Сладкая месть.

      

*Хруст*

      Под ногами хрустит снег. Под зимними черными ботинками ломаются хрупкие лепесточки снежинок. Они так хрупки и беззащитны. Они прозрачны и нежны. Они неповторимы. Они особенные. Таких больше не найти.       Тихо. Вокруг тишина и спокойствие. Вокруг сугробы и заснеженные сосны. Вокруг лес. Голубые глаза посмотрели наверх, на небо, находя в этом упокоение. Солнце спряталось за тучками, за кучевыми облаками, но все равно было светло и тепло. Так хотелось коснуться лучика, дотянуться до тепла, но это не возможно. Пока невозможно.       Арсений продолжал идти дальше по свежевыпавшему снежку. Теперь здесь только его следы. Казалось, что сюда больше никто и не приходил. Все так спокойно, чисто, бело, но только одно черное пятно пришло сюда. Попов пришел к ней. Пришел попросить прощения, спросить совета, просить дать знак.       Рука в кожаной перчатке потянулась к плите, стряхнула снег, оголяя надписи на мраморе.

Алена Попова

      — Привет, — прошептал брюнет, пытаясь мило улыбнуться, но слезы опять подступили к горлу. Сложно даже начать разговор, сразу воспоминания обволакивали душу. — Дай мне секунду собраться. Ладно? — Арсений прокашлялся в кулак, выкашливая и комок слез.       Было очень больно кашлять. Бок ужасно болел. Было больно даже пошевелиться. Ребра. Их как будто сломали. Или ломали прямо сейчас.       Попов расстегнул пальто, открывая торс с теплой водолазкой с высоким горлом. Мужчина оскалился, когда вытаскивал края водолазки из брюк. Отогнул теплую ткань, открывая живот и ребра с одной стороны.       — Ау, — брюнет сжал губы от боли и от вида такого огромного синяка. Весь бок был еще не синим, а красным и желтоватым. Прошло еще мало времени, чтобы синяк посинел или даже почернел. — Заслужил…

Пять часов назад.

      Попов сквозь сон понимает, что, наконец, Антон замолчал. Возможно, он уже уснул от такой долгой, громкой истерики. Соседи что только не делали, когда истерика Шастуна не давала им спать, заставлять волноваться за чужое спокойствие, за человека, который уже часов пять, а может больше, орал как резаный. Но никто из жильцов не собирался стучаться в ту квартиру, откуда и исходили крики. Так как дом новый, то здесь жили молодые семьи с детьми, молодые парочки, но никак не пенсионеры. Естественно, никто не захочет идти разбираться туда, где истерил странный человек. Все боялись, у всех молодая семья, поэтому хотелось остаться живым и невредимым. Хотя в час ночи кто-то все же позвонил в дверь, потом второй, но не больше. Человек, который набрался смелости, сразу смылся, как только простоял под дверью минуты две.       Сейчас же Арсений уже не слышал криков, разговоров в пустоту, воплей. На секунду открыл глаза, смотря в потолок, но спать хотелось больше, поэтому сон опять проглотил убийцу. Попов снова уснул, переворачиваясь на другой бок, залезая рукой под подушку, сладко вытягивая ноги. Наконец тишина. Надеялся, что Антон и правда заснул, ведь тот наверняка сильно устал кричать столько времени.       Мужчина не знает сколько прошло времени. Казалось, что он только закрыл глаза, а на самом деле лежал уже час. Что же заставило убийцу проснуться снова? Чувства чьего-то присутствия. Кто-то давил своим взглядом, очень тяжелым взглядом. Арсений нехотя открывает глаза, хочет осмотреть свою комнату, но этого делать не пришлось, потому что на кровати стояла тень. Длинная тень стояла прямо на кровати ногами, стала с той стороны, где в прошлый раз лежал парень. А где он сейчас? Он сейчас стоял перед спящим убийцей.       Арсений начал поднимать глаза, осматривая чужие ноги, стоящие так близко, он поднимался все выше и выше, пока не столкнулся с тем давящим взглядом звериных изумрудов. Что сделал Попов с мальчишкой? Зачем так изуродовал человека? Под глазами ужасные красные следы от слез. Все лицо было безжизненным, страшным, ужасным. Точно лицо не человека, а уже трупа. Ничего чистого, ничего живого и доброго. Сейчас только ярость, пришедшая после долгой истерики.       Как только мужчина проснулся и посмотрел своими прозрачно-голубыми глазами на юношу, то Шастун приступил к тому, чего так сильно хотел сделать. Зря Попов не закрыл дверь на ключ. Было так тупо оставлять дверь открытой. Как же тупо.       Антон замахивается ногой, а в следующую секунду убийца чувствует боль на своих ребрах. Антон замахивается еще раз, бьет мужчину стоя на его же кровати, снова и снова вбивает ребра внутрь.       — М, — Арсений корчится от боли, съежился, пытаясь закрыть свой живот от ударов. Но сейчас главное прикрывать свою голову от ударов, поэтому руки закрыли лицо, чтобы по ней тоже не проехались. — Сука. Мразь! — а нога все сильнее замахивалась, все сильнее проехалась по чужим ребрам, стараясь сломать их к чертовой матери. — Ты обещал, Пидорас! Ты соврал мне! Ты соврал!!! — один из самых сильных ударов, заставляя Арсения подтянуть к себе колени, закрывая живот. Убийца не хочет отвечать, сопротивляться. Он заслужил и это понимает, поэтому отбывает наказание. Хотя бы физически ему будет больно, а не только морально. — Мудак!!! Мудак!!! Ты обещал мне! Ты обещал!!! — теперь нога поднялась и начала бить сверху, прям по ребрам пяткой. — ТЫ ВРАЛ!!! — самый последний и сильный замах. Нога бьет со всей своей ненавистью, что убийца переворачивается на бок, а дальше падает с кровати.       — М-м-м, — мужчина скалится, жмурит глаза от боли, держась за свой живот, чувствуя что добили все органы, которые только можно и нельзя. — Черт, — шипит Арсений, подгибая колени.       Антон спрыгивает с кровати на пол, не смотрит на валяющегося убийцу. Шатен выходит из комнаты, громко захлопывая за собой дверь.

***

      Попов снова смотрит на свой бок, а потом заправляет край теплой водолазки обратно в брюки. Стоять на морозе с голым животом было неприятно и холодно.       — Ален, — Арсений начал подходить ближе к могиле, садясь на корточки, чтобы быть ближе. — Мне как никогда нужна сейчас твоя помощь. Я запутался, — рука опустилась в сугробик, начала водить пальцами по снегу, пытаясь сконцентрироваться на своих ощущениях. Молился, что услышит голос своей жены, услышит совета. — Я же клялся тебе, что больше никогда никого не полюблю, что не убью близкого мне человека. Но получается, что и тебе я соврал, — мужчина опустил голову, продолжая пальцами щупать холодный снег. — Я дал обещание и не сдержал его. Я дал обещание тебе и Антону. И получается, что я соврал, — брюнет закрыл глаза, пытаясь прийти в себя, не дать разорвать себя эмоциями. — А меня ведь предупреждали. Мне Дима сказал что пацану будет лучше, если меня рядом не будет. Так и Сережа сказал, что я убью Антона также, как и тебя убил. А мне ведь больно. Я ведь хотел… Я... Мне... — лицо посмотрело на небо, чтобы остановить слезы, которые подбираются все ближе и ближе. Они вот-вот хлынут из глаз. - Я снова боюсь увидеть как твои глаза угасают, — шепчет мужчина. Он боится говорить громко. Он боится этих слов. Боится своих чувств. — Почему я вижу тебя в Антоне? Перестань. У вас глаза одинаковые. Они схожи как две капли воды. Антон для меня как валерьянка для кота. Я вижу эти… эти зеленые глаза и вспоминаю о тебе. Почему это происходит? Я схожу с ума, да? — тыльная стороны ладони протерла мокрые следы под глазами, и пальцы снова опустились в снег. — Макар. Он же… Он же мужчина. Я продам парня в секс-рабство мужику? Я разрушу жизнь человеку. Мне не впервой, но я не могу видеть измученные зеленые глаза. А если я отдам парня, то больше не увижу тебя. Казалось бы, что вот решение всех проблем. Просто отдай и ты больше не увидишь ее. А может я хочу видеть тебя… Твой образ рядом с Антоном разрывает мне сердце все больше, но без тебя мне будет еще хуже. Если я не смогу увидеть тебя рядом, то отправлюсь вслед за тобой. Я увижу тебя, если захочу. Просто, как я это сделаю? Да легко, застрелюсь, — пальцы обеих рук залезли в волосы, нервно зачесывая челку назад. — Я знаю, что не имею права тебя о чем-то просить. Я знаю, что заслужил все это. Но я чувствую, что с каждым днем мне все хуже и хуже. Я медленно угасаю. Ты же понимаешь, что если умирать, так только быстро и безболезненно. Но у меня не выходит выстрелить себе в голову. Пока рядом есть Антон, я не смогу этого сделать. А рядом с Антоном стоишь ты. В общем… — Арсений собрался с мыслями и выдохнул. — Если ты меня слышишь, если ты меня простила за все мои грехи, если… Если ты меня и правда любила, то дай мне знак. Пожалуйста. Я не знаю, что мне делать. Мне больше некого спросить. Ты всегда была честная со мной, всегда помогала с проблемами, так помоги мне сейчас, — говорить стало настолько сложно, что с глаз предательски покатились слезы. — Дай мне знак. Прошу. Любой, чтобы я понял. Знак. Мне больше не надо. Правильно я поступаю, решив Антона продать, чтобы спасти его жизнь? Если я сделаю наоборот, то буду эгоистом, я убью его так же, как убил и тебя, — Попов схватился о холодное надгробие, всматриваясь в такое родное имя. — Знак. Всего лишь знак. Пожалуйста. Я прошу тебя, Алена. Прошу.

***

      Арсений стоит здесь уже полчаса, вслушиваясь в свои мысли, пытаясь услышать или увидеть знак, который так просил. Он не знает что должно произойти. Но ничего и не происходило. Вокруг тишина или…       — Ах, ну да, классно! — Арсений поднял голову, всплескивая руками. — Дождь? — буквально за полчаса, пока мужчина сидел на кладбище, солнце пропало за темными облаками. А сейчас вообще полил дождь. Зимой. Дождь, когда на земле лежит снег. — И это знак? А лучше ничего нельзя было придумать?! — Арсений кричал прямо наверх, думая что его услышат. Может разгневает Зевса и его убьет молнией? — Ну да. А чего я хотел? Поверил в чудо. Попросил подать знак хер знает кого. Меня же никто не слышит! Да я разговариваю сам с собой! — Попов стоял на кладбище, кричал на весь лес, пока на него лил дождь. Как хорошо, что из живых людей здесь никого, кроме убийцы. — Какой я идиот! — Арсений схватился за свою голову и начал шагать, уходил от могилы своей жены в сторону своей машины, которая стояла на обочине дороги. — Чертов дождь, блять! — мужчина грубо и быстро уходил. — И что это? Это знак? Тогда что я должен понять? — Попов опять посмотрел наверх, обращаясь к тому, кто поливал на него из небесной лейки. — Вот что я должен, блять, понять? Дождь, сука, мокрый! Это все что я знаю о дожде. Дождь, блять, мокрый! И что? Что мне это дало?! — брюнет и сам не знал с кем разговаривал, просто выплескивал все свои эмоции наружу. — а-а-А! — вроде полегчало. Или нет.       Арсений вытаскивает из кармана пальто ключи от машины, чтобы поскорее сесть в салон и уехать отсюда к чертям собачьим.       Фары мигнули, двери открылись. Мужчина сел на водительское сиденье, вставил ключи в замок зажигания и повернул, заводя машину.       — Какой бред, — говорил сам себе убийца. — Придумал там что-то, так еще и поверил. Идиот, — руки яростно начали выворачивать руль, а нога сразу нажала на газ.       BMW выехало на мокрую дорогу.       — Просто идиот, — левая рука держалась за руль, а вторая настраивала на панельки температуру в салоне, а то стекла начали потеть. — Поверил в потусторонний мир. Да ничего этого не существует. Страшилки на ночь посмотрел что ли? — пальцы щелкнули по боковому от руля рычагу управления, и стеклоочистители начали смывать воду с лобового стекла. Дождь не прекращался. — Пфф. «Дай знак. Дай знак». Гадалку бы еще привел, — мужчина потряс своей головой, поражаясь своей тупости.

*Бзз *

      Экран телефона включился.

Сообщение: (1) Матвиенко

      Арсений тяжело вздохнул, взял мобильник в руки и открыл сообщение.       Матвиенко 9:46       Макар будет ждать заказ в отеле «Карнавал» в шесть часов. Это тот, который на Фрунзенском. Отельчик маленький, арендовал всё помещение. Зайдешь с черного хода, тебя будут ждать.       Матвиенко 9:48       Мне не звони по пустякам. У меня встреча в это время. И не дури!!!       — Пфф. Отель снял. А чего ему? Он же богатый, — с отвращением проговорил Арсений, вообще не смотря на дорогу и куда едет. Все равно по этой трассе никто не ездит. Вокруг лес и всё. Чего бояться?       Попов выключает телефон и кидает на соседнее кресло, так и не ответив другу ничего.       Но как только лицо поворачивается на дорогу, то из леса, преодолевая за секунду расстояние от обочины до середины правой полосы дороги, выскакивает заяц. И останавливается, как будто даже не боится приближающихся фар автомобиля. Белая шубка, длинные ушки. Мордочка смотрит в сторону машины. Но зверек не скачет дальше, он ждет.       Мозг не успевает обработать информацию, как тело сразу начало действовать. Нога сразу вдавила на педаль тормоза с такой силой, но тормозной путь при такой скорости был слишком велик. Руль выворачивают влево, пытаясь уйти и не переехать бедное тупое животное, которое резко выпрыгнуло на дорогу и остановилось прям по середине полосы, по которой ехал Арсений.       Руль вывернули, тормоз выжат до конца, а дорога мокрая, на дороге гололед. Все это спровоцировало бы ужасную аварию, если бы слева ехали в противоположную сторону автомобили. Скорость высокая, что заставило до сих пор ехать дальше и не тормозить. Колеса скользили по этой мокрой дороге, разворачивая BMW на все 180 градусов.       Попов попытался вывернуть руль уже в другую сторону, чтобы нахрен не перевернуться и не съехать в кювет, но машина не поддавалась. Она продолжала скользить и разворачиваться.       — Черт! — убийца сжимал челюсти, боясь перевернуться на бок и съехать с дороги.       Наконец, автомобиль полностью останавливается посередине дороги, развернувшись в ту сторону, откуда сам только что ехал.       Мужчина сидит и смотрит только прямо, громко дышит, а сердце замерло. Оно тоже сейчас в шоке. Никаких мыслей. Ничего. Только шок. В полной тишине слышно только сопение. Вдох… выдох.       Арсений приходит в себя, смотрит по бокам, пытаясь найти то самое тупое животное. Пытается глазами зацепиться на белый скачущий силуэт. Пальцы отцепляются от руля и тянутся к двери.       Выйдя из машины, Попов идет по мокрой дороге несколько шагов к тому месту, где стоял заяц. Где стоял и тупо смотрел этот проклятый заяц. Голова начал вертеться: влево, вправо. По бокам лес, впереди и сзади дорога. А вот движения никакого нет. Куда делся зверек?       Арсений оборачивается на свою машину, как будто пытаясь услышать ответы от нее, но она так же тупо смотрела на своего хозяина в ответ.       Еще раз покрутившись вокруг своей оси, мужчина медленно подходит к черному автомобилю, облокачивается ладонью о капот и тупо смотрит вперед. Хотя минут пять назад орал прямо на дождь за то, что он мокрый. Убийца решил больше не ругаться с природными явлениями, а то уже не смешно как-то выходит.       Куда же пропал зверек? А, может, сбил? Арсений наклоняется, пытаясь заглянуть под машину. Мужчина вниз головой рассматривает колеса, боясь увидеть намотавшуюся на них тушку зайчика с кровавой белой шубкой. Но колеса были чистыми, никакой крови, никакого мяса.       Мужчина поднимает голову обратно. Опять тупой взгляд по сторонам. Стоит и смотрит вперед на дорогу. Теперь вообще облокотился пятой точкой о капот.       Ничего.       Тупит.       Вроде существует, но его здесь нет.       И машин тоже нет.       А BMW стоит посередине дороги. Вот про это мужчина и забыл.       За спиной послышался гудок. Арсений вздрагивает от неожиданности. Он задумался, но его вырвали. Попов оборачивается, вставая с капота, и видит как легковая машина замедляется, моргая фарами. BMW перегородил дорогу уж на двух рядах. Довольно старенькая Kia останавливается, дверь с водительской стороны открывается.       — Вам нужна помощь? — молодой мужчина высовывается наружу наполовину, одной ногой стоя на мокром асфальте, а второй залезая обратно в салон автомобиля.       — Мне? — а голова до сих пор не соображает. Все мысли были только о загадочно пропавшем зайце. А вдруг это и был знак?       — Ну да. Вы себя плохо чувствуете? Вызвать скорую? — молодой человек недоверчиво смотрел на Арсения, ведь тот тупил.       — А, — брюнет мысленно шлепнул себя по лбу. Он вспомнил, что стоит прям посреди дороги и не дает проехать человеку дальше. — Извините, — Попов оживился. Ноги быстро понесли тело к водительской двери.       — Мгм, — незнакомец скривил лицо, провожая глазами странного человека во всем черном. — Обдолбанный что ли? — сам себе задал вопрос молодой человек, садясь обратно за руль маленькой машинки.       BMW разворачивается в ту сторону, куда изначально ехали, после такого крутого заноса. Теперь мужчина не будет так сильно гнать и при виде еще одного зайца проедется прямо по нему, а не объедет…

