал такой шанс. Шанс, наконец, почувствовать тепло юной души и питаться ее страхом. Но в голове сразу всплывали предсказания Димы. И теперь Арсений сам побежал собирать всех своих чертей, застегивая на их ошейниках железные цепи. И глаза смягчились, посветлели, а пальцы тут же разжались на чужой шее, и ладонь уже лежала на плече испуганного и не двигающегося парня. — Соберешь осколки и вымоешь пол. Понял? — с лица до сих пор стекали капли воды. Указательным палец показал на остатки стакана, а сам убийца вышел от греха подальше. Зашел зачем-то в гостиную, напугав мальчишку еще больше, а хотел успокоить, но Антон сам виноват, нужно отдавать отчет о своих действиях. Ведь Шаст знал чем чревато такое его поведение и все равно сделал. Попов все же смог остановиться, не поддаваясь внутреннему Дьяволу вырваться и разрушить все на своем пути. Тем более мужчина и правда хочет помочь, загладить свои ошибки, скармливая сильные успокоительные и седативные препараты. Остается совсем чуток подождать и парнишка свалится спать, давая отдохнуть своей нервной системе и успокоиться брюнету.***
Арсений наконец спит, открывшись до пояса одеялом, приоткрыл рот, но резкий толчок, а потом резкий поворот головы, и мужчина просыпается. К такому беспокойному сну никогда не привыкнешь, всегда будет мучить, дергать и медленно убивать. Каждый раз видит мучения наяву, так еще и во снах убивают снова и снова близких ему людей. Сережа и Дима появляются там редко, дети и Алена присутствуют чуть ли не в каждом сне, а Антон постоянно смотрит на убийцу с презрением и отвращением. Каждый раз парень меняется местами с погибшей женой, и теперь вместо нее на полу лежит он. Телефон показал два часа ночи, а в квартире до сих пор горит свет, в то время, когда у Арсения в комнате кромешная темнота. Откинув с сторону одеяло, мужчина пошел проверять свою квартиру. В прихожей темно, в гостиной тоже, а вот на кухне как раз таки и горел свет. Туда и направился брюнет. За столом сидел Антон, точнее лежал, уткнувшись носом в свои сложенные руки. Были видны только макушка и ушки. Заснул прям в таком состоянии. Арсений еще минуту пытался понять как так вышло, потом подошел ближе и легонько похлопал того по спине тыльной стороной ладони. — Антон, время два часа ночи. Иди спать, — мальчишка пробубнил куда-то в руки, но не встал. — Давай, давай. Вставай, — погладил по спине, чтобы разбудить, но тот не в какую. Седативные хорошо работают. — Мгм, — лица не видно, юноша не собирается вставать, ему и в таком положении даже очень удобно спится. Нет никаких проблем. — Что «Мгм»? Давай перемещайся на диван, — ну раз уж убийца проснулся и уже на кухне, почему бы не попить заодно и водички. Открыв холодильник, за спиной послышалось недовольное сонное сопение. — Я тебя хочу, — Арсений чуть не отпустил бутылку воды из рук, как только услышал эту фразу. Стало даже как-то не по себе. Глаза застыли, а корпус медленно начал разворачиваться в сторону парня. — Что? — в голове прослеживались нотки страха. — Я спать хочу, — еще раз повторил Антон, но уже громче говоря прямо себе в руки. Мужчина ничего не понял, а если приглядеться, то на лбу можно увидеть загрузку. Мозг прогружался, причем очень долго. Либо брюнет не до конца проснулся, либо все это была фантазия, и послышалось, либо Антон и правда так сказал. — Если хочешь спать, то иди уже отсюда. — Неа, — Шаст опять провалился в сон. Чувствовал, как его бьют по плечу, всячески тормошат, но было даже лень открыть глаза. — Давай, Антон, проснись. Здесь нельзя спать, — но на тормошения парень лишь мычал, пытаясь отвязаться от настойчивого зануды. Уже у самого Арсения не было сил, поэтому пришлось делать все самому. Стул с мальчишкой отодвигается, заставляя голову ползти по столу. Брюнет заводит руку под чужие колени, а вторую за спину, поднимает обмякшее длинное тело на руки. — Спатки хочешь, да? — мужчина, сам не знал почему улыбнулся, смотря на спящее расслабленное лицо. Какие все-таки хорошие таблетки, которые так облегчают жизнь, жаль что это только временный эффект. — Мгм, — промычал куда-то парнишка в грудь, не сопротивляясь, размякая на руках убийцы, растекаясь на них. — Вот ты такой худой, почему такой тяжелый? — кряхтя Арсений нес спящего в гостиную на диван. — Мгм, — тот даже не