Две стрелки страсти

Опустилась тишина. Слышно лишь её тихое сопение, всегда такое милое, умиротворённое, сейчас успокаивало как никогда. Томас и Итан по очереди коснулись её щеки, и отошли, коротко кивнув. Давид с грустью улыбнулся, будучи благодарен им. Шаги ребят исчезли вдали. Пользуясь этим, Дамиано прижался губами к её щеке, оставляя влажный след на бледной коже. Ему хотелось большего, однако он отвлёкся на её руку, осторожно взял её и развернул лицом к себе. Его лицо вмиг поменялось, а сердце забилось с бешеным ритмом. Он оглянул комнату, не выпуская руку, и заметил лезвие на тумбочке. На лбу проступил холодный пот. — О боже, Вик… — в ужасе прошептал он, пытаясь придумать хоть что-то. Через секунду он слетел со стула и метнул лезвие в окно, а затем побежал в пустынную кухню. Не увидев ничего на нижних полках, он стал смотреть на верхние. Заметив маленькую синюю сумку, он ухватился за неё и побежал обратно в комнату. Сев совсем близко, он вытащил из аптечки бинт и принялся аккуратно обматывать им всю руку девушки. Его ловкие, неслышные движения словно происходили у неё во сне, и она не просыпалась. Закончив, Дамиано вернулся на кухню и открыл холодильник. Не обнаружив ничего, кроме вина, он достал бутылку и положил к себе, а затем вернулся к Вик. Она была словно неживая. Словно кукольная, она спала в одной позе. Он аккуратно придержал её талию и потянулся к губам, убирая с них ведь запах спирта. Жадно впиваясь в её губы, он медленно смаковал каждый момент поцелуя, становясь всё напористее, исполняя все свои желания. С губ переходил на плечи, шею, забинтованные руки, и всё шептал что-то, понятное лишь ему… В тот момент, когда он уже почти оторвался от неё, девушка зашевелилась и проснулась, почувствовав лучи света. Давид сел рядом, обескураженный, в ожидании дальнейших её действий. Девушка открыла глаза, посмотрела по сторонам и чуть отпрянула, заметив его. — Что…ты здесь делаешь? — её голос был тихий, но сиплый, готовый в любой момент сорваться. Затем она посмотрела на свои руки. — А это что? — прошептала она и прикрыла глаза на мгновение. — Вик, послушай… Не смей этого делать больше, я не… — но его перебили. — Что за бред? Вместо извинений ты мне про это говоришь? А ты хоть знаешь, почему это началось? Так вот я тебе скажу, из-за т… Но она умолкла и отвернулась, пряча руки под одеялом. Я… — попытался он оправдаться, но лишь покачал головой, подавая знак самому себе. Не время сейчас. Он тихо взял сумку с вином и выскользнул за дверь. Слышно было лишь что-то вроде всхлипов. Дамиано отошёл подальше от дома и присел на лавочку на набережной. Достал телефон, и медленно напечатал, стараясь над каждым словом. Моя милая, упрямая, но столь неповторимая Вик, Меня мучает боль. Боль от того, что я не с тобой. Боль от того, что я не заглажу свои вину. Боль от того, что всё это — моя вина, и она будет преследовать меня вечно. Но я не выношу смотреть на тебя в таком состоянии. И я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо. Не смей причинять себе вред. Потому что причинять его себе должен я. Вик, сейчас ты точно не простишь меня. Я заслужил находиться в вечных муках. И умолять тебя до последнего. И я буду умолять тебя. Sei bella come il sole, Vic Io amo infinitamente. Отправлено. Давид обхватил голову руками, сидя неподвижно. Думая лишь об одном. Вик открыла телефон. Прочитала. Ещё раз. И ещё. Слова отпечатывались в её душе, словно лучами солнца. Сердце словно вновь приобрело яркость. Но каков ответ?