Белая мордочка с розовым носиком наблюдает из леса, как BMW медленно скрывается из виду. Длинные ровные ушки, идеальное тельце, белоснежная шерсть. Таких идеальных зверей не существует. А ведь зеленые глазки смотрят на ту самую машину, которая чуть не сбила ее. А как можно сбить то, чего не существует? М?

***

      Арсений стоит под своей дверью в квартиру. Он не хочет туда заходить. Уже отсюда чувствуется этот запах предательства, боли и слез. Вся квартира пропитана ненавистью к хозяину.       Убийца тупо смотрит в свою дверь, держа ключи около замочной скважины, все не решаясь открыть. Он как мог тянул время, специально после встречи со своей женой поехал не домой, а катался по городу, сидел в машине на парковке, стоял в пробках на Невском, лазил в своем телефоне, но не ехал домой. Но рано и поздно все равно пришлось приехать. Уже через час Антона нужно будет везти в отель «Карнавал». А до него еще нужно доехать без происшествий.       Долгий выдох, чтобы успокоиться и рука потянулась вперед, засовывая ключ в скважину. Провернув два раза, дверь, наконец-то, открывается.       В квартире тихо. Очень тихо. Антона не слышно и не видно. На самом деле, не слышать его еще страшнее и больнее, чем слышать его раздирающие крики.       Арсений снимет с себя мокрое пальто, снимает зимние ботинки, не отводя глаз от закрытой двери в гостиную. Сердце замедлилось, дыхание стихло, все для того чтобы услышать хоть тихий шорох в комнате, а не гробовую тишину.

***

      Рука постоянно тянулась к телефону, лежащему на кухонном столе, постоянно нажимала на кнопку питания, чтобы посмотреть на время. Такое действие продолжалось каждые тридцать минут на протяжении часа.       Цифры медленно менялись. В груди сильнее все сжималось. Такое у убийцы впервые. Переживать из-за пленного? Пф-ф, бред какой.       Ладони громко хлопнули по столу, как только телефон показал ровно:

