***
— Нет! — Мужчина вскакивает с подушки. Опять. Быстро осматривать свою комнату, в которой только что разворачивалась неприятная картина. — Боже, — ладонь собирает все капли пота по лицу. Руки панически хлопают по одеялу, пытаясь что-то найти, а потом забывают что. Видимо еще не до конца проснулся. Голова мигом повернулась к окну. Стекло целое, на небе нет той яркой луны, только огромные черные тучи, которые вот-вот разорвутся снегом. Значит и пули не было? Арсений живой, все хорошо. Все же хорошо? А где Антон? Где та тень с черными змеиными руками, которая отлетела в глухой темный коридор? — Антон, — Мужчина вскакивает с кровати, мигом встает на ноги и быстро выходит из своей спальни. Это точно сон? Если да, то мальчишка должен спать на диване. Громкие частые дыхания через рот, топот пяток, панические руки уже тянутся к ручке двери. Так резко открывают себе вход в гостиную. Арсений остановился прям в проходе, уставляясь на диван. В темноте сложно что-то разглядеть. Точно было одеяло, а где длинное тело? Мужчина просто стоял и часто дышал, очень громко дышал. Шевеления, парня разбудил пронзающий взгляд в его сторону. Антон открывает глаза, осматривает свою гостиную, пытаясь найти причину своего беспокойства. Но когда смотрит на открытую дверь и черную фигуру, у которой грудь часто злобно вздымалась, Шастун подскочил, громко прикрикнул или охнул. Кто бы не испугался посреди ночи увидеть рядом с собой черный силуэт, не понимая кто это. — Что ты здесь делаешь? — плед подтянули выше, чтобы закрыть свою оголенную грудь. Но никто не отвечал. В ответ только облегченный выдох. — Что-то случилось? — Антон уже обеспокоено смотрели на убийцу. — Ничего, — брюнет шагает назад и выходит из гостиной. Разбудил бедного мальчишку, так еще и испугал. Дверь тихо закрывается, и Антон выдыхает. Голова облегченно падает на подушку, а сердце от такого резкого пробуждения бьется как бешеное. И как теперь заснуть? А никак. Раз разбудили, значит пора вставать. В 5 часов утра… Но Шастун все же закрыл глаза, повернулся на бок, а левым ухом прислушивается к шуму. По квартире тихо ходили чьи-то ноги, причем тихо, аккуратно, будто убийца наворачивал круги по своей же квартире в полной темноте. Два часа прошло. А парень все никак не мог заснуть, в голову лезли мысли, но какие-то левые. «Мамонты и папонты», «мачка пасла», «почему мухи ползают по потолку и не падают?», «почему небо голубое?» и так далее. Даже успевал мечтать о своем будущем. Представлял, что он сейчас дома с мамой, завтра в университет к своим друзьям, что он снова в обед встретится со своим самым близким и дорогим ему человеком… с Сережей. Как он там сейчас? Что думает насчет Антона? Думает, что его убили? А полиция? Полиция хотя бы ищет потерянного парня, который перестал появляться в университете? Он, вообще, кому-нибудь нужен? Шастун даже не думал о Макаре. А зачем? Арсений обещал, что парень останется с ним, что продажи в секс-рабства уже можно не бояться, с плеч как будто упал огромнейший тяжеленный груз. Юноша даже не волновался, он знал, что убийца сдержит свое слово, ведь всегда сдерживал и сейчас точно сдержит. Но Антон не знает, что сейчас происходит с Арсением, что он сам не знает зачем дал слово, если не в силах его сдержать. Он не знает, что мужчина сейчас испытывает, волнуется, не может дозвониться до своего друга, который, оказывается, не в России. А времени все меньше и меньше. День предполагаемой встречи с Макаром все ближе. С каждым днем Арсению все хуже, а Антону все легче, ведь тот уже давно отпустил всю ситуацию с продажей своего тела. А зря…***
На следующий день Попов даже не собирался ехать в подвал, так и не брал трубки от Руслана и не отвечал на его СМС, даже не читал. Разбитый телефон просто где-то лежал в тумбочке, в самом дальнем углу под свалкой ненужных вещей. Ужасная ночь, ужасное утро и день тоже обещает быть ужасным. Мало сил, ноль эмоций и тупой взгляд в пустоту. Может попробовать заварить кофе? Мужчина пошел на кухню, заваривать этот злосчастный кофе, который вчера вылил в раковину. Может сегодня получиться его запихнуть в себя и взбодриться? Сидеть за столом спиной к окну, но лицом к выходу, в небольшой коридорчик, ждать пока напиток остынет, и просто тупить в пустоту. В голове серый туман, никаких мыслей, никаких идей и планов. Хотя нет, есть один план-посидеть в таком состоянии целый день, а дальше видно будет. Но кто же может исправить это все?.. Антон тихонечко выходит из гостиной, проходит по коридорчику и заворачивает в ванну. — Доброе утро, — парень мило улыбнулся, смотря в невдупляющее лицо брюнета. Теперь оно стало еще тупее. Это мужчине кажется или ему пожелали доброго утра? Шастун не стал дожидаться ответа, а просто зашел в ванну, это было сказано просто так, чтобы поднять одному человеку настроение, ведь Арсений сделал для парня многое — Он пообещал не продавать юношу. Ведь пообещал? Ведь не продаст? Антон был в этом уверен, теперь с каждым днем он становится на долю спокойнее. Арсений поднимает голову, но видит лишь закрывающуюся дверь в ванную. Неужели день будет не ужасным, неужели сказанная фраза парнем привела мужчину в себя, заставила улыбнуться хотя бы одними глазами? Рука тут же ожила и потянулась за кружкой с кофе, теперь есть желание существовать. Пока только существовать, а не жить. Но это пока.?***
Девушка стоит в черной холодной комнате. Она обворожительна, такая белая кожа, белое короткое платьице по колено, юбка-солнышко, а сами ножки босые. Прекрасное худое личико, аккуратные губки, темные длинные распущенные волосы. Глаза. Они засасывают в себя души. Такие блестящие изумруды, даже лучше — это сочная травка на лугу, с которых стекают капельки росинок. Такие длинные черные ресницы, нет ни единого намека на косметику, лицо чистое, свежее. Но что произошло? С ее губ стекает улыбка, уголки губ стремятся вниз, брови начинают хмуриться. — Алена? — Арсений будто выходит из-за стены. Он так рад видеть ее снова. Но что-то не так. — Ты злишься на меня? — Мужчина боится подходить ближе к своей жене, которая с каждой секундой становилась все злее и агрессивнее. — Что-то случилось? — Это ты, — она показала пальцем на брюнета, неприлично тыча прямо в лицо. — Это ты виноват, — что с голосом? Он был не Аленин, очень грубый, будто нечто вселилось в ее чистое тело. — Ты! — глаза темнели, теперь вместо зеленой луговой травки, были грозовые тучи, готовые метать гром и молнии. — Ты меня убил! Из-за тебя. Я бы осталась жива, если бы не ты! — Что… что Ты такое говоришь? — Арсения знатно начало потряхивать. — Правду! — Алена начала втыкать в свою грудь ногти, тянуть их вниз, разрывая кожу. — Ты убил меня! — Нет. Не надо так говорить. Пожалуйста! — Попову было невероятно плохо. Пальцы залезли в волосы, чтобы как-то отгородиться от сказанных слов жены. — Не говори так, — слезы начали течь, просто вся душа рассыпалась на песчинки. — Не надо, — ноги подкосились, и мужчина начал медленно садится на пол. — Ты — чудовище. Ты — убийца. Я жалею о своем выборе. Я жалею, что полюбила тебя, — такое нежное, белое личико начало преображается в ужасную харю, больше похожую на мужскую. — Пожалуйста, — Арсений закрывал руками свою голову как мог. Такой беззащитный разбитый комок из плоти, крови и боли. Скукоживался как мог, пытался закрыть уши, чтобы не слышать, но ничего не выходило. Голос был даже в голове. — Мне плохо, прекрати, — Мужчина задыхался, смотрел только в пол, стоя на коленях. — По… пожалу… Пожалуйста, — куда делся весь кислород? — Тебе нельзя любить. Ты не способен к человеческой любви. Ты не умеешь чувствовать. Ты только убиваешь. Убиваешь!!! Такой человек, как ты, не должен тянуть за собой людей. Тебе нельзя, — по женским ногам текли струи крови, будто этими словами ранила не только Арсения, но и саму себя. С каждой фразой, с каждым словом этой алой жижи становилось все больше. — Ты уже убил меня. Чего ты хочешь еще? Забрать за собой Антона? Ты его убьешь. Он умрет, и тогда ты останешься совсем один. Один! — Хватит, пожалуйста. Пожалуй…***
Опять. Опять кошмары. Опять Попов вскакивает. Но на этот раз все более глобально. Несколько глубоких частых вдохов и рука мгновенно откидывает свою подушку и берется за Глок. Мгновенно ствол приставляют к виску, а глаза зажмуривают. Теперь не вдохов, ни выдохов. Мужчина просто слушает свое сердцебиение, такое чувство, будто сердце выскочит из груди с секунды на секунду. Попов готов нажать на курок, готов умереть, готов пустить эту чертову пулю в голову. Или не готов? Палец так и дрожит около курка, а глаза сжимают с такой силой, что в темноте начали летать звездочки. — Ну, давай же, — шепотом говорит брюнет, чтобы не спугнуть момент. — Давай, — но палец так дрожит, а сил нажать на курок нет. — Нууу, — но сил все меньше, разум начинает приходить в себя, а сон уходить на задний план. — Черт, — палец щелкает по предохранителю, понимая, что выстрелить не может. Слабак. Жить все же хочется больше. В этой спальне больше не хочется сидеть, Тем более за окном уже светло, точнее солнце только-только встает. Наверно, уже где-то девять часов утра, ведь зимой в Питере очень поздно светает и очень рано темнеет. Брюнет прошел с Глоком в руках мимо закрытой двери в гостиную, даже не стал туда заглядывать, видеть мальчишку не хочется. Вообще, ничего не хочется. Особенно привязывается к своему же пленному. Вот мужчина и пошел на кухню, снова сел за стол, снова начал ждать наступления ночи, чтобы снова увидеть дурацкий сон и снова попытаться выстрелить в висок.***
Но где-то в двенадцать часов дня из гостиной тихо вышел Антон, крался на кухню, думая что убийца еще спит или просто сидит в своей комнате. Но как только тело выруливает в маленький коридорчик, то Шастун резко останавливается и пучит глаза. Все бы хорошо, если бы в руках Арсения не лежал Глок. И что сейчас делать? Бежать или так и стоять на месте? Попов даже не обращал внимание на мальчишку, он видит его боковым зрением, слышит его дыхание даже на таком расстоянии. Но сейчас интересен только пистолет, крутя его в руках, убийца успокаивается, перестает думать. Но нервная система все равно дает сбои, когда пальцы запутываются между собой или когда ладонь ни с того, ни с сего просто сводит. Так быть не должно, но это не пугает брюнета. Нисколечки. — Арсений, — позвал парень, до сих пор стоя в конце коридора, боясь зайти на кухню даже одной ногой, — ты весь бледный. Что-то случилось? — сейчас юноша хотел услышать, что убийца на кухне поджидает не его, а пистолет взял просто так, а не для того, чтобы пустить пулю в Шастуна. — Нет, все отлично. С чего ты взял, вообще? — Арсений попытался улыбнуться, глазами показать свое спокойствие, но вместо этого вырвался истеричный короткий смешок. — Ты… Ты весь белый, — Антон показал на свое лицо, крутя пальцем, показывая, что у мужчины и правда лицо как у мертвеца. — Замерз просто, — Попов не поднимал глаза. Смотреть ни на кого не хотелось. А слова Алены из сна как будто преследовали мужчину. Антон начал потихоньку выходить на кухню, потянулся за край свитера Арсения, в котором так и спал, вдыхая чужой притягательный запах. Снял с себя теплую кофту и протянул ее вперед. — Вот, — свитер немного потрясли в руке, чтобы наконец приняли. — Мне уже тепло. — Ты издеваешься? — Арсений снизу вверх посмотрел на парня. Так и продолжал сидеть и осуждающе пялиться. — Ты