обращал внимание на вопросы, тупо поддакивал. — «Мгм», — спародировал его брюнет. Он даже замедлил шаг, чтобы подольше разглядывать спокойного сонного Шастуна, почувствовать кого-то под сердцем, чувствовать его тепло. Сейчас бы он поправил тому светлую челку, если руки не были заняты. А Антон не может ни ответить, ни пошевелиться, ни сопротивляться, так было хорошо делать с этим все, что хочется. Как большую плюшевую игрушку, которую можно и обнять, и погладить без препятствий, даже поцеловать, если совесть, конечно, позволит. Но голова Шаста начала сползать с груди, и в итоге свисала с руки, находясь уже вверх тормашками. — Меня тошнит, — пробубнил тот. — Так подними голову и перестанет, — парень открыл глаза и увидел пол, перевернутую комнату и даже кусочек стопы старшего, но шея не слушалась, голова не могла подняться. Пришлось снова закрыть глаза. Тело кинули на диван, причем в воздухе переворачивая, что лицо упало прямо в подушку. Сверху сел и сам мужчина, расставляя свои колени по бокам. — Эй, — возмутился в подушку Антон, но даже не пытался скинуть того с себя. Ну если хочет, пускай сидит, поэтому тело снова обмякло. Арсений запустил руки под чужую футболку, ладонями скользя по спине, растирая кожу, что аж юноша начал постанывать, не вдупляя всего происходящего. За низ футболки потянули, пытаясь ее снять с лежащего тела. Пришлось самому поднимать длинные худые руки над головой, поднимая кофту все выше, и наконец снимая ее с туловища. Холодные пальцы начали скользить по позвоночнику, как будто пересчитывая каждый позвонок, щупали лопатки, обхватывали плечи, все это можно было делать, пока парень лежал, не мог и даже не хотел ничего говорить, думать и особенно двигаться. Пальцы уже двигались вниз, перебирая ребра сначала на одной стороне, потом на другой, но одно неверное нажатие и Шастун резко вздрагивает. — Ай! — крикнул тот в подушку, закусывая наволочку зубами. Попов сразу оторвал руки от тела, пытаясь понять что же он не так сделал. Ладонь снова тихонько притрагивается к месту, где вздрогнул мальчишка. — Больно! — убийца начал присматриваться, ведь в темноте все плохо видно, но так как глаза уже привыкли, то на ребрах заметил темное большое пятно. Просто огромный синяк. Руки сразу же начали осматривать кожу, не притрагиваясь к больному месту. Потянув за бок, юношу переворачивают на спину, а голова лежала на боку, глаза закрыты. Просто на весь бок синяк. Как так получилось? Когда? — Бог ты мой, — брюнет был в шоке от увиденного, неужели это он натворил? Просто Все тело парня было изуродовано: проткнутое бедро, вывихнутая лодыжка, уже проходящие синяки от пальцев на шее, на животе розовые следы от кнута, на запястьях следы от веревок, теперь еще и огромный синяк на весь бок. Рука все щупала рёбра, боясь почувствовать сломанное ребро или трещину, под болезненными прикосновениями юноша уворачивался, не открывая глаза, но чувствуя каждое движение убийцы. Ладони шатена слабо схватившись за чужие запястья, но брюнета это не остановило. Он продолжал ощупывать, слегка надавливать, считать все двенадцать ребер, снова и снова перебирая пальцами, пока ладонь парнишки держалась за предплечье, немного хмурясь, мыча, что-то бубня. В голову тут же врезалось воспоминание.…но Антон не успевает договорить, как Арсений резко разворачивается всем телом, при этом замахивая ладонь, и бьет тыльной стороной по лицу парня. На всю квартиру раздается громкий шлепок, удара ладони о щеку. Вырвался короткий стон. От такой сильной пощечины Шастун просто летит на пол, приземляясь на бок, ударяясь ребрами о холодную плитку. Он мгновенно берется за щеку, с ужасно испуганным глазами смотря на Арсения, стоящего на месте и смотря на изуродованное от ужаса лицо. Парень просто лежал, часто дышал и боялся подняться на ноги, вдруг прилетит еще раз, но уже кулаком…
Попов просто мгновенно встает с дивана, испуганно смотря на этот синяк. Что же он творит? Зачем он это делает? Для чего? Чего же этими действиями хочет получить убийца? Спасение? Спокойствие? Хочет за чужой болью спрятать свою? Антон открыл глаза, когда уже не чувствовал холодные пальцы на своем голом торсе. — Арсений? — парень привстает на локтях, оглядывая комнату, но было пусто и темно. А также одиноко и страшно. Куда делся Арсений? Почему, когда юноше нужна поддержка, его рядом нет? Испугался? А кого? Самого себя или своих чувств? Шаст надул нижнюю губу, как бы обижаясь на то, что его оставили опять одного. Кинули в воду с проблемами, ожидая, пока выплывет сам. А как же кинуть спасательный круг? Он был как никогда кстати. Хотя его уже кинули в виде седативных препаратов. Веки опять закрываются и голова падает на подушку. Секунда и крепкий сон.***
