***
Несколько часов назад
Арсений смотрит на часы и не понимает с чего начать. Он просто метался из стороны в сторону по своей комнате, пока солнце еще спало за горизонтом Петербурга. Руки сами потянулись за раскладным ножом, неровно лежащем на письменном столе. Большой палец давит на кнопочку, и лезвие мгновенно выскочило, отпугивая блеском начищенного металла. Сколько это лезвие повидало крови, сколько разрезало вен и артерий, столько раз протыкало мясо и резало кожу. Этот нож выручал Попова всегда, а лежал он в одном и том же месте — в кармане. Вот он, долгожданный звонок на телефон. Убийца подскакивает к мобильнику и сразу же берет трубку. — Да? — грубо крикнул в трубку. — Эээ, здоров, брат. Как ты? — в ответ послышался обкуренный голос. — Я это…нашел что ты просил. Блять, я вообще нахуй ничего не понимаю, хоть ты ебнись. Тип он работает на одного зажравшегося фраерка. Имя мне не знакомо. Поход академик (авторитет) какой-то. Я тип пофаршмачил (поговорил) с теми, с другими. Но и они тоже хер знают кто он. Поход не местный. Ебнуть надо, брат. Пусть знает куда залезает. Чужая, мля, территория. — Адрес знаешь? — спросил убийца, не придавая большого внимания на монолог помощника. — Записывай…***
Палец зло тычет на панельку своего автомобиля, чтобы жара в салоне спала. Арсений все метался между выбором: снять пальто или открыть окно. Но так и продолжил сидеть и ждать какого-то чуда. Машину припарковали недалеко от адреса, который дал ему давний знакомый. Тот обкуренный дружище еще ни разу не подводил с информацией и незаконной продажей оружия. Но можно ли ему доверять? Будь сумма чуть побольше, он бы продал собственную мать. А главную роль в доверии играет лишь страх. Он боится убийцу, но общение с ним приносит нехилые бабки. Попов все думал о Юрке. О его ублюдском поступке и ложном обвинении. Арсений готов выяснять отношения, но только на нейтральной территории. Делить и метить территорию в отеле Матвиенко было ужасно подло по отношению к своему другу. Но Арсения не волновала эта сраная драка за кусочек места и возвышения себя над другим. Ему было все равно на это. Что действительно цепляло Попова, так это ложное обвинение Антона и удар в живот, после которого мальчишка скулил и держался за ребра. Самое страшное — это трогать те вещи, которые не принадлежат тебе. Чужакам никогда не было разрешено прикасаться к любовникам. Их нельзя было трогать даже пальцем, нельзя было смотреть им в глаза и заводить с ними разговоры. Все это имело страшные последствия. Со своими пассиями могли играться только их хозяева. Как же оскорбил убийцу тот удар Юрия по животу Антона. Почему-то пассия Попова ой как заинтересовала всех на том вечере. Они увидели новую игрушку, и только самые смелые отважились подойти, посмотреть и даже попытаться увезти. Тогда было неимоверно много вопросов к единственному убийце. Все облизывались и поглядывали на молодого мальчишку, который служил приятным дополнением к образу страшного и опасного киллера. Многие были уверены, что маленький пацан не проживет больше месяца. А сейчас же Арсений жаждал лишь возмездия за причиненный ущерб мальчишке. Пора показать свои зубки и перегрызть киллеру, возомнившего себя главным, глотку. Если понадобится, то Попов принесет его тушку прямо к ногам Антона, а сам сядет рядом и будет ждать похвалу. Брюнет сидел несколько часов, посматривая на одну и ту же машину с заученными номерами. Он высверливал дырку в бампере машины Юрки, строя план у себя в голове. Ауди Q5 серого цвета. А ведь машина и правда неплоха, красива и прочна. Достаточно дорогой автомобиль, но это и не было удивительным. За заказы Юрка мог брать бешенные деньги, не вникая в ситуацию. Он точно брал всех, кого ему предложат. Настоящий мясник… Арсений отвернулся и посмотрел на сидение, где мирно лежал еще незаряженный Глок. Черный металл не подавал признаков жизни, от него не отражался свет. Он просто