думаешь у меня мало теплых вещей? — Глок с грохотом кинули на стол, от чего парень вздрогнул и перестал протягивать убийце его же свитер, чтобы тому обратно вернулся розоватый цвет лица. Шастун и правда думал, что мужчине холодно. — Что ты пытаешься этим сделать? — глаза темнели с каждой секундой. — Зачем ты это делаешь? — Мужчина даже не смотрел на добровольно протянутый свитер. — Тебе же холодно, вот я и подумал, что… — Антон не успел даже договорить. — Что ты подумал? Зачем ты сюда пришел?! — Попов резко встал со стула, заставляя так резко отойти парня назад, чтобы не столкнуться лбами. — Я думал, что тебе будет приятно, если я… — Если что? Проявишь заботу? Пожелаешь доброго утра? Улыбнешься мне в ответ? — Арсений все ближе подходил, а юноша пытался медленно шагать назад. — Ты думаешь я слепой? Или может быть тупой? Мне больше нравилось, когда ты боялся меня, а не пытался пожалеть и проявить заботу. — брюнет шипел через сжатые челюсти. — Чего-то ты расслабился, может мне подбавить интереса? — а мужчина все ближе, смотрит своими глазами в испуганные изумрудики. Теперь сам Антон жалеет о том, что не убежал и подошел к убийце. Сразу было ясно, что Глок в руках — это плохой знак. Но нет, юноша все равно зашел на эту чертову кухню, теперь время расплачиваться за свою глупость. — Думаешь, если я обещал тебя не продавать, так все, можно радоваться, можно выдохнуть? Нельзя. Напоминаю, что существую я. Меня нужно обходить стороной. Почему это понимают все, кроме тебя? Ты снова, и снова, и снова подходишь все ближе! Зачем? — последний вопрос был задан громким шепотом. — Зачем? — и снова эта странная интонация. — Ну вот что ты хочешь от меня? Ну вот что? Я сделаю для тебя все, что ты хочешь, но только не подходи ко мне. Не надо говорить со мной, я никогда не буду мило с тобой болтать. Никогда! — Но по… — Арсений показал палец, чтобы мальчишка замолчал. — Я не договорил, — глаза потемнели, раздражало то, что перебивают. Раз уж понесло, значит нужно ждать пока закончат. — Вот что тебе не сидится в гостиной? М? Зачем постоянно выходить, следить в какой комнате я сейчас нахожусь? — Как ты… — шок. Так Арсений знал и даже видел, когда парень стоял под дверями, когда крался на кухню и прятался за стенами. Так стало стыдно и страшно за реакцию убийцы. — Ты кого пытаешься обмануть? Убийцу по профессии? Ты серьезно? — Арсений уже вплотную стоит и выплевывает все слова в лицо. — Ты идиот! — пальцем сильно ткнули в лоб, от чего голова немного опрокинулась назад. — Ты когда начнешь соображать? — все это так разозлило парня. Зачем так реагировать на обычную заботу? Почему вместо благодарности за протянутую теплую кофту, Арсений лишь «плюет в лицо»? Попов так и продолжал тыкать пальцем в лоб, чтобы юноша начал соображать. Убийца как будто ждал ответной реакции. Но зачем? Антон отбивает руку и палец, который как молоток стучал аж по мозгам. Вот брюнет и дождался реакции. Руку отбивают, но Арсений снова возвращает ее на место, тогда уже другой рукой сбивает мужчину и его палец. Попов резко хватает чужую кисть, сжимая на ней холодные пальцы, поднося лицо настолько близко, что соприкоснулись кончики носа, заставляя дрогнуть мальчишку от такого близкого расстояния. Стоять так, смотреть в черные глаза, в которых начали плясать черти, не пытаясь вырваться наружу, а только прыгали и ржали — было как-то не по себе. А на кисти пальцы сжимались все сильнее и сильнее, как будто так мужчина пытался держать себя в руках. — Ты весь дрожишь. Ты меня боишься? — говорил настолько тихо прямо в губы. Хотел подчинять, чтобы его боялись, хотел услышать, что он монстр. Ведь так говорила Алена во сне. Его нельзя любить, он сам не должен никого любить, иначе погубит еще одну жизнь. — Нет. Я тебя не боюсь. Просто замерз, — передразнил фразой Арсения. — Не боишься значит, да? — кончик носа начал двигаться по лицу, вырисовывая круги на чужой коже. — А так? — Мужчина хотел испугать именно прикосновениями, близостью. — Не боюсь, — Антон стоял ровно, подрагивал от мурашек, но держался эмоционально. — Зря, — нос снова вернулся в изначальное положение, и в этот момент на губах почувствовалось легкое касание и горячий выдох. К этому Антон не готов. Только не сейчас, только не с убийцей. Это настолько было странно, будто мужчина метался из одного агрегатного состояние в другое. Сидел тупил, когда проявили заботу — наорал, когда выплеснул все слова — успокоился и начал делать то, что ему в голову взбрело. Так сильно бросало и из угла в угол, что голова кипела. Сны, смерть парня в них, продажа, Алена, месть, слова жены во сне, страх за жизнь еще одного человека, страх самого себя, желание почувствовать тепло, Сережа, до которого не дозвониться. Продать, оставить, продать, оставить? Пока еще Арсений не впился в губы парня, разрешая себе такой отчаянный шаг, не спрашивая разрешения самого Антона, ведь здесь все решает только убийца. Но Шастун не согласен с этим. Он дает отпор. Толкает с силой в живот, не позволяя такую тупость. Сначала наорал, обозвал, а теперь лезет в душу погреться? Ну нет уж. Так как Попов не ожидал именно такой реакции, совсем забыл о том, что кто-то может быть против, то отлетает назад, немного сгибаясь от удара, а поясницей врезается прямо об угол стола, даже больше наштрыкивается на этот угол. — Блять! — так больно угол стола впился в кожу, что под футболкой точно останется темный синяк и красная линия со слезшей кожицей. Антон не теряя времени быстро начинает вышагивать из кухни, но рука убийцы от злости, что его оттолкнули прямо в стол, выстреливает, берется за локоть, но пальцы выскальзывают. Теперь у парня есть шанс уйти отсюда побыстрее и закрыться где-нибудь до вечера. Он уже чуть ли не бежит в гостиную, думая что там его точно не достанут, но когда сзади, за спиной, послышались тяжелые такие же быстрые шаги. Сразу накрыла паника. Попов не собирался оставлять это без внимания, даже если в этом виноват он сам. Нужно заставить бояться, нужно подчинить всеми способами, и ни в коем случае не привязывать к себе парнишку, который начал привыкать к убийце, желать доброго утра и мило улыбаться в ответ. Нужно оттолкнуть, все ради безопасности самого Антона. Все это ради него. Но а сейчас мужчина просто шел по пятам прямо к гостиной. Но какая досада, прям перед носом закрывают дверь. Открыть ее не составило никаких проблем, всего лишь нажать на ручку, и вот ты и в комнате. Шастун успел отойти подальше, аж к самому окну, крутил головой, чтобы выбрать пути обхода. Но только тогда, когда темный силуэт слишком близко приближался, ничего не оставалось, как так же, с агрессивной мордой идти прямо навстречу. Хищники смотрят только в глаза, а добыча по сторонам. Теперь Антон тоже хищник, пялиться в эти черные дегтевые океаны грехов, поселяя в них себя и свою силу воли. — Вот что ты хочешь от меня? — Шаст высоко поднял подбородок. — Напугать? — ведь и Арсений не пальцем деланный, тоже подошел настолько близко, дышал в приподнятое уверенное лицо парнишки, который, на удивление, вел себя уверенно, хладнокровно. От этого только больше в убийце закипал интерес. Только сильнее хотелось добиться своей цели. — А ты значит у нас не боишься, да? — обстановка накалялась до невозможности. Еще чуть-чуть и мужчины прожгут друг друга глазами. — Не боюсь, — прошипел прямо в лицо, поднося его вперед, высоко поднимая подбородок. Для убедительности парень толкнул убийцу в плечи, тот отшатнулся, но тут же подошел обратно, а крышу срывало по полной, но не от злости, а от интереса. — А так?! — Арсений тут же сжал чужое горло своими холодными пальцами. — Нет, — хрипло произнес юноша, пытаясь вдохнуть воздух. Тогда Попов еще сильнее сжал пальцы, чтобы воздух не поступал в легкие. Антон бьет прям по руке, прямо кулаком, прямо изо всех сил, чтобы оторвать ледяную ладонь с шеи. Но это удается сделать только тогда, когда начала помогать вторая рука, она сразу полетела и ударила с размаху в висок мужчины. Висок — одно из уязвимых мест, поэтому в глазах у брюнета потемнело. Его опять толкнули, а когда зрение вернулось, то увидел как парень снова толкает. Попов никого не собирался бить, лишь только подчинить, но держать себя в руках становиться все сложнее. Мальчишка слишком много себе позволяет. В подобной ситуации убийца просто бы втащил со всего размаху по лицу, положил на землю, но только не в случае парня. Пока Антон пытался вытолкать того из гостиной и закрыть за ним дверь, Арсений начал шагать вперед, за один шаг оказался опять перед лицом юноши. Шаст посмотрел себе под ноги, а точнее под ноги вышагивающего грозно мужчины, и если бы мгновенно не убрал ногу, то по ней прошлись, теперь еще и вторую убрал. Брюнет как будто не видит куда идет, на расстоянии толкает парня назад. Ну А юноша просто «плясал», убирал свои ступни, чтобы они не превратились в ласты. — Да… да. Что ты творишь? Остановись! — Антона вынес ладонь далеко вперед, преграждая путь к себе, но ее так сильно отрывают, что вот теперь стало страшно. — Не надо, — как так получилось? Попов просто подхватывает за бедра мальчишку, заставляя усесться себе на талию. — Чт… Что? — Антон быстро крутит головой по сторонам, пытаясь сориентироваться, но не успевает. Бедра мигом отпускают и юношу усаживают на подоконник, так еще и затылком бьется об стекло. Такой глухой звук. — Ай! — Шаст морщится, ладонью проводит по больному месту, пока не осознавая всей ситуации. Только тогда, когда глаза открываются, и перед лицом убийца, который раздвигает длинные худые ноги, а пахом прижимается все ближе, Антон осознает что это тупик. Теперь не пошевелиться, не убежать. — А сейчас? Сейчас боишься? — а у Попова была только одна цель — напугать. — Нет, — но ответ неверный. Брюнет сильно давит шатену на грудь, и тот снова со всей силой бьется об стекло. Опять глухой звук. — Ай! — пальцы сразу перетекают на шею, сильно сжимая. Пустые открывания рта. — А сейчас? — Нет, — задыхаясь сказал юноша. У Арсения не получается добиться своего, поэтому начала помогать и вторая рука, она также схватилась за горло, вдавливая голову в окно. Но Антон не мог сидеть просто так когда его душат, и когда начал воздух подходить к концу, ноги болтались, свисали с этого подоконника, били по ногам самого убийцы, но тот даже не пошевелился, ведь удары уже слабые, а потом вообще прекратились. — А так? А так боишься? — глаза уже начали закатываться, и чтобы ответить на вопрос, нужно было выпустить последний воздух из легких, это и сделал Шастун. — Н… н… нет, — губы приоткрывались, что означало потерю сознания, но не успел. Глубокий вдох, когда пальцы перестали давить. Перед глазами лишь белая пелена. — Сука! Почему? Ты должен умолять меня, рыдать! Почему я не вижу твоих слез?! — Попов кричал на косоглазого парня, который пытался отдышаться, прийти в себя, опять начать существовать в этом мире. — Пот… потому что… — ужасная отдышка, но силы и воздух нашлись, — … просто не боюсь, — ладонь поползла по плечу старшего, пытаясь успокоить, чтобы все уже закончилось. Как только Арсений почувствовал чужую ладонь на себе, то ужасно поплохело. Не получается вселить страх, а надо. Поэтому Попов замахивается рукой и отвешивает пощечину юноше. Голова сильно отклоняется в сторону, но ее берут за волосы снова поднимают. Антон пытается как-то толкаться, как-то отбиваться, но снова прилетает сильная пощечина. Секунда, и