16:00

"Пора"       Арсений встал изо стола, без единой лишней мысли направился за вещами, которые привез вчера Матвиенко для парня.       Стопочка темной новой одежды лежала на руках. Черные джинсы, теплый, связанный из черных шерстяных ниток свитер. Сергей на этот раз постарался выбрать одежду поприличней. Для Макара нужно привезти только самый лучший заказ. Матвиенко так сильно хотел иметь с Ильей тесные связи, что было готов на все. Привез Антону даже дорогие кроссовки известного всем бренда. Вот только навряд ли Шастун сильно обрадуется таким вещам. Вообще не обрадуется. Теперь он будет ненавидеть эти бренды. Всей душой будет проклинать тех, кто придумал эти вещи и решил продавать их людям.       Попов подходит к двери в гостиную, боясь надавить на ручку и увидеть внутри замученного истерикой пацана или мертвое длинное тело, распластавшееся на полу.       Рука тянется вперед, естественно без стука, дверь открывается на полную. Никого. Диван пустой. Арсений обернулся назад, думая что юноша мог незаметно выскочить или просто стоит прямо за убийцей с чем-нибудь тяжелым. Но и за спиной тоже никого.       Чуть потупив, глядя в пустую гостиную, постояв в проходе, мужчина все же делает первый осторожный шаг внутрь.       Повертев головой, мужчина так и не заметил будущего заказа Макара. Арсений нахмурил брови, не понимая что сегодня за день и почему творится какая-то неразбериха? Дождь зимой, чертовый заяц посреди пустой трассы, так еще и Шастун пропал… Бред.       Но за диваном кто-то шмыгнул носом. Попов как хищник сразу отреагировал на звук и повернул голову в его сторону. Жесткие шаги по ламинату, теперь убийца стоит рядом с диваном и заглядывает за него. В углу, между стенкой с батареей и подлокотником самого дивана, сидел, поджав свои длинные ноги, упираясь лбом в свои колени, Антон. Была видна только светлая макушка, лицо опущено вниз, в колени. Как же парень скукожился, сидя на полу около дивана. Устал орать, устал истерить, устал жить. Он слышал, чувствовал, что около него сейчас стоит убийца. Он видел его ноги, видел его тень, но голову не поднимал. Юноше отвратительно смотреть на этого предателя, который сначала пообещал, а потом не сдержал свое слово. Кто-кто, а Арсений должен был сдержать слово. Убийцы не разбрасываются просто так своими обещаниями и клятвами. Это им не свойственно. Ну Попов решил обойти это правило стороной, как делал это всегда. Подпортил свою репутацию, заляпал свою честь, наплевал на законы и обещания. Не оправдал ожидания Антона, который так надеялся, что всё это в убийце всего лишь маска. Снова ошибся, снова поверил и снова больно.       — Ты поедешь в этом, — твердо произнес Попов, без капельки сожаления, будто все ранее мысли за секунду растворились и провалились в небытие. Он кинул стопку одежды на пол, рядом с парнем.       Антон, наконец, поднимает голову, чтобы взглянуть на то, что именно бросили рядом. Красные глаза, опухшее лицо - это всё, что успел заметить Арсений перед тем как развернуться и пойти на выход.       — Нет, — за спиной что-то зашуршало, юноша встал с пола, неуверенно перебирая ногами в центр комнаты.       — … — Попов закатил глаза. Опять сейчас начнется концерт. Он останавливается и медленно разворачивается с недовольным выражением лица. — Давай, ты не будешь сейчас закатывать истерики. Это не поможет, — но Шастун молча подходил всё ближе. Взгляд уже сейчас готов был прожечь убийцу насквозь, оставляя от человека один черный пепел и дымок. — Чего ты от меня хочешь? — Попов сжал руки в кулаки, приготавливаясь отбиваться от разъяренного парня. — Чего хочешь? Ударить? Еще раз отпинать? На этот раз я не разрешу этого сделать. С тебя хватит, — а Антон все ближе, темно-зеленые глаза подошли чуть ли не вплотную, вселяя одним своим взглядом страх и гнев. — Ну давай. Чего ждешь? — Арсений сделал большой шаг вперед, готовясь к броску от юноши. Океаны забушевали, они готовы потопить тысячу кораблей, забирая жизни моряков. Мужчина поднял подбородок, показывая кто тут альфа, кто хищник, кто главный, кто главарь. Только ему должны подчиняться. Не он, а ему. Он всегда доминирует. Хищника нельзя приручить, нельзя поместить в клетку, иначе он сдохнет.       И сейчас Попов пытается дать понять, что парню не стоит лезть на чужую территорию и наводить свои порядки. Это чревато ужасными последствиями. Но и Шастун не собирается уступать место старшему, не сводит с него глаз, смотрит на него, высматривает что-то светлое, но все не может найти что-то чистое и доброе. Ни одного намека на проявления сочувствия, одна темнота. Антон так не добьется своей цели. Ему так обидно, что всё это время доверял убийце и даже начал привыкать к нему и его поведению. Это даже смешно говорить. Доверял убийце? Какой тупизм!       — Чё? Смелости не хватает ударить? Я ведь отвечу. Я Клянусь, что отвечу, — прорычал в лицо Арсений, скалясь своими ровными зубами. — … — а нечего сказать. Осталось только умолять. Давить на жалость. Всячески добиться от убийцы чистых и светлых эмоций.       Антон потухает как снаружи, так и внутри. Последний огонек исчез. Сломали.       Парень смотрит в эти глаза, а видит лишь человека, который хочет подчинить, который считает себя главным. Ведь Арсений всегда во всем «прав», никогда не признает свою ошибку. Никогда. Хочет видеть подчинение? Хорошо. Антон делает маленький шажок вперед, становясь еще ближе, прямо уже дышал в чужое лицо, но это продлилось недолго. Юноша сразу падает на колени, с грохотом ударяясь о пол ногами. Шатен опускает голову вниз. Это было так унизительно. Стоять на коленях перед убийцей, чуть ли не поклоняясь ему? Разве не этого сейчас хочет Попов?       — П?.. Ф?.. Ч?.. Что? — Арсений испуганно посмотрел вниз. Не этого он ожидал. Не такого поворота событий ждал. — Встань! — убийца прикрикнул, чтобы подчинялись приказу, но парень так и сидел. — Быстро! — рука мигом потянулась к юноше, у которого подрагивала спина. — Встал! — за шкирку потянули. — Что за цирк устроил? — рука начала тянуть футболку наверх, чтобы шатен поднялся, но всхлипы становились громче.       — Пожалуйста, — лицо поднялось наверх, заглядывая мокрыми изумрудами прямо в душу и так уже порванной в клочья разодранной души. — Я хочу остаться здесь, — несколько раз покашлял, выбрасывая наружу горячие слезы. — Я сделаю всё, что ты захочешь. Клянусь! — руки парня потянулись вперед, беря мужчину за ноги, приближая его ближе к себе.       — Ты... Что Ты творишь?! — Арсений чуть не упал, пока его насильно тянули вперед за ноги. — Встань!       — Всё что захочешь. Я сделаю всё, Арсений. Что ты хочешь? Может... — парень пытался умолять, не отпускал ноги испуганного убийцы.       — Ан... Антон! Блять! — это уже было не смешно. Шастун потянулся к ремню старшего, начиная вытаскивать его из брюк. — Прекрати это! Сейчас же! — руки ударили по чужим пальцам, чтобы ремень оставили в покое.       — Ты не хочешь? — Антон уже не знал, что делать. Думал, что это единственный выход. — Я готов. Я готов на всё, но только не отвози меня Макару. Я останусь здесь. Прошу. Я готов заплатить своим телом. — Пальцы снова поддели ремень, пытаясь снять его, но опять ударили по рукам.       — Ты идиот? Ты не останешься здесь. Или ты хочешь чтобы я тебя изнасиловал? — холодные пальцы тут же обхватили подбородок шатена, поднимая лицо к себе, а сам брюнет наклонился, шипя и скалясь.       — Да, — кивнул один раз, смотря прямо в темно-синие глаза. — Я потерплю, — еще раз кивнул младший с полной уверенностью.       Эти слова так разозлили Арсения, что рука тут же замахнулась и проехалась по щеке юноши. Лицо тут же отворачивается от такого сильного шлепка.       — Повтори еще раз что ты сказал, — пальцы снова грубо схватились за подбородок, поворачивая красное лицо к себе, приближая свое злое. — Повтори, — прошипел старший, но парень опустил свои глаза. Стыдно. Но за что стыдно было больше? — Ты сказал «я потерплю» или мне послышалось? Ты хоть понял чё ляпнул? — ногти впивались в кожу на подбородке от злости. — Потерпит он. Пфф. Значит будешь терпеть, лежа под Макаром, понял меня? — Попов толкнул юношу, что тот сел на попу, отклоняясь боком к полу.       — Нет, Арсений, пожалуйста! — но за локоть жестко взялись, поднимая младшего на ноги и таща к дивану, где и лежала стопка новых вещей. — Ты же обещал... Ты же...       — А ты поверил. Молодец. Так ты еще и доверчивый. Ну или тупой. А если я скажу, что, ну к примеру, твои глаза сводят меня с ума, то ты и в эту хуйню поверишь? В этот бред? — Арсений истерично хохотнул, повертел головой, пытаясь выдать правду за ложь. А Антон ведь поверил.       — Так ты врал? — неужели парень и правда поверил убийце, поверил опасному преступнику, который убивает, избивает и выбрасывает мертвые тела? Как можно было повестись на весь этот бред?       — Одевайся, Живо! — мужчина сильно толкнул парня в спину, что тот чуть не упал лицом прямо на диван. — Ровно через десять минут выезжаем, — и тут началась паника. Неужели все. Неужели это последние минуты с убийцей? А плохо это или хорошо? А что будет с Арсением? Как же хочется посмотреть в будущее и не увидеть там смерть этого козла-Попова.       — Чё завис? Быстро я сказал! — яростно указали на одежду.       — Не надо, — юноша потряс головой, пытаясь отговорить.       — Что «не надо»? Давай-давай, — опять взяли за локоть и повернули в сторону стопки с одеждой.       — Нет, — голос дрожал, юноша как мог отходил дальше от этого чертового дивана, но его снова пододвинули вперед.       — Времени мало, — снова толчок к дивану. Но это никак не уговаривало, а сильнее подтолкнуло к краю пропасти, ну а дальше только истерика. Снова.       — Ммм, — Шастун зажал губы, пытаясь остановить поток эмоций, подкативший к горлу.       — Только попробуй, — пригрозил Арсений, грозно смотря на длинное дрожащее тело, которое вот-вот впадет в новую истерику. — Не смей, — прошипел убийца, пытаясь приостановить дерганья. — … — теперь стало страшно за свою реакцию организма, которая так раздражала брюнета. Антон тут же закрыл ладонью свой рот, чувствуя, что мычания вырываются наружу.       — Произнесешь хоть звук, и я тебе врежу, — попытка неудачная. Шастун только сильнее скукожился, боясь двинуться с места, иначе дамбу из слез прорвет снова. — Да чего ты такой упертый?! — Попов не выдержал. Он не собирался возить сопли и жалобно умолять. Так не делается. Поэтому убийца хватает за руку пленного, таща на себя, чтобы сделать все самому.       С громким оханьем Антон попросту дергает свою руку на себя, так еще и с такой силой, что моментально выворачивает ее, делая больно и себе и самому убийце, выдергивает ее из хватки и пятится назад с широко раскрытыми глазами. Инстинкт самосохранения сразу сработал, теперь добыча готова бежать. Бежать быстро и без остановки, не оборачиваясь назад за свою спину.       Шастун мечется по комнате, все пытаясь обойти Попова, который как хищник стоял на одном месте и готовился напасть, как только жертва сама побежит в его сторону. Но один резкий рывок вперед, и из-под самых лап Арсения выскальзывает парнишка.       Брюнет оборачивается к двери, куда стремительно выбежал юноша, но ему бежать некуда. Кружить по квартире, постоянно выскальзывать не получится. Это изначально был проигрышный вариант.       Арсений тоже ломанулся за своей добычей, выбегая для начала в коридор, а затем на кухню. Ну и что это? Шастун сам себя загнал в тупик.       — Подожди, — юноша выносит ладонь вперед, чтобы остановились и послушали. — Не делай этого. Подумай. Посмотри на меня. Я ведь тебе нужен? Я помогу, — сквозь слезы попытался улыбнуться парнишка, показывая свою искренность.       — Ага, конечно, — Арсений начал обходить стол, чтобы достать до добычи, но и добыча начала обходить стол, чтобы до нее не достал хищник.       — Я знаю, что ты не спишь ночами. Я вижу и слышу, что ты заходишь в гостиную, когда я сплю, — теперь убийца пошел в другую сторону, но и юноша тоже двинулся. Они так и кружили около стола, будто магниты поднесли одинаковыми полюсами друг к другу.       — И что? Это моя квартира, где хочу там и хожу, — пошел в другую сторону.       — А то, что ты не просто так заходишь. Скажи, для чего ты это делаешь? Чего ты боишься? — опять пошли в противоположную сторону.       — Чего боюсь я? Я никогда ничего не боялся, — с полной уверенностью сказал убийца. Но уверенность пошатнулась тут же.       — Может тебя что-то беспокоит? Тебе кошмары снятся, ты во сне дышишь через раз. Я могу тебе помочь, хочешь? Только придется меня оставить. Я могу сидеть рядом, могу... нуу... спать на другой половине. В первый раз что ли? — тыльная сторона ладони быстро протерла мокрые от слез следы под глазами. — Ты боишься засыпать? Ты боишься одиночества, — но это уже звучало не как вопрос. — Я буду рядом. Я хочу быть рядом, — Антон видел как лицо у Арсения потихоньку смягчается, будто он услышал то, чего так долго ждал. Парень и правда хочет этого? Рядом. Всегда рядом. Брюнет расслабился, опустил руки, глядя на шатена.       Неужели Шастун смог переубедить? Неужели всё это закончилось? Антон улыбнулся сквозь слезы, показывая свою открытость, готовясь открыть душу и пустить туда даже убийцу, но лишь для того, чтобы эту душу спасли от насилия. Можно выдохнуть. Мужчина глазами показывал своё новое принятое решение. Лицо, наконец, такое спокойное. Как хорошо. Наверное…       Попов мгновенно хмурит брови, кривит свое лицо, зло смотря на пленного снова. Что произошло? Только что было все наоборот.       — Нет, — грубо отвечает убийца и начинает движение к добыче, пока та стояла в ступор, не понимая ничего.       — Почему?! — слезы сию же секунду хлынули из глаз. Так больно, когда ты предлагаешь свою помощь, открываешь душу, чтобы пустить погреться, а ее растаптывают.       Только через несколько секунд, когда Арсений уже успел обойти стол, Шастун вновь срывается с места, готовясь выбежать в прихожую, но не получается. Брюнет успел схватиться за футболку и потянуть на себя, чтобы не убежали. Слезы полились еще сильнее.       — Отпусти, — рывок вперед, чтобы ткань выскользнула из рук убийцы. — Отвали от меня! — но не получилось. Арсений тут же подошел вплотную сзади. Тело сильно сжалось от касаний, и ноги подкосились. От таких, далеко не приятных импульсов, мышцы не выдерживают, как и нервная система, парень просто падает на пол.       Сильный шлепок о плитку, но зато теперь его отпустили. Никто не держит. Шастун начинает вставать, ногами уже бежит, но пока только на месте. Встав только на половину, юноша только-только делает один шаг вперед, как его снова ловят за талию, обвивая ее обеими руками, чтобы не вырвался и не убежал.       — Не надо. Прошу, — но никто не слушает. Руки сцепляются в замок на животе и с силой давят. Антон все равно пытается вырваться, пытается бежать, руки хватаются за воздух. Он старается, но ничего не выходит.       Попов просто прижимает парня, чтобы ноги не касались пола, но и теперь не лучше, теперь пятки тараторят по коленям. А младшему так не удобно и больно. На живот так давят, что вот-вот один из органов лопнет. Длинные руки схватились за чужие мужские, пытаясь их расцепить, но с каждой секундой находиться в таком положении все больнее и больнее. Пришлось просто опереться на предплечья убийцы и вытягивается наверх, чтобы на живот не давили. Тело как могло изворачивалось, голова металась из стороны в сторону, пока пленного несли из кухни обратно в гостиную.       — Арсений, — ничего не помогает. Шастун вытянулся, до сих пор опираясь на чужие предплечья, положил голову на плечо, сильно прогибаясь в пояснице. Ноги уже не сильно, но хватали ноги брюнета, преграждая путь дальше. — Арсений, — еще раз шепотом произнес шатен, утыкаясь носом в шею, пытаясь снова уговорить. — Я тебя прошу, — Попов чувствовал как в шею рвано выдыхают, как горячие слезы капали на кожу. Сейчас на душе так мерзко, но другого выхода не было. Это единственный. — Я не хочу к Макару. Он будет делать мне больно, — глаза сжали, по телу пробежалась дрожь от мыслей, что мужчина будет приставать к еще молодому мальчишке. — Я боюсь боли. Я не хочу так. Помоги мне, — а нос выводил круги на шее, пытаясь уговорить не делать этого, не продавать, а оставить. — Мне будет больно? — глаза открылись, чтобы взглянуть на Арсения, но на вопрос не ответили. Мужчина не знал как, чтобы не усугубить ситуацию. — Значит будет, — новая порция слез, и начались покашливания. — Меня б... будут насиловать, — парень снова уткнулся в шею, прячась от всего этого мира подальше. — За деньги, — снова грудь истерично дергается. — Лучше бы это сделал ты, — проговорил в ключицу, капая на нее горячими солеными слезами. Тело уже все расслабилось, теперь нет желания бороться, теперь только отчаяние.       Опять гостиная, опять диван, куда кинули длинное беспомощное тело, подгибающее к себе колени, чтобы спрятаться. Глаза закрыты, тихо текли слезы по красному, изуродованному истерикой лицу.       Парень чувствовал только то, что за край футболки схватились и потянули наверх. Сил сопротивляться уже не было, пусть уже делают все, что захотят. Голова с трудом вылезла из воротника. И теперь тогда, когда верхняя часть была оголена, а младший не подавал признаков существования и тихо рыдал, не обращая внимание на Арсения, то брюнет начал развязывать завязочки на спортивных штанах. Резинку потянули вниз, снимая штаны с худых ног.       Живот бился в конвульсиях, ладони закрывали глаза, чтобы не видеть весь этот кошмар, чтобы его не видели. Но когда почувствовал, что на ноги натягивают те самые джинсы, которые лежали в проклятой стопке с одеждой, началась паника. Антон просто начал рыдать вслух, подавая знаки, что ему больно, но не физически.       Приподняв юношу за поясницу, джинсы надели, затем застегнул ширинку.       Снова потянули за руку, чтобы младший встал на ноги, прям перед убийцей. Теперь в дело пошел тот самый вязаный черный свитер, который должен был понравиться заказчику.       — Пошли, — приказал убийца, взявшись за рукав свитера, который был с трудом надет на парнишку.       Дотолкав шатена до прихожей, Арсений принялся одеваться сам: запихнул уже подготовленный Глок в брюки, натянул на себя пальто, и тут же протянул к себе юношу, который решил снова слинять в другую комнату, главное подальше от выхода из квартиры.       — Смотри, что у меня для тебя есть. Иди сюда, — из кармана пальто достали. Что это? Черный кожаный ремешок с застежкой.       — Не... не надо, — Антон начал снова пятиться назад, разрываясь в слезах и слюнях. — Нет. Убери! — но это не помогло.       Попов просто хватает за горло юношу, чтобы усадить того на пол. Следом сел и сам убийца, пропуская между своих колен чужие длинные. Ноги сжали колени шатена вместе, чтобы тот не дергал ими.       — Убери его! — голова крутилась, чтобы этот кляп из ремня не залез в рот и не заткнул Антона.       — Хватит вертеть башкой! — проорал Попов, замахиваясь рукой. Снова ладонь прошлась по щеке, что послышался дикий шлепок, а само лицо повернулось и замерло. Юношу привели в чувства. Ремешок тут же запихнули в рот, а на затылке закрепили, чтобы не спадал. Кляп для того, чтобы Шастун не смог орать и звать на помощь, когда мужчины выйдут из подъезда.       — Ммм, — со слезами на подбородке промычал Шастун, глядя прямо в глаза убийцы.       — Вставай, — потянули за шкирку и пихнули к двери. — Вытяни руки вперед, — приказал мужчина. — Живо! — руки юноши неуверенно начали вытягиваться, не понимая, что хотят сделать.       Арсений цокнул языком и закатил глаза, когда руки медленно начали подниматься.       Ящик открылся, и оттуда вытащили моток черной изоленты. Глаза у парня открылись широко, руки начали опускаться, но холодные пальцы перехватили их, притягивая их себе. Еще один рывок сцепленных друг с другом кистей, и Шастун стоит прям вплотную к убийце, смотря прямо в глаза, умоляя остановиться. Но Попов продолжил заматывать изолентой вокруг кистей, плотно сцепляя их.       — А вот если бы ты не дергался, то не пришлось бы сейчас заматывать тебя, — голубые глаза поднялись. Так как ремешок не позволял закрыть рот и вообще как-то шевелить языком, то по губе шатена начала стекать слюна.       — Ммм, — брюнет закатил глаза и прошелся большим пальцем по нижней губе, убирая вязкую слюну.       Шастун попытался сам избавиться от этой проблемы, но так как с открытым ртом проглотить что-то просто невозможно, как и чихнуть с открытыми глазами, то парень наклонил голову назад, чтобы накопившаяся жидкость сама стекла в горло, не думая о последствиях. Все стало еще хуже, ведь все полилось в не то горло. Теперь юноша согнулся пополам, пытаясь прокашляться и снова начать дышать.       — Ну, блять. Что ты творишь?       Сцепленные изолентой руки, попытались убрать слюни, текшие прямо на пол. Но за волосы взялись и подняли лицо так, что слюни скатывались по подбородку. Чужая ладонь прошлась по губам, вытирая и убирая с лица всю эту мерзость.

***

      Накинув на шатена зимнюю куртку, ведь только там был капюшон, чтобы скрыть красное зарёванное лицо от других людей, а на сцепленные руки кинули левую кофту, чтобы также скрыть изоленты от чужих глаз. Теперь можно выходить.       Антона подтолкнули в спину в сторону двери, потом вытолкали в подъезд и накинули на голову большой капюшон.       Идти по лестницам, спускаться по этим чертовым ступенькам вниз Шастун отказывался, мычал, пытался скинуть с головы этот капюшон и открыть свое лицо, но не вышло. Младшего приобнимают за талию и насильно толкают к этим ступенькам. Пришлось сделать шаг и спуститься вниз на одну, а потом на вторую, а дальше на третью ступеньку. Так шаг за шагом, и мужчины становились ближе к выходу из здания.       Около подъездной двери юноша начал мычать и тормозить, но за талию так сильно тянули, что противостоять было просто невозможно.       — Давай договоримся? — Арсений встал около железной двери. — Ты сейчас молча идешь в машину, а потом я снимаю с тебя эту штуку, — за ремешок потянули, оттягивая кожу на губах так сильно, что появились кровавые трещинки.       — Ммм, — Антон зажмурил глаза от боли, слыша этот мерзкий звук треска кожи.       — Больно, да? — улыбнулся брюнет, чуть кивая головой. Ему как будто это все нравилось.       — Мгм.       — Хочешь чтобы я его снял? Тогда молча идешь рядом со мной, — и теперь шатена сразу потянули за собой, открывая дверь на улицу.       Яркий дневной свет отражается от ужасно белого, только что выпавшего снега. Пришлось щурить глаза одному и второму. Идти до парковки, где уже стоял BMW, пришлось недолго. Пройти шагов двадцать, не больше. Попов скрывал пацана как мог, постоянно следил, чтобы капюшон не упал с лица и никто не заметил красные глаза и, особенно, кляп. Боялся, что прохожие увидят изоленту на запястьях и подойдут узнать что случилось.       Но ничего не было. Никто не подходил, никто не косился, а Антон шел тихо, потому что понимал, что ему никто из прохожих не поможет, ведь они сами испугаются, никто геройствовать не будет, а пытаться мычать и вырваться — себе дороже. Придется смириться со своей судьбой, пока тебя тащат вперед.       Попов вытаскивает ключи от машины из кармана и нажимает на кнопку, чтобы двери открылись. Рука тянется за ручку задней двери, но она не поддается. Мужчина нахмурил брови и еще раз потянул за ручку, думая, что мало сил приложил, но не в этом дело. Второй раз тоже не сработало. Зато машина начала разрываться в сигнализации, мигать, пищать, сигналить, лишь бы только обратили на нее внимание. Все прохожие тут же посмотрели в сторону громких звуков.       А вот сейчас началась паника. Арсений попытался снова нащупать эти неуловимые в кармане ключи от машины, но они постоянно выскальзывали. Голова дергалась: то посмотрит налево, то направо. И везде эти люди, прохожие, зеваки и любопытные морды. Мужчина видел каждого, кто пялился в его сторону и на дорогую машину, разрывающуюся сигнализацией. Столько много чужих глаз, когда рядом изреванный молодой человек с кляпом во рту и изолентой на руках.       Шастун попытался головой скинуть капюшон, чтобы его лицо увидели люди, раз выпал такой шанс, но рука убийцы тут же натянула падающий капюшон обратно, хватаясь за предплечье, разворачивая парня к себе лицом, всем видом показывая, что делать так не надо.       — Давай же, блять.       Вот они, ключи! Подрагивающая рука тянет за брелок и нажимает на кнопку. В этот раз машина замигала в ответ и перестала орать как не в себя.       — Залезай, — тихо приказал юноше, открывая перед ним дверь и хватая за шкирку. Убийца опять самостоятельно запихнул младшего в салон, захлопывая за ним дверь. Сам же мгновенно сел за руль, чтобы юноша не успел снова выскочить на улицу, нажал на кнопку блокировки дверей.

