***
[Ретроспектива.] Битва шла плохо. Сэр Теренс Данвелл, капитан четвёртой драконьей эскадрильи Его Величества, поднялся по трапу из своей каюты на верхнюю палубу флагманского корабля роялистов «Ройял Соверен», висевшего над портом Лондиниума. На первый взгляд это так не выглядело. Для неопытного тактика позиция роялистов казалась сильной. Двенадцать линейных кораблей, включая «Ройял Соверен», были готовы защищать Лондиниум вместе с первой, второй, четвёртой и восьмой драконьими эскадрильями и наземными войсками численностью в двадцать тысяч профессиональных солдат, присланными союзниками королевской семьи. Им противостояла армия из тридцати пяти тысяч плохо обученных и скверно экипированных простолюдинов, согнанных в подобие войска в качестве временной меры до прибытия наёмников с континента. Их поддерживали две драконьих эскадрильи и сборный флот из перебежчиков, купцов и каперов. Разница в силах явно была в пользу роялистов, которые выставляли меньшие, но гораздо лучше оснащённые и обученные наземные силы и значительно более мощные воздушные войска. Кроме того, столица Альбиона была весьма хорошо укреплена, так что атакующим понадобится не менее чем трёхкратный перевес. Совершенно очевидно, что армия повстанцев будет разгромлена у ворот Лондиниума, а её лидеры предстанут перед троном для суда и казни. Точно такая же ситуация была и у Лексингтона, где этот проклятый священник собрал под своим знаменем всего лишь тысяч десять простого народа и горстку дворян. А потом пятая эскадрилья вместе с десятью линейными кораблями переметнулись на сторону мятежников, подарив им победу. Тогдашний адмирал флота Блейк, бывший адмирал, которого теперь разыскивали по обвинению в государственной измене, приказал всем кораблям оставаться в порту и запретил вступать в бой с любым судном под флагом мятежников или роялистов, что лишило короля доступа почти к половине лучшего флота Альбиона. Поначалу Данвелл был возмущён этим предательством не меньше, чем его начальство: с помощью основных сил флота мятеж можно было подавить в считанные дни. Но затем начали поступать первые сообщения об выступлениях восставших по всему Альбиону. Целые города открывали ворота, будучи осаждены силами знати, сплотившейся под знаменем Реконкисты. Во многих случаях эти маленькие армии были откровенно смешными — несколько сотен плохо обученных рекрутов под бездарным командованием низшего дворянства. Но они возникли сразу везде. Сражаться с ними — всё равно что пытаться порубить море мечами. Когда армия начала терять контроль и отступать к портам и опорным пунктам вдоль Белых Скал, многие открыто выступили против Короны и худших проявлений королевской привилегии. Чувствуя перемены в судьбе и возможности для себя, дворянство начало переходить на другую сторону во всё возрастающем количестве, ещё больше подрывая позиции роялистов. Даже бывшие союзники королевской семьи отступали, отказывая в поддержке королю Джеймсу и, возможно, даже планируя полностью присоединиться к повстанцам. Все прошло так гладко, события так удачно накладывались одно на другое, как если бы это было срежиссировано какой-то внешней силой. Эта мысль проморозила капитана до глубины души. Именно тогда Данвелл начал осознавать, что открыто восставшие дворяне были лишь вершиной гораздо большей угрозы, что лежала глубже в тумане. Кто-то их финансировал, снабжал, из-за кулис склоняя противостояние в свою пользу. Но кто? Данвелл погладил небольшой дневник, спрятанный в кармане камзола. В Альбионе кандидатур не было. Королевская семья на протяжении веков тщательно укрепляла своё положение, постулируя, что «благородство власти проистекает от благословенной Бримиром Короны» — политика, гарантировавшая превосходство и безопасность рода Тюдоров на протяжении поколений. И вот теперь кто-то извне вмешивался в дела Альбиона таким образом, что традиционно защищавшее государство неприступное расположение на Белом Острове ничего не значило. Действия Блейка стали обретать смысл и казаться почти пророческими по мере роста восстания. Флот не мог позволить себе принять чью-то сторону в гражданской войне и расколоться на части, открывая страну для вторжения со стороны одного из могущественных королевств континента. Он останется нейтральным и, когда придет время, встанет на сторону победителя. С тяжёлым сердцем сэр Данвелл, наконец, поднялся на верхнюю палубу флагмана и был встречен порывом холодного осеннего ветра. Рыцарь застегнул куртку, пробираясь по правому борту, направляясь к такелажу и штурвалу, где его ожидал начальник. «Ройял Соверен» был самым большим кораблём во флоте Альбиона, длиной в сто пятьдесят майлов[2], больше, чем линейный корабль первого класса. Его конструкция была стандартной для боевых кораблей, представляя собой деревянный яйцевидный корпус на тяжёлом каркасе, усеянный орудийными портами. Материалом для «Ройял Соверена» послужил отборный дуб, заслуживший добрую репутацию в противостоянии пушечным ядрам, заклинаниям и драконьему дыханию. Как и на всех боевых кораблях Альбиона, главные мачты флагмана располагались далеко впереди и были установлены на шести тяжелых латунных осях, прикрепленных непосредственно к килю корабля.[3] Эта конструкция максимально увеличивала пространство вдоль борта корпуса для батарей орудий и позволяла вести огонь по бортам без риска повреждения собственных парусов. Конфигурация долгое время использовалась кораблестроителями Альбиона и со временем была с переменным успехом перенята многими на континенте. Наконец Данвелл подошёл к штурвалу и к человеку, которому должен был дать отчёт. — Мой принц, — отвесил он глубокий поклон. Наследный принц Альбиона Эдвард Тюдор с возрастом начал всё сильнее походить на своего отца, в отличие от своих братьев, унаследовавших от матери как её более мягкие черты, так более ровный темперамент. Под его глазами были видны тёмные круги от недосыпания. Он с недовольством взглянул на Данвелла, жестом отослав прочих офицеров. — Вы принесли мне плохие вести, — предсказал Эдвард без сомнений. Данвелл мысленно вздохнул и протянул принцу сложенный лист бумаги. Тот осторожно развернул его, нахмурившись. Его хмурый взгляд сменился злобным, а затем дрожью ярости, он начал рвать бумагу в клочья, бросая их на палубу. — Где это было найдено?! — прошипел Эдвард. — Это один из более чем тысячи плакатов, которые мы нашли на данный момент. Конкретно этот был найден прибитым к двери театра «Глобус», — пояснил Данвелл и снова замолк в ожидании, пока его высочество не успокоится. — Театр… Театр моего брата?! — в голосе принца смешались гнев и горе при воспоминании о среднем принце Лайонеле, тихом и великодушном человеке. Он был найден в своей театральной ложе с кинжалом в спине, став первой жертвой гражданской войны. Король обвинил в преступлении молодую жену принца, Мэри Аделин, и приказал обезглавить её, невзирая на протесты её семьи. Позже барон Аделин стал одним из первых, кто поддержал Кромвеля. Данвелл спокойно собирал обрывки бумаги, ожидая, пока принц придёт в себя. Собранные воедино, обрывки бумаги представляли собой листок, призывающий «добрых людей Альбиона» «снять с себя цепи излишеств, возложенные на них королевской семьей», и присоединиться к «святому делу Реконкисты». «Равенство! Братство! Победа!» было дерзко напечатано красными чернилами. Копии плаката были найдены по всему Лондиниуму, и городская стража даже не удосужилась их