Лекарство от одиночества

Это было неправильно… Абсолютно всё в этой ситуации было неправильно. Он был противен самому себе. И несмотря на это, он снова стоял здесь — в раздевалке Ванной старост. Он уставился на небольшой ворох одежды, крепко сжимая обеими руками полотенце с вышитыми буквами ГГ. Всю прошлую неделю Малфой пытался уверить себя, что Грейнджер его больше не интересует и всё, что он услышал в прошлую пятницу, было лишь случайностью и неправильной интерпретацией с его стороны. Что Грейнджер всё ещё ненавидит его, как и во все предыдущие годы. Что она наверняка больше не пойдёт в Ванную старост. Но когда Блейз и Тео ушли в их общую спальню, Драко как в трансе направился именно сюда. Прежде чем ноги сами принесли его к этому месту, он не понимал, куда идёт. И теперь он вновь стоял здесь — в точно такой же ситуации, что и неделю назад. Отличие было только одно: теперь он точно знал, что его ждёт. Отдавая себе отчёт в том, чем именно Гермиона предположительно занималась прямо сейчас, он не мог войти внутрь — совесть не позволяла. Настолько испорченным ублюдком не был даже он… Но оставить всё как есть он тоже не мог — любопытство горело в нём словно голодное пламя. Грейнджер хватало одних фантазий или же он интересовал её ещё и как человек из плоти и крови? Её поведение неделю назад говорило об обратном — по всей видимости, ей нет никакого дела до него. Но сегодня она опять пришла сюда — кого она представляла в этот раз? Его или какого-нибудь другого мужчину? Он медленно выпустил из рук полотенце и взглянул на матовую стеклянную дверь. Он мог просто войти туда. Мог раздеться и присоединиться к ней в бассейне, предложить руку помощи. Или даже нечто большее… В таком случае ей не пришлось бы довольствоваться лишь своими пальцами и фантазиями. Волна жара накрыла его с головой. Идея была заманчивой, даже очень заманчивой… Он встряхнул головой, представив себя на её месте… Вот он лежит в бассейне и только-только приступает к делу, как тут перед ним появляется объект его фантазий — что бы он сделал? Уж точно не обрадовался бы… Он был бы слишком зол и смущён, чтобы думать о сексе. В её случае наверняка всё будет точно так же. Но не может же он подойти к ней среди бела дня и спросить: — Приветик, Грейнджер! А я знаю, что ты делаешь по ночам в Ванной старост. Может, сексом займёмся? Нет, это невозможно… Он чертыхнулся и провёл обеими руками по волосам. Он просто омерзителен! Что он здесь делает? Кто дал ему право нарушать интимные границы другого человека? Ему стоило извиниться, однако и это было невозможно, иначе придётся признаться ей в своём проступке, чего он никогда не сделает. Он напряжённо сжал руки в кулаки и спрятал их в карманах брюк. Что делать? Просто взять и уйти? Именно так бы и поступил воспитанный человек. Но в то же время он чувствовал, что это неправильно — как будто он стоял перед закрытой дверью, за которой был рай. А ему всего лишь нужно найти подходящий ключ. Внезапно его осенило — вместо того, чтобы и дальше держать Грейнджер в неведении, он мог намекнуть ей о своём присутствии и подождать её реакцию. В таком случае он совершенно точно получит ответ на интересующий его вопрос.

***

Довольная и удовлетворённая Гермиона потянулась за своим полотенцем. Неважно, что говорил или делал настоящий Драко, Драко из её фантазий оставался всё таким же идеальным, и отказываться от него она не собиралась — слишком уж приятные ощущения он ей доставлял. Глубоко вздохнув, она обернула мягкое полотенце вокруг себя и опустилась на скамейку. Она расслабленно растянулась и… оцепенела. На стенном крючке напротив неё висел зелёный платок. Зелёный платок, которого до этого там совершенно точно не было! Перед тем, как войти, она, как и всегда, очень внимательно осмотрела помещение на предмет чужой одежды. Следовательно, платок появился тут, когда она принимала ванну. Щёки мгновенно покрылись румянцем. Она вскочила и сорвала зелёную ткань с крючка. С виду это был платок-паше, принадлежавший, скорее всего, какому-нибудь слизеринцу. Её пальцы нащупали неровность в углу. С бешено колотящимся сердцем она развернула платок… И застыла в ужасе… Там были вышиты инициалы: «ДМ». Она поняла, кому именно принадлежал платок. Только Малфой способен на такие вещи: носить в школе настолько экстравагантный аксессуар, как платок-паше с инициалами. Драко Малфой побывал здесь, когда она лежала в ванне и развлекала себя фантазиями с его участием. Он видел её? Слышал? Гермиону пробила дрожь, она грузно осела на одну из скамеек. Конечно же, он всё слышал! Для чего тогда он оставил тут свой платок? Он не потерял его «случайно», поэтому его вещь именно висела на крючке. Он целенаправленно оставил платок здесь, чтобы она нашла его. К горлу подступила тошнота. Драко Малфой знал, чем она здесь занималась… знал, что она думала о нём… Он оставил платок тут, чтобы предупредить? Шантажировать её? И что теперь? Вся школа завтра узнает, чем она занимается по ночам в Ванной старост? Самым правильным решением будет пойти завтра утром к директору МакГонагалл и попросить об отчислении. Она сгорит от стыда, если ещё хотя бы раз попадётся Малфою на глаза. Если она продолжит обучение, то станет всеобщим посмешищем до конца учебного года. Слёзы жгли глаза. Как она только могла радоваться возвращению Малфоя?! Конечно же, он всё ещё смотрел на неё свысока, как и во все предыдущие годы. Даже если он не имел права называть её грязнокровкой, это не означало, что он не считал её таковой у себя в мыслях. На смену отчаянию пришёл гнев. Как он вообще посмел прокрасться сюда?! Он не был старостой! Следить за людьми и подсматривать, как они удовлетворяют себя — просто низко и омерзительно! Он не имел никакого права на это! Он должен стыдиться, не она. Она не сделала ничего предосудительного. Это его нужно было прилюдно призвать к ответу! Обжигающие слёзы потекли по её щекам. Она ещё никогда не стыдилась того, что любит секс и занимается мастурбацией. Её мама всегда говорила, что это совершенно нормально и полезно для здоровья. Почему она должна чувствовать стыд за то, что происходит в её голове? Как Малфой посмел шантажировать её этим? Это свидетельствовало лишь о его отвратительной и извращённой натуре. Она решительно смахнула слёзы с лица. Она не уйдёт из школы! Пусть он уходит, если уж на то пошло. Она покажет ему, что с ней, Гермионой Грейнджер, такие шутки не пройдут. Она не будет стыдиться своей сексуальности — ни перед ним, ни перед кем-то другим!