лежал и ждал своего выхода. Пистолет чувствовал своего хозяина рядом, чувствовал на себе голубые глаза убийцы, убивающие одним взглядом. Попов потянулся к своей игрушке, слегка повертел в руках, боясь оставлять на нем свои отпечатки и лапать грязными руками только начищенный корпус. Вытащив из пистолета магазин, и медленно, со всей осторожностью и трепетом убийца вставлял пули, будто наслаждался такими зачаровывающими действиями. Глок мог и не понадобиться, но пугать одними глазами было бы не так просто, как твердо поднятой рукой, сжимающей в ней пистолет. Дуло еще ни разу не оставляло человека безэмоциональным и спокойным. Каждый раз брюнет чувствовал как чужое тело извивалось под пистолетом и пыталось увернуться от пуль. А сейчас убийца уверен, что заставить киллера бояться, направив на него Глок, будет довольно проблематично. Два барана столкнутся лоб в лоб и никто из них не захочет уступать другому. Глаза постоянно осматривали местность, посматривали на Audi, боясь упустить свою цель. И только спустя десять минут та самая цель мирно шла по тротуару, сливаясь в толпе зевак. Юра ничего не подозревал и просто направлялся к своей машине, ногами расплескивая подталый снег в разные стороны, попадая на прохожих. А сами руки устроились в карманах куртки, пряча их от кусачего морозца, резко набирающего свои обороты в этот ясный день. Арсений спокойно сопровождал взглядом киллера, не боясь быть замеченным. Через затонированные окна Юрий вряд ли бы распознал знакомый силуэт и разглядел бы в нем Арсения. Мужчина просто мгновенно бросает взгляд на черный BMW даже и не подозревая, что в нем сидит его будущий убийца. Руки вытаскивают из кармана руку вместе с ключами, а затем сам садится в свою машину серебристого цвета. Попов не видел смысла торопиться, он четко считал у себя в голове, выжидая тот самый момент, когда Audi отъедет чуть подальше, чтобы не мельтешить прямо перед глазами Юрки и не привлекать к тонированной машине большого внимания. Автомобиль завели и сразу дали по газам, выезжая на свободную дорогу. Голубые глаза лишь нахмурились от такой глупости. Audi скрылось мгновенно же и затерялось за другими машинами. Попов перестал высчитывать секунды. Сейчас же он просто упускает возможность на месть за мальчишку. Арсению плевать на себя, он мстил исключительно за мальчишку. За скулящего от боли Антона. Вслед за серебристой машиной по газам вдавил и BMW, разгоняясь на полупустой, мокрой от талого снега дороге. Черный тонированный автомобиль разгоняется за секунду, догоняя преследуемого киллера. И только спустя минуты две, далеко впереди, сквозь машины промелькнул серый бампер, поворачивая на соседнюю улицу. Арсений вдарил по газам, обгоняя мирно проезжающих водителей, боясь потерять из виду те заученные наизусть номера. Пальцы вцепились в руль, вгоняя ногти в кожу, а нога то и делала, как надавливала на педаль все сильнее, разгоняясь и преодолевая километры за секунды. Следом за Юрием повернул на соседнюю улицу и Арсений. Попов вытягивал шею, крутил ее в разные стороны, надеясь, что серебристая машина вновь не повернула на другую улицу. BMW проезжал один перекресток за другим, а впереди так и не показывались знакомые номера. Неужели киллер сейчас едет в другом направлении? Машина неслась на всех парах, проскакивая пешеходные переходы, светофоры, знаки и трамвайные пути, гипнотизируя мелькающие впереди чужие бампера машин. А вот как только мужчина перестроился в правый ряд, то перед глазами появилась вселяющие надежду номера. — Вот ты где, — вновь брюнет ногой давил на педаль газа, догоняя свою оторвавшуюся цель. — Куда же ты так летишь? — шипел себе под нос, ухватываясь за руль. На следующем повороте вырулила на дорогу чертова машина, загораживая весь обзор на серебристую Audi. Тогда черная машина резко уходит влево и снова сталкивается с бампером чужой красной легковушки. — Твою мать! Давай, сука, быстрее, — нога