сорвать. Это была либо измена, либо простая апатия со стороны жителей. Наконец Эдвард заговорил: — Посмотрите на них всех — там, внизу. — В его голосе была смесь скуки и отвращения, когда он смотрел на улицы Лондиниума, лежащих ниже на сотню майлов. Для Данвелла, который наблюдал это зрелище много раз, вид города казался более или менее привычным, ничем не отличающимся от любого другого. Конечно, на улицах были плакаты, но, глядя отсюда, можно было забыть, что идёт война. — Интересно, что происходит в их головах. Неужели они ни на йоту не заботятся о своем короле и принцах, что защищают и ведут их? Скажите мне, сэр Данвелл, что вы думаете о долге? — Сэр? — осторожно переспросил Данвелл. — Я спрашиваю вас — что вы думаете о долге? В конце концов — вы рыцарь. Понятие долга для вас очень важно. Так ответьте же мне — что вы думаете о долге? Данвелл глубоко задумался, и не только над ответом на заданный вопрос. Слухи… Слухи шептали о растущей нестабильности принца и его отца. Поговаривали, что их горе по поводу смерти Лайонела всего через год после кончины королевы от болезни довело их до безрассудства. Как правильно ответить? — Долг — это взаимность, мой принц. То, что отдаёшь, и то, что получаешь в ответ. — Так вы видите это как обмен, не так ли? — задумчиво сказал Эдвард. — Значит, вы согласны с тем, что Корона достойна верности в ответ на защиту жизни людей? — Да, мой принц, — терпеливо ответил Данвелл. Он чувствовал, что этот разговор ведет к некоему выводу, но эти догадки он опасался признать даже в мыслях. Принц Эдвард положил руки на перила и сжал их так, что кожа перчаток протестующе скрипнула. — Значит если люди предадут свою верность — Корона вправе отозвать защиту? Мы больше не несём ответственности за их жизни? Данвелл почувствовал, как его сердце на мгновение остановилось. Принц же не мог предлагать?.. — Мы не можем защитить людей, которые не признают наш авторитет, — осторожно признал он. — Очень хорошо. Значит, мы единодушны в этом, — решил принц. — Я прошу прощения за свою… вспышку, сэр Данвелл, вы превосходно выполнили свой долг в эти тяжёлые времена. Верный рыцарь Альбиона. Я понимаю, почему отец доверил вам обучать моего младшего брата магии. Я уже просмотрел отчеты ваших товарищей-офицеров… Отец согласен с нашими выводами, мы не можем удерживать город, наполовину заполненный предателями и оппортунистами, которые нападут на нас при первой же возможности. Было решено, что мы будем бороться за Лондиниум, а затем упорядоченно отступим, как только достаточно обескровим армию повстанцев и будет уничтожена оборона города. Они получат Лондиниум, если уж так хотят. Данвелл снова кивнул — разумный план, он, как минимум, выиграет им время и позволит шпионам Короны попытаться выследить тех, кто виноват в этом ужасном беспорядке. — Вы выполнили мою просьбу? — спросил принц Эдвард. — Да, мой принц. Пока мы говорим, ведутся приготовления к взрыву Королевского Арсенала. Верфи и пристани тоже не попадут в руки повстанцев, — ответил Данвелл. Одновременно с этим будут уничтожены все военные склады, содержимое которых нельзя было погрузить на корабли или раздать силам роялистов, — чтобы не допустить их захвата повстанцами. Огромные расходы, но необходимые в данных обстоятельствах. Каждый мушкет, каждая пика, каждая ненайденная пушка будут вкладом в арсенал Реконкисты. — Отлично. — Принц Эдвард, казалось, почувствовал облегчение. — Тогда есть ещё кое-что, о чем я бы хотел, чтобы вы и ваши люди позаботились, когда начнётся битва. — Что угодно, мой принц, — сказал Данвелл. — В Лондиниуме есть ещё ряд важных объектов и ресурсов, которые необходимо будет быстро уничтожить во время битвы, чтобы они не достались повстанцам. Я поручаю эти задачи самому верному из своих рыцарей-магов. Прежде, чем мы отступим, я хочу, чтобы вы и ваши люди сожгли квартал Портстрит дотла. — Сэр… — Данвелл ощутил озноб. — При всём уважении… Район Портстрит… Это зернохранилища и продовольственные склады. Жители Лондиниума полагались на эту пищу, чтобы пережить зиму, без неё город будет голодать. Более миллиона человек — и ещё больше в сельской местности. Война принесла с собой большие лишения, без сомнения, сотни тысяч погибнут, когда повстанцы и силы роялистов разорят сельскую местность, чтобы прокормить себя. Но это… Это было нечто большее. — Совершенно верно, сэр Данвелл. В этих зернохранилищах хранится зерно, выращенное на земле, принадлежащей Королевской Семье и находящейся под охраной её подданных. Это зерно было перевезено в Лондиниум на борту королевских кораблей и по королевским трактам. Оно принадлежит королю и передаётся королевским чиновникам для прокорма людей, пока они верны. Я не вижу необходимости в том, чтобы кормить людей, пытающихся убить нас. Третьей эскадрилье было поручено уничтожение портовых сооружений, отряд магов земли уничтожит оставшиеся запасы вина, пива и воды. Повстанцы не найдут здесь ничего, чтобы поддержать их. А когда зима поднимет свою голову — ну, эта проблема будет решена, согласны? — При всём уважении, мой принц… — Данвеллу хотелось отчаянно протестовать, не каждый мужчина, женщина и рёбенок в Лондиниуме сочувствовали повстанцам, фактически даже не половина, скорее всего — менее десятой доли! Но подобное возражение означало бы конец его службы, а, возможно, и жизни. Вместо этого он обратился к военным соображениям: — Силы повстанцев получают снабжение с континента, и, даже если мы остановим их здесь, — как насчёт других городов, которые они захватили? Половина острова находилась под властью повстанцев, миллионы мужчин, женщин и детей, простолюдинов и знати. — Разве это не очевидно? Мы сделаем то же самое, снова и снова, в каждом городе, который придётся оставить. Мы выжжем противопожарную полосу до наших позиций на севере и позволим зиме сделать то, что не смогли наши предательские армии. Пока от самого Кромвеля не останутся лишь кожа и кости! Мы всем покажем, что Альбион принадлежит его Королевской Семье, и те, кто попытаются захватить его, — найдут только пепел! — Вы хотите сжечь дотла половину Альбиона? — Данвелл попытался скрыть недоверие в голосе. Должно быть, ему это удалось лучше, чем он думал, потому что принца, похоже, не взволновал этот вопрос. Или, возможно, Эдвард просто слишком далеко зашёл, чтобы волноваться по пустякам? — Отец согласен со мной. Мы сожжём ВЕСЬ Альбион, если понадобится. Это королевство принадлежит Тюдорам, и более не достанется никому. «Благородство власти проистекает от благословенной Бримиром Короны», сэр Данвелл. — Многие солдаты откажутся выполнять подобные приказы, — Данвелл хорошо знал таких же солдат, как он сам. — Первая эскадрилья драконьих рыцарей… Сэр Даунинг не будет… — С сэром Даунингом разберёмся, как и с остальными предателями. — Принц Эдвард улыбнулся. — Только самым верным нашим силам была поручена эта задача. Что касается прочих — война полна несчастий, особенно — гражданская война. Повстанцы — это сброд, опьянённый грабежами и поджогами. Никто не будет сомневаться в том, что вина лежит на них. Вы много раз проявляли себя, сэр Данвелл, я смиренно прошу вас ещё раз показать нам свою верность. Данвелл почувствовал, как краска сходит с его лица, он чувствовал себя, как человек, только сейчас осознавший, что его ведут на виселицу. В этот момент его разум отшатнулся от того, что ему приказали сделать. Его сознание было в шоке, но тело, ведомое животным инстинктом