***

      КАД. BMW в потоке остальных машин мчится по первой полосе, обгоняя всех зевак, едущих слева. Нужно объехать весь Питер вокруг для того, чтобы добраться до места назначения. Но машина начала сбавлять скорость, и в конечном счете перестроилась и свернула с оживленной восьмиполосной трассы.       Антон мычал на задних сиденьях, пытаясь разъединить свои запястья, он уже давно скинул чужую куртку, накинутую только на плечи. Добивался внимания от убийцы, который обещал снять этот ремень, сильно натягивающий щеки и рот. Было ужасно больно.       Попов глядел на рыдающего юношу через зеркало: то опускал глаза, смотря на дорогу, то снова поднимал их на зеркало. Смотреть как Шастуну сейчас морально плохо, что он сейчас испытывает. А что сейчас испытывает сам Арсений? Как сердце снова и снова разрывается. Он снова теряет эти зеленые глаза. Он скоро снова останется один в своей квартире. Возможно, это последнее, что сделает убийца в своей жизни — продаст то, что спасло ему жизнь. Продаст те изумруды. Нет, даже не так. Он продаст именно Антона. Не Алену, а именно Антона. Парень так въелся в сердце, что начал даже подбирать осколочки души, уже начинал их склеивать. Чего только стоил тот момент, когда юноша пришел к мужчине спасти от ночных кошмаров. Как тогда Попову было приятно понимать, что человек, за которого так боится Арсений, проснулся посреди ночи и пошел проверять обстановку, хотя знал чем это может закончиться. Только огорчает один момент, когда Антон ранил своими словами брюнета.

— А ты бы… Ты бы смог полюбить убийцу?..       — Ни-ког-да, — по слогам проговорил Шастун, кривя от омерзения свой рот. — Никогда я бы не смог полюбить убийцу. Ни за что. Даже если в меня будут тыкать пистолетом. Даже если будут грозить смертью. Я никогда не смогу полюбить такого человека. Это мерзко…

      Тогда было так больно. Для чего тогда Антон пришел ночью? Зачем успокаивал и охранял от кошмаров?

***

      Машина едет по странной дороге, вообще не в том направлении, ведь уже далеко не Питер, а лес. Вокруг сосновый лес и редко проезжающие машины. Ближе места, где можно было бы остановиться, попросту не было. Тормозить прям на КАДе и стопорнуть все движение, создать пробку? Наитупейшая идея, вот брюнет и съехал с дороги. Проехал буквально пять минут вперед и остановился на обочине, где это уже было можно.       — Мм, — горячие слезы, ужасные мычания от страха и от того, что Арсений покинул водительское место, захлопывая за собой дверь.       Теперь открылась задняя дверь, впуская в салон зимний ветерок и запах выхлопных газов. Попов сел к Антону, от чего юноша начал истерично отползать к другой стороне, испуганно расширяя глаза и часто дыша.       Рука медленно потянулась вперед, настолько медленно, что это настораживало, а убийца просто не хотел испугать еще больше.       — Я сейчас сниму, а ты не будешь кричать. Понял? — на секунду слезы застыли. Корпус старшего двинулся вперед, заводя руки за чужую голову, чтобы расстегнуть ремешок.       — Ай! — Антон зажмурил глаза, когда тот самый ремешок начал отлипать от кожи и застывшей крови на губах. Как так можно было затянуть кляп, что порвалась в некоторых местах кожа на губах — А-ай, — слезы опять хлынули с глаз, но зато можно было закрыть челюсть и шевелить языком, а не упираться и лизать кожаный ремень.       Всё. В первую же секунду парень не сдержал обещанное слово не кричать, как сразу начал громко кашлять в истерике. Юноша пытался как-то скукожиться, спрятаться, закрыться, когда рядом сидел виновник всей этой истерики.

***

      Автомобиль снова выехал на дорогу, развернулся в другую сторону, двигаясь прямо в самый центр города. Как странно, что BMW опять не смогло подчиниться своему хозяину. Почему-то именно в этот день машина перестала слушаться. В этот раз, нажав на педаль газа и вывернув руль, автомобиль просто не поехал. Мужчина посмотрел вниз, убеждая себя, что точно перевел с P «паркинга» на D «драйв». И только со второй попытки BMW начало выезжает с обочины обратно на дорогу.       Пальцы тарабанили по рулю, чтобы как-то отвлечься от панических вдохов сзади на сиденьях.       Антон просто подогнул к себе колени, пачкая новыми, купленными Сережей, ботинками чистые кресла. Как хочется закрыть руками голову, но они замотаны.       — И что, — начал парень, агрессивно смотря в затылок Попова через пелену слез, — много за меня заплатят? Я хотя бы стою чего-нибудь? Или максимум пять тысяч за такого дадут? — Арсений посмотрел на парня через зеркало заднего вида, хотел ответить: «Что за чушь ты несешь?», но разговаривать нельзя. Нельзя отвечать и задавать вопросы, иначе будет сложнее. Поэтому перевел взгляд обратно на дорогу, проезжая на маленькой скорости мимо невысоких Питерских зданий. Вокруг много машин и прохожих, но никто не увидит бедного юношу, никто его не услышит и не обратит на проезжающую мимо машину никакого внимания. Тонированные стекла и шумоизоляция. Именно это до сих пор спасает убийцу от задержания полицией.       — Продаешь людей и зарабатываешь этим на жизнь? Да мне бы никогда бы не полез кусок хлеба, купленный за такие деньги, даже если буду помирать с голоду. Ах, ну да, я же забыл, тебе же плевать на судьбу других людей, ты же убийца, — Арсений тихо выслушивал, опять поднял глаза на зеркало, разглядывая как юноша рукавом нового свитера вытирал мокрые места на лице.       — А я?! Тебе и на меня наплевать? — Антон не замечал, что на него смотрят, он просто гипнотизировал черный затылок, поглядывая на вытянутую руку и постукивающие по рулю пальцы. — Тогда зачем касался меня ночью, когда я спал? Зачем укладывал рядом на свою кровать и следил за тем как я дышу, когда наглотался таблетками. Зачем слезно извинялся, когда снимал меня с крюка в подвале? А зачем были все эти вопросы?       Машина ехала прямо и только прямо, проезжая все светофоры. Сам Арсений поглядывал то в зеркало, то вперед. Молчал. Слушал. Жалел, что повстречал Антона три месяца назад и решил взять его как заказ, а получилось, что самого загнал в тупик.       — Ты же сам себя спалил, Арсений, — шмыгание в перерывах между предложениями, одинокая капелька, стекающая вниз. — Может ты, конечно, и не скрывал, но. — Шастун задрал голову наверх, пытаясь собраться с мыслями и произнести. — Но ведь и я. Я тоже. Сказал неправду. Ты тогда спрашивал, а я соврал, — Попов затаил дыхание, пытаясь услышать между хлюпаний носом что-то интересное, но не ожидал, что будет настолько... пугающе? — Я... Я бы смог, Арсений. Я бы смог полюбить убийцу. Смог. Смог бы полюбить и тебя, — голубые испуганные глаза тут же поднялись на зеркало, но на нем и остановились.       Как же сжало в груди. От чего? От страха? От неожиданности? От счастья?       «Он бы смог. Смог полюбить». Глаза смотрели исключительно на силуэт сзади сидящего юноши, который хмурил глаза от боли. От боли, разрывающей душу и сердце. А потом открыл их и посмотрел прямо. Сначала Попов подумал, что встретился с зелеными глазами, но нет. Антон смотрел на дорогу, смотрел вперед и как в замедленном действии начал расширять глаза.       — Блять! — Шастун заорал во всё горло и прижал подбородок к себе, зажмуривая от страха глаза.       Арсений тут же переводит взгляд на дорогу, от которой отвлекся и уже не следили за ней. От таких сказанных слов, вообще, весь мир поплыл. А машина просто ехала вперед, постепенно приближалась к стоящей на светофоре другой кучке автомобилей.       Мгновенно нога отпускает газ и жмет на тормоз, вдавливая педаль до самого конца.       Резкий толчок и BMW останавливается прямо перед машиной, оставляя несколько сантиметров до касания металлами.       — Блять, ты вообще смотришь куда едешь? — Шастун часто дышит, поднимает свою голову, которая чуть не прижалась в переднее кресло.       Теперь машина стоит на светофоре, и Попов позволяет обернуться назад всем телом, пугая таким неожиданным поворотом парня до такой степени, что тот прижился в спинку, затыкая свой рот, не моргая смотря на такого же испуганного убийцу.       — Что ты сказал? — спокойно переспросил Арсений, поворачивая свой корпус и выглядывая между двумя передними креслами назад.       — С... смотри вперед говорю, — уже тише, заикаясь проговорил юноша, медленно отползая в сторону.       — Нет, не это. Что ты сказал до этого? — испуганные глаза тупо смотрели на шатена, хотели услышать еще раз. Убедиться, что теперь Шастуна точно нужно оградить от себя и продать человеку, который защитит своего мальчишку и даст ему все самое лучшее.       — Я? — сзади начали сигналить. Светофор показывал зеленый свет, и вся группа машин ломанулась вперед.       Попов снова отворачивается, на этот раз уже смотря на дорогу, нажимает на газ и движется с остальными прямо.

***

      Отель «Карнавал». Фрунзенский район. Ужасно побитый район. Старые убитый многоэтажки, мало машин и людей. Отличное место, чтобы обосноваться и провести нелегальную сделку по покупке человека. Отельчик маленький, располагался рядом с жилыми домами, но на заднем дворе. Максимум три этажа, из которых первый исключительно должен быть ресторан, ну или маленький холл.       Машина заезжает во двор с другой стороны, так как встретят именно с черного входа. С главного заходить будет слишком тупо и опасно. Сразу квадратный дворик, огражденный домами и зданиями без окон.       Это конец. Антон уже понимает, что дело плохо, что его не услышали и все же привезли в это место.       Но неожиданно для парня дверь с его стороны открывается, и мужская рука хватается за локоть. Изо всех сил вытягивая мальчишку то за рукав, то за саму руку, хватая за шкирку. А Антон за что только не хвастался своими длинными пальцами, пытаясь отбиваться и выскочить с противоположной стороны и попытаться сбежать.       Шаст мгновенно бросается на другую дверь хватается за ручку, пытаясь за нее потянуть и открыть дверь на улицу. Но сильный рывок от убийцы на себя и юношу уложили вытягивая на все сидение. Теперь взялись за щиколотки и потянули на себя, что длинные пальцы соскользнули с ручки двери.       Еле устояв на ногах, парень пытается разомкнуть привязанные вместе запястья. Если бы не изоленты, то юноша смог бы открыть ту дверь и выбежать с противоположной стороны, поставив убийцу в ступор.       За локоть берутся, закрывают машину и ставят на сигнализацию. Пара шагов в сторону черного хода в отельчик, как Антон снова изворачивается: то приседая, то прыгая, и чужие пальцы размыкаются.       Вот он шанс. Бегство. Нужно спасаться бегством. Рывок и новые ботинки бегут по недавно выпавшему снегу, оставляя на них следы подошв. Выход из дворика только один и шатен бежал именно туда, держа перед собой связанные руки, одним корпусом помогая себе бежать. Выход все ближе, парень даже видит дорогу и мимо проезжающие машины. Сейчас только выбежать отсюда и его все увидят, возможно даже помогут.       Еще один рывок, чтобы бежать быстрее к своей цели, но что-то резко появилось перед ногами, что ноги запнулись о преграду, и тело начало падать вперед. Как смягчить падение, если кисти завязаны? Никак, только если своей головой. Но ему помогли.       Убийца сам же добежал до беглеца, тут же завел ногу вперед, подставляя подножку, и сам же схватился за шкирку, не давая упасть лицом в холодный снег. Шастун зажмуривает свои глаза только в тот момент, когда понимает что до конца так и не долетел. Длинное тело переворачивают и кладут спиной в снег. Так холодно, так мокро, что парень начал дергаться пытаться встать и, по возможности, бежать дальше. Поворот за поворотом, крик за криком и в конечном счете его успокаивают. Припугивают.       — Будешь сопротивляться, тогда мне придется тебя вырубить, — ладонь давит на грудь, впечатывая в белый сугроб еще сильнее, а другой кулак занесли, показывая, что он может проехаться по лицу. — И тогда я понесу тебя. Хочешь находиться в сознании? Тогда заткнись и расслабься, — прошипел Арсений, сжимая зубы с такой силой, что был слышен скрежет.       — … — Шастун лишь закивал головой, закрывая свои глаза и выпуская новые тихие слезы, застывающие на морозе в одну секунду.       Попов приподнимает длинное, несопротивляющееся тело и взваливает его на плечо, пока где-то сзади не послышались громкие всхлипы и временами стоны.

