***
— Повстанцы начали выдвижение. Уэльс стоял рядом со своим отцом и королевским советником Пэрисом на зубчатых стенах внутренних укреплений Ньюкасла. По крепости открыли огонь орудия осаждающих. Их первые выстрелы были отклонены магией ветра. Но бомбардировка продолжалась, артиллеристы пристрелялись, а маги защитников начали уставать. Тем временем в полевых укреплениях повстанцев открылись ворота, выпуская первые подразделения штурмующих. Против них была собрана впечатляющая армия, включающая множество хорошо обученных и экипированных солдат с внушительной магической поддержкой, а также других, менее… приличных существ. Пэрис, маг земли, никогда не проявлявший особого интереса к тонкостям стихии воздуха, воспользовался подзорной трубой и после быстрого осмотра тихо выругался. — Орки. Уэльс скривился. Чего ещё можно было ожидать… Глупые, мерзкие на вид — но чудовищно сильные, наделённые врождённой агрессивностью и стремлением к драке, орки вполне были способны выстоять один к пяти против человеческой пехоты. Уэльс не мог понять, как именно лорд Кромвель сумел приручить диких полулюдей. Хотя, если уж повстанцы смогли получить доступ к силам, способным поднимать и направлять нежить — то контролировать этих простодушных тварей было уж точно проще. На континенте набрали тысячи свиноподобных[2] зверей, экипировали и поднатаскали. Их легендарная живучесть и грубые, но прочные оружие и доспехи, выделенные их хозяевами-повстанцами, сделали их невероятно эффективными, хотя и не слишком дисциплинированными штурмовиками. Орки проталкивались по траншеям осадных ходов, вырытых для того, чтобы сократить расстояние до крепости, подобно ручейкам грязной плоти, стремясь вырваться вперёд и блестя жаждой убийства в кроваво-красных кабаньих глазах-бусинках. — Чего ещё можно было ожидать, — со вздохом повторил принц вслух. — Они не собираются отпускать нас без боя. Тристейн послал силы, чтобы помочь удержать стены. Примерно триста стрелков, вооружённых длинными мушкетами, и достаточное количество артиллеристов, чтобы полностью укомплектовать расчёты стенных орудий. И это было ещё не все. На стенах разместилась почти сотня фейри — боевых магов и бойцов ближнего боя, а за их спиной — ещё больше фейри-целителей и магов «поддержки», готовых оказать помощь в битве. — Приказ по артиллерии: «Стрелять только по моей команде», — сказал принц капитану Гамильтону, командовавшему орудиями крепости. — Да сэр. — Капитан отдал честь и повернулся, чтобы крикнуть, перегнувшись через внутреннюю стену. — Расчёты! Приготовиться к огню по команде! Орудия заканчивали зарядку, фитили тлели в пальниках. Уэльс подождал, пока последние пушки не будут наготове, а затем ещё мгновение, пока скопище свиноподобных тварей не подойдёт на нужную дистанцию. — Огонь. — Огонь! Языки пламени лизнули стены Ньюкасла, когда пушки выстрелили, выпустив облако ядер, шрапнели и картечи. Лавина плоти столкнулась с лавиной железа, и на мгновение это было похоже на остановившуюся морскую волну. Первые ряды орков были разорваны в клочья. Тем, кто стоял за ними, повезло меньше — мощь залпа была потрачена на их товарищей, поэтому следующим рядам предстояло немало помучиться перед смертью. Подобный залп, подобные потери сломали бы любой атакующий порыв людей. Никакая дисциплина не смогла бы помочь в этом месиве крови и смерти. Но это не имело значения для орков, чье понимание сплочённости и тактики отрядов начиналось толпой — и ей же и кончалось. Уцелевшие почти не замедлились, продолжив переть по телам умирающих собратьев, скользя по кровавой грязи. — Пушки на перезарядку. Магам и мушкетёрам приготовиться, — распорядился принц. — Пушки назад![3] — продублировал[4] Гамильтон. — Маги и мушкетёры наготове! Пушки откатились, дым[5] привычно разогнали порывами ветра. Сотня магов, людей и фейри, вышла вперёд, более пятисот мушкетёров опёрли своё оружие на парапет. На этот раз Уэльс не отдал общего приказа, предоставив командирам каждого подразделения самостоятельно выбирать время. Под крики «огонь!» мушкеты палили группами стволов по двадцать. Им не хватало мощи пушек, но эффект был не менее ощутим. Большинство этих людей, как роялистов, так и тристейнцев, были опытными стрелками, обученными стрелять с палуб кораблей из своих длинноствольных мушкетов по вражеским офицерам, экипажам и воздушным кавалеристам во время флотских сшибок. Сейчас, ведя огонь с надёжной опоры крепостной стены по врагу, перевшему к ним по твёрдой земле, они демонстрировали точность, достойную уважения даже традиционно презиравших «косое оружие простолюдинов» магов. Орки дёргались и спотыкались, некоторые падали под ноги своих соплеменников. Учитывая плотность вражеского строя… точнее, толпы, никак не менее половины выстрелов достигали цели, но если орка не поразить во что-то действительно важное — это его не остановит. Не сразу. Пули срезали многих, но в целом не замедлили наступление. Когда стрелки отступили на перезарядку, вперёд выступили маги. Большинство из этих людей были закалёнными ветеранами, офицерами-магами ранга «линии» и выше, более чем способными приложить свой дар к делу лишения жизни. Разнообразные образцы инструментов магической фокусировки нацелились на врага, и воздух наполнился речитативом заклятий. Сами заклятия были столь же разнообразны, как и инструменты, но неизменно эффективны. Орки кричали, когда огонь выжигал им глаза, а то и просто прожигал до костей, или хватались за руки, становившиеся синими и твёрдыми от замерзающей в тканях жидкости. Земля превращалась в зыбучие пески, хватая их за ноги — а то и поглощая целиком, разбивая толпу на группы, попадавшие под ливень воздушных копий, лезвий и стрел. Магия хорошо поработала, собрав урожай лишь вдвое меньший, чем артиллерийский залп. И все же этого было недостаточно, орки замедлились, но не остановились полностью. Даже получив ужасные ранения, полуживотные продолжали наступать, слепые находили дорогу по звукам и запахам, обожжённые ползли вперёд, их обугленная плоть сочилась кровью, замерзшие конечности игнорировались, а зыбучие пески пересекались вброд. Благодаря звериной живучести и тупому упорству, атакующие сумели сделать то, что было бы невозможно для любого человеческого воинского формирования, кроме, разве-что, наиболее элитных и насыщенных до предела магической поддержкой, — они вышли на рубеж всего в сотне майлов от подножия стен. И тогда, наконец, ударили фейри. Уэльс раньше не сталкивался с фейрийской магией, не считая волшебной трансформации Кирито, но он уже отметил несколько слабых мест. Их колдовство было неизменно медленнее магического искусства