выживания, реагировало правильно. Он низко поклонился и пробормотал, что передаст приказ своим людям, принимая запечатанный конверт с подробностями их миссии. Повернувшись, чтобы уйти, он услышал, как принц Эдуард мрачно произнёс: — Помни, Данвелл. Ты рыцарь, ты вырос из ничего, чтобы служить. Долг… сэр Данвелл. — Долг во всём, мой принц, — тихо ответил Данвелл, прежде чем вернуться в свою каюту. В ту ночь он много раз перечитывал свои приказы в компании с бутылкой бренди. — Что ты собираешься делать? — спросила Скирроко, сидя на его койке скрестив ноги, в простой хлопковой рубашке. Он собирался когда-нибудь выяснить, как ей удаётся проскользнуть туда, где бы он ни поселился. На протяжении многих лет это вызывало вопросы, но, учитывая его репутацию, большинство было склонно игнорировать то, что они считали мелкими… шалостями. — То же самое, что я делал всегда, — сказал Теренс, наливая себе вторую рюмку. — Это беспокоит тебя? Скирроко пожала плечами. — Ни в коей мере. Я была бы разочарована, если бы ты решил отказаться от своих идеалов сейчас. — Поднявшись, она сделала два быстрых шага, выхватила рюмку из его руки и быстро выпила, прежде чем нахмуриться. — Ромалийский. — Ты знаешь, что это будет значить. Верно? — спросил Теренс. Скирроко моргнула, её зелёные глаза смотрели на него не совсем по-человечески. Иногда он мог забыть об этом, особенно когда она капризничала, но сейчас фамильяр была довольно серьёзной. — Конечно. Возможно, я не человек, но я знаю достаточно, чтобы сказать, что твои люди последуют за тобой. В глубине души большинство из них разделяют твои идеалы, поэтому ты их и выбрал, не так ли? И сейчас тебе придётся сделать более важный выбор. — Она поставила рюмку обратно на стол. — Не волнуйся, я всегда пойду за тобой. Взглянув на свою правую руку, Теренс Данвелл скользнул взглядом по старому шраму. Не боевая рана, а память из детства, когда он чуть не лишился руки, работая на прессе в мастерской отца. Он выудил свой дневник и вытащил тонкое письмо, спрятанное между страниц. Не было ни почтовой марки, ни адреса. Его вручил ему неделю назад проходивший мимо незнакомый офицер, которого он больше не видел. Он медленно развернул его и начал перечитывать содержимое.***
Сэр Теренс Данвелл открыл глаза и увидел потолок брезентовой палатки. — Наконец-то я снова вижу вас среди живых, — со стороны раздался голос, знакомый, но не слышанный много лет. Он попытался приподнять голову, но помешала вспышка боли. Последние мгновения его безумной попытки отрезать принца и ту крылатую девчонку от Ньюкасла промелькнули перед его глазами. — Скирроко? — не задумываясь выдавил он. — Эта драконица всё ещё с вами? Если вы летели именно на ней, то она жива, но ранена. Весь день огрызалась на целителей. Я искренне удивлён, что вы всё ещё терпите столь несносное животное. — Старая привычка, — ответил Данвелл, облизал пересохшие губы и попытался сесть. — Теперь полегче, друг мой. Кажется, ваши годы, наконец, догоняют вас, — сказал голос, и крепкая рука обхватила его за плечи и помогла медленно сесть. Боль вернулась, но теперь уже терпимая. — Сломанная рука, глубокие рваные раны, колото-резаная дыра в боку — чудом не задело ничего важного, и треснувшая ключица. Эта вынужденная посадка не прошла даром. Наконец он смог убедиться в личности своего посетителя, хотя и так не испытывал сомнений. Этот человек был брюнетом — когда-то давно, когда он был всего лишь капитаном корабля, а Данвелл — новобранцем в драконьей эскадрилье, все еще пытающимся поладить с темпераментным мифическим[4] драконом. Сейчас это был седой человек преклонных лет, офицер и джентльмен, в полной мере реализовавший свои амбиции и продолживший род двумя сыновьями и дочерью с их собственными детьми. — Виконт Блейк, — кивнул рыцарь. — Теренс, — ответил тот. — Я должен сказать, что зрелище побеждённых и опозоренных драконьих всадников всегда меня радовало. Но я не думал, что увижу это так. — Что заставляет вас говорить с таким скромным человеком, как я? — спросил Данвелл. — Я подозреваю, что то же самое, что чуть не отправило вас на тот свет, — ответил адмирал, и веселье покинуло его лицо. — Скажите, вы помните, что случилось? Данвелл резко кивнул, почувствовав боль в шее, осторожно кивнул ещё раз. — Крылатая девушка… Фейри… И демон. Гигантский демон появился из ниоткуда, убил троих моих людей и их драконов и пронёсся через лагерь. Я атаковал его, но фейри… И ещё одна, их было двое, они сумели достать меня в воздухе. Мне кажется, что гигант просто метнул их в меня. Слова были похожи на бред, но, к его удивлению, виконт просто кивнул, как будто это всё объясняло. — Да, я уже знаю об этом из отчета сэра Вэллса. Ему удалось увидеть большую часть этого с воздуха, думаю, он был первым, кто прибыл после того, как вас сбило на землю. — Тогда я не представляю, что ещё могу добавить, — ответил Данвелл, ему удалось полностью сесть, спустив ноги на землю. Он был без рубашки, но почти весь его торс был покрыт бинтами, включая толстую марлевую повязку, которая покрывала весь бок и пахла лекарствами. Левая рука была привязана к шине, а правое плечо было надёжно зафиксировано. — Всё, что касается фейри, ценно. Мне не нужно знать, что они сделали. Мне нужно знать, что они будут делать, на что они способны, — объяснил Блейк. — Сэр? Старый адмирал чуть усмехнулся. — Кажется, лорд Кромвель наконец-то признал меня достойным своего внимания. Меня попросили принять командование осадой здесь, в Ньюкасле. Я хочу знать всё, что вы можете мне рассказать об этих новых врагах, с которыми мы столкнулись. Данвелл медленно кивнул. — Понятно. Тогда, если вы позволите, мы можем поговорить по дороге. Я хотел бы увидеть своего фамильяра, — сказал он и поднялся на ноги, ухватившись за плечо адмирала. — Полегче, вы были без сознания почти целый день, пока целители занимались внутренними повреждениями. Они оставили поверхностные раны заживать естественным путём — чтобы не перенапрягать тело, — предостерёг виконт, хотя это не помешало ему помочь Данвеллу выбраться из палатки. Рыцарь-капитан прищурился, глядя на полуденное солнце и ровные ряды белых парусиновых палаток, что составляли офицерский квартал в лагере осаждающих. Конкретно этот лагерь располагался на холме напротив Ньюкасла, откуда открывался вид на осадные позиции, простирающиеся в обоих направлениях вплоть до скал. Вид открывался также и на разрушения, нанесённые накануне неистовым монстром — через лагерь пролегла полоса хаоса. Разбитые ногами гиганта фургоны и деревянные баррикады, теперь годные лишь на растопку, ещё не были полностью убраны, как и не были установлены новые ворота там, где лагерь обрывался перед нейтральной зоной, разделявшей две линии обороны. — Довольно много разрушено, не так ли? — прокомментировал адмирал, пока двое мужчин спускались к стойлам, где содержались драконы. — Вчера с воздуха это выглядело не настолько плохо. Впрочем, он видел это всего лишь за мгновение до атаки. — Несомненно часть ущерба была вызвана паникой, — заметил адмирал. — Войска довольно обескуражены увиденным, боевой дух резко упал. Все вспоминают старые сказки Альбиона. Не поверишь, некоторые даже говорят, что крылатая девчонка — действительно принцесса фей, и что этот зверь был её спригганом-телохранителем. Данвелл фыркнул, вспомнив старые сказки. Говорили, что уродливые феи-малютки часто служили в качестве преданных хранителей дочерям Королевы