Тени прошлого

У дома крутился паренёк лет четырнадцати, он то и дело заглядывал в окна. Внутрь его не пускали взрослые, отправив погулять, чтобы  не мешался под ногами.         Из дома вышел староста – мужчина строгой наружности, которому было не больше сорока лет. Внушительности ему придавали острые волчьи черты лица и хмурый выжидающий взгляд. Короткая жесткая ухоженная щетина покрывала его щеки, подбородок и область вокруг губ. Она была темнее, чем косматые соломенного цвета волосы на голове.Он повернул голову в сторону мальчишки.  – А ну-ка, Гавроша, подь-ка сюды.Так где, говоришь, вы с тятькой его нашли?  – Ну, дык, – начал отвечать парнишка, потирая нос, – я и говорю: решил, было, тятька через старую шахту ехать. Мол, дорога через неё короче будет, так как солнце уже на закат пошло. Ну, я не будь дурак, конечно, отговаривать его начал.Мол, там чудище бродит, которое люд когтями разрывает и зенками их питается. Ну, мне тятька тотчас же за это оплеуху и отвесил, – он почесал то самое место на затылке, куда пришлась оплеуха. – Мол, слишком много баек от бабок и пьяниц слушаю. Ну, я, конечно, всю ту дорогу потом молча ехал, не хотел еще больше от тятьки-то получить. Ну, значится, едем мы возле этой треклятой шахты, и тут, как назло, это, – он снова почесал затылок. – Колесо у телеги слетело. Ну, дык, тятька мой за ним и полез. Смотрит, а в кустах рядом с колесом Морт лежит.  Весь в крови, как будто его ивовым кнутом избивали, да и изодран он был, как… я даже не знаю, как кто.  Выглядел он так скверно, что даже свиньи на бойне и те привлекательнее.  Староста задумался и погрузился в свои мысли, прикидывая одно к другому.  – Ага, так вон оно как.  – Староста, с ним ведь все будет в порядке? – паренёк почесал глаза, стараясь не показывать, как навернулись слезы. – А то Морт – дядька-то он хороший! Да и мне с тятькой изрядно помогает.  Староста кивнул, успокаивая парня.  – Амелина говорит, что Морт начинает идти на поправку.  – Правда? – мальчишка всхлипнул.Он искренне беспокоился за раненого мужчину.  – Да пусть меня сожгут Эсмирские священники, если я посмею врать!  Парнишка вытер рукавом намокающие глаза.  – Ну, я тогда к тяте побегу, пущай он добрую весть от меня первее услышит. До скорого, староста!  Мужчина присел на крыльцо дома Амелины, достал трубку с табаком, чиркнул спичкой и, поднеся к топке, закурил. Он размышлял о том, что же все-таки произошло в той пещере на самом деле? Неужели там и вправду был кокатрис? Но даже если и так, то какие последствия ждут  деревню? В конце концов, вся деревня была под его ответственностью, и долгом старосты  является соблюдение порядка на землях вокруг поселения.  Выживет ли трактирщик после вчерашней потасовки, чтобы рассказать о произошедшем или удача покинула его…   «Трактирщик - Морт. Квоут - Раскольник. Сколько же у тебя имен, дружище?!» Староста усмехнулся и  выкинул эти мысли из головы.          Вскоре из дома вышла Амелина – единственный лекарь в деревне.         Ей было не больше тридцати. Рыжевато-русые локоны и большие серые глаза – вот что первым привлекало внимание при виде неё. Узкие алые губки, выразительные ресницы и густоватые брови дополняли миловидный образ.  Комплекция девушки была под стать  лицу – стройная и на вид хрупкая, будто перед глазами совсем юная  девушка.Однако те, кто был её пациентом, знали, что хватка лекаря ничуть не уступала хватке кузнеца. Голос Амелины был спокойным и мягким, но она могла и прикрикнуть на пациента, если он не слушался.  – Гриев, можешь входить. Морт окончательно пришел в себя.  Староста встал с крыльца и, потушив трубку, положил её обратно за пазуху.Он молча зашёл в дом, Амелина зашла за ним, попутно закрывая за собой дверь. Оба направились в комнату, где лежал раненый.         Пациент был перевязан бинтами.В районе бедра и ребер на бинте проступила кровь.  