Халкегинии, требуя длинных песнопений, которые могли быть легко услышаны и распознаны противником, и, более того, оно сопровождалось светящимися рунами, которые выдавали позицию и намерения заклинателя. Как он подозревал, в сражении на открытом пространстве фейри придётся держать своих заклинателей подальше и прикрывать их, максимально используя свою способность к полёту. Однако здесь, за безопасными стенами, результаты были впечатляющими. Большинство заклинателей крылатого народа на стене было представлено саламандрами, «огненными» фейри, чья магия демонстрировала их природную склонность. Когда последние магические руны заняли свои места, они как один вскинули свои посохи и ударили разом. Пламенная лавина обрушилась вниз с крепостной стены, захлёстывая орков подобно океанской волне. Железная броня превращалась в лужи шлака, а плоть под ней — в мелкий пепел. Там, где только что стояли могучие полузвери, остались только обугленные кости. Каждый человек на стенах с трепетом уставился на пепелище, многие оглядывались на фейри. Даже сами саламандры, казалось, были несколько ошеломлены мощью своего удара. Единственным недостатком было то, что для орочьих отбросов это было попросту неприличной расточительностью. Уэльс повернулся к своему отцу и его советнику, смертельно побледневшим от подобного зрелища. — К-клянусь Основателем!.. — Пэрис чуть заикался. — Это уровень сильной «линии»… Нет, как минимум, средний «треугольник»! И что ещё более важно, так это то, что подобный уровень был у каждого из фейрийских магов. Конечно, как и следовало ожидать, лорд Мортимер привел лучших воинов, которых он смог собрать. Даже отец был впечатлён. — Если бы у Альбиона были такие солдаты раньше… — То немалая их доля оказалась бы в лагере Реконкисты, — закончил мысль короля принц. В конце концов, нет толку в мощи армии, когда она попросту переходит на сторону врага. — Я рад, что вы сочли эту демонстрацию достойной вашего внимания. Уэльс поднял глаза на звук… не совсем незнакомого голоса, взглянув на подошедших фейри и человека. Он почти сразу узнал лица, виденные в заклинании «Лунного Зеркала». — Лорд Мортимер. — Брови Уэльса приподнялись. — И генерал Грамон. Оба военачальника ответили кивком и поклоном соответственно. Стоявшая за ними Карамелла выглядела немного смущённой. — Эм… Они настаивали, что должны увидеть вас. — Приятно наконец встретиться с вами обоими лично. Я должен поблагодарить вас, — сказал Уэльс, повернувшись, чтобы отвесить осторожный поклон. — Без вашей помощи мы не смогли бы эвакуировать всех раненых и мирных жителей. — Пустяки, ваше высочество, — небрежно взмахнул рукой Грамон. — Всегда приятно быть полезным дому Тюдоров. Уэльс кивнул. Так было издавна, Альбион и Тристейн долгое время считались королевствами-побратимами, и было неожиданно приятно узнать, что это остаётся верным до самого конца. — Итак, чем я могу быть вам полезен? Лорд и генерал обменялись взглядами. — На самом деле — это мы можем быть вам полезны. Принц Уэльс, мы здесь, чтобы забрать вас. За спиной Мортимера Кино и Карамелла заметно оживились, переглянувшись. Уэльс нахмурился. — Боюсь, что это невозможно. Я не могу бросить своих людей, пока идёт битва. Чтобы подчеркнуть сказанное, он махнул рукой за крепостную стену, где остатки орков нашли убежище среди руин города. Похоже, около двух третей из них были уничтожены, но выжившие оказались в двух шагах от Крепости и отвлекали артиллерийские расчёты и магов, в то время как более ценные отряды противника подходили по штурмовым ходам. Первые человеческие войска начали приближение под прикрытием укреплённых магических барьеров. Саперные отряды с зацепами и лестницами, отделения пикинёров с полукопьями для ближнего боя, отряды мечников и мушкетёрские взводы выстраивались в узких траншеях. За ними двигались маги поддержки и ещё несколько сапёров, устанавливавших под прикрытием руин небольшие мортирки. Да, первые залпы уже отгремели, но сама битва только начиналась. — Кроме того, кому-то нужно будет возглавить арьергард и сдерживать силы повстанцев до завершения эвакуации. Да, так и должно быть. Он тщательно обдумывал это в течение последних ночей. Альфхеймские феи обладали крыльями, которые позволят им покинуть Ньюкасл после того, как уйдут последние корабли. Но кому-то придётся до конца держать стены, чтобы прикрыть отступление. Осознав и приняв это, Уэльс обнаружил, что смерть его не так уж и страшит. Это было к лучшему. Его королевство пало, его трон занял узурпатор, а дворянство Альбиона отвергло королевскую семью. Он был бесполезен для своего народа, он был бесполезен для Генриетты. Это был правильный выбор, достойных благородного… — Ты кретин! Уэльс моргнул, внезапно обнаружив лицо Карамеллы на расстоянии менее половины майла от своего. Фейрийка, грубо оттолкнувшая лорда Мортимера, выглядела гораздо более рассерженной, чем когда-либо ранее. — Следи за своим языком, когда говоришь с представителем королевской семьи! — рявкнул король. — У меня ещё найдётся время подрезать твой грязный язык! — Приношу свои извинения, Ваше Величество, — сказала Карамелла с ядовито-преувеличенной вежливостью, и снова вернулась к Уэльсу: — Вы кретин, Ваше Высочество. Что, чёрт возьми, вы тут придумали? — мечница широко раскинула руки, охватывая Ньюкасл, тристейнцев и фейри. — Мы вытащим всех! Уэльс мягко оттолкнул Карамеллу. — Я должен остаться. Должен, чтобы… — Чтобы что? «Возглавить»? — съязвила та. Словно для того, чтобы подчеркнуть её вопрос, пушки прогремели вторым залпом, ударив в защитные барьеры наступавших. Кое-где они не выдержали, и на ряды противника обрушился мушкетный огонь. Но с каждой минутой они приближались. Впрочем, вскоре они окажутся в пределах досягаемости орудий парящего тристейнского флота — и вот тогда им придётся совсем плохо. — Только не говори, что ты будешь драться! Потому что сейчас, похоже, для того, чтобы справиться с тобой, мне не понадобится даже вот это. — Хлопнув рукой по рукояти меча, она сердито покачала головой. — У тебя нет причин здесь умирать, кроме твоего глупого желания сдохнуть! Он моргнул. Карамеллу била мелкая, чуть заметная дрожь. Он знал, что она способна открыто высказать всё, что думает, но никак не ожидал, что мишенью окажется он сам. Карамелла была… Она была его другом. И поэтому он хотел, чтобы она поняла. Были причины, веские причины, по которым он не мог бежать. Как он мог ей это объяснить? Вряд ли это было желание смерти. Он просто НЕ МОГ сбежать. Так много храбрых, хороших людей пало во имя дома Тюдоров, и теперь, похоже, не осталось никаких шансов, что он когда-либо будет восстановлен, тем