Утром Арсений снова разбудил Антона, но только не тихонько и нежно, а очень даже грубо. Резкие и сильные шлепки по спине. Естественно юноша сразу вскочил, разлепляя свои веки, хватаясь руками за воздух, а зрачки панически бегали по всей гостиной. Арсений протянул ему еще одну таблетку и воду, ничего не говоря и сурово смотря в изумруды. Недолго думав, Шастун взял белый овальчик, закинул его в рот и запил все водой. Вчера и правда немного полегчало. Все проблемы отошли на второй, даже на десятый круг. На уме не было ничего. Вот Антону сейчас это было нужно, сбежать от этой реальности, погрузиться куда-то в себя, в темноту. Хотелось тупо пялить в стену, зависнуть и не отвисать до тех пор, пока все не встанет на свои места. — Открой рот, — Шаст открыл рот, чтобы показать, что таблетка проглочена. — Подними язык, — сам же мужчина осматривал чужой рот, не доверяя юноше. Как-то просто все выходит. Не стал спорить, сразу взял и проглотил. Странно. После Арсений просто уехал опять по своим делам. Опять в подвал к Руслану и Алешке, пытаясь выпытать информацию о заказчике. Вечером опять домой, не забыв заехать куда-нибудь в магазин и купить быстро приготовляемой еды. Или сразу готовой. Овощи для салата, творог на завтрак, яйца и молоко для омлета. Это максимум. Опять утро, опять работа, опять смывать со своего тела кровь, опять ничего от Алексея и опять домой. Снова утро, снова Антону принес таблетку, снова на работу, снова в магазин, и домой к пацану, спокойно сидящему в прихожей, дожидаясь прихода убийцы. Опять гребенное утро, снова гребные таблетки, которые быстро заканчиваются, а эффект с каждым днем увеличивается, хотя должно быть наоборот. Снова на работу, снова ничего, снова домой. Антон все меньше говорит, все больше наблюдает и ему ничего не мешает. Опять утро… На этот раз парня не отпустило даже после долгого сна, но это не помешало мужчине снова дать таблетку и поехать на работу. Вечером Шастуна развезло. Не отвечает на вопросы, не может ходить, лишь ползает по полу или просто сидит в углу. Снова утро… На этот раз Арсений не смог добудиться до Антона, но это не помешало поехать убийце на работу. Юноша стал спать чуть ли не по двадцать часов в сутки, что должно настораживать. Попов снова приехал домой весь в чужой крови, снова принял душ, а выходя оттуда, заметил как мальчишка сидит в самом дальнем углу коридора, куда даже свет не доходил, облокачиваясь о стену спиной. Он закатывал глаза, а потом заснул в этом положении. Опять это гребаное утро..... Попов сразу заглянул в гостиную, там не нашел парнишку, обошел все квартиру в поиске пропажи. В ванной нет, в туалете тоже, на кухне пусто, даже в своей комнате искал и не нашел. Но когда зашел в глубь гостиной, обернулся, то нашел свою потеряшку. Антон сидел в углу своей комнаты, прямо за дверью, спал, облокачиваясь головой о колени. То, что юноша прячется от посторонних глаз, там и засыпает, сильно настораживало убийцу. Так обычно делают коты или собаки, когда чувствуют приближающуюся смерть, и уходят в то место, где их не смогут достать. В этот же день, когда Попов приехал с работы, то наткнулся на распластавшегося по всему полу в прихожей Шастуна. Он лежал как будто мертвый. Грудь не вздымалась, рот был открыт, а глаза даже не открылись на шум открывания входной двери. Кинув на пол спортивную сумку, Арсений тут же подбежал к парню, упал перед ним на колени, и прижал к себе обмякшее тело. Шея не держала голову. Попов просто истерично начал прикасаться к запястью и сонной артерии, пытаясь нащупать пульс, а пальцы подносил к носу. И пульс и дыхание было. — Антон! Антон! — держа на руках верхнюю часть туловища, мужчина тряс его, пытаясь разбудить, привести в сознание.