перестроилась на педаль тормоза, боясь снести с пути левого водителя. BMW так и метался по дороге из одного в другой ряд. Преследовать кого-то было весьма неудобно. Все чего пока добился убийца — выжигание собственных нервов. Проматерившись вдоволь, Арсений следом за Юркой выезжает на более просторную трассу, где было сразу четыре полосы в одну и другую сторону. Следовательно, машин было тоже меньше, а пространства для разгона больше. Это был тот самый шанс догнать киллера и проследить за его конечной точкой. И снова машина начала набирать обороты. Стрелка спидометра приближалась к отметке «Смерть», а Арсений даже не думал сбавлять скорость. Нога вдавливала чертову педаль газа, не подозревая, что это может стоить ему жизни. Пальцы вцепились в кожаный руль, от чего они начали белеть. Обгоняя машины, BMW неслось по дороге, не зная что такое страх. Попов торопился на тот свет. И вот, сумев подобраться поближе к серебристой Audi, Попов несся прямо за ней. Она была в метрах десяти. Всего лишь… Десять метров. Эти метры могли стоить человеку жизни. — Сбавляй скорость, идиот, — шипел про себя брюнет, ни на секунду не отцепляя руки от руля. Даже для Попова это была запредельная граница. С какого момента убийца начал боясь за свою жизнь и безопасность? С появлением Антона в его жизни? — Куда ты несешься? Ну же, отпусти педаль газа, — рычал Попов, гипнотизируя бампер автомобиля Юрия. — Тебя скорость убьет первее, чем я. Сука. Впереди виднелся перекресток со светофором, он был довольно далеко от летящего убийцы. Но вдруг зеленый свет начал мигать, подавая всем водителям знак, что пора замедляться и останавливаться. Мигающий зеленый подавал знаки всем, кроме Юрия. Он лишь прибавил газа и летел на встречу к судьбоносному перекрестку. — Тормози, — рычал от злости брюнет, но сам не был готов из-за светофора упускать киллера из своего виду и останавливаться на красный. Арсений не мог просто так оставить Юрку в покое за то, что творил в отеле. Киллер спровоцировал драку и пытался поставить себя выше. Но как говорится «Выше своей головы не прыгнешь». Так почему же Юра попытался? Перед носом стояло два выбора и решать нужно было прямо сейчас, иначе потом будет поздно. Иначе потом Арсений больше не сможет в своей жизни что-нибудь решить. Он даже не сможет выбрать себе венок на могилу. С одной стороны стоял Антон, с которым убийца еще сможет поговорить и увидеть его изумрудики, оставалось только вжать педаль тормоза и отпустить Юрия вперед. А с другой стороны стоял киллер и подломленный с его помощью авторитет. Стояла перед носом месть за Антона. Глаза приобретали грязно-синий оттенок, определяясь с выбором. Нога все же выбрала педаль газа. BMW рванул следом за Юрием, не замечая уже красный свет светофора. Попов лишь вцепился в руль как за спасательный круг, молясь на чудо. Аudi проскочил за стоп-линию, безнаказанно летя вперед. Оставалось только Попову пересечь ее… Линию… Где-то слева послышался скрежет шин и оглушительный гудок, раздавшийся сверху. Арсений успел лишь повернуть голову налево и посмотреть, но не увидеть. Машину мгновенно же накрыло тенью. Затем лишь звук удара… Удара фуры о легковую машину… Он даже не смог остановиться. Водитель тяжелогруза давил на тормоз, пытался, но не смог остановить тридцатитонную махину за такой короткий промежуток времени. Расстояние было слишком мало, чтобы избежать столкновения. Фура забрала за собой не только одну машину, она подминала под себя и цепляла чужие, мирно стоящих водителей. Но в центре внимания оставался лишь он. Тяжелогрузу не помогли остановиться даже несколько покалеченных машин, стоящих прямо на пути. Фуре помог остановиться только столб, вминая изуродованный автомобиль как ненужную тряпку. От такого мощного удара, хруста металла, машину просто подминает чуть ли не под колеса. Это был уже битый кусок металлолома. Комок из стали и алюминия. Последствия страшнейшей аварии