Фей, прячась в рукавах и карманах до тех пор, пока не требовались их услуги, после чего превращались в гигантов. Только Данвелл достаточно знал о происхождении фейри, чтобы понимать, насколько такие истории смехотворны. — В любом случае я приказал доставить и установить лёгкие полевые орудия на случай, если это чудовище снова появится. Мушкетный огонь, возможно, не помог, но если по живучести сравнимо с драконом, то несколько фунтов металла окажут достаточный эффект. А теперь говорите, рыцарь! С меня довольно слухов и сказок. Мне нужны факты! Пока они шли, Данвелл поведал, что он знал о фейри и их происхождении, об их боевых способностях и загадочном лидере. Похоже, адмирал не был полностью проинформирован о том, что стало известно из допроса немёртвых, и слушал всю эту историю с изрядным недоверием. — Для меня это звучит настолько же невероятно, — признал Данвелл. — Но я сомневаюсь, что эти… создания, поднятые лордом Кромвелем, способны лгать в своём нынешнем состоянии. — Впрочем, он совершенно не разбирался в некромантии, так что с абсолютной уверенностью утверждать не мог. С другой стороны — меньше всего Теренс желал разбираться в подобном. — Всё, что я действительно могу сказать, — это то, что они великолепно сражаются в ближнем бою и обладают другими способностями, возможно, включая этого монстра. — Странно, что Аргуил не упомянул о такой силе. Возможно, это магия континентальных фейри? Неужели один из них прибыл на помощь сородичам? — Его больше не видели? — Нет, — подтвердил адмирал. — Хотя кое кто утверждает, что видел, как демон растворился в тенях перед стенами Ньюкасла. Возможно, это был какой-то призванный монстр или вообще голем. — Нет. — Данвелл покачал головой, вспомнив светящиеся яростью глаза этого зверя. — Это точно был не голем. Если он появится снова — драконьи всадники должны держаться поодаль и атаковать с дистанции. Они не должны приближаться к нему ни при каких обстоятельствах. Адмирал серьёзно кивнул. — Я передам рыцарям ваши рекомендации. — Ещё кое-что, — сказал Данвелл. — Крылатая девушка… Есть по крайней мере ещё одна. Говорят, что фейри на континенте могут использовать какую-то форму магии полета. Те, с кем я столкнулся, ранее не были на это способны. Мне кажется, что что-то изменилось. В следующем столкновении мы можем потерять господство в воздухе. Адмирал Блейк замедлил свой шаг, а значит и шаги Данвелла, обдумывая эту проблему. — Это тревожит, — признался он. — Я должен быть уверен, что флот готов к любым попыткам нападения. Драконьи стойла были расположены недалеко от офицерских палаток, специально для удобства всадников, которым могло понадобиться в любой момент срочно подняться в воздух. «Стойла» — не совсем правильное слово, это была не постройка, а просто открытая площадка, предоставляющая драконам достаточно пространства для взлёта, приземления и отдыха. Несколько огненных ящеров грелись на солнце, вытянувшись на животах, пока их всадники занимались упряжью. Обычно темпераментные существа, хорошо выдрессированные за годы военной службы, с любопытством принюхивались, когда мимо проходили Данвелл и виконт Блейк. В отличие от них Скирроко свернулась под навесом, установленным в дальнем конце площадки. Дракон, как и её всадник, определенно видела лучшие дни. Одно крыло было подвязано, а вся левая сторона клюва была ободрана, вероятно, из-за их грубого приземления. Были заметны и другие порезы и рваные раны, полученные во время падения, но для существа подобного размера это были всего лишь царапины. Зная своего фамильяра, Теренс был уверен, что та уже применила всю доступную ей магию, чтобы подстегнуть выздоровление. Скорее всего, она будет готова к полёту раньше него. Но пока Скирроко была прикована к земле, что отнюдь не улучшало её настроение. Адмирал остановился, позволив Данвеллу самостоятельно подойти к фамильяру. Мифический дракон в своём обличье воздушного ящера угрюмо взглянула на хозяина и снова уткнулась головой в передние лапы. — Скирроко… — тихо пробормотал Теренс, кладя здоровую руку на тёплые чешуйки гребня. Ей не нужно было отвечать, чтобы он понял проблему. Их побили, побили хуже, чем за очень долгое время. Она действительно была гордым существом. Со временем она перестанет дуться и вернётся к своему нормальному поведению. — Сэр Данвелл, вы очнулись! — Сэр Вэллс подбежал рысью, взволнованный и почти запыхавшийся. Волосы его были растрёпаны и торчали в разные стороны, что было верным признаком того, что он только что вернулся из полета. — Адмирал! Я вернулся из Уоллсенда с… подкреплением, — отрапортовал он с ноткой дискомфорта. — Данвелл-сама! — прозвучал тревожаще-жизнерадостный голос, знаменуя появление личности, которая, вопреки тихим надеждам Данвелла, не осталась похороненной. — Надеюсь, Асуна-сама и Карамелла-чан сделали вам не слишком больно! К ним подошла фейри Аки, всё ещё в расцвете своей вечно юной нежизни, двигаясь пружинистой походкой, обычно характерной для молодых деревенских девушек. После того, как на неё обрушился замок, она практически не пострадала, если не считать униформы, которая свисала с неё окровавленными тряпьём, едва сохраняя приличия. Возможно это, а так же сохраняющееся чувство вины за его роль в её смерти, объясняли, почему она сейчас была закутана в пальто сэра Вэллса. — Данвелл-сама, — присоединился второй голос. Аргуил, похоже, также полностью восстановился, взирая на мир обоими глазами. — Мы приносим свои извинения за то, что не прибыли раньше. Однако потребовалось некоторое время, чтобы откопать Аки. — Отлично, — решительно сказал Данвелл. — Мы сможем использовать вас здесь, на линии осады. — Какую бы сильную неприязнь он ни испытывал к этим несчастным существам, но, потеряв ещё троих непосредственных подчинённых, он был готов поступиться принципами и использовать эту нежить в своих интересах. Прохожие нервно переглядывались с двумя фейри, но, с учётом странных событий последних дней, надетую на них военную форму Реконкисты и отсутствие реакции со стороны начальства, большинству хватало мудрости просто двинуться дальше. Данвелл задался вопросом — насколько быстрее эти люди двигались, если бы знали всю подноготную. — Итак, это те фейри, что оживил лорд Кромвель, — произнёс адмирал Блейк с оттенком отвращения, осматривая Аргуила, а затем Аки. — Они выглядят… как настоящие. — Конечно, мы настоящие! Мы солдаты, возрождённые в сияющем свете Основателя! — неестественно радостно объявила Аки. — Адмирал Блейк, если у вас есть ещё вопросы о фейри, вам лучше задать их напрямую, — сказал Данвелл, кивнув двум немёртвым. — Наверняка они лучше понимают ход мыслей этой девушки, Асуны. — Женский ум непостижим! — согласилась Аки, растянув губы в улыбке. — Вот почему вам так повезло со мной! — Мы к вашим услугам, адмирал, — тихо произнёс Аргуил. Данвелл подумал и добавил: — На самом деле есть ещё одна фейри, о которой я хотел узнать. Она выделяется двуручным мечом, короткими волосами и весьма грязной речью для представительницы слабого пола. Похоже, у неё ко мне личное дело… Насчёт моей жизни. Брови Аргуила приподнялись. — Скорее всего это Карамелла, бывший игрок «Армии» и член передового отряда. Она не настолько сильна и умела, как Асуна-сама или я. Почему вы спрашиваете о ней? Позади него раздался легкий шум, когда Скирроко вскинула голову, прислушиваясь. Несомненно, она хотела больше услышать о женщине, которая подрезала ей крыло. — Простое