- Боже, пожалуйста! — ноги лежали на полу, а голова свисала с рук. — Антон, прошу тебя! — по щекам похлопали, попыталась открыть глаза, чтобы проверить зрачки на реакцию на свет. Но юноша сам устало открывает глаза, первым делом встречаясь взглядом с перепуганным убийцей, который почему-то весь побледнел. — Антон, что случилось?! — глаза были просто прозрачными, а кровь из организма будто пропала. Страх заполонил убийцу. — Я заснул, — еле шевеля губами, проговорил парнишка, до сих пор не в силах пошевелить рукой и вообще всем телом. — Просто заснул, — выдыхая повторил Арсений, прижимая голову шатена о свою щеку, придерживая за затылок, чтобы шея не напрягалась. — Просто заснул, — рука обвила спину, приподнимая туловище и прижимая к себе, боясь отпустить. Пальцы на другой руке гладили по волосам, заставляя Антона опять закрыть глаза и заснуть.***
Всю ночь Арсений не спал, сидел на своей кровати, держа на руках парня, который вообще не вдуплял где находится, и что от него хотят. Он просто спал, носом зарываясь в кофту убийцы. Попов качался взад-вперед, пытаясь убаюкать, но не юношу, а себя. Брюнету было очень страшно. Сердце отказывалось биться, а легкие взбирать воздух. Просто смотрел в одну точку на стене и покачивался. Посмотрев на шатена, Попов сразу потянулся к его лицу, не думав, облокотился своей щекой о щеку молодого личика, находя в спящем поддержку, чувствуя тепло, хоть кожа была холодной. Пальцы залезли в волосы на затылке, массируя голову, сжимая в ладони светлые прядки, а щекой прижимаясь к виску. — Ммм, — Антон нахмурился, ведь его разбудили, недовольно промычал, но глаза не открыл. — Всё-всё-всё, — старший отстранился, продолжая ладонью гладить скулу. Но Шаст в полудреме скидывает руку убийцы с щеки, и это движение было максимум. Поэтому юноша сразу ушел в сон. Арсений так и просидел всю ночь, не смыкая глаз, руки все ближе прижимали длинное спящее тело к своей груди, немного сам покачивался, не в силах усидеть на месте. Чтобы успокоиться, нужно делать что-то, нужно отвлечь себя. Но к утру у убийцы уже не было никаких сил сдерживать в себе агрессию и страх. Положив голову парня на подушку, а сверху на ноги накинув одеяло, брюнет вышел из своей комнаты, прихватив телефон с собой. Но уже на кухне, когда Дима взял трубку, мужчину прорвало. Он орал на своего друга, размахивал руками, за то, что врач выписал очень странные таблетки, из-за которых юноша перестал понимать, где он вообще находится, перестал отвечать, а только лишь мычал, спал, сидя на полу, прятался по углам. В ответ Позов тоже орал как не в себя, чтобы тот внимательнее читал инструкцию, предлагаемую к таблеткам, а не безраздумно пихал их в чужой организм. Также приказал приехать на капельницы, чтобы пацана отпустило, в ответ на это убийца послал друга на три буквы и отключился.***
Пока мальчишка спал и пускали слюни на подушку убийцы, что одновременно и отвратительно, и мило, брюнет решил сходить в магазин, купить продукты для супа. Вроде бы суп помогает во всех бедах? Заболел? Выпей бульончика. Отравился? Покушай супчика и все пройдет. Нет аппетита? Ну съешь пару ложечек супа, и силы тут же придут обратно. Тем более Арсений заметил, что с каждым днем Антон все худее и худее, все тоньше и тоньше. С этим надо было что-то делать. По пути в магазин, Попов не один раз набирал Сережу, который категорически отказывался брать трубку, а в ответ слышались длинные гудки и все.***
Придя домой через час, мужчина сразу побрел на кухню. Там же он и столкнулся с парнем. Антон сидел, прижавшись спиной о кухонный шкафчик, а голову запрокидывая назад. Он опять спит, но зачем переполз с уютной кровати на холодный кухонный пол? Неужели, так ему удобнее? Что сейчас творится в голове у Шаста? Да ничего. Там пусто и темно. Разум очистился, тело само делает все привычные движения. Попов не понимал что сейчас делать с этой длинной палкой и как его уложить в кровать или на диван, а не на пол или в угол, где любил сидеть шатен. Решил не заморачиваться по этому поводу, пускай сидит пока здесь под присмотром старшего, пока тот готовит суп. Так можно контролировать перемещение своего «ребенка» по квартире, но сначала нужно выложить продукты из пакета. Помыв руки, заодно и овощи, мужчина начал нарезать небольшими кубиками картошку, не забыв поставить маленькую кастрюлю на плиту, ожидая закипания воды. Пока Арсений был занят, не смотря вниз на парнишку, вообще