***

      Входить в маленький отельчик с черного хода — не классно, но зато очень безопасно. Пройдя по темному узкому коридору без света, Попов с пленным на плече оказывается в холле, но с другой стороны, со стороны лестницы наверх.       Только телом выйдя в небольшое помещение, где в углу виднелась пустая стойка регистрации, а слева несколько круглых столиков, из-за стен вышло много народу в черном. Только здесь никого не было, как вдруг помещение заполнилось мужчинами. Все в черных свободных штанах, с длинными черными толстовками, под которыми возможно скрывались жилеты. У ближних были автоматы, а у дальних пистолеты.       Арсений остановился, а парень вообще затих, хотя не видел, что происходило там, сзади. Голубые глаза быстро посчитали мужчин, видимо это была охрана. И их было семеро и это только в холле. Убийца не знал сколько в конечном счете.       Щелчок слева около уха.       — Восемь, — вслух проговорил брюнет, смотря строго вперед, а не на автомат, приставленный к голове.       — Опусти человека на ноги, — грубый мужской голос.       — А ты, в таком случае, опусти свою пукалку, — охрана сделала шаг назад, но оружие не опустила.       Арсений лишь закатил глаза. Понятно, что его слушать не собираются, что это приказ, поэтому медленно начал наклоняться, опуская Антона на ноги.       Шастуна развернули лицом и тот наконец увидел всех этих людей, наперевес с оружием. Поплохело. Парень начал пятиться назад, но скоро наткнулся спиной на Арсения, который лишь чуть приобнял того за талию, чтобы держать его на своей территории, не давая растерзать охране и так запуганного человека.       — Оружие сдаем, — проговорил один из мужиков, стоящий слева.       Попов отогнул пальто, заводя руку за спину и вытаскивая Глок из брюк. Как только пистолет появился в зоне видимости, охрана одновременно подняли оружие, направляя на брюнета, перестраховываясь на тот случай, если начнется с его стороны стрельба.       Рука, сжимая Глок в руке, потянулась к охраннику, передавая его в «добрые» руки.       — Шаг вперед, — Арсений повиновался, обходя остолбеневшего Антона. - Руки, — еще один приказ, и брюнет поднял руки чуть выше плеч, разрешая себя досматривать.       Чужие мужские руки хлопали по всем карманам, по брюкам, по торсу и, в конечном счете, нашли чего искали — нож.       — Кхм-кхм, — прокашлялся охранник, поднимая к глазам Арсения его нож, тем самым показывая, что доверять ему больше не будут, хотя и не собирались.       — Проверь его, — охранник спрятал в свой карман нож и кивнул в сторону парня.       Сзади послышался громкий щелчок, а потом оханье. Попов обернулся на звуки и увидел, как мужчина хватает Антона за руки, поворачивает, хлопать по его карманам, пока сам юноша задыхался от страха и дрожал. Лапать человека, который пришел с убийцей? Такого позволить даже Сергей себе не мог.       — Руки убрал! — Арсений зашагал к скукожившемуся шатену, выхватывая его из лап охранника. — Еще раз тронешь без предупреждения.       — Эй-эй-эй, успокойся, — вдалеке пригрозил еще один.       Но Попов уже заводил парня за свою спину, держа связанные руки со своей, боялся, что человека могут вырвать.       — Приказ: досмотреть прибывших! — и мужчина опять двинулся к юноше, заходя за спину убийцы.       — Только подойди к нему, — Попов сделал шаг вперед, преграждая путь человеку, дыша прямо в каменное лицо охраннику. — Еще один шаг. — уже второй раз не дают брюнету договорить угрозу до конца.       — Спокойно, — прорычали сзади, тыкая автоматом чуть ли не в затылок.       Глаз задергался, таких преданных людей к своей работе, к своему боссу Арсений очень редко встречал. И это хорошо действовало на нервы. Бесит, когда все идет не по плану и не уступают дорогу.       Резкий разворот, и дуло пистолета в руке Арсения. Оружие против воли охранника развернули, направляя вниз. Теперь и вторая рука взялась за холодный металл, попытались вырвать оружие из рук, но убийцу толкнули в грудь. Попытались скрутить его руки, но не получалось. Попов согнул локоть и начал им бить по чужим кистями. Охранник, точнее его рефлексы подвели и руки разжались, выпуская из рук самое главное, из-за чего потом хорошо вставил начальник, - оружие. Оно просто падает на пол.       Бесы за такое долгое время выползли из берлог, разрешая действовать самим в этой ситуации. Глаза сконцентрировались только на одной цели, несмотря по сторонам. Он не видел, что происходит сейчас с Антоном. Не видел ничего и никого. Только громкий крик со стороны лестницы.       — Оставь его в покое! — грубый низкий голос с другого конца холла. Арсений и рядом стоящий охранник разом повернули головы, переставая друг друга толкать и отбиваться. — Ты не услышал меня? Оставь его! — мужчины переглянулись, не понимая на кого смотрит начальник. Оба замолчали, но друг от друга не соизволили отойти. — Да-да, я тебе говорю. Отошел! Оставь Арсения в покое! — брюнет расширил глаза. Все таки не ему.       Крупный мужчина, на вид ровесник самого Попова, довольно молодой и уже богатый спускаться по центральной лестнице, смотря только вперед. Но он был не один. За спиной спускались двое молодых парней, чуть старше самого Антона. Все хорошо одетые, причесаны и ухожены. Одного из них Арсений знает. Он знает того парнишку, шедшего слева, пытающегося не смотреть наверх, чтобы не встретиться с убийцей взглядом. Брюнет хитро улыбнулся, он не знал, что встретит снова живого бедолагу, над которым изрядно поиздевался в прошлый раз. Сколько лет прошло? Два? Это был первый заказ Арсения в роли кражи молодых людей на продажу. Самый первый. После смерти Алены. Прямо через две недели он встретил этого бедолагу и изрядно поиздевался над ним, что чуть не убил. Вовремя остановили.       Хитрая ухмылка. Воспоминания захлестнули с головой. Одурманивающие воспоминания. Мерзкие и отвратительные, но убийце нравилось. Сейчас про Антона совсем забыл. Как будто его и не было. Вспомнил про другую жертву, с которой было все так легко и по-другому. Арсений ни разу не жалел над своими поступками, когда насиловал того человека. Ни разу. А вот с Антоном боялся.

***

Два года назад

Прошло две недели после похорон Отель Матвиенко. Номер в конце коридора на этаже эскортниц.

      — Нет! Не надо! Мне больно!!! — Но Попов не слушал всех этих криков. Здесь никто на них не обращает внимание. Мужчина жестко кинул на кровать недавно привезенного молодого парня всего в слезах.       — Помогите! На помощь! — за ноги потянули, чтобы они съехали с кровати и встали на пол. — Помо. М-м-м! — на затылок надавили, впечатывая лицом в простыни на кровати. Дышать было невозможно.       Попов скалился, быстро наполовину снял испачканные джинсы вместе с нижним бельем, приподнимая такую же грязную футболку выше.       Расстегнув и свой ремень, вместе с шириной, даже не снимая с себя брюки, сразу пристроился сзади, готовя себя для жесткого имения бедного парнишки.       Грубо раздвинув чужие ягодицы, построив свой член ко входу, тут же надавил. Ничего, только адские крики в матрас. Еще одна попытка, снова резкий толчок вперед, входя во все длину. — А-А-А! — парнишка дергал ногами, руками, сжимаясь от ужасной боли кулак, втыкая ногти в свою кожу до крови, сжимая глаза до такого состояния, что были не просто звезды, а просто белый фон. Рот открыт в крике, кричал прямо в простыни, пачкая их слезами и слюнями.       Убийца даже не мешкал, не ждал ничего, не жалел никого, поэтому сразу начал грубо двигаться, вдалбливаясь внутри все сильнее, несмотря на то, что действия протекают очень тяжело, что пленник сжимается изо всех сил, из-за чего становилось еще больнее и невыносимее. Говорить о том, что человек должен расслабиться? Арсений даже не собирался, ему все равно что чувствует сейчас парень, главное что ему плохо, а Попову от этого очень хорошо. Не должно быть ему одному плохо, ведь должен страдать весь мир.       Любовь всей жизни умерла, а значит умер здравый смысл, раскололась душа, а сердце на месте не было. Алена забрала сердце с собой.       Арсений открывает дверь из номера, выходят в коридор. Через дверной проем, если выглянуть, то можно увидеть просто отвратительную картину. Парень лежит на полу, щекой упираясь о паркет. Лежит, дрожит, не моргает, а с глаз тихо катятся слезы. Так больно в его жизни не было никогда. Вся жизнь рухнула в одну секунду. Убийца просто пришел и взял чего хотел. Просто изнасиловал и вышел со спокойной душой в коридор, захлопывая дверь с жутким грохотом. А парень так и продолжал лежать не двигаясь, просто подрагивая от такого стресса.