Длинные русые волосы ниже плеч, такого же цвета  как брови и узкая полоса бородки, разметались по подушке.Стройное гибкое молодое тело с выразительными мышцами говорило о том, что его обладатель не был слабаком. Трактирщику такое тело ни к чему, но он и не был простым трактирщиком.  Раненный выжидающе смотрел в потолок, а на вошедшего в комнату Гриева не обращал никакого внимания. Он ждал, когда староста заговорит первым.  – Эх-х, дружище… Каких только приключений ты ни находишь на свою больную голову, – начал Гриев. В ответ на это раненый улыбнулся и, наконец, перевёл взгляд на вошедшего.  – Ты ещё не знаешь в каких безнадежных ситуация я был, старый друг.  – Может, расскажешь?  – Как-нибудь в другой раз, а пока, – он упёрся руками в края постели, пытаясь встать. – Мне нужно вернуться в «Путеводную звезду».  Амелина резко толкнула его в грудь и прижала к кровати, не давая шанса вырваться.  – Лежи, дурак, тебе нельзя вставать еще несколько дней!  – Нет, не могу ждать,  я должен… уйти. – Сказал Квоут, пытаясь вырваться из железной хватки Амелины.  Девушка, с гневным смешком, заговорила ехидным тоном:  – Гриев, нет, ну ты только посмотри, какой трудоголик! Еще час назад лежал при смерти, а сейчас уже на работу рвется! С таким рвением ему надо не в трактире сидеть, а в поле  работать. Может быть, хоть там целее будет?!          Гриев  тяжело вздохнул и кашлянул.  – Боюсь, тут дело не в выручке.  – Ах значит в выпивке!  Придется тебя расстроить – пить тебе тоже нельзя, а иначе все швы разойдутся ,и все мои труды пойдут насмарку! – Она сверкнула на мужчину глазами, давая понять, что лучше бы ему послушаться.  – Амелина. – Квоут смотрел на нее с мольбой и сталью во взгляде. Он чеканил каждое слово, не прекращая попытку встать. – Я должен вернуться в таверну.  Резкая боль пронзила его раненный бок, отчего он завалился обратно на кровать, стиснув зубы и глубоко дыша.  – Сдвинешься хоть на пол пальца, и я сама тебя добью! – Прошипела девушка, гневно глядя на Квоута, а затем повернула голову к старосте и посмотрела на него стальным взглядом. – Гриев! присмотри за Мортом. Мне нужно отойти буквально на пару минут. – Она направилась к выходу, но в дверях она остановилась, добавив – не давай ему вставать!  Староста медленно кивнул, и Амелина вышла. Как только дверь закрылась, Квоут  снова попытался встать, но Гриев уложил его обратно на кровать, не обращая внимания на протесты.  – А ну-ка стой, – Гриев повалил Квоута на койку, – Тебе же было ясно сказано лежать, а иначе швы разойдутся.  – Гриев, прошу, отпусти! Ты прекрасно знаешь, что на мне эта рана за пару дней сама зарастёт, вот увидишь, но если я не найду…   Староста заговорил чуть тише, более спокойным голосом:  – Квоут, я прекрасно знаю, как эта вещь дорога для тебя.  – Ты ничего не знаешь! – злобно прошипел Квоут.  – Поверь мне! Я прекрасно знаю, каково это, когда от твоего любимого человека остаются только вещи и воспоминания. Именно поэтому, когда тебя только привезли, я сразу же снял его с тебя и спрятал в ящике в твоем шкафу, под вторым дном.  Пораженный услышанным, Квоут успокоился и опустился на кровать, устремив взгляд в потолок. Гриев перестал его удерживать.  – Вот так, вот так… А теперь, отдохни, старый друг.  Квоут закрыл глаза и, пытаясь заснуть, бормотал своё кредо, которое, словно клеймо, отпечаталось в его сознании.          «Если есть стадо – есть и пастух.   Если есть тело – должен быть дух.   Если есть шаг – должен быть след.   Если есть тьма – должен быть свет».  ***  – Морт… Морт, проснись, – Амелина  мягким тоном разбудила  Квоута. В её руках была миска с отваром.  – Сколько сейчас время? – сонным голосом спросил он.  – Шестой колокол. Вот, выпей это.  Она протянула в его сторону миску. Отвар в ней был зелёного цвета. Квоут вопросительно, и с каплей недоверия посмотрел на Амелину.  – Что это?  – Да ничего особенного. Просто отвар из ромашки и лаундаума.  – Насколько я помню, сок ромашки является хорошим успокоительным, но зачем ты добавила сюда лаундаум?  – Слушай, Морт, если бы я хотела тебя отравить, то сделала бы это уже давно. А теперь будь хорошим мальчиком и выпей его, – сказала она. Квоут ухмыльнулся и, приняв миску с отваром из рук девушки, выпил его до последней капли.  – Я должен буду отблагодарить тебя за мое лечение, – сказал он, отдавая пустую миску обратно в руки девушки. На мгновение ему показалось, что Амелина покраснела.  – Да не стоит!  – Ты вытащила меня из рук смерти. Так что, я у тебя в долгу!  – Что ж, если так, то… – девушка демонстративно наморщила лоб и задумалась, – Я хочу, чтобы ты приготовил мне ужин!  – Хорошо, тогда приходи в… – он запнулся, – Какой сегодня день?  – Подаяние.  – Подаяние, – протянул он, – Ага. Тогда приходи через неделю, в возжигание на шестой колокол. В это время я готовлю луковый суп.  – Я не хочу блюд из меню «Путеводной звезды», – Амелина посмотрела на него с недовольством, укоризненно, – Да и к тому же, луковый суп я уже пробовала. Не спорю, он вкусный, но мне хочется какого-нибудь особенного блюда от тебя.  – Да? И какое же?  – Даже не знаю, – Амелина поднесла к губам указательный палец и постучала по ним.  – Может быть, пирог?  – Пирог? – переспросил Квоут.  – Да, пирог! – она утвердительно кивнула, – Из яблок и клубники. А еще похлёбку из капусты с белым пшеничным хлебом.  – И это все?  Амелина кивнула, лучезарно улыбаясь,  в глазах девушки плясали смешинки. Квоут не стал возражать.  – Хорошо, будет тебе тогда пирог из яблок и капусты и похлебка из клубники с белым хлебом.  Амелина  рассмеялась. Квоут лишь едва улыбнулся. Девушка протянула руку и ущипнула его за бок.  – Чувствуешь?  – Нет, – ровным тоном сказал он.  – Хорошо, значит, отвар уже подействовал. Пора поменять повязки.  Она разматывала бинты не спеша. Раненый нетерпеливо проговорил:  – Сколько мне осталось тут лежать?  – Дня три, не меньше! – Амелина начала накладывать новые повязки. Квоут ни разу не дёрнулся, позволяя крутить себя, как куклу.  – А как скоро я смогу выпить?  – Ну, – она  нахмурилась, – Тоже примерно дня через три! – С этими словами девушка резко дёрнула повязку, и Квоут охнул от боли.  – Уф… Понятно.  – О чем ты думаешь? – спросила Амелина после того, как сменила все повязки.  – О том, как сильно у меня затекло тело.  Амелина  остановилась, посмотрев на лицо мужчины, но взгляд  его был устремлён в окно.  – Если хочешь, я могу помочь тебе его размять, – наконец произнесла она, переставая безуспешно ловить его взгляд. Он лишь хмыкнул, посчитав это шуткой.  – Спасибо. Пожалуй, откажусь, мне нужно отдохнуть  – Хорошо. Тогда я тоже пойду. Спокойной ночи, Морт, – встав с кровати, она уложила раненого на постель и удалилась.  – Добрых сновидений, Амелина.  ***  Спустя пару дней трактир «Путеводная звезда» был битком набит посетителями, так как его хозяин, наконец, поправился, и можно было поговорить с ним лично. Каждый уважающий себя сплетник должен был услышать, что же всё-таки произошло в той шахте. До старосты уже боялись допытываться. За эти пару дней его так достали с этими вопросами, что он начинал лютовать и срываться на любом глупце, решившем попытать счастье.  – А ты слыхал, что у кокатрикса зенки красны, как кровь?  – Да не гони ты чепуху! Все же знают, что нет у них никаких глаз!  Конечно же, это была ложь. Глаза у кокатрикса были белые, как свежее молоко. Квоут это знал, но встревать в дружеский спор селян он и не собирался. Хотя предметом спора и были те слухи, в которых он - обычный на первый взгляд трактирщик - отправился за бестией и одолел её.  –  Да ты никак вруном меня назвать вздумал?! Да я тебя сейчас…  – Да сядьте и успокойтесь, вы, мужики! – хлопнул третий мужик обоих по плечам, – Эвоно, человек, видевший его воочию, не дай Нэсмо! Он и сможет разрешить ваш спор.  