не обращая на него внимания, но пытаясь ногами не наступить. Антон устало открыл глаза, как будто не спал двое суток, увидел перед собой ноги в брюках, приподнял голову и увидел уже самого Арсения, не обращавшего на шевеления шатена никакого внимания. Шаст уже куда-то далеко улетел, котелок не варил, будто детство вернулось. Рука медленно поднялась и потянулась к чужим брюкам. Пальцы провели по ткани, потом снова и снова. Такая приятная текстура, парень чуть помял штанину, слушая шуршание плотной ткани. Такой странный и беззаботный интерес, хотелось что-то пощупать, потрогать, погладить. Но Арсения испугали чьи-то касания, тут же он посмотрел вниз на свои ноги и увидел мальчишку с любопытной мордой, протягивающего руку к чужой ноге. Мужчина замер, позволял трогать свои брюки, слушать их шуршания. Он даже улыбнулся при виде такого поведения шатена. Найдя где-то на столешнице купленный маленький сок, Арсений сел на корточки прям перед Антоном, пытающимся сохранить равновесие головы, но она такая тяжелая. — На, — брюнет протянул коробочку, но Шаст лишь тупо пялился на нее, не понимая, что от него хотят. — Это сок, — решил уточнить, но тот не шевелился, и тупыми глазками пялился то на коробочку, то на убийцу. — Ну? Не хочешь что ли? — старший тоже не понимал что делать. Поэтому не найдя для себя ответов, сам воткнул трубочку в коробочку, и поднес ее к чужим, бледным губам. — Вкусно? — Антон начал втягивать яблочный сок. — Держи сам, — он схватил тонкую руку и поднес ее к коробке, чтобы юноша сам держал ее в руке.***
Приготовив как умеет суп, Арсений всячески пытался накормить сонного мальчугана, но это плохо получалось. Что он только и не пробовал: кормить с ложки, насильно запихивать, сам ел, чтобы показать, что суп очень вкусный, но максимум удалось скормить половину тарелки. Дальше убийца не стал пытать ни себя, ни Антона. Ушел в свою комнату, не закрывая за собой дверь.***
Арсений сидел за письменным столом часа два, все писал что-то в своей папке, быстро выписывая с ноутбука важную информацию. Но через открытую в комнату дверь приполз парень, аккуратно переползая через порог и садясь прямо около шкафа, разглядывая убийцу, его реакцию на себя. Тот лишь закинул ногу на ногу и развернулся корпусом к зашедшему (приползшему) гостю, дергая между пальцами ручку. Антон внимательно смотрел на эти пальцы, на ручку, а потом посмотрел на свою ладонь. Неужели у него такая же? То, что Шастун пялился на свою руку, с интересом разглядывая, Попова очень рассмешило. Такой спокойный парнишка, такой любознательный, тупенький, хоть это и была заслуга таблеток. Седативные уж очень хорошо действовали, разморили парня аж до состояния непонимания ничего вокруг. С улыбкой на лице Попов встал со стула и начал подходить к шкафу, где сидел на полу парень, рассматривая свои пальцы. — Чего там у тебя? — вся эта ситуация смешила мужчину, он уселся напротив парня и тоже смотрел на его ладонь. — Смотри, у тебя пять пальцев, — Арсений смеялся, когда увидел непонимания и любопытство к своей же руке. — Это большой палец, — брюнет схватился за большой палец, чуть дергая. — Вот это указательный, — улыбка не сползала с лица, он тыкал в чужие пальцы. — Это средний, но ты только не показывай его никому — это не прилично, ладно? Это безымянный, а вот этот маленький-это мизинец, — Арсений специально объяснял Шастуну как маленькому, так было интересно наблюдать за его реакцией на сказанные слова, будто пацан и не знал всего этого. — Когда я был маленьким, мы с друзьями делали вот так, — Попов схватил за ладонь Антона, переворачивая внутренней стороной в потолок. Юноша так наблюдал за движениями убийцы, пялился то на свои руки, то на голубые улыбающиеся океаны, а сам он ничего не понимал, но впитывал в себя все слова как губка. — Я не знаю почему, но нам это нравилось. Наверно, потому что в детских домах не было других развлечений, — Арсений указательным пальцем начал вырисовывать круги на ладони. — Сорока-белобока кашку варила, деток кормила, — Попов не мог сдержать смеха, но выводил круг на ладони, пока Антон внимательно слушал и наблюдал за смеющимся мужчиной. — Этому дала, — загнули мизинец, — Этому дала, — загнули безымянный, — Этому дала, — загнули средний, — Этому дала, — загнули указательный, — а