более если он опозорит себя бегством. Он не просто потратил эти жизни — он потратил их ЗРЯ, и самое меньшее, что он мог сделать для них — это положить рядом и свою. К тому же, даже если бы он бежал, без земли или титула, то стал бы большой обузой для любого, кто осмелится укрыть его. Его смерть сейчас может даже открыть Тристейну новые варианты в их грядущей войне с Альбионом. Повстанцы получили то, что искали здесь, в Ньюкасле, — любовное письмо Генриетты, и урон уже был нанесён, но ещё оставался шанс его уменьшить. Его спасение очернит Генриетту и Тристейн в глазах Германии, но его смерть может освободить их. Это было единственное, что он мог сделать для Генриетты. Его жизнь была единственным, что он мог отдать… — Мне сообщили, что дом Тюдоров очень щепетильно относится к клятвам и выплате долгов, — прервал поток его мыслей лорд Мортимер. — Так и есть, — согласился Уэльс в некотором недоумении. — Кровные узы там, или нет, но отношения между королевствами всегда являются вопросом практической политики, — продолжил лорд. Принц прищурился. — Что вы имеете в виду? — Оплату оказанных услуг, Ваше Высочество. — Саламандр склонил голову. — В частности — вами. Уэльс покачал головой. — Прошу прощения, лорд Мортимер? — Это достаточно просто, принц Уэльс, — вмешался генерал Грамон. — Тристейн и Альбион имеют давние традиции союза, но это не значит, что Тристейн может что-то сделать для Альбиона и ничего не получить взамен. Вот почему ваш отец согласился отдать нам вас. — Отец?! — Уэльс обернулся. Хотя его царственный родитель являлся его сюзереном и мог делать с его судьбой всё, что пожелает, принц чувствовал себя несколько… преданным. — Королевская семья Альбиона отдаёт свои долги, — произнёс Его Величество ровным тоном. — Генерал Грамон… и лорд Мортимер правы. Они утверждают, что вы понадобитесь им живым — и я склонен с этим согласиться. Уэльс покачал головой. — И кем я буду, если сломаюсь и сбегу? Линия Воздуха привязана к Альбиону. Это наше Королевство. Отказаться от него — заклеймить себя трусами! — И осквернить своё право на Белый Остров. — Ты прав, сын мой. Альбион — наше Королевство, и Король должен сражаться за него до своего последнего вздоха. — Король Джеймс повернулся к своему сыну с выражением на лице, которого тот не видел уже очень давно. С тех пор, как умер Лайонел. — Но ты — ещё не Король, а Альбион — ещё не твое Королевство. Ты подчинишься своему Отцу.[6] — Я… Уэльс отступил на шаг. Это было неправильно, отец не мог так с ним поступить!.. — Принц Уэльс, — вновь заговорил Мортимер. — Я понимаю, вы не хотите объявить миру, что Корона Альбиона преклонила колени перед узурпатором. Но в том-то и дело, что Реконкиста… — Повстанцы, — поправил Уэльс. — …Реконкиста, — повторил саламандр, — выставит всё именно так, нравится вам это, или нет. И что, по вашему, будет сказано ими о чести вашей семьи, после вашей гибели? — Мортимер с отвращением фыркнул. — Написание истории — это привилегия, предназначенная только для живых. Уэльс замолчал, пытаясь придумать ответ. Он мог просто отказаться — но ослушаться приказа отца? — Вы сказали, что я могу быть вам полезен, — тихо сказал Уэльс. — Как? Мортимер кивнул. — На данный момент у нас только намётки плана. Идея принадлежит леди Сакуе, но я склонен согласиться. История нашего мира знала множество насильственных народных революций — и их последствия редко были приятными. Через несколько лет Альбион может решить, что правление Кромвеля — не лучшая альтернатива королевской семье. В принце вспыхнул гнев: — Вы хотите, чтобы я был вашей пешкой, — почти прорычал он. — Мы хотим, чтобы вы были нашим рыцарем[7], — поправил Мортимер. — Если вы не заметили, Тристейн готовится к войне и нуждается в любых ресурсах. Ваше выживание и ваша репутация станут пропагандистским ходом, который принесёт дивиденды в будущем. — Он прав, сын мой, — тихо добавил король Джеймс. — Наши вероломные подданные могут презирать дом Тюдоров в целом, но вы по-прежнему очень любимы в народе. Если кто-то и сможет вернуть наш трон — так это вы. И если есть королевство, которому мы можем доверять в столь ответственном деле — то это Тристейн. Уэльс склонил голову. Как позволение выжить могло быть таким устрашающим? Ему вернули жизнь. Вот и всё. Он привык думать о конце — и это стало казаться долгожданным утешением. Он точно знал свою судьбу — но теперь мир снова бесконечно простирался перед ним — и он тосковал по определённости. Это было просто нелепо! — Я повинуюсь, отец. Волна облегчения, охватившая Кино и Карамеллу и, в меньшей степени, лорда Мортимера и генерала Грамона, была почти ощутимой. — Мудрое решение, — выдохнул лорд Саламандр. — Что же, теперь… — Какого дьявола они делают?! — прервал его голос Пэриса, указывавшего на корабли над лагерем повстанцев. Они набирали высоту во главе с флагманом. — Поднимаются, чтобы повысить дальность огня? — вслух подумал Уэльс. — Им это не поможет. — Он нахмурился. — Нет, их цель — не цитадель. И в этот момент эскадра Реконкисты открыла огонь. Шальное ядро перелетело через стены и беспорядочно рухнуло во двор. Кое-где случайные выстрелы попали в один из зависших тристейнских фрегатов, они были наизлёте, но всё ещё раскалывали дерево и рвали паруса. Урон был незначительным, но разница в высоте не позволяла кораблям союзника ответить. — Проклятие, — Генерал Грамон хмурился. — Мы предполагали такой вариант. Отряд магов ветра отвлёкся от атакующей магии и сосредоточился на отражении случайных попаданий. — А можно объяснить для непосвящённых? — рыкнула Карамелла. — Адмирал Блейк не посмеет приблизиться к Ньюкаслу и тяжёлым орудиям цитадели, — произнёс Уэльс, спускаясь со стены вслед за отцом. — Однако на таком расстоянии обстрел из корабельных пушек хоть и практически безобиден для стен, но всё ещё может нанести урон кораблям. Флоту придётся вступить в бой прямо сейчас, иначе повреждения будут накапливаться… Это означало, что фрегатов Тристейна не будет под рукой, чтобы помочь защитникам Ньюкасла. А ещё — что времени для эвакуации у них будет ещё меньше. — Осмелюсь сказать, что скоро всё станет гораздо интереснее, — сказал генерал Грамон. — Я действительно считаю, что вам лучше уйти, принц Уэльс. Было бы очень неудачно, если вас убьёт шальным попаданием. — Не слишком хорошая судьба для принца, — согласился король Джеймс, положив руку на плечо сына. — Уэльс, тебе пора. Камни под ногами вздрогнули от близкого попадания. — А кто поведёт людей? Я повинуюсь и уйду, когда настанет время, но… — Твоя жизнь слишком ценна, чтобы бессмысленно ею рисковать. Если тебя мучает, что ты оставляешь своих людей — отправляйся