Первый успокоился и сел на место. Все трое сразу же перевели взгляды на хозяина трактира, в ожидании, что тот  развеет, наконец, все те слухи, что расползлись по деревне, пока он поправлялся от ран.  – А ведь и правда. Что мы из себя дураков-то строим?!  Один из мужиков обратился к хозяину трактира.  – Хозяин, мы никак не можем решить спор. Расскажи, какой он, этот твой кокатрикс? Ты же его видел, как-никак ходил на него.  Морт облокотился локтями о стойку бара и   метнул взгляд на каждого из собравшихся, после чего заговорил.  – Боюсь вас расстроить, добрые господа, но вместо кокатрикса я увидел там нечто другое.  – Да?! И что же это? – Квоут заговорщицки ухмыльнулся, исподлобья смотря на троицу.  – Ну же, не томи!  – Я шёл тёмной ночью мимо той самой пещеры, где меня нашли. Темно было так, что я не сразу разглядел вход в пещеру, из которой слышались отчетливые звуки сопения и чавкания. Словно кто-то поедал сырое мясо. Я сразу понял, что там сидит то, из-за чего пропадали все путники. Я зажег факел и вошёл в пещеру и там увидел его… – Квоут раскинул руки и у него округлились глаза.  – К-кого, его? – осторожно спросил один из мужиков.  – Вы не поверите, но там был медведь!  – ЧЕГО?! – мужики вскочили от удивления и вылупились на хозяина трактира.  – Да, вы не ослышались, там был совсем обычный медведь, – спокойным голосом подтвердил свои слова трактирщик.  – Ну а как же…  Трактирщик расхохотался, из-за чего все почувствовали себя глупыми детьми, которым навешали лапши на уши.  – Не стоит верить всем слухам, что расходятся.  Сплетники вышли из трактира угрюмыми, ведь они явно поверили в историю, которую хозяин трактира так банально опроверг. Не такого ответа они ждали. К вечеру толпа  разошлась по домам. Из множества людей, остались только двое – Квоут и Гриев. Им было о чём поговорить.  – Квоут! Ты ведь знаешь, что я и так рискую, скрывая тебя здесь! А ты еще и вытворяешь такое!  – О чем ты? – спросил тот, вытирая бутыли.  – Я про вылазку за кокатриксом. Надеюсь, меня ты не станешь потчевать байкой о медведе!  – Гриев, старина, ты вправе верить во все, что хочешь. Конечно же, жил там наш зверь. Правда, до тех пор, пока я не побеспокоил его. Сейчас там никто не живёт и не мешает жить другим. Всем от этого спокойно, поэтому и незачем ворошить прошлое.  – Квоут! – гневно произнёс староста  жестким тоном, – Чёрт тебя дери! Тебя весь мир ищет! Церковь буквально землю роет в поисках тебя, а тебе хоть бы хны!  Квоут был спокоен, взор его блуждал по помещению таверны.Ему не хотелось встречаться взглядом со своим собеседником.  – Для всего мира я мёртв, а для церкви и подавно, – сказал он, ставя бутыль на место.  – А если вдруг кто-то да узнает, что ты еще жив?  Квоут молчал. Он понимал, что Гриев говорил верно, и спорить было ни к чему.         Закат уже подходил к своему завершению. Оставшиеся рыжие лучи закрадывались через окна. Оранжевая полоса просачивалась осторожно, колеблясь в окне, словно боялась проползти между этими двумя мужчинами.  – И теперь представь, что будет, если они явятся сюда, в нашу захудалую деревушку, и найдут тебя здесь… Да они тут камня на камне не оставят! Такими выходками ты подставляешь в первую очередь не себя, а других! Хочешь сдохнуть в зубах какой-нибудь твари? Пожалуйста. Отговаривать я тебя не буду, я не твоя нянька. Но помни одно – за твою выходку можем поплатиться мы все. Ты это понимаешь, Квоут?  Взгляд трактирщика стал совсем хмурым. Он отчуждённо посмотрел на старосту, словно ставя невидимую стену.  – Я - Морт, хозяин местной таверны! А Квоут… Квоут – это герой давно минувших лет. Он мог разломать железный прут голыми руками, оторвать башку медведь голыми руками, не получив и царапины, да и много чего, во что люди охотно верят. Уж больно былинными были его дела. – Он иронично улыбнулся, – Ну, а я могу, разве что, предложить вам то, что вы хотите. Может пива или все-таки меда с вином? Или теплый ужин и кровать? А может быть огня? Хотя, в жару сезона урожая никто  его не просит, но если вдруг что – дрова всегда лежат у камина. А если нет, то проваливайте отсюда! Милостыни не подаю.    – Хорошо, – Гриев подошёл к двери, но выходить не спешил. Он явно хотел поговорить о многом, но он был не тем человеком, который будет без конца лезть в душу. – Как по мне, этими выходками и этим образом жизни, в придачу с твоими отмазками, ты пытаешься обманывать только себя, Квоут. Нет, тот Квоут, которого я знал, никогда бы не докатился до такого. Очевидно, что он и вправду былинный герой.  – Я Морт!  – Как знаешь… Доброй ночи, Морт, – Гриев вышел из трактира и направился домой.  Квоут закрыл трактир и начал подметать пол, что заняло у него больше времени, чем обычно. После чего он начал протирать столы и стойку, но задувать все свечи он не торопился. Какой-то зуд под черепушкой упорно не давал ему подняться наверх и лечь в свою кровать. Это и неудивительно. Гриев, будь он неладен, разворошил то, что бывший Раскольник так желал спрятать. Сейчас это всё постепенно начинало просачиваться в мысли. Ему было необходимо как-то это заглушить, как-то убрать обратно. Думать об этом не хотелось. От воспоминаний оставалась лишь опустошённость, дыра в душе, от которой хотелось выть.  Он зашел за стойку и взял длинную бутыль, на этикетке которой красовалась надпись «Великий мейстер». Мужчина взял стакан, налил в него самый крепкий напиток из тех что были у него в кладовой и одним глотком осушил его.          Квоут посмотрел на портрет, висевший над камином. Он знал, кто на нём изображён. Хоть сейчас этот человек был кем-то другим. Бледной тенью героя с портрета. Бутылка начинала пустеть, а мужчина всё так же смотрел на портрет бравого воина, источавшего силу одним взглядом.   – Смотришь? Ну и смотри дальше… Во что же ты превратился? – Он уже не пользовался стаканом, пил из горла. Когда никто не видит – можно. – В трактирщика в захудалой деревушке, не стоящего и ржавой монеты. Но ведь ты не всегда был таким. Когда-то тебя боялись. Тобой пугали детей. На тебя смотрел весь мир. А сейчас… – он сделал большой глоток из бутыли и взгляд, прикованный к портрету, стал озлобленным, лютым. Зубы стиснулись до жуткого скрипа,  Горестный всхлип, полный безысходности, раздался у него внутри, через стиснутые зубы, – ДА ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК?! СВОЛОЧЬ! – кинутая бутылка разлетелась на осколки. Золотистая жидкость стекала с портрета на пол. Всхлипы со смехом безысходности перешли в бесшумное рыдание, – Кем же ты стал?  Пошатываясь, он вышел из-за стойки и поставил табурет к камину, над которым висел портрет. Возвратившись обратно за стойку, он покрутил головой по сторонам в поисках какой-нибудь тряпки. Под прилавком нашлась неприглядная ткань, которой он протирал стаканы и кружки. Ноги подвели и рука упёрлась в стойку, не давая упасть. Он еле забрался на табурет. Перед глазами уже все плыло.  Он облокотился о стену, рядом с портретом и принялся вытирать брызги.         Табурет предательски пошатнулся, и хозяин таверны упал на пол, попутно задевая рукой полку. Несколько бутылок с вином упали на него сверху. В голове окончательно помутнело. Он наконец забылся и закупорил то, что полезло изнутри.  ***  Раннее утро должно начинаться с хорошего завтрака. Залог хорошей работы каждого человека в любой деревне – это хороший завтрак. Как раз-таки за ним к трактиру «Путеводная звезда» подошли трое мужиков, попутно разговаривая о чём-то своём. Один из них дёрнул ручку входной двери, но та не поддалась. Он дернул еще раз. Всё ещё не поддается. Не дождавшись ответа они начали стучаться, спустя время они начали стучать сильнее, но никто так и не вышел.  – Да спит он, не видишь что ли? В окнах свет не горит!  – Да не может этого быть! Он в это время во всю уже работает. А ну-ка, Гаврила, посмотри-ка в окно. Что там творится-то?  Мужчина отошел в сторону окна и посмотрел в него. Когда он пригляделся, лицо у него вдруг стало испуганным. Он дрожащим голосом проговорил:  – Мужики, да там Морт в крови весь лежит!   Первый и второй посмотрели друг на друга, у обоих на лице была гримаса непонимания и удивления.  – Чего?! – отодвинув  его, они посмотрели в окно. В это время к трактиру подошел староста.  – Вы что, обалдуи, тут забыли так рано? Не дай близнецы, вы в утро восхождения напиться уже вздумали!  – Староста… там это… Кажется, Морт кровью истекает, а вы тут про выпивку городите. Как бы он того… не помер там совсем.  – Что?! – староста подошёл к мужикам у окна, мужики послушно  расступились. Гриев посмотрел в окно и увидел лежащего без сознания трактирщика. Голос его стал в разы грубее, – А ну зовите сюда Микулу, срочно! Если его тут через триста ударов сердца не будет, то я лично вас всех выпорю! Понятно?!  – Слушаемся, староста.  С этими словами вся троица убежала. Староста пытался открыть дверь, но ничего не вышло. Она была толстой, с крепким замком. К счастью, троица вернулась быстро. С ними был и четвёртый – Микула. Мужик дюжий, широкоплечий, с закалённым в работе телом.  – Микула, выручай! Там Кво… – староста запнулся, – Морт кровью истекает.  Микула кивнул.  – Ни слова больше, – он бегло осмотрел дверь и отошел, – Поберегись! – с разбегу здоровяк  с небольшим трудом вынес дверь своим плечом.  В трактир влетел староста,  осматривая тело и проверяя, можно ли его спасти. Увидев шишку на лбу трактирщика и разбитые бутылки с вином,  он понял, что никакой раны нет.  Окинув взглядом погром, он понял, что же произошло, и с озверевшим взглядом начал орать на троицу:  – Вы что, совсем идиоты?! Вы тупорылые до мозга костей! Втроём вино от крови отличить не можете?! Ладно я, у меня уже зенки подводить стали, но вы-то трое… Как вас вообще эта земля терпит? У осла и то больше мозгов будет, чем у вас троих вместе взятых! – староста повернулся к Квоуту и начал приводить его в чувства, – Вставай! Вставай, чёрт тебя дери, скотина! Переполошил тут всех, черт тебя дери!  Квоут, наконец,  открыл глаза и огляделся.   – Гриев? – он недоуменно уставился на нависшего над его лицом старосту с грозным взглядом. Затем он заметил остальных присутствующих.  – А что, собственно, здесь происходит?  – Да мы вот, на твои похороны собрались. - Язвительно сказал Гриев, гневно сверкнув глазами на мужиков, взбаламутивших его тихое утро.   Квоут ощупал себя.  – Странно. По ощущениям, будто я все еще жив. Да и вроде не собирался помирать сегодня.  Староста подходит к камину и берёт из связки дров толстую розгу.  – Ну это не надолго, – он подходит к Морту и поднимает на него руку для удара. Один из троицы останавливает его.  – Староста! Вы это, нас лучше выпорите. Морт же ни в чем не виноват.  Микула тоже встал на защиту Морта.  – И верно староста, негоже на невиновного руки поднимать – то! – здоровяк подошел к Морту и помог ему встать. Староста осматривает всех собравшихся с горящим от злобы взглядом.  – Да чтобы вас всех Нэсмо покарал! – Гриев откинул прут обратно в кучу дров. На миг трактир «Путеводная звезда» погрузился в тишину. Затишье решил рассеять Морт на правах хозяина трактира.   Староста неожиданно громогласно рассмеялся.  - Да уж! Убить тебя не так просто!  Квоут усмехнулся, с шипением ощупав шишку.  - Раз уж вы все так переволновались, позволите угостить вас выпивкой? Так уж и быть сделаю скидку спасителям и первым клиентам. Может кому завтрак принести?  Первый крестьян сразу оживился от такого предложения.  – А почему бы и нет?  – Тогда рассаживайтесь. Я пока всё приготовлю и принесу. Гриев, если ты уже остыл, то от помощи я не откажусь.  Староста шагнул за ним на кухню.  – Может чем и помогу.  Квоут направился на кухню прямиком к умывальнику, расположенному в углу кухни. Трактирщик смыл с себя кровь и вино, и приступил  приготовлению еды. Староста молчал,не притрагиваясь к продуктам, поскольку Квоут явно позвал его не для этого, и ожидая хоть слова.   – Гриев, всё-таки ты был прав. Я обманываю только себя. – Наконец тихо сказал трактирщик.  Они встретились взглядом, и Квоут вышел из кухни, неся обещанные угощения и выпивку мужчинам. Каждый из присутствующих получил по большой миске каши и несколько толстых ломтей хлеба к ней.  Все поблагодарили трактирщика звонкой монетой ,и сразу приступили к еде.   Микула жадно заглатывал пищу, его порция была значительно больше, чем у других. Здоровяк обратился к Квоуту:  – Слушай, а куда ты меч свой девал?  – Какой меч? – Квоут был в недоумении от вопроса.  – Ну этот, который у портрета висел.  – А-а, этот! Да я его мишке оставил. Он ему нужнее будет.  – И вправду, – Микула тоскливо доел кашу. Отправляя в рот последний ломоть хлеба, он встал из-за стола, – Спасибо, было вкусно.  Остальные мужики тоже встали, поблагодарив хозяина трактира.  – Да, спасибо, и правда была великолепная каша.  – Даже моя старуха-мать такой не сварит!  – Угу, – хмыкнул третий мужик подтверждая слова своего дружка и продолжил, – А не дашь рецептик? Ну, чтоб моя жёнушка хоть что-то кашеварить научилась. А то я её харчу уже есть не могу! Такое чувство, что она меня отравить хочет! Каждый раз все хуже и хуже готовит.  Квоут хлопнул в ладоши и хитрым взглядом обвёл всех мужиков.  – Ну, раз вам всё понравилось, то скажите, кто из вас заплатит мне за выломанную дверь? За «спасение» я благодарен, но негоже таверне без дверей стоять.  Мужики переглянулись, и три пары глаз дружно посмотрела на Микулу. Микула сразу запротестовал.  – Вы что, в край очумели?! Вы же сами меня позвали!  Квоут посмотрел на него и кивнул.  – Ну, раз тебя пригласили, то спрос с пригласивших. А ты, Микула, можешь тогда идти. Как будешь свободным, приходи, поручение у меня ещё будет.  Микула попрощался и ещё раз поблагодарил доброго хозяина. Троица оставшихся сидела в ожидании того, что с них спросят за дверь.  – Ладно уж, – Квоут махнул рукой, – если вы и вправду хотели спасти меня, то для вас плата будет лишь за завтрак. Тройка сразу засветилась от такого снисхождения и, обрадовавшись, попыталась уйти. Староста их остановил суровым тоном:  – А ну, стоять, вы, трое! Жду вас сегодня  на поле. В наказание за  свою невнимательность уберёте весь оставшийся урожай. И не дай Близнецы, пропустите хоть один колосок – выпорю при всей деревне!  Со словами, «как скажете, староста» и «да-да, конечно придём» мужчины вышли из трактира.  – Жёстко ты с ними, староста.  – Да с ними так и надо. Лентяи! Даже Микула после работы в кузне помог три снопа сена убрать, а эти… тьфу! Даже одного собрать не удосужились.  Трактирщик задумался.  – Скоро ведь конец месяца урожая… – он не хотел озвучивать свои мысли, но не заметил, как сказал это вслух. – Да. И барон пообещал нам устроить праздник, если мы к концу этой недели сможем убрать весь урожай.  – И как продвигается?  – Да как по маслу! Урожай почти убран, так что вскоре нам понадобятся твои навыки, Кв… Морт. – Помня прошлый разговор и настрой друга, староста решил, что Квоут больше не хочет слышать о прошлом, поэтому назвал его новым именем.  – Ну что ж, ты можешь положится на меня, старый друг.  – Я рад. Ладно, я пойду и прослежу за этими обалдуями, а то за ними глаз да глаз нужен.  – В таком случае, до встречи, Гриев.  – До скорого.  Начался новый день, а с ним и обыденная работа трактирщика. Пора было приниматься за работу, и Квоут удалился на кухню готовить обед.