этому не дала, — ткнули на большой палец. — Ты воды не носил, дров не рубил, каши не варил. Ничего тебе не дам, — чужую ладонь отпустили, и улыбка с лица Арсения сразу исчезла. — Вот так, — изумруды пялились на брюнета, не моргали, ничего не понимали, но любовались темным силуэтом. — Мне в детстве нравилось. Жаль, что только это делали воспитатели и друзья, а не родители, — убийца поник головой. Он всегда мечтал о семье. Раз не получилось в детстве, то можно было ее создать во взрослой жизни, но и в ней тоже ничего не вышло. Все, что испытывал маленький Арсений в детском доме, то же сейчас испытывают и его дети. Одиночество, чувство брошенности, ненужности этому миру и людям. Но детям Попова будет полегче, ведь их двое, они есть друг у друга. Антон опять растопырил свои пальцы, разглядывая каждый, переворачивая ладонь то на тыльную сторону, то на внутреннюю. Сам Попов тоже начал повторять движение за юношей, тоже растопырил свои пальцы на здоровой руке, вертел ладонью в воздухе. И чего Шастун нашел интересного в своей руке? Брюнет сжимал пальцы в кулак, а потом разжимал, жилки игрались под кожей — это и правда завораживающе, теперь уже двое рассматривали свои кисти, всматриваясь в вены, линии на коже. Так в тишине друг перед другом они просидели минут пять. Антон поднял выше руку и показал мужчине ладонь, тот отвлекся от своей и непонимающе посмотрел на чужую кисть, а потом в умоляющие изумруды. Как будто глазами парень объяснил свои намерения, ведь словами не мог. Арсений тоже поднял свою руки и ладонью уперся об ладонь шатена. — Смотри, у меня ладонь больше, а у тебя пальцы длиннее, — Мужчина сравнивал руки: длину, размер, тонкость пальцев. Он даже улыбнулся, когда почувствовал чужое тепло которое было родным. Даже на сердце стало так радостно, будто частички начали склеиваться, придавая форму. По органам прошлись щекотные мурашки, что заставляло улыбаться уже очень широко, открывая ровные зубы. Антон впервые видит настоящую улыбку убийцы, чувствует безопасность, когда тот улыбался, когда глаза блестели радостью, а не гневом. Попову показалось, что они уже долго так сидят, прижимая свои ладони, измеряя длину пальцев, поэтому начал убирать руку, но Шастун резко сжал пальцы, не выпуская руку убийцы. Арсений вздрогнул, посмотрел на свою руку, на переплетенные пальцы, потом испуганно посмотрел в изумруды, прожигающие умоляющим взглядом. Казалось, что за этими глазами скрывалась Алена, будто она все это делала, следила. Арсений снова потянул свою руку, но чужие пальцы не выпускали ладонь. Убийцей овладел страх, началась паника. Такого не должно быть, такого он не хочет. Должно быть все наоборот, не так. Как же брюнета начало трясти, перед глазами появился туман. Он не готов к такой развязке событий. Это опасно. Нельзя привязываться к чужому заказу. Арсению нельзя вообще ни к кому привязываться, иначе будет больно. Он снова попытался вырвать руку из пальцев, просунутых через свои пальцы. Вот теперь и сам убийца попал в ловушку, его заманили, а потом клетку резко захлопнули. Антон ни на секунду не сводил изумруды с перепуганных, прозрачных океанов, которые смотрели куда угодно, но не на парня. Смотрели на потолок, на пол, на руку, но не в глаза. Шастун чувствовал, как чужие пальцы подрагивали, но не собирался отпускать мужчину. Даже в таком состоянии, когда мозг не работал, язык не шевелился, а глаза слипались, Антон хотел поддержки, спасения. Но Арсений не отвечал взаимностью, до сих пор пытался вырвать руку. С глаз младшего потекли слезы, тихие слезы, катились по щекам, отрезвляя старшего. Тот перестал пытаться вырваться, сжал губы в тонкую линию, чтобы перестала болеть душа. Смотреть на слезы Антона просто невозможно, особенно сейчас, когда убийца не понимал всей этой ситуации, самого мальчишку, не понимал себя. — Не надо. Не надо, — сам себе шептал Попов, поднимая голову к потолку. Зубы стучали друг об друга. Страх. Но Шастун сделал все сам, второй рукой нажал на холодные пальцы убийцы, чтобы тот тоже сжал их, переплетая длинные пальцы вместе. И старший поддался, сильно сжал ладонь юноши. — Боже мой, — Арсений потер больной рукой лоб. Через неделю этого парня нужно продать, а тут такое. Брюнет не готов к этому. Он не может. Ему нельзя. Он боится самого себя. Он