на «Игл» и подготовь его к отлёту, чтобы им было куда отступить. Затем произошло то, чего Уэльс ожидал меньше всего — король обратился к Карамелле: — Дама Карамелла. — Его отец избегал общения с фейри, и увидеть, как он сам обратился к кому-то из них, кроме Асуны, было необычно. И ещё более необычно было то, что он проглотил свою гордость, именовав Карамеллу как рыцаря. — Вы питаете некоторую приязнь к моему сыну, не правда ли? Мечница почесала затылок с задумчивым выражением на лице. — Ну, он вроде как идиот, и в нём больше храбрости, чем мозгов. Но если вы просите меня присмотреть за ним — то можете не беспокоиться. Король Джеймс тяжело вздохнул, шевеля губами в краткой молитве. — Тогда, поскольку вы, похоже, достаточно сильны и умелы — проследите, чтобы он направился прямо на «Игл» и не сходил с его палубы, пока тот не войдёт в порт в Тристейне. Карамелла одарила отца странно-уважительным взглядом, и положила ладонь на другое плечо принца. — Наконец-то вы приказываете то, с чем я полностью согласна. — Что касается «возглавлять» — я по-прежнему неплохой военачальник, — предложил генерал Грамон. — И никто не справится с командованием фейри лучше, чем лорд Мортимер. — Я отправлю на стены драгунов и гномов, — произнёс тот. — Сильфы и стрелки саламандр поддержат драконьих всадников. Карамелла потянула его за плечо. — Давай, Уэльс, нам пора. Принц не обратил внимания на осторожное потягивание, продолжая смотреть на отца. Король знал, он всё знал заранее — и не сказал ему. Почему? Опасался ли он, что его сын может пойти против прямого приказа своего сюзерена и отца? Он хотел спросить, хотел понять… Принц так и не задал вопроса. Король посмотрел прямо на него. Сталь его взгляда изрядно смягчилась за время войны, потери подточили её подобно ржавчине. Потеря жены, потеря старших сыновей. Положив руки на плечи Уэльса, Джеймс обратился к нему не как король, а как отец. — Уэльс, прошедший год был для тебя тяжёлым. Но он также раскрыл твой характер, — родитель грустно улыбнулся. — Ты храбр, как твой отец и старший брат. Но ты также обладаешь добротой твоей матери и Лайонела — и это замечательно. — Король тихо вздохнул. — Я хотел бы, чтобы твой брат Эдвард наследовал мне, но меня утешает то, что наша линия будет в надёжных руках. Ступай, Уэльс, и однажды стань великолепным монархом. Джеймс осторожно толкнул его в ожидающие объятия Карамеллы. Это был последний раз, когда Уэльс видел своего отца. Странное жжение вспыхнуло в его глазах, когда он шел вниз со стены во внутренние помещения Цитадели, опираясь на трость и придерживаясь за плечо фейрийки. Он потёр их, но не помогло. Он не плакал с тех пор, как умерла его мать. Она казалась такой молодой, слишком молодой, золотые волосы сияли в пятнистом свете часовни… Он был поражён несправедливостью мира и думал, что это закалило его. Но он ошибался. Его братья последовали вслед за матерью, и вскоре его отец присоединится к ним — а он останется. И хотя он будет жить — он чувствовал, что какая-то часть его души умрёт вместе с родными. Шаги отозвались эхом в пустых внутренних коридорах. Оставалась лишь горстка слуг и магов, собирающих пригодные для перевозки ценности или готовящих крепость к разрушению. Вниз, вниз, вниз по сотням майлов лестниц, звуки битвы терялись, приглушались, так что даже пушки уже не были слышны. «Игл» ждал внизу, готовый принять последних защитников и унести их в безопасное место. Несколько утешало то, что он, хотя бы, уйдёт одним из последних. — Ты в порядке? — спросила Карамелла. В этот момент его коснулся слабый намек на горечь, но он заставил себя улыбнуться: — Конечно в порядке… Фейрийка помолчала… Поверила? Затем: — Тебе повезло, Уэльс. Твой отец — тот ещё гад, но он любит тебя. Уэльс даже не нашёл в себе моральных сил рассердиться на это замечание. — Он думает о будущем нашей линии. Это тоже обязанность короля Альбиона. — Может быть, но… Ответ Карамеллы был прерван лёгкой дрожью ступенек под их ногами. — Похоже, это было что-то мощное… — пробормотал Кино немного встревоженно. — Хей, Уэльс, это что за пушка была? — Нет, — тихо сказал тот, высвобождая руку из поддерживающих объятий Карамеллы. Дрожь повторилась. — Это не сверху. Это снизу! Принц, спотыкаясь, бросился по лестнице, отчаянно хватаясь за перила, чтобы не упасть. — Уэльс, эй! А ну стоять! — Фейрийка кинулась за ним. — Чёрт возьми, какое слово из «оставаться в безопасности» ты не понял? — Звук… Пристани… «Игл»!.. — Он тяжело дышал. Случайный взрыв? Нет, его люди были слишком умелыми. Атака. Повстанцы, наконец, нашли путь сквозь подошвенные ветры, скрывавшие вход в тайную пристань. Послали ли они отряд левитирующих магов, что выглядело бы сущим самоубийством, или пробрались верхом на драконах? Подозрения принца подтвердили раздавшиеся снизу звуки боя. Его люди дрались за свои жизни. Если повстанцы оказались внутри периметра стен и смогли нанести удар по мягкому подбрюшью Ньюкасла — крепость была обречена. Они смогут уничтожить «Игл», сделать положение последних защитников безнадёжным, или, что ещё хуже, закрепиться на пристани, угрожая роялистам с тыла. Он объяснил это Карамелле, двойное напряжение разговора и бега вызывало у него одышку. — Что? Уэльс?! — Карамелла оглянулась на своего партнера. — Кино, лети наверх и собери подмогу! Как можно больше! — К-карамелла? — юноша заикался. — Бегом! — крикнула мечница. Кино застыл всего на мгновение, прежде чем развернуться и на полном ходу рвануть обратно по лестнице, едва не падая на четвереньки. — Ты не собираешься меня останавливать? — спросил Уэльс. Карамелла нахмурилась. — Остановить тебя, похоже, будет опаснее, чем согласиться. — Она пристально посмотрела на него. — Но мы ждём подкрепления, ладно? А если что-то всплывет — не пытайся геройствовать. Я танкую, ты поддерживаешь меня и не высовываешься, как и положено тряпичному кастеру! Уэльс уже достаточно наслушался этого странного жаргона, чтобы понять если не точное значение, то, хотя бы, общий смысл. — Как хочешь. Они достигли площадки над пристанью, когда обнаружили первые свидетельства битвы. Когда Уэльс увидел это, увидел его — он забыл предупреждение Карамеллы и кинулся к павшему рыцарю. — Люкан! — крикнул принц, упав на колени. — Люкан, что случилось?! Ответь мне! Рыцарь был смертельно ранен, рука, лежащая на животе, почти не мешала потоку крови, уже образовавшему немаленькую лужу. — Мой… принц… — Люкан едва дышал. — Вам нельзя быть здесь… Пожалуйста… Дама Карамелла… Заберите… — Тихо, Люкан… — прошептал Уэльс, поднося палочку к ране. Он мало что мог сделать, даже хорошо обученный целитель, вероятно, опустил бы руки. — Береги дыхание. Всё будет хорошо, — солгал он. — Что здесь произошло, Люкан, кто это сделал? Глаза тяжело дышащего рыцаря расширились. — Ф-фейри. Из-за потери крови у него, похоже, начались галлюцинации. — Люкан, фейри — наши союзники, — сказал Уэльс. — Смотри на меня. Кто напал на вас? Где они сейчас? — Уэльс, — сказала Карамелла глухим голосом. — Н-нет. Нет… это… видел, как она пронзила… фей… это… — Рука слабо потянула Уэльса за рукав, глаза изумлённо взглянули через плечо принца и, наконец, угасли. Медленно Уэльс проследил за последним взглядом рыцаря до ступеней ведущей снизу лестницы. — Принц Уэльс. — Мужчина, одетый в снежно-белое и кроваво-красное, торжественно кивнул, затем повернулся к смертельно побледневшей мечнице. — Карамелла-чан, я хочу вернуть свой меч.***