парень замер. Замер, чтобы опять не прилетело. Голова так и замерла в одном положении, она отвернута от убийцы, немного наклонена. Просто надо пытаться сдерживать тот ком, не показывать что страшно. Оба замерли. Попов видел лишь одну неимоверно красную щеку, по которой прилетело аж два раза. В голову ударила совесть. Внешняя сторона ладони легонько прикоснулась к щеке, пытаясь охладить своей ладонью. Но Шаст не хочет. Он не хочет чувствовать на своей коже эту отвратительную холодную кожу убийцы. Он скидывает ее с себя, слезает с подоконника, отталкивая мужчину от себя. Делает всего лишь два шага, как его снова ловят за руку. — Куда пошел?! Я еще не закончил, — казалось, что вот он, Бес. Но нет, сейчас стоит перед парнем существо намного хуже. — Да пошел ты, — прошипел со всей своей обидой. — Я тебе не разрешал уходить, — руку потянули на себя, но и юноша потянул свою руку на себя. Не подчиняться. — Мне не нужно твое разрешение, — снова попытался выскользнуть из хватки. — Ты будешь делать все, что я скажу! — снова руку дернул на себя. — Да хуй тебе! Ублюдок! — Что?! — рука сама по себе отпустила кисть. Теперь Антон сорвался с места, пытаясь убежать, но сзади за ткань футболки хватаются. — Нет-Нет-Нет!!! — сзади подстраивается сам убийца, обхватывая талию, приподнимая над полом, чтобы тот перестал бежать. — Блять! — ноги начали тарабанить по коленям брюнета, тогда пришлось взять полностью на руки. Но так как тот сильно вертелся, крутился, то чуть не выпал и не ударился лицом о паркет. Руки кинули неугомонное тело на диван. Шастун сразу попытался приподняться на локтях, а ноги спустить на пол. Этого сделать не дали. Сверху сразу же сел Арсений. — Да Отстань ты от меня. Что я тебе такого сделал? Что я натворил? Я ничего не делал! Нет!!! — оставались свободными только руки, а на ногах сидели, вдавливали их в диван. Вот и отмахивался от рук Попова, которые тянулись прямо к туловищу. Что тот хотел сделать? Никто не знал, но хаотично размахивания руками шатену помогало отбиваться, противостоять. На секунду Арсений перестал пытаться угомонить юношу, потянулся рукой к своим штатам и вытащил оттуда черный Глок. Изумруды округлились, Шастун думал, что убийца оставил пистолет на кухне, а все это время он был рядом, пистолет был рядом с брюнетом, прям под боком. Но резкий и неожиданный шлепок ладонью по стволу, и он вылетает из рук Арсения, скользит по полу, пока не останавливается на середине пола. Такого мужчина никак не ожидал, пялится на свое оружие, не обращая внимания на Антона. А именно в этот момент, пока кое-кто потерялся, парень опрокидывает свой корпус с края диван, пытаясь вылезти из-под Попова, упасть на пол, но забирает с собой и самого Арсения. Мужчины просто вместе рухнули на ламинат. Вместо того, чтобы убегать Шаст садится сверху уже на убийцу, давя ладонями на грудь, чтобы тот не рыпался. — Оп-па, — дегтевые океаны грехов испуганно пялятся на сидящего сверху юношу. Сам же убийца лежит на полу, тяжело дыша, затылком упираясь в холодный ламинат. — Ты загнал меня в тупик? — вот сейчас не смешно от слова «совсем». Арсений мог немного подумать головой и предотвратить, не дать загнать себя в ловушку. Как убийца мог проиграть восемнадцатилетнему парню? — Молодец, — похвалил шатена, а в глазах такая досада. Совсем уже расклеился, что даже не может удержать в руках свой пистолет, что не может напугать Антона, что сейчас на нем сидят сверху. Конечно, убийца может сейчас просто встать и оттолкнуть от себя, в этом нет ничего сложного. Но мужчина не хочет, нет никакого желания дальше бороться, показывать себя сильным и злым. Хоть бы раз можно показаться слабым? Поэтому Арсений полностью расслабился, казалось, что вот-вот с глаз навернутся слезы. А в это время Антон упивался своей победой, что он смог одолеть убийцу, смог приструнить, но не знал что сейчас творится там, в душе. — А ты меня боишься? — с презрением спросил Антон, ведь только недавно мужчина задавал то же самое. — Я? — Попов улыбнулся. — Ты, — теперь очередь Шастуна издеваться над человеком. Не обдумав толком свои действия, рука сразу выбрасывается вперед, сжимает шею убийцы. — Ну что? А теперь боишься? — сжимая руками основание шеи, парень повернул голову в сторону, чтобы щека легла на пол. Так хотелось рассмотреть убийцу поближе, со всех сторон. А доминировать и правда приятно. Очень приятно, когда твоим приказам подчиняются. — Я спросил! — Шаст прикрикнул. — Ты меня боишься?! — длинные пальцы настолько сильно сжали шею, что она начала белеть. — Боишься?! — Боюсь, — и кто знает: врет он или говорит правду? Такого ответа Антон никак не ожидал услышать. Пальцы от страха даже отпустили горло. — И чего отпустил? — с хрипотцой спросил брюнет, поворачивая голову в изначальное положение, чтобы взглянуть в лицо юного мучителя. Антон берет плохой пример. — А ты чего не сопротивлялся? — шатен скорчил рожу, сейчас-то можно поиграться со своей первой жертвой, и не бояться что прилетит пощечина. — А я не хочу, — Арсений уголком рта улыбнулся, когда увидел выпученные глаза юноши. А выпученные они потому, что убийца дотянулся своими пальцами до чужого бедра и гладил его через спортивки. Ладонь выводила круги на одной ноге, будто специально отвлекала парня. Как только Шаст взглянул вниз и увидел чужую руку, гладящие его бедро, то стало как-то не по себе, стало плохо, стало жарко. Ну вот только парень отвлекся, как Попов мигом потянулся другой рукой за пистолетом, который валялся не так уж и далеко. — Не-не-не, — Антон бросился на руку убийцы, пытаясь ее остановить. Он сжимал ее, тянул на себя, но пальцы брюнета все равно схватились за рукоятку. Не успел. Каково было удивление, когда рука потом взялась за сам ствол, передавая мальчишке Глок. — Вот. Держи, — шатен пялился только на черный металл, не понимая что делать: брать или нет. А вдруг это очередная проверка? — Сможешь пустить пулю мне в лоб? — да, это точно еще одна проверка. Антон лишь улыбнулся, даже хохотнул. — Ааа, — Антон принял Глок, рассматривая его с поддельным интересом. Хотя нет, ему и правда нравилось смотреть на оружие. — Ну все понятно, — парень еще раз улыбнулся и закатил глаза. Он раскусил Арсения. Сейчас будет цирк. — Все мне, короче, понятно. Он опять не заряжен, да? — рука подняла Глок вверх, направляя ствол в стену вбок. — Стой… , — но пацан уже нажал на курок, сработал затвор и… Выстрел. Антон ничего не понял кроме того, как его хватают за воротник футболки и тянут вниз. Потом лишь темнота и духота.***
В голове гудит, в ушах пищит, глаза не видят, нос не дышит. От такого неожиданного оглушающего выстрела парень просто выкинул пистолет, а точнее выпустил его из рук, и он снова упал на пол. А сейчас что происходит? Почему так душно, темно и жарко? Он вообще живой? Но если он чувствует, что затылок хорошо так закрывают предплечьями, сильно прижимая голову к чему-то, то юноша точно живой. Везде тихо, очень тихо. Неужели пуля все же кого-то задела. Нужно проверить. Вытаскивать свой нос из прикрытия было страшновато, но делать нечего. Воздух. В нос ударил свежий воздух, теперь выползли и глаза. Шастун так странно лежал. Ногами на Арсении, а головой на полу. Так выгнулся, как еще никогда не выгибался. Чужие руки закрывали светлую голову, чтобы пуля не задела ее. Вот только человек, который закрывал своим телом тело юноши молчал. Изумруды тут же испуганно начали искать лицо брюнета и нашли. Широко распахнутые океаны пялились прямо на ошарашенного шатена. Живой. Рука мужчины медленно поползла с волос, перетекла на холку, а дальше двигалась по спине, оставляя след из ощущений. Арсений так перепугался, что даже прикрыл своим телом юного дуреху. Вот только куда отрикошетила пуля от стены? — Арсений, я думал, что пистолет не заряжен как в прошлый раз, — Антон говорил шепотом, боялся спугнуть тишину. Странно было так тесно лежать: одной половиной на убийце, а второй на полу, но все равно прижимаясь к телу старшего — странно было смотреть прямо в глаза и оправдываться. — Я думал ты дал его мне, чтобы проверить мои действия. Я думал, что это очередная проверка, — пока парень шепотом тараторил свои оправдания, Попов гладил спину через футболку, успокаивая такими движениями. — Правда. Я не знал, что пистолет выстрелит. А так, я бы никогда не нажал на курок. Честно. Просто… просто, — уже была тихая паника. — Чш-Чш-Чш, тихо, — рука со спины перетекла на щеку, большим пальцем нежно гладя по розовой коже. — Я бы не смог, Арсений. Я бы не смог убить человека, — стало так страшно. Поэтому ближайшую поддержку юноша нашел именно в убийце. — Тихо-тихо, — но как решил успокоить парня Арсений? Гладил по щеке, рассматривал уже голубыми океанами лицо, а потом просто потянулся вперед. Теперь Антон точно никуда не денется, он слишком шокирован, чтобы вырваться или отклонить предложение. Это ли не подло со стороны убийцы? Воспользоваться шансом по полной, чтобы успокоить внутреннюю боль. Что за мерзкий поступок? И ведь Шастун не откажет, он напуган, он просит прощения, сделает все, что его попросят. Поэтому Антон прикрывает глаза, хмурит немного брови, боясь почувствовать губы убийцы на своих. Именно убийцы. А старший воспринимает это за разрешение. Тянется вперед, но… — О Боже! — Антон кричит прямо в губы. — Что? — Арсений раскрывает глаза и видит перепуганные изумруды. Что произошло? — В тебя все-таки попала пуля? — юноша начал отползать дальше. — С чего ты… — теперь брюнет почувствовал, что по губе что-то течет. Он медленно поднес пальцы к носу и смахнул густую жижу. На пальце остался кровавый след. Попов тут же скинул лежащие на нем ноги, а сам чуть отодвинулся, чтобы не пугать юношу. — Черт, — убийца попытался всячески зажимать нос, но кровь продолжала уже биться из носа. Пришлось подставлять ладошку, чтобы не пачкать ни пол, ни свою одежду. Арсений мигом встает на ноги, чуть пошатнулся в сторону, но на ногах устоял. — Ммм, — мыча выходит из гостиной мужчина, выносит лицо вперед.***
Антону страшно. Он не только боится вида крови, а еще чужие мучения. А из ванной брюнет так и не выходил уже целых десять минут. Но после грохота, донесшегося откуда-то оттуда, парень направился за Арсением. А если тот упал, потерял сознание? Дошагав до двери, юноша медленно нажал на ручку, чтобы хотя бы взглянуть в щелочку, подглядеть. Попов стоял двумя руками оперевшись об раковину, сильно наклоняя голову вниз. Через отражение видно, что рот открыт, а оттуда тянется ниточка из кровавой слюны. Просто все лицо, а именно носогубный треугольник, был в размазанной кровавой жиже. — Ммм, — мужчина промычал, сжал сильно глаза, видимо от боли, еще раз наклонился над раковиной, выплевывая оставшиеся во рту сгустки крови. Кран был включен, поэтому рука сразу принялась умывать лицо. Шастун выдохнул, открыл дверь на полную, решаясь все же войти, а не подглядывать. Арсений сразу замечает высокий тонкий силуэт в отражении и разворачивается. — Что ты здесь делаешь? — руки мокрые от воды, с лица не смыта кровь, рот весь бордовый. — Что происходит? — Шастун морщится, ведь смотреть на кровавую раковину, где мужчина оставил следы от кровавых пальцев, а на лицо взглянуть страшно. — Вышел отсюда. Быстро! — пальцем показали на дверь. — Нет. Тебе нужна помощь? — мальчишка подошел ближе. — Пошел вон, — за локоть схватили и выпроводили за дверь, но парень вцепился в кисть убийцы в ответ. — Что случилось? Скажи мне, — пальцы подрагивали, и это заметил старший. Неужели кто-то волнуется за Арсения даже после такого? — Это все из-за нервов. Устроит такой ответ? — Попов потряс рукой, чтобы его отпустили, но нет. — Из-за нервов? — переспросил младший, как будто не расслышал или просто не хотел воспринимать информацию. — Да. Блять, отпусти меня уже, — руку вырвали, дверь закрылась прям перед носом. Как понимать из-за нервов? Неужели убийца умеет нервничать?***
