Мне не больно

— Ну, чего встал? Лютики-цветочки, блин, — проворчал Саныч, проталкиваясь в гостиную мимо озадаченного Вьюнка. — Станислав, вы в опасности? — Я в глубокой… — Стасик ухватился за дверной косяк и закончил, еле ворочая языком: — Депрессии, вот. — Так. Иди ложись, — велел Саныч. — Что, да? — Стасик широко раскрыл глаза от восторга. — А ты принеси одеяло какое-нибудь, — велел Саныч, пощелкав пальцами перед носом андроида. — Ну? Чего ты, батарейка села? — Станислав, будьте добры, идентифицируйте нашего посетителя, — попросил Вьюнок. — Иден-ти… — Стасик честно попытался изрыгнуть из себя слово, не сопроводив его содержимым желудка, потом махнул рукой. — Не используй в беседе с пьяными длинные слова, — поучительно сказал Саныч и хлопнул Вьюнка по плечу. — Так я ложусь? — спросил Стасик, стараясь держаться бодрячком. Плевать на головокружение, если сейчас будет порка! — Ложись, — кивнул Саныч и тут же испуганно воскликнул: — Куда! — А куда? — не понял Стасик, продолжая тянуть вниз неподатливые джинсы. — Сюда же, да? Он плюхнулся лицом вниз на диван и поерзал, пытаясь заголить зад до конца. — Кому-то завтра будет стыдно, — констатировал Саныч. — Слушай, ну я же больше тебя выпил, ну? Что ты творишь? — Но ты же… — Стасик резко замолчал, наконец понимая, что сам себе всё придумал. К лицу прилила краска, нос резко заложило, потому что вся влага, видимо, потеряв ориентацию из-за алкоголя, устремилась туда. — Я жалкий, да? — Ты немножко бухой. Ничего, пройдет. Сейчас. — Станислав, какие будут указания? — спросил Вьюнок, и Стасик с трудом приподнял голову. Саныч куда-то подевался, наверное, сбежал. Конечно, сбежал. Нет у Стасика секса, нет порки, а теперь еще и агента не будет. — Никаких. Уйди. Выключись к чертовой матери. — Я не выключаюсь, — возразил Вьюнок. — Только перевожусь в ждущий режим на время подзарядки. — Так, вот подзаряжаться будешь потом, — решительно сказал Саныч. Валяться с голым задом стало жутко неудобно. Стасик попытался натянуть штаны, но они не натягивались. А потом сверху мягко легло что-то легкое и теплое. — Стасян, — невозмутимо продолжал Саныч, — передай своему цветочку, чтобы слушал меня, а то он какой-то недружелюбный. — Вьюнок, это Саныч, — послушно сказал Стасик, пока Саныч укутывал его пледом. — Он мой агент, слушайся его. — Добавить его в список значимых лиц? — уточнил Вьюнок. — Добавляй, конечно, — разрешил Саныч. — Станислав? — Да добавляй, добавляй, только от-ва-ли. — Отваливать не надо, — возразил Саныч. — Будешь тут сидеть всю ночь, следить, чтобы наша звезда не захлебнулась рвотой. Первую помощь пьяным умеешь? — Да, разумеется. Как к вам обращаться? — Ко мне? — удивился Саныч. Вьюнок начал уже знакомую Стасику речь: — Выберите обращение из списка: господин, ваше величество… — Вот ваше величество в самый раз, — без колебаний ответил Саныч. — Хорошо, ваше величество. Какие будут еще указания? — Да как бы… Ну, следи, чтобы он на боку лежал, если блеванет, приберешь, водичку дай, отрезвин, что там еще. — Хорошо, ваше величество. — Саныч, мне так стыдно, — прошептал Стасик и уткнулся лицом в диван, чувствуя, как слёзы обжигают глаза. — Ну и зря. Как для звезды ты вообще зануда. Видел бы, что другие вытворяют. Стыдно ему, — проворчал Саныч. — Всё, спи давай. Стасик послушно закрыл глаза, позволил головокружению подхватить сознание и нести куда глаза глядят и уже сквозь сон услышал, как открывается и закрывается входная дверь.