— Так, парни, приготовились! — крикнул капитан с дальнего конца шеренги. Пять драконов выстроились вдоль борта фрегата перед прыжком. Сэр лейтенант Ричард Холланд нервно вцепился в поводья, когда его темпераментная драконица Мария решила ещё раз размять свои длинные конечности, наконец освобождённые от пут. На борту всего лишь фрегата это было необходимо, чтобы ящеры не устроили беспорядок при перевозке. Вот оно. Его первая битва. Его шанс доказать, что он достоин звания рыцаря. Шанс для них всех — ведь все они были тут новичками. Почему именно их собрали сюда отовсюду — ему было непонятно, но приказ есть приказ, а для рыцаря долг превыше всего. — Мы сделаем всё, что в наших силах, а, девочка? — Он похлопал дракониху по шее, получив в ответ раздражённое тяготами пути шипение. Да, именно, они сделают всё возможное и научат этих собак и их хозяев правилам вежливости. Мария была прекрасной представительницей драконов ветра, но ещё она была темпераментной и злобной, как германский мул, неохотно реагировала на сигналы поводьев и часто своевольничала. По правде говоря, им определённо не хватало минимум года тренировок. Это только усиливало его беспокойство: всадник и его дракон должны были быть двумя половинками единого летящего в небесах целого — но он пока этого так и не достиг. Наставники оценивали его магическое искусство как «хорошее», владение мечом как «сносное», а вот мастерство верховой езды в лучшем случае как «так себе». И сейчас ему для выживания понадобятся все три стороны навыков воздушного кавалериста. Слова последнего отчёта пробежали по строю: — Сэр Реджинальд готов! — Сэр Биллингли готов! — Сэр Робин готов! — …С-сэр Холланд готов! — Взлетаем! — приказал капитан, побуждая своего зверя прыгнуть с палубы. Остальные драконы последовали за ними, набирая скорость в свободном падении и распахивая крылья. Сэр Холланд осторожно пристроился за крылом сэра Робина, старшего в их паре. Тот был на два года старше его, талантливый маг-«линия». По сравнению с капитаном он был таким же зелёным сопляком, но Холланду казался закалённым ветераном. Они присоединились к общему строю эскадрильи в тот момент, когда корабли Альбиона и Тристейна начали медленно выстраиваться, тяжело поворачиваясь на ветру, чтобы пустить в ход свои бортовые батареи. Драконы скользнули вбок и ниже, им было нечего делать перед жерлами этих пушек. Их битва должна была вестись не на линии боя, а вокруг неё и между кораблями. Атаковать суда с уязвимых углов приближения, уклоняясь от зенитного огня и разрушая такелаж. Или мешать своим противникам сделать то же самое. Всё это звучало так браво, когда он, ещё мальчишкой, слушал рассказы своих братьев о великом приключении, с которым столкнулись рыцари. Но теперь, когда он был здесь, большая часть сияния померкла. — Хей, Ричард! Молодой рыцарь посмотрел в сторону, где сэр Джейкоб Майнхардт лукаво ему ухмыльнулся. Его вид снял с души немалую долю тяжести. Майнхардт был старшим кадетом и первым из их набора, получившим повышение до лейтенанта, он был также единственной причиной, по которой Холланда не выгнали в первый год обучения. — Майнхардт! — Он помахал в ответ. — Иди к чёрту! Тот отмахнулся и последовал за своим командиром. Над ними загремели пушки. Шум и затенявший солнце густой дым создавали впечатление полёта в грозе. Грозе, намного более зловещей, чем та, что извергали небеса, и питавшей особую неприязнь к тем, кто посмел сунуться в неё верхом на гигантском ящере. Сэр Робин жестом отдал команду, и Холланд последовал за ним навстречу врагу — появились вражеские драконы, опознавательные вымпелы тянулись за их хвостами. Строй их эскадрильи разбился на пары, каждая из которых самостоятельно выбирала себе противников. Смертельная игра начиналась. Его сердце забилось быстрее, а дыхание участилось. Наступал момент истины. Он молился. Он молился, чтобы его заклинания сработали как надо, чтобы его враги — промахнулись, и чтобы хотя бы только в этот раз Мария безропотно выполняла его приказы. Пара вражеских рыцарей выбрала их, нырнув с большей высоты с набором скорости. Сэр Робин вышел на встречный курс, скручивая копье ветра, Холланд последовал его примеру. Мощным рывком оба дракона ветра сократили дистанцию, выдержав атаки огнём и воздухом, брошенные их противниками, и вынуждая тех уйти в оборону. Это была обычная тактика, которой обучали кадетов: мощный рывок, позволяющий прорваться сквозь защиту противника и ударить в упор на проходе. Драконы ветра были самыми слабыми в прямой атаке, только самые лучшие породы могли дышать огнём, и не так сильно, как их огненные собратья, вместо этого эта тактика полагалась на их превосходную скорость и маневренность, позволявшие быстро сократить дистанцию, нанести удар и отойти, избегая вражеских контратак. По крайней мере — в теории. У Марии были собственное видение ситуации, она решила проигнорировать своего противника и вместо этого пойти за целью сэра Робина. — Нет, глупая ящерица! — выругался Холланд, восстанавливая контроль и перенаправив внимание дракона на свою цель — огненного ящера и его не менее огнеопасного всадника. Страх улетучился по мере того, как годы тренировок брали своё, навыки, полученные в дуэлях и неутомимой муштре, наконец, приносили дивиденды. Менее проворный огненный дракон перекатился и сложил крылья, чтобы сбросить высоту. «Уловка, — шепнули Холланду десятки часов занятий, — не преследуй прямо, крылья огненного куда крепче и легче переносят выход из пикирования». Вместо этого он положил Марию в вираж, который провёл его между двумя кораблями, а затем снова вниз, к земле, где собиралась армии Реконкисты, и его противнику, который напрасно ожидал, что преследователя пронесёт мимо инерцией. Они обменивались атаками, продираясь сквозь огонь и ветер. Пока заклинания летели мимо или перехватывались