Не мешайте драконам, наконец, признаться в любви!

– Запомнила? Пока солнце не каснётся горизонта, дверь не открывай! – волхв перекинул сумку через плечо, утянул пояс, собрал волосы. – Почему все так хотят найти этот цветок? – девушка завороженно смотрела на Горана. Как же ему шло с собранными волосами! – Цветок папоротника цветёт в ночь Ивана Купала, один раз в год. Найти его – великое счастье! Человек, что сорвёт его, начинает понимать язык зверей и птиц, наделяется даром ясновидения, получает способность видеть зарытые в земле клады! Любые замки и запоры, при прикосновении обладателя таинственного цветка, рассыпаются в прах. Кроме того, по некоторым преданиям, счастливчик получает возможность повелевать нечистыми силами, становиться невидимым, неуязвимым для огня и воды, принимать, по желанию, любой облик!       Рамира увлеченно слушала мужчина, не заметив, как раскрыла рот. – Да, вот такая сказка, – нажав на подбородок девушки, пояснил Горан. – Небылица, коих много. – Тогда зачем ты идёшь? – Встретиться с другими волхвами, сбор, – Горан убрал прядь волос с лица Рамиры. – Ну и цветок сорвать, хорошо от нарывов спасает, гной вытягивает.       Девушка почувствовала, как лицо обдало жаром, щёки полыхнули. Только волхв не видел этого. Отодвинув щеколду и переступив порог, он обернулся. Шёпот сорвался с его губ, а рука вырисовывала невидимые знаки на двери. – Вернусь с восходом солнца, княжна! – поклонившись, Горан захлопнул дверь. Зашуршали кусты малины, шаги медленно удалялись.       Близилось время рассвета. Рамира не сомкнула глаз, просидев всю ночь за книгами и смешивая жидкости в бутыльках. На удивление, спать она не хотела вовсе.       В дверь постучали. Она, было, кинулась открыть, но вспомнила наставление Горана. Волхв не вернётся раньше рассвета. Рамира замерла, сердце бешено колотилось, кровь пульсировала в висках. – Княжна, открывай! – пригрозил Горан, барабаня по двери. – Уснула что ли?       Девушка дёрнула щеколду, распахнула дверь, на пороге стоял волхв. Только вот волосы его были распущены, а плечо пустовало без сумки.       Переступив порог, мужчина согнулся, хватаясь за голову, лицо исказила гримаса боли. Рамира подхватила его, облакачивая на плечо, и провела в покои. – Я сейчас настойку из багульника принесу! – затрещала она, укладывая волхва на меховые шкуры. – И вытяжку из красной рябины! Что случилось? Где твоя сумка?       Мужчина застонал, закрывая лицо руками. Поняв, что разговаривать тот не имеет желания, Рамира бросилась к столу с бутыльками. Найдя нужные, она поспешила обратно, в покои, но волхва там уже и след простыл. – Ягодка моя, – пропела женщина, неожиданно выросшая за спиной. – Солнце моё, кто ты?       Девушка вскрикнула, бутыльки раскололись о пол. – Ох-ох! Зачем же так кричать? – потирая уши, спросила Юрка. – Так вот, вернёмся к моему вопросу. Почему Горан держит тебя у себя? Ты его наложница?       Рамира покраснела. – Оу, как я сразу не догадалась, – колдунья оглядела девушка с ног до головы. – Ты девственница!       Лицо Рамиры ещё больше налилось краской. Юрка рассмеялась. – Интересно, и что он хочет сделать с тобой? Использовать в качестве обряда, получить вечную молодость и жизнь? – женщина рассхаживла по хате, уперев руки в бока. – Так кто ты, дитя? – Княжна я, – робко заявила Рамира. – Княжна?! А я царица, жена болотника! Вот дурында! – колдунья разразилась в смехе. – Получше ничего не придумала, лучик мой?       Девушка сжала губы, не зная, что ответить. – Скоро Горан вернётся, вы же к нему пришли? – Ну не к тебе же! – воскликнула Юрка, рассматривая девушку. – Скучная ты, неопытная! Хотя...       Женщина направилась к Рамире, та – двинулась назад, уперевшись в дубовую стену хаты. Схватив девушку за подбородок, Юрка заглянула в глаза Рамиры. Она поддалась чарам. – Обычно я прошу, чтоб меня ублажали, – прошептала колдунья, развязавая накидку на груди девушку. – Но для тебя, княжна, сделаю исключение.       Сняв платье с Рамиры, Юрка взяла её за руку и провела в покои, уложила на шкуры, провела ладонью по маленькой груди.       Девушка завороженно смотрела на колдунью. Рука машинально потянулась к её рубахе, дёрнула за тесёмки, оголяя огромные груди.       Юрка расплылась в улыбке, одной рукой сжимала бёдра Рамиры, другой растирала бугорок меж своих ног. – Но как мы... – начала Рамира, но палец Юрки коснулся её губ.       Из под юбки колдунья достала продолговатый деревянный колышек, провела им по лицу девушки, орисовывая круг вокруг губ, и ввела в рот. Рамира задвигала головой, взяв колышек в руки.       Юрка сняла юбку, раздвинула ноги девушки и навалилась сверху, терясь лобком о влажное лоно Рамиры.       Поцеловав маленькие грудки, колдунья опустилась ниже, меж бёдер девушки. Раздвинула складки губ, провела языком по клитору – Рамира застонала, сильней раздвигая ноги.       Быстро теребя бугорок языком, Юрка растирала узкое отверстие девушки, другой рукой медленно входила в себя.       Забрав колышек, колдунья провела им несколько раз по клитору, помассировала отверстие, раздвинула складки и вошла. Рамира пискнула, прижала ноги к груди. Юрка улыбнулась, начиная совершать первые движения. Девушка схватилась за колени, сильней раздвигая ноги, колдунья двигала колышком, другой рукой растирая клитор.       Рамира вцепилась в шкуру, громко застонала, совершая движения бёдрами. Юрка посасывала клитор девушки, одновременно вводя колышек в неё.       Ноги Рамиры задрожали, бёдра приподнялись, она кончила.       Колдунья вытащила колышек, облизнула и, раздвинув ноги, протянула его девушке. Та, не мешкая, тяжело дыша, ввела его в колдунью. Юрка застонала. Рука её теребила клитор, проделывая круговые движения. Бывало, она засовывала палец внутрь себя вместе с колышком.       Колдунья задвигала бёдрами, ускорила движения рукой. Кончая, она держала колышек внутри себя, но семя всё равно просачивалось по краям.       Юрка легла рядом, приобняв Рамиру. – Ему нужен опыт, – просто так сказала колдунья. – Та, кто примет его грубость и жёсткость. А ты нежная, солнышко. Гляди, поранишься! – Я княжна, а не наложница, – повторила Рамира. – Да хорошо, хорошо! Княжна так княжна!       Юрка разразилась в звонком смехе.