***

      — Ты меня услышал? Оставь Арсения в покое! — Илья медленно шагал по ступенькам, приказывая своим охранникам отойти и не делать глупостей. — Ты что творишь? Прекрати тыкать оружием в человека!       — Макар открыл свои глаза от злости. — Что за идиоты? — начальник закатил глаза, уже спустившись в холл и медленно шагал вперед.       Крупный мужчина в костюме, на запястье дорогие швейцарские часы, а лицо грубое. Но внешность бывает обманчивой.       Арсений пришел в себя. Поняв, что пистолетом в него не тыкали, повертел башкой по сторонам. Обернулся назад.       Охранник начал убирать автомат от головы перепуганного парня. Антон сидел на корточках, чуть ли не на коленях, когда на него направляли оружие. Слезы тихо лились с закрытых от страха глаз.       — Блять, Антон, — Арсений рванул назад за своим Шастунишкой. Упустил момент, когда на юношу начали направлять дуло, погрузился в воспоминания. Зря он это сделал. — Вставай, — тихо проговорил Попов, поднимая за локоть своего мальчишку. — Антон, встань, пожалуйста, — убийца наклонялся вниз, говоря прямо на ухо, чтобы хоть как-то уговорить встать человека на ноги. — Тебя никто не собирается убивать, слышишь? Пока Я рядом., — Арсений вовремя заткнул себя. Вспомнил, что скоро не будет рядом. Тупо было начинать такой разговор, когда через пять минут отдаст парня в другие руки.       Антон мокрыми глазами посмотрел наверх, вглядываясь в те самые голубые глаза, которые предали его. Они хотели поддержки, помощи и спасения.       — Давай, вставай, — голос был мягким, всячески пытался уговорить и это удалось.       За локоть еще раз потянули, и Антон встал, боясь отойти от брюнета хотя бы на сантиметр.       — Успокойся. Они тебе ничего не сделают. Ты меня понял? — Арсений приобнял мальчишку за лопатки, осторожно и незаметно толкая его вперед, чтобы ноги медленно начали подходить к самому заказчику. — Обещай мне, что не будешь сопротивляться, — тихо проговорил на ушко, чтобы слышал только Антон.       Стоящий парень рядом с Макаром смотрел на знакомого убийцу, проклинал его про себя и всё никак не мог понять. «А почему убийца так смотрит на новый заказ Ильи? Почему рука нежно обнимает за лопатки? Почему тот шепчет парню на ушко что-то?» Вспоминать тот день два года назад, когда брюнет выкрал молодого человека, а потом и изнасиловал в неизвестном ему отеле, где хозяином был сам продавец. А сейчас он просто смотрит на этого нового бедного парня, который попался в такую же паутину, а паук затянул его сюда, к Макару.       — Арсений, пожалуйста. Я тебя прошу, — шептал Антон, смотря исключительно в профиль Попова. — Оставь меня. Я не хочу чтобы мне делали больно, — юноша потянулся к уху, говоря совсем шепотом: — Я не хочу чтобы меня насиловали, — Антон умоляюще посмотрел на Арсения. Даже где-то засеяла надежда, что тот передумает в самый последний момент. Но Попов не обращал внимание. Сердце разрывалось, но все равно шагал по направлению к заказчику.       — Арсений, — протянул руку Илья для рукопожатия.       — Макар, — брюнет тоже протянул ладонь.       — Я так понимаю Сергея не будет? — не дождавшись ответа, заказчик продолжил, — это даже к лучшему. А это, я так понимаю, Антон?.. — Макар поднял руку наверх, подзывая к себе одного из охранников. — Сними, — приказал хозяин и указал на руки парня. — Не...на... — как только на глаза попался блестящий нож, то юноша начал шагать назад, пытаясь уйти от приближающегося лезвия.       Но охранник грубо схватил пацана за рукав нового свитера, который, по словам Сережи, должен был поразить Макара. Нож быстро разрезал изоленты, давая возможность разъединить запястья друг от друга.       — Вот знаешь чего я не понимаю, Арсений? — Попов тихо посмотрел на заказчика, готовясь выслушивать претензии. — Вроде и семья была и дети тоже, а вот зачем это всё? Ты посмотри что ты мне привез? Что в прошлый раз, что сейчас. Нет, ну ты посмотри на него, — Макар провел ладонью в воздухе, указывая на Шастуна в полный рост. — Что ты сделал с ним? Я на фотографии другого видел, — Илья наклонил голову, грозно глядя на убийцу.       — На мой взгляд, этот ничем не отличается, — а Арсению было все равно. Спокойно отвечал на претензии, как будто в первый раз. — Нет. Как раз очень отличается. Что с лицом? Что ты натворил, что оно все измученное? Красное, опухшее. Плачет. Я, конечно, понимаю, что радоваться нечему, но это уже истерика. Ты посмотри как он дышит, — Арсений повернул голову, смотря как Антон дрожит, смотрит в пол и дышит как измученная собака. Очень частые короткие вдохи и такие же выдохи. — А с телом что? Ты его кормил? Он на фотографии и так был тоненький, а сейчас вообще… Он не подохнет с голоду, пока я доведу его до кухни? — сам Макар возмущается, а за его спиной стояли двое молодых ухоженных парня. Антон их заметил не сразу, а еще заметил, как один из них слишком пристально пялил в сторону Антона с такими жалкими глазами, будто юноша в данную минуту умирает. А потом переводил свои глаза на Арсения и тут же их с испугом опускал в пол. Это же заметил и рядом стоящий паренек, тут же ткнул приятеля локтем, и тот сразу пришел в себя. — Дай я тебя посмотрю поближе, — Макар потянул руку вперед, осторожно сжимая пальцы на кисти.       — Нет! — Шастун вырывает руку и прижимает ее к своей груди. Сам не понимая как, но прижимается к Арсению, пытаясь найти в нем спасение.       — Оп-па, — медленно удивился Илья, становясь обратно на свое место, наблюдая за очень любопытно картиной. — Арсений, ты посмотри. Смотри как он к тебе прижимается. Меня боится, а не тебя. Представляешь? — Макар улыбнулся, пока не понимая почему парень так странно себя ведет по отношению к убийце.       — … — да и Арсений сам офигел. Посмотрел вниз, разводя руками от такой неожиданности. Он чувствовал тепло, тепло светлого тела. Так плохо стало на душе. А вдруг мужчина делает неправильный выбор? Вдруг Алена подала знак, а брюнет просто этого не заметил? А ведь она подала знак и подаст его еще раз если нужно будет.       Арсений медленно кладет руку на плечо, приобнимая испугавшегося парня от прикосновений чужого. Начал медленно гладить пальцем, успокаивая и защищая, но потом пришел в себя и отлип от мальчишки сам.       — Сильно, — похлопал в ладоши Макар, ненадолго заостряя на себе внимание всех присутствующих в холле. — Мда, такого я точно не ожидал. В прошлый раз заказ чуть ли не бежал ко мне с объятиями, лишь бы не видеть больше тебя, — обратились к Арсению. — Ну ладно, приукрасил чуток. Тоже тащили, но ничего страшного не произошло, — Илья обернулся, смотря на своих мальчиков. — Какими бывают разные люди. Эх, — вздохнул начальник и замолчал, втыкая в одну точку. — Антон, а ты случайно не мазохист? — бородатый мужчина поднял глаза на юношу, готовясь выслушивать ответ. Такие пронзительные глаза. Мурашки сразу побежали по спине. Но Антон так и молчал, — Что? Я не услышал? Говоришь нет? Странно. Что тогда с тобой не так? Странный сегодня день, не правда ли? — и Макар снова замолчал. Такое поведение пугало не на шутку. Вроде и спокойный голос, вежливый, но что-то не так. Есть какой-то скрытый огромный минус. Душа чувствует, что это не тот человек за которого себя выдает. Будто есть скрытая личность, главный дьявол внутри. — Ну ладно. Арсений, тебе, наверно, пора? Не переживай, тебе твой пистолет и нож отдадут, — нарастала паника в душе у Шастуна. На этот раз Илья не стал церемониться и схватил юношу за руку, переплетая пальцы. Начальник потянул руку на себя, приближая Антона к себе, сам разворачивается и, не попрощавшись с убийцей, делает шаг к лестнице.       Шастун смотрит на свою руку, на Макара, на свои идущие ноги, а потом поворачивает голову назад и умоляюще пялит в голубые омуты. Как будто в последний раз.       Глаза загорелись паникой, так же широко смотрели на мокрые изумруды, в которых не видит ни Алену, ни Антона. В них увидел себя. Как в отражение. Себя.       — Стой! — холодные пальцы тут же схватились за Антона, чтобы остановить и его и Макара.       — Что?! — Илья яростно развернулся, глазами убивая брюнета.       — Я передумал, — спокойно проговорил Арсений, смотря на удивленного парня. — Он останется со мной.        — Че-его-о? — улыбнулся Макар, глядя на брюнета, чуть ли не хихикая. — Слушай, ты такой смешной. Давай лучше в другой день встретимся и вместе посмеемся, ладно? — Илья уже развернулся, но Антона просто-напросто вырвали.       — Я отдам тебе деньги, — Попов притянул парня к себе, не давая никому подойти ближе. — Верну всё до единой копейки. Договор аннулирован, — убийца развел руками, мысленно надеясь, что юношу заберет к себе. И пошли к черту советы Димы и Сережи. Пошла к черту та банда, которая пытается выследить Арсения и найти своих похищенных людей. Да пошло все. Пускай Попов будет эгоистом, но зато с излеченным Сердцем и душой. Зато будет чувствовать что-то живое в своей пустой мертвой квартире. Зато сны перестанут беспокоить, ведь Антон будет рядом. — Я отдаю деньги и забираю мальчишку.       — Не-а, — Макар хитро улыбнулся. — Я договаривался с Матвиенко, отдавал деньги тоже ему, заключили контракт, так что. Ты просто доставил заказ и всё. А так, это уже моя собственность и только я имею права делать с ней все, что захочу. Получается, что и цену я тоже сам могу поставить. Вот прям любой ценник, — намек и еще одна хитрая ухмылка.       — Ну и сколько ты хочешь? — Антон ничего не понимал. Что вообще происходит? Что будет с ним? Ничего не оставалось, как стоять в стороне, между Ильей и Арсением и молиться про себя.       Макар опять поднял руку и поманил кого-то двумя пальцами, даже не смотря назад. Сразу прибежал человек с листком в руках и ручкой.       — Сколько я хочу, да? За Антона... — Илья взглянул на парня, осматривая его с ног до головы. Приценивался что ли? — Ну допустим за эту сумму я готов продать пока что новую игрушку, — листок передали брюнету. — Это в долларах, если что, — еще одна ухмылка.       Антон взглянул на Арсения, пытаясь по выражению лица понять хотя бы что-нибудь. Буравили умоляющим взглядом, пока голубые глаза считали нули и переводили в рубли. Лицо расслабилось, уголки губ опустились, а глаза приобрели прозрачность.       — Ты знаешь, что у меня денег нет и всё равно заломал цену в пять раз больше изначальной? — Попов медленно поднял голову, кривя рот, смотрел на Макара. Говорил медленно.       — Да, — заказчик мило улыбнулся.       — И что ты хочешь, чтобы я сделал? Да мне на такую сумму лет пять пахать на своей работе. Мне не часто приходят заказы. Я не достану такие деньги в короткий срок, — прозрачно-голубые глаза посмотрели в сторону Антона. По лицу уже видно, что Попов извиняется перед ним.       — Ты не обижайся, Арсений. Это же бизнес, я всю жизнь веду дела, переговоры, и я знаю как заработать миллионы, даже миллиарды. Сейчас я очень рисковал, но всё же попытался нащупать в тебе что-то такое. Понимаешь. Я богатый состоятельный, и это я не хвастаюсь. Мне, грубо говоря, эти деньги не в плюс и не в минус. Мне на них плевать. А вот ты… - Илья странно посмотрел, повернул голову на бок. — Сейчас я увидел то, что мечтал увидеть давно. Тебе плохо. И нет, я этому не радуюсь, просто я вижу тебя насквозь. Знаешь что меня поражает? Вот сейчас ты взял в руки бумажку, посмотрел на эти цифры, а в голове у тебя вертелась лишь одна мысль: "Если я продам квартиру, машину, возьму кучу заказов, то я смогу оплатить эту сумму?". Я не прав?       — Не прав, — показывать при Антоне себя настоящего ни в коем случае нельзя. Раскрывать душу тоже.       — Врешь, — тут же отрезал Макар. — Даже если ты продашь всё, займешь у кого-то, возьмешь заказы, даже тогда ты не сможешь оплатить часть этой суммы. Но меня больше поражает не это, а то что ты готов продать всё и остаться с малознакомым парнем вместе. Без ничего, но зато вместе. Да-а-а, здорово тебя жизнь помотала.       — И ты даже не спросишь для каких целей я это делаю. Может я хочу его мучить, тешить себя. Может убить? Изнасиловать? Поиграться? — Арсений смял бумажку с крупной суммой денег и запихнул его в карман.       — А мне похер. Просто ты должен понимать, что в бизнесе очень хорошо развита психология как наука. Вот сейчас ты перечислил все, кроме правильного ответа.       — Так если ты все понял, то почему сумму такую заломал? Ты же его просто так не отдашь, — а Антон вообще ничего не понимал. Что сейчас сказал Макар? Это просто пролетело мимо ушей. Просто хотелось домой. Домой к Арсению.       — Нет, не отдам. А знаешь почему я заломал такую сумму? Я специально написал столько, сколько ты не соберешь за короткое время. Так мне просто парня жалко. Он же боится тебя, не меня. Это ты его таким сделал. Он же просто помрет с тобой. — Но Илье не дали договорить.       — Да почему вы все мне это говорите? — Арсений сжал свои губы, смотря на пол. Все говорят об одном и том же. Дима утверждал, что у парня не будет с ним жизни, Сергей уговаривал и доказывал, что Антон умрет так как и Алена. Так еще и Макар подключился. Это издевательство над чувствами.       — Вот видишь. Если это говорю не я один, если и другие тебе намекали, может пора уже прислушаться, а не проламывать бетонную стену своей башкой. Паренек-то еще молоденький, жалко будет, когда умрет. Ну у тебя все равно выбора нет. Антон уже моя собственность. А чего я здесь перед тобой тогда распинаюсь? Не знаю. Наверно, хотел, чтобы ты в следующий раз думал о других, а не только о себе? А в доказательство я тебе и Тоше покажу еще одну увлекательную штучку. — Макар обернулся назад, пытаясь глазами отыскать двух своих парней, которые стояли около лестницы, готовые подниматься в свои номера.       — Мальчик мой, подойди ко мне, — Илья поманил к себе. — Иди, не бойся. Давай-давай, — молодой человек в брюках и рубашке, одетый так же как и его приятель, стоящий у лестницы, подошел ближе, боясь приближаться к убийце. — Арсений, помнишь? — заказчик взял за руку своего «мальчика». — Он-то тебя хорошо помнит. А ты его? Сколько прошло, два года? Для Антона я расскажу. Вот этот мальчик, — хотя рядом стоял далеко не мальчик, а молодой человек, старше самого Шастуна года на два. — Вот его привез Арсений. И чтобы ты понимал кто такой Арсений? И что он делал или делает до сих пор? Я тебе покажу. Подойди ко мне, — молодого парня, собственность Макара уже как два года, аккуратно взяли за локоть и поставили строго перед собой, — Ты тоже смотри, что ты натворил, — руки обняли своего мальчика за живот, а пальцы начали расстегивать пуговицы на рубашке. — незнакомый парень отворачивался, не хотел смотреть на того человека, который сделал это с ним. Он смотрел на Антона. Смотрел прямо в глаза, пытался ему улыбаться, уже сейчас налаживал контакт с будущим приятелем, а может даже другом.       — Тош, в первую очередь это для тебя. Вот, посмотри к кому ты только что прижимался, — пальцы расстегнули рубашку на половину, чтобы оголить только часть живота. Руки поднимают край ткани, вытаскивая ее из брюк. Оголенный живот, всё в порядке. Что не так, Антон все не мог понять. Но когда незнакомого парня повернули боком, то Арсений сразу закрыл глаза, понимая что это конец. Как же он жалел сейчас о таком поступке.       — Смотри, Антон. Видишь? — на весь бок «красовался» шрам. Длинный шрам, начинающийся от ребер, уходящий за пределы брюк. Зашитый изогнутый шрам. Даже было видно очертание ниток. Шастуну поплохело. Он со страхом в глазах посмотрел на Арсения. Тот лишь закрывал свои глаза, стыдясь такого поведения. — Ну как? Нравится, Арсений? Красивый? Что ты этим хотел добиться? — Макар нежно закрыл своей ладонью только малую часть того зашитого шрама, закрывая его от посторонних глаз. — Воткнул в него нож, да? Разрезал ему всё, что только можно было. Ты бы знал, сколько операций у него было. Спихнул на меня окровавленное тело да так и оставил его здесь. Мальчик мой, скажи мне и Антону, что еще с тобой делали. Не бойся, — Илья посмотрел в отвернутое лицо своего «мальчика», а сам убийца пытался спрятать себя. Антону раскрывают все тайны прошлой жизни, хотя почему прошлой? Попов и сейчас так живет. А может жил до появления Антона? — Говорить просто не хочет, тебя боится, — Макар начал заправлять рубашку своему «мальчику» в брюки, ставя его рядом с собой. — Арсений его изнасиловал, — Илья строго посмотрел на Шастуна и его испуганные глаза. Говорить Тоша ничего не хотел, боялся, да просто не знал что сказать. — Он его отымел. Причем в процессе тыкали пистолетом, и резал ему кожу, и бил до потери сознания. И к этому человеку ты рвешься? И ты меня так боишься? — Но Антон не хотел верить. Сам же он вспоминал, что Арсений часто грозил изнасиловать, но сам не доходил до той границы, просто пугал. А позже вообще сказал, что никогда не изнасилует человека. Соврал? Или больше не хотел наступать на свои же грабли снова? Он уже решил свою проблему. «Черная Роза», где можно за деньги сделать все, что твоя душа пожелает, а совесть не будет тебя грызть. — Идите оба наверх, — негромко приказал Макар своим «мальчикам», и они тут же начали подниматься по лестнице. — Мне кажется, что тебе пора. — Илья подошел ближе к Арсению, заглядывая прямо в беспомощные голубые глаза.       Попов в последний раз взглянул на того, кто подарил три месяца жизни. Три месяца убийца чувствовал что-то помимо гнева и боли. Он чувствовал ответственность за свои действия, переживания, зависимость от шума со стороны Антона. За минимальный топот по квартире или за радость слышать чьи-то стоны. Стоны наслаждения от прикосновений тогда перед зеркалом в спальне убийцы, а не мычания в матрас от боли. За все это Арсений благодарил именно зеленоглазого парня. Но пора уходить и оставить его в покое.       Ведь правда. Убивать того юного пацана было бы очень жаль. Арсению хватило одного опыта переживания за смерть любимого человека. В смерти Алены и правда виноват только Попов. Он не хочет быть причиной и смерти Антона. На этом история Арсения заканчивается. Но навсегда ли? Что будет дальше? Пуля в лоб. Зачем мучать еще больше людей и ломать юные души? Лучше сразу сломать себя с концами. Остается лишь попрощаться с Сережей и Димой. Только они остались в его жизни. Возможно извиниться перед Русланом, если он возьмет трубку. Ну А дальше темнота.       — Извини, — Арсений опускает глаза, когда говорит с Антоном. Дальше просто разворачивается и хладнокровно шагает к выходу.       — Н... нет, — Шастун снова впадает в истерику. Только пять минут назад убийца как будто дал шанс на спасение души, приняв от Ильи бумажку с написанной суммой, а сейчас просто грубо шагает один на выход. — Ты сдохнешь в муках! — со слезами на глаз кричит Антон прямо в след уходящему брюнету, а тот лишь мысленно качает головой, говоря себе, что это он и собирается сделать, когда приедет домой. Сдохнуть в муках.       Антона хватают за руку, переплетая пальцы и медленно ведут к лестнице наверх.       — Антон, Арсений сделал правильный выбор. Видимо, он тобой правда дорожит, раз отгородил от себя, — новый хозяин говорит тихо, даже шепчет, чтобы услышал только парень.       Шастун не хочет слышать эти слова. Макар не прав. Какой бред —лишать себя любви, если это настоящее и искреннее чувство, которое бывает только один раз в жизни. Антон еще раз оборачивается одной головой, глядя в спину Арсению, который стоял около охранников и забирал свой Глок и нож.       Юноша так надеялся, что и Попов обернется, они пересекутся взглядами, но нет. Убийца просто забрал свои вещи и вышел. Просто вышел, не медля ни секунды.

***

      — Сереж, возьми трубку, — холодный салон автомобиля, и Арсений, сидящий за рулем.

*Частые гудки *

      Трубку не взяли.       — Дима, прошу, хотя бы ты возьми, — гудок, другой.       — Алло.       — Дима, хотел с тобой поговорить.       — Ой, Дмитрий Темурович сейчас на операции. Мне передать что-то? — голос с хрипотцой, будто трубку взял довольно старый человек.       — Нет. Спасибо, — сухо ответил брюнет и сбросил сам.       Листание записной книжки вниз и вот имена на букву «Р».       — Руслан, хотя бы ты, — один короткий гудок. — Напоследок извинюсь перед тобой, так что давай, возьми трубку, — еще один оборванный гудок и тишина.       — Абонент не в зоне действия сети, пожалуйста, перезвоните позднее.       — Ну значит так и быть.       Рука тянется к ключу и поворачивает его. Машина издала странные звуки, потом пустые тарахтения.       — Не понял, — машина не завелась.       Еще одна попытка, еще раз ключ повернули, опять пустой кашель под капотом.       — Да что, блять, сегодня с тобой! — ладони ударили по обивке руля, выплескивая все эмоции.       BMW и правда вел себя сегодня очень странно, после того как выехал от кладбища, где Арсений просил Алену подать знак.       Сначала этот странный заяц на дороге, потом сработала сигнализации на парковке, не сработала автоматика, точнее не дала двинуться с места. Арсений сам чуть не въехал в зад одной машине, когда еще вез Антона к отелю, а сейчас машина не дает даже завести ее. Кашляет, чихает, но не заводится.       Это ли не странно после слов «подай мне знак?».       Но как быстро машина пришла в себя. Еще один поворот ключом и машина заводится.       — Ну наконец, — развел руками Попов. Выворачивает руль и медленно выезжает из тесного двора.