в последний момент. Холланду не хватало опыта и грубой силы, но это была битва скорости, а его молодость даровала ему лучшую реакцию. Его последнее мгновенное парирование поймало пламенный кнут и расплескало заклинание обратно в лицо хозяина. Шлем мужчины в основном защитил его, но пламя было опасно близко к его глазам, и его ослепило на миг, а значит — навсегда. Какая-то часть Холланда отстранённо удивлялась тому, как он мгновенно отреагировал, новообретённая уверенность разогнала тревогу. Сейчас он прикончит этого негодяя и вернётся к ведущему. Прикончит следующим ударом. Убейте всадника — и дракон немного побушует, а затем сбежит. Его ветровые стрелы уже сформировались и неслись по воздуху… растворившись в полупрозрачном щите цвета сине-зелёного мрамора, обрамлённом облаками бабочек?! Какого чёрта?! Тренировки и инстинкт заставили его бросить Марию в крутой перекат, и это, похоже, было единственным способом спастись от чего-то зелёного, чётко пересёкшего его недавнюю траекторию. Он тупо разинул рот, когда ясно увидел её, парящую в воздухе на четырёх полупрозрачных цвета свежей травы крыльях, ростом не больше ребёнка, тело облачено в лёгкие серебристые доспехи и тонкую кольчугу, больше похожую на металлическую кожу, чем на броню. Фактически, именно поэтому он сначала принял её за какого-то голема. Затем Холланд обнаружил, что снова борется за свою жизнь, на этот раз с гораздо меньшей уверенностью. Он думал, что это всего лишь сплетни, пока он не услышал об диверсии на осадной линии и не обнаружил, что читает очень официальный лист бумаги со списком известных способностей… фейри? До этого он, конечно, слышал слухи, истории, рассказанные другими кадетами, а затем пересказывал сам, снова и снова, с ещё большим приукрашиванием. Крылатые существа, фейри, что недавно поселились в Королевстве Тристейн. «Они быстрые». Он подтолкнул Марию вперёд, в пологое пикирование, чтобы разогнаться. Фейри последовала за ней в сопровождении пары своих товарищей. «Настолько лёгкие, что могут танцевать на облаках». От поспешно брошенных ветряных стрел и кнутов фейри элегантно уклонились, крылья вибрировали и пели, как струны неведомых музыкальных инструментов. «Обладают странной и загадочной магией, с помощью которой могут превратить победу в поражение, а поражение — в победу, песнями, которые способны побудить человека сражаться, и чарами, с которыми могут сравниться только эльфы». Один из его залпов стрелами ветра, нацеленный на лидера, почти её достал — но ещё один фейри взмахнул рукой, затянутой в светящуюся когтистую перчатку. Опять возник «мраморный» щит, поглотил стрелы Холланда целиком и выстрелил в него рассеянным облаком света, не сулившим ничего хорошего. «Фейри добры ко всем и обладают прекрасным чувством юмора, но если вы чем-то их обидели — всё это может обернуться великой злобой». Лидер ринулась вперёд, держа меч двумя руками, почти мгновенно оказавшись рядом и чуть не вынеся Холланда из седла отдачей, когда он в последнюю секунду парировал атаку своим жезломечом. Оружие фейри вонзилось в его клинок, погружаясь в металл, как если бы это была мягкая плоть. Он выкрикнул заклинание так быстро, как никогда ранее, его жизнь зависела от скорости его магии. Порыв воздуха, достаточно мощный, чтобы отшвырнуть человека на сотню майлов или, при правильной фокусировке, расколоть камень, отбросил противницу, заставив закувыркаться в воздухе, чудом не потеряв меч. И да, ещё одно. «Они очень красивые». Длинные зелёные волосы развернулись веером, когда крылья остановили падение фейрийки. Слова силы почти застыли на губах Холланда при виде её лица. Юное, с изысканно-бледной нежной кожей, изумрудные очи и тонкие персикового цвета губы. Почему он заметил это сейчас? Потому что война была уродливой и ужасной, и такому существу не было места здесь, на поле битвы. Но ярость боя в изумрудах глаз была более чем знакома. Мягкие, тонкие губы стремительно шевельнулись, меч взметнулся впереди неё. Глаза не отрывались от него, даже когда голова склонилась вперёд, словно в молитве. Начертанные прямо в воздухе чародейские руны вспыхивали вокруг неё. Холланд не знал, что он видит, но это вызвало в нем глубочайший страх. К пению женщины присоединилось его собственное лихорадочное заклинание, когда он вложил все оставшиеся силы в один последний барьер ветров. Её клинок вспыхнул синим, фейрийка высоко вскинула оружие и затем направила вперёд, на него. Мир наполнился светом — а затем он почувствовал, что невесомо кувыркается в воздухе, перед глазами мелькало зелёное, коричневое, синее — а затем всё сменилось чёрным. Когда Холланд снова открыл глаза, то увидел лица. Грязные, плохо выбритые лица в копоти и саже. Лица простолюдинов и, судя по одежде, артиллеристов. — Эй, гляди-ка — живой! — Да не, брешешь, после такого-то бряка? — Да смотри-смотри — моргает! Братва, быстро, тащим к коновалу! Холланд почувствовал, что его поднимают, несут, голова запрокинулась. В поле зрения мелькнула гора плоти, наполовину вбитая в грязь, всё ещё дымящаяся там, где отслоилась почерневшая чешуя. Над собой он увидел дракона с опознавательным вымпелом сэра Робина, которого снесла с неба тройка зёленых крылатых фигурок. Ещё несколько промелькнули над ним быстрее соколов, не обращая внимания на копошащихся внизу людей. Корабли наверху снова обменялись залпами, и фейри вспорхнули ввысь, пристраиваясь к паре тристейнских драконов в поисках следующей жертвы. Последними мыслями Холланда, пока боль не погасила его разум, сбрасывая его обратно в тьму, было то, что все это правда… «Дети Мадб вернулись».***
Корабли маневрировали в небе над Ньюкаслом. Гремели пушки и выкрикивались приказы. Повстанцы открыли огонь по тристейнскому флоту почти сразу же, как только подошли к крепости, и тому пришлось подняться, чтобы ответить. Линейные суда Тристейна, построившись, обменивались залпами с двумя более крупными линейными кораблями Альбиона, в то время как более мелкие фрегаты старались держаться подальше. Хотя Тристейн выставил почти вдвое больше кораблей линии, более тяжёлые пушки и обученные экипажи Альбиона играли немалую роль. В стороне от старших братьев фрегаты вальсировали в воздухе, их меньшие пушки отлично работали против однокласников. Очередной залп — и пространство между двумя линиями кораблей ненадолго заполнилось дымом и пушечными ядрами. Корпуса сотряслись, мачты ломались, как зубочистки. Экипаж припал к палубе в поисках укрытий от тяжёлых смертоносных осколков. Удачливые поднялись и начали перезаряжать пушки для следующего залпа, менее удачливые дёргались и кричали на палубе, хватаясь за сломанные