просто пытается спрятаться, но не получается. Паника, настигла паника, так еще и эти мокрые изумруды, похожие на Алёнины давили с такой силой, что все внутри разрывалось. Одна сторона кричит, подталкивает, а вторая тянет за шкирку назад. «Я тебе клянусь, когда ты зайдешь сюда с Антоном на руках, только он будет без сознания, а ты весь в слезах, то я уже не смогу помочь.» Слова Димы снова и снова врезались в голову. Убийца боится причинить кому-то вред. Позов уже почти уговорил Арсения отдать мальчишку Макару, ведь с ним будет намного лучше, с ним у Шастуна будет жизнь, а не выживание. Но Антон разрушил все в одну секунду. Заставил сомневаться и тысячу раз передумать. Мужчине так нужна поддержка, он ее не чувствовал уже два года. Но нельзя. Нельзя! — Да плевать, — Арсений привстает с пола на колени и подается вперед корпусом. Больной рукой скользя по щеке парня, перетекая на шею. Больше ни секунды размышления, брюнет накрывает губами припухшие от слез губы Антона. Делает это аккуратно, ведь сил у парня нет никаких, он даже не может толком пошевелиться, только смотреть и умолять. Руки до сих пор сцеплены, но Арсению так не удобно, и шатен разрешает расцепить пальцы. Теперь и вторая ладонь накрывает щеку, приподнимая лицо. — М… — короткий мык парня, чтобы подать знак, и Попов слегка прикусывает нижнюю губу, потом выцеловывает ее. От душевной боли сильно зажмуривает глаза. На большие пальцы скатываются чужие горячие слезы. И Арсений снова нежно, одними губами прикасается к губам юноши. — Что ты творишь? — прошептал прямо в приоткрытый рот мужчина, опаляя горячим дыханием нежную розовую кожу. Он снова накрывает губами губы парня, пока есть шанс, то нужно пользоваться им по полной. Юноша не может противостоять, не может оттолкнуть, даже что-то сказать. Да и вообще не хочет этого делать. — Ты мой, — снова нежно впился в губы, большим пальцем выводя на щеке закорючки. — Я тебя не отдам, — теперь убийца скользил кончиком носа по скуле, пока носы не соприкоснулись. Изумруды были так близко, в них сразу появилась Алена, она давала сигналы, импульсы. — Макар перебьется, — шептал, гладил, смотрел прямо в глаза: то опуская их, то опять поднимал. — Ты останешься со мной, ты меня понял? — уже более агрессивнее прошипел, заползая пальцами в волосы, оттягивая светлую прядку назад, заставляя подчиняться. — Об… Обещай, — Антон смог выдавить из себя слово, хоть голос был и очень хриплым, неуверенным. — Я обещаю, — ладони накрыли впалые щеки. — Я обещаю, Антон, — было уже глубоко пофиг на то, что сейчас убийца подвергает опасности совсем еще молодого юношу, что губит его жизнь. Арсению важно только то, что чувствует он сам. И это можно понять, ведь Шаст — первый человек извне, который каким-то чудом разбудил в убийце чувства намного светлее сладкой мести. Антон как может погубить жизнь убийцы, так и спасти его. Один неверный шаг, одно неверное движение, и Арсений не выдержит и все же пустит в свой висок пулю. Возможно, Антон — это и есть последняя капля, последняя пуля, которая в скором времени пройдет сквозь голову, вышибая мозги. Арсений коротко целует уставшего юношу в лоб, зачесывая челку назад. Быстро встает на ноги, оставляя младшего так и сидеть на полу, облокачиваясь спиной и головой о стену. Теперь Антон один в комнате убийцы. Полумрак, в комнате горит лишь настольная лампа, чуть освещая белым светом спальню. Шатен пальцами притрагивается к губам, проводит по нижней губе, закрывая глаза, чтобы вспомнить тот момент, тот поцелуй. Что самое страшное, так это то, что Антону понравилось, что он хочет еще и еще, и даже большего. Это самое страшное. Поддаться искушению, залезть в чужие грехи и пострадать от них. Какой был плохой знак, ведь скоро сам же разочаруется в Арсении, будет жалеть об этом. Но сейчас пока все тихо и ровно. Но это пока…***