***

      Медленные шаги по коридору, вокруг двери в номера, а Макар ведет мальчишку все глубже, видимо в самый лучший, который подготовил еще заранее. Идет тоже медленно, ни на секунду не отпуская руку, чтобы успокоить, чтобы шатен привык к новому хозяину и не боялся.       Всхлипы над ухом в полной тишине, тихая истерика и дрожание. Все это чувствовал Илья. Потом резко остановился.       — Твой номер, — хозяин провел карточкой и дверь открылась.       Руку Антона отпустили, а потом в спину подтолкнули, чтобы парень зашел внутрь. Повертел головой по сторонам, Шаст сделал шаг через порог.       Ничего необычного. Простой номер в обычном отельчике под тупым названием — «Карнавал». Комната довольно просторная, двуспальная кровать. Чего еще нужно? Все вроде хорошо. Но это пока.       Пока Антон не заметил, что Макар не зашел следом и не закрыл на ключ дверь. Тогда юноша резко оборачивается, уходя от мужчины уже спиной.       — Завтра мы улетаем. Приехал сюда, чтобы забрать тебя и уехать обратно, — Илья заходил дальше в комнату, рассматривая обои и мебель.       — Куда? В Москву? — почему-то казалось, что именно в Москве и обитает этот мажор, а где еще может?       — Ха-ха, почему сразу в Москву? Нет, у меня конечно есть там недвижимость, квартиры, но там я бываю редко, — медленные шаги по комнате, которые настораживали.       — Тогда куда? — а Антон все пялился, пытался сохранить расстояние как минимум метра три.       — Ну, тебя я отправлю в Канаду. Там есть вилла. Лес, дикая природа, все удобства в доме. На территории стоят видеокамеры, также с тобой будут охранники, так что бегство не планируй. Злить меня не надо. В доме камер нет. Можешь не беспокоиться. Делай там все, что захочешь. Сам я с мальчиками поеду в штаты, тебя не беру, боюсь за твое состояние. У меня времени с тобой нянчиться не будет. Так что придешь в себя, пока я в разъездах, — Илья подошел к подоконнику и облокотился на него поясницей, скрещивая на груди руки.       — То есть один в Канаде, — Антон вытер мокрые места под глазами. Пока звучит не все так страшно. Но не обман ли? Не ловушка?       — Ну почему один. Там будет охрана, прислуга. Ну а кроме них только ты и всё.       — … — все равно что-то не то. Настораживает такая щедрость.       — Ну только нужно немного потрудиться, — а вот и первый звоночек.       — В каком смысле? — шаг назад.       — Да в прямом. Тебя я увижу как минимум через месяц, ты должен показать себя, — Макар оттолкнулся от подоконника и начал медленно шагать вперед. — Я понимаю, что сегодня у тебя сложный день, много стресса, но и у меня тоже непростой день выдался. Хотелось бы отвлечься, — Шастун начал пятиться назад, сохраняя расстояние. — Я знаю, что ты не опытен в этом вопросе, но меня это не волнует. Со временем научишься, а я тебе в этом помогу.       — Мгм, — медленный шаг за шагом, готовясь бежать.       — Думаю нужно обсудить правила. Первое — делать все, что я скажу. Не брыкаться и не сопротивляться, иначе будет применена сила. Не кричать слова «Помогите», «На помощь» и тому подобное. Трогать за волосы нельзя, скидывать мои руки с себя тоже, наглаживать ягодицы и гениталии только после разрешения. Целовать в губы тоже нельзя. Что делать можно? — Макар остановился, когда понял, что мальчишка отходит от него все дальше. — Можно издавать звуки: стоны, мычания и так далее. Можно со мной говорить. Останавливать, когда плохо и больно. Обязательно говоришь, когда что-то болит или беспокоит. Ничего от меня не скрываем. Болит голова, живот или нога? Об этом тоже говорим. Усталость, слабость, тошнота, про это тоже рассказываем мне, — Макар подошел к тумбочке, стоящей около кровати, открыл ее, заглядывая внутрь. Заказчик улыбнулся и задвинул ящичек обратно. — Оргазм получаем оба. Нет такого, что я закончил и ушел. Будем продолжать до тех пор, пока ты тоже не кончишь. Также не будет БДСМ. Никаких плетей, шипов и воска. Максимум завяжу глаза или руки, но это по настроению. Думаю для начала хватит. Там дальше и посмотрим, — Макар мило улыбнулся разглядывая испуганного парня, медленно идущего спиной к двери. — Ты без этого не выйдешь, — хозяин показал карточку, которая закрывает и открывает двери.       — … — Антон рванул к двери и нажал на ручку. Ничего. — Черт! — И правда без карточки не выйти. Шастун прилип спиной к двери, смотря на медленно подходящего Макара.       — Устроит тебе такое предложение? Смотри, полчаса в этом номере со мной, а потом целый месяц отдыха в Канаде одному. А там уже посмотрим что будет дальше. Всего лишь полчаса. Этого хватит с головой для первого раза. Просто отключиться, все сделаю сам. Смотри, там есть часы, — палец указал на стену, где и правда висели часы. — Можешь на них смотреть и считать, ладно? Ты отсюда все равно не выйдешь без моей помощи. Потерпеть тридцать минут и расслабиться на месяц. Всё, — Илья подошел вплотную к парню, который вжался в эту деревянную дверь от страха и просто молчал. — Пошли, — палец схватился за петлю на джинсах, куда обычно засовывают ремень. За петлю потянули, забирая за собой юношу.       Антона поставили около кровати и развернули лицом к противоположной стене.       — Сколько времени? — Илья схватился за края свитера, но пока ждал ответа.       — Семь часов … — а минутная стрелка указывала то на десять минут, то.       — Пускай будет пятнадцать минут, — края свитера тут же потянули наверх, а Антон поддался и поднял руки. Лучше, правда, потерпеть, отмучаться эти полчаса, а потом забить на это на целый месяц. А так же забить и на Арсения, который предал. А ведь были чувства. Антон даже вспомнил, как смог заставить убийцу улыбнуться, тогда мальчишка так радовался в душе. Попову шло улыбаться, только он это делал так редко, что поднятые уголки губ был целым праздником. Зато приносил детский восторг. — Когда минутная стрелка будет показывать 45 минут, я остановлюсь, а может даже закончим раньше, — Макар развернул пацана к себе лицом. Скинул с себя пиджак, расстегивал пуговицы на рубашке, рассматривая худой силуэт Антона. Его будто и правда голодом морили.       В голове сразу всплыла «Сорока-Белобока», сцепленные пальцы, как юноша сидел в комнате у Арсения около шкафа и не отпускал убийцу, сжимая свои пальцы. А потом поцелуй со словами «ты мой...», «Я тебя не отдам...», «Перебьется этого Макар...», «Я обещаю...». Получается, соврал.       Слезы тут же тихо потекли с глаз, что заметил Илья, но ничего не сказал, не обращал на это внимание. А было очень больно. Казалось, что Антон был готов на все, чтобы остаться с этим мудилой-Арсением в его квартире, а не с Макаром. На всё. Но в тот момент, когда Шастун упал на колени перед убийцей, давая понять, что готов даже к такому, как доставить удовольствие, отыметь его в рот. В ту же секунду за такие мысли прилетела пощечина. Хорошая, жаркая пощечина. Как бы не хотел Арсений этого, он бы тупо не смог, потому что однажды уже изнасиловал одного парня, а потом скинул окровавленное тело Макару. Парень выжил, а шрамы остались. Такого позволить Попов по отношению к изумрудам, дорогим ему глазам просто не мог. Хотя бы физически не мог. Рука не поднималась и не только рука.       Антон снова посмотрел на часы. Прошло всего лишь пять минут, а они еще не приступили. Макар снял с себя и рубашку, оставляя на себе только брюки и часы на запястье. Ботинки давно были откинуты в сторону.       Парень вздрогнул, как только чужая рука прикоснулась к коже, а потом взялась за талию, притягивая юношу ближе. Пальцы начали перебирать по ребрам, наглаживать впалый живот, переходить на спину, пока юноша тихо пускал слезы. Он просто терпел, как и приказали. Шаст не знал чего ждать, сам еще никогда не знал что испытывают люди во время полового акта. В фильмах это показывали как что-то блаженственное, что-то одурманивающие. А на деле? Будет больно? Он не хочет, чтобы было больно. Он боится боли. Особенно когда это в самых сокровенных местах.       Чужие ладони натирали грудь, а потом опустились на плечи. Что-то сильно давило вниз, но мальчишка не поддавался, потому что не знал что от него хотят.       — Сядь! — грубо скомандовал Макар и сильнее надавил на плечи. Шастун встал на колени, а потом сел попой на свои пятки. На нем не было ничего кроме джинсов, но это пока. — Дай руку, — И Антон протянул руку. За кисть схватились и поднесли прямо к паху, натирая чужой ладонью возбужденный орган через ткань брюк. Юноша опустил голову, закрыл глаза, капая горячими слезами прямо себе на колени, а джинсовая ткань впитывала все соленые капельки.       — «Терпеть. Просто потерпеть и всё. Думай о будущем. Целый месяц один. Просто полчаса. Терпи. Забудься», — проговаривал Антон, всё это время наглаживая чужой стояк. Но над головой послышалось звяканье ремня и бляшки.       Шатен поднял голову, смотря на.       — Боже, — прошептал Шаст, снова закрывая от бессилия свои глаза.       — Руку, — снова приказал голос сверху, и парень снова потянул ее. Ладонь обхватили своей и поднесли к возбужденному органу, сжимая длинные пальцы шатена на нем. Теперь только движения вверх, вниз, опять вверх и так минуту. — А теперь сам, — ладонь отпустили, а сам парень продолжал сжимать кулак на чужом стояке.       Как же это было отвратительно делать это незнакомому человеку после такой долгой истерики и уговаривания Арсения не делать глупостей. Теперь уже не оставалось сил как просто делать то, что тебе приказывают.       Ладонь снова обхватила, показывая как надо, потом добавила скорость, а затем снова отпустила, давая юноше справиться самому с этой задачей. Как ни странно это нисколько не возбуждало Шастуна. Никакого шевеления в штанах, никаких импульсов, лишь страх будущего.       — Открой рот, — лицо скривилось от боли в сердце и на душе. Слезы потекли еще сильнее. Только не это. Он не готов. Только не сейчас. — Открой рот, — повторил Макар, приподнимая лицо за подбородок. Юноша не открывал, но и не вырывался. Сейчас бы посмотреть на часы.       В сомкнутые губы ткнулось что-то мокрое, холодное. Шаст приоткрыл глаза и увидел то чего и ожидал. Головка снова ткнулась в сомкнутые губы.       — Рот открыл быстро. Сейчас добавлю ко времени еще десять минут, — пришлось чуть приоткрыть рот, как в него сразу не до конца зашел половой орган. Потом еще раз и еще раз.       Раз за разом член все глубже, сильно давит на язык, во рту ужасно соленый привкус. Сильный толчок до самого горла, и Шастун давится. Несколько рвотных позывов, ужасно скошенное лицо от того, что чуть не вырвало, а глаза защипало.       — Со временем ты научишься их сдерживать и контролировать, — теперь схватились за волосы на затылке и грубо оттянули их назад.       — Ай! — орган разомкнул губы мальчишки, начиная двигать не только своими бедрами, а еще помогать и рукой, заставляя чужую голову насаживаться все глубже и глубже. Снова рвотные позывы. А в голове только «Терпи».       С каждой секундой Илья становился все грубее и жестче, добавлял скорость и амплитуду, заставляя рыдать юношу, сдерживать рвоту и останавливать, преграждать ладонями двигающиеся бедра. Пытаться оттолкнуться и закрыть свой рот, не ощущать во рту наполненность.       Член втыкался в стенку горла, потом мгновенное сжатие, сильный удар в рот, и всё замерло.       Ладони ударили по ногам. Антон падает на спину, кашляя, пытаясь выполнять то, чем только что Макар заполнил рот своему подчиненному. Разрывающий кашель за кашлем, парень отползал от своего нового хозяина, не зная: то ли подавлять рвотные рефлексы, то ли блевануть на пол.       Сперма просто заполнила весь рот, даже больше, она попала сразу в горло из-за чего сразу проглотили.       — Вставай, — схватили за талию, поднимая на ноги, а потом с силой толкнули на кровать.       — Пожалуйста, не надо, — но у Ильи другие планы. Парня подтянули выше, чтобы ноги не свисали с кровати. Пальцы ловко расстегнули пуговицу, а потом потянули за собачку, расстегивая ширинку.       Антон понял что сопротивляться бесполезно, поэтому запрокинул голову, затылком упираясь в матрас, пытаясь расслабиться и терпеть. Голова сразу повернулась на часы. Еще пятнадцать минут. Еще половина. Это много. Это очень много.       — Черт, — прошипел Шастун, ударяясь головой о кровать, пока Макар спускал с него узкие джинсы.       Как же время медленно идет. Как же плохо. Было бы куда лучше осознавать, что внизу сейчас Арсений, а не незнакомый человек. Было бы куда приятнее.       Джинсы отбросили на пол, выворачивая их наизнанку. Илья встал коленями на матрас, рукой гладя ребра, потом живот, а затем пах через ткань нижнего белья. Пальцы отогнули резинку, залезая внутрь, пытаясь пробудить в парне желание, но не получалось. Стресс на стрессе, страх, не имеет желание. Хочет по-другому, хочет с другим и не сейчас, и не так.       Парня крутили как тряпичную куклу. Его сразу перевернул на живот, головой укладывая на подушку. Шуршание где-то слева, и юноша приподнимается, заглядывая в тумбочку. Упаковка. Страшная шуршащая упаковка презервативов. Да, именно пугающая и страшная. Голова снова упала лицом в подушку, пытаясь не дышать и потерять от нехватки воздуха сознание. Руки обняли спасительную мягкую подушку, боясь прямо сейчас почувствовать кого-то сзади, почувствовать боль. Снова соленые капельки потекли с глаз, сразу впитываясь в наволочку.       Матрас продавился рядом, Макар встал коленями по обеим сторонам от парнишки. Медленно взялся за резинку боксер и потянул их вниз. Шаст сжал глаза, пытаясь подготовить себя, по возможности, расслабиться. Но нет. Не получалось.       Ладонь пробралась к ягодицам, раздвигая их, гладя между ними, заставляя дрожать от прикосновений.       Сзади послышался разрывание упаковки. Всё. Щека расположилась на подушке поудобнее, сердце билось как бешеное, а надышаться все никак не мог.       Нежные поцелуи в плечо, в лопатку, под ней, в поясницу…       Грохот за дверью. Кулаком кто-то прям долбится внутрь. Илья поднял голову, отрываясь от поцелуев, смотря в сторону двери. Как-то неожиданно и резко.       Натянув на себя брюки, спрятав презерватив в карман, заказчик пошел к двери, чтобы открыть ее незваному гостю.       Карточка сработала, дверь открылась.       — Блять. Это издевка?! — проорал Макар. — Чё ты сюда приперся?! Как ты меня бесишь!       Арсений пытается заглянуть внутрь через широкие плечи заказчика. Но увидел только кусочек комнаты. На кровати лежал измученный Антон. Голый. Головой упираясь в подушку, смотря в сторону двери. Безэмоционально поднял глаза на Попова, а в этих глазах брюнет не увидел жизнь. Изумруды плакали. Неужели опоздал?       Топот по коридору, потом сильный толчок в спину и Арсений летит на пол, ударяясь грудью о длинный ковер. Сзади охранники, которые не успели за убийцей, когда тот резко вбежал с черного хода в отель и побежал наверх по лестнице. Они скручивали руки, сидели сверху, давили на затылок, чтобы не дергался.       — Поднимите его, — приказал начальник, и охрана подняла Попова на ноги, и скручивая руки за спиной, держа оружие. — Ты меня отвлек. Чё хотел?       — Поговорить, — обыденно проговорил брюнет, стоя в окружении вооруженных людей.       — Ты как-то не вовремя. Давай после поговорим, — Макар начал захлопывать дверь.       — Я выкупаю Антона! — резко выдал Арсений, боясь, что дверь сейчас захлопнется, но она открылась снова.       — Что? — любопытно улыбался Илья, глядя на своих охранников. — Отпустите его, — подчинились, руки за спиной отпустили. — Заходи. Поговорим, — Попова пропустили внутрь, а за ним захлопнули дверь.       — Не подходи к нему, — сразу пригрозил заказчик, как только увидел, что убийца смотрит в сторону голого Антона, беспомощно лежащего на кровати. — Я тебя слушаю, Арс, — Макар встал строго перед брюнетом, загораживая вид на Шастуна.       — Я отдам ту сумму, которую ты мне предложил. Но только частями. Я не могу сразу.       — О-о-о, ну так не пойдет. Даже не хочу дальше слушать, — Илья махнул в сторону убийцы рукой.       — Я могу работать на тебя и отдавать проценты.       — Ты сейчас серьезно? У меня за дверью люди с автоматами. Как ты думаешь, мне нужен еще один придурок с оружием? Нет, — Макар засунул руки в карманы, оттягивая их немного, чтобы стояк был не так заметен.       — Тогда что тебя не устраивает? Я отдам деньги. На этой неделе, но только частями. Что еще нужно от меня? Ты поиздеваться надо мной хочешь? — Арсений размахивал руками: тыкал то на себя, то разводил в стороны.       — Да. Издеваться над тобой, Попов, одно удовольствие. Делал бы это вечно, — Макар улыбнулся вновь. — А вообще знаешь что? Не нужны мне твои деньги. Да. Не хочу брать с тебя ничего, — хитро выражение лица.       — Не нужны? Тогда что ты хочешь? — голубые глаза округлились, готовясь выслушивать просьбу или даже приказ.       — Тебя, — спокойно проговорил заказчик.       — Чего? — Попов скривил свою рожу, говорил таким грубым голосом.       — Хочу посмотреть насколько далеко ты готов зайти. Сможешь лечь вместо Антона? Смотри на него, — Макар сделал шаг в сторону, наконец открывая вид на кровать. — Какая красота лежит, не правда ли? — ладонь указала на длинное худое голое тело.       На Шастуна нельзя было смотреть. Лежал на животе, не шевелился, обнимал подушку, щекой облокачиваясь на неё, пуская с изумрудных глаз горькие слезы. На лице ни одной эмоции. Ни одной.       — Сможешь заменить Антона? Я его отдам взамен на твое тело. А что самое главное — деньги, которые я отдал за парня, можешь оставить себе. Для меня это копейки, а тебе они нужны. Ну ты только их заработай, — Арсений еще раз взглянул на юношу, который глазами умолял забрать его отсюда. — Почувствуй то, что чувствуют твои пленные. Давно я на тебя глаз, конечно, положил. Представляешь, выпала классная возможность стать к тебе ближе, — Илья зашагал вперед. — Обещаю быть с тобой грубым и жестким. Всё как ты любишь. Почувствуешь каково это подчиняться доминанту и чувствовать его толчки. Я сделаю все, чтобы ты стонал подо мной, Попов. Но стонал не только от возбуждения, а в первую очередь от боли. Вот твоя плата за этого парнишку, — палец показал на кровать. — Ну что, готов? Что тебе дороже? Твой Тошенька или честь? Ты же у нас натурал? О-о-о, будет еще интереснее. Значит будут… — Макар начал примерять симптомы первого анального секса, эм, так-так-так. Подрагивания ног и всего тела, немые крики. Ох, это мое любимое.       — Ты пытаешься отговорить или убедить? — Арсений грозно перевел глаза на заказчика.       — Не знаю. Решать тебе. Мне все равно, — Макар начал рассматривать комнату, вертеть головой, пока убийца принимал решение.       — Хер с тобой, — руки сразу схватились за край черной водолазки и сняли ее к чертям собачьим лишнюю ткань с груди.       — Ух-ты, не ожидал, — Макар радостно покачал головой.       — Антон, — Попов зашагал к кровати, дотрагиваясь до головы, гладя по волосам. — Ты меня слышишь? Посмотри на меня, — но изумруды даже не моргали, смотрели куда-то сквозь, пока слезы скатывались с глаз на подушку. — Давай, Вставай, — Шастун видел лишь голую грудь Арсения. Чувствовал как по волосам успокаивающе гладят. Сейчас он почувствовал безопасность. Почувствовал безопасность рядом с убийцей. — Я же обещал.       — Обещал, — проговорил наконец Антон, хлюпая носом, переворачиваясь с живота на спину.       — Да. Я идиот, — Попов потянулся к юноше, обвивая его талию, чтобы поднять, а парень в ответ обвил шею, как бы повисая на мужчине.       Секунда и длинное худое тело вытянулось в вертикальном положении, носочками еле доставая до пола.       Попов тут же отпустил Шастуна и принялся собирать его одежду, разбросанную по всему полу.       — Давай быстрей, — протянули джинсы, но парень настолько медленно их надевать, ведь сил почти не было. Арсений уже сам начал натягивать свитер, пока Антон так близко стоял к мужчине, чувствуя безопасность и спасение. — Всё, — всю одежду натянули, теперь нужно срочно выпроваживать парня за дверь, пока заказчик не передумал. Пока сам Арсений не передумал. — Вот. Держи, — рука залезла в карман брюк и протянула ключи от BMW. — Иди и жди меня в машине, понял?       — Я... не... — испуганные изумрудики поднялись и посмотрели в лицо брюнета, боясь принять протянутый брелок.       — Быстрей, Антон. Взял и пошел. Жди меня, — ключи положили в ладонь и закрыли пальцами. — Давай-давай, — Арсений подтолкнул юношу в спину, но тот сделал два шага и остановился, оборачиваясь на Арсения обратно. — Блять, иди говорю. Давай. Ну? — но шатен все равно стоял на месте как брошенный котенок посередине комнаты и не мог пошевелиться.       Попов закатил глаза, беря за руку мальчишку и провожая вместе с Макаром до самой двери из номера. Карточку приложили, и дверь открылась.       — Эй, проводи малого до машины на заднем дворе. Следи, чтобы не сбежал, а сидел и ждал в машине, понял? Выполняй, — Илья толкнул Шастуна к охраннику, закрывая дверь.       Шатен только и замечает, как Арсений смотрит на него, стоя около кровати с обнаженным торсом. Дверь захлопывается.