Весь оставшийся день Попов провел в своей спальне. Антон не знал, что там делал мужчина, но тишина стояла гробовая. Теперь парень мог ходить по квартире свободно. Измерял своими шагами прихожую, потом коридор, кухню, даже холодильник. Есть хотелось сильно, но никто никогда не готовил специально для Антошки, за исключением того случая, когда мальчишка не мог даже пошевелиться или был в зюзю от таблеток. Раз открыл холодильник, посмотрел на наличие вкусняшек, закрыл. Второй раз открыл холодильник в надежде на то, что что-то могло появиться, но опять ничего. Третий раз открыл дверцу, зло посмотрел на пачку творога, а она также зло ответила. — Ладно. Тебе конец, — рука потянулась за этой пачкой. Так, на самом деле, не хотелось есть именно этот чертов творог, но желудок уже громко плакал, просил пищи. — Где ты потерял изюм? А ваниль? Ну что, агент творог 0,1%, вы попались, — пачку раскрыли. Ложкой начали ковырять это нечто. — Фу, блять. Какой вы не вкусный, агент творог, — парень всеми силами пытался развеселить себя, как-то абстрагироваться от этой обстановки. — Нет, я больше так не могу, — Антон уперся лицом о ладони. Какой-то бред получается. — Так! Возьми себя в руки. Ты сильный. У тебя все получится. Все хорошо, просто нужно потерпеть. Да, потерпеть, — челку истерично зачесывали назад. — Помогите, — прошептал сам себе, сдерживая слезы в горле, они душили. — Ладно. Все. Хватит, — шатен снова взял в руки ложку, продолжая ковырять агента творога, давиться от сухих комочков. Можно было добавить сахар, если Антон бы знал где он находится. Сахара в квартире не было, как и добра.***
Смяв плед в комок шерстяной ткани, Антон обнял его, пытаясь хоть в ком-то найти тепло. Одна нога свисала на пол, а вторая упиралась в спинку дивана. Сон вроде идет, значит все хорошо. Рот открыт, слюни расползаются по подушке, но это никак не мешает спящему мальчишке. Но… Но кто-то как будто толкает Антона. Прям такой сильный толчок в спину, чтобы разбудить. От неожиданного толчка Шаст хрюкает, просыпается, осматривая, как всегда, комнату, пытаясь найти Арсения, ведь всегда, когда просыпается посреди ночи, был виной убийца, стоящий над душой. Но сейчас в комнате пусто. Но юноша уверен в том, что кто-то его толкнул. Прям 100%. Голова снова вертится, чтобы найти источник столь странного пробуждения. Но никого. Это пугало до чертиков. В голову сразу стукнула мысль — призраки. Если есть потусторонние силы, то это они его разбудили… Тогда зачем? Зачем отрывать спокойный сон неспокойного парня? — Бред, — голова ложится на подушку обратно, накрывая свои глаза ладонями, чтобы ничего и никого не видеть. Хочется снова побыстрее провалиться в сон и забыться. Шаст только закрывает глаза, как сразу широко распахивает их, ведь за стенкой слышатся мычания. Сон как рукой сняло. Юноша тут же закрыл рот ладонью, чтобы негромко дышать и прислушаться к тихим стонам вместе со своим сердцебиением. На улице темно, в комнате темно, везде тишина, все спят, только парня кто-то разбудил. Теперь понятно кто и почему… И что это значит? Антон чувствует себя сейчас ответственным за чужое спокойствие. Кто-то будто на ушко шепчет, уговаривает идти и проверить обстановку. Вдруг Арсению плохо, вдруг он умирает, задыхается? Вот и отправился парень на разведку. Встать с дивана было сложнее, чем казалось. Идти прям так или надеть футболку? Юноша махнул на лишнюю ткань на теле рукой, штанов было достаточно. Открыв дверь в прихожую, звуки стали отчетливей, а подойдя к двери убийце, стали еще громче. Рука с опаской потянулась к ручке двери, нажала на нее. Открыто? Мужчина перестал закрывать на ночь дверь или это простое совпадение? Дверь открылась, впуская званого гостя. Но званого не Поповым, а Поповой… Шаст не решался перешагнуть через порог, боялся не перешагнуть его обратно. Боялся, что потом из этой комнаты его уже вынесут мертвым. Но нога сама сделала шаг. Кто управляет телом? Глаза сразу зацепились за кровать, на которой лежал и сам Арсений. Лежал на спине — плохое положение для сна — часто дышал, грудь так и прыгала вверх-вниз. Иногда слышались мычания. Страдальческие мычания. Антон тихонько обходит кровать, не сводя глаз с убийцы, боясь, что тот может резко проснуться, подходит именно к тому краю, где и лежит брюнет. — Арс… — шепотом попытался разбудить, но никакой реакции. — Арс… — но мужчина только чаще начал дышать. Антон взглянул на Попова поближе, ужаснулся от его внешнего вида. Хоть в комнате и кромешная темнота, но лицо было ужасно белым, мокрым, холодным пот просто прошиб все тело, зрачки бегали под веками, рот то открывался, то закрывался. И мычания. Они ужасны. Они разрывали душу парню, он боялся таких звуков страдания. — Арсений, проснись, — Шаст не знал как разбудить убийцу так, чтобы потом не поплатиться за свои действия. — Арсений, просыпайся. Это всего лишь сон. Проснись, — Но ноль реакции. Обычно от каждого шороха брюнет мог проснуться, а сейчас на свое же имя не откликается. — Тебе плохо? Ты весь мокрый, — кого мальчишка вообще спрашивает? Не дождавшись ответа, он сам тянет руку вперед, промакивая холодный мокрый лоб своей ладонью. — Боже, — Антон не может смотреть на такого человека, ему страшно. Пальцы уже более уверенно прошлись под глазами брюнета, смахивая капельки пота. — Прошу, проснись, — даже тогда, когда юноша уверенно протирал лицо, Арсений не проснулся, даже не собирался. Грудь так часто вздымалась, может мужчина правда задыхается? Может правда умирает? — Тихо, — одеяло накрывало до середины живота, все остальное было раскрыто. Голая грудь металась, плечи подрагивали. — Тихо-тихо, — ладонь медленно легла на голую кожу беспокойной груди. — Все хорошо, — ладонь аккуратно терла кожу, пытаясь успокоить. — Ты только дыши, — рука гладила, растирала, но ничего не менялось. — Арсений, дыши ровно, пожалуйста, — может он все же слышит сквозь сон? — Тихо. Хоть раз я могу тебе помочь? — Антону казалось, что он должен хоть как-то поблагодарить за то, что его не продадут Макару. — Я же вижу, что тебе плохо, но ты все равно будешь отрицать это, — с нервами у убийцы и правда не в порядке. — Дыши. Вот так. Молодец, — ладонь растирала, заставляла успокоиться, прогоняла кошмары от Арсения. — Все будет хорошо. Я… — Шаст не хотел этого говорить, но его прям кто-то заставлял, — …Я с тобой. Я рядом. — Господи!!! — Антон вскрикнул, прижал свою ладонь теперь уже к своей груди. Попов резко проснулся, мигом залез рукой под подушку и вытащил Глок, сразу направляя на цель. Холодный металл сразу наткнулся в лоб юноши, от чего он так и испугался. — Не надо. Прошу. Не надо, — Шаст зажмурил глаза, боясь услышать выстрел и почувствовать пулю в своем лбу. — Это я, Арсений. Это я! — Мужчина не просто так держит под подушкой пистолет, он каждый раз боится, что банда найдет его квартиру и заявится к нему ночью, а так оружие всегда под рукой, всегда защищен и вооружен. — Блять, Антон!!! — Глок убрали в сторону, переводя его на предохранитель. — Что ты здесь забыл?! — Арсений откинул одеяло в сторону, освобождая свои ноги, чтобы свесить их с кровати. — Я спросил! — Ты мычал, я думал, что тебе плохо, — парень сделал пару шагов назад, чтобы брюнет смог встать. — Даже если плохо, зачем пришел? Зачем ты зашел в эту комнату?! — ноги еле держали тело в равновесии. — Да я помочь хочу! — шатен тоже перешел на повышенные тона. Он так и знал, что все к этому и придет. И именно это жутко раздражало. — Мне не нужна твоя помощь. Ты себе не можешь помочь, зачем ко мне полез?! — брюнет схватился за пистолет снова, но держал опущенным вниз. — Ты врешь. Тебе точно нужна помощь, вот только почему не хочешь ее получить?! Ты типа такой сильный, крутой, холодный. Да хер там плавал, — Антон указал пальцем на убийцу. — Ты видел себя со стороны вообще? Ты агрессивный, у тебя с нервами беда. Только сегодня утром ты обхаркался кровью, и ты еще будешь пиздеть, что тебе помощь не нужна? Я к тебе, блять, со всей душой, а ты? — А зачем ко мне с душой? Я тебе кто? Кто я тебе, что ты ко мне лезешь? — мужчина стоял около своей кровати, не подходил. Так ему было плохо. Он тока проснулся, все тело дрожит, а с кожи скатываются капли холодного пота, сейчас ему только разборки не хватало. — Ты должен меня бояться! Бояться, блять! А ты что творишь?! — звериное лицо, рука яростно жестикулировала да так, что все тело тряслось. — Сука! Я тебя сегодня душил, я тебя ударил, ты бился башкой о стекло. Почему ты не боишься?! Ты видел свою шею, она вся синяя. Это моя заслуга, — Арсений указал пальцем на себя, тыкая в голую грудь. Сказал это с гордостью. — Это я сделал. А вот это что? — палец теперь указал на живот самого Антона. Парень посмотрел вниз, разглядывая свое оголенное тело. — У тебя весь бок был черный. Это все я! Какая была красота! А вот эти линии у тебя на животе. Ммм, — Мужчина улыбнулся, закатил глаза. — Они пройдут, — перебил юноша, закрывая свой синяк на ребрах предплечьями. — Они пройдут, а я новые сделаю. — И они тоже пройдут, — а руки всё пытались прикрыть свои шрамы, которые либо пройдут очень не скоро, либо вообще останутся на теле навсегда. — Это все маска, Арсений. Ты делай что хочешь, но я никогда не поверю, что человек, у которого было двое детей и жена, был таким жестоким. Я никогда не поверю, что ты такой. Это маска. Как ты не можешь понять, что я хочу помочь? — Антон уже чуть ли не умолял понять его. — Зачем?! — Попов аж схватиться рукой за голову, не понимая ничего. — Зачем? Я не нуждаюсь в помощи. — Ты только лежал здесь весь мокрый, дышал как… Как не знаю кто. Задыхался, блять. Мычал, — Антон указал ладонью на кровать, пытаясь показать и другую сторону медали. — Ну и лежал бы я дальше, мычал, задыхался. Чё ты в комнату-то приперся? Глядишь и сдох бы. — Да я сам не знаю, нахуя я сюда вообще приперся! — Шастун вскипел. Опять начал жалеть о своем решении зайти и проверить мужчину. — Хочешь притворяться сильным? Притворяйся. Но тогда не трогай меня, я тоже страдаю. Я весь в увечьях… — А ты, вообще, не забыл с кем ты разговариваешь?