любопытство. Именно она — причина моего поражения. Если бы не она — я бы вчера убил Асуну. Похоже, что они обе начали использовать свои крылья. — Это прискорбно, — сказал Аргуил. — Ой-ой! — Аки подпрыгнула на цыпочках, сбрасывая пальто Вэллса. — Данвелл-сама, пожалуйста, позвольте и мне использовать их, чтобы помочь вам, если вы снова столкнётесь с Асуной-сама или Карамеллой-чан! Использовать что? Данвелл открыл рот, но ничего не спросил, увидев четыре гладких похожих на лезвия полупрозрачных крыла, выскользнувших из спины Аки. — Смотрите! Разве они не прекрасны?! Я как ангел! И сэр Вэллс, и адмирал Блейк таращились в изумлении. — Ты сказал, что никто из вас не может использовать свои крылья? — заметил Данвелл, взглянув на Аргуила. — Никто из нас не знал, как это делать, — согласился Аргуил. — Тем не менее, Аки, похоже, обнаружила способ. Она говорит, что это потому, что у неё нет ни одного из своих старых страхов или сомнений. Пока что я не счёл необходимым попробовать самому. Аки пыталась по разному поворачивать крылья, слабое свечение распространилось по ним, когда она сделала несколько осторожных прыжков под любопытным взглядом адмирала. — Займитесь тренировками в первую очередь, — распорядился Данвелл и оглянулся на Блейка. — Адмирал? — Я хотел бы позаимствовать этих двоих, когда они научатся правильно пользоваться крыльями. Мне необходимо знать, на что фейри способны в случае, если они попытаются атаковать флот в воздухе, — произнёс адмирал, продолжая наблюдать за попытками Аки. — Как пожелаете, — сказал Данвелл. — Между тем, вы упомянули о принятии командования осадой. Могу ли я как-нибудь помочь? Блейк отвёл взгляд от фейрийки и коротко кивнул. — Действительно можете. Вчера ночью в Ньюкасл был внедрён агент для выполнения высокоприоритетной миссии. Из-за неразберихи он был чуть не сбит всадниками седьмой эскадрильи — обычные последствия назначения неопытного подразделения для ночного патрулирования. Я хотел бы, чтобы некоторые из ваших людей сегодня вечером заменили патруль вдоль южного подступа к Ньюкаслу и обеспечили безопасность его отхода. — Так точно, — сказал Данвелл, бросив быстрый взгляд на сэра Вэллса. Его лейтенант сразу же кивнул: — Группа будет подготовлена и включёна в сегодняшнее расписание. — Превосходно, — сказал адмирал. — Ожидайте агента до полуночи.***
Принц Уэльс Тюдор в последний раз перечитал истрёпанное письмо, в последний раз сложил его и в последний раз вложил в столь же потёртый конверт, снова запечатав каплей свечного воска. Он протянул письмо человеку, посланному забрать его. Уэльс чувствовал, как огромная тяжесть легла на его плечи при последнем взгляде на послание. Ещё одна частица счастья в его жизни исчезла под плащом некоего капитана Жана Жака де Варда, чтобы вернуться в руки, написавшие его изначально. Лучше так. Так действительно было лучше. Когда-то его желания могли совпадать с интересами обоих королевств. Но теперь, даже если бы он выжил, даже если бы сбежал с остальными на борту «Игла» — он был бы нищим принцем в изгнании. Он был бы для неё ни чем иным, как обузой, напоминанием о том, чего они оба хотели, но чему никогда не суждено случиться. Будет лучше, если эта последняя связь разорвётся здесь и сейчас, чтобы Генриетта могла двигаться дальше, а он мог встретить свою судьбу, как принц Альбиона, не испытывая сожалений. — Это всё? — уточнил Вард. — Как я и говорил. Есть только письмо, — тихо ответил Уэльс. — Клянусь жизнью и честью. Вард кивнул, поправляя поля шляпы. — Что же, принц Уэльс, я должен отправляться, уже смеркается. — Да, — Уэльс взмахнул рукой. — Удачи в пути. Виконт шагнул к выходу из апартаментов принца, расположенных среди помещений, в которых когда-то размещались офицеры Королевского Флота, и остановился: — Если вы желаете передать сообщение… Уэльс чуть не рассмеялся в ответ на это предложение. — Для этого уже слишком поздно. Хотя — спасибо. — Тогда я удаляюсь, — сказал капитан, исчезая в коридоре, эхо шагов затихло вдалеке. Уэльс глубоко вздохнул, глядя на маленькую шкатулку, в которой хранил письмо. Изнутри крышку украшал портрет Генриетты. Художник был весьма искусен, казалось, она не просто улыбалась, а улыбалась именно ему. Он закрыл крышку, не в силах больше смотреть на неё. Возможно, ему следовало доверить капитану и это, а может — стоит вообще сжечь… Нет! Вернув памятный подарок в ящик стола, Уэльс похлопал по куртке, чувствуя, как его охватывает нервная энергия. Должно быть что-то, да, что-то, чем ему нужно заняться. Что-то, чтобы отвлечь его от мыслей. Сегодня он не проверял «Игл». Экипаж был обеспокоен тем, что корабль заперт в порту, но это дало им возможность провести все мелкие ремонтные работы, которых достаточно накопилось на тяжело работавшем корабле. Если судну суждено прорвать блокаду — КЕВ «Игл» должен быть в отличной форме. Ну и… Его свадебный подарок двоюродному брату не должен быть в плохом состоянии. Он мягко укорил себя за последнюю мысль. Погружённый в свои мысли, он, незаметно для себя, миновал холл и лестницу, ведущую вниз во внутренний двор цитадели, а оттуда спустился в подземные помещения крепости Ньюкасл. Его люди отдавали честь или кланялись, когда он проходил, но никто не посмел подойти. Они видели это выражение на лице своего принца раньше и предпочли оставить его в покое. Скрытые доки были расположены на самом нижнем уровне крепости, на дне шахты шириной в сто мейлов[5], что проходила прямо сквозь скалистый выступ, на котором был построен Ньюкасл. Огромное сводчатое пространство, самое большое закрытое помещение во всем Альбионе, на протяжении столетий формировалось и увеличивалось за счёт окружающей скалы. В доках было место для полудюжины кораблей. Когда-то дедушка Уэльса держал здесь секретную эскадру, ударную группу «Чёрных кораблей», которую использовал для подавления небольшого восстания, возглавляемого одним из прадедов Уэльса. Принц покачал головой — история Белого Острова не раз окрашивалась в красный. Находящаяся в вечной тени Альбиона пристань была освещена сотнями масляных ламп и магических огней. В данный момент в доках находился только один корабль, КЕВ «Игл», его паруса и мачты были сложены, как крылья отдыхающей хищной птицы. Последние шесть месяцев он отлично ему послужил. Было странно думать, что корабль может скоро покинуть этот порт в последний раз — без него. — Капитан на борту! — рявкнул голос вахтенного, когда Уэльс миновал трап. Команда привлекла внимание лишь горстки дежурных матросов, в основном — парусных рабочих, и нескольких магов, осматривавших пожарные щиты. Уэльс махнул им, разрешая вернуться к работе, и прошёл через палубу, перешагивая через канаты. Как всегда, его люди неустанно работали для поддержания непрерывной боеготовности. Сейчас корабль ни за что не прошёл бы официальный смотр — но только потому, что ни одно реально готовое к бою военное судно его не пройдёт. Запасные канаты, инструменты и шкивы были разложены по всей палубе там, где они могли бы понадобиться. Поворотные ружья были установлены на турелях, рядом с ними были закреплены корзины с боеприпасами, не хватало только пороха. Он направился к килевой ступице, к которой крепились все мачты боевого судна. Сразу за ними располагался главный штурвал, приподнятый для лучшего обзора. Уэльс удивился, обнаружив Кино, сидящего, скрестив ноги, но на палубе в окружении людей, по-видимому, пытаясь завязать узел из нескольких