конечности — когда оставалось что-то, за что можно было хвататься. Четыре линейных корабля третьего класса и двадцать фрегатов против двух второго и третьего и оставшихся двадцати с лишним фрегатов флота повстанцев. Это была почти равная битва, с небольшим преимуществом у Альбиона с его более крупными и мощными фрегатами и линкорами. Но у Тристейна было собственное секретное оружие. В дополнение к своей воздушной кавалерии у флота была полная рейд-группа фейри. Зелёные вспышки крыльев заполнили небо, мечясь туда-сюда между кораблями, уклоняясь от заклинаний и пушечного огня и отражая атаки драконов Альбиона или прикрывая тристейнских кавалеристов. У сильфов не было боевого опыта, не считая операций по зачистке мобов и, возможно, нескольких стычек с бандитами, среди которых попадались и опустившиеся маги, но они быстро учились использовать свой малый размер и большие скорость и манёренность, чтобы уворачиваться от заклинаний, которые всаднику пришлось бы парировать. Ещё два огонька крыльев, белый и фиолетовый, повисли над битвой, высматривая, где они больше всего нужны. Было что-то странное в том, как легко Асуна приспособилась к полету. Больше месяца её крылья были безжизненными, почти бесполезными придатками, торчащими из тела, как некое уродство, — но теперь они повиновались малейшей мысли, как будто всегда являлись её частью. Кирито парил над ней, с беспокойством на лице наблюдая за происходящим. Она чувствовала, как он беспокоится за неё, видение финала их последней битвы в Айнкраде всё ещё не давали ему покоя[8]. Но это была ещё одна причина, по которой ей пришлось отправиться в бой. Мысль о том, чтобы снова потерять Кирито, была слишком страшной — и она знала, что он чувствовал то же самое. Взгляд Кирито перестал метаться, он указал вниз. Асуна прищурилась, способность восприятия позволяла ей видеть дальше и сквозь дым. Группа драконов, не просто лётная пара, а звено из шести особей, проникла под флот Тристейна, пока собственные всадники и сильфы были заняты в другом месте, и прорывалась сквозь огонь лёгких орудий ПВО, нацелившись на днища кораблей. На судах Тристейна были установлены гнёзда с орудиями на турелях, для прикрытия нижней стороны корпуса, но на глазах Асуны ведущий дракон метко изрыгнул огненный шар в одно из гнёзд, искупав площадку в пламени и зацепив боезапас. Корзина взорвалась, как хлопушка, вместе со всем рассчётом. Ей захотелось отвести взгляд, но она этого не сделала. Если она будет колебаться — погибнет ещё больше людей на их стороне. У неё не было этого права. Быстрый обмен взглядами — всё, что понадобилось для взаимопонимания, и вот они падают в пике, нацеленном между парой фрегатов, чтобы перехватить драконью шестёрку. Два дракона вырвались из строя, когти передних лап вонзились в древесину корабельного днища, их всадники, свисая почти вверх ногами, сконцентрировали заклинания в одной точке возле кормы. Магические обереги защищали корабли от огня и, в меньшей степени, от тупых ударов, но это просто означало, что магам пришлось изобрести иные способы преодоления этой защиты. Один из всадников окатил корпус мощным потоком воды, в то время как другой вызвал ледяной ветер. Плотно уложенные доски застонали, набухая и трескаясь. Они собирались прорваться внутрь снизу и позволить своим драконам превратить нижние палубы корабля в крематорий. — Асуна! — Да! Маги были заняты, а их драконы — нет, летающие ящерицы предупредили своих всадников тревожным шипением. Оба кавалериста вскинули глаза и отреагировали почти мгновенно. Первый отцепился от корабля, крылья дракона загребли воздух, чтобы набрать высоту, второй остался на месте, ударив ветром, превращая извергнутое его зверем пламя в расширяющуюся воронку. Асуна, прищурившись, всмотрелась. Пламя было большим и страшным, и неплохо помогло бы против кого-нибудь размером с дракона, но фейри… Она нашла «глаз» в центре вихря и прошла его насквозь, застигнув ослеплённого собственным заклинанием мага врасплох. Выхватив Расколотую Луну, Асуна осыпала голову дракона серией быстрых ударов, целясь в уязвимые глаза и ноздри. Ящер взвыл от боли, вырвал когти из днища и упал вниз, его всадник пытался вернуть контроль. В тот момент, когда ему это удалось, Кирито свалился на зверя сверху. Двойные удары его мечей вонзились в длинную шею, рассекая позвонки. Дракон почти сразу обмяк, его крылья всё ещё были раскинуты, тормозя падение. Кавалерист резанул ремни безопасности, выпрыгнув из седла, когда его напарник подошёл, чтобы забрать его. Асуна проследила, как они выходят из боя, повернулась к Кирито и кивнула в сторону оставшейся четвёрки, что как раз совершала следующий заход на один из линкоров Тристейна. И в этот раз первый удар был нацелен на гнёзда ПВО, но меткий огненный шар разбился о сферический синий барьер, окружённый огоньками в форме бабочек. Группа сильфов догнала Кирито и Асуну. Маги-сильфы произносили баффы, «танки» выдвинулись вперёд, используя свои тяжёлые палаши для фокусировки собственных техник. Пошёл обмен магическими атаками, щиты с обеих сторон воздвигались только для того, чтобы разлететься под заклинанием или грубой физической мощью. Беспомощно закувыркался сильф, дракона поразила ослепительная сине-белая молния. Скорость фейри и сила их заклинаний уравновешивались опытом драконов и их всадников. Рыцари сыпали быстрыми заклинаниями — ветряными снарядами, огненными шарами и водными хлыстами, ящеры поддавали жару своим дыханием. Все это время Асуна и Кирито без колебаний шли впереди, сражаясь с кавалеристами и вытаскивая менее опытных бойцов-сильфов из пасти смерти. Рыцари потеряли одного, другого, оставшаяся пара предпочла отступить. Фейри не стали их преследовать — соваться под ПВО судов повстанцев было опасно. — Хэй! Хорошо пошло! Мы их жмём, Кирито-сан! Асуна оглянулась — один из сильфов подлетел ближе и махал Кирито. — Эмшаэль-сан. — Кирито кивнул в знак приветствия. — Рад, что вы с нами. Фейри ветра засмеялся, как будто не замечая окружающей опасности. Он настолько храбр, или настолько глуп? Кирито и Асуна последовали за сильфами, временно вышедшими из битвы, к кораблю, зависшему позади строя Тристейна. Фрегат «Цеол» был назначен базой для отрядов фейри, чтобы тем было где передохнуть, восстанавливая крылья, и пополнить расходники перед возвращением в бой. Они роились вокруг фрегата, как гигантские пчёлы, улетая и возвращаясь. — Эй, рейдовые силы должны показать себя! В любом случае, я просто рад, что с тобой всё в порядке. — Зелёные глаза мужчины метнулись к Асуне. — Не хочешь сказать мне, кто твоя напарница? Странные крылья. Асуна улыбнулась, заметив