- Попов подошел ближе, кривя свое лицо от злости. — Что ты себе позволяешь? — Да пошел ты. Строй из себя и дальше ебаного недотрогу, крутого мужика. Только тебе так никто и не поможет. Подохнешь в гордом одиночестве, в тишине, как и хотел, — Шастун направился к выходу, заканчивая разговор. Пускай теперь сам убийца останется наедине со своими мыслями. Но у того план был лучше. За спиной послышался щелчок — зарядили Глок. — Стоять, — юноша остановился. Нервно взглотнул, но горло сжалось настолько сильно, что слюна пошла обратно. Договорился, доигрался парнишка. Зачем было тыкать палкой в осиное гнездо, зачем ворошить медвежье ложе? Медленно обернулся на мужчину, который держал пистолет в руке и направлял прямо в Антона. Хоть пистолет был довольно на большом расстоянии, не вплотную прижат к голове, но страх от этого не уменьшался. Пуля все равно достанет, а убийца вряд ли промахнется. Но нужно держать свое лицо, будто парень и не боится, хоть было наоборот. Было достаточно сложно стоять и безразлично пялиться на Арсения, когда в душе юноша просто метался из стороны в сторону, хватаясь за все внутренние органы, пытаясь спрятаться и увернуться — Ложись, — Арсений кивнул в сторону своей кровати. — Что? — юноша не понял прикола. Даже испугался такой просьбы. Как-то стало очень холодно или очень жарко. Что это вообще? Паника? — Хочешь помочь? Тогда ложись. — Уже не хочу, — парень лживо улыбнулся. Помогать так не хотелось. Зачем ложиться? Будут приставать, будут трогать за гениталии, толкаться внутрь со всей своей грубостью, чтобы унять свою боль, причиняя ее другому? — А у тебя выбора нет. Так что ложись. — А если не лягу, то что? Выстрелишь? Ты серьезно? — Я бы не испытывал судьбу на прочность. Давай. Быстро, — теперь уже пистолетом показали на вторую свободную половину. Антон сдался, пошел в сторону кровати, отбросил одеяло в сторону, ложась на подушку. Жизнь была дороже. Лучше потерпеть, пока тебя имеют, чем лежать в крови, орать в себя, пока пулю извлекают из ноги, пущенную ради вселения страха. Даже казалось, что Арсений не такой уж плохой кандидат на секс-насильника. Пусть лучше он, чем какой-то неизвестный Макар. Поэтому Антон лег прям на спину, смотрел в потолок, будто лежит в гробу и ждет пока закроют крышкой. Даже руки в замок на животе сцепил, ноги выпрямил, и просто ждал. Ждал пока к нему подойдут, пока прикажут и разденут. Глок поставили на предохранитель снова, убийца закрыл дверь в спальню и направился к кровати. Шастун почувствовал, как матрас продавили, а значит и брюнет тоже лег, тоже смотрел в потолок, не зная что делать дальше. Арсений просто лежал? Антон даже выдохнул, молился про себя, чтобы так продолжалось всю ночь и в голову убийцы не пришли пошлые мысли. Ведь он в силе их осуществить, но точно не сегодня. Сегодня Попову было очень плохо, как эмоционально, так и физически, хотелось только спокойствия и тепла. Хотелось наконец выспаться, а не блевать целыми ночами напролет, измерять шагами свою квартиру и думать. Очень хочется спокойствия и спокойного сна. Может Антон сможет с этим помочь? Парень же хотел помочь? Так пускай помогает.***
Лежать в полной тишине, не проронив ни одного звука и тупо пялиться в потолок? Да, так уже продолжалось полчаса. Но Попов первый повернул голову на бок, гипнотизируя взглядом профиль юноши. Такой упрямый, что аж бесит, а с другой стороны мужчину это подкупает. Желание помочь человеку, который мучил Антона? Да это же полная тупость. Почему юноша так поступает? Почему не боится убийцу? Уже не боится… Арсений в этом сам виноват, он проявил слабину, сам показал себя с другой стороны, проявил доброту. Какой дурак. Так давил взгляд голубых глаз, он будто прожигал насквозь. Теперь и сам Антон повернул голову на бок. Теперь смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять, разгадать, вычислить. Так странно, так непривычно, но отвернуться даже не было мысли. После небольшого скандала мужчина будто успокоился, а вместе с ним успокоился и сам парень. Излили друг другу все наболевшее. Так Попову немного спокойнее, так уже не страшно засыпать, зная что под боком есть живая душа. Все всё понимали и без лишних слов, всё за всех говорили эти глаза. Было комфортно смотреть только друг на друга, а не по сторонам. Арсений привстал на локтях, повернулся корпусом к Антону ближе, будто ждал разрешения. Но разрешение для чего? Ладонью проскользил по простыне к руке парня, дотрагиваясь мизинцем до ладони, пытаясь по-своему приласкаться. Мизинчик постукивал по костяшке чужой руки, привлекая к себе внимание. Арсению нужны ответы на все вопросы, хочет найти их, думая что в этом поможет именно парень. Так метаться со своим решением из стороны в сторону очень выматывало. Может пора уже перейти на одну сторону и остановиться? Определиться со своим выбором? Попову не отвечали, мизинец уже поглаживал пальцы, все надеясь на хоть какую-нибудь реакцию. Но не вышло залезть в душу и там погреться. Антон слишком сильно обиделся, поэтому от прикосновения мизинчиком и от приближенного корпуса, сразу отвернулся от убийцы на другой бок, отворачиваясь спиной. А что еще хотел убийца после того, как раздавал пощечины, бил башкой о стекло, усаживал юношу на подоконник и повалил на диван? Уж точно не положительную реакцию. Попов шлепнулся головой о подушку, закрыл ладонями глаза, пытаясь понять что же он творит. Потом сам отворачивается спиной к юноше. Его опять оставили без внимания, опять оставили без ответов, опять оставили наедине с мыслями и раздумьями. Так как весь день мужчине нездоровилось, то заснуть снова не составило никаких проблем в отличие от мальчишки, который не спал всю ночь, прислушиваясь к сопению Арсения. Все думал о том, не переборщил ли с обвинениями. Как бы это потом на Шаста боком не вылилось.***
Антон лежал на боку, водил пальцем по простыне, то разглаживая складочки, то создавая из маленьких одну большую складку. Надо было как-то занять себя, ведь спать точно не собирался. Просто лежал, иногда закрывал глаза, но не засыпал. С каждой минутой комната становилась светлее, хоть солнце не собиралось вставать. Сзади опять начали слышаться частые выдохи. Антон обернулся одной головой и увидел лишь голую спину, наполовину накрытую одеялом. Спина подрагивала, была мокрая. Неужели у убийцы каждая ночь такая? Так же можно и с ума сойти. Шастун чуть привстал, чтобы заглянуть в отвернутое лицо, но оставил эту затею. — Ну и лежи задыхайся. Не хочешь, чтобы я тебе помогал, и не надо. Мудак, — прошептал сам себе парень, снова отвернулся на бок, запихивая руку под подушку, чтобы было удобнее. Но как только Антон снова начал водить пальцем по простыне, пытаясь занять себя, пытаясь не слышать рваное дыхание, то кто-то пихнул его в бок. Шастун подскочил, первым делом смотря на мужчину, но тот так и продолжал лежать в одном положении. — Что за бред? — опять прошептал Антон, разглядывая комнату. Никого. Пусто. Снова лег на подушку, поджимая палец к себе, прислушиваясь к ощущениям и звукам. Это играет воображение? Парень постарался закрыть глаза, а ноги зарыть в одеяло, боясь, что может кто-то схватить за щиколотки и стянуть с кровати. Чуть успокоившись, продолжая слушать выдохи, с каждой секундой усиливающиеся, в бок опять кто-то толкнул, но это было не сильно, как будто сильный ветер. Шастун подскочил с кровати вновь, осматривая комнату. Это мозги плывут или это реально происходит? Что от него хотят? Зачем его трогают? Юноша повернул голову на Арсения. Спина у него все мокрее и холоднее. — Черт, — досадно прошипел парень, пододвигаясь к беспокойному телу, заглядывая в лицо. Пришлось чуть ли не переваливаться на другую сторону, чтобы разглядеть мужчину. Зрачки под веками метались, рот приоткрыт, губы что-то шептали, дергались. — И что мне делать? — тихо спросил больше себя, чем Арсения. Пришлось делать, как велело сердце. Ладонь медленно потянулись ко лбу, промакивая его, убирая холодные капли пота. Антон сморщил нос, было как-то не очень приятно смахивать чужой пот и вытирать его об одеяло. Но пальцы продолжали водить по лицу, под глазами, по подбородку, чтобы брюнету хоть чуть стало лучше и комфортнее. — Если будешь опять орать, я клянусь, что съезжу тебе по лицу и не испугаюсь последствий, — юноша чуть улыбнулся, тихо предупредил спящего Арсения, продолжая гладить по лицу, по небритым щекам. — Строишь из себя… — рука перетекла к плечу, сжимая его длинными пальцами. — Давай уже успокаивайся, а то бесишь, — ладонь все ниже, сжимая руку уже на предплечье, — «Мне не нужна помощь, мне не нужна помощь. Бе-бе-бе», — спародировал Антон, кривя свое лицо, притворяясь Арсением. — «Я такой страшный, бойся меня. Бе-бе-бе…» Да нихуя ты не страшный, сдал ты давно себя с потрохами, — шептал Шастун, отвечая спящему Попову на его вопросы. Как же Антон ошибается. Он думает, что знает про убийцу уже все что нужно. Ничего он не знает, его стоит бояться. Это сейчас он не может ответить, ведь Арсению плохо, но это временно. Нужно бояться решение убийцы, его мыслей, его самого. Он уже никогда не будет прежним, прошлый Попов остался там, в прошлом. Тогда он не знал всей этой боли, а сейчас же… Дыхание восстановилось, брюнет успокоился, стал ровнее дышать, так и не проснулся. Антон закатил глаза, улегся обратно на свою сторону, продолжая ждать утра. Опять начал водить пальцем по простыне, представляя, что палец — это машинка, которая нарезала круги по маленькому отрезку кровати, делала восьмерки, проходила змейку.***
Светло, тихо, спокойно. А еще… Рука? Антон открыл глаза, когда почувствовал, что по ребрам ползет что-то теплое. Ползет так медленно, пугая до мурашек. Пальцы наглаживают тонкую кожу, обтянутую на косточках. Юноша нервно сглотнул слюну, которая не с первого раза проглотилась. По-моему, Арсений уже проснулся и жаждет тепла и ласки от, как ему казалось, спящего парня. Ладонь медленно перетекла к голой груди, закрытой одеялом. Мужчину даже не смутило то, что мальчишка был повернут к нему спиной. Он просто отогнул одеяло и пролез рукой, разрушая личную территорию. Убийца сам себе разрешил трогать чужое тело, лежащее у него на кровати. Антон будто был личной зверюшкой или плюшевой игрушкой. Трогать никому нельзя, кроме хозяина. А хозяин — это Арсений. — Руку убрал, — парень постарался сделать голос ниже, чтобы его испугались. И рука правда тут же выползла из-под одеяла, прижимаясь к себе. — А, не спишь, да? — обиженно послышалось за спиной юноши. — Не сплю, — Шастун потянул одеяло выше, накрываясь по плечи, чтобы никто не смотрел на его голую спину и вообще не пялился на голую кожу, а то кто знает, что в голову убийце может прийти еще. — Давно? — Давно, — а щека все плотнее прижималась в подушку. — И ночью не спал? — И ночью не спал, — зачем придумывать ответы, если их уже дали. — Почему? — Выспался, — как же Антон хочет обернуться и посмотреть на лицо мужчины, просто увидеть его выражение, а то по голосу не совсем понятно. — … — видимо вопросов больше не было. — И часто у тебя такое? — теперь очередь юноши задавать вопросы. — Что именно? — У тебя каждая ночь такая? Беспокойная, — шатен пытался затылком определить эмоции убийцы. — Почти каждая. — Ты… Ты чем-то болеешь? — казалось, что могут быть какие-то психические расстройства, ведь убийцы — люди точно не здоровые головой, даже если они выполняют заказы и получают деньги. Да, киллеры весьма умные, сообразительные, ведь никто не хочет попасться в лапы полиции. Нужно строить планы, иметь физическую подготовку, быть ловким и хладнокровным. — Да. — Да? И чем же? — удивление. Неужели парень угадал, тогда это все объясняет. — Совесть называется. Ужасное заболевание. Боюсь, что недолго мне осталось. — Пф-ф. У убийц есть совесть? Смешно, — Антон закатил глаза. — И не только. Еще мы чувствуем боль… — но перебили. — Еще агрессию, злость, желание мстить и убивать, — но Попов как будто не обращал внимание и продолжал. — …Мучения. Тоску. Агонию. Сожаление… Любовь…, — Попов подчеркнул именно последнее слово. Смотрел в светлый затылок, ожидая пока тот повернется, но не поворачивался. — Мгм, — Антон качнул головой, показывая что он услышал, но не придал никакого значения. Как будто даже и не заметил. — А ты? — с опаской начал Попов. — А ты бы… Ты бы