концов[6]. — Ну как? — юноша продемонстрировал результат, развязавшийся при малейшем рывке. Парусные рабочие вокруг расхохотались. — Да, думаю, первая попытка маленькой феечки была так себе! — Один из мачтовых, Эванс, весёлый мужик, становившийся ещё веселей после пары бутылок, отобрал концы у Кино и, изобразив руками подобие языческого шаманского ритуала, затянул их в искусный узел. — Да уж, годы практики имеют большое значение! — сказал он, подёргав на пробу. — Пытаетесь сделать из фейри матроса? — спросил Уэльс, прерывая импровизированный урок. — Капитан! — Эванс быстро вскочил. Рабочие выстроились перед своим командиром. Задача была непростая. За последние месяцы они слишком уж привыкли к «пиратскому» статусу. Уэльс скомандовал «вольно» и кивнул Кино. — Итак, матрос Эванс, я вижу, ты нашёл себе свежее мясо. — Да, мальчик хандрил в доках, и, прошу прощения, капитан, я позволил ему помочь на парусах. Уэльс кивнул — он распорядился, чтобы фейри было позволено помогать везде, где они могли. Кимура особенно пригодился на нижних парусах «Игла», где слизень мог без проблем прилипнуть к корпусу вверх тормашками и выполнять работу сразу двух-трёх рабочих. Принц оценивающе посмотрел на Кино. — Это нормально. Так что, есть ли у него талант к этому? Эванс взглянул на парня, а затем снова на своего капитана. — Честно говоря, капитан, ни малейшего, но то же самое можно сказать о половине ребят, когда мы их получаем, и мы всё равно делаем из них матросов. Он невероятно держит равновесие, можете мне поверить. Ну и если посмотреть на даму Карамель или леди Асуну, — то крылья очень ему пригодятся. — «Карамеллу», — в один голос поправили Уэльс и Кино. Принц кивнул. — Что же, продолжайте работу, мистер Эванс. — Так точно, капитан. Мужчины разбежались обратно по своим обязанностям, а Уэльс поднялся к штурвалу и выглянул из-за носа корабля. Руки легли на рулевое колесо, касаясь рукоятей и чувствуя полированную руками гладкость дерева. — Эм, Уэльс? — Принц обернулся и увидел, что Кино поднимается по короткому трапу. — Эээ, я имел в виду… Разрешите, капитан? — юный фейри выглядел ужасно смущённым из-за своего предполагаемого проступка. — Конечно… мистер Кино, — весело сказал Уэльс. Подросток остановился рядом с ним. — Похоже, вас что-то здорово гнетёт, — произнёс Кино. — Извините, если я лезу не в своё дело… Уэльс покачал головой, устало усмехнувшись. — Неужели это так очевидно? Я думал, что лучше скрываю чувства… Да, сейчас я сам не свой. Думаю, поэтому я и пришёл сюда. Чтобы напомнить себе, кто я. Он был принцем Альбиона, всё остальное было далеко вторичным, его собственные чувства и желания — более всего. — Вы действительно любите парусный флот, не так ли? — спросил Кино, перегнувшись через перила и глядя на туман, клубящийся внизу подобно бурлящей в котелке воде. Любит ли он? Уэльс впервые задался этим вопросом. Похоже, что да. Как капитан, Уэльс имел широкую свободу действий в том, как вести себя и выполнять свои обязанности. Это был самый близкий ему способ контролировать свою судьбу из всех, что он когда-либо знал. И даже падая в смертельном пике — он мог выбирать, на кого он рухнет. Возможно поэтому он ответил на просьбу своей кузины и погнался за фейри по улицам Йорка. — Управлять собственным кораблем — это очень… освобождающий опыт. Я думаю, что моё любимое время — ночь, когда я покидаю Альбион. Небо надо мной, туман внизу. Мир становится бесконечным, простирающимся во всех направлениях, и можно подумать, что я могу выбрать звезду в небе и уплыть туда. Уэльс закрыл глаза, вспоминая лучшие времена в окружении матери и братьев. — Хорошо сказано… — произнёс Кино искренне, но Уэльс сомневался, что он действительно понимает. Это надо было испытать на себе. — Уэльс… — Да, Кино? — спросил принц, выбираясь из своих мыслей. — План, который придумали вы и Асуна… Он сработает только один раз, так ведь? Уэльс не спешил с ответом. — Предатель или нет, но адмирал Блейк — способный флотоводец, — признал он. — Мы можем обмануть его один раз, но после этого он переставит и прикроет фрегаты-эхолоты. У нас будет только одна возможность, чтобы открыть брешь в блокаде и вывести как можно больше людей. «Игл» будет крайне перегружен, но вы должны продержаться до континента. Действительно, учитывая три сотни фейри и эвакуированных из Ньюкасла, корабль будет просто забит. Он старался избегать разговора с леди Асуной на эту тему. Многие из его раненых солдат отдали свои места, чтобы разместить всех фейри и женщин и детей Ньюкасла. Впрочем, оставалась надежда на помощь Тристейна. Сегодня вечером Кирито ожидал, что с ним свяжутся его тристейнские союзники. Если Корону Тристейна удастся убедить послать хотя бы один-два корабля — можно будет переправить навигаторов, которые проведут их сквозь туман к пристани. В этом случае почти всех больных и раненых Ньюкасла удасться эвакуировать, оставив только боеспособных солдат и добровольцев для расчётов батарей. Но для того, чтобы это произошло, всё равно нужно будет захватить корабли-эхолоты, не поднимая тревогу и не вызывая подозрений. Уэльс сомневался, что силы Тристейна смогут помочь с этим. Даже если бы они были готовы начать войну. Посторонние всадники или суда будут обнаружены по эху прежде, чем они смогут приблизиться. Только роялисты и их союзники-фейри могли нейтрализовать их быстро и бесшумно. — Когда мы уйдём… «Игл» не сможет вернуться, — заметил Кино. — И вы не отправитесь с нами. — Так и есть, — тихо согласился Уэльс. Он почувствовал, как сердце дрогнуло при этой мысли. Хотя он старался не останавливаться на этом вопросе, но когда «Игл» покинет порт — оставшиеся роялисты потеряют последний путь к спасению. Он задался вопросом — сколько людей могут сломаться в тот момент? В конце концов, они были всего лишь людьми. — Почему? — тихо спросил Кино дрожащим голосом. — Почему вы не можете убежать? Уэльс печально покачал головой. — Как я уже сказал, Кино, я не просто принц, я — символ того, что должна отстаивать королевская семья. Если я не смогу умереть за Альбион — то как я могу требовать этого от других? — Но это же глупо! — крикнул Кино так громко, что эхо отразилось от высоких стен и потолка пещеры. Команда, рассыпавшаяся по палубе, ненадолго прервала работу, бросая взгляды в их сторону, но вернулась к ней, когда Уэльс не отреагировал на взрыв. — Это так глупо… — прошептал Кино. — Разве не было бы лучше, если бы вы остались в живых? Даже если вы потеряете Ньюкасл, то можете продолжить драться с мятежниками! — Без базы? Без припасов? Горстка людей против тысяч? — Уэльс почти засмеялся. Это была романтическая идея, как в одном из романов Эмили. — Это не так просто, Кино, даже если бы я и пошёл на это. — Вы могли бы стать корсаром и продолжать нападать на них, не так ли? — настаивал Кино. — Или, может быть, найти союзников на континенте?! — Зачем? В первом случае я никогда не смогу вернуть Альбион. Хуже того, как только Ньюкасл падёт — исчезнет последняя опора законности власти Тюдоров, и это лишь запятнает честь моего дома. «Последний принц Альбиона превратился в бандита»? Во втором случае… Что в этом хорошего? Ни одному королевству никогда не удавалось вторгнуться на Белый Остров, и, даже если бы это удалось, я стал бы просто марионеткой, а мое королевство — их колонией. — Почему? — спросил Кино сквозь слёзы. — Это… это не твоя вина. Так почему ты должен оставаться и сражаться? Ты всего