Шастун заснул, точно просидел в таком положении очень долго, что даже копчик занемел. Просыпается от того, что кто-то яростно бьет по плечу, видимо, уже минуту или даже дольше. Веки еле разлепляются и перед глазами опять комната, но за окном вообще кромешная темнота. По плечу продолжают долбить, причем молча. Антон смотрит в сторону и натыкается на чьи-то колени, потом на пах, дальше на торс, а вот и сам Арсений. Целиком. — Пошли подышим свежим воздухом, — Мужчина вел себя как ни в чём не бывало. Будто ничего не произошло. Он опять такой же холодный, злой и каменный. — Мгм, — хотя парень ой как не хотел идти куда-то, хотелось спать. То чувство, когда болят глаза, что-то прямо давит на них, а когда закрываешь, то тут же проваливаешься в сон, а там уже сложно открыть глаза и начать хоть как-то двигаться. — Пошли, — протянули руку, но она мало помогла встать юноше на ноги, но каким-то чудом тот все же дошел до прихожей, и опять уселся на пол, ожидая, пока его оденут. Сняв с крючка свою зимнюю, теплую куртку, Арсений накинул ее на мальчишку, сам потянул собачку наверх, застегивая кнопку на горле, чтобы было теплее. Сам одел свои же зимние ботинки, туго завязывая шнурки. — Вставай, — накинул на себя пальто, хотя на улице собачий холод, сильный ветер, но другой зимней куртки не было у мужчины в запасе. Пищание, и дверь подъезда открывается, оттуда, еле волоча ногами, выходит Антон и Арсений, контролируя всю ситуацию, не давая парню валиться с ног. Но потихонечку, Попов прибавляет шаг, а юноша наоборот замедляется. Заметив, что рядом пусто, убийца оборачивается, смотря на мальчишку, сидящего на корточках, отказывающегося идти куда-то, даже встать на ноги. — Чё уселся? Пошли, — Брюнет возвращается обратно за пропажей, хватает под локоть, тянет на себя, и быстро тащит к скамейке. Толчок в спину и Шастун уже сидит, но а дальше тело повалило в сторону, поэтому пришлось лечь. — Эй, — Арсений, который только- только хотел усесться на вторую половину, возмутился. — Не обнаглел? — развел руками, удивляясь от действия мальчишки. Но Антон не обращает внимание ни на кого, он смотрит наверх, на темное небо, которое заволокло тучами. Но а если чуть отвести зрачки в сторону, то можно заметить маленький просвет, откуда виднеется яркая звезда. Она так сияет, и теперь она сияет и во сне Шастуна. Веки сразу же закрылись, голова перекатилась на бок. Как же хочется спать…***
Лежал Антон точно долго, успел глубоко зарыться в темноту, накрыться полностью одеялом снов, забыться в своей пустой голове, но что-то будто толкнуло или кто-то. Кто-то хотел, чтобы парнишка проснулся именно сейчас. Шастун нехотя разрывает глаза, он до сих пор лежит, но на этот раз перед глазами что-то очень темное. Что это? Капюшон? А голова лежит на чем-то мягком, она лежит на ногах у убийцы. Было жарко от того, что чужая рука зарылась в шею, прикрывая ее от холода и ветра, ведь на улице середина декабря. Большой палец гладил по коже, не боясь даже разбудить парнишку. Арсений все-таки сел на эту скамейку, давая поспать юноше на свежем воздухе, ведь тот так редко выходит из квартиры, пускай надышится на неделю вперед, а там уже и посмотрим, что будет дальше. Изумруды выглядывают из-под края капюшона, смотрят на Арсения снизу вверх. Он видит, что брюнет кому-то судорожно набирал, прикладывал мобильник к уху и слушал длинные гудки. — Ну возьми же ты трубку, Сереж, — он кусал губы, смотрел на небо. Снова набирал номер, снова ждал ответа. — Давай. Почему ты не отвечаешь? — снова нет ответа, снова сброшенный вызов. Запихнув телефон в карман, в дело пошли сигареты. Зажимая одну палочку с никотином между губами, поджигает ее трясущимися руками, и тут же делает глубокую затяжку, вбирая в свои легкие как можно больше дыма. Выдох. Это ничем не помогло. — Черт, — по щеке покатилась одинокая ледяная слеза, но тыльная сторона ладони быстро ее смахнула. Это все увидел Антон, решил и дальше продолжать смотреть на растерянного убийцу, ведь так редко видит его в подобном состоянии. Сейчас парень видит живого Арсения, у которого тоже есть чувства, у которого тоже свои переживания. Теперь видно, что этот человек сделан из плоти и крови, а не из льда и камня. Хочется помочь, хочется успокоить, провести ладонью по щеке, сказать «Все будет хорошо», и нежно обнять. Но это мечты, Антон потихоньку начинает сердцем заползать в душу убийцы, но там он обожжется. Ему не дадут проникнуть внутрь, сразу вытолкают, изобьют и порвут. Черти не отступят, будут рычать, защищая свою территорию. Жаль, что сам Шастун пока этого не понимает, он идет прямо в ловушку, думая, что наконец все наладится. Ведь убийца обещал. Он обещал не отдавать Макару. Оставить у себя. Но можно ли ему доверять?