смог полюбить убийцу? — у Антона будто все поплыло. В ушах сильно звенит, в груди сильно сжало. Как же резко стало плохо, что аж бросало то в жар, то в холод. Шастун привстал с кровати и, наконец, обернулся на Арсения. Лицо просто замерло в одной эмоции. — Я? — переспросил парень, будто с первого раза не расслышал вопрос. — Да. Ты бы смог? — Попов боялся услышать ответ, смотрел в растерянные изумрудики. — Полюбить человека, который убивает? Убийцу? — дышать становиться труднее. — Да, — брюнету нужно знать ответ на этот вопрос. Возможно, это решающий вопрос, который и поможет Арсению определиться что делать с Антоном. Теперь главное ответить правильно. — Ни-ког-да, — по слогам проговорил Шастун, кривя от омерзения свой рот. — Никогда я бы не смог полюбить убийцу. Ни за что. Даже если в меня будут тыкать пистолетом. Даже если будут грозить смертью. Я никогда не смогу полюбить такого человека. Это мерзко, — Антон приближал свое лицо к мужчине, выплевывал все свои слова прямо ему в лицо. — Это отвратительно. Я лучше умру, чем полюбил такого как ты. Убийцу. Они рушат жизни. Ты рушишь жизни. Губишь души, очерняешь их, — Шастун говорил все слова медленно, но с такой тихой агрессией, что можно было убить одним свои видом, одним своим взглядом. — Мне мерзко от одной только мысли, что ты, убийца, прикасался ко мне. Человек который этими руками убивает людей, сейчас трогал меня, — Антон сильно скорчил рожу, высовывая язык, рассматривая себя, как будто он весь в грязи и ему нужно срочно в ванну. — Фу, — шатен всплеснул рукой, пытаясь скинуть воображаемую грязь. — Не полюблю убийцу никогда в своей жизни. Потому что я уважаю себя. Это просто тошнотворно, погано, гнусно, омерзительно, противно, отвратительно… — Хватит! — Антон вздрогнул, когда после долгого молчания Арсений резко и громко остановил этот поток слов, который причинял боль. — Я понял, прекрати, — куда делся голубой цвет? Почему океаны прозрачные как проточная вода? Из них как будто высосали всю жизнь. Антону больше нечего сказать, он просто стремительно встает, яростно откидывая одеяло. Тяжелые шаги, и парень мигом выходит из спальни, громко захлопывая за собой дверь, не боясь, что за это ему еще прилетит в несколько раз сильнее. Такие вопросы не нужно было задавать. Это сильно задело юношу за живое, от этого он сам чувствовал себя убийцей. Арсений же просто отвернулся на бок, накрываясь одеялом с головой. Было неприятно, даже очень. Этот ответ дал пинок в неправильную сторону. Антон сам себя и закопал. Он мог ответить по-другому, спасая при этом свою жизнь, свое будущее, свою судьбу, а теперь все сложится наоборот. Попов прислушался к парню, к тому, что Арсений отвратителен для мальчишки. Может Макар будет лучше?***
Опять темно, а за окном валит снег. Такие крупные хлопья, что даже завораживает, но точно не убийцу и не парнишку. Сейчас им обоим не до этого. Но один злосчастный звонок меняет все… Переворачивает мир с ног на голову…*Вибрация*
Телефон просто дрожит на кухонном столе.Матвиенко
Арсений, ничего не подозревая, заходит на кухню, трет свой лоб, пытаясь как-то абстрагироваться, но это плохо получается. Глаза мигом смотрят на включенный экран телефона.Входящий звонок
Но сбросили. Попов сглотнул. Что же сейчас делать? Мужчина две недели не мог дозвониться до друга, а сейчас он так не вовремя звонит.Матвиенко
Высветилось опять. Телефон опять начал вибрировать. Арсений опять затаил дыхание, боясь подойти к столу и взять наконец трубку. Он не готов к разговору насчет продажи Антона. Только не сейчас. Пожалуйста. Только не сейчас.Пропущенный вызов: (2)
Арсений закрыл рот ладонью, пытаясь не издавать никаких звуков. Так хотелось кричать от безысходности. Он еще не решил ничего. Только не сейчас. Можно, вообще, ничего не решать? Пожалуйста.Матвиенко
Но хвостатый друг не собирался отставать. — Черт-черт-черт, — рука все же потянулась к телефону. Палец неуверенно смахнул зеленый кружочек в сторону. Время пошло… — Арсений, что случилось?!!! Куда мне ехать?!!! С тобой все в порядке?!!! Арсений!!! Ответь мне. Аллё?.. — Матвиенко начал с волнительного крика. — Сережа, успокойся. Все со мной в порядке, — ладонь закрыла глаза, чтобы прямо тут не упасть в обморок от волнения. — Арсений, блять!!! Двести пропущенных от тебя! Я чуть коньки не отбросил! Зачем так делать?! — время, чтобы набрать воздуха и поскакали дальше. — Двести, мать его, пропущенных! Я тока приземлился, а тут такое! Ой, извините, — это уже было адресовано не Попову. — Меня в России не было всего лишь две недели, что успело случиться? Ты сейчас где? Только не говори, что в больнице, я тебя умоляю! — Я дома. Физически со мной все в порядке, — брюнет говорил негромко, чтобы Антон не смог прослушать через стенку гостиной. — Физически? В каком это смысле? Говори давай! — Слушай, ты наверно устал с дороги, давай поговорим завтра? — а пальцы все не убирали от лица, терли кожу, глаза — так было спокойнее. — Когда тебя начало волновать мое состояние? Ты мне, блять, в четыре утра можешь позвонить, а сейчас темнишь. Говори давай! — Я бы не хотел говорить по телефону… — но мужчина резко замолчал. — Аллё? — Да-да, я тут, — Мужчина кусал губы. — Давай завтра с тобой поговорим? В восемь вечера завтра у меня… — Не-не, подожди. Скажи что случилось. Иначе я к тебе прямо сейчас прямиком из аэропорта приеду, — в трубку повисло молчание. — Кто-то умер? Антон? — Что? Нет! — Арсений повертел головой, избавляясь от такой мысли. — Так. Ладно. Хорошо. Я приеду к тебе завтра, у меня для тебя есть кое-что. Привезу заодно кое-какие вещи. Думаю, ты обрадуешься.***
Сказать, что эта ночь прошла беспокойно — это ничего не сказать. Арсений не спал. Пытался, но не смог. Пил этот гребанный кофе каждый час. От такого количества кофеина изрядно начало тошнить, а от пачки выкуренных чуть ли не за один раз сигарет, вообще кружилась голова. Прям как ночь перед экзаменом. Точно также сидишь, волнуешься, думаешь, так еще и не спишь, когда нужно набираться сил. Сердце стучит как бешеное, тело все трясёт то ли от страха, то ли от холода. — Это конец…***
*Звонок в дверь.*
Никто не открывает.Еще один звонок в дверь.
Опять никто не открывает. И только на третий раз, дверь отворяется. — Чё так долго? — на пороге стоит недовольный Сергей со спортивной сумкой через плечо и стопкой вещей в руках. — … — Попов стоял на входе, все никак не решаясь пропустить друга внутрь. — Можно пройти? — армянин нахмурил брови, указывая в квартиру. — Да пожалуйста, — дверь закрылась, после того как прошли внутрь. — Вот, — Сережа кинул сумку на пол, а сам протягивал стопку новой одежды. — Что это? — Арсений сам не знает зачем, но взял это в руки. — Это Антону. Я купил приличной одежды, чтобы привезти завтра Макару конфетку, а не эту… ну ты понял, — армянин улыбнулся, намекая на не очень красивое слово. — Что? Завтра? — брюнет выпучил глаза. — А, ой, я че-то зашел, прям сходу все уже рассказал, — Матвиенко почесал лоб. — В общем. Поздравляю тебя, завтра мы уже избавимся от этого надоедливого мальчишки. Он тебя уже замучил, да? Ну не переживай, скоро все уже закончится, — Сережа улыбался во весь рот своими неестественно белыми зубами, качал головой. Вот только убийца стоял и ничего не понимал. — Видишь, какой я тебе подарок под Новый год сделал. Спокойно отпразднуешь, без каких-то там соплей в соседней комнате. Ну…? Классно? Можешь не благодарить, — вот только хвостатый друг все никак не хотел вникнуть в ситуацию. — Я разденусь? — палец указал на свои зимние ботинки, а то так стоять было жарко. Не дождавшись ответа, Сережа начал расстегивать длинный темно-зеленый пуховик, а затем расшнуровывать ботинки. — Слушай… — стоять в такой позе, вниз башкой, пытаясь развязать тугой бантик, было крайне не удобно, — … Так чё ты мне звонил? Ты меня больше так не пугай, а то я уже не молодой, могу и ласты склеить. Ты мне еще нужен как-никак, — шнурок не поддавался. — Блять, ну давай же, скотина ты шнуркастая. — А почему ты трубки не брал? — голос такой тихий. — Ты извини меня, я ведь уезжал, так еще тебя не предупредил. Дела были важные. А ты чё, волновался что ли? — Сергей наконец поднял голову, улыбаясь во весь рот. Ботинки с неимоверным трудом были сняты. — Не то, чтобы волновался… — Ах ты ж скотина, — любя проговорил друг. — А я-то думал. Ладно, давай рассказывай: чё звонил, чё за разговор, чё сюда позвал? — Матвиенко беспрепятственно прошел на кухню, оставляя позади брюнета. — Я насчет Антона и Макара, — Попов почесал затылок, говорил тихо, молясь чтобы не услышали. — А чего с ними не так? Макару я показал фотографии нашего мальчугана, ему понравилось. Да не боись, Илья точно не передумает, даже если Антон, как и в прошлый раз, накидается таблетками или будет настолько сильно дергаться, что скинет с кровати как Наташу, — друг поржал в голос, вспоминая тех заказчиц. — Макар такой огромный, что сам кого хочет скинет, только уже не с кровати, а прям с крыши, — еще раз поржал. Сам пошутил, сам посмеялся. — Слушай, такой замечательный шанс выпал. Как хорошо, что ты этого пацана тогда в лесу не пристрелил, так бы не видели бы ни денег, ни связей плотных с Ильей. А с Ильей нужно дружить, — Сережа подошел к холодильнику, открыл дверцу. — Оп-па, огурчик, — схватил уже мытый огурец и с хрустом откусил. — Да ты вообще не меняешься. Ты когда купишь нормальной еды, одни огурцы и жрешь, — говорил с набитым ртом, все откусывая зеленый овощ. — Так вот, Макар… Чё о нем еще сказать? Ааа, забыл совсем. Ты же везешь завтра Шастунишку нашего сам. Я думаю, что сам точно справишься. У меня завтра дел по горло, за две недели столько всего накопилось, что разгребать буду целых несколько дней. Так что сам, — Матвиенко перестал вести монолог, а просто остановился, чтобы, наконец, выслушать Арсения. — А ты чего молчишь? Скажи что-нибудь. Ты завел разговор про Макара и Антона, я просто тебя перебил, извини, — хвостатый друг улыбаясь смотрел на расстроенного Попова, который смотрел куда-то вниз. — Арсений? — Сереж… тут такое дело… — убийца, наконец, поднял обеспокойные глаза, и это заметил армянин. — Не-е-т, — улыбаясь протянул Сергей. Вот только улыбка была натянута не от радости, а уже от страха услышать продолжения. — Ты не мог, — а истеричная улыбка все шире, глаза все больше. — Это бред. — Сереж, я… — Попов хотел как-то отвертеться, но уже по выражению лица все видно. — Молчи! — Матвиенко разозлился. Куда пропала улыбка? Она тут же стерлась с лица, а вместо нее появились яростные глаза, высверливающие в друге дырку. — Боже, скажи что это шутка. Как ты мог? — Сергей пододвинул стул, чтобы сесть, а то стоять как-то именно сейчас тяжеловато. — Как так? — Пальцы терли виски. — Я тебя предупреждал? Я так и знал. Я это понял еще тогда, когда ты отказался отдавать парня в отель. У меня было место, а ты не согласился. Я сразу заподозрил что-то неладное. Почему я не настоял? Думал, что мне просто показалось, думал, что ты не способен на такой тупой… Нет, просто ебанутый шаг. — Сереж, я же… — Заткнись, Попов. Я не хочу даже видеть тебя. Я не хочу тебя слышать. Заткнись, блять. Не говори ничего. Больше ни слова, — ладонь закрыла глаза, чтобы понять что делать дальше. — Может я тебя неправильно понял? Это шутка? Ты что-то другое имел в виду? — армянин умолял глазами, чтобы предположение не подтвердилось. — Ты меня правильно понял, — брюнет опустил