на перекрестке трасс. По асфальту были разбросаны куски стекла, выбитых с концами на мельчайшие крупинки. В этой ситуации не спасла бы даже подушка безопасности. Встала вся трасса. Проехать нельзя было ни в одну из сторон. По всем восьми полосам раскидало куски металла, стекла и машины. Замерли все водители, разглядывая последствия аварии. Все были уверены, что живых в той машине, вмятой фурой в столб, не осталось никого. Наступила тишина. Он погрузился в темноту, создавая свою реальность. Ведь в эту он уже навряд ли вернется. Пальцы так и держались за руль. Они его не отпустили даже после удара. Не отпустили даже после того, как машину переворачивало на всей скорости, а после боком не впечатало в столб. Мужчину прижало то ли к потолку, то ли уже к полу. Сиденья были раскурочены, а ноги зажало между грудой металлолома. Все тело было расслабленно… BMW развернуло на все 360 градусов, пока Попов давил на педаль тормоза. Прямо перед глазами, всего лишь в десяти метрах, фура пронеслась с неимоверной скоростью, сбивая с пути и превращая в груду ненужной стали Audi серебристого цвета. Когда-то серебристого цвета, когда-то дорогого автомобиля. Грудь медленно поднималась и медленно опускалась, а глаза испуганно осматривали место аварии. Пальцы как вцепились в начале пути в руль, так и не отцеплялись до этой минуты. Никто не спешил идти и смотреть на этот ужас. Никто не выходил из своих машин, все боялись не увидеть живым водителя когда-то серебристой машины. Арсений медленно осматривал перекресток, усыпанный битым стеклом. Четыре машины несильно задело, слегка помяв лишь кузов, но развернуло совершенно в противоположные стороны. Брюнет боится представить, чтобы было бы, если его черный BMW ехал чуть быстрее. Прибавив скорость на один несчастный метр в час, и Попов бы находился сейчас на том самом месте. Только сейчас осознание всего произошедшего дошло, но не до конца. Другая половина мужчины не хотела воспринимать картинку всерьез. Будто фильм и все происходит в телевизоре. Но так жестоко Арсения кинуло в реальность, что встряхнуло все органы внутри. Его просто выбросило из машины, оказываясь на свежем воздухе. Трясущиеся ноги сами несли убийцу к бордовой машине, где сидела рыдающая женщина, пытаясь отстегнуть себя от кресла. Но ремень безопасности заклинило, а машину изрядно покалечило, что сработали подушки безопасности. Арсений, не понимая ничего, просто открывает дверь с водительского места и тупо смотрит на перепуганную аварией женщину, которая истерично тычет на кнопку с пристегнутым ремнем. — Подождите… сейчас-сейчас, — руки тянутся помогать и вырывают ремень из жесткой хватки крепления. — Помогите…Помогите! У меня ребенок сзади, — дама кричит и руками хватается за мужчину, умоляя его вытащить чадо на улицу и успокоить его раздирающие крики. — Пожалуйста. Ребенок! Лишь потом до Попова доходит громкий плачь и крики охваченного страхом мальчика. Он плакал где-то сзади, туда и ринулся Арсений, открывая дверь нараспашку. — Мама! Ма-а! — совсем еще маленький ребенок был пристегнут в детском кресле, съехавшем чуть в сторону от сильного удара. — Мама! — Тихо-тихо, — чужие мужские руки расстегивают ремешки и вытаскивают испуганного мальчика из салона автомобиля. Арсений с ребенком на руках, осматривает перекресток, куда начали сбегаться остальные люди и водители, помогая вызывать все службы разом. Подходили ко всем побитым машинам, но не шли лишь к одной. — Стойте, — брюнет резко поворачивает голову на прохожего, идущего к одной из несильно пострадавших машин. — Возьмите ребенка, — Попов отцепляет от себя плачущего мальчика и передает незнакомому мужику. А крики малыша прекратились только когда из машины вылезла его мама. Оставив всех в покое, не имея желания помогать еще кому-то, потому что сильной необходимости в этом не было, брюнет направился к своей машине, надеясь развернуться и поехать в том же направлении, откуда