лишь принц. Ты не управлял страной, ты не делал ничего плохого, ведь так? Почему ты должен умереть за ошибок других? Почему люди должны были умирать на пороховой мельнице из-за нашей ошибки? Почему Аргуил должен был умереть из-за меня и ошибки Карамеллы? — Кино поднял заплаканные глаза. — Почему моему брату пришлось умереть из-за моей ошибки?! Руки подростка были сжаты в кулаки. — Кино… Твой брат умер в том, другом мире? — Почти два года назад. Просто так, — пробормотал Кино, утирая глаза. — Я был медленным и глупым. Я сагрил тех мобов. Я должен был умереть. Ему не нужно было меня спасать! Почему? Почему я совершил такую глупую ошибку? Почему он спас кого-то вроде меня? Он был сильным, намного сильнее меня, он мог бы стать «проходчиком»! Он мог бы спасти намного больше людей! Уэльс положил руку на плечо трясущегося мальчика и терпеливо ждал, когда его горе оставит его. Знали ли об этом Асуна и остальные? Вряд ли. Карамелла сказала бы что-нибудь, предупредила бы Уэльса, даже если бы это было настолько личное. Почему Кино рассказал ему? — Кино, я понимаю, как больно терять кого-то. И, хотя я никогда не встречался с ним, я знаю, что причина, по которой твой брат сражался и умер, и причина, по которой я должен сражаться и умереть, одинаковы. И это не из-за чьей-то ошибки. — Уэльс широко улыбнулся подростку. — Это потому, что есть люди и идеалы, которые мы должны защищать, несмотря ни на что. Вытри глаза, Кино, никто не обременяет меня этим, никто не требует этого от меня — кроме меня самого. Я делаю это, потому что считаю, что это правильно, так же, как поступил твой брат. Кино посмотрел на него сквозь слёзы. — Вы можете думать, что это правильно, но я устал смотреть, как умирают мои друзья. Уэльс удивился, его лицо помимо воли расплылось в добродушной улыбке. — Ты считаешь меня другом? Кино вытер нос. — Как вы думаете, после всего этого? Нас только чуть не убили вместе три раза, — похоже, подростка самого почти рассмешил этот нелепый довод. Уэльс слегка поклонился. — Тогда позволь мне сказать, что для меня большая честь, что ты считаешь меня своим другом, Кино. — Ему в голову пришла мысль. Сунув руку в карман, Уэльс обнаружил то, о чём почти забыл. Впрочем, он не носил эту куртку с тех пор, как они сбежали из Скайсиджа. — Кино. Скоро нам придётся попрощаться, и, скорее всего, мы больше не встретимся. — Уэльс вытащил из кармана маленькую безделушку. — «Игл» в следующий раз улетит без меня, и мне это больше не нужно, но я верю, что было бы правильно, если бы это досталось тебе. — Что это? — спросил Кино, когда Уэльс вложил ему в руки маленький шар, сделанный из латуни и стекла, с миниатюрным, похожим на часовой, механизмом. Внутри был в кардановом подвесе[7] установлен крохотный циферблат. — Это компас королевского навигатора, — пояснил Уэльс. — Их используют корабли и всадники для ориентации в облаках и густых туманах. Независимо от того, как ты летишь, его показания всегда истинны. Никогда не сомневайся в своём пути, Кино. Когда мы впервые встретились, ты без колебаний поставил чужие жизни выше своей. Я не мог и желать более достойного друга. Мальчик благоговейно принял компас, полюбовавшись, как циферблат свободно вращается на кардане, затем осторожно положил его в карман. — Обещайте, что не умрёте просто так. Что продержитесь так долго, как только сможете. — Именем Основателя я клянусь сражаться до последнего вздоха, — тихо произнёс принц. Кино медленно кивнул, не слишком довольно, но принимая клятву. — Уже почти время обеда, — сказал он внезапно. — Асуна говорила, что хочет, чтобы мы с Карамеллой поели с ней и Кирито. Она и вас пригласила, верно? — Так и есть, — подтвердил Уэльс. — Но, боюсь, у меня сейчас нет особого аппетита. Кино потянул его за рукав. — Это не оправдание! — настоял он. — В любом случае вам не стоит быть здесь одному. И снова Уэльс чуть не рассмеялся — даже будучи в компании, он всегда был один. Но сопротивляться не стал. Подниматься по лестнице обратно в крепость наверху было утомительным делом. Не зря он пошёл в док «Игла» только тогда, когда его действительно проняло. Однако, поднявшись, они были вознаграждены невероятно дразнящим ароматом. — Что это? — с любопытством спросил Уэльс. Запах был несколько знакомый, но иной, слишком тонкий для тушёного мяса и варёных овощей, которые обычно выдавались в столовой. — Ну… Думаю, я знаю, что это. И думаю, что вам это поможет, — ответил Кино на ходу. — Асуна решила, что не против помочь с готовкой сегодня вечером. Шеф-повар разрешил ей использовать всё, что захочется, и она сказала, что собирается немного поэкспериментировать. Я надеюсь, что это будет так же вкусно, как пахнет.[8] Уэльс согласно кивнул. Фактически, ощутив этот аромат, несмотря на свои прежние опасения по поводу аппетита, он подумал, что на самом деле он немного голоден. Когда они миновали дверь кухни, принц заглянул внутрь. Длинное помещение, заполненное массивными столами и висящими горшками и сковородками, было, как всегда, заполнено поварами, готовящими для жителей Ньюкасла, но один маленький уголок был выделен для фейри. Впервые Уэльс получил возможность увидеть Асуну не в облике воина. Сосредоточенная на своей задаче, она налила часть содержимого кастрюли, которую помешивала, на блюдце и опробовала вкус. Рядом с ней шеф-повар сделал то же самое. Между ними произошёл короткий, но горячий обмен мнениями, прежде чем они пришли к согласию о том, какие специи и в каком количестве добавить. Удобно прислонившись к стене, Кирито, замаскированный под прекрасную юную фехтовальщицу Мидори, наблюдал за происходящим с открытым нетерпением. Уэльс решил не беспокоить их и продолжил путь по коридору к недалёкой столовой. — Принц Уэльс, — поприветствовал его драконий рыцарь Люкан, подойдя по коридору навстречу. — Люкан, — кивнул Уэльс. — Вы уже на ногах? Вряд ли целители могли допустить вас к службе? Травмы Люкана оказались более обширными, чем предполагалось. Фактически, остальным пришлось тащить его на руках добрую половину пути до Ньюкасла. Увидеть его так скоро было несколько удивительно. — Ну, я признан пригодным для лёгких поручений, — доложил Люкан. — Достаточно, чтобы передавать послания. Этот человек осведомлялся о вашем местонахождении. Уэльс ощутил замешательство, когда человек, стоявший за спиной Люкана, вышел вперёд. — Виконт Вард? Я думал, что вы уже отправились? — спросил принц. — Простите меня за то, что я задержался с отлётом, принц Уэльс. Одно дело потребовало изменения планов в последнюю минуту, — сказал грифоний рыцарь. — Фактически, дело очень срочное, и мне необходимо поговорить с вами наедине. Уэльс нахмурился. Конечно этот человек был доверенным слугой его кузины, и он мог вполне доверять её рекомендациям… — Неужели это так секретно? Мы как раз собирались пообедать. Кино просиял, и Уэльс слегка кивнул ему. Что за хозяин он будет, если не сможет хотя бы раз разделить трапезу со своими друзьями перед их отъездом? — Это действительно срочно. Пожалуйста, уделите минуту вашего времени. — Капитан Вард! Сэр! — по коридору эхом разнёсся голос, за которым последовал топот сапог. На лице капитана появилось выражение открытого раздражения. Уэльс склонил голову и увидел юношу, прибывшего с виконтом, младшего сына тристейнского генерала Грамона, что бежал по холлу в дорожной куртке. Молодой человек отчаянно запыхался, но всё же смог крикнуть: — Капитан Вард! Ужасные новости. Ваш