голову вниз, стоял как провинившийся школьник у доски. Не хотелось подставлять друга. — Блять, — прошипел Сергей, снова зарываясь лицом в руки. — Ну как? Как, блять? Зачем? Сука. — Извини, — Арсений сам отодвинула другой стул, сел на него. На душе было так погано. — Это я виноват, — пробубнил армянин в свои руки. — Я знал, что тебе плохо. Я знал, что ты страдаешь и все равно заставил Антона оставить у себя. Я тогда тебя заставил оставить парня с пробитой ногой. А ты ведь сопротивлялся. Черт. Это Я виноват. Какой же я идиот, — Матвиенко не убрал ладони от глаз, было стыдно смотреть Арсению в глаза. — Тебе было плохо? — но хвостатый друг, наконец, взглянул на брюнета. — Арсений, я так много раз говорил тебе. Так много говорил. Если тебе было плохо, одиноко, да что угодно, ты мог приехать ко мне, — ладонь указала на себя, истерично тряслась в воздухе. — Ты в этой квартире сидишь один, блять, целых два года. Закрылся от мира, да? Думаешь, что тебя никто не найдет, больше никто не потревожит? Молодец! Твое расписание на день: не спать, поехать по своим заказам, приехать и все. Вот твой весь день. Какой ты тупой. Какой Я тупой. Друг еще называется. А ты? Гордый что ли? Помощи не мог попросить? — … — Попов лишь опуская глаза, смотрел на стол, выслушивая весь монолог Сережи. — И что? Антон типа помог? Типа скрасил твое одиночество? — Матвиенко всплеснул руками, все не прекращая «наезжать». — Мгм, — Арсений сцепил пальцы, утыкаясь в них носом. Сейчас как-никак нужна поддержка близкого друга. — Извини, — Матвиенко потянулся к Арсению, сжал его плечо, пытаясь всячески приободрить. — Извини меня. В этом только моя вина. Это Я оставил Антона у тебя. Мне не нужно было этого делать. Я же знаю какая у тебя ситуация. Но я все исправлю. Я увезу парня завтра же, — пальцы так крепко сжимали плечо, теребили его, трясли. — Сереж, Я его не отдам. Я обещал, — брюнет кидал взгляды куда угодно, но только не смотрел на друга. — Что ты сделал? Боже, так ты еще и обещал. Какой кошмар, — лицо опять ткнулось в ладони. — Нет-нет-нет. Пускай все это будет сном. — Я должен сдержать слово, — Попов придвинулся чуть ближе, корпусом наклоняясь через стол к другу, пытаясь переубедить. — Нет. Ни в коем случае. Я тебе не дам этого сделать. — А я тебя не спрашиваю. Тебе-то какое дело? Тебе нужны деньги? Хочешь я найду другого или другую. Я сделаю все, что ты скажешь. Только позвони Макару, пока не поздно, — брюнет уже умолял. Умолял и глазами, и голосом, всем своим видом. — Боюсь, уже поздно. Макар вчера приехал в Россию за парнем. Он ждет только его. — И что? Пока Антон мой, и я имею право распоряжаться им. Сейчас парень под моим крылом. Я решаю, что с ним делать. Захочу убью, захочу изнасилую, захочу ударю, задушу, захочу оставлю, захочу продам. Мне нужно дальше перечислять? Или и так понятно, что пока это моя собственность? Моя! Мне плевать на то, что хочет сам Макар. Мне плевать на то, что у него связи, деньги, влияние. Я не боюсь. Переживу и без его помощи в будущем. Так что Антон останется здесь и точка! — убийца ткнул пальцем в поверхность стола, указывая, что юноша полностью под его опекой. Матвиенко просто и без лишних слов встал, отправляясь в прихожую, скрываясь за поворотом. Арсений обернулся за спину, не понимая, куда ушел собеседник. Но через каких-то пару секунд Сергей вновь вернулся на кухню, но уже со спортивной сумкой, с которой пришел. Сумка с грохотом упала на стол, отбрасывая лямки в сторону. Армянин точно был не доволен, он просто сел, буравя взглядом убийцу. — Я думаю, что ты не прав, — грубо произнес и замолчал. — Что это? — Попов кивнул в сторону лежащей прямо на столе сумки. — А ты загляни внутрь, — Сергей скрестил на груди руки, облокачиваясь на спинку стула. Арсений с опаской посмотрел на молнию, мысленно открывая, заглядывая внутрь. Страх пронзил все тело, начало колотить, что аж пришлось сдерживаться. Рука медленно потянулась к сумке, пальцы взялись за собачку и потянули, раскрывая содержимое. Но молнию не успели раскрыть до конца, даже до половины. Арсений тут же остановился, как только увидел купюры. — Это что? — брюнет посмотрел на друга. В глазах был испуг, дышать становилось труднее, не хотелось верить. — Это твоя доля, — спокойно проговорил тот. — Ты говорил, что Антон под твоим крылом? Уже нет. Антон уже не твоя собственность, — теперь и он потянулся к сумке, подцепил лямку, пододвигая ее ближе к себе. — Вот здесь… — расстегнули молнии полностью, — твои восемьдесят процентов, как и обещал, — взяли одну пачку денег в руки, потрясли. — Илья уже купил парнишку. Мне жаль, — пачку бросили на стол прям перед убийцей. Раздался шлепок, казалось что он разорвал все органы внутри, за исключением сердце, ведь оно уже разбито. — Как? Он же его даже вживую не видел. Он же… Да как он мог купить то, что еще не видел? Блять, это огромные деньги. Ими просто так не разбрасываются направо и налево, — Арсений поднял довольно толстую стопку купюр и зло бросил обратно в сумку к таким же стопкам. — Арсений, Макар — богатый человек. Ему пофиг на деньги, для него это… — рукой толкнули сумку, — просто копейки. Он видел Антона по фотографиям, ему этого было достаточно. Всё. Оставь. Успокойся, — голос становился мягче, пытаясь успокоить. — … — Арсений просто зарылся в своих руках, опустил голову настолько низко, что мог достать лбом о стол. Убийца не успел, даже не мог предположить, что Илья сразу перечислил деньги, сразу купит человека, которого ни разу не видел вживую. — Неужели ты и правда хотел оставить левого парня у себя? Зачем? Это так глупо, Арс. Ну вот, чего ты к нему привязался? Ну поигрался ты с игрушкой, ну отдай ты его уже. Наигрался — передай другому. Чего ты его прячешь? Все себе да себе. Тебя не учили делиться? Переставай заниматься ерундой. Понапридумывал себе что-то, — Сергей покачал головой, тихо закатывая глаза. Как можно переубедить человека, который никогда не уступает, который всегда делает то, что сам решил, не спрашивая ни у кого разрешения? — Сереж, да как ты не можешь понять, что мне… — Тихо, — прошипел Матвиенко, не сильно ударив по столу. Попов сразу же остановился, непонимающе посмотрел на друга, а тот смотрел куда-то сквозь, мимо убийцы, куда-то далеко, фокусируя взгляд на предмете. Арсений мигом обернулся за свою спину, встречаясь глазами с Антоном. Парень испуганно остановился, выходя из-за стенки в прихожей. На него глядели сразу четыре глаза, одни злые — Сережи, другие растерянные — Арсения. Шастун даже не услышал, как в квартиру зашел этот…хвостатый «друг», ведь спал в это время. Уснул нечаянно, потому что прошлую ночь он не спал, слушал мычания убийцы на соседней половине кровати. Вышел из гостиной чтобы попить водички, а тут неожиданный поворот в виде сутенера по профессии. Еще несколько секунд парень тупо стоял и смотрел, пытался сообразить, а мозги еще не проснулись. Нечего было делать, пришлось медленно пятиться назад, уходя обратно в комнату, откуда и пришел. — Здесь все время был Антон? — Матвиенко наклонялся над столом в сторону друга; говорил шепотом. — А где ему нужно быть? Мне его больше некуда отвезти, — тоже начал шептать убийца. — Я думал, что его Руслан куда-нибудь заберет, — Сережа тихо возмутился. — Он здесь все время сидел и слушал, что мы говорим? В таком случае, ты бы мог приехать ко мне в Отель, а не сюда просить приехать, — кулак постучал себе по голове, показывая, что идея была очень тупая. — Да не слышал он ничего, — шепот переходил на громкий шепот. — Он спал, я сам зашел проверил. — А сейчас? Сейчас-то он не спит уже, — руки развели по сторонам. — Ну значит тебе пора, — Арсений встал, заходя назад своего стула, опираясь руками о спинку. — Ладно, — Сережа тоже встал. Медленные шаги на выход из кухни. — Ты забыл, — Попов хватает спортивную сумку за лямки, тянет ее на себя, снимая со стола. — Забери это, — протянул ее другу. — Так, Арсений, это уже несмешно. Прекращай! — Сережа первый нарушает своим громким голосом тишину. Хватает сумку и кидает ее на пол. — Я обещал. Я не могу. Антон останется здесь и точка. — Я тебе уже сказал. Прекращай заниматься ерундой. Что ты там в голове уже успел придумать? Алену в нем нашел? Ты совсем уже?! — было наплевать, что парень в соседней комнате может услышать. — Алены нет, очнись уже. Два года прошло. Перестань себя убивать. Ты кукушкой своей поехал, — Сережа покрутил палец у виска. — Ты себя вообще слышишь? Ты такой бред несешь! Где мой друг? Где человек, который пугает моих посетителей в отеле, который вселяет страх одним своим взглядом? Я пока вижу одного жалкого мужчину, который, какого-то хуя, привязался к своей зверюшке. Что это за Стокгольмский синдром наоборот? — Матвиенко временами говорил громко, а потом вспоминал про юношу в соседней комнате и резко переходил на громкий агрессивный шепот. — Ты можешь делать что хочешь. Можешь говорить что хочешь. Но я решил. Это точно, — Арсений стоял прямо. Наконец, он решился. Принял это чертово решение, но правильное ли? Но убийца уверен в том, что Антон сможет изменить его жизнь, но в хорошую ли сторону? А вдруг доломает? — Ах так, да? Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по плохому. Макар завтра получит свой заказ — это раз. Деньги он уже отдал — это два. А теперь к самому интересному, — армянин яростно отодвинул все стулья, чтобы не мешались у прохода. — Плохо значит тебе, да? Нашел утешение в Шастунишке, правильно? Одиноко, скучно, пусто…бла-бла-бла, все эти сопли и так далее, тому подобное, — Сережа облокотился рукой о столешницу, прожигая глазами своего друга. — А почему тебе так плохо? Правильно, потому что Алены рядом нет. — Замолчи, — прошипел брюнет, скалясь от боли и от злости. — Тихо-тихо, я не договорил. Некрасиво как-то перебивать. Дослушай для начала, — Матвиенко пригрозил пальцем. — Почему Алены нет? Молчи, — убийца пытался перебить, но ему не дали. — Алены нет потому что ее убили. Убили, Арсений. Да. А дети сейчас где? Точно не с тобой. И, слава Богу, что и не с Аленой. Живые. А что, если бы и их убили? Ты бы здесь сейчас не стоял. Ты бы сейчас лежал. Там, на кладбище, рядом с ней. У тебя же уже есть могила, правда? А тебя там нет. А мог бы быть. Арсений, тебе до смерти осталась еще одна чужая смерть. И неважно кого, главное из-за тебя. Будь это Алиса, Паша или… или Антон? Не думаю, что ты бы смог пустить пулю себе в голову, если убили бы меня или Димку. Кстати, как он там? А хотя, мне даже неинтересно. Не хочу его даже видеть и слышать. Мудак. Променял он меня, — Сережа скривил лицо, вспоминая своего друга, бывшего друга. Но бывших лучших друзей не бывает. Или бывает? — Хорошо. Давай представим такую ситуацию, что ты смог каким-то чудесным образом оставить Антона себе. И что? Ну и чё дальше? Думаешь он исцелит все твои раны? Будет радуга, сказочные зверьки и единороги. Да нихуя подобного. И его убьют. И ты этого не понимаешь? Убьют так же как и Алену. Украдут, расстреляют, зарежут, отравят. И всё… Вот и твоя смерть. Какая там месть, я тебя умоляю, ты сразу же застрелишься. И вот уже на тебе две ни в чём не повинные души. Чистые, любимые души… Ты убил и Алену, так еще убьешь и Антона. Мне парня не жалко, нисколько. Мне тебя жалко. Ну убьют Шастуна, а мне все равно, а вот ты нахуя к нему привязался? Что он такого сделал, что ты дошел аж до этого? М? Ты же понимаешь, что в смерти своего любимого человека