и приехал, ведь проехать прямо не было уже возможности. Он лишь поглядывал на смятую в ком Audi и перекошенный столб. Как все так вышло, что Юрию отомстил не безжалостный убийца и друг хозяина отеля с преступниками в виде гостей, а сама судьба? Арсений решил оставить все как есть и тем более бывшую серебристую дорогую машину. Попов шел к своему BMW, готовясь уезжать домой обратно к Антону. После случая в отеле и удару Юрием (Сергеем) по животу мальчишка не вылезал из гостиной, а по ночам скулил как резанный поросенок. Но на все вопросы отвечали лишь: «Все хорошо». Почему-то совесть и любопытство не давало покинуть это место. Хотелось убедиться в том, что в смятой машине нет живых. Может поэтому Арсений остановился и начал разглядывать с далека кусок стали и алюминия? А вдруг внутри еще живой киллер? Почему бы не добить его? — Черт! — прокричал Попов и ринулся к искореженной, перевернутой Audi. Он был единственным человеком, который решился подойти к мертвой машине с мертвым водителем внутри. Выйдя из-под тени дымящейся фуры, на глаза попала ужаснейшая картина. Металл смяло будто ткань. Как обычную тряпку. На месте не было боковых стекол, осталось только лобовое, покрытое миллиардами ниточек из трещин и разлитая жидкость, вытекающая из-под капота и бака для бензина. Перешагивая обломки, разбросанные по асфальту, Арсений медленно приближался к мертвой Audi, к которой не спешил приближаться никто. Все боялись увидеть бездыханное окровавленное тело и оторванные части. Но Попова не испугать тем, что он сам вытворяет с телами своих заказов. Ему нужно было увидеть Юрия, будь он мертвым или живым, но нужно. Подойдя прямо вплотную к бывшей серебристой машине, которая в данный момент вдавлена в столб, мужчина наклоняет голову, пытаясь высмотреть в перевернутом автомобиле куски человека. Пришлось садиться на корточки, чтобы высмотреть хоть что-то сквозь обломки, выгибавшиеся в неестественные фигуры и складки. Голубые глаза исследовали бывший салон, сдувшиеся подушки безопасности, которые не сыграли для Юрия ровно никакой роли. Затем показалось скрюченное тело самого киллера и кровавая голова. — Эй, — рыкнул брюнет телу, не подававшему признаков жизни. Тогда рука потянулась сквозь обломки и окно, где стекло рассыпалось в пыль. Пришлось лезть далеко и на корточках подползать к металлолому ближе, пальцами нащупывая где-то в салоне чужую шею, измазанной в бордовой жиже. — Э! Юрка, — ладонь хорошо прошлась по щеке, с которой слезла кожа и оголилось мясо с куском голой кости. — Юра! — снова ладонь потянулась и шлепнула по щеке. Никакой реакции. Лишь отвисала нижняя челюсть и щелкала, когда убийца бил водителя, пытаясь пробудить. — Черт, — прошипел Арсений, пытаясь дотянуться до шеи. Пальцы ложатся на сонную артерию, нащупывая пульс. По пальцам тут же слабенько ударили один раз. Потом еще, следом и еще раз. Пульс постепенно угасал. Попов прижал руки к себе, не собираясь что-то делать с медленно умирающим киллером. Он не обязан спасать того, кто убивает людей за деньги. Поэтому мужчина просто медленно отходит от мертвой Audi, оглядываясь назад. Что-то внутри кричало и рвалось помогать и вытаскивать человека на волю и дать ему жизнь. Но нет. Арсений сдерживал себя. Возможно скорая и пожарные не успеют до того момента, и Юрка просто умрет, так не успев прийти в сознание. Совесть впервые грызла изнутри и прогрызала себе путь наружу. Бес затих, чертята попрятались по своим норам. Арсений остался с самим с собой наедине и слышал собственные мысли. Это и пугало убийцу больше всего. Его бросили одного и свалили все проблемы на голову. — Черт-черт, — брюнет хватается за собственные волосы, вырывая пряди с корнями. «А чтобы сделал Антон, будь он на моем месте?» — Испугался и убежал бы блевать от волнения, — вслух промычал мужчина, поглядывая то на груду металлолома, где внутри головой вниз лежал киллер, затевавший неделю назад драку