***

      — Давай, пошел, — Антон слишком медленно спускался по лестнице, поэтому его грубо пихнули в плечо, что юноша чуть не упал, промахнулся мимо ступеньки. — Чудило, — прошипел сзади мужчина.       Воздух. Свежий воздух. Свобода? Его же не заберут обратно?       Шаг, другой, а в десяти метрах от входа стоит BMW, только не на прежнем месте. Ее кто-то переставил? В голове все так резко закрутилось. Зачем Антон вспомнил что происходило с ним минут десять назад?       Резкий разворот на охранника, резкий разворот обратно на машину, а в грудь сжало все от страха, потом еще и еще. Не отпускало. Пот полился по спине, хотя на улице парень стоит в одном свитере.       Еще один разворот, а потом быстрые шаги к стене здания.       — Ей, куда пошел? — сразу оживился охранник. Но Антон не слушал, шагал еще быстрее, потом облокотился рукой о холодную стену, опуская голову вниз, глубоко дыша.       Один позыв, а дальше парень не выдерживает и сам засовывает пальцы в рот, давя на корень языка. Нужно выблевать всё. Глотать семенную жидкость было отвратительно. Это сделали против воли самого шатена. Теперь нужно все выблевать.       — Фу, блять, — мужчина отвернулся, не хотел смотреть на это отвратительное действия, засовывание пальцев в рот.       Сейчас стало полегче. Еще несколько минут облокачивания на стену здания своей рукой, поднимания головой вверх-вниз и точно стало легче.       Голова поворачивается, смотрит прямо на знакомую черную машину. Открывает свою ладонь и видит в ней ключи, вложенные Арсением. Палец медленно нажал на кнопку, и BMW заморгал фарами, давая знак своему хозяину. И Шастун зашагал в его направлении.       В салоне тепло. Машина видимо была уже до этого заведена и прогрета. Столько много кнопок на панели управления, пустое водительское кресло и ужасный запах сигаретного дыма, будто кто-то курил без остановки. Антон сам и не знает зачем, но сел на переднее сидение.       А в голове никаких мыслей. Пусто. Это сон? До этого всё так сжимало, а когда вошел Арсений в номер, то всё разжало. Отпустило.       — Какой кошмар. Что происходит? — прошептал парень, ладонями проходясь по всему лицу, сдавливая их, растирая кожу.

***

      Попова долго не было. Охранник так и стоял у входа в отель и смотрел то на машину, то по сторонам, следил за мальчишкой, как и приказали. А Антон очень волновался. Волновался за того, кому пожелал мучительной смерти.       Мучительно медленно течет время. Сколько прошло? Час? Больше? А нога у юноши истерично дергается, пяткой бья по коврику машины. Так можно хоть чуток отвлечься. Локтем сам облокотился о ручку двери и смотрел в окно, закрывая губы в кулаке, при этом часто дыша. Это было невыносимо.

***

      Минута за минутой. На улице стемнело до невозможности. А Арсения все нет и нет.       Но дверь наконец открывается и мимо замерзшего охранника, который переминался с ноги на ногу, проходит он.       — Арс, — Антон сразу же убрал локоть от ручки, а нога замерла вместе с дыханием.       Убийца шел к машине, не поднимал глаза, а глядел вниз, на свои вышагивающие ботинки. Походка, как всегда, грубая, шаги большие, а лицо агрессивное. Но Шастун знал, что это всего лишь маска. Попов никогда не покажет себя со слабой стороны, никогда не попросит помощи. Он будет умирать, но никогда ничего не попросит. Умрет гордо в одиночестве.       Дверь с водительской стороны открывается, запуская в салон зимний ветерок. А на сидение Арсений садится довольно медленно.       — М, — тихое мычание и убийца уже сидит, не поворачивая свою голову направо, смотреть на пацана сейчас невозможно. Стыдно.       Но Антон не стесняясь, пронзительно смотрит исключительно на брюнета, боясь увидеть в его глазах и выражении лица убивания и страх. Хоть бы не увидеть страх. Если боится даже убийца, то можно писать «пропало».       Но Арсений смотрел прямо, не моргал, а потом просто облокотился своим лбом руль, закрывая свои глаза. Это действие так разорвало Антона, что он отвернулся, чтобы не видеть чужих мучений. Отвернулся к окну, пальцами зажимая губы, чтобы не издавать звуки. Слезы опять потекли с глаз. Что сейчас чувствует юноша? Казалось, что Шастун во всем виноват, но это не так. Почему шатен чувствует вину? Будто сам заставил Арсения лечь на кровать под Макара вместо него самого. Почему так больно от таких мыслей?       Антон снова поворачивает голову и смотрит на него. На своего спасителя? На того, кто всё же сдался и наплевал на все советы друзей. На того, кто потом убьет парня.       Арсений отлипает от руля, проворачивает уже вставленные ключи, молча заводит машину. Ничего говорить не хотелось, смотреть ни на какого не хотелось, просто стереть этот день из жизни навсегда.

***

      Вот. Вот она. Свобода? Нет. С Макаром Антон был бы свободен, а сейчас…       BMW припарковали, в подъезд зашли, по лестнице тоже поднимались молча. В квартиру зашли в полной тишине, убийца снял верхнюю одежду опустив глаза, не проронив ни слова. Просто тишина. Тишина. Тишина.       Попов просто поплелся в свою комнату, зашел глубже, пока Антон стоял в прихожей и смотрел в спину старшего. Тот даже не закрыл за собой дверь. Это было странно. Убийца тут же плюхнулся на кровать, прижался к краю, подгибая к себе колени.       Антон опустил глаза. Может парень и не до конца понимает Арсения, но чувствует что это было больно, особенно на душе сейчас мерзко. То, что Макар отымел шатена в рот, казалось цветочками. Все ягодки собрал Попов.

***

      Опять гостиная. Опять диван. Шастун даже улыбнулся. Лучше так, чем трахаться за месяц проживания на вилле в Канаде. Лучше даже поспать на полу, чем жить в той золотой клетке. Главное, что это твое решение. Но и в гостиной сейчас не хочется находиться. Хочется к нему. Очень хочется.       Голова выглядывает из дверного проема. Арсений так и лежал в одежде на кровати. Так странно, так больно. Половина вышла, а затем и всё тело. Антон снова остановился, не зная: заходить или оставить одного? Но все равно зашел.       Медленные, бесшумные шажочки на носочках и вот кровать. Не думая ни секунды, парень забирается на неё и ползет к мужчине. Ползет медленно, стоя на четвереньках, боясь, что Арсений прогонит. Но он не обращал никакого внимания.       Сел и смотрит в спину Попова. Лица не видно, только спина и рука. Шаст протер тыльной стороной слезы и подполз еще ближе. Юноша лег на спину, смотрел тупо в потолок, но все равно страшно и больно. Все равно страшно.       Рука медленно поползла по широкой спине, обтянутой водолазкой, так аккуратно, будто боялся сломать это хрупкое тело. Ладонь переползла на грудь и остановилась на сердце, прижимаясь всем своим телом к Арсению, утыкаясь носом между лопатками, чувствуя как под ладонью стучит сердце. Сердцебиение увеличилось, когда к мужчине прижались, и это почувствовал Антон. Он улыбнулся сквозь слезы. Шастун давно раскусил брюнета. Все милые жесты, когда Арс успокаивая своего мальчишку, когда приходил ночами и смотрел на расслабленное лицо, когда целовал около шкафа, всё это было не игрой. Все это было взаправду.       — Спасибо, — прошептал в спину Антон, надавливая ладонью на чужую грудь, чтобы быть ближе.       На тумбочке громко завибрировал телефон, и Антон открыл глаза. Убийца не брал трубку, он вообще не шевелился, а телефон разрывался. Тогда юноша приподнялся, чтобы заглянуть в лицо.       — Арсений? — вторая рука коснулась плеча, но никакой реакции. Туловище наклонилось на другую сторону, мимолетом заглядывая в лицо старшего. Нет, не спит, просто лежит и смотрит в сторону. Мужчина не выражал ни единой эмоции. Тогда юноша потянулся за чужим жужжащим телефоном. — Это Матвиенко, — проговорил парень, но ему так и не ответили. Пришлось снова ложиться и прижиматься грудью к чужой спине, снова ладонь расположить на чужом сердце. Пришлось десять минут слушать вибрации телефона. Но если бы только вибрации.       Через час уже беспрерывно звонили в дверь. Это было настолько неожиданно и резко, что оба мгновенно оторвались от подушек и посмотрели на дверь. Антон посмотрел на мужчину, а потом начал отодвигаться в сторону, решаясь слезть с кровати.       — Не ходи, — но холодные пальцы остановили порыв шатена, схватив его за ладонь.       Еще один звонок. Антон посмотрел на дверь, но за руку потянули, увлекая за собой. Арсений снова лег в изначальное положение, кладя худую ладонь обратно к себе на сердце. И Шастун снова прижался носом к спине, чувствуя тепло и безопасность.       На всю квартиру стоял звон, удары кулаком в дверь и вибрации телефона.       Матвиенко узнал что натворил его друг.       Матвиенко не хочет, чтобы Арсений так поступал.       Матвиенко боится за своего единственного друга.       Матвиенко боится, что Арсений застрелится после смерти Антона.       Матвиенко вообще плевать на парня, зато ему не плевать на Арсения.

***

      За спиной затихли, засопели, а рука повисла на талии, расслабилась. Попов оборачивается, медленно поворачиваясь к мальчишке лицом. Он спит. Мило сопит.       Лицо так близко, парень даже не подозревает насколько. Рука так и тянется к нему, чтобы убрать эту светлую челку, упавшую на глаза. И пальцы все же скидывают ее в сторону.       — Что я творю? Какой я идиот. Тебя убьют, и в этом виноват буду только я, — шепчет Арсений, смотря на эти закрытые веки с длинными ресницами.       Попов осторожно поднимает чужую расслабленную руку, чтобы его больше не обнимали, а сам скатывается вниз по кровати, становясь на ноги.       Теперь Антон один в этой комнате, один на этой кровати, но главное что не один в квартире. Или…? Входная дверь захлопывается …