Мне не больно

Калинин оказался ужасно скучным. В жизни он мало походил на своих брутальных персонажей, и это оборвало единственную ниточку симпатии, которая могла бы зародиться у Стасика. Обычный такой, средненький. Неброские шмотки, глаза невнятного желто-зеленого оттенка, волосы скучно зачесаны волной назад с попыткой в объем — тут Стасик мог только посочувствовать: не всем же генетика подарила пышные локоны. На экране это всё играло совсем другими красками, Калинина называли Брюсом Уиллисом современности, но сейчас Стасик не видел и капли той мужской энергии. Калинин молча сосал свой коктейль, изредка бросая на присутствующих хмурые взгляды. Душой компании сразу же объявил себя Плясковский, который должен был исполнять роль сутенера. Он болтал на всевозможные темы, ловко втягивая в беседу всех новичков и никому не давая увильнуть. Ну, кроме Калинина, разумеется. Тот отвечал односложно, если его дергали прямым вопросом, и снова отворачивался. Стасик заказал себе еще колы, чувствуя, что совсем загрустил. Ему ведь предстоит изображать дружбу с этим истуканом — а как? — И она мне говорит: «Вот ты, Игорь, смешной!» — рассказывал тем временем Цыбка. Все засмеялись. Трезвые — вежливо, пьяные — громко. Все, кроме Калинина. — Есть такой комик — Игорь Смешной, — вполголоса пояснил Стасик. — Да я в курсе, — пожал плечами Калинин. — Комик-то смешной… Стасик молча спрятался в полупустой стакан, жалея, что кола там совсем одна, без водки. Они сидели еще долго, традиционно не трогая рабочие вопросы. Первая встреча — чтобы притереться и понять друг друга, остальное — потом. Одно из многочисленных правил Блаженного. Сам Блаженный на встречу не пришел, и это тоже было правилом. Режиссер не желал знать о жизни своих актеров. Они и так понанесут в сценарий своего багажа, наследят своими характерами. Кто-то должен этому противостоять — кто, если не режиссер? Наконец разговоры стали смолкать. Первой поднялась Кукушкина, которую Стасику предстояло любить до гроба и передать по наследству Калинину; нетвердым шагом направилась к выходу, вызванивая такси. За ней убежал Цыбка, которого ждала жена. Стасик решил, что и ему можно сваливать, встал и пробормотал: — Меня ждут. Ага, Вьюнок. Наверное, уже весь извелся, переживает. — Пока, завтра увидимся, — откликнулись нестройным хором коллеги, а Плясковский еще и подмигнул. — Увидимся, — откликнулся Стасик, густо покраснев. За дверью бара оказалась сплошная завеса дождя. Стасик нерешительно замер, пытаясь высмотреть такси и чувствуя себя неловко. До дома всего два квартала, да и намокнет он всё равно, пока добежит до машины, а потом — до дверей. Но и идти пешком под дождем казалось ужасно дурацкой затеей. За такое можно и по заднице отхватить, если бы было от кого. — И разверзлись хляби небесные, — объявил за его спиной Калинин. Стасик вздрогнул и обернулся, загоняя назад привычные фантазии. — Это из «Пророчества», — пояснил Калинин. Стасик слабо улыбнулся. Прекрасно, он еще и из тех индюков, которые цитируют свои роли направо и налево. Может, ответить ему тем же? — Льет как из ведра. Хорошо, что у меня водостойкая завивка. Калинин непонимающе нахмурился. — Это из рекламы, — пояснил Стасик. — Лак с живыми кристаллами шелка. — И что, действительно водостойкая? — спросил Калинин, и Стасик почувствовал себя последним идиотом. Нашел с кем шутить. Калинин, наверное, и не узнал его, а если узнал, так это еще хуже. Реклама лака для волос, позорище. — Не знаю, никогда не пробовал. Он выскользнул из-под козырька и шагнул под дождь. Мысль о том, чтобы идти пешком, уже не казалась такой дурацкой. Лишь бы отвязаться от этого Калинина. Разумеется, Калинин вышел следом. Стасик ускорил шаг, чтобы поскорее от него оторваться. — Станислав! Стасик резко затормозил и увидел спешащего навстречу Вьюнка со сложенным зонтиком. — Ты что здесь делаешь?! Ему пришлось почти прокричать это из-за грохота дождя по стеклянным и металлическим козырькам. — Я взял на себя смелость вас встретить, — ответил Вьюнок, заботливо раскрывая над ним зонтик, — потому что предполагал, что вы можете попасть под дождь, Станислав. — Спасибо, — буркнул Стасик, понимая, что теперь ему придется предложить место под зонтиком и Калинину. — Не за что, Станислав. Стасик оглянулся, надеясь, что Калинину хватило такта свалить, убедился, что не хватило, и спросил: — Проводить вас до машины, господин Калинин? Пусть он будет на машине, что ему стоит, ну пожалуйста. Калинин помотал головой: — Такая прекрасная погода, ни одного журналиста на улице. Прогуляюсь пешком. Стасик обреченно вздохнул. — Мне туда, — сообщил Калинин, ткнув большим пальцем влево. — А нам прямо, — радостно сказал Стасик. — До завтра, господин Калинин. — Можно просто Рома. До завтра, Станислав, — сказал Калинин и неспешно зашагал прочь.