грифон! Я только что пошёл проверить его… Он пропал! Кто-то забрал вашего зверя! Уэльс немедленно насторожился. Диверсант в крепости? Невозможно! Его солдаты были верны, и, кроме того, обученный грифон никогда не подчинится никому, кроме своего хозяина. Нет, не это, что-то ещё было неправильно, но что? Возможно, это была игра света, но на мгновение лицо капитана расплылось по краям. Инстинкт, отточенный годами обучения магии и сражениями, просто завопил. Принц уже поднимал свой жезл, когда Вард развернулся, его меч блеснул, выскальзывая из ножен. Люкан и Кино только начинали реагировать на угрозу, Люкан потянулся за своей палочкой, а Кино вытягивал нож. Уэльс ударил, и Вард даже не попытался увернуться. Ветряная игла принца вошла прямо под ребра. Коварный рыцарь даже не подал виду, что был смертельно ранен, он просто улыбнулся, и Уэльс почувствовал, как его внутренности пронзил холод. Принц посмотрел вниз. Меч грифоньего рыцаря вошёл в его грудь. Его охватило холодное чувство отстранённости — похоже, он просчитался. Черты лица Варда снова дрогнули. Убийце было наплевать на раны — ведь его здесь уже давно не было. Со слабым шелестом воздушный двойник начал распадаться, урон от удара иглы Уэльса был для него слишком велик. Статическое электричество затрещало вокруг фальшивки. Люкан, осознав, что вот-вот должно случиться, схватил конструкта и попытался разорвать его мёртвую хватку. Это было бесполезно, порождение магии использовало все силы, чтобы удержаться. Тускло-серый отблеск оторвал одну из рук конструкта, крикнул Кино, пытаясь схватить воздушного двойника, — и тот взорвался разрядом молнии, сбивая принца с ног и зажигая искры в его глазах. Когда зрение снова прояснилось — он обнаружил, что лежит на холодном каменном полу. Слух был искажён, как если бы он слушал из-под воды. Принц попытался вдохнуть, но это привело лишь к вспышке острой боли — Лёгкое пробито! — закричал кто-то рядом, но Уэльс его почти не слышал. Люкан склонился над ним, правая сторона лица была покрыта электрическими ожогами, он яростно читал заклинание, приставив жезл к груди Уэльса. Зрение то теряло фокус, то вообще пропадало. Он почувствовал, как его губы шевелятся, как будто под чьим-то контролем. Он пытался что-то сказать, но даже не знал, что именно. — Уэльс! Ещё один далекий крик, высокий, женский. Он снова моргнул. Две красивые женщины. У одной каштановые волосы и карие глаза, она крепко сжала его левую руку, отрицающе мотая головой, слёзы текли по щекам. Другая, темноволосая и бледнокожая, замерла над ней, защищая, на лице настороженность и беспокойство. Нет, не две женщины, одна, Асуна и её муж Кирито. Его рука, охваченная ладонями Асуны, залита кровью. Его кровью. Правильно, Вард, убийца… Вард убил его. Прибежали другие, целители крепости, вытряхнули свои сумки и поспешно приступили к работе. Странно, он думал, что когда тебя протыкают насквозь — должно быть больней. — Пульса нет! — крикнул один из целителей. — Я качаю кровь, штопай рану! — Да! За целителями он увидел Кино, стоящего, обхватив правой рукой левую. Вся его левая сторона была покрыта слабыми ожогами, как ошпарило кипятком. Даже его тяжёлая куртка почернела, попав под разряд рассыпающегося конструкта. Кино смотрел ему прямо в глаза с таким выражением лица, как будто он был в кошмаре наяву. Мгновение спустя Карамелла оказалась рядом с Кино, схватила его и заставила отвести взгляд. Всё становилось далёким и холодным, Уэльс не был уверен — видит ли он это, иди это ему лишь мерещится. Целители отчаянно кричали: — Я зашил рану, но его сердце не заводится! — Удар на «три»! — Принц Уэльс! Вы меня слышите? — спросил один из целителей, мужчина поднял его голову и посмотрел в глаза. — Он теряет сознание! Сделайте что-нибудь! — Он потерял много крови, и у него только одно легкое! Кирито тряс одного из целителей, протягивая ему маленький пузырёк. Уэльс не был уверен — носил ли он его всё это время с собой или когда-то ушёл, чтобы принести его. Целители выглядели неуверенно, но, похоже, были готовы согласиться, когда прибежал отец. Король взглянул на сына, его лицо исказилось от ужаса, затем горя и, наконец, ярости. Он развернулся, замахиваясь посохом на Асуну и Кирито. Нет, это не их вина. Люкан встал между королем и фейри, явно пытаясь объяснить, что произошло. Его отец не хотел слушать, отталкивал рыцаря в сторону и… Карамелла только что врезала королю? Да, это точно галлюцинации… Или он уже умер? Он умер? Это — смерть? Он задался вопросом — почему люди этого боятся? В детстве он думал, что это будет что-то пугающее, но на самом деле он просто боялся боли. Мир вокруг тебя темнеет — не так уж и плохо. Твои чувства слабеют — тоже не так уж и плохо. Это нормально. Да, нормально. Это будет к лучшему. Целители отступили, давая Кирито возможность наклониться над ним, длинные волосы обрамляли его лицо ореолом. Кирито, Чёрный Мечник, муж леди Асуны, её Истинная Любовь… «Пожалуйста… Вы оба… Пожалуйста, живите… Сделайте то, что я не смог… Пожалуйста, живите и будьте вместе…» Мир стал почти чёрным, когда Кирито открыл флакон зубами и поднес его к губам Уэльса. Единственная капля набухла на горлышке пузырька, превратившись в чистый кристалл, когда упала меж его губ. А потом Уэльс потерялся в мире, полном света и боли. ________________________________________________________ [1] В английском языке у существительных нет родов, «для твоего гостя» и «для твоей гостьи» звучит одинаково. Так что Карамелла Кирито вовсе не палит. [2] 1 майл ~ 0,64 см. 150 — около 95 метров. Раза в полтора-два больше, чем наиболее крупные боевые парусники Земли. Здоровая дура. [3] В общем, этот кошмар физика — изобретение автора фанфика и к артам летучих кораблей из «Зеро» отношение имеет слабое. По оси корабля проходит горизонтальная продольная балка-«киль» (да, я знаю, что киль — это несколько иное, скажете это прожектёру), на передней оконечности находится «ступица», из которой радиально торчат мачты. Мой внутренний физик ржёт и отмахивается: «Забей, итс мэджик». [4] Rhyme Dragon. Гугль предлагает «рифмующий дракон» или «дракон рифмы». В фандоме традиционно переводят как «былинный дракон», но мне вот «мифический» нравится больше. Очень редкий вид драконов, считается вымершим, на самом деле хорошо скрываются, что понятно, так как в отличие от стандартных тупых ящериц совершенно разумны, могут менять форму (включая человеческую) и владеют настоящей магией, а не только стандартным набором «дыхание/полёт». Фамильяр Табасы Сильфида-Ирукуку тоже из их числа. [5] Около 64 метров диаметром шахта. [6] Если кто не в курсе — на флоте нет «верёвок», есть «концы». [7] Карданов подвес — универсальная шарнирная опора, позволяющая закреплённому в ней объекту вращаться одновременно в нескольких плоскостях. Главным свойством карданова подвеса является то, что если в него закрепить вращающееся тело, то оно будет сохранять направление оси вращения независимо от ориентации самого подвеса. Это свойство нашло применение в гироскопах, применяющихся в авиации и космонавтике. Держатели судовых компасов или просто сосудов с питьём в транспортных средствах тоже используют карданов подвес, который позволяет предмету находиться в вертикальном положении несмотря на толчки и тряску. [8] Если кто не в курсе — в SAO Асуна прокачала профессию повара до предела. Учитывая, что в «ХалкО» игровые профессии пересчитались в реальные навыки… Вкусно будет.