за территорию. А потом смотрел на свою развернутую от резкого торможения на мокрой дороге BMW. — Что бы сделал Антон? Чтобы сделал он? А что бы сделал я? — неожиданно задал себе вопрос брюнет, не до конца осознавая, что болтает с самим собой вслух. Попов развернулся. Какую же он ошибку совершает. Будет жалеть всю свою жизнь. Но мужчина все же побежал обратно, оббегая обломки. Руки тут же начали дергать ручку смятой двери, но ее так и не удалось открыть. Потому что открывать уже было нечего. — Ну же, давай! — ну как бы убийца не старался, как бы не дергал дверь, она попросту не давалась. Заклинило не только замок, сами железяки запрещали пробраться в салон. — Давай, — пальцы пытались что-то выковырять, думая что поможет. Но это было настолько глупо. — Я, сука, тебя доломаю, — Арсений начал отходить, оставляя место для разгона и замаха. Не было страха испачкать обтягивающие ноги брюки, не было страха проткнуть железяками свои зимние ботинки, а руки испачкать в крови…снова. Подогнув ногу в колено и подняв ее повыше, мужчина резко разгибает, вкладывая всю силу, чтобы мощный удар смог отломить уже ненужные детали в двери и открыть ее. Раздался хруст железа, потом еще один и еще. Затем в дело пошли руки, помогая откопать Юрия из-под груды обломков и вытащить наружу. Дверь не поддавалась даже после ударов с ноги. — Твою мать, — Арсений снова сел на корточки, рассматривая отверстие, где раньше стояло стекло. Он высматривал внутри киллера и надеялся, что тот очнется. — Юра! — разбудить не получилось. Ни криками, ни пинками ногой по железу. — Юра! — руку вновь просунули в салон, нащупывая ледяную шею. Пульс еще присутствовал. Сердце нехотя билось, давая маленький шанс на спасение. Артерия слабенько пульсировала, подавая сигнал, что вот-вот она застынет и уже навсегда. А кровь перестанет циркулировать, останавливая процесс жизнедеятельности для всех органов. Мужская рука схватила киллера за локоть, понимая что чужая рука достаточно вялая и выгибается в разные стороны. За эту руку тело тяжелого человека не вытащишь. Затем ладонь переползла к подмышке, потихонечку вытягивая человека из салона через окно. — Давай-давай. Сейчас, — ухватившись и второй рукой за подмышку, переворачивая бессознательное тело с головы на спину, Арсений аккуратно начал подтягивать Юрия к себе. Но вытянув тело, вскоре понял, что ноги сжало между смятыми кусками машины. «Вдруг выйдет», с этими словами убийца продолжал тащить, посматривая на сжатые ноги. Они не шевелились, не проскальзывали, не вытаскивались. Даже если киллер останется в живых, то до конца своих дней будет инвалидом. Понимая, что придется лезть внутрь искореженной и смятой Audi, Попов снимает с себя пальто, отбрасывая куда-то далеко на мокрый асфальт и в лужу с жидкостью, вытекающей из машины, оставляя себя в одних брюках и черной водолазке. — Юра! — Арсений пролез одной головой вперед, хлопая киллера по лицу, чтобы тот пришел в себя и помог. — Юра, блять! — ладонь шлепнула по кровавой щеке, но последовало ровным счетом ничего. Тогда тело начало пролезать дальше, оставляя на улице одни ноги, руки же щупали чужие икры, кулаком отгибая пласты стали. Железо воткнулось в ноги и не давало пошевелить ими. Приходилось делать все в ручную, вытаскивать инородные предметы из чужого тела. И только потом Арсений вновь берется подмышки и тащит на себя, через окно вытаскивая тело водителя, побывавшего в страшной аварии с фурой. Юрия волочили по мокрой дороге метра два, оттаскивая подальше от груды металлолома, боясь, что та может неожиданно загореться. Колени выгибались в другую сторону, рука буквально повисла на одних мышцах и сухожилиях, выбивая локоть к чертям собачьим. Лицо находилось полностью в крови, а одна щека, с какой стороны пришелся сильнейший удар фуры, слезла с кожей, оставляя лишь кусок оголенной челюсти. Усаживая себя на валяющееся в луже пальто и подтягивая Юрия к себе ближе, чтобы