Две стрелки страсти

Девушка пролежала так до ночи. Бокал мерно покачивался в её руках, а от губ струился запах вина. Она кое-как встала, теряя равновесие, и рухнула на кровать. Даже постельное бельё пахло алкоголем, сигаретным дымом и засохшими цветами, которые прилипли к одежде Виктории ещё тогда, на пляже. Она села в кровати, натянув одеяло почти до подбородка и смотрела на звёзды, наклонив голову вправо. Каким-то совсем новым взглядом она изучала каждый миллиметр неба, параллельно думая обо всём. Небольшие тучи словно подчинялись ритму её мыслей, медленно двигаясь куда-то вдаль. За пределы города. А может, ещё дальше. Слёз не было. Была лишь тоска и ужасная пустота. И ничего по-настоящему не спасало. Вик дотянулась до телефона, который не открывала уже два дня. Лишь только один человек написал ей — Джанет. Милая Вик, Я вижу, с тобой что-то случилось, и у меня такое чувство, что это из-за меня. Поэтому заранее прошу тебя простить меня, потому что мне будет слишком больно, если мы расстанемся на столь трагичной ноте. Поэтому, если ты это видишь, я прошу тебя, извини. Тысячи раз. Я никогда не допущу, чтобы тебе из-за меня было плохо, и вынуждена покинуть тебя. Знай, ты — уникальная, особенная, такая неординарная и безумно интересная девушка. Первая в моей жизни, к которой я испытала такие трепещущие, живые чувства. И я даже не прошу тебя отвечать, если тебе будет это больно. Ты просто знай, что я люблю тебя, моя девочка. И всегда буду любить. Со всей душой пишу тебе это, Джанет. У девушки закружилась голова. Она не знала, как реагировать. Её словно кто-то обездвижил, заставляя терять возможность думать здраво. Знала она только одно — утешением письмо не было. Всё, что она могла, это тупо смотреть на письмо в замешательстве. Щёки сами собой сделались мокрыми. Она плакала, потому что не знала, что чувствует. Словно соль способна была склеить сердце заново. — Когда я вообще в последний раз ела? — подумалось ей, но она тут же отбросила эту мысль. Конечно, давно. Дня четыре назад. Но есть не хотелось. Да и в холодильнике нет ничего, кроме бесчисленного множества алкоголя. Вик почувствовала боль в запястье. Это дал о себе знать тот порез, сделанный под покровительством звёздного света. Она странно посмотрела на него и в безмолвии подошла к зеркалу. Она бесшумно сняла рубашку, оголяя руки и подводя их ближе к зеркалу. Прошлые порезы не зажили, и по всей правой руке сияли длинные, тонкие линии, которые щипали и зудели. Вся Вик была опоясана ими. Она была опоясана болью, о которой напоминали порезы. Каждый — о чём-то своём, и так, что смотря на него, будто задыхаешься. следующе порезы грозились перейти на ноги, так как на руках просто не осталось свободного места. Виктория глянула в своё отражение без всякого интереса. На неё смотрел словно другой человек. Она обрывком вспомнила тот последний раз, когда она смотрелась в зеркало и улыбалась. Всего каких-то несколько недель назад. Несколько недель назад она была полна самыми разными эмоциями. Была полна жизни. Приложив руку к зеркалу и оставив на нём маленький отпечаток ладони, она отвернулась и забралась в кровать. На простыне осталось крошечное пятнышко крови с пореза. Она с равнодушием оглядела его и легла на другую сторону и впала в мгновенный, но беспокойный сон. Её разбудил шум капель дождя, стекающих по окнам, часа через два. Первым делом она устало откинулась на подушку, но затем свесила ноги с кровати и поднялась. Вик натянула на себя рубашку и выскользнула за дверь. Дождь усиливался. Она не брала с собой зонтик, и жалкий клочок ткани на ней вмиг промок. Но она бежала. Бежала, пока не выдохлась. Убегала в неизвестном направлении, в непонятный за пеленой влаги район Рима. Всё вокруг расплывалось. Казалось, она единственная такая, кто гуляет под дождём в предрассветных сумерках. Но это не волновало Викторию. Ей отчаянно хотелось почувствовать вкус жизни. Она сильна. Сильна, чтобы справиться. Девушка обошла район с маленькими, аккуратными домиками и цветами, аромат которых перекрывал запах дождя. Замёрзнув так, что трудно было передвигаться, она на негнущихся ногах двинулась к себе. Комната встретила её прохладой и свежестью, которой Вик не чувствовала довольно давно. Но она снова была уставшая. Уставшая от себя, уставшая от проблем. Её тело, ставшее вдруг таким тяжёлым, рухнуло обратно в кровать.

***

— Томас, сколько ещё идти, по твоему мнению? — севшим голосом просил Дамиано. — Не знаю. Но половину мы уже прошли, наверно. Давид закатил глаза и вздохнул. Ему тоже хотелось их вести. Тоже хотелось найти её. И ему было стыдно. Стыдно, что он такой слабый идиот. Под шум дождя он погрузился в молчание и чуть ли не засыпал. Ему было лучше в забытье. В забытье, где ему могла явиться Вик… Томас, нервно держа зонтик, завернул налево, в тихую набережную. Итан спокойно и настороженно шёл за ним. Гитарист чуть поднимал голову, чтобы смотреть на дома. Его взгляд пал на балконную ограду где стоял винный бокал. Парень тихо произнёс. — Мне кажется, мы на месте. В тот момент наступил рассвет. Они шагнули на порог небольшого дома, и осторожно побежали по ступенькам. Открытая квартира на втором этаже встретила их холодом и запахом алкоголя. Но самое главное — гитаристка, промокшая и спящая, чьи руки покрывают порезы.