подозрительное выражение на лице Кирито. — Приятно познакомиться, Эмшаэль-сан. Я Асуна, супруга Кирито-куна. Выражение лица сильфа было… бесценно. Его взгляд заметался между лицами парочки. — Кирито, зараза! Никаких девушек посреди битвы! — Обычно я с этим согласен, — сухо ответил Чёрный Мечник, снижаясь к палубе «Цеола». — Но у Асуны иное мнение, и переубедить её достаточно сложно. Если фейри вокруг фрегата напоминали рой пчёл, то его палуба — улей. Фрегат, дававший передышку для крылатых бойцов, одновременно использовался в качестве ретранслятора, пестря флажными сигналами и принимая и отправляя курьеров. Гардемарины бегали повсюду, стараясь не натыкаться на постоянно прибывающих и отбывающих фейри. Постоянная ротация привела к тому, что возвращающиеся садились на корму корабля, а затем медленно продвигались вперёд, обрабатывая порезы и ожоги и повторно накладывая баффы перед тем, чтобы взлететь с бака. Асуна потягивала из фляги, предложенной одним из членов экипажа корабля, в ожидании, пока крылья Кирито перезарядятся. Самой ей беспокоиться об этом не было нужды. Во время лётной практики они обнаружили, что дарованная ей Суго принадлежность к расе "мейв" даёт свой собственный расовый бонус — похоже, Асуна была единственной фейри, обладавшей неограниченным временем полёта. Или, по крайней мере, её крылья не исчерпали магию даже после двух часов висения (хотя её спина была об этом не лучшего мнения). Учитывая, что в «Альфхейме» было установлего ограничение времени в шестьсот секунд, и даже в этом, реальном, мире лучшие летуны могли рассчитывать только на пару десятков минут ровного горизонтального полёта… Это был ироничный прощальный подарок от её былого мучителя. Если они когда-нибудь вернутся домой, Асуна должна будет не забыть поблагодарить Суго — перед тем, как изобьёт его до полусмерти. Когда подошла их очередь, Эмшаэль, улетая вдогонку за своим отрядом, показал им обоим большие пальцы. — Готов? — спросила Асуна. Кирито кивнул, и они оба собрались последовать за сильфами, когда по палубе разнёсся шквал криков и свистков. Асуна повернулась, её восприятие сфокусировалось на небе над ними. Причина, похоже, обнаружилась над боевой линией Тристейна, где нарисовалась полная эскадрилья альбионских драконов. Они неожиданно прорвались сквозь заслон фейри и кавалеристов, оттеснив их заклинаниями ветра и огня, ведущие и фланговые звери разошлись в стороны, отрезая защитников и позволяя внутренней половине эскадрильи устремиться вперёд. Казалось бы, они могли свободно нанести удар с неприкрытой стороны континентальной флотилии, но вместо этого ящеры лишь прибавили скорость, войдя в пологое пикирование. Кирито среагировал на мгновение быстрее, чем она, схватив Асуну в охапку и спрыгнув с ней с палубы. — Входящая атака! — заорал офицер. — Приготовиться! Экипаж корабля ломанулся к своим боевым позициям, разворачивая орудия ПВО, сильфы нестройным хором завели свои лучшие защитные чары. Пара драконьих всадников в сопровождении семёрки фейри взмыла навстречу пикирующим ящерам, ударив совместным залпом бритвенно-острых воздушных лезвий и драконьего огня, который разбился о заранее поставленные мощные щиты ветра. Для более мощных заклинаний времени не было — десятка рыцарей Альбиона пронеслась мимо яростно завизжавших тристейнских зверей. Сильфы бросились врассыпную, уклоняясь от прямого столкновения, а затем развернулись, чтобы ударить вдогон. Однако большая часть драконов повстанцев резко затормозила, встречая атаку, и лишь единственный кавалерист продолжил нестись вперёд, нацеливаясь на фрегат. В районе кормы палуба «Цеола» внезапно полыхнула белым светом. Фейри посыпались с бортов, успев поймать нескольких удачливых матросов. Крики менее удачливых канули вниз. Ещё до того, как Асуна осознала, что происходит, Кирито прикрыл её собственным телом. Снова полыхнуло, дуги молний заметались по палубе корабля, поражая людей и фейри и поджигая паруса и лежащий возле орудий боезапас. Все фейри, которые ещё не сбежали, делали это сейчас, хватая своих раненых друзей. За молниями последовали вспышки огня — семь шаров в быстрой последовательности ударили по палубе, испепеляя любого, кому не повезло улететь или укрыться под палубой. Десятка драконов упала вниз, сложив крылья, за ними последовали сильфиды из защитного контингента «Цеола», которые не смогли остановить ящеров, попросту протаранивших себе путь. Звери распахнули крылья, кренясь и разбиваясь на четыре пары, последние два остались в одиночестве. Асуна скривилась, увидев синюю чешую воздушного дракона. Неужели сэр Данвелл так настойчив?! Она сосредоточила своё восприятие на всаднике. Нет, не сэр Данвелл. Когда она опознала наездника, её шипению смог бы позавидовать даже дракон. Он, должно быть, тоже её увидел, потому что в этот самый момент капитан Жан Жак Франсис де Вард встретил её взгляд — и улыбнулся. _____________________________________ [1] Флаг-капитан — в английском флоте восемнадцатого-девятнадцатого века командир флагманского корабля и, по совместительству, фактически начальник штаба адмирала, отвечающий за передачу приказов по эскадре. [2] Да, в японской традиции фентези орки — свиньи не только по поведению, но и в немалой доле внешности. Пятачки, бивни, щетина… Впрочем, и в европейских попадаются — взять, хотя бы, первые части HoMM. [3] «Пушки назад» — дульнозарядные пушки заряжаются с дула. А у крепостных и корабельных орудий это самое дуло торчит в порт или бойницу. Так что перед зарядкой пушку надо откатить, а потом накатить снова. Поэтому лафеты морских и крепостных орудий не были жёстко закреплены, а катались на небольших колёсиках. [4] «Продублировал» — если кто забыл, у Уэльса недозажившая дырка в лёгком, поэтому ОРАТЬ сейчас он чисто физически не может. [5] «Дым» — чёрный порох недаром ещё называют «дымным», а то, что пришло ему на замену — «бездымным». Дыма при выстреле было много, был он густой и стойкий, особенно при залповом огне, зачастую наглухо перекрывая обзор. [6] Заглавные буквы тут не ошибка, но выражение пафоса в прямой речи. [7] «Не пешка, но рыцарь» — ППЦ двусмысленно. Ведь «рыцарь» — «knight» — на английском ещё и обозначение шахматного «коня»… [8] Если кто не помнит — Асуну тогда «убили» на глазах Кирито, и она выжила только потому, что тот успел сразить Хитклиффа-Каябу до того, как оттикал её таймер воскрешения[9], остановив смертельную игру. [9] И да, в SAO была воскрешалка! Только действовала она в течение немногих секунд после обнуления хитов и была ППЦ редким предметом. Соответственно, смертельный сигнал на шлем отправлялся только по истечению этого времени.