шея улеглась на ноги, рука панически выискивала в кармане телефон. Достав мобильник, палец незамедлительно начал набирать «112», но на звонок так и не нажал. Вместо этого голубые глаза посмотрели на это мерзкое лицо, взвешивая все «за» и «против». Арсений так хотел принести эту тушку к ногам своего Антошки и сесть рядом, посматривая снизу вверх, как преданная собачка. Тогда Арсений бы ждал от мальчишки похвалу. Ведь Попов отомстил ради него. Мужчина стал бы котом, который поймал птичку или мышку и принес добычу своему хозяину. Вот только «хозяин» бы не понял. Да и в пасти Арсения была бы далеко не тушка птички, а целый мертвый человек. Попов подумал, что в праве решать и вершить судьбы людей. Он был судьей, который лично отрубал головы приговоренным к смертной казни преступникам. Вот только за этого человека убийце никто не заплатит. Он это сделает ради себя, в своих личных интересах. Телефон убирают обратно, а испачканная чужой кровью ладонь ложится прямо на лицо, закрывая нос и рот. Оставалось лишь подождать. Совсем чуть-чуть. Юрка даже не станет брыкаться, потому что не почувствует ничего. Арсений своими руками «остановит» человеку дыхание, а следом и сердце. Почему-то месть за Антона переходила все границы. Почему-то за один удар в живот мальчишки, убийца готов удушить киллера. Погубить и так уже черную душу. Отправить в Ад, где киллер будет гореть заживо. Тогда огонь не потушат даже горькие слезы, стекающие с обожженных глаз. Ладонь слегка давила на лицо, перекрывая Юрке доступ к кислороду. А тот даже ничего не подозревал. Он просто лежал на ногах своего врага и «спал». Брови хмурились от тянущей боли в груди, что Арсений даже поднял голову наверх, боясь смотреть на киллера, которого отправлял на тот свет. Он лишь помогал избавиться от боли и страданий. Юрий все равно останется инвалидом на всю свою оставшуюся жизнь. Голубые глаза посматривали на пасмурное небо, на грозные тяжелые облака, а ладонь тем временем медленно съезжала с лица мужчины на его ледяную шею. Пальцы нащупали артерию, а она еще легонько билась. Рука Арсения подняла телефон с пола и не глядя нажала на зеленый кружок вызова, прикладывая трубку к уху. — Служба спасения слушает…***
Голова раскалывалась на куски. В ней так и продолжали визжать сирены скорой помощи, полиции и пожарной службы. Хотелось навсегда остановить этот кошмар и побыть жалкую секунду наедине с самим с собой и в полной тишине. Хотя тишина была ужасно громкой. Она заставляла хвататься за голову и кривиться от боли. Арсений медленно закрывает за собой дверь, проворачивает замок несколько раз, затем кидает ключи на тумбочку и тут же сжимает от боли глаза. Звяканье ключей прошлось лезвием по извилинам. А говорят еще, что мозг не чувствует боли, ведь не имеет нервных окончаний. Бред! Сейчас Попов чувствовал все лишние шорохи и звуки, проплывающие по всей квартире убийцы. Пальто было неимоверно грязным и мокрым, пропитанным запахом бензина и машинного масла. Его можно было смело выбрасывать на помойку и идти за новым, но пока брюнет решил его оставить. Ну так, на всякий случай, вдруг отстирается. Мокрые зимние ботинки кое-как снимают с ног и отбрасывают к двери, давая себе понять, что плевать он хотел на порядок. В глазах плыло от недосыпа, руки тряслись от переизбытка эмоций и порцию страха, полученную при виде ужаснейшей аварии. На глазах Арсения тяжелогруз протаранил машину киллера, сминая того под колеса, а затем вминая в сам столб. На глазах у Арсения оборвалась судьба Юрия. А на его руках тот чуть не погиб. Попов смог отомстить. Как? Он оставил киллера в живых, спас ему жизнь лишь по одной причине… Чтобы тот мучился всю свою жизнь, понимая, что больше не сможет встать на ноги и идти зарабатывать деньги. Профессию «убийца» Юра навсегда оставил за своей спиной. Навряд ли киллер сможет взять в свои руки что-то тяжелее ложки с кашей. Особенно пистолет. Арсений