виноват именно Ты? Арсений, это ты убил Алену. Тебя предупреждали не заводить семью? А ты что сделал? Послал всех со своими советами и завел. И что получилось? Вдовец в тридцать лет. Поплатился. А Дима что? Он тоже не лучше, тоже женился, детей завел. Но ему-то не так страшно. Он просто выписывал рецепты на сильные наркотические вещества, а ты… Ты убийца. Тебе нельзя. Тебе же мстить могут. Хорошо. Ладно. Я уже заканчиваю свой монолог. А то на тебе лица нет. Просто ответь на один вопрос: тебя с кем рядом положить? Хочешь лежать в земле рядом с Антоном или Аленой? — и на этом Сергей замолчал, смотрел как у друга истерично двигался кадык. От такого вопроса Арсения просто разорвало. Хотелось скукожиться, упасть на колени, выпустить всю боль наружу в виде слез. Но нельзя. Брюнет не мог показать себя слабым и беспомощным, хоть друг и очень хорошо его знал. Сережа только видел, как Попова трясёт, как тот старается унять свою дрожь, как лицо окаменело, но лишь потому, что лишние моргания, лишние движение может привести к истерике. Матвиенко всегда обходит тему Алены за километры, ведь самому даже было больно вспоминать о ней, но сейчас это было необходимо. Армянину и правда глубоко наплевать на Антона, ему все равно что будет с парнем, что его убьют, если останется, или изнасилуют, если продадут. Сережа думал только о друге, ведь он уже наступил однажды на грабли и хорошо расшиб себе лоб, теперь нужно убрать эти грабли, чтобы на них опять не наштрыкнулся убийца. Тогда лоб расшибет до крови. — Арсений, я смог тебя уговорить? Антону будет лучше с Макаром. Если парнишка и правда дорог тебе как человек и как личность, то ты его отпустишь, а если ты его оставишь, то ты эгоист. Тогда тебе Антон нужен только для унимания своей же боли. А это мерзко даже для тебя. Арсений? — Мужчина не отвечал, смотрел только в одну точку, пытался сохранить ровное дыхание. — Ну все, все. Давай посмотрим на это с другой стороны, — Матвиенко подошел ближе, сжимая пальцы на чужом плече. — Ты отвозишь Антошку завтра к Илье, он его забирает, и через дней пять они улетают из России. Шастун живет в огромном доме, везде охраны целая куча, он делает что хочет: купается в бассейне, играет в видеоигры, смотрит кино и сериалы на домашнем кинотеатре, ест все, что сам пожелает. А потом приезжает Макар. И всего лишь потерпеть часик другой, а потом снова видеоигры, кино и так далее. Ты же понимаешь, что жизнь его будет в безопасности. Да он купаться в золоте будет, будет обмазываться шоколадом. Вечеринки, танцы, музыка, светские вечера, театры, музеи, да всё что его душа пожелает. Макар сделает для него всё, а для этого просто нужно потерпеть. Полежать на кровати, пока тебя имеют, и не сопротивляться. Ну помучается он полгодика, может даже меньше, привыкнет потом, может даже понравится. Кто знает? Ну не будут его мучать, я даю тебе слово. Макар не такой… Наверное, — здесь Сережа реально засомневался. Кто знает, что Илья делает со своими секс-рабами ночью? — Но по крайней мере он выглядит безобидно. Ну… Я про характер. Ну серьезно, Арсений. Макар прилетел, деньги отдал, ждет завтра нашего Шастунишку, у нас будут отличные связи с влиятельным человеком. Ты же его знаешь, ты же уже возил ему заказ, помнишь? В чем проблема еще раз это сделать? Прошу тебя, Арс, не нужно думать, за тебя уже всё решили. Я тебе обещаю, что ты забудешь про этого мальчишку уже через неделю, а через месяц даже не вспомнишь как его звали. Всё, что сейчас ты испытываешь к Антону — это просто выброс эмоций. Ты нянчишься с ним как с ребенком, защищаешь, я уже не знаю, что ты там с ним делал. Это знаешь, это как в компьютерной игре. Заходишь, кормишь, играешься и опять укладываешь спать, так же у тебя и с Шастунишкой. Арсений, все это бред. И он находится у тебя здесь, — Сергей постучал пальцем по голове, — а не здесь, — теперь указал на сердце. — Ты меня понял? Давай не будем перегибать палку, ты сам себя закапываешь. Не нужно так делать, прошу. Мне еще нужен друг. Не хочу потерять еще одного. Ладно? — Матвиенко опустил ладонь на плечо, пытаясь мило улыбнуться. — Я тебя уговорил? Ну? — … — Попов поднял лицо наверх, смотрел в белый потолок, обращаясь к высшим силам. — Я… Я не знаю. — Оставишь — убьешь, продашь — спасешь. Ты же хочешь спокойствия? А найти того, кто убил Алену? Ты же хочешь отомстить, правда? А парень будет только мешаться. Угробишь его. Давай, Арсений, не сопротивляйся. Антошку уже купили, тебе осталось только отвезти его завтра по адресу и всё. Соглашайся. Антону с Макаром будет лучше, чем с тобой. У него будет жизнь, а с тобой выживание. — Мгм, — Арсений показал головой. — Что «Мгм»? Ты согласен? — Сережа придвинулся еще ближе, пытаясь услышать долгожданное… — Я согласен, — бедные эти глаза. Просто прозрачное стекло. Без души. — Молодчина. Слышишь? Ты молодец, — друг радостно шлепнул брюнета по спине, приободряя, но тот не улыбался. — Ты правильный сделал выбор. Все будет хорошо. Я обещаю, — еще один шлепок на спине, от чего убийца чуть пошатнулся. Еще чуть-чуть и тело обмякнет. Не зря сегодня ночью снились жуткие сны, как будто кто-то пытался предупредить. Не зря ночью Антона что-то разбудило, чтобы пойти проверить мужчину, пытаясь отговорить того в будущем ответить так, как он ответил.***
Мужчины еще минут тридцать тупо сидели на кухне, решая что делать дальше. Сидели молча, но нужно как-то начать новый разговор. — Я тебе завтра напишу СМС куда ехать и в какое время, — Сергей массировал свои же пальцы, отвлекаясь от гнетущей обстановки. — Мгм, — Арсений тупо смотрел в стол, сцепив ладони вместе. — Я там… Антону одежду в общем-то привез. Пускай завтра в ней поедет, а не в твоей. — Мгм, — внутри пусто, снаружи тоже. Просто ничего. — Деньги только не забудь спрятать, чтобы Антон не увидел. Ну или потом на карту положи. — Мгм. — Мне кажется, что парню все-таки надо сообщить, что завтра он уже будет с другим человеком. Или лучше ничего не говорить? — Матвиенко раньше не парился по этому поводу. Но сейчас была другая ситуация. — Я не знаю. Наверное, надо, — брюнет так и не поднимал глаза, уставляясь на свои пальцы. — Тогда пошли? — Сережа начал вставать со стула, отодвинув его ногами. — Подожди, — убийца схватил за кисть друга, жалобно смотря. — Ты справишься один? — а глаза все прозрачнее и прозрачнее. — Если ты так хочешь, то конечно. Я справлюсь и один, — руку отпустили, разрешая идти в гостиную к парню. — Фух, надеюсь будет все нормально, — Матвиенко вышел из кухни.***
Опирать голову о свои руки, смотреть в окно, за которым темнота — это все, что смог сделать Арсений, пока друг разговаривал с юношей в соседней комнате. За стенкой был слышен один бубнеж, монолог Сережи, походу тот еще не перешел к самому главному, пытался подготовить человека. Но это настолько плохо получилось, что секунда и просто разрывающий глотку ор. — НЕ-Е-ЕТ!!! — Арсений вздрогнул, открыл глаза настолько широко, что еще чуть-чуть и они вылезут из орбит. — НЕ-Е-ЕТ! — даже через стенку было просто ужасно это слушать. Крик вперемешку со слезами. Он разрывал душу, сердце. Попов закрыл глаза ладонью, опуская голову ниже. Такое слушать невозможно, особенно когда кричит парень с теми зелеными глазами, которые попали в душу убийцы навсегда. Он видел их в Алене, видел в своем сыне Паше, а теперь и в Антоне. Он не готов снова с ними расставаться, но другого выхода нет. Целых два человека сказали брюнету, что мальчишке с Арсением не по пути, что он умрет, если останется, что жизни у него не будет никакой. И сказали это именно друзья. Они сказали правду, которую всегда боялся услышать мужчина. Боялся, не хотел, молился, но услышал. Именно эта правда привела убийцу в чувства. Теперь снова холодный, снова каменный и безэмоциональный.*Звук удара чего-то тяжелого о пол*
Вся квартира сотряслась, заставляя Арсения привстать со стула, смотреть прямо в стену, за которой произошел такой страшный звук. Вибрации пошли по полу. И тишина. Замолчал и Антон, и Сережа. Что произошло? Но тут же громкий крик помощи. — АРСЕ-Е-ЕНИЙ!!! АРСЕ-Е-ени…й, — но голос становился тише, как будто друг выпускал последние пузырьки воздуха. — Блять, — Арсений отталкивается от стола, опрокидывая стул на пол. Просто срывается с места, мигом вылетает из кухни. На поворотах знатно заносит, но уцепившись пальцами за стены, брюнет все же сохраняет равновесие и бежит дальше. Уже забегая в гостиную, Арсений увидел лежащего на полу Сережу, пытающегося дрыгать ногами, а сверху сидел и сам Шастун. Была видна только спина, но по тем движением, что совершал парень было ясно, что он очень разозлен. А присмотревшись, Попов увидел, что Антон душил… Душил Сережу. Прям двумя руками сдавливал горло, как это делал сам убийца, когда проучал мальчика за, что тот залез в чужой ноутбук. — Антон! — Арсений забегает вглубь комнаты, хватает парня на живот, обнимая его и оттаскивая от друга. — Что ты творишь?! — так было тяжело оттаскивать сильно разъяренного человека, но это получилось. Матвиенко снова дышал. — НЕ-Е-ЕТ!!! — И снова ор. Снова крики. Снова слезы. Снова адская истерика. — НЕ-Е-ЕТ!!! — юноша просто оглушал убийцу сзади своими криками. Пытался вырваться, но Арсений приподнял Шаста, чтобы тот не смог коснуться ногами пола. Тогда парень начал рыпаться, изворачиваться, сильно бить ногами, пытаясь достать до Сережи, пытаясь его ударить, дотянуться своими руками и задушить. Но этого не давали сделать, поэтому длинное тело просто болталось, вырывалось. — НЕ-Е-ЕТ!!! — чужие сильные руки, сильно сдавливали живот. Теперь Антон пытался их расцепить, бил кулаками по пальцам, чтобы отпустили, но попадал не только по чужим рукам, а еще и по своему животу. Делая больно себе еще больше. — НЕ-Е-ЕТ!!! — Шастун начал выгибаться в спине, в обратную сторону, головой упираясь о висок убийцы, все пытался добиться свободы, чтобы отпустили и не давили на этот живот, а то сейчас сблюет прямо сюда на пол. — ААА!!! — кулаки опять пошли в дело, опять начали быть по тем местам, куда смог достать до брюнета. — НЕ-Е-ЕТ!!! — облокотился на чужое плечо, зажмуривал глаза, рыдая в слух настолько громко, что оглушил всех жителей вокруг. — ААА!!! — силы убавились, желание, что-либо делать, пропало. Парень просто на секунду плюхнулся на плечо мужчины. Затылком облокачиваясь о чужого человека. О чужого. — Тихо-тихо-тихо, — прошептал убийца, думая, что успокоит так. Но ошибся. — НЕ-Е-ЕТ!!! — затылок оторвался от плеча, и тело снова начало выворачиваться, биться, выскальзывать. — ААА!!! — Мамочки, — Сережа уже успел встать. Теперь он просто стоял, наблюдал за страданиями человека. Такого он еще не видел. Поэтому закрыл свои рот ладонью, боясь такой реакции. Было ужасно. — НЕ-Е-ЕТ!!! — А Антон все кричал. Громко кричал и плакал. — Боже мой, — Матвиенко начал пятиться назад. Стало плохо. Смотреть на такое… это просто адские зрелища. Такого еще никогда не видел. Все предыдущие реагировали не так бурно, даже девушки. У тех тоже были истерики, слезы, но чтобы издеваться над своим организмом так… Антон морщился от своих же криков, раздирал своего себя на куски. И не только себя. — ААА!!! — Шастун поднимал голову вверх, разрывал свою же глотку. — Ты обещал!!! — парень начал говорить. — Ты обещал… — Какой кошмар, — а Матвиенко шептал себе в ладонь, прижимая руку все плотнее и плотнее. — Арсений, ты обещал мне!!! ТЫ ОБЕЩАЛ!!!................