отомстил. Очень подло поступил с тем, кто хотел поиграть. Получается Попов выиграл? Мужчина отбросил все мысли подальше, опустошая свою голову с концами. Сейчас помог бы только глоток холодной воды, поэтому ноги сами понесли тело на кухню. Испачканные в чужой крови руки потянулись к холодильнику, а грязные пальцы оставили на ручке отпечатки. Под ногти залезло месиво из кровавой жижи и кусочки разодранной кожи. По привычке брюнет не обращал на это никакого внимания. Он полностью забыл о существовании мальчишки в его квартире, которого мог испугать лишь один вид крови на руках убийцы. Открутив крышечку, горлышко соприкасается с иссохшими губами, помогая привести в чувства растрепанный организм. И только сейчас телефон изъявил желание разорваться в вибрациях. Закатив глаза от усталости, грязная ладонь просовывается в карман и вытаскивает телефон наружу. Как всегда, высвечивался неизвестный номер, и палец сразу же смахнул кружок в сторону, принимая звонок. — Да, — проглотив остатки воды, пробормотал Арсений. — Алло? Алло-о? — связь слегка прерывалась, а женский голос в трубке булькал. — Меня слышно? Алло. — Кто это? — горлышко снова соприкоснулось с губами, заглатывая жидкость. — Ох, здравствуйте, — голос на том конце провода стал плавнее, а булькающие звуки прекратились. — Я правильно понимаю, что разговариваю с… с Поповым Арсением Сергеевичем? — женщина будто увидела это имя на бумаге в первый раз и прочитала с небольшими паузами. — Это я, — подтвердил свою личность убийца, медленно моргая, засыпая прямо стоя на месте. — Замечательно. Как же хорошо, что я смогла до Вас дозвониться. А то по базе данных я не смогла пробить Ваш номер телефона и Ваш паспорт. Видимо система выдает ошибки. Показывает, что такого человека вовсе не существует. Уже не существует, — добавила женщина снова, а улыбка медленно начала сползать с лица. — С какой целью Вы мне звоните? — внутри уставшего человека начала просыпаться злость. — Видите ли, Арсений Сергеевич. У нас к Вам есть очень печальная новость, о которой мы должны сообщить. Вы знакомы с Евгением Владимировичем? — следом женщина проговорила и фамилию, после которой в голове у брюнета начали всплывать воспоминания о своей прошлой жизни. Воспоминания из детства. — Знаком, — тихо прошептал Арсений, боясь услышать ту самую новость, по которой собственно и позвонили на этот номер. — Мне очень жаль, но… Евгений Владимирович вчера ночью скончался в больнице от инсульта. Произошло кровоизлияние в мозг, затем появилась гематома… Врачи ничего не смогли сделать. Смерть наступила внезапно. В глазах настолько резко потемнело, что тело повело назад. Голова захотела встретиться с полом, но рука цепляется за спинку стула, не давая себе разрешение шататься и покачиваться, стоя на одном месте. Крутилась только голова, пытаясь привести себя в сознание, а затем остановилась, приглядываясь в конец коридорчика. Те родные изумрудные глазки испуганно поглядывали на кухню, выглядывали из-за стенки. Они осматривали убийцу с ног до головы, заостряя свое внимание именно на кровавых руках и уставшем виде Арсения. А затем встретились с голубыми глазами, в которых пропадал цвет. Они становились прозрачными и безжизненными. Попов смотрел на Антона и понимал, что это был единственный человек, который еще остался в живых, не считая Сергея и Диму. Друзья постепенно покидали этот мир. Все они уходили в молодом возрасте. Все они постепенно покидали самого Арсения, взваливая на его плечи все больше испытаний. Жизнь перестала существовать, а разрушалась на глазах у убийцы. А небо теряло свои краски. Небо посерело. Только эти изумрудики и могли раскрасить все вокруг. Хоть бы Шастун захотел. Лишь бы было желание раскрасить жизнь убийцы в яркие тона, выбрасывая того обратно в жизнь. Попов прижимал трубку к уху, вслушиваясь в голос